Заезжий делец

     В обществе, где существует недобросовестная конкуренция, никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне. Даже если всё кажется стабильным и дело, каким бы оно ни было, процветает, существует вероятность, что всё это может развалиться в кратчайшие сроки.
     Мартин Везунчик имел несчастье убедиться в этом на собственном опыте. Он был успешным торговцем, владевшим бакалейной лавкой на рыночной площади славного города Драйберг, и ничто не предвещало беды. Он был довольно молод, всего тридцати лет отроду, но уже успел сколотить приличное состояние. В Коллегии Лицензированных Торговцев Мартин был на хорошем счету, никогда не нарушал его устав (то есть платил налоги, не повышал цену на товары выше, чем на 200 процентов, и не понижал ниже себестоимости, ну и, конечно же, регулярно вносил «добровольные» пожертвования в фонд Коллегии) и не подставлял своих коллег-конкурентов, соблюдая неписаный кодекс деловой этики. Словом, всё было просто замечательно.
     Однако фортуна ветрена и не задерживается надолго у кого-то одного.

     В один прекрасный осенний день, когда улицы были покрыты золотом опавших листьев, в лавку Мартина зашёл странновато одетый человек. Посетитель с первого взгляда произвёл на бакалейщика неприятное впечатление, что было для Мартина в новинку – он всегда отличался терпимостью и корректностью.
     - Добрый день, - несколько более холодно, чем следовало, поздоровался бакалейщик. – Чего желаете?
     «Странно, - подумал Мартин. – Ну, хромой. И что? Ну, одет необычно. А моё-то какое дело? Глаза разного цвета… Нет, ведь всякое бывает! Ладно, надо сосредоточиться и держать марку».
     Он попытался дружелюбно улыбнуться, но лицо скривилось в брезгливой гримасе.
     - Здравствуйтэ, - сказал посетитель с сильным акцентом. – Я, как вы могли замэтит, нэмэстный. Мнэ просто интэрэсно, как устроэны, сэкунд, - он нахмурился, подбирая слово, - торговыэ точки данного посэлэния. Я много путэшэствоват. Позволитэ?
     - Да, конечно, - нехотя согласился Мартин. Он редко сталкивался с иностранцами, но всегда относился к ним с подозрением. – Вы купец?
     - Можно сказат и так.
     Иностранец осмотрелся, мельком глянул на цены и, отвесив лёгкий поклон, вышел.


     Покупателей в этот день было немного, но оттого-то Мартина и прозвали Везунчиком, что он умудрялся зарабатывать каждый день не менее двух тысяч денариев, а это, по здешним меркам, очень и очень неплохо. Однако иностранец категорически отказывался вылезать из головы бакалейщика, поэтому он вернулся домой не в лучшем расположении духа.
     - Что случилось, господин Мартин? – спросила служанка.
     - Ничего, всё нормально, - улыбнулся Мартин. – И, Анна, сколько раз я просил тебя не обращаться ко мне «господин»?
     - Ну, а как мне вас называть? – пожав плечами, спросила девушка.
     - «Тебя», - поправил бакалейщик. – Зови меня просто – Мартин. Ладно?
     - Как скажете, ой, то есть, как скажешь, г… Мартин.
     Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Что таить, Мартину она нравилась, хотя это ещё мягко сказано. Привлекательная, добрая, умная - Анна олицетворяла его идеал. Он не раз подумывал сделать ей предложение, но всё не решался. Ему казалось, она прекрасно об этом знала и просто не подавала вида.
     Мартин посмотрел на часы.
     - Уже так поздно, а ты всё ещё работаешь, - он отвязал от пояса кошелёк и протянул его девушке.
     - Но… - начала было Анна.
     - Пожалуйста, возьми, - Мартин мягко вложил кошелёк в её ладонь. – И отдохни, хорошо? Мне больно видеть, как ты всё время носишься с этими швабрами и посудой.
     - Вы так добры, - немного покраснев и опустив глаза, сказала девушка.
     - «Ты», - вновь поправил Мартин. – Ты этого заслуживаешь.

     Утром бакалейщик отправился в Коллегию, где должен был встретиться с поставщиком муки, для обсуждения условий продления контракта. Это была довольно значимая сделка, поскольку именно мука и крупы были его основными товарами.
     Размышляя о своём, Мартин чуть не столкнулся с президентом Коллегии Клаусом Бочкопузом.
     - А, дружище Мартин, - воскликнул Клаус и заключил бакалейщика в стальные объятия. – По делу, али так, в гости заглянул?
     - Привет, - прохрипел Мартин, а когда хватка президента ослабла, сказал: - Сегодня у меня встреча с поставщиком.
     - Ясно, ясно. Поставщик – дело святое.
     - Да.
     - Ну ладно, будь здоров.
     Когда Клаус скрылся в одном из коридоров и смешался с толпой (Коллегия была популярно в народе и в здании всё время было много людей – в основном пришедших жаловаться на завышенные цены), бакалейщик вздохнул с облегчением. Не то, чтобы он недолюбливал президента Коллегии, просто Бочкопуз отличался громогласностью и любовью ко всякого рода проявлениям дружеских чувств (порой даже к малознакомым людям), которые из-за габаритов президента порой заканчивались разнообразными травмами.
     Встав возле условленной колонны в зале Коллегии, Мартин стал ждать.
     Прошёл час, но поставщика всё не было, что очень обеспокоило бакалейщика. Во-первых, как говорится, время – деньги. А во-вторых, его поставщик всегда отличался пунктуальностью и никогда не опаздывал. До сих пор.
     - Кого ждёте, господин? - спросил подошедший привратник.
     - Договаривался встретиться тут с одним человеком, - устало отозвался Мартин. – Но его, похоже, что-то задержало.
     - Очень может быть и задержало. А он не мог передумать?
     - Что?
     - Ну, вы, как я понимаю, собирались заключить какую-то сделку. Так может он просто нашёл более выгодное предложение.
     - Нет, нет. Он не мог.
     - Будем надеяться, господин.
     Ещё через полчаса, совсем пав духом, Мартин пошёл к себе в лавку. Если бы всё ограничилось опозданием поставщика, то ничего, он бы с этим смирился. Но тут ещё этот привратник пристал со своими нелепыми предположениями. Хотя, почему нелепыми? Ведь может он и прав…
     Круто развернувшись перед самой дверью, бакалейщик решительным шагом двинулся в сторону Западных ворот, неподалёку от которых располагалась мельница и склад его партнёра по мучным делам. Путь был неблизкий, но, несмотря на небольшой рост и довольно плотную комплекцию, Мартин умел и любил передвигаться быстро и вскоре уже стучал в ворота амбара.
     - Кого это принесло? – послышалось приближающееся брюзжание. – Я не работаю.
     - То есть, как не работаешь? – удивился бакалейщик. – А как же старые клиенты и продление контракта?
     Повисла неловкая пауза, скрипнул засов, и из-за двери высунулась морщинистая голова мельника.
     - А, это ты…
     - Я тебя прождал уйму времени, потерял клиентов, а ты вдруг и не работаешь?
     - Ну, я…
     - Что ты?
     - Давай, зайдём внутрь.
     Амбар оказался совершенно пуст.
     - Это как? – глухо спросил Мартин, глядя на пустующие площади. – Где?
     - Э-э, понимаешь, - замямлил мельник. – Мне, ну, предложили…
     - Ты всё продал?! – взорвался Мартин. – А как же контракт? Я уже не в счёт, что ли?!
     - Меня, э, мне предложение сделали…
     - Жениться что ли? – ехидно спросил бакалейщик.
     - Да нет, - мельник опустил глаза. – Прости… Ничего личного.
     - Продажная душонка! – рявкнул Мартин и рывком захлопнул за собой дверь, чуть не сорвав её с петель.

     Времени было потеряно много, но Мартин смог заработать даже больше, чем в прошлый день. Он чертовски устал и, придя домой, обрушился на кресло, которое отчего-то жалобно скрипнуло.
     - На этот раз явно что-то не так, - покачала головой Анна. – Давайте, в смысле, давай я поставлю чай?
     - Да, пожалуйста, – пробормотал Мартин.
     Через пару минут девушка вернулась с чашкой и передала её бакалейщику.
     - Я могу чем-нибудь помочь? – спросила она.
     - О, не бери в голову. Профессиональные трудности, ничего особенного. А ты, я гляжу, домой не торопишься.
     - Так ведь ещё не поздно, - улыбнулась девушка.
     Мартин уставился на неё. Мысли перемешались, мельник вместе с иностранцем потонули в блаженных волнах, наполнивших его разум. Заметив, что на щеках Анны появился румянец, бакалейщик пришёл в себя и стал смущённо изучать содержимое чашки.
     - Э, можешь идти. Сегодня я отпущу тебя пораньше.
     - А…
     - Не беспокойся, всё в порядке. Прошу тебя, ступай.
     - Как скажете… Я имела в виду, как скажешь.

     Бакалейщика не покидало дурное предчувствие. Он не особо верил в мистику, но легче от этого не становилось. Ряды его клиентуры таяли с каждым днём, даже некоторые постоянные покупатели больше не появлялись. Кроме того, примеру мельника последовало ещё несколько поставщиков, поэтому он остался без круп и чая. Запасов хватало ещё примерно на неделю умеренных торгов, однако, о прежних доходах более не могло быть и речи.
     Мартин никак не мог отделаться от мысли, что все эти события каким-то образом связаны с тем иностранцем, и решил снова наведаться в Коллегию, надеясь проверить своё предположение и убедиться в его ошибочности.
     Он нашёл Клауса в его кабинете. При виде бакалейщика, президент поперхнулся и поставил жирную кляксу на какую-то бумагу.
     - Кха-кха! О-ох, - протянул он, откашлявшись. – Да? Слушаю?
     - Я, собственно, вот по какому вопросу…
     - Да? – нервно спросил Клаус.
     - Почти все мои поставщики…
     - И?
     - Быть может, вы дадите мне сказать?
     - Да, да. Прости. Конечно. Так что у тебя?
     - Мои поставщики распродали весь свой товар, фактически оставив меня не у дел. И я хочу узнать…
     - О, соболезную!
     Это начинало раздражать.
     - Я хочу знать, имеет ли к этому какое-нибудь отношение приехавший недавно иностранец? – отчеканил Мартин.
     Ответом было молчание.
     - Так, что?
     - Э, мы не хотели…
     - Яс-сно, - прошипел бакалейщик, сжимая кулаки.
     - У Коллегии были долги! – завопил Клаус. – Королевская Налоговая служба копала под нас и грозила закрытием! Мы не могли этого допустить! И тут появился этот…
     - Сколько он заплатил? – прервал излияния президента Мартин.
     - Двадцать.
     - Чего?
     - Тысяч денариев… - пробубнил Клаус. – Ты должен понять меня. Ничего личного…
     - Да вы что, все издеваетесь надо мной?!
     В этот раз дверные петли не выдержали.

     Это был крах. Чтобы не разориться окончательно, Мартин был вынужден продать лавку, которую открыл некогда на оставленные родителями в наследство небольшие сбережения и где проработал всю свою сознательную жизнь. После этого пренеприятного дела, подавив сильное желание пойти в кабак и утопить свою печаль в чём-нибудь этаком, он занялся поисками иностранца. Очень быстро он собрал всю необходимую информацию - благо объект его изысканий вёл открытый образ жизни. Итак, Штефан Мареш, приплывший из-за Моря, приобрёл несколько лавок, складских помещений и открыл сеть магазинов под названием «Дешёвые, но Качественные Товары у Штефана». В процессе поисков выяснилось, что кроме Мартина разорилось ещё две дюжины торговцев, только они разорились совершенно и бесповоротно, тогда как бакалейщик лишился лавки, но сохранил часть капитала. И то, от чего Мартину стало тошно, - львиная доля горожан отныне пользуется услугами лишь лавок иностранца.
     Из чистого любопытства, Мартин заглянул в одну из, как сказал сам Штефан, «торговых точек». Цены, действительно, были в два раза ниже, чем у него самого, но вот обещанное названием качество сильно подкачало. Заезжий делец скупал всё без разбору и, вполне естественно, что поставщики половчее сбыли ему не только свежий товар, а ещё и старый, подгнивший, отсыревший, в общем тот, за который Мартин и его коллеги по несчастью, возвращая обратно, требовали компенсацию упущенной выгоды.
     - Сейчас мы тебя и прищучим, - пробормотал бакалейщик и отобрал наиболее плохие продукты.
     Но прежде, чем идти в Коллегию или, если Клаус не одумается, в Городскую Надзорную службу, он хотел наведаться к причине всех случившихся неприятностей.

     Штефан Мареш восседал за резным столом в большом богато украшенном помещении в доме по Дворцовой (то была центральная улица Драйберга, ведущая к Королевскому дворцу) улице и читал книжку. Дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Мартин.
     - А, это вы, - спокойно сказал иностранец. – Рад вас видэт. Проходитэ, присаживайтэс.
     Появилось несколько одетых в кольчуги громил, на чьих рукавах красовалась нашивка «Отдел Безопасности ДКТШ»
     - Хозяин, прости, он так лихо про… - забасил один.
     - Ничэго. Всэ нормально. И нэвздумайтэ сообщат страже – нам нэ нужны проблэмы. Вэд так?
     - Так точно!
     - Ступайтэ.
     - Так точно!
     - «Ступайтэ» означает «идитэ», - пояснил Штефан.
     - А-а, дошло.
     Когда охранники вышли, иностранец отложил книгу и посмотрел на Мартина поверх узких очков. От этого разноцветного взгляда бакалейщика передёрнуло.
     - Ты разорил меня, - процедил он.
     - Это называэтся – закон рынка. Эсли вы нэ можэтэ справлятся с измэнэниями ситуации, вам нэт мэста в, сэкунд, - Штефан почесал подбородок, - на бизнес. Я надэюс, вы понимаэтэ, что я нэ против вас лично. Это просто дэловой подход.
     Мартина перекосило от гнева. Прежде, когда он приходил в такое состояние, люди предпочитали держаться от него подальше, но иностранцу было словно всё равно. Он сидел в той же позе и спокойно взирал на закипающего бакалейщика.
     - Нэ стоит так нэрвнячат, - посоветовал он. – Быт можэт, вы нэ знаэтэ, нэрвныэ клэтки нэ восстанавливаются.
     - А тем, кого по твоей воле выкинули на улицу и оставили без еды, ты тоже скажешь не нервничать?! Ты, чёртов делец, жулик!
     - Я – прэдпрэниматэл. Притом, чэстный. И вы правы, я скажу им тожэ, что и вам. А тэпэр, эсли у вас нэт ничэго конструктивного, рэкомэндую вам покинут мой кабинэт.
     - А что ты на это скажешь? – спросил Мартин, показывая иностранцу испорченные товары.
     - Что это?
     - Испорченные продукты, которые я купил в твоём заведении! И которые отправятся в высшие инстанции, если ты не бросишь это дело!
     - Это шантаж, - пожал плечами Штефан. – Эсли вы начали дэйствоват такими мэтодами, я вынуждэн отвэтит тэм жэ.
     - Ну?
     - Как вы думаэтэ, что сдэлаэт стража, эсли я отправлю вас к ним с жалобой, что вы ворвалис в мой дом, били мою охрану и шантажировали мэня? Я склонэн прэдположит, что вам будэт очэнь плохо, особэнно в свэтэ попыток вашэго короля наладить мэждународныэ связи, в чэм лично я эму буду полэзэн. Что вы на это скажэтэ?
     Мартин был загнан в угол. Он должен был либо смириться, либо попытаться бороться и попасть в тюрьму или, ещё хуже, на рудники.
     - Я вас прэдупрэдил, - сказал иностранец, заметив замешательство Мартина. – Вы будэтэ на свободэ до тэх пор, пока нэ пэрэступитэ порог какой-либо организации с этими прэдмэтами. Я нэ смэю вас болээ задэрживат.

     В душе Мартина шла ожесточённая борьба. Уязвлённая гордость торговца, обида за соотечественников и банальное нежелание расставаться с источником доходов боролись с инстинктом самосохранения, который протестовал против перспективы пожизненной работы на рудниках. К последнему подключился здравый смысл, заявивший, что у него нет шансов выстоять против Штефана и гораздо разумнее будет уступить. В крайнем случае, всегда можно открыть новую лавку на окраине города или в деревне. К тому же Анна. Ведь если его упекут в тюрьму или отправят на рудники, он не сможет её видеть, а это уже слишком.
     Победила вторая сторона и Мартин, пересилив обуревавшие его эмоции, выбросил улики.

     Войдя домой, Мартин с удивлением обнаружил там Анну. Она стояла в прихожей и вытирала слезы носовым платком.
     - Что с тобой? – спросил он, беря её за плечи. – Почему ты плачешь?
     - Меня выкинули из комнат, которые я снимала, - ответила девушка. – Раньше я кое-как договаривалась с хозяином дома, но тут он с чего-то вдруг осерчал и...
     - Но за что?  - недоумевал Мартин. – У тебя ведь было достаточно денег, чтобы платить ему?
     - Понимаешь, - Анна всхлипнула. – Всё не так просто... Счета были для меня не самым важным.
     Из-за ее спины вышла маленькая девчушка в новеньком платьице и с плюшевым мишкой в руках. Она посмотрела на Мартина, слегка склонив головку на бок, и улыбнулась ему наивной детской улыбкой.
     - Это твоя дочь? – не сводя с девочки глаз, спросил Мартин.
     - Нет. Сестра.
     Девчушка подошла к бывшему бакалейщику, протянула ему руку и звонким голоском сказала:
     - Я – Ева!
     Мартин аккуратно взял её ручку и перевёл взгляд на девушку.
     - Почему ты раньше молчала? – спросил он Анну.
     - Я думала, что это только мое дело. До сих пор я справлялась, считала, что лишний раз просить у тебя каких-то прибавок было бы некрасиво... Ведь ты и так столько для меня сделал... Но теперь…
     - И теперь справишься, - Мартин улыбнулся девочке и протянул руку Анне. Он забыл и о своей разоренной лавке и о заезжем дельце. Сейчас бывший бакалейщик думал совсем о другом. Помолчав, он решил рискнуть. – Знаешь, не самый подходящий момент, да и вообще... Но я давно хотел с тобой поговорить об этом. Тем более у нас обоих всё рухнуло... Может, мы могли бы попробовать начать новую жизнь вместе, как считаешь?
     Анна смотрела на него покрасневшими от слёз глазами. В её взгляде была надежда и благодарность. Но кроме них там было что-то ещё, какое-то сильное чувство, до сих пор нерешительно прятавшееся, боявшееся показаться...
     - Ты и я, ну, понимаешь? Давай... Будь... Ну, мы, ты...
     Мартин замялся. Он чувствовал, как лицо наливается краской от стыда за собственную неловкость. Он лихорадочно пытался подобрать нужные слова, но ему это никак не удавалось, тогда положение спасла Анна, сказав одно единственное короткое, но чрезвычайно важное слово:
     - Да!