К полифонии мысли, образа и цвета

Из цикла «Люди и судьбы»
Фёдор Емельянович Махонин родился 14 ноября 1940 года в селе Крапивное Шебекинского района Белгородской области. Его детство окрашено в скупые тона военной и послевоенной поры. Отца не помнил – тот погиб в 1941году под Смоленском. Мама, Агафья Егоровна, стараясь прокормить трёх детишек, выбивалась из сил. Подоив корову, она уходила в 6 утра на колхозное поле и возвращалась обычно после семи часов вечера. Падала от усталости на пол. Минут через 20-30 она вставала, растапливала печь и начинала что-то стряпать для детей на ужин.
Старшая дочь и два сына целый день были предоставлены сами себе. Они возились во дворе, весной собирали для пропитания щавель, крапиву, летом выручал лес – ягоды, грибы…  Очевидно, в полуголодное военное лихолетье семью спасло то, что в хозяйстве Махониных была корова по имени Белка. Её образ до сих пор хранит цепкая память художника.
И ещё она хранит память о кряжистом бородатом деде, который в первую мировую войну попал в снежных Карпатах в немецкий плен. Он пробыл в плену четыре года – с 1914 по 1918… Портрет деда Егора в настоящее время висит на видном месте в мастерской художника. Дед, как это водится в деревне, был умельцем на все руки. Когда Фёдор в шестилетнем возрасте отправился в школу, он сплёл ему добротные лапти - не идти же внуку в первый класс босоногим… Дед преподнёс внуку и первые уроки ваяния. Он частенько приносил домой белую глину и научил Фёдора лепить из неё деревенские свистульки с фигурками диковинных зверушек. Видимо, именно том нежном возрасте у мальчика затрепетала нечаянная волнительная страсть к творчеству.   
Старшая сестра Галя научила младшего брата читать ещё в дошкольном возрасте. Фёдор не по букварю учился читать, а сразу осилил «Родную речь». А когда Галина подарила брату первые в его жизни акварельные краски, мальчик ликовал от свалившегося на него неземного счастья. На картонной коробочке было изображение Третьяковской галереи, а внутри – штабельки медовых красок. «Медовые?» - прочитал и удивился поначалу Фёдор. И даже попробовал их на вкус. Галя рассмеялась, заметив, как он лижет их языком. Сестра сделала очень точный подарок, угадав в брате «божью искру». Она ещё раньше заметила как Фёдор разрисовывал остывшими углями, вытащенных из чугунного утюга, и стены избы и побелку на русской печи… 
Как вспоминает художник, первые акварельные краски стали для него  дороже любых драгоценностей. Он стал рисовать кошек, собак, растительный мир и т. д.  Делал акварельные копии с цветных иллюстраций в «Родной речи» - рисовал «Трех богатырей», «Алёнушку»…
Скоро Фёдор сделал открытие - краски дают возможность творить, создавать волшебный мир лучами воображения. Кстати, воображение у мальчика стало формироваться довольно рано - от прочитанных им в детстве сказок и книг, которые он взахлёб поглощал одну за другой. Он пристрастился к чтению фантастических произведений Жюля Верна, Александра Беляева, Герберта Уэллса, Конан Дойла и других писателей, книги которых тогда можно было найти в школьной библиотеке.   
Неграмотный дед очень любил, когда внук вслух читал ему газету. В областной газете Фёдор вычитал объявление о наборе учащихся в Курское художественное училище. Он привёз туда свои рисунки и в 1956 году поступил в это художественное училище. Оно готовило преподавателей рисования. Однако учителем рисования Махонину  поработать так и не довелось.  После окончания училища он был призван в на срочную службу в армию. Три года он служил в ракетных войсках под Житомиром, в Капустин Яре Астраханской области и в других местах. И в свободное от службы время всегда брал в руки карандаши или краски…
После демобилизации Фёдор едет в Ленинград, где поступает Академию живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина. Там он учится под руководством профессора М.А. Таранова и преподавателей В.А. Ветрогонского и В. И. Смирнова. Учёба в Академии, общение с одарёнными сокурсниками и маститыми живописцами оказали большое влияние на становление мировоззрения Фёдора и избранный им творческий путь. Дипломной работой Махонина стали иллюстрации к известному роману Михаила Алексеева «Вишнёвый омут», которые он выполнил в классической технике ксилографии. Диплом он защитил с оценкой «отлично». Более того, его дипломная работа была отмечена бронзовой медалью ВДНХ на Всесоюзной художественной выставке в Москве.
После окончания в 1969 году Академии живописи, скульптуры и архитектуры по распределению Махонин едет работать в Донецк. Именно в этом украинском городе началась его продуктивная творческая деятельность. Он активно участвует в городских, зональных, республиканских, всесоюзных и международных выставках. В 1971 году вступает в Союз художников СССР. В 1974 году организует в Донецке свою первую персональную выставку, о которой появляются восторженные рецензии в украинских газетах. Он избирался делегатом IV съезда художников Украины и V съезда художников СССР.
Фёдор Махонин испытывал свои творческие способности в монументально-декоративном искусстве, работая над мозаичными полотнами, чеканкой, с деревом, гипсом, бетоном и другими материалами. Он также работает в технике офорта, линогравюры и литографии. Он – автор иллюстраций к книгам Павла Нилина «Жестокость», Александра Рекемчука «Мальчики», «Башкирских рассказов», вышедших в издательстве «Молодая гвардия», и других прозаических художественных произведений.   
Меняя свои пристрастия в живописи, графике, монументально-декоративном искусстве художник упорно искал свой индивидуальный авторский стиль и на этом пути добивался поразительных результатов.
Многие работы Ф.Е.Махонина приобретены Министерством культуры Украины. Некоторые из них находятся в музеях и частных коллекциях во Франции, Австрии, Италии, Германии, США, Польши.
С 1975 года жизнь художника связана с Ногинском. Здесь, между прочим, Фёдор Емельянович продолжает традиции русского авангарда. Вероятно, это мог сделать только художественно одержимый человек, убеждённый в целесообразности поставленной перед собой задачи. По отзывам отечественных и зарубежных искусствоведов кубистские картины Фёдора Махонина обладают уникальными достоинствами, подтверждающими, что кубизм, как художественное направление в живописи, пока рано списывать со счетов.
В настоящее время интересы художника сместились в сторону проблем фактуры живописной поверхности, задачи равновесия цвета в организуемом им композиционном пространстве холста. В последних работах живописца волнует проблема полифонии искусства. Один из московских искусствоведов так пишет об этом этапе творчества Фёдора Махонина: «В цветовых созвучаях он как бы в развитие идей синтеза музыки и света А.Н.Скрябина стремится воплотить собственные переживания от мелодии, динамики современной жизни, многовариантности путей современной культуры. Декоративное начало его произведений при внешнем «препарировании» видимой пластической формы подчинено явно ощущаемым закономерностям подлинного вечного мира, который его окружает и ощущается им как бы в освобождении от пример внешнего, реального и в обретении черт надвечного».
Как вам эта мудрёная цитата? Витиевато? Сложно? Последние произведения художника действительно сложны для восприятия не только зрителей, но и, пожалуй, коллег Фёдора Емельяновича. А кто сказал, что  искусство (тем более авангардное) легко для восприятия? Иногда зрителю надо сделать над собой усилие, попытаться войти в многослойный мир художественного видения, образных метафор и иносказаний живописца. Без этого интеллектуального и эстетического усилия трудно в полной мере оценить избранную художником дорогу к полифонии мысли, образа и цвета.
На снимке: Фёдор Махонин в своей мастерской в Доме художника. 
2010