Топить в объятьях ее снег

Белые как снег волосы струились вниз по ее хрупким плечам, легонько вздрагивая от сквозняка и приоткрывая на мгновение маленький шрамик возле груди. Та, кого я знал порядком пяти лет, оставалась для меня величайшей загадкой и по сей день. До жути хотелось спросить, откуда на столь безупречной коже этот отпечаток. Однако, заранее знал, что прямого ответа от нее не последует. Пожалуй, - это единственное, что я мог в ней предугадать.

- Родная, кто оставил тебе этот шрам? - решился я все-таки спросить. Любопытство всегда брало вверх, хоть и не сразу, но долго ему сопротивляться у меня не получалось. И, честно говоря, в тот миг я был поражен. Ее глаза будто затянулись густым туманом, взгляд потупился и сполз к земле. Я пожалел, что спросил, но было поздно брать свои слова назад. Если они могли причинить ей боль, то, вероятно, уже это сделали. Я рванулся к ней, казалось, она вот-вот упадет, - столь неуверенным был ее шаг, но она резко отстранилась от моей руки. Сделала назад еще пару шагов и остановилась.

Воздух в комнате стал будто морозным. Меня начало трясти от напряжения. Если бы было возможным повернуть время вспять, я сделал бы это не раздумывая, и заставил бы себя замолчать пару минут назад.

Она отвернулась. Я осторожно полез в карман за пачкой сигарет, стараясь не создавать лишних шорохов. Что мне было думать? Понять ее реакцию не в моих возможностях. Как говорил мой безумный друг: "никогда не знаешь, что творится в голове у прекрасных женщин". Держа в зубах сигарету, резко вспомнил, как не любит она запах табачного дыма, и о спасительных вдохах никотина пришлось забыть. Но, думалось мне, что даже они не уняли бы моего волнения.
 
Внезапно она сдвинулась с места, тихо подошла к окну и отодвинула плотный тюль, закрывающий его. Вглядываясь в вечерний город, так внимательно, словно считая каждый огонек, она заговорила:

- Ты спрашиваешь кто оставил мне этот шрам..?

Совершенно неподвижная, она продолжала, не меняясь в голосе. Стоя всего в паре метров от меня, мне казалось, что он звучал издалека, настолько, что было бы трудно сейчас до ее дотянуться.

- Глупость... - прошептала она, постепенно поднимая тон. - Или надежды, которые вели абсолютно в никуда. Смешно. А куда вообще ведут надежды? Куда они могут привести, разве что не в пустоту?

И в тот момент я понял, что боюсь даже вздохнуть. Мое тело не двигалось, как бы сильно я его не заставлял. Хотелось подбежать к ней и крепко обнять, уткнуться лицом в ее белоснежные локоны, почувствовать их аромат и понять, что не сплю, что она реальна.

- Надежды... - она снова заговорила, - но тогда они были для меня светом, ясным маяком, освещавшим истинный, как я думала, путь. Откуда этот шрам, спрашиваешь ты?! Это расплата. Расплата за мою слепую веру.

После этих слов в комнате воцарилась мертвая тишина. Я молчал, не смея говорить. Нужно было переварить только что услышанное, да и чувствовалось, что слова сейчас излишни. Скольких усилий стоило ей произнести эти пару предложений? Я и понятия не имел, ибо шли они из той глубины, приблизиться к которой мне не удавалось ни разу за долгие пять лет. Хрупкая, словно принцесса; холодная, словно лед; яркая, как солнце; и мимолетная, будто сон. Как вести себя сейчас - я с трудом понимал это. Но внезапно ноги сами поднялись. Неосознанно я подошел к ней на расстояние вздоха, и просто обнял. Большего было не нужно. Как много времени мне требовалось, чтобы это понять. Господи, как же много...

На этот раз она совсем не отстранялась, даже наоборот. В объятиях эта белокурая красавица явно чувствовала себя в безопасности. Не знаю, с чего я это взял, просто чувствовал. Лед, что был снаружи, на деле оказался жгучим пламенем. Молча, абсолютно молча, она вжалась в мою грудь и тяжело дышала. Никто так ничего и не говорил до самого утра. Я закурил. Она заплакала. Без всхлипов. Без стонов. Без слез....