Сказка про Фому Черниговского, сына купеческого

Сказка про Фому Черниговского, сына купеческого

   Во времена далёкие, стародавние в славном городе Чернигове жил-поживал, добра наживал купец Автандил. Тороватый был купец, денежка так к рукам и липла. Дом — чаша полная, жена красива да дородна, детишки здоровёхоньки. Знай, живи да радуйся. Ан нет. На любую бочку мёда ложка дёгтя найдётся. Огорчал купца старший сын Фома.
   Двадцатый годок пошёл сынку-то. И с лица хорош, и сложенья богатырского, а вот по уму ни в батюшку, ни в маменьку, бесхитростен, что дитё. Автандил ему торговать не доверял, прост больно для такого дела, а как денежка в руки Фоме попадёт: то нищенке с дитём малым отдаст, то погорельцам. Помочь кто попросит — никому не откажет.
   Оно бы всё ничего, дак ведь стал Фома и младших детей купеческих учить, что нельзя жить обманом, нужно по Божески, да помогать тем, кто в беду попал. Задумался Автандил, ведь эдак и дело передать будет некому — как без хитрости торговать, а без корысти добро наживать? Стал подумывать отправить сына на службу княжескую.

   А тут вот какая оказия вышла: появился в лесах Черниговских разбойник Антипка, что конных, что пеших обдирал, как липку, а уж обозы купеческие и подавно. Тяжко стало жить людям торговым. Да и остальным не сладко пришлось. И ведь пытались ватажку разбойничью изловить, да вот подходу не было. С дороги зайдёшь, уйти успеют. А через лес никто в то время не хаживал. Старики сказывали — жила в лесу том Баба Яга.
   Вот как-то подходит Фома к родителям и молвит:
— Благословите батюшка с матушкой. Пойду Антипку искать, поначалу слово молвлю, велю не зорить добрый люд. А коль по-хорошему не поймёт, поучу малость, — тут Фома кочергу взял, да в узел завязал. — А после в стольный град отправлюсь, наниматься на службу ратную.
Ну, купец, понятно, благословил сына старшего на правое дело. А матушка наказывала — не ходить через лес, а ходить тропами хожеными.

   Хоть и послушный был Фома, а наказу не выполнил. Ведь коль идти по тропке хоженой да по дороге большой разбойничков врасплох не застать. Через лес отправился. Долго ли, коротко ли дошёл Фома до полянки лесной. Глядь, стоит на ней избушка. Забор вокруг, над воротами два черепа коровьих повешено, а сами-то ворота покосились, того и гляди — рухнут. Непорядок. Подошёл Фома, на место ворота поставил, да в землю поглубже колышки вогнал, чтоб надёжнее.
   На крыльцо из избы старушка вышла, да и говорит:
— Ну, спасибо, добрый молодец. Дорога помощь непрошенная. Как зовут тебя, величают, что в лесу нашем забыл: дело пытаешь, аль от дела лытаешь?
— Здравствуй, бабушка, я Фома Черниговский, сын купеческий. Ищу Антипку-разбойника, потолковать с ним надобно, разъяснить, что негоже люд честной обижать.
   Старушка засуетилась:
— Да ты, Фомушка, заходи в избу-то, я тебя накормлю-напою, путь предстоит неблизкий. А что не спросишь, зачем мне черепа на ворота?
Фома плечами пожал:
— Двор твой, знать, нужно тебе так.

   В избушку зашли, хозяйка снедь на стол выставила, Фоме на лавку садиться велит. А там кот большой чёрный растянулся. Фома кота осторожненько подвинул, рядом на краешке притулился, заметил улыбку хозяйкину, пояснил:
— Уж больно сладко спит животинка, — да спохватился, — а тебя, бабушка, как величать прикажешь?
   Старушка подбоченилась:
— Звать меня — Баба Яга костяная нога.
   Фома посмотрел пристально, да молвил:
— Что это ты, бабушка, напраслину-то на себя возводишь? Какая ж ты Баба Яга? Ты старушка ещё справная, приглядная. А то, что ноги плохо слушаются, так у многих старых людей так бывает. Ты сходи к озерцу, что Коровьим зовут. Люди сказывают: ил с озера от хворей помогает. Старики туда ходят, у кого косточки ломит, да, ежели скотинка обезножит, через ил тот гоняют.
— Спасибо за добрый совет, в ответ мой послушай. Как Антипку увидишь, передай поклон от черепа коровьего. Он тебя тогда до словечка выслушает, да обещанье возьми, не разбойничать. Дальше увидишь, что будет.

   Тут Фома с хозяйкой избушки за еду принялись. Ест Фома, да знай нахваливает. Славные пироги у старушки. Кот проснулся, мяукать начал, с ним молодец поделился. А кот пирог-то съел, да и молвит голосом человечьим:
— Добрый ты, Фома, сын купеческий. Чтобы по лесу тебе не плутать зазря, пойду провожатым.
— И то дело, — поддержала кота старушка. — Ты, Фома не сумлевайся, до места тебя Котофей доведёт. Тем паче, отродясь такого не бывало, чтоб он сам помощь предложил.
   Кот фыркнул:
— А чего ж не помочь, коль человек хороший. Меня с лавки не столкнул, пирога не пожалел.
Фома с удивленьем справился да коту говорит:
— С провожатым, оно, конечно, надёжнее будет.
   Поблагодарил молодец за хлеб-соль, поклонился низко, да вслед за котом из избы вышел.
Баба Яга достала зеркальце, глянулась в него и себя похвалила:
— И впрямь справная ещё старушка. Надо к озерцу-то слетать, а то что-то косточки ломит, да и ступа застоялась.

   Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, но любая дорога конец имеет. Дошли Фома с Котофеем до дуба старого. Кот и говорит:
—  Ну, вот и добрались. Дальше мне ходу нет. А ты по тропочке иди прямо и выйдешь на поляну, где разбойнички схоронились.
   Распрощался Фома с провожатым своим, по пути указанному двинулся. И впрямь, вышел вскоре на окраину большой поляны. Посреди костёр горит, над костром в большом котле варево булькает. Разбойнички вокруг сидят, а у ближнего к костру дерева пленник привязан. Одёжа богатая, не из простых, видно, мужиков.

   Фому разбойники увидали, с мест соскочили, да всей ватажкой накинулись. А Фома одной рукой махнул — половина разбойничков наземь упала, другой — ещё половина. Встали, кряхтя и охая, да по указу Антипкиному вновь напасть собрались. Тут Фома слова встреченной бабушки вспомнил, да сказал:
— Поклон вам от черепа коровьего.
   И всё на полянке застыло — не шелохнется: и разбойники, и огонь в костре, и варево в котле. Фома первым делом к пленнику подошёл, верёвку разрезал, но тот тоже застыл от поклона-то. Потом собрал молодец ножи да сабельки разбойничьи и уж после слово молвил:
— Потому говорю с вами, что, хоть и грабили люд честной, да никого не убивали, знать, чуток совести осталось. Пообещайте-ка бросить дело чёрное.
— Обещаем, — донеслись еле слышные голоса.
— Верю я вам, — произнёс Фома, оцепененье и спало. Только вздохнули разбойники, как тут же в свиней оборотились, да, хрюкнув, в ту сторону кинулись, откуда Фома пришёл. Один лишь из них, совсем ещё отрок, остался в человечьем обличье.

   Подивился Фома вслух:
— Что ж это деется-то?
А молодой разбойник и пояснил:
— Слыхал я о таком колдовстве. Коль слово дашь, а держать не собираешься — будешь ходить в свином обличье. Только я один, видать, решил боле не разбойничать.
   Тут пленник бывший подошёл, поклон земной отвесил:
— Благодарствуй, добрый молодец, что спас от плена разбойничьего. Как тебя звать-величать?
— Звать меня — Фома Черниговский, сын купеческий. А ты, кто таков будешь?
— А я воевода Путятя, ехал набирать дружину богатырскую. Да в пути сон сморил, во сне меня и повязали. А не пойдёшь ли ты Фома ко мне в дружинники:
— Отчего не пойти, — согласился Фома.
— Дядька воевода, меня возьми, не пожалеешь, — попросил бывший разбойник.
   Оглядел его воевода да засмеялся:
— Куда ж тебя такого хилого, в чём душа только держится.
А тот всё не унимается:
— Зато счёт я разумею, а уж куда незаметно проникнуть, да разузнать чего — мне и вовсе равных нет, не зря Ужакой прозвали.
   Жалко Фоме стало парнишку, решил замолвить за него словечко перед Путятей:
— Давай, возьмём, вдруг и вправду пригодится
   Ещё раз оглядел воевода Ужаку, да и решил:
— Возьму, но смотри у меня, коль скрадёшь чего — шкуру спущу.

   Довольный Ужака показал, где поклажа разбойничья, а в кладе том золото-серебро. Сгрузили всё на телегу, да решили в Чернигов везти, отдать тем, кого Антипка обобрал. Правда Путятя заикнулся, было, о казне княжеской, да под взглядом Фомы и осёкся.  Лошадок для телеги, да для себя с Фомой тот же Ужака откуда-то пригнал. А воеводы лошадь рядом стреноженная стояла. Так собрались да в путь отправились.

   А тем временем у избушки Бабы Яги собрались Антипка да его разбойнички в свином обличье, жалостно захрюкали. Вышла Яга на крыльцо, была старушка в настроенье благостном, слетала к озеру, косточки разогрела, потому не разгневалась, что огород потоптали, а сказала:
— Так и быть, сниму заклятье, но впредь: слово дав — держите. А тебе Антипка, ходить у меня в огородниках, пока последний урожай с огорода не сымем осенью. Это за грядки порушенные.
   Тут Баба Яга что-то прошептала, и свиньи вновь людьми оборотились, прочь кинулись, один Антипка остался — за огородом ухаживать.

   А Фому-то с воеводой да Ужакой в Чернигове радостно встретили, всем, кто обиду потерпел от Антипки, Фома злато-серебро отдал, честно, никого не обидел. Только батюшка его долго головой качал:
— Не в меня сын, не в меня, сколь добра и всё людям, ни монетки к рукам не пристало.
   Роздали клад разбойничий, да и дальше отправились — собирать дружину богатырскую, да служить верой-правдою Земле-матушке.