Тропа

Лес начинался у одного горизонта и заканчивался у другого, покрывая своим зеленым телом все видимые земли. Иногда можно было увидеть прорехи в этом зеленом покрове, то ли гряда высоких гор или большая поляна, водопад или речка да и сам покров не был однообразно зеленым и через некоторое время любой наблюдатель замечал что Лес в одном месте темнее а в другом светлее, а кое-где вообще почти коричневый. Он будто переливался всеми оттенками зелёного.
Через Лес, разделяя его на две половинки, вилась великая Тропа, путь который прокладывало человечество от начала времён и, скорее всего, будет прокладывать до конца времён. На Тропе можно было увидеть города и небольшие деревушки, которые ночью светились огнями факелов и газовых фонарей, создавая впечатление светящихся и переливающихся бусин, одетых на нитку. Города появлялись тогда, когда большое количество людей уставало от прокладывания пути или просто понимало что именно здесь их место и решили остановиться, что бы построить свои дома, большие и малые, ведь почти у каждого кто шёл по Тропе была, в конечном итоге, возможность построить пусть и не сильно большой но дом, где можно будет встретить пусть и не совсем благополучную но старость. Неудачники встречались и здесь, но это был тот сорт людей, которым дай плюшевого медведя, мешок пуха и подушку , оставь их на два часа в комнате и они помрут, подавившись непонятно откуда взявшимся кирпичом. Полнейшие идиоты.
Но иногда некоторые отдельные личности решали что им со всеми остальными не совсем по пути и уходили в Лес, где можно было построить себе такой Дом, который ты сам сможешь и захочешь построить, не оглядываясь на остальных и не обращая внимания на их мнение. Таких людей было немного, потому что что бы быть неудачником на Тропе надо что бы твоя мать во время беременности тобой не просыхала от алкоголя между приходами от героина, а в Лесу ты мог быть и умелым, ловким охотником а всё равно проиграть, вместо Дома построив себе самый лучший в мире Гроб из самых редких пород древесины. В общем дело это было опасное и рискованное, многое зависело от удачи но горячие головы всё равно находились и чуть ли не каждый день всё новые и новые странники отправлялись в путь, закинув на спину тяжелый, набитый всевозможными припасами рюкзак и когда-никогда а появлялись новые прорехи в Лесу, когда ещё один удачливый человек начинал валить деревья во имя своего будущего.
Квин стоял у опушки Леса, глядел в темноту, которая расстилалась между деревьями и складывалась в самые причудливые в мире тени и образы и насвистывал себе под нос не отдавая себе в этом отчет. Над Тропой царил солнечный день, но там где начинались деревья начинался и постоянный сумрак, который потом медленно переходил в полную темень ближе к ночи. Жаль что нельзя сразу осветить всю свою дорогу и не париться больше по этому поводу, а то при таком освещении можно и шею себе сломать, навернувшись в овраг, который не заметил. Ну да ладно, чего там гадать, он завтра выходит и осталось подождать всего лишь день, который был сушей мелочью по сравнению с предыдущими 15-ю годами. За сегодня парень сделал почти всё что запланировал, а именно забрал у мистера Тарксла деньги за последние две недели работы, докупил кое-какое снаряжение, собрал провиант, собрал нужные вещи. Осталось только узнать сам он идёт или в компании, так что Квин тяжко вздохнул и направился к дому Милы, слушая как стальные набойки его рабочих ботинков стучать по брусчатке.
Возле её дома он был уже буквально через пару минут, так как городишко был небольшой (он назывался Чартерсфолл) и жили они фактически на соседних улицах, потому и дружили с детства а потом и встречаться начали. Звучит как идеальные отношения, не правда ли? Парень стоял у двери дома Милы и сосредоточенно пялился на входную дверь, делая вид что он просто о чём-то задумался потому и не стучит, а его трясущиеся руки, неровное дыхание и ощущение смутного страха тут совершенно не при чем, ведь вроде бы и ответ узнать нужны, но с другой стороны и боишься что он будет не таким каким хочется. Прям как поход к венерологу, ей Богу! В конце-концов, поняв что проходящие мимо люди начинают удивленно на него посматривать, Квин громко кашлянул и постучал костяшками пальцев по двери, при этом другой рукой не осознано поправив свою рубашку, разгладив складку на штанах. Дверь открылась буквально через несколько секунд, будто девушка стояла в коридоре весь день ожидая когда же парень наконец-то решится и придёт за ответом.
Она не стала придумывать ничего нового и одела всё то же голубое, обычное платье, которое носило чаще всего. Оно было без глубоких вырезов, почти по щиколотку длиной и открывало руки только до локтя, но все равно действовало на Квина почти гипнотически, потому что девушка в этом платье представала перед ним этакой конфеткой с алкогольной начинкой, стоит развернуть и ты уже пьян. Квин пару раз махнул головой, отгоняя образы и мысли, вымучено улыбнулся и произнес:
-Ну что, Милка? Идём?
Девушка помолчала несколько секунд и тяжко вздохнула.
-Нет, Квин. Я никуда не пойду.
-Но почему? Я смогу тебя защитить, обещаю! Ты главное только поддерживай меня, понимаешь? Я же с тобой.. Да я горы….
Милка не дослушала его пламенную речь и взяла парня за локоть, не сильно сжала прерывая его.
-Я всё это давно уяснила Квин, но я боюсь, понимаешь? А вдруг мы умрём где-то там, в этом Лесу? Я не готова рискнуть всём ради…– Девушка запнулась на несколько секунд об слово “ради тебя”, – … ради твоей мечты. Ты всю жизнь хотел туда идти, не я.
Парень почувствовал как горечь кавалерийским наскоком ударила его в грудь, заставляя её ныть а тяжелая рука в латной перчатке сдавила горло, пытаясь выдавить слёзы. Если прислушаться то можно было даже услышать воображаемый, гадкий смешок.
-И, Квин… -Она заглянула ему в глаза, погладила его одной рукой по щеке, –… может ты останешься со мной? Мы бы жили вместе, у нас бы всё было хорошо! Правда правда!
Он понял что верит Милке и что если он останется то всё действительно будет хорошо, но с другой стороны он понимал что если не пойдет в Лес и не попытается то будет вечно жалеть об этом. Следовало выбирать, и выбирать быстро. Он мог умереть в этом Лесу, это правда, но он понимал и ещё кое что. Если он останется с Милой то каждый час будет с непонятной грустью поглядывать на Лес и со всё растущей злобой смотреть на свою девушку. Будет ли ей и ему радости от такой жизни? Нет. А раз нет то видимо тут их пути и должны разойтись.
Квин повёл плечом, скинув пальцы девушки со своего локтя и сделал шаг назад, стараясь не смотреть на Милу.
-Нет. Мне очень жаль но нет. Я пойду. Прощай.
Он быстро развернулся на каблуках и пошел обратно, к своему дому, подавляя в себе желание обернуться и хотя бы последний взгляд кинуть. Парень услышал как девушка тихо всхлипнула и закрыла дверь.
Лачуга Квина выглядела не как постоянное жилище а как некая перевалочная база и оснащена была только тем, что было необходимо. Внутри этого сколоченного из досок здания, дырки в стенах которого были законопачены всевозможными тряпками, находился шаткий стол, стул, кровать, полка с несколькими книгами и печка буржуйка, дымоход от которой выходил прямо в окно и стопка дров рядом с печкой. Больше, кроме мелочей, типа тарелки, вилки и ножа, тут не было ничего. Ну или точнее раньше не было, а сейчас у кровати стоял объемный рюкзак со множеством карманов, карманчиков и лямок, с помощью которых его можно было подтянуть так, что бы вес рюкзака почти не чувствовался. Отличное приобретение и одна из самых дорогих вещей в жизни Квина. Ещё возле рюкзака стоял новенький топор, с крепкой деревянной ручкой, армированной стальным прутом и блестящим, очень острым лезвием. Парень очень сильно надеялся на то что топор в будущем путешествии понадобиться только как инструмент для рубки дров.
Чем заняться, когда всё уже сделано и осталось только дождаться времени выхода из дому? Правильно, сидеть за столом и десятки раз перебирать всё содержимое рюкзака, что бы унять в себе туповатое ощущение того что ты что-то забыл, обязательно забыл. Квин провёл за этим занятием достаточную большую часть ночи, пока в конце-концов не плюнул на всё и не выпил отвара из трав, который почти сразу нагнал на него сон.
Следующим утром Квин стоял у своей лачуги и смотрел в Лес, сжав в руках топор и ощущая мягкое давление лямок рюкзака. Ему было очень страшно, он даже хотел на всё плюнуть и вернуться обратно но было уже поздно, потому что шаг за порог был сделан и всё что оставалось это глубоко вздохнуть и пойти вперёд. Чем дальше Квин отходил от своей лачуги и своего города тем быстрее он шел и тем сильнее ему хотелось узнать что же скрывает в себе Лес.

1-й день в Лесу.

Квин уже несколько часов бодро шагал по лесу, взметая в воздух прелые листья, куски коры и сухие веточки и чем дальше он шел тем менее бодрым и энергичным становился его шаг. Не от усталости, нет, парень давно готовился и даже не вспотел. Просто неожиданно на Квина напало ощущение будто из под каждого куста на него ждёт опасность и всё это потому что лес был просто наполнен звуками, разбирать которые парень ещё не научился. Это там птичка кусты дёрнула или же там сидит непонятное чудище, решившее устроить себе пиршество и уже приготовившее клыки вместо вилки и ножа, так что парень крутил головой на все 360 градусов и при этом пару раз чуть носом землю не пропахал, прицепившись через торчащий из земли корень. Но слава Богу Лес встретил Квина только щебетание птиц да редкими падающими листьями, которые медленно кружились в потоках воздуха, так что парень спокойно дожил до вечера и смог разбить лагерь между корнями одного громадного дерева.

5-й день в Лесу.

Последние три дня прошли для Квина как по маслу и его не пытался никто сожрать. Парень только шел, шел и шел, разглядывая деревья и привыкая к тому что тут никогда не было полностью тихо и под конец у него даже начало получаться, он перестал шарахаться от каждого звука. Да, он кое-как привык к Лесу, но всё равно по утрам он буквально силой заставлял себя вставать а то тело вставать совершенно не хотело, посылая самого Квина куда по дальше и стараясь урвать себе как можно больше сна.
Солнце уже начинало спускаться за горизонт, освещая мир последними желтыми лучами а Квин собирал хворост для костра, бродя вокруг шалаша, который он себе построил из длинных веток и листьев. Насобирав достаточно сухих веток парень сложил их на земле, насовал между ними сухих листьев и принялся чиркать огнивом и кресалом, что уже буквально через пару секунд принесло свои плоды и костер разгорелся ровным, слабым пламенем, которое с каждой секундой становилось все сильнее. Квин с улыбкой выпрямился, окидывая взглядом место своей стоянки и принялся готовить ужин, ведь все кроме него уже было готово, и шалаш и костер и ловушка из ниток и колокольчиков, которую он установил по периметру своей стоянки.
Доев последний кусочек мяса и кинув в рот последний ломтик хлеба, Квин откинулся на спину, оперевшись ею на ствол дерева и закинул руки за голову. Лень расползалась от сытого желудка по телу, заполоняя своим теплым, мягким теплом всё что встречалось ей на пути и через несколько секунд Квин даже мысли в своей голове ворочал с трудом, получая больше наслаждения от сытого зевания. Он даже не сделал ничего, когда на колени ему забралось непонятное существо, размером с маленькую кошку. У него были маленькие, короткие лапки, острая мордочка с треугольными ушками и живыми любопытными глазами а короткая шерстка, которая покрывала его тельце была тёмно-зеленая с коричневыми пятнами. Существо удобно устроилось на коленях парня и требовательно заурчало, так что он не стал сопротивляться и принялся гладить мелкого зверька. И для него не стал чем-то удивительным, когда из-за кустов и деревьев показался ещё десяток мелких собратьев того что сидело у Квина на коленях. Он даже звука не издал когда зверьки с кряхтением и тихим урчанием повалили его толпой на землю и облепили ему грудь, создав что-то на подобии огромного, живого одеяла которое отлично согревало и убаюкивало, так что Квин уже буквально через пару минут тихо посапывал, не обращая ни на что внимания.
Проснувшись утром он понял что за ночь ничего не изменилось, а самое главное – что то что вчера случилось было не сном и его действительно укрывал ковёр из зелено-коричневых тел. Квин посмотрел на зверьков и пожал плечами, ведь сейчас у него были проблемы по интересней, потому что за ночь его рот превратился в пустыню, по которой даже перекати-поле не катилось, только мертвый верблюд лежал посреди сухого пейзажа и самый мелкий стервятник его не клевал, настолько всё плохо. Парень немного полежал, вспоминая где лежит его фляга с водой и поняв что он оставил её в шалаше почувствовал облегчение, потому что до неё было рукой подать, даже вставать не придется а вставать ему категорически не хотелось. Да и зачем? Всё равно бы у него ничего не получилось, не стоило и пытаться, так что лучше он полежит тут и вернется на Тропу… Или нет, никуда он не вернется, останется здесь, ему и тут не плохо. И что ему в голову взбрело? Ведь лениться намного легче, надо так всю жизнь провести.
Решив это для себя Квин хмыкнул и протянул руку к фляге. Ну точнее попытался протянуть, потому что рука его не послушалась. Оказалось что ему было настолько лень хоть как-то двигаться, что парень даже руку к воде протянуть не мог. Он вздохнул и решил что сделает это позже, когда немного раскочегарится, через часик или даже два… Один из зверьков зевнул, показывая полный набор пусть и мелких но острых, крепких зубов, которыми можно было с легкостью откусывать кусочки мяса. До ленивого мозга Квина не сразу дошло то что он видел, но вот когда дошло страх с лихим свистом прокатился по его организму, распихивая лень ногами и локтями и позволяя парню снова взять свое тело в руки. А ведь эти зверушки вполне могли быть падальщиками, не правда ли? Подождали бы пока Квин не умер от обезвоживания и вот оно, бесплатный ужин подан. Никаких усилий и не надо ни за кем гоняться, всё легко и просто.
Пальцы Квина начали медленно тянутся к топору, который лежал у самого кострища и когда парень кончиками пальцев почувствовал рукоять поведение зверьков изменилось. Многие из них подняли головы и уставились Квину прямо в лицо, они прижали свои ушки к голове и тихо зарычали, показывая что одно резкое движение и Квин будет покусан. Парень глубоко вздохнул и понимая что был готов к укусам ещё тогда когда делал первые шаги по Лесу пусть и не осознавал этого, резко схватил топор и взмахнул им над самим своим телом. Лезвие проделало просеку в одеяле из мелких тварей, откинув в сторону мелкие, поломанные и разрубленные тушки, которые летели как маленькие кометы с хвостами из желтовато-чёрной крови. Вокруг тут же запахло чем-то что мог придумать только сумасшедший кулинар-маньяк, решивший убить всё живое и намешав в одну бочку протухшую тыкву, старую селедку и поддержанное белье из дешевого портового борделя.
Мелкие твари просто рассыпались в разные стороны, оглашая Лес мерзким писком и шурша листвой и Квин тут же поднялся на ноги, перехватывая топор по удобнее, чувствуя что эти уродцы не уступят без боя. И оказался прав, хотя в данной ситуации он больше хотел ошибиться. Зверушки ринулись на него уже буквально через несколько секунд, быстро и ловко перебирая своими лапками и открыв пасти, показывая весь свой набор зубов. Парень несколько раз ударил топором, убив двух атакующих и ранив ещё нескольких, оставив тех валяться на земле оглашая ночь предсмертными воплями и хрипами, но вот остановить остальных у него не получилось и с десяток мелких тушек повисли у него не бедрах и икрах, почти одновременно впившись в плоть и мышцы своими острыми зубками и кривыми когтями. Деревья аж дрогнули от смущения, услышав какими словами парень прокоментировал то что его пытаются сожрать и принялся прыгать по поляне, откинув в сторону топор и быстро работая руками, круша пальцами легкие кости мелких тварей и откидывая в сторону мёртвые тушки. Увидев это любой учитель джиги точно взял бы такого перспективного молодого человека к себе в группу.
Этот шаманский танец продлился недолго и раздавив очередную тварь, сжав её так, что она стала напоминать тюбик зубной пасты, особенно после того как кровь и внутренности тугой струёй шлёпнулись о землю, парень понял что нападающие отступили. Он слабо улыбнулся, вытер ладонью кровь с лица и победно вскинул руку, в которой всё ещё сжимал раздавленую зверушку, попытался издать торжествующий вопль но рука оказалась слишком тяжелой. Она по инерции потянула парня за собой и тот рухнул, сильно наклонившись вперёд и ударившись лицом о землю. Победно-глупая улыбка так и не сошла с его лица.

6-й день в Лесу.

Квина разбудил наглый лучик солнца, который по-хозяйски развалился у него на щеке и принялся щипать кожу. Парень до конца от этого не проснулся, так что попытался смахнуть его со щеки, подумав о том что это просто муха и попал себе пальцем в глаз. Только после этого до него дошло что вчерашняя его битва с местными обитателями была не сном, а он лежит на поляне недалеко от кострища с полным ртом земли и прелых листьев и какой-то наглый но мелкий паук избрал его ухо как плацдарм для постройки паутины так что парень резво сел и принялся смахивать со своего лица грязь, перемешанную с дурно пахнущей кровью, выплёвывать листья из рта и выколупывать из уха остатки паутины. Закончив с этим Квин встал на ноги, ибо боли он не ощущал, ведь сон её отлично притупил, но она была тут как тут, просто ждала своего часа будто бандюга в подворотне. Штаны Квина отлично пропитались кровью и за ночь присохли к ранам а вот когда парень встал то ткань резко оторвалась. Он будто сорвал один огромный пластырь со своих ног, который прикрывал не до конца зажившие раны, так что дойти до своего шалаша ему была не судьба. Парень опять ударился лицом о землю, не соображая абсолютно ничего от боли, которая пожирала его ноги и поднималась всё выше, аж до мозга. Вернуться в реальный мир он смог только через несколько минут и, немного отдышавшись, набрав в грудь по-больше воздуха, ползком двинулся к шалашу, замирая каждый раз когда приходилось волочить свои ноги по сухим веточкам или камушкам. В шалаше, уютно устроившись в рюкзаке, лежала медицинская сумка, на которую парень потратил много денег и которая сейчас была как нельзя кстати.


13-й день в Лесу.

Квин наконец-то смог выйти с той поляны, на которой он разбил свой лагерь и после которой на его ногах появилось множество мелких шрамов, и сейчас уже вполне бодро шагал вперёд, иногда насвистывая себе что-то под нос и не отдавая себе в этом отчёт. Мази, которыми парень запасся впрок на Тропе, отлично помогали и ранки быстро затягивались, так что встать на ноги он смог намного раньше положенного для таких травм срока и сейчас Квин чувствовал себя просто отлично и не чувствовал боли.
Сегодня Лес несколько изменился. Деревья стали толще и выше а листья их приобрели слегка коричневатый оттенок, воздух наполнился ароматом каких-то неизвестных Квину пряностей и он постоянно слышал как где-то течёт река, да и сама земля будто складками покрылась, обнажая кое-где камни а иногда и целые валуны, появилось множество холмов. Все эти перемены радовали молодого человека, потому что за последние дни он уже насмотрелся на однообразные берёзы и тополи. Единственное, что не радовало это тучи, которые быстро захватывали все большие и большие куски неба, закрывая своими чёрными, жирными тучами солнце и вид у них был достаточно серьёзный, что бы понять – дождь неизбежен. Следовало найти себе укрытие да поскорее, так что Квин часто осматривался, силясь найти какую-нибудь пещеру или что-то в этом роде.
Парень шёл быстрым шагом, слушая как под подошвами его ботинок хрустят ветки и тут увидел то что искал. Это был высокий холм, который из-за проплешин в траве, покрывавшей его и одинокого чахлого дерева на самой верхушке очень сильно напоминал старческую лысину. В боку холма был виден зёв, который закрывала обрушившаяся гранитная плита, но щели между ней и холмом хватало что бы протиснутся. Недолго подумав Квин пролез туда и остановился, принюхиваясь и прислушиваясь.
Солнце ещё не исчезло полностью, так что парень видел что за плитой, которая раньше судя по всему была дверью, начинался коридор, пол и стены которого основательно потрескались, а сквозь щели в потолке выглядывали корни, напоминающие пучки грязных, слипшихся волос. Внутри коридора сильно пахло сырой землей и тлением, легкий запах которого был почти не заметен но всё же уловим, так что в голову Квина пришла мысль что он вполне может находиться в старом, заброшенном склепе или в чем-то подобным. Он стянул рюкзак со спину, поставил его на пол и недолго в нём порывшись, достал длинную, ровную палку, один конец которой был завернут в пропитанную маслянистым раствором ткань, которую парень тут же снял и положил обратно в рюкзак. Эта палка оказалась “алхимическим источником света” или просто “алхимкой”, и ткань должна была защитить красную смесь, которой эта палка была обмазана, от воды и влаги. Квин чиркнул “алхимкой” о лезвие топора и та загорелось ярким, красным пламенем, которое иногда с шипением и треском выплёвывало зелёные искры. Свет разлился по коридору, показывая парню что если он и был неправ на счет своего предположения о склепе то не так уж и сильно. Пол коридора просто усыпали кости разных размеров и форм, иногда между ними можно было увидеть черепа или проржавевшее оружие, мечи, наконечники от копий и ножи, куски брони или даже целые кольчуги со шлемами. Хорошо что Квин не был излишне суеверен и не боялся мертвецов. Дом они твоя не ограбят, жену не обесчестят, мертвецы они и есть мертвецы, так что отойдя по-дальше от входа парень принялся чистить место для своего спальника а потом и костер складывать из старых костей, которые вполне прилично заменяли собой дрова так что уже через несколько минут горел огонь, вода в котелке кипела а “алхимка” была потушена, завернута в ткань и положена рядом со спальником. Ими Квин запасся впрок, но всё равно лучше не тратить их по-пусту а то можно будет и в неприятную ситуацию попасть, как его брат, который забыл в сортир бумагу купить а потом просидел там 2 с лишним часа, пытаясь хоть до кого-нибудь докричаться.
Усевшись на спальнике и сложив руки за головой Квин глянул в сторону коридора, который был скрыт темнотой и, казалось, уходил в бесконечность. При взгляде туда в душе парня начал жарится бекон любопытства на сковородке энтузиазма, которая стояла на огне лёгкого адреналина и запах от всего этого туманил мысли, Квину хотелось тут же встать, собрать вещи и пойти на поиски неизвестно чего. Парень отвернулся от тёмного зева и принялся смотреть на похлёбку, которая с бульканьем варилась в котелке но мысли его были достаточно далеки от еды. Любопытство подталкивало его в плечо и нашептывало о том что он не будет уходить далеко, да, не будет и легко сможет найти дорогу, а что толку сидеть опираясь спиной на холодный камень когда в тебе ещё столько сил? Можно же что-нибудь исследовать...
Квин промучился так около 10 минут. Он не мог усидеть на месте, насвистывал себе под нос какую-то мелодию, стучал пальцами по стене коридора и часто оглядывался туда, в темноту, а потом раздосадавано фыркнул, поняв что битву с любопытством он проиграл. Похлёбка уже была готова и это было как раз кстати, потому что негоже идти в путешествие с пустым желудком.
Квин проверил завязки рюкзака, затоптал костёр и снова зажег "алхимку", приготовившись к походу. Ощущал он тоже самое, что и перед началом похода в Лес, этакую смесь энтузиазма, страха и любопытства перед приключением. Просто приключение внутри приключения. Приключение в квадрате. Парень сделал глубокий вдох и пошел вперёд, снова начав тихонько насвистывать, слушая как под подошвами ботинок хрустят мелкие камешки и кости.
Он шел уже около получаса и чем дальше уходил от входа тем меньше становилось трещин и костей. Иногда встречались целые скелеты, между рёбер которых можно было увидеть ржавые наконечники стрел и дротиков, они сжимали в руках оружие и в основном лежали лицом вниз. Кто-то убегал и иногда их догоняли стрелы, убежать от которых было сложнее чем от пьяной толстушки в тесной комнате. Парень уже думал возвращаться обратно, потому что это однообразие уже порядком надоело как коридор закончился и перед Квином появилась большая прямоугольная комната. Он вошел внутрь и присвистнул, увидев высокие потолки и ряды каменных столов, которые стояли по центру комнату а некоторые из них были свалены в углу комнаты, создав нечто вроде баррикады за которой можно было прятаться от стрел. Неизвестные защитники построили её, пытаясь сдержать своего противника но учитывая что это место напоминало больше склеп чем жилое поселение, у них скорее-всего ничего не получилось. В противоположной от Квина стене был виден монструозных размеров камин, в котором раньше, судя по вертелу, часто жарили дичь из Леса. Стены трапезной были украшены затейливой и разнообразной резьбой, узоры которой вызывали уважение и восхищение трудолюбием и мастерством резчика. Парень подумал о том, что вряд ли он где-то ещё сможет увидеть такой затейливый орнамент и быстро достал из рюкзака небольшой кожаный чехол, в котором держал листы и карандаши. Он уселся на одну из столешниц, воткнул алхимку в ржавый держак для факела и принялся медленно и методично переносить узор на поверхность бумаги, скрипя карандашом, сощурившись и высунув кончик языка от усердия. Когда работа была закончена он быстро собрался и пошел дальше, заметив в дальнем конце трапезной продолжение того коридора, по которому он пришел.
Дальше коридор раздваивался и, недолго думая, Квин пошел направо так как... ну, это была его любимая сторона. Он любил ходить направо. По пути "алхимка" часто выхватывала из темноты повороты и ответвления от основного коридора, но Квин ни разу не сворачивал, так как понимал что постоянно поворачивать в неизвестном подземелье - не самое лучшее в мире занятие, если не хочешь добавить к уже лежащим вокруг старым скелетам один новый. Может это и приятное разнообразие, но мало кто его оценит. Коридор тянулся вперед и изгибался как змеиное тело, которому отрубили голову так что Квин уже давно перестал даже пытаться определить в какую сторону он идёт, но была одна положительная сторона - скелетов встречалось всё меньше и меньше. Либо битва сюда не дошла, либо защитники в трапезной дали остальным достаточно времени что бы скрыться.
Квин нашел ещё одну комнату уже тогда, когда его ноги стали порядком гудеть от постоянной ходьбы и парень уже хотел остановится что бы передохнуть да перекусить чего-нибудь. Он увидел остатки двери и подпиравших её балок, которая раньше перекрывала вход в неё и зашел посмотреть что же там, уже понимая что если у защитников и было лишнее время, которое им дали воины в трапезной то только для того, что бы забариккадировать вход и приготовиться к смерти, другого выбора у них скорее всего не было. Обидно осознавать что все эти люди умерли только потому что не догадались сделать по-больше чёрных ходов, если они их вырыли вообще.
Помещение, в котором оказался парень, раньше видимо было храмом потому что у его дальней стены, в окружении заграждений из уже знакомых Квину каменных столов, стоял широкий, прямоугольный алтарь, на котором раньше проводились богослужения и приносились жертвы неизвестным богам. Стены и пол храма в прошлом были так обильно забрызганы кровью что она не исчезла даже со временем, въелась в камни и осталась бурыми пятнами, словно последние мазки работы дизайнера под именем Война. Да, этом товарищу нельзя доверять оформление детской. Если в коридоре по приближению к храму скелетов и костей встречалось всё меньше то тут их хватило что бы полностью восстановить этот недостаток, потому что в некоторых местах их были буквально горы доходившие почти до края баррикад. Здесь защитники сражались яростнее всего и оглядев остатки их тел Квин понял что тут собрались последние жители всего поселения, даже у детских скелетов он заметил в руках длинные ножи. Зрелище это было по истине апокалиптичным и даже у устойчивого психикой Квина мурашки пробежали по коже, заставив его слегка похолодеть. Он собрался было уходить но тут заметил что из-за алтаря выглядывают ноги костяка, который лежал отдельно от всех и парню стало интересно почему, так что он полез посмотреть.
Раньше это был высокий мужчина, который умер сражаясь как и все те, кто находился в этой комнате. В глазнице его черепа Квин заметил торчащий наконечник стрелы а рядом с самим костяком лежала булава, на которой не хватало многих шипов. Вряд ли они отломались от времени, скорее всего в этом были виноваты сильные удары и крепкие черепа тех, кому они доставались. В левой руке у скелета был сжат небольшой сундучок, который как это не странно, не был побит временем и ржавчиной, разве что немного потускнел и на крышке были видны глубокие зарубины от ударов топором, которым пытались сбить массивный замок, висящий в ушках на боку сундука. Квин ухмыльнулся и поставив его на алтарь достал из внутреннего кармана куртки набор отмычек, которые он когда-то купил по блажи своей на лишние деньги а потом потратил много времени, практикуясь с ними и сейчас выпал шанс испытать давнюю покупку в поле так сказать.
Через несколько минут замок упал на каменный пол, гулко зазвенев от удара а Квин открыл сундук, поставив его на алтарь. Внутри оказалась свёрток ткани, которая была пропитана неизвестным состав. Он пах смесью уксуса и дёгтя и судя по всему должен был защищать книгу, которая оказалась внутри свёртка, от действия времени и влаги, и судя по тому что обложка её была мягкой а страницы не распадались под пальцами – он со своей задачей справился на отлично. Это была не просто книга а что-то вроде регистрационного журнала, которая принадлежала жрецу по имени Олаф Свенссон. Он записывал сюда кто гулял свадьбу и когда, кто когда помер а также другие события, типа: “Два хлопа неразумных биля один другого по сусалам, ажмо кров во вся стороны хлеща. Пряшлось однаго и другаго горизонтально хребетищу палкой поучить дабы драку разборонить.” Хорошо что его язык был похож на тот который сейчас использовали на Тропе и парень мог разбирать то что здесь написано, не перенапрягая мозг. Он принялся читать дальше, желая узнать что же привело к такому печальному и кровавому финалу этого поселения.
Почерк жреца был ровный и аккуратный, так что парень пока что легко пробирался сквозь текст, читая впечатления жреца, то что он записывал, его воспоминания. Началось всё когда в поселении пропали несколько детей, собиравших вокруг входа у холма ягоды. Поиски, как и попытки не обмочить писсуар когда в тебе уже литр водки, не принесли никакого результата и пропажу отнесли на счёт диких зверей, что трагично но не смертельно. Родители погоревали, похоронили вместо тел любимые игрушки пропавших, заказали жрецу ритуал-другой за упокой души и продолжили жить дальше. Такое случалось и раньше, так что люди долго не горевали, предпочитали быстрее вернутся к нормальной жизни.
После этого похищения не прекратились и скоро детям запрещено было выходить из посёлка, в Лес были отправлены патрули, которые вернувшись рассказывали о далеких голосах, хрипении и неясных тенях, мелькавших между деревьев, они не раз повторили что это скорее всего были демоны, так что жрец вышел осветить поляну, отогнать злых духов. Он несколько часов ходил вокруг холма, стуча медной гаурэтой (Квин понятия не имел что это токое, для чего оно и как выглядит так что и переводить не стал) о золотую, которые издавали неприятный для ушей всех злых духов звук, который должен был их отгонять и вокруг поселения воцарилось спокойствие. Ровно до следующей ночи.
Они появились из темноты, размахивая длинными ножами и дубинками, они нападали молча и яростно, обрушившись всей своей силой на один из патрулей. Тот понёс небольшие потери, больше от неожиданности чем от реальной силы напавших существ, потому что ножи и дубинки это хорошо, но не тогда когда у твоего противника есть доспехи, кольчуги, щиты, крепкие шлема и длинные мечи. Патрульные убили пятерых нападающих и принесли в посёлок, что бы все могли их рассмотреть не получив ножом в глаз или дубинкой по ребрам. Жрец описывал напавших как тварей, которые были крайне похожи на людей (которые, как думал Квин, и были людьми но в том что это были не демоны старого жреца уже не переубедишь, мёртвые слабо поддаются на уговоры), они носили шкуры и сандалии, сделанные из гибкой коры дерева, узорчатые пояса из кожи. На поясах навязаны множество ремешков, к которым были привязаны искусные изделия из дерева, камня или глины. В основном они изображали лица людей, возможно лица родственников или предков. Они напоминали не варваров а людей с культурой очень отличной от привычной Квину, но жрец не переставал называть их кровожадными дикарями и порождениями всех демонов небесных.
Со временем нападения участились и после нескольких десятков погибших патрули тоже перестали покидать стены поселения а нападавшие разместились вокруг холма и жгли костры. С каждым днём их становились всё больше и больше, они скапливались, приходили из Леса с разных сторон. Поняв что ещё чуть-чуть и вырваться точно не получится а противник никуда уходить не собирался, осажденные несколько раз пытались прорваться но ничего не получилось, так что приходилось сидеть в изоляции. Стоит добавить что и противник внутрь прорваться не смог, хотя кое-где были прорыты ходы и те просто падали защитникам на головы но их мечи всегда были наготове. Так и шло это противостояние, пока осаждающие наконец не набрали критическую массу и не двинулись всем своим войском на штурм. Они смогли открыть входную дверь, осыпаемые стрелами, и ворвались внутрь, оставляя за собой десятки убитых, неподвижно лежащих на земле и множество раненых, из тел которых торчали стрелы, которые впились в плоть словно толстяк в сладкую булочку.
Резня у входа была короткой но жутко кровавой и защитники должны были отступить под натиском противника, оставив нескольких воинов прикрывать отход в трапезной где были заранее построены баррикады из столешниц. Командиры воинов поселения видимо предполагали что когда наберется нужное количество сил противник пойдет в атаку, так что кое-что приготовили за несколько дней до нападения.
Бой в трапезной жрец не видел, так как отступал со всеми остальными к храму. Всё это жрец писал жутко спеша, так что Квин продирался через его неразборчивый подчерк и ещё менее разборчивый язык как хряк через заросли шиповника, с натугой, визгом и кровью. Священник спешил спрятать книгу, потому что противник был уже у двери, мужчина мог слышать его. Воины ждали смерти но не забывали укреплять балками, которые раньше были скамьями, входную дверь что бы ждать её нужно было как можно больше. Запись заканчивалась так:
“Надеюсь обрящем то что жаждем во полях да пещерах Создателя нашего. Пишу с белым сердцем да с белымя помыслами.”
Квин хмыкнул и положил книгу на алтарь, аккуратно завернув обратно в ткань, потому что её он оставит здесь, да и вообще следовало уже идти. Ему казалось что больше ничего интересного в этих подземельях не найти, так что быстренько вернув книгу на место, в сундук, Квин обыскал алтарь, нашел там карту поселения и маленькую книжечку, которую сунул в нагрудный карман, и двинулся в обратный путь, насвистывая себе под нос. Идеальное приключение, никаких опасностей, но пару раз было жутко и куча впечатлений – всегда бы так. “Алхимка” потухла только когда Квин добрался до выхода, так что тут было всё честно и алхимик не соврал, она горела ровно шесть часов.
Дождь уже закончился но было уже темно, так что Квин расстелил спальник на убраном месте у входа в холм и лёг, решив выйти по утру.

16-й день в Лесу.

Квин сидел на высокой сосне, крепко привязанный к ней ремнем, держал в руках топор и вертел головой на все 360 градусов, стараясь увидеть что там внизу хрустит ветками и утробно, с бульканьем, рычит, навевая мысли о старой стиральной машине. Последние дни прошли пусть и не очень удачно, за то задорно, с этаким огоньком. По началу всё было просто отлично и проснувшись Квин распрощался с холмом, который защитил его от дождя и, взвалив на плечи тяжелый рюкзак, продолжил свой путь, насвистывая под нос неизвестную мелодию и слушая как под ногами хрустят ветки. Проблемы начались тогда, когда он решил разбить лагерь на ночь. Парень собирал хворост для костра когда услышал отдаленный вой а потом гулкий топот множества ног по земле, так что пришлось схватить топор и кое-какие вещи из рюкзака и убегать. Стая волков долго гоняла Квина по Лесу, пока тот наконец не забрался на одно из деревьев, чуть не упав несколько раз по дороге, когда ветки предательски хрустели под ногами. Увидев что их добыча осталась вне досягаемости, волки принялись бродить под деревом, иногда кидаясь на ствол и, с хрустом царапая кору, пытались залезть вверх. Квин просидел так около часу и когда до него наконец дошло что звери уходить не собираются он начал действовать. Мешочек, который достал парень из нагрудного кармана, был полон зеленоватого порошка, с помощью которого можно было развести костёр даже во время дождя, так что сунутая в него шышка быстро занялась зелёным пламенем и пока она не успела сильно разгорелась, парень кинул шышку в стаю. Его горящие снаряды летели как зелёные кометы мести, попадая волкам по спинам, мордам, хвостам и те занимались пламенем, так что очень скоро ни одного алчущего крови животного под деревом не осталось и Квин издал победный клич, вскинув руку в воздух но когда запах горящих листьев добрался таки до его носа чувство ликования быстро улетучилось. Лес занимался огнём и слезть с дерева не представлялось возможным, так что парень вообразил себя каскадёром и сиганул со своей сосны на соседнюю, растопырив руки, что бы хоть одной да уцепится за ветку. Расчёт оказался неверным, пальцы вероломно соскользнули по ветке, не успев крепко в неё вцепится и парень спустился с дерева намного быстрее чем рассчитывал, по пути пересчитав о свою спину, живот и задницу достаточно большое количество веток и шлёпнулся боком на оставшиеся от одного волка угли. Лагерь Квин нашёл только под утро, страдая от синяков, ушибов и одного болезненного ожога, которые не позволили ему поспать и те пару часов, которые у него оставались до того как разгорится утро, так что парень просто собрался, помазал мазью ожог и пошел дальше, проклиная про себя ту стаю волков и стойкий запах дыма, который пристал к носу и к одежде похлеще чем уродливая барышня к пьяненькому мужчинке.
На следующий день Квин попал в болото, которое выглядело точь-в-точь как политики. Внешне – прекрасная, зелёная поляна, которая на самом деле оказалась зловонным говном, которое с чавканьем всосало в себя ноги парня и уже дотянулось до пояса. Побарахтавшись там с десяток минут Квин очень аккуратно, что бы не задеть надувшийся рядом газовый пузырь, закинул таки верёвку на ветку и начал медленно доставать себя из болота, боясь оставить в этой вязкой жиже свои ботинки, потому что запасных у него не было а осваивать искусство сапожника не было времени.
Парень уже почти забрался на ветку, когда от тряски кусок ветки упал на пузырь и пробил его. Вырвавшаяся со свистом тугая струя газа не только помогла Квину выбратся из болота но и отправила его в непродолжительный полёт, в котором парня сопровождали ветки, листья и огромное число матов, которыми тот выказывал свой восторг от сложившейся ситуации. Приземление оказалось не менее эффектным и не менее болезненным а ночь опять была проведена без сна, так как противный запах болота, пропитавший одежду парня, отгонял не только любое существо, у которого есть нос но и сны а отдыхать днём Квин не решался, потому что большинство хищников Леса, как тот успел заметить, охотились именно в светлое время суток, так что уж лучше было находится в движении, так в тебя хоть прицелится сложнее.
Последний день этой эпопеи неудач начался ярким, весёлым солнышком, которое Квин встретил угрюмой, заспанной рожей, которую он прикрывал рукой от самых назойливых лучей. Надо было двигаться в путь, впереди горы и там можно будет пару дней отдохнуть, вед под защитой стен какой-нибудь пещеры намного безопаснее чем в открытой со всех сторон местности. За весь день Квин прошел очень мало, так как от усталости плёлся волоча ноги и ни на что не обращая внимания. Хорошо хоть носом в землю не зарывался, и на этом спасибо.
Когда наступила ночь местность уже начала принимать более гороподобное положение, Лес начал редеть а под ногами впервые хрустели не веточки а мелкие камни. Квин понимал что до гор рукой подать, но идти ночью не решился, боясь по усталости врубится в какое-нибудь дерево лицом и оставить в его коре несколько своих зубов. Лучше уж отдохнуть а утром, на свежую голову…
Его планы по поводу отдыха были жестоко разрушены низким, громовым рыком, который закинул парня на дерево похлеще чем катапульта, тот только топор с ремнём захватить успел и все, да и ободряющие свойства этого звериного клича не стоит забывать, так как чего чего а спать парень теперь точно не хотел, ошалело осматриваясь по сторонам удивленными глазами. По поводу целей обладателя сего рыка Квин не сомневался и секунды. Это как увидеть у идущего к вам человека в руке нож или религиозный буклет – все вопросы отпадают сразу и остается только бежать.
Парень не мог увидеть кто сегодня решил покусится на его тушку, что успокаивало и пугало одновременно. Успокаивало тем что неизвестно смог бы потом парень спать после увиденного, а пугало потому что если не видишь что делает хищник то ты можешь совершенно неожиданно заснуть, один раз и навсегда. Как от таких противоположных ощущений Квина просто не разорвало пополам известно только Богам.
Ремень сильно вдавливался в его кожу, ветка на которой он сидел пыталась оставить свой отпечаток на заднице парня, да и вообще положение было не самым удобным, а у самого дерева бродил, рычал, фыркал и иногда царапал дерево неизвестный, но судя по всему внушительных размеров хищник. И при всём при этом, совершенно не заметно для себя, Квин заснул, упершись лбом в ствол дерева. Ему снилось что кости в том поселении, в холме начали оттанцовывать джигу а сидевшая рядом в кресле Милка с обеспокоенным лицом спрашивала у Квина что же случилось и почему её печенье кто-то жевал и всё это продолжалось, до тех пор пока реальный мир не решил что хватит и грубо вторгся в эту идиллию.
Парень проснулся, ощущая солнечные лучи, которые согревали ему спину и мокрый ствол дерева, который морозил его ноги, живот, лоб и всё что находилось между ними. Квин вздрогнул и, быстро оглядевшись и не обнаружив монстра, спустился вниз, по пути чуть не грохнувшись с дерева, потому что от сна в таком неудобном положении у него затекло всё что только могло это сделать. Он нетвёрдо встал на ноги, несколько минут растирал своё тело и делал зарядку, что бы вернуть ему чувствительность а потом принялся собираться, складывая вещи в свой рюкзак. Делая это он тихонько насвистывал и твёрдо решил про себя что уже сегодня то он точно доберется до гор и несколько дней там отдохнёт, иначе его силы очень скоро окажутся на исходе.
Благодаря постоянной практике лагерь был собран буквально в считанные минуты и Квин был готов выходить. Он медленно пошел вперёд, ища признаки того что хищник никуда не ушёл и сейчас нападёт, но через некоторое время, убедившись что это только паранойя и ничего больше, парень зашагал быстрее, высоко вздымая в воздух прелые листья своими ботинками. День начинался и нужно было взять от него как можно больше.
Со временем горы становились всё ближе и ближе, огромные серые массы, кое-где украшенные снежными шапками или жиденькой порослью, кривыми деревцами. От Леса остались только напоминания, в виде редких деревьев, росших тут и там и эта перемена радовала парня больше всего, ведь вид деревьев со всех сторон приелся ему уже достаточно сильно.
Он нашел пещеру достаточно быстро, заметив её тёмный зёв в склоне одной из гор когда перебирался через очередной навал щебня. Она находилась на высоте и прямо к её входу вела насыпь из мелких камушков, по которой можно было забраться если обладаешь некоторой долей ловкости и силы в ногах так что Квин уселся у самого начала насыпи, что бы немного передохнуть. Он расслаблено раскинул ноги в стороны и откинулся назад, на рюкзак, давая отдых спине и прикрыл глаза, что бы они перестали жечь. Он понял что задремал только тогда когда почувствовал как нечто грызет его ботинок, скрипя зубами по крепкой коже и негромко рыча. Квин открыл один глаз, увидел что это существо небольших размеров, напоминающее кролика с рожками вместо ушей и мелкими, острыми зубками, вздохнул про себя и махнул топором, который продолжал сжимать в руке даже в дреме. Лезвие с хрустом вонзилось в кроличью спину, пробило себе дорогу через его тушку и вышло через грудину, вонзившись в землю с тихим звоном. Парень поднялся на ноги, оставив кролика свисать с лезвия, потер свободной рукой лицо отгоняя остатки сна и полез наверх, осторожно ставя ноги на насыпь, потому что последнее чего бы ему сейчас хотелось это катится вниз в ореоле осыпающегося щебня, пыли и матов.
Пещера оказалось небольшой и достаточно сухой, так что Квин просто скинул свой рюкзак на землю, расстелил на более-менее ровном месте спальник и завалился на него, даже не утруждая себя поставить ловушку или просто организовать хоть какую-нибудь защиту, свалив всю ответственность за своё будущее удаче и быстро заснул, даже не успев толком укрыться и впивающийся в бедро острый камешек ему не помешал.
Когда парень проснулся он сразу услышал звук падающей на землю воды, которая разбивалась тысячами капель о камни, наполняя воздух водяной пылью, которая освежала не чуть не хуже а может даже и лучше чем кофе. Квин сладко потянулся, поднялся на ноги и выглянул из пещеры, хотя ничего особо увидеть было нельзя так как стояла глубокая ночь и шел сильный дождь, хотя то что получилось углядеть вызвало искреннее Квиново восхищение.
Струи дождя блестели в свете полной Луны, которая выглянула в разрыв между тучами, и были похожи на струн арфы, натянутые от самого неба до земли и они играли свою странную мелодию, которая, казалось, длилась целую вечность. Тихое шуршание, которое действовало как успокоительное и снотворное, хотелось развести костер, завернутся в спальник и сидеть, сморя на языки пламени. Хотя Квин немного доработал появившуюся идею и перед тем как укутаться в спальник словно закомплексованный юноша в фантазии, набрал воды в котелок и сделал себе чаю из тех запасов, которые у него ещё оставались, уселся у костра с кружкой и книгой, которую взял в уничтоженном поселении.

19-й день в Лесу.

Квин сидел на краю пещеры, уныло смотря на расстилающуюся до стены Леса равнину, иногда прерываемую невысокими холмами и одинокими деревьями. Горы тянулись справа и слева, так что в поле зрения попадали только изредка, когда парень слегка поворачивал голову. Он жил в этой пещере уже 3-й день и идти никуда не хотелось потому что ну какой в этом смысл если всё равно в конце только забвение? Идешь куда-то идешь а что толку? Только лишние страдания…
Парень сделал большой глоток рому из фляги, которую захватил из дому что бы согреваться в случае холодной погоды и уныло кинул камень в сосну, которая одиноко стояла неподалеку. Квин проделывал это уже не раз и не два, с силой бросая камешки в ствол дерева и наблюдал за тем как с него падают иголки, веточки, шышки или белка, которая там жила. Вот и сейчас острый камешек с глухим стуком попал по коре, отломал маленький кусочек, и упал на землю.
В книжечке была записана краткая история поселения и краткой она была не из-за сокращений а потому что дольше те люди прожить не смогли. Их история началось с того что мужчина по имени Бьйорн, великий воин и отличный охотник, повел за собой людей в Лес. Он основательно подготовился, вооружился и вел за собой таких же подготовившихся, вооруженных охотников и воинов. Это был не один-единственный парень, который вообразил себе непонятно что а целая банда… Стоит ли вообще что-то делать если в конце ждет забвение?
Квин вздохнул и пошел обратно в пещеру, переполненный жалостью к себе и полным падением духа. В определенные моменты ему казалось что он не сможет и шагу сделать дальше, даже что бы воды попить. Физическая усталость это ничто по сравнению с моральной опустошенностью, когда у тебя просто нет цели ради которой можно хотя бы ноги переставлять.
Он завалился на спальник, не выпуская флягу со спиртным из руки и прикрыл глаза, понимая что и заснуть не сможет но и сидеть на краю пещеры его уже окончательно задолбало, так что осталось только лечь и напиться. Квин вздохнул, перевернулся на спину и аккуратно влил в себя большую порцию рома, решив продолжить пьянствовать и не задавать вопросов о том что же ему делать дальше.

20-й день в Лесу.

Квин лежал завернувшись в спальник омываемый волнами похмелья и странного удовлетворения от того что ему было плохо. В его голове будто шар надули, которому сейчас прекратило хватать места и он начал раздвигать стенки черепа, стараясь вырваться на свободу, сам мозг превратился в нечто холодное и желеобразное, которое переливались из стороны в сторону стоило только парню пошевелить головой, в желудке вообще происходило что-то страшное типа революции, бунтов а во рту стоял такой смрад от которого слезились глаза и слазила ржавчина со старых фонарных столбов и всё это парень воспринимал как кару за своё бездействие, так что он даже некое удовольствие от своего состояния получал. Жалкий, лежащий бесформенной кучей уныния и бездействия на полу пещеры, не желающий ничего, худший представитель человечества.
Квин поднял к глазам флягу которую сжимал в руке и внимательно посмотрел на неё. Из его глаз брызнули слёзы, он скривился и приложился к горлышку, ощущая теплую, успокаивающую волну рома, которая прокатилась по его глотке и ушла вниз. И тут в его голову словно гвоздь в доску врезалось чувство настолько неожиданное что парень поперхнулся ромом и сел на полу пещеры, откашливаясь и отплёвываясь, не обращая внимания на протесты своего организма. Его пробила злость, даже ярость, которая кавалерийским налетом смела с разума парня тонкую, вязкую плёнку жалости и мрачности и до Квина наконец-то дошло что он превратился в того кого всю жизнь больше всего презирал, в существо без цели и желаний, которое готово ничего не делать, лишь бы всё глубже и глубже погружаться в пучину успокоительного бездействия или просто плыть по течению, потому что это не требует усилий ибо “Это же слишком сложно, я не хочу тратить на это время и у меня все равно ничего не получиться”. Квин быстро поднялся на ноги чуть не протаранив лбом стену пещеры и принялся складывать свои вещи в рюкзак да по-быстрее пока ещё злость не пропала.
Его пальцы наткнулись на холодный жестяной бок фляги и он уставился на неё, на крышку которую каким-то образом успел закрыть когда кашлял поперхнувшись. Он поднял её с пола и облизнул враз пересохшие губы, пальцами свободной руки откручивая крышку, которая упала на пол со стальным звуком напоминающим звук гильзы после выстрела в затылок. Ну он сделает всего глоточек, ведь нельзя сразу бросать… Да и вообще можно и завтра выйти, Лес никуда не денется…
Квин сидел на краю пещеры, наблюдая за тем как фляга отскакивает от камней летя вниз и наполняя воздух звоном, негромким бульканьем и тёмными, густыми каплями тёмного рома. Парень вздохнул, встал на ноги и закинул рюкзак на спину, сжав в руке блестящее от тысяч прикосновений рукоять топора и начал медленно спускаться вниз, глубоко погружая свободную руку в щебень что бы не полететь вниз словно поверженный Бог.

462-й день в Лесу.

Квин протер сухой тряпкой последнее окно и отошел на несколько шагов, чувствующий себя как парень девушка которого оказалась не беременной. Ты изумлен, испытываешь облегчение и чувствуешь как внутри твоей души, как огонек маленькой свечи, разгорается радость, освещающая твою тёмную до этого душу. Он повернулся спиной к окну и облокотился руками на перила и окинул взглядом террасу, которую он построил своими руками, слегка погрузившись в воспоминания.
342 дня назад Квин вышел на эту поляну, увидел монструозных размеров старый дуб, который рос точно по её центру, заваленную листьями, ветками и камнями землю и понял что тут он и остановится. Прошло много дней, парень несколько раз возвращался на Тропу что бы докупить те материалы которые он не мог сделать своими руками и на этот раз эта дорога заняла у него намного меньше времени, потому что и в Лесу он научился хорошо ориентироваться за всё то это время да и вешки ставил, метки что бы можно было легко найти дорогу назад. В последнюю свою ходку Квин заметил что за ним пошли несколько человек, которые пользовались его метками что бы не потеряться. В этот момент парень себя чуть ли не новых супер героем почувствовал, этакий Человек-Маяк.
Квин много трудился и вот сейчас дуб превратился в удобный, практичный домик, поляна очистилась, по её периметру вырос высокий забор а выступающие из земли корни были переделаны под скамейки. Вот только когда всё это закончилось парень чувствовал некую такую пустоту… Бесцельность. Он негромко вздохнул и улыбнулся кончиками губ вспомнив как вчера к нему пришла Мила и много говорила о том что мол она ошибалась и хочет вернуться, бла бла бла. Но вот в чём дело, отказавшись идти с ним тогда она навсегда осталась прошлым, так что Квин быстро с ней попрощался и отправил девушку обратно, к братьям, с которыми та и пришла.
Парень ещё раз вздохнул негромко и уже было хотел вернутся в дом но на самом пороге подумал о том что на скамейке неплохо бы смотрелась какая-нибудь резьба. Например та что он нашел в заброшенном поселении. Да и пристройку можно, сарай там или ещё что-то такое… Квин улыбнулся своим мыслями и таки закрыл за собой дверь на террасу, решив что сегодня и завтра он отдохнет, наслаждаясь блаженным бездельем а потом снова возьмется за работу.


Конец.