Чудо лесное

Фёдор Пахомович за всю свою долгую жизнь и войну; и голод пережил; и с волками дело имел; и с кабанами; и с эсесовцами, что всех этих зверей пострашнее были. Казалось чего ему- жителю советской деревни, всё это прошедшему, да ещё и в шестьдесят с гаком лет боятся то можно: разве только самогонки перебрать, да спьяну в речке утонуть. Да вот оказалось, что и на викинга, мухоморами плотно накушавшегося, страху нагнать можно. Было это дело уже недалече от осени, в августе. Как раз тогда черника отходить начала и ждали все поспевания брусники, которой судя по всему в этот год должно было уродиться тьма- тьмущая. А Фёдор Пахомович был грибник и ягодник заядлый- бывало в лесу чуть ли не до темна торчит с корзиной- а чем ему ещё на пенсии заниматься, да домой корзину эту не то что до краёв, с горкой приносил. И места у него свои были, которые только он один и знал, да от всех утаивал всячески.
Вот как-то во второй половине дня возвращался Фёдор Пахомович из райкома, то ли собрание какое было, то ли ещё что, и мысль ему пришла в голову: «А не проведать ли делянку одну, да посмотреть, не поспела ли брусника, которая поспеть уже должна была со дня на день.». И не долго думая прямо в лес, не заходя в хату и двинулся. Так вот пришёл Фёдор Пахомович на полянку, где много лет уже бруснику эту собирал, оглянулся и видит: и в самом деле поспела уже ягода. Вся поляна словно багровыми каплями крови усеяна густо, будто побоище какое-то только что было. Обрадовался Фёдор Пахомович этому факту и возле ближайшего кустика присел, думая несколько ягод на пробу сорвать, но только руку протянул, как так и замер в ужасе. В двух шагах от него, на пне огромного дерева, свернувшись кольцами лежала и грелась на солнышке огромная змеища. Видел в своей жизни Пахомович ужей больше метра длиной, видел и гадюк чуть ли не с руку толщиной, но такой экземпляр попался ему явно впервые. Метра четыре в длину был этот гад, толщиной больше доброго пожарного рукава и окраски какой-то непонятной- поднял голову свою плоскую и не мигая на присевшего человека уставился. Вроде бы и не проявлял змей агрессии, но от взгляда его у Пахомовича душа в пятки ушла и по спине не то что холодок- ледник целый пробежал. Потянул он медленно руку назад, а змея разворачиваться начала и к нему поползла, по траве шурша. Вся жизнь с малых лет, до самой старости за секунду промелькнула перед глазами несчастного старика и сколько он не говорил родственникам и знакомым, что пора ему в скором времени на кладбище уже собираться, в тот момент разом отказался от той идеи. Меж тем змей был всё ближе и ближе, всем своим видом показывая настойчивое стремление к нацеленной жертве и явно не испугавшись палки, судорожно схваченной Пахомовичем, начавшим стремительно отступать назад. Несомненно, что оба они про себя смаковали все подробности предстоящей картины: как гигантское пресмыкающиеся обвивает кольцами свою жертву, сдавливает с хрястом костей, а потом начинает с аппетитом заглатывать с головы. Бежать бы Пахомовичу надо, да стар он, что бы как заяц через кусты и бурелом скакать, да и повернёшься спиной к эдакому, так сразу и ринется. Вот и пятился он задом, а змей проклятый ни на миг не отставал- так и гнался за ним. Да по счастью выбрался он так каким то образом на тропинку и так по ней чесанул, что с диким мустангом посоревноваться бы смог. Отстал змей, но из вида Пахомовича не терял- полз за ним по тропинке с невероятной скоростью, так кто бы самому деду Фёдору рассказал до того случая что змеи ползать так умеют, ни за что не поверил бы. Только у околицы и отстал злобный гад: то ли близости людей испугался, то ли через канаву переползти не сумел- не знал этого Фёдор Пахомович, да и знать не хотел. Вихрем пронёсся по деревне, в дом заскочил, да прямо в сенях полбутылки самогона одним махом опорожнил. Ещё бы, столько страху человек натерпелся. Да только жена его не разделила её мужем пережитого.
«Опять напился!?»- закричала она прямо с порога, а на заикающийся его рассказ про чудовищную змею, в лесу увиденную, совсем озверела, да за кочергу схватилась.
«Белая горячка уже началась!- заорала: Змеи ему мерещатся! Сейчас в больницу поедешь! А то дом скоро спалишь! Где эта зараза?!». Схватила самогона запас весь и подальше от греха спрятала. А внук ещё поддразнивает: «Деда, а динозавра ты в лесу не видел?»  ( на тот момент до Чернобыльской катастрофы со всеми чудо эффектами радиации ещё лет пятнадцать как минимум было). Махнул рукой Пахомович, да мысленно послал всех к свиньям, однако за околицу ещё долгое время выходить боялся. Так бы и смеялись над ним всей деревней, да буквально через день машина из местной администрации приехала и каких то деятелей с собой привезла. Ходят эти граждане по домам и вопрос задают: « Не видел ли кто удава в лесу?». Оказалось три дня назад цирк областной проезжал с гастролями в другой город, да остановку возле села их и сделали: в радиаторы автомашин воды набрать, да перекурить с дороги. А когда на место прибыли, то смотрят: батюшки- один из артистов, а именно удав дрессированный сбежать из клетки умудрился. Дыру каким то образом проделал, явное дело что не на ходу и фьють, только его и видели. Стали вспоминать где остановку делали, и где искать экземпляр нужно, слава богу ни мало денег змея стоит- породистая шибко. Задают такой вопрос и Пахомовичу, а тот сразу: «Видел там-то и там то. Едва не задавил меня. Еле успел удрать.»
А те ему в ответ: «Да что вы! Он же ручной из питомника и дрессированный к тому же! Номер у него такой рабочий- на человека наползать и обвиваться вокруг него. А что удавить кого- это исключено! Вот он потерялся, наверное, замёрз, а как человека увидел, так к нему сразу и поспешил. Он ведь, бедняга никогда даже в лесу не был! А вы сразу- удавить хотел!»
Не разделил этой правды Пахомович: «Вы бы ещё льва потеряли, а потом уверяли что он бананы только ест! Знаем мы вас! Чёрт его знает, что у вашей змеи в башке бродит!»
Про место рассказал подробно, но идти туда наотрез отказался.
«Сами в желудок вашего питомца и отправляйтесь»- буркнул только и в хату ушёл...
 А змею поймали потом всё- таки, спрятали в клетку и торжественно увезли. Пахомовичу с этого дела четвертной в награду выдали. Рад дед был и премии такой, и что людям помог, и что всей деревни в одночасье нос утёр. Только с тех пор в лес без ружья ни ногой, даже по ягоды с ним ходил.