Смертельные объятья часть 2

  Квартира четы  Милиус располагалась в пятиэтажном  здании 19 века, построенном в стиле  ампир: с пилястрами, украшающими стены, и лепными карнизами над окнами. Таким же образом была оформлена и входная парадная дверь, подойдя к которой, Зорич - выпускница Московского художественно института 2001 года, отметила про себя, что дом недавно был отреставрирован и это её порадовало, как человека неравнодушного к историческим ценностям. Её всегда, до глубины души, трогала старинная архитектура и, увидев интересные здания прошлых веков, частенько мысленно погружалась в те времена и фантазировала.
 
  Сейчас Вероника представила себе:  зимний вечер, подъехавшую к дому тройку, запряжённую  в сани, и красивого офицера, ловко соскочившего с повозки, чтобы подать руку молодой даме.  Они заходят вместе в парадную:  мужчина придерживает свою спутницу нежно под руку.
  «Кого-то офицеры провожали, а меня менты достали»,– сложилась в голове тридцатилетней  женщины грубая рифма, вернувшая её к действительности.
Вероника саркастически усмехнулась, искоса взглянув на майора, поднимающегося вверх по широкой лестнице с тяжёлой ношей в обеих руках. Константин шёл рядом, опираясь на металлические кованые перила, и что-то рассказывал майору.
 
  Женщины остались  далеко позади: лестница была длинная, в несколько маршей, и расстояние, даже до второго этажа, где располагалась квартира семейной  пары, было внушительным.  Руфина остановилась на лестничной площадке и сказала тихо Веронике, с кокетливой интонацией в голосе:
  – Какой у тебя муж замечательный, весь груз сам несёт,.. и какой красавчик…
 Услышав фразу, обращенную к ней, выражение  лица Вероники, тут же, поменялось:  вместо саркастической ухмылки появилась доброжелательная и милая  улыбка.
  Молодая женщина взглянула на Власова уже оценивающе, как художник, и про себя отметила, что он  привлекательный, оказывается, мужчина. Спортивная фигура хорошо просматривалась в обтягивающей футболке и в узких джинсах. Лицо достаточно симпатичное и мужественное, с правильными чертами. Строение черепа - идеальное, и это хорошо было видно из-за короткой стрижки.  Тёмные волосы красиво контрастировали с синими глазами. Глаза его Вероника хорошо помнила, потому, что собеседнику всегда смотрит прямо в глаза, а беседовали они с майором много и подолгу.  Зорич первый раз, за всё время знакомства с Власовым подумала: «Хорошая натура! При других обстоятельствах обязательно бы попросила его попозировать».  С внешностью майора она сейчас уже определилась, а, вот, каким этот человек обладал характером, за два года общения, Зорич так и не поняла, так, как он был следователем. А человек этой профессии, чтобы добыть доказательства мог быть любым, играя роль то, злого, то доброго следователя и разобраться, какой он на самом деле, Веронике пока не удалось. Хотя с неё и были сняты обвинения в убийстве мужа, в связи  с недостаточностью улик, но майор не оставлял её без внимания на протяжении двух лет.

  А Власов, был всегда уверен, что в этом деле что-то не так, поэтому он и продолжал наблюдать за Вероникой. Зорич была дома во время убийства, и это было основной и единственной уликой, но она, на допросах, постоянно настаивала на своём, что спала в другой комнате, а утром, обнаружив труп мужа, позвонила в милицию. Майор, подолгу общаясь с Вероникой, пытался выяснить, что у неё за характер, и способна ли она на убийство. Он, чаще всего, приходил к выводу, что не она убила, но это мог быть кто-то, кого она хорошо знала, раз убийца беспрепятственно проник в квартиру. Произошедшие в течение последних трёх месяцев события, заставили майора приехать в Москву к Зорич, он стал сомневаться в невиновности Вероники.
 
  Квартира четы Милиус была огромной, состоящей из трёх больших комнат и внушительной кухни. Высокие потолки были украшены по периметру карнизом с вычурной лепниной, в виде объёмного растительного орнамента. На стенах висели картины, разных стилей и направлений. Оставив гостей знакомиться с живописью, гостеприимные  хозяева пошли раскладывать покупки и готовить обещанный чай.
  Оказавшись одни, первым заговорил майор:
  – По-моему, эти милые люди, чересчур доверчивы. Как я понял, Вера, ты с ними только, что познакомилась, как, собственно, и я.
  – Но они же не менты и людям привыкли доверять,– огрызнулась Зорич,– что тебе опять от меня понадобилось, товарищ майор. Очень хочется меня засадить в тюрьму? Всё никак улики не соберёшь.
  Вера Сергеевна Зорич – так было записано в паспорте этой, не ласковой со следователем, молодой особы. Вероникой она стала на первом курсе института, когда представилась однокурсникам, чтобы соригинальничать, так её раньше никто не называл. Так же,  как и её имя, имеющее множество разных вариантов:  Вера, Вероника, Вика, Ника,  характер молодой женщины был неоднозначным. Красивая блондинка  с вьющимися волосами до плеч могла быть доброжелательной и милой в каких-то ситуациях, но иногда и очень злой: с жёстким обжигающим взглядом. Она запросто могла ответить грубо кому угодно, не придерживаясь субординации, а иногда даже со скрытым матом, не договаривая фразу до конца, но оппоненту было понятно, куда его послали.   
За два года, в неофициальной обстановке, подследственная со следователем перешли на «ты», так, как они были примерно одного возраста, и такое общение, казалось Власову, демократичным.  Это, как он считал, могло помочь найти убийцу, разговорив Зорич, во время дружеской беседы, но, как он ни старался, выяснить ничего существенного пока не удалось. Иногда она была сама вежливость, и всё ему рассказывала, а иногда, как мегера  кидалась на него с обвинениями в его назойливости и несправедливости.
Когда Вероника хамила, майор отвечал ей подобным образом. Вот и сейчас он её не пощадил:
  – Улики я собрал, и в тюрьму, всё-таки, тебе придётся сесть. У нас ещё два мужских трупа! Оба твои знакомые и убиты тем же способом: пьяные, со снотворным в крови, задушены подушкой, как и твой муж. Да и присутствие женщины налицо. Везде разбросаны женские вещи и губная помада на бокале. Вот точно такая, как у тебя,– говоря  это, майор посмотрел на подкрашенные розовой помадой губы Вероники.
  – Два трупа? Какие ещё мои знакомые?
  – Логинов Алексей  и Родионов Юрий. Знаешь, таких?
  – Знаю… но…
  – Вот именно, что «но». Сейчас мы прощаемся с хозяевами и уходим отсюда, а потом едем к тебе на квартиру, и ты мне всё рассказываешь подробно, где ты была, что делала, когда этих мужичков убивали, а я подумаю, верить тебе или нет.
  – Хорошо, я сейчас…
  – Вероника зашла на кухню; Руфина оказалась там одна:
  – Руфиночка, я хочу с Вами поговорить по секрету.
  – Я слушаю тебя девочка, я люблю секреты.
  – Мне надо сейчас незаметно уйти, я пока не хочу мириться с мужем. Он меня очень сильно обидел, рыбалка – это так… Он мне изменил… А если я сейчас не уйду, то прощу его, а я хочу, чтобы он помучился. Нельзя же это оставлять безнаказанным.
  – А вот в чём дело? Тогда конечно лучше сейчас уйти. Надо, надо его наказать, чтобы в следующий раз неповадно было. Я тебя сейчас через чёрный ход провожу. Пойдём.
  Женщины прошли в конец длинного коридора, который не был виден майору, не так, как входная дверь, за которой он следил, как только Зорич отошла от него.
 Во многих  домах – застроек прошлых веков был чёрный ход, вот и в этой квартире  за шторкой оказалась дверь, которую Руфина открыла ключом и выпустила Веронику.
– Я завтра к Вам забегу и всё подробно расскажу.
– Хорошо, девочка, приходи, я тебя буду ждать.
Через некоторое время майор обнаружил, что Зорич исчезла. Он спросил у хозяйки, где его жена, на что та ответила:
  – Извините, но Вероника ушла, она не захотела с Вами, Анатолий, мириться пока. Так, что я не смогла вам помочь.  Вы подождите какое-то время, а потом придите с повинной. Может тогда она Вас простит. Вы же ей изменили…  А это, голубчик, быстро не забывается.
  – Изменил? Ну да, можно так сказать...  Ладно, извините тогда, я тоже ухожу.
Власов попрощался с хозяевами и ушёл. Он сбежал вниз по лестнице, вышел на улицу в надежде догнать Веронику, но всё было тщетно. Майор тяжело вздохнул, и, покрутив головой, сказал вслух:
– Ну, Зорич, погоди, догоню я тебя, и надену наручники, раз по-хорошему не хочешь, будем по плохому действовать!
Мимо проходящая женщина спросила :
– Вы что-то сказали?
– Не, нет – это я сам с собой…
 С этими словами Власов направился к станции метро.