Клятва Гиппократа

Катакомбы есть не только в Одессе. Просто одесские прославлены в книгах, в воспоминаниях, а потому и известны. О других сказано куда меньше, если вообще хоть что-то сказано, но от этого они не стали менее таинственны или менее привлекательны. Они даже называться могут не так величественно, но сути своей, заложенной многие десятилетия назад, от этого не меняют. И влекут они в своё чрево и стар, и млад. А сколько таинственных историй они о себе хранят ; и не перечесть, тем более рассказать.

 Но одну из них я все-таки расскажу, тем более, что главный герой той истории сам Гиппократ. Нет, не тот конечно, клятву которого все медики должны блюсти, а обычный семилетний мальчишка со странным греческим именем. Просто его папа с мамой так при рождении назвали. А сокращённо ; Гипа. Ох и непоседой тот мальчишка рос. Другие дома сидят, книжки разные с картинками рассматривают, или коз на околице их рабочего поселка пасут, то есть делом занимаются. А Гипа как стреляный воробей по сопкам скачет. Там голубики нарвёт, там на цветы диковинные засмотрится, а в третьем месте поймает своими озорными глазами пейзаж какой-нибудь интересный, и любуется им как зачарованный. В общем, как не от мира сего. А потому может быть и правы его папа с мамой оказались, что таким странным именем нарекли.

И вот однажды, созерцая очередной пейзаж, видит наш Гипа, что кто-то его портить пытается. Ну, не в прямом смысле, а просто появился на фоне того пейзажа как инородное тело и мешает наслаждаться нашему Гипе вековой красотой. А это приезжие черные кладоискатели оказались. Разузнали они откуда-то, что в этих местах в гражданскую войну бойцы одного атамана награбленное «непосильным» трудом спрятали. Ну, не в самих, разумеется, сопках, а под ними — в известняковых штольнях, которыми испещрены как норами эти самые сопки. Но Гипа, конечно, об этом тогда еще не знал. Да и в штольнях тех никогда не бывал, но за странной компанией с рюкзаками и каким-то непонятным снаряжением увязался. Да так увлекся их преследованием, что в тех самых штольнях и оказался. Гипа, конечно, сразу хотел вернуться назад, да куда там. Где ж тот выход в кромешной темноте отыщешь. Вот и пришлось ему продолжить свой путь на свет еле тлеющих факелов. Благо хоть, что одет он был тепло, а то совсем бы худо пришлось нашему любителю нестандартных ощущений. Сколько бы то преследование в полутьме продолжалось и чем бы оно в итоге закончилось, трудно сейчас сказать. А здесь еще Гипа и основательно проголодался. А кладоискатели как раз привал сделали. Тушенку открыли, колбасу копченую достали… Такие ароматы по тем штольням пошли, что Гипа даже сознание от переутомления вдыхать эти нестерпимые запахи потерял. А когда потерял, то и шуму при падении наделал. Здесь его, конечно, кладоискатели и нашли. Их, кстати, совсем то и немного было ; четверо здоровенных мужиков и хрупкая женщина. Она не то за врача была, не то за проводника. Она же, между прочим, Гипу первой в темноте и нашла. И слава Богу, что она, а то те верзилы нашего Гиппократа так бы и раздавили своими сапожищами…

Не буду отвлекаться на все те «нежности», которыми Гипу наши кладоискатели наградили, но спасибо, что они хоть не прибили его на месте ; женщина не дала. А то кто его знает. Ищи потом нашего Гипу, и то не сыщешь. Ни живым, ни мертвым. А женщина та и обогрела, и накормила, и напоила. А потом, шумно посовещавшись со своими спутниками, объявила, что они берут Гипу с собой, но при условии, что он не будет ныть, отставать и задавать глупых вопросов. Гипа, конечно же, те условия принял, хотя ему столько вопросов разных позадавать хотелось. А что ж это за мальчишка, который без вопросов. Но уговор есть уговор, да и деваться Гипе было уже некуда. А чтобы Гипа был при делах, а не просто сторонний наблюдатель, поручили ему цветным мелом на стенах штолен стрелки ставить, чтоб путь обратный найти. «А, вон оказывается что я видел, когда за кладоискателями увязался,» — подумал наш герой и с удовольствием поставил своей детской рукой первую метку на пути к заветному выходу…

Но выйти Гипе из известняковых штолен суждено было совсем другой дорогой. А случилось вот что. После очередного привала, от которого, по словам той хрупкой женщины, им предстояло пройти еще метров сто пятьдесят-двести, до конечной цели их маршрута, замыкающий перепутал в темноте фальшвеер с сигнальной ракетой. А та, почувствовав свободу, как огненная комета стала рикошетить по сводам штольни и в итоге попала в рюкзак к тому бедолаге, где вместе с фальшвеерами и сигнальными ракетами находилось несколько шашек динамита. Что было потом можно назвать одним словом ; ужас: рюкзак вместе с кладоискателем разорвало на части, а своды штольни обвалились сразу в нескольких местах.

 На счастье, больше никто серьезно не пострадал, если не считать ушибов и переломов рук и ног. Невредимым остался только наш Гипа. От увиденного он долго плакал и успокоился только тогда, когда женщина-проводник обняла его здоровой рукой и нежно прижала к себе. Когда воцарилась тишина и улеглась едкая пыль от взрыва, решено было дальнейшие поиски клада прекратить и искать выход из подземного лабиринта. Кое-как разожгли уцелевшие факелы и осмотрелись, картина была жутковатая. Три изувеченных взрывом мужчины, раненая женщина и семилетний мальчишка. Запасов продуктов и воды ; не более чем на двое суток, лекарств и перевязочных материалов только для того, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Когда с оказанием первой медицинской помощи закончили, женщина-проводник взялась за изучение самодельной карты подземного лабиринта.

Время шло, а она медленно, только по одним ей известным и понятным знакам вновь и вновь, сантиметр за сантиметром шла ранее пройденным ими маршрутом. «Всё, есть, — радостно изрекла она и ткнула своим маленьким пальчиком в темную линию, — «Это вертикальный штрек, колодец для доступа воздуха, который прямо за этим завалом. Он очень узок, но семилетний мальчишка подняться по нему при желании на поверхность сможет, тем более, что горизонт совсем рядом, на высоте каких-то 18–20 метров». Когда Гипа услышал ее слова и понял, какая перспектива ему уготована, он хотел из всех сил закричать только одно слово: «Нет!». Но женщина осторожно прижала его к себе и еле слышно сказала: «Ты сможешь, Гипа. Без твоей помощи мы погибнем, а ты можешь спасти не только себя, но и нас. И потом, у тебя такое имя. Именем этим все врачи клянутся делать добро и помогать даже безнадежным…».

 Женщина хотела ещё что-то сказать, но неловко повернула сломанной рукой и от болевого шока потеряла сознание. А Гипа, не понимая, что происходит, обнял её за голову и навзрыд заплакал, и, громко причитая, повторял только одну и ту же фразу: «Тётенька, не умирайте, я тоже клянусь. Я клянусь, клянусь…». А потом, когда проводник пришла в себя, они все вместе стали раскапывать завал, чтобы Гипа смог пролезть к вертикальному штреку. На счастье, порода была податливая, а колодец действительно оказался в указанном проводником месте. Чтобы пробраться к нему через узкий проход завала, Гипе пришлось снять теплую куртку, тяжёлые ботинки и налегке нырнуть в неизвестность… Когда Гипа с трудом пробрался к колодцу и забил молотком первую металлическую скобу, чтобы став на неё подняться выше, он посмотрел вверх и увидел звёздное небо. И ничего в мире красивее в тот момент для него уже не было. И чем выше поднимался Гипа по вертикальному штреку, тем картина звёздного неба становилась всё шире и красивее…

Когда Гипа поднялся на поверхность и понял, что он свободен, ему очень захотелось всё бросить и бежать прочь от этого страшного места. «А как же клятва, клятва Гиппократа», ; спросил он у себя, и сам же себе ответил, — «А клятвы даются для того, чтобы их выполнять. А если ты не способен их выполнить, то и клясться не надо». И простой семилетний мальчишка Гипа, превозмогая боль от острых, колющих пятки камней, и нестерпимый холод, бросился бежать. Но не прочь, а в сторону их рабочего поселка ; за помощью. И этот путь длиной всего в несколько километров показался ему вечностью. А там, за этой вечностью, ждали его помощи и истекали кровью тётенька-проводник и три её давних знакомых, искренне поверивших клятве случайного мальчишки со странным греческим именем, о существовании которого ещё два дня назад они даже и не догадывались…

Гипа не добежал до рабочего поселка всего каких-то несколько десятков метров. От усталости и изнеможения он скатился с обрыва и оказался на обочине у железнодорожного полотна, которое соединяло их посёлок с остальным миром. Там его и нашли железнодорожные обходчики: полузамёрзшего, с разбитыми в кровь ногами, руками и лицом.

Когда его передали в местную больницу, Гипа бредил и повторял только одну и ту же фразу: «Тётенька, я клянусь, клянусь…».

Только на вторые сутки Гипа пришёл в себя и смог объяснить своим перепуганным родителям и каким-то серьёзным дядям в пинджаках и военной форме, что с ним произошло.
«А, вот это что был за взрыв, а мы думали что рыбу кто-то снова глушит», — загадочно изрёк один из них, и здесь же дал команду срочно вызвать горноспасателей…
Они прибыли быстро, но работали почему-то очень медленно. Во всяком случае так казалось Гипе, которого спасатели взяли с собой, чтобы он показал точное место трагедии и выхода вертикального колодца. А Гипа, прижавшись к ногам своей любимой мамы, тихо всхлипывал и постоянно повторял: «Дяденьки, побыстрее, пожалуйста, я же им обещал, обещал…».
«Черных» кладоискателей спасли. К сожалению, не всех, но главное, что спасли женщину-проводника, которую Гипа обнял как родную мать и сквозь слезы с гордостью сказал: «Я сдержал клятву тётенька, ведь правда, сдержал…».

Эх, Гипа-Гипа, если бы все, и в первую очередь те, кому положено это делать, так держали однажды данную клятву. Но, к сожалению…

А, впрочем, не будем об этом, а лучше перечитаем этот рассказ еще раз и вместе с его героями порадуемся вполне счастливой развязке. Я думаю, что они её не только выстрадали, но и заслужили…

И дай Бог, чтобы каждому из нас в нужный момент хоть раз в жизни повстречался свой случайный мальчик со странным греческим именем Гиппократ, а сокращённо-Гипа. Ведь все мы ходим под Богом, только некоторые из нас стараются об этом как можно быстрее забыть. Вместе с известной клятвой, разумеется…