17. Чудовище в трусах

   Лобидзе, в то время, пока Силикатов и Матвиенко пугали ворон, осуществлял боевое дежурство в районе Веселиновки, недалеко от областного центра Н. Боевое дежурство заключалось в прикрытии военного аэродрома от воздушного нападения наземными средствами ПВО. Круглосуточно на командном пункте управления зенитно-артиллерийским комплексом находился боевой расчет, в задачу которого входил анализ поступающей от РЛС информации о всех воздушных перемещениях в зоне досягаемости, и, в случае необходимости, по согласованию со штабом ПВО округа, принятие решения об уничтожении неопознанных объектов. На командном пункте по двенадцать часов и нес боевую вахту Лобидзе. У него имелась карта полетов на текущие сутки, в которую занесен пролет всех воздушных объектов, как военных, так и гражданских. В карте полетов также определялось время вылета или пролета, коридор, тип самолета и его боевая задача.  Объекты, отсутствующие в карте полетов, подлежали перехвату или уничтожению. На РЛС нес вахту Сергей Боднарчук. Старшим был командир батареи Аркушев.
   По прибытии на точку, новый расчет, в том числе Лобидзе и Боднарчука, отвезли на экскурсию в поле, неподалеку от командного пункта, где показали обломки военного самолета.
   – Здесь нас точно посадят, – задумчиво произнес Боднарчук, разглядывая обломки.
   – За что? – встрепенулся Игорь.
   – Найдут! – коротко, но емко ответил Сергей.

   – Незадолго до нашего заступления на дежурство, произошло ЧП, – по возвращении в Приднестровск, рассказывал Лобидзе друзьям. – В воскресенье, свободные от боевого дежурства три летчика коротали время, сопровождая отдых уничтожением крепких напитков. Уничтожив литр девяносто шестиградусного напитка, они с удивлением обнаружили, что запасы иссякли, а склад, по случаю выходного дня, закрыт. Но, так как время было «детское», желания сделать остановку еще не возникло. Тогда, один из них, капитан , с авиаторской фамилией Антонов, принял единственно верное в этой ситуации решение – слетать за водкой  в областной центр, до которого было километров пятьдесят. Для осуществления своего намерения капитан запряг своего боевого коня – самолет МИГ – 27, и взлетел, не дав опомниться не только своим компаньонам по уничтожению спирта, но и всем несущим дежурство на аэродроме  и точке прикрытия.
   – Дежурный на командном пункте, – продолжал Игорь, – действуя по инструкции, запросил борт самолета, отсутствующего не только в карте полетов, но и в плане боевых и учебных вылетов. Однако, ответа не последовало. Моментально связавшись с округом, доложил обстановку. В штабе округа, проанализировав ситуацию, помня, как недавно на Дальнем Востоке, летчик угнал боевую машину в Японию, отдали приказ на уничтожение. Боевая задача была выполнена молниеносно, непокорный самолет сбит первым же залпом, и теперь его обломки показывают всем в назидание. Летчик, все же, успел катапультироваться и «приземлился» под трибуналом. А командир батареи, осуществляющий боевое дежурство и сбивший самолет, был представлен к медали.
   Впоследствии Боднарчук проболтался, что историю, в части полета за водкой, Игорь сочинил сам. Действительно, факт неумеренного заливания в себя спирта имел место по случаю возвращения капитана Швыртула из отпуска. Но в результате возлияний у капитана «затосковали руки по штурвалу» и он решил полетать немножко. Ну, и полетал!

   Лейтенанту Аркушеву для того, чтобы «приехать», достаточно было выпить пару рюмок спирта – и он «готов».
   – Комплекцией не вышел, да и здоровьем слабоват, – заключил Игорь. – Но ничего, главное – закалка организма и тренировка и мы из тебя сделаем человека.
   И действительно, к концу второй недели боевого дежурства, Аркушев значительно повысил мастерство потребления  «огненной девяностошестиградусной воды», благо её в лётном полку было «хоть залейся», и мог свободно откушать полстакана. Правда, вечером в пятницу, после того, как Игорь пообещал присвоить ему почетное звание «кандидат в мастера спирта», от радости он отлакал целый стакан, и теперь валялся «в кусках», не будучи в состоянии ни оторвать голову от подушки, ни открыть глаза. А между тем, сегодня в субботу следовало заступать на дежурство. Проявив чудеса по собиранию воли в кулак, Аркушев приоткрыл один глаз, и тут же зажмурился: в глаз ему, прожигая насквозь, ударил солнечный луч. Он отвернул голову от окна и повторил попытку. Перед глазами поплыли радужные пятна, постепенно материализуясь в Лобидзе и Боднарчука, сидящих за столом.
   – Смотри, Игорь, комбат телескопы «продирает» – оживает, наверное, – заметил Сергей Боднарчук. – Витек! Как здоровье? Чего ты своими монокулярами щелкаешь?
   – Бе-бе-де, – проблеял Аркушев, собирая буквы в слова. – Боевое… дежу… засту… ик… пать… как солдаты?… Все на… ик… месте?  Которыи-и-ик… час?… ик.
   – Что он там бормочет? Серега, плесни ему, бедолаге,  «чайка».
   Сергей налил в кружку немного прозрачной жидкости из фляги, долил туда же немного воды из чайника, и протянул Аркушеву.
   – Витек, глотни, легче станет.
   Витек послушно взял кружку из рук Сергея, приподнялся на кровати и жадными глотками опорожнил её. Протяжно икнув в последний раз, Аркушев упал на подушку и замер.
   – Все, помер, – резюмировал Игорь. – Зря мы ему кандидата присвоили. На дежурство его опасно брать – еще чего-нибудь выкинет там. Пусть дрыхнет.
   Заступив на дежурство и ознакомившись с картой полетов, Игорь отметил, что ситуация складывалась благополучная: в ночь на воскресенье полетов военных самолетов не намечалось, гражданские по этому коридору не летали, а потому на КП ничто не предвещало нарушения спокойствия.
   Дежурный на командном пункте был связан прямой радиотелефонной связью с РПК, авиационным полком и со штабом противовоздушной обороны округа. Поэтому, главное место занимал красный телефон без номеронабирателя – телефон прямой оперативной связи со штабом ПВО. Трубку этого телефона следовало поднимать только в экстренных или нестандартных ситуациях, но Игоря так и подмывало поднять её и сказать туда какую-нибудь гадость.
   В будке, именовавшейся «Радиолокационный приборный комплекс», сидел на вертящемся стуле Сергей Боднарчук и тоскливо смотрел, как на зеленом экране локатора бегал по кругу электронный луч. Сергей по штату был начальником РПК, в задачу его расчета входило обнаружение, опознавание и сопровождение воздушных целей. Все данные, по толстым жгутам кабелей, передавались на КП, откуда производилось управление зенитным комплексом.
   С наступлением темноты тоска усилилась, Сергей поежился и произнес:
   – Что-то стало холодать…
   Он повертелся на стуле, потянулся как кот спросонья и включил обогреватель. Через минут сорок температура воздуха в будке поднялась градусов до тридцати. Сергей скинул китель. Прохладней, однако, не стало.
   – А! – махнул рукой Сергей, – все равно сегодня никого не будет, разденусь, пожалуй. Не выключать же обогрев, в конце-концов.
   Он снял галстук, рубаху, сапоги и брюки и остался в трусах и тельняшке. Затем достал флягу, набулькал в кружку жидкости со специфическим запахом, залпом проглотил и запил водой.
   – Кайф! – пробормотал Сергей, растянувшись на стуле. – Так можно дежурить. Главное, чтобы какая-нибудь бродячая собака не приблудилась.
   Около полуночи вдруг противно звякнул зуммер, – в зоне действия локатора засечена воздушная цель. Сергей встрепенулся, – по зеленому экрану снизу вверх медленно ползла светящаяся блоха, оставляя за собой след. Сразу сработал затвор фотоаппарата – фотоконтроль. Летел какой-то самолет, судя по скорости – транспортный. Сергей включил запрос: «Я свой самолет». Ответа не последовало. Сняв трубку связи с КП, Сергей отрапортовал:
   – Обнаружена воздушная цель – нарушитель. На запрос «ЯСС» не отвечает. Высота восемь, скорость четыреста.
   – Как не отвечает? – переспросил Игорь. – А что делать?
   – Так, не отвечает и всё. Молчит, собака. Переходи пока на автосопровождение.
   – Хорошо, поставил, а что дальше?
   – А дальше – стреляй. Медаль дадут, как тому капитану, – весело рявкнул Сергей. – Смотри, не промахнись!
   Стволы зениток задергались и через мгновение устремились в мигающую точку на звездном небосводе, медленно перемещающуюся с юга на север.
   Игорь, почухав за ухом, посмотрел на красный телефон – теперь, согласно всем инструкциям, можно поднять «запретную» трубку.
   – Дежурный по штабу ПВО округа подполковник… – мгновенно заскрипело в трубке.
   Игорь доложил обстановку; на другом конце провода приказали подождать.
   – Есть! – отрапортовал Игорь, положил трубку и не мигая уставился на телефон, гипнотизируя его взглядом.
   Не прошло и трех минут, как к КП, где сидел «гипнотизер», подлетел УАЗик и, дико взвизгнув тормозными колодками, резко остановился. Казалось, что задние колеса, забежав вперед метра на три, оскалились, зверски улыбнувшись передним, и вернулись обратно. Из УАЗика пулей что-то вылетело и, создавая впереди себя ураганный ветер, влетело в помещение КП.
   – Отбой! – заорало что-то.
   – Дежурный по КП лейтенант Лобидзе. А вы кто? – встав, отрапортовал Игорь, разглядывая влетевшего.
   Ночной гость одет был довольно странно: брюки с синими полосками по бокам и китель с полковничьими погонами. Фуражка отсутствовала; китель, несмотря на холод, был расстёгнут, под ним была надета лишь майка.
   – Я командир летного полка, полковник Брынза. Дайте команду «Отбой».
   – Сейчас, – ответил Игорь и снял трубку красного телефона. В трубке подтвердили команду не по уставу одетого полковника. – Так точно, товарищ полковник, отбой.
   – Молодец! Благодарю за службу, – похвалил Брынза, успокоившись. – Кто на РПК? – переспросил он.
   – Старший лейтенант Боднарчук.
   Полковник с разворотом подпрыгнул на месте и выскочил из помещения; и тут  Игорь увидел, что обут он был в домашние тапочки. Подбежав к РПК, полковник в тапочках забарабанил в запертую дверь.
   Дверь медленно приоткрылась, и в образовавшейся щели показался Сергей в сапогах, трусах и тельняшке.
   – Чего надо? – спросил Сергей, нагло разглядывая полковника.
   Состояние обоих было, примерно, одинаковое. Полковника явно оторвали от веселого застолья.
   – Полковник Брынза, командир полка. Отбой слежения, отмените фотоконтроль.
   – А хоть бы и сыр голландский. Все вопросы на КП, – отрезал Сергей и захлопнул дверь перед носом у несостоявшегося «голландского сыра».
   Ошалевший от хмеля, а еще больше от наглости Сергея, полковник опешил и в недоумении застыл с открытой пастью. Выражение его лица было такое, словно он только что съел собственные башмаки.
   В состоянии оцепенения и настежь открытой пастью полковник вернулся на КП.
   – Что случилось, товарищ полковник? – удивленно спросил Игорь. «Надо же, – подумал он, – еще немного и «варежка» лопнет».
   Полковник, выйдя из состояния оцепенения, захлопнул «варежку» с такой силой, что послышался хруст ломающейся челюсти.
   – Там чудовище в трусах какое-то… Не захотело со мной разговаривать, дожевав шнурки, произнес полковник.
   – Товарищ полковник, оно действует по уставу. Начальник РПК подчиняется дежурному, то есть мне, – выгораживал Сергея Игорь.
   Молочно-продуктовый полковник еще минуту бешено вращал глазами и вдруг успокоился.
   – Понимаете, товарищ лейтенант, произошло недоразумение, – ласково и вкрадчиво начал он. – Нужно, по возможности, конечно, отменить фотоконтроль, а лучше кое-что подкорректировать на негативах.
   – Товарищ полковник, это невозможно, это прямое нарушение инструкции, мы не имеем права что-либо исправлять на пленке, – широко раскрыв глаза от удивления, ответил Игорь, непроизвольно поправив воротник рубашки и галстук, словно ему не хватало воздуха.
   Этот жест не скрылся от внимания полковника и был моментально истолкован в «правильном направлении».
   – Лейтенант, дорогой! – нежно произнес Брынза. – Все будет в порядке! Мы же с вами коллеги, – мы летаем, вы нас…, – он образно показал стрельбу из ружья. – Я все понимаю, давайте договоримся, когда проявят пленку, придет мой человек и все на ней исправит. Комар носа не подточит; за нами не «заржавеет», – все будет по высшему разряду.
   Утром, когда пленку проявили, бесшумно появился прапорщик, нацарапал на негативах какие-то черточки (где надо), оставил «высший разряд» в виде пятилитровой канистры чистого спирта, и незаметно испарился. Инцидент продолжения не получил, так как "рыльце" было покрыто даже не "пушком", а "щетиной" и закончился ничем. А самолет оказался гражданским и летел по своему коридору.