10. Курсы перековки кадров

   В штаб соединения, тем не менее, продолжал поступать новый материал для военных опытов.
   Военкоматы страны работали в «стахановском» режиме, наращивая поставку кадров в войска. Это уже напоминало огромный конвейер, берущий начало в ВУЗах, на заводах и фабриках необъятной страны и заканчивающийся грандиозной мясорубкой. Огромными партиями – на восток – прямо в мясорубку, начинающуюся сразу после пересечения советско-афганской границы, отправлялись кадровые военные в угоду чьим-то политическим амбициям. На их место, временно, для обеспечения поддержания боеготовности войск, со всей страны призывались офицеры запаса. Колоссальные расходы по перемещению людских сил и техники, денежному обеспечению и экипировке никто не подсчитывал. Нефти было предостаточно, а цены на нее высоки.
   К середине сентября прибыла большая партия «молодых» офицеров двухгодичников из Донбасса, где, вероятно, потребности в кадрах «не было». В стране Советов, любили перемещения на значительные расстояния.
   Так, спички, произведенные в Белоруссии из леса, вырубленного в таежных районах Сибири, отправляли на Дальний Восток, где их упаковывали в картонные коробки, изготовленные на Украине, после чего оправляли в Мурманск на оптовую базу «Союзмурлесхозснабштабсбытмашспиртимпорт», откуда по разнарядке Совета Министров СССР они отправлялись по всей стране для реализации населению.
   И офицера проще призвать из молдавского города Чимишлия и отправить служить в дальний гарнизон Уссурийска, куда он вынужден на два года перетаскивать всю свою семью. Навстречу ему, в поезде дальнего следования «Новосибирск – Одесса», из Иркутска в Бельцы ехал, такой же точно учитель истории, на два года вырванный из средней школы для обучения солдат тактике ведения сухопутного боя в условиях применения вероятным противником оружия массового поражения.
   К этому времени в штабе армии, обобщая опыт некоторых командиров частей, пришли к выводу, что, так называемые «двухгодичники» не самый лучший материал для затыкания дыр в прохудившемся военном хозяйстве, так как их специальные военные знания и выправка оставляли желать лучшего. Решено было «перековывать», только что призванных или «вырванных» из народного хозяйства, офицеров централизованно, создав на основе соединения в Приднестровске курсы повышения квалификации, куда согнали всех «тунеядцев» и «бездельников», как их уже успело окрестить командование.
   «Тунеядцы» и «бездельники» пришли в восторг, превратившись снова в студентов, на три недели получив освобождение от нарядов, дежурств и прочих атрибутов военной жизни. Все, что требовалось от новоявленных «студентов», это пять дней в неделю – с девяти до часу и с трех до пяти – слушать и конспектировать лекции, которые им «читали» офицеры штаба.
   Первые два дня, двести с лишним офицеров ответственно отнеслись к новым обязанностям и мирно дремали в большом зале солдатского кинотеатра под монотонное гудение меняющихся лекторов. На третий день в пятницу, в три часа после обеда, в аудитории собралось полтора десятка самых ответственных офицеров, среди которых оказался и Цукерман. Прождав бесплодно минут двадцать лектора, они разбежались в разные стороны.
   Равновесие нарушил, еще до обеда, молодой майор-медик Резник, читающий лекции на темы: «Оказание первой медицинской помощи самому себе при ранениях в бою» и «О вредном влиянии случайных половых связей на карьеру военнослужащих». Первая тема интереса не заслуживала, и зал начал было погружаться в обычное полусонное состояние. Но майор-медик, заметив это, несколько отступая от темы лекции, произнес:
   – Немаловажное значение для исхода боя имеет значение правильное и сбалансированное питание личного и офицерского состава.  Пища, в первую очередь, должна быть калорийна. Кстати, по количеству калорий тарелка борща и второго блюда, вместе взятых, равноценны стакану водки.
   Все присутствующие в зале моментально проснулись, заинтересовавшись таким интересным поворотом в изложении темы.
   – Стакан спирта перед боем не только добавит храбрости, но и заменит обед, с обеспечением которого в боевой обстановке могут быть определенные трудности, - продолжал интриговать публику Резник.
   – А если я уже стакан водяры потянул, что мне делать с ужином? – проснулся Гаркенко.
   Зал взорвался от хохота, но лекция была спасена.
   По окончании лекции друзья, по инерции, продолжали обсуждать интересные откровения майора-медика. Ласковый сентябрьский день и солнечная теплая погода навевали хорошее настроение. Медленно кружились желтые листья, выписывая в прозрачном воздухе замысловатые пируэты, мягко и неслышно падая на землю.
   – Интересные вещи рассказал этот коновал – нарколог, – сказал Серега. – Мне кажется, что мы могли бы проверить его теорию на практике. Игорь, Женя, Коля! Как вы относитесь к моему предложению?
   – Твое предложение, Серега, ввиду своей неограниченной глубокомысленности и предельной лаконичности, заслуживает внимания и воспринимается мною с большим интересом, – ответил ему Женя. – Мало того, я делаю контрпредложение.
   – По рублю, и в школу не пойдем! – с надеждой в голосе перебил его Игорь.
   – Почти! Я предлагаю поехать в ночлежку, скинуть с себя офицерскую личину, и отправиться в город. Кто за? – закончил Женя.
   – Все! – поспешно ответил за всех Сергей.
   – Я, пожалуй, не поеду. Мне надо кое-какие дела сделать. Я чуть позже к вам присоединюсь, – обречено пролепетал Коля.
   – Какие у тебя могут быть дела, служака? С тобой все ясно, Карл Маркс. Экономист хренов, – Николай Энгельсович Цукерман, – со злостью набросился на несчастного Колю Серега.
   – Да ладно, не трогай его, поехали, он еще пожалеет, – снова заступился за Колю Игорь.