Гостья. Гл. 33. Закрыть проект

Гостья.

Продолжение. Предыдущая глава http://proza.ru/2010/11/21/187

*     *     *     *     *

                Гл.33. Закрыть проект.

                …у сирен есть оружие более страшное,
                чем пение, а именно – молчание.
                «Молчание сирен». Франц Кафка.

Шубинская и Сазонов были почти ровесниками. Несмотря на это, они редко отходили от официального  тона отношений, хотя в те времена, когда на погонах Сазонова красовались капитанские звёздочки, а Марина Дмитриевна была просто Мариной, они были на «ты».
Сейчас возникла необычная ситуация, и Сазонову стала нужна именно Марина с её способностью нестандартного мышления, с её эксцентричностью и готовностью плодить версии.
Они оба, и Шубинская и Сазонов, достигли той степени предпенсионного возраста, когда человек с утра бежит, полный энергии и работоспособности, а к вечеру уже перемещается неспешно, скрывая за солидностью обычную усталость. И всё-таки Сазонов залюбовался и спортивной фигуркой Шубинской, и серьёзной, зрелой красотой её лица, к которому так шли и чёлка, и шляпка, и жёлто-зелёный дымчатый шарфик, и в меру подкрашенные губки… так вот почему она задержалась, – «чистила пёрышки»!
Заметив его восхищение, Шубинская зарделась, как девочка, и стала ещё привлекательней.
- Марина! Бросай своего морячка и выходи за меня! – начал с комплимента генерал.
Муж Марины, капитан первого ранга на пенсии, постоянно пропадал где-то в порту и уже не ходил в море.
- Поздно хватился, Семён, – улыбнулась Марина. – Муж теперь неподалёку и контролирует меня с помощью современных приборов.
- Ну да, эти сотовые телефоны… захочешь пропасть в какой-нибудь «болотной комнате», так не дадут.
- Ну вот, он сразу о деле, – притворно огорчилась Марина. – А я-то думала, за жизнь поговорим, или хоть посплетничаем. Таки шо, переходить на «вы»?
- Не торопись, Марина, время терпит. Давай, как ты говоришь, посплетничаем!
Он раскрыл зонт, так как дождик всё-таки моросил, и взял Марину под руку.
Помолчав, генерал заговорил как будто бы вовсе не о наболевшей проблеме, а на деле всё о том же:
- Вот, Марина, недавно мне подумалось такое, что мои родители крестить то меня – крестили, а вот в вере укрепить не сумели.
- Это с нашей-то советской школой – усмехнулась Марина. – Был бы ты сейчас не генералом, а знаешь кем?
- Кем-кем… да тем же! Вон у нас всё правительство в соборах крестом осеняется!
- Ну, это они сейчас заторопились осеняться, чтобы от просвиры не оттеснили.
- Да сам знаю, – поморщился генерал, – хоть бы в чертей была вера. А то теперь меня надо гнать за профнепригодность.
Однако Марина не стала возражать, говорить, мол, что ты, ты ещё ого-го. Неожиданно она почти согласилась:
- Так оно и есть. И замена найдётся. Как насчёт Гулькиса?
Сазонов от неожиданности даже слегка отстранился и посмотрел в Маринино лицо. Оно было вполне серьёзным. Но глаза… глаза её смеялись!
- А ну тебя! Представляешь, какую версию в отношении этого вашего помолодевшего…
- Что он агент?
- И ты? И ты подозревала?
- Не я одна. Кем бы мы были, если б не обсосали эту версию!
- Конечно, шефа  информировать не обязательно?
- Да не было такой нужды. Версия отпала сразу, после первых же сеансов гипноза.
- Почему?
- Случилось вот что. Версия, что этот Фёдор и пропавший Ситор – один и тот же человек, у которого стёрта, или заблокирована часть памяти, конечно, эта версия сначала казалась невероятной. Тот – пожилой, этот – молодой… Но не для нас, не для тринадцатой! Поэтому мы её тоже имели в виду…
- Так почему версия, что он агент, отпала, как ты говоришь, сразу?
- Понимаешь, память человека – не регистр компьютера, с которым делай, что хочешь. Она как бы размазана по всему мозгу.
- Как это «размазана»?
- Ну, как фотопластинка с голограммой. Разбей такую пластинку на кусочки, и окажется, что на интерференционном узоре каждого кусочка есть информация обо всём  полном изображении! В отражённом от такого осколка лазерном луче проявится в пространстве  всё изображение, слабее, конечно, но со всеми деталями, как и с целой пластинки.
- И как это выглядит в памяти?
- Память о языке, которым владеет человек, как бы пронизывает весь мозг.
- Это я понимаю. Что дальше?
- Старый Ситор много лет провёл в Индии. Так вот, наш подопечный под гипнозом выполнял все команды, подаваемые ему на языке хинди! Более того, он понимал отдельные фразы на языках урду и бенгали, причём именно такие фразы, которые можно часто слышать на рынках Индии… вот тогда эта призрачная версия и стала главной!
- И я узнаю об этом только сейчас?
- Семён! Ты вообще читаешь наши протоколы и отчёты?
- А ты хоть представляешь себе их общий объём? Надо же выделять главное!
- Так мы сразу и объявили эту версию наиболее правдоподобной!
- Ладно, пусть так.
Дождик угомонился. Сазонов отпустил руку Марины,  сложил зонтик.
Посмотрел на часы, вздохнул:
- Посплетничали, называется… да не об этом я хотел с тобой говорить… сейчас выбор версии о метаморфозах этого гражданина уже не актуален. Сейчас возникла проблема глобальная, возникла проблема… контакта!
- Ну, и…
- Между нами?
- Само собой.
- Хочу закрыть проект.
- Почему? – удивилась Марина. – Ты подумал о перспективах в случае удачи?
- Ещё как подумал.
-Так что тебя мучает?
Генерал вдруг вспылил:
- А тебя не мучает? Главное – успех? Слава? А то, что это может быть новым оружием в руках наших… тех, что осеняют себя в восстановленных храмах и вновь построенных имениях?..
Марина думала недолго:
- Послушай, Семён, я не понимаю, почему ты запретил мне, Гулькису и всей нашей команде соваться в эту аномальную комнату и даже обсуждать между собой.
- Особенно на территории тринадцатой! – уточнил генерал.
- Но почему?
Сазонов поднял голову и выразительно посмотрел на столб с камерой видеонаблюдения.
- Ну, это я могу понять…
- Не совсем – задумчиво проговорил Сазонов. –  Понимаешь, быть под колпаком у своих куда ни шло. Давай обобщим. Ситора омолодили и привели в нашу явочную квартиру, откуда прямой путь в тринадцатую. Мы не имеем малейшего представления о том, кто они, а они о нас знают всё. Сначала я решил, что это нам сигнал, означающий «Мы есть!» И вдруг пошёл откат, к подопытному возвращаются возраст и память. Или нас торопят с контактом, или нам показывают, что контакт нежелателен. Но торопить нас нет причины…
- Думаешь, остаётся второе, намёк на то, что контакт нежелателен?
- Не знаю…  может быть, в средние века именно такие контакты привели к инквизиции и крестовым походам. В нашем случае всё говорит о случайном характере контакта. Мы с тобой прекрасно знаем, что представляет собой  человечество с его концлагерями, войнами и Алькаидами? Лучше не рисковать!

Походили какое-то время молча.
Потом Марина Дмитриевна сама взяла Сазонова под руку:
- Семён! Это же не мёртвая материя, и не ядерный синтез. Это – Разум! Ты не подумал, что хорошо бы узнать мнение той, другой стороны?
Генерал от неожиданности остановился. Ну, Марина!..
Так поставить вопрос должен был он сам!
И почему такое решение проблемы приходит в голову именно женщине?
Сазонов обнял Марину, чмокнул её в мокрую от дождя холодную щёчку, и они пошли к корпусам.

Вдруг Марина схватила генерала за руку: на аллею выскочил человек, который размахивал руками и что-то кричал.
Они не сразу узнали капитана Гулькиса, с которым виделись час тому назад. Но сейчас это был нормальный Марат Гудькис без цветной мозаики на коже лица и на руках.
- Там… там… вернулся дипломат!
Сазонов поднял руку ладонью к Марату:
- Капитан, возьмите себя в руки и доложите по форме! Какой дипломат и откуда вернулся?

Продолжение http://www.proza.ru/2013/11/20/39