4. Продуктовый лабаз

   Двенадцатая представляла собой квадратную комнату, пять на пять метров, с высоким потолком и располагалась в левом крыле второго этажа офицерской гостиницы. Двухэтажное каменное здание, отделанное снаружи красным кирпичом, построенное до войны в стиле «псевдореализма» без особых архитектурных излишеств, в разряд охраняемых государством памятников архитектуры еще не попало.
   В комнате, рассчитанной на проживание шести человек, стояло восемь железных  коек, два огромных дубовых шкафа, стол в центре и, почему-то, только две прикроватные тумбочки.
   Два окна  имели впечатляющие размеры, а на подоконниках можно было отдыхать лежа.
   Лобидзе облюбовал себе койку возле огромного двенадцатисекционного радиатора. Рядом – через проход – устроился Силикатов, за ним Цукерман и, наконец, через проход под противоположной стеной Гаркенко.
   Одну тумбочку себе забрали Лобидзе и Силикатов, поставив ее в проход между коек под окном, вторую отдали Гаркенко и Цукерману, выцыганив у последнего полбанки сгущенного молока взамен.
   В тумбочке Лобидзе и Силикатова одиноко стоял пустой граненый стакан, две зубные щетки, полевая фуражка Силикатова, старая потрепанная колода карт без пиковой дамы и электробритва без чехла, по случаю выигранная Игорем в домино у одного из кадровых офицеров.
   Иногда Игорь вечером, тайком от всех, прятал в тумбочке стакан, полный вина и накрытый куском хлеба, - на утро. Утром,  неизменно, стакан был пуст, хлеб не тронут.
   Другая тумбочка больше походила на продуктовую лавку. В верхнем, выдвижном ящике находилось мыло, хозяйственное и туалетное, тюбик с зубной пастой «Поморин», флакон одеколона «Русский лес», электробритва и две зубные щетки, одна из которых принадлежала Гаркенко. Все остальное содержимое тумбочки являлось собственностью Цукермана.
   Одно перечисление продуктов, хранящихся в тумбочке, больше напоминало «Книгу о вкусной и здоровой  пище».
   Тушенки, рыбных консервов, сгущенного молока, сахара, чая и других продуктов было такое количество, что Гаркенко каждый раз, когда Цукерман открывал свой продовольственный лабаз, терял самообладание. Но  хитрый Цукерман старался не оставлять открытыми банки с консервами.    
   Гаркенко, совсем «не любивший» плотно и сытно поесть, впрочем, как и все остальные, гордился своим соседством с тумбочкой. Такое соседство давало ему возможность совершать набеги в тумбочку ночью. Нужно было всего лишь дождаться, пока Цукерман  заснет.
   – Люблю повеселиться, особенно пожрать, одним, другим батоном в зубах поковырять! – весело распевал Серега.
   В итоге, запасов продовольствия, припасенных Цукерманом, хватило четверке почти на три недели.
   Цукерман   сильно расстроился:  по его расчетам продуктов должно было хватить месяцев на пять.
   – Ничего не понимаю, – возмущался Коля. – Куда все исчезло? Серега! Признайся, ты подмел? А еще дружбан.
   – Боже упаси! Колюня! Ты же меня знаешь. Да я, за тебя..., – облизываясь, начал было оправдываться Серега.
   – Все и сожрал!? – договорил Коля.
   – А мне, Коля, честно говоря, не понятно, куда это все в тебя влезло? – лежа на кровати, вмешался в разговор Игорь. – Ты столько съел продуктов, а толку никакого. Хотя бы слегка поправился. Мне кажется,  тебе нужно обратиться к врачу гельментологу? Вдруг у тебя глисты завелись.
   – Умник! – возмутился Цукерман. – Посмотри на себя: разожрался как кабан, на кровать не вмещаешься. Брюхо на тачке возить нужно. Развалился, как жаба на песке. Мог бы уже не квакать. Я подозреваю, что ты из моего тамбурина не вылезал.
   – Колюня! Не кипятись. Я тебе честно скажу, – вступился за друга Женя. – Мы у тебя, Колян, кроме мыла и зубной пасты ничего не тырим. Честное пионерское!
   – Коля! Я знаю, кто все слопал, – вдруг заверещал Серега. – Помнишь, у нас два дня жил Костя, откуда-то из Донбасса. Я ему еще руку переломал. Он, гадюка, мне сразу не понравился. Приедут корешки из Одессы, вторую переломают!
   – Засохни Серега! Твои корешки уже месяц доехать не могут! Надоел своими угрозами. Сам все схавал, собака, даже с нами не поделился, – прошипел Лобидзе.
   – Я схавал? – взвизгнул Серега, как поросенок. – А вы меня в тумбочку ни разу не посылали? Как жрать, так вместе, а теперь я крайний! Больше не полезу!
   – Больше уже и лезть незачем. Ничего не осталось. Мне только интересно, заварку для чая вы жевали или самокрутки делали? Кстати, больше всех ты, Серега, надо мной издевался: «жратвы на год набрал»! Ну ладно, хватит об этом. Бесполезно после драки кулаками махать, – подвел черту Цукерман.