Конец зоны всех ограничений. Глава 20

Дели, Акшардхам.

Насмеявшись вдоволь, поднялись в номер, сразу поставили кондей на 18 градусов. Душ. Какое простое человеческое счастье - душ. В Индии не принято после постояльцев прибирать: унитаз слегка загажен, на вешалке мокрое полотенце, туалетная бумага. Дух какого-то бекпекера ещё тут. Давно я так смачно не мылась. И вышла из душа в приятную прохладу. Натаха словила вай-фай, манагер дал ей пароль не от гостевой сети, та сеть разумеется не работала, а от сети для "своих", Натаха уже общалсь в фейсбуке с Харшем. Пришлось мне снова поработать гугл-переводчиком и помочь Натахе. Освежившись в душе и под кондиционером, решаем купить мне новые штаны, ибо у меня макаки украли нормальные штаны, а драные красные выглядят столь ужасно, что дальше Мейн Базара стыдно в них выходить. После кондиционированного воздуха нашего номера улица кажется адом. Вмиг вся одежда промокает насквозь, противно облипает тело, по коже струятся потоки влаги. В первой же лавке, вяло поторговавшись, беру штаны. А вот это зря. На поверку они оказались очень жаркими, ну то есть лёгкие прекрасные штаны, но для +45 они супер жаркие, надо было быть внимательнее. А Мейн Базар заметно ожил за те 2 с лишним недели, что нас не было. Я с первого раза нашла ту кафешку, точнее одну из двух моих любимых. Первая была чуть дальше, решили экономить силы и двигаться по минимуму. На Мейн Базаре очень интересно наблюдать за бекпекерами, сразу бросаются в глаза те, кто первый раз в Дели (а может, и в Индии) – они  идут, беспрестанно озираясь, увидев белых в каком-то едальном заведении, опасливо заходят, оглядываются и садятся есть. Три азиата (пусть будут китайцы), озираясь, вваливаются внутрь. Одеты не по-индийски – в майках (не футболках), в шортах с голыми ногами. Ну для Мейн Базара покатит, но далее в таком виде неприлично выходить. Видимо, из страха отравиться, заказывают колу и гамбургеры, я ем руками свои алу паратха (лепёшки с картошкой), они поглядывают на меня со смесью удивления и непонимания. Курим биди. Как же здорово сидеть под вентилятором в адскую жарищу, курить биди и глазеть на самую большую перевалочную базу бекпекеров в Азии. Вспомнился ещё один день на Мейн базаре: февраль, +13, дождь, я в шерстяной кофте и шапке, приехала из России погреться, зябко кутаюсь в шарф, грею руки о чашку чая, мелкий дождик. Заходит местный фрик: «Чудесный день сегодня в Дели, не правда ли?», - и, садясь, за столик, открывает Дели Ньюз, закуривает трубку. Я говорю: «Дождь идёт, какой же чудесный?!», а он: «А причём тут дождь?», и тут до меня доходит. Медленно так. Как до жирафа. Причём тут дождь, холод, зябкое кутанье в шарф? Я в Нью Дели, сижу на старом добром Мейн Базаре (это было моё первое посещение Мейн Базара), пью кофе, люди улыбаются, мир улыбается, только индусы могут в холод и дождь, кутаясь в тряпьё, жечь в железных бочках костры и улыбаться. Улыбаться. Они умеют быть счастливыми. Ни от чего. Внутри.
 - Хей, друг, сегодня самый прекрасный день в Дели!
Фрик понимающе кивает, его длинные седые волосы развиваются от ветра.
 - Добро пожаловать в Пахарганж! - отвечает он мне.
И вот теперь, сидя в том же самом кафе, на том же самом месте, я вдруг прозреваю вновь: какое дело до жары, до адского пекла, ведь я тут, в любимой моей родной Индии. Предпоследний день. Надо как можно больше унести в своём сердце. Нормальный человек и близко нос не сунет в Пахарганж, но я счастлива здесь. Счастлива быть здесь и сейчас.
Мы выходим в горячий космос раскалённой улицы. Двигаем к метро. Снова подходим к метро, и снова с той стороны, где мы вышли. Это мистика. Потому как открывала я миллион раз карту – чтобы из метро попасть на Мейн Базар, надо повернуть направо, а соответственно, чтобы попасть в метро – повернуть с Мейн Базара налево, ну нет прямого пути, НЕТ его, я с пеной у рта доказывала Натахе это, и что я ходила всегда так – прямо до перекрёстка и налево, и что там ступенек вверх было много. А тут мы шли тупо прямо. Тем не менее, факт остаётся фактом – мы попали на станцию РК Ашрам Мардж (по возвращению, попросила И. описать станцию эту – наши описания совпали, никакой круглой площади с рикшами там нет в помине, и по прямой туда не попасть, ибо метро априори на иной улице расположено. Вот в такие игры играл со мной Пахарганж). Наташка, по всей видимости, думала, что у меня поехала крыша от жары и курения всякой дряни. Но дрянь-то мы давно не курили, и на рассудок не жаловались. Я решила забыть об этих странностях со входом, потому что стала параноить, а с чего бы это я взяла, что Акшардхам находится на одноимённой станции метро, это же Индия. Но у меня не было времени изучить подробно эту информацию. Я так решила и баста. Но я это знание оставила при себе, пусть Наташка будет уверена, что мы едем, куда надо. В кондиционированном вагоне ехать одно удовольствие, около получаса, и мы на месте. Я опасливо кошусь на указатели, уфффф, стрелочка на Акшардхам, ура, я не ошиблась. У выхода из метро куча докучливых рикш, но они в разы адекватнее, чем на Мейн Базаре, честно сказали, что пешком 10 минут идти, долго сами с собой торговались, прозвучало предложение 5 рупий за двоих, цена до смешного низкая, и понятно, они не из-за денег, а от скуки предлагали, но мы ходим ногами сами такие расстояния. Это новый район Дели, кругом стройка, ограждения, и мутно как-то. Но мне нравится Дели. Пьём свежевыжатый сок лайма, точнее Наташка ушла покупать, ей было плевать на цену, предварительно выучили  с ней   no water, no ice. Милейший молодой мужчина тщательно отжал кучку лаймов, чистый стакан вновь сполоснул при Натахе и вручил ей чистейший лаймовый сок. Он был не кислый, а приятный и освежающий, я последовала её примеру. Натаха опасалась сначала, но я её уверила, что много раз пила и тростниковый сок, и всякий разный, и если этот лаймовый сок не адски кислый, я тоже куплю. Мы есть наши мысли. «Тот, кто сострадает, ест пищу грязными руками» всплывает цитата из Танца Дели. Я не могу это объяснить. Я так чувствую. Может быть, потому для меня грязь, антисанитария в Индии не играют никакой роли. Это как фон, тот, кто вытерпит это, увидит скрытое, увидит суть. Я никогда не думаю о том, что я отравлюсь чем-то, чем-то заражусь. В Варанаси из крана течёт Ганга, чистишь ею зубы. Можно умереть от страха, если начать думать и просто вспомнить, что плавает в Ганге. Но это священная река и священная вода из крана. Она не может убивать, причинять зло. Надо это пропустить через себя. И тогда ничего не случится. И продавец сока, выжимающего его доисторическим аппаратом посреди пыльной улицы – он добрый, он улыбается, он искренне готовит нам сок, у него нет цели срубить побольше денег с иностранок, мы платим столько же, сколько индийцы. Люди добрые. И ничего со мной не случится, пока я знаю, пока я чувствую, пока я сострадаю, пока люблю, пока я открыта сердцем, пока я не злюсь. Только тогда Вселенная будет меня хранить в трущобах Варанаси ночью, на вершине водопада в Гималаях, в грузовике на серпантине - везде и всюду. И лаймовый сок – это свежевыжатый лаймовый сок, купленный у уличного торговца посреди пыли, стройки, шума, грязи, ремонтных работ. Самый вкусный лаймовый сок в мире.
Чтобы попасть в Акшардхам, необходимо запастись мешком терпения. Очень большим мешком. Сначала входишь в ворота, и кажется, что всё просто, но потом понимаешь, что ошибся. Идёшь долго-долго-долго, кучу людей видишь, в том числе и «беляши» попадаются, видишь кучу людей у камеры хранения. Я вижу какие-то стенды с историей создания комплекса, ещё кучу букв, но не вижу значков, запрещающих фото, поэтому мы решаем сразу напролом. Угу, как же. Не тут-то было! Бесцеремонная тётка на чистом, почти безупречном английском популярно мне объясняет, чтобы я валила сдавать ВСЁ, кроме паспорта и денег, Наташке тоже самое сказали, я полагаю, сказано было в грубой форме. Настроение испортилось. У меня, например, плохое зрение, и те стенды, что я видела, так там всё про историю Акшардхама, про всякую ересь, да, возможно, я пропустила правила, но нигде не было перечёркнутых фотокамер значков или мобильников. Какой-то добрый дяденька к нам подходит, говорит, чтобы мы не расстраивались, что вот он тоже своё барахло только что сдал. Наташа говорит, что не будет сдавать индусам свой супер-пупер дорогой телефон, что это бред сивой кобылы. В такую жару сил ехать куда-то ещё не было, да и не было путеводителя, а в те места, где я уже была, меня как-то не тянуло. Сели, пригорюнились. Рядом села какая-то семья, достала свои алу парата и давай жрать, как же мерзко они чавкали. Настроение ну совсем испортилось. Тащиться назад на Мейн Базар было неохота, тащиться по жаре, по адовому пеклу искать в этом ужасном районе интернет-кафе – тоже, куда ехать кроме Лотус Темпла, Ред Форта и Маджну Ка Тилла, я понятия не имела, теоретически, если всех подряд спрашивать где Сады Лоди, или гробница Хумаюна (как эта самая гробница по английский, я понятия не имела), гурудвара какая-то хорошая есть, но название я не помнила, а такие действия  требовали очень многой энергии (вспомнили, как пытались найти метро на Кашмир Гейт, решили, что ну его нафиг), а энергии нет в 40С жару и 100% влажность. Нашли будочку, у которой очередь за бумажками специальными, типа декларация на личные вещи, ничего не подписано, в толпе эту будочку попробуй сыщи, ничего, кто-то нас отвёл. Натаха, психанув, сказала, что белые люди в очереди с индуснёй не стоят, и, отпихав всех, берёт 2 листочка. Там супермелким шрифтом написано что можно, и что нельзя. Можно взять бабло, паспорт (нет, не документы, а именно паспорт, больше ничего, права то бишь нельзя, и пр. и пр.), украшения в виде серёг, колец и браслетов (у них бы камера хранения не смогла принять столько барахла, сколько на каждой индианке надето  - браслетов до локтей и до колен). Я прочла, что можно взять прозрачную сумку размером не пойми сколько дюймов, хвала моей грёбаной работе, я вспомнила, что 1 дюйм равен 2,5 см, в общем, моя сумка подходила, но не была прозрачной. Но как нести в потных ладошках деньги в 3-х валютах? Ещё и паспорта? Бред. Нельзя,  кстати,  даже флешки проносить, зонтики, в общем – деньги, паспорт, серьги и браслеты. И что там в этом Акшардхаме, что с ним так носятся? Я сказала, что если меня эти хамские тётки на досмотре развернут назад, я не пойду больше в эту бесконечную очередь в камеры хранения, а поеду на Мейн Базар пить пиво под кондиционер. На том и порешили, запихнув все шмотки в Натахину сумку, а её паспорт и деньги в мою мелкую. Отстояв длиннющую очередь в камеру хранения, мальчики-зайчики-работнички тщательно сверяют с декларацией те вещи, что ты сдаёшь, потом просят тебя посмотреть наверх, и тебя фотографируют с твоим скарбом. Я не удерживаюсь и показываю язык, мальчик-зайчик просит мадам сфотографироваться с приличным выражением лица, меня фоткают с моим телефоном и мыльницей. Дают взамен номерок, который представляет собой плоскую круглую штуку. Если учесть, что люди сдают всё, то таскать в  руке паспорт, деньги и этот номерок – это жесть, в номерке нет даже дырочки для пальца, а если учесть, что у сари и шальвар-камиза карманов нет, то я не понимаю, какой идиот эти номерки придумывал. Пакет размером больше 20/20 см тоже проносить нельзя, вы видели такой пакет? И тут, уже в очереди на досмотр до меня доходит – плеер, в секретном кармане сумки лежит плеер. Чёрт! В трусы что ли его засунуть. Ведь развернут, как пить дать, развернут. Мы с Натахой выбешены и измучены жарой. Снова досмотр, как в аэропорту. Тётка со всех сторон проводит по мне металлоискателем, и это после того, как я прошла под рамкой, у неё что-то пикает (я полагаю, серёжка в пупке), тётка бесцеремонно оттягивает мне штаны с трусами и заглядывает, может ещё плановый осмотр гинеколога перед входом в храм, вдруг я туда себе фотоаппарат засунула? Видимо, тётка удовлетворилась увиденным в моих штанах, и совершенно мерзко и грубо вытряхнула всё из моей сумки, всё абсолютно. Не спрашивая моего разрешения или мнения, в помойное ведро летит моя ручка (конечно, вдруг я шариковой ручкой изрисую храм!), туда же жвачка. Всё, меня это вывело, я начинаю говорить, что мне нужна моя ручка и моя жвачка, что в правилах не написано, что это запрещённые вещи, возмущаюсь я ещё и потому, что свой плеер в помойке видеть не хочу. Тётка говорит, чтобы я шла назад и сдавала жвачку с ручкой, паспорта вывернула из обложек, благо, что доллары пересчитывать не стала, хотя я бы не удивилась. А я бухтела и бухтела, мол как так, вы же цивилизованная страна, а тут жвачку в мусор…потайной карман в сумке она бы не нашла, это вряд ли, но вот прощупать плеер могла, видимо, я довела тётку, она рукой в перчатке смахнула в ящик наши паспорта и деньги, и сказала валить уже с дороги, либо валить в обратную сторону, если мне так дорога моя жвачка и ручка, зато плеер был спасён. Я язвительно заметила уже Натахе, что может у меня бомба в плеере, или там супер потайной фотоаппарат, я наснимаю их Акшардхам, фиговая у них служба безопасности. Громко и нагло возмущаясь, мы шли, от жары ехала крыша. Фонтаны!!! На входе были фонтаны, Натаха сунула под воду голову, а я ноги, когда я уже убрала ноги, а Натаха мочила голову, раздался свист и стали подходить охранники, но так лениво. Смачно выматерившись, Натаха убрала голову из-под фонтана, и мы двинули дальше. Ужасный грубый шмон на входе подпортил впечатление. Лучше бы вход зарядили платный, только бы голову столько не морочили своими тупыми правилами. На входе ещё охранник всех вошедших тормозил, спрашивал из какой страны, и всех записывал в журнальчик, записывали только иностранцев.
 Акшардхам. Да. Это очень очень архитектурный подвиг. Это чудо. Это Величие и Величественность. Рот открывается надолго, подбираешь отпавшую челюсть с коленок. Храм совсем свеженький 2005 года выпуска, посвящён Бхагавану Сваминараяну, точнее его воплощению. Учение Сваминараяна имеет огромную популярность в Индии. Суть учения – это то, что не надо бояться никого и ничего, не причинять вред живым существам, тем более не употреблять их в пищу, медитировать, не убивать, не прелюбодействовать и пр. В общем, с английским у меня туго, да и дырка в голове, информация навылет. Чем это учение популярно, в чём его изюминка, я не уловила, для меня осталось загадкой. В Акшардхаме показывают фильм про Сваминараяна, разумеется, на хинди, разумеется, иностранцам дают наушники, максимальная громкость которых заглушается основной звуковой хинди дорожкой, так что очень напряжно, практически ничего не слышно. Есть супер инсталляция, с плаванием на лодке – на хинди и на инглиш, на инглиш очень долго пришлось ждать, где-то через полчаса пришли мальчик с девочкой – индийцы, и мы вчетвером ходили-бродили, слушали и смотрели, при переходе из одного зала в другой Наташке за несколько секунд объясняла то, что поняла, теперь я забыла то, что поняла. Там вся история жизни Индии представлена, и её развития, это офигенный 3д перфоманс, словами не передать – надо видеть. Сие благо стоит 170 рупий для фарангов, причём, нигде нет стрелочек, что вот, мол, там касса, а тут платно, тут выставка. Есть стрелочка «выставка», там толпа, нам подумалось, что билеты где-то там же, но это оказалось не так, Натаха поулыбалась мальчикам-зайчикам на входе, нам не пришлось никуда идти, мальчик сгонял нам куда-то за билетами, и мы заплатили по факту входа. В общем, если ничего не понятно, надо делать вид, что ты тупая иностранка. Потом полило, как из ведра, толпы народа прятались в галереях храма. Наташку поятнуло на английский, и она мне стала задавать миллион вопросов, потом мы поели местных ужасных сэндвичей - несусветная гадость, просто гадость, не еда, а отрава, уж я не знаю, чего там можно положить, но было ужасно, чуть с голоду не умерли, а цены кусачие, не индийские совсем. После дождя ничуть не легче, та же парная. Двигаться нет сил, хотя вокруг гигантский парк, красивый парк, даже нет сил подойти к слонам, говорят, нет ни одного одинакового слона, высеченного из камня, коих всего 148, расположенных по периметру храма.
А за 30 рупий супер мега шоу – поющие фонтаны на фоне ночного неба. Впечатляет, говорят, похоже на поющие фонтаны в Барсе. Но в Акшардхаме целая сказочка под эти фонтаны – из Рамаяны или Бхагавад Гиты,  истории про богов, в общем, я сидела с открытым ртом, пересказать точно не могу, про Шиву и Парвати точно помню, про Кришну и Радху что-то было. Акшардхам монументален. Это стоит увидеть. Нужно приходить с утра и до закрытия. Мы приехали часам к 12 и пробыли до 8 вечера, времени не хватило, даже если бы не жара, не хватило бы времени обойти весь парк. Я бы хотела вернуться в Акшардхам, более осмысленно провести там время. И это просто безобразие, что нельзя фотографировать. Храм прекрасен.
Ощущая себя в сауне делийской ночи, молча бредём к метро, сил нет совершенно. Этот мансун сводит меня с ума, вся жидкость из организма выводится мгновенно, литр воды выпивается за 5-10 минут, вечно склизкая противная кожа, потеют все органы изнутри, потеет то, что потеть не умеет, потеет нос внутри, уши внутри. Давление от потерянной жидкости падает ниже плинтуса, приходится пить кофе с большим количеством сахара. Жара бы ещё ничего, но вот эта влажность, это безумие, я бы не пережила сезон дождей в Дели, это ужасно. Еле волоча ноги, добираемся до метро – кондиционер, ура, счастье есть. В метро весёлый гомон, офисный планктон едет домой с работ, а я бекпекер, пусть и ненадолго, я еду в своё гетто ночевать, и мне не надо в опостылевший офис с утра.
Идём ужинать в мою любимую кафеху, я даже помню официантов! Народу битком, кое-как находим свободный столик.
 - Насть, тётка-то за столом напротив по-русски говорит,
 - Неа, по-английски, просто акцент русский.
 - О, мы же забыли, что она нас понимает, привыкли городить всякую чушь меж собой.
Тётка не ведёт и глазом, на таком терибл инглиш, что мне мой кажется образцом Оксфорда, зато её спутник – мужчина-индиец, как все индийцы, радостно нам улыбается, мы перебрасываемся парой фраз, тётка не ведёт ухом, ну ещё бы – почти в глаза я сболтнула про её английский. Индиец хочет поболтать с Наташкой, но Наташка говорит, что все вопросы ко мне, она не понимает. Мы  с дядькой говорим ни о чём, его спутница явно нервничает, я, я ничего не понимаю, что она говорит, какая каша, боже.
 - Наташ, я тоже так говорю? Как он её понимает?
 - Не знаю, вроде не так, у тебя не очень слышно, что ты русская.
 - Да прям…акцент нас с тобой выдаёт с потрахами везде.
 - Она ужасно говорит, будто по-русски, только ни слова не понять.
 - Не, по-английски, но тоже ни слова не понять.
Тётка уходит с каким-то негром, мы болтаем с её попутчиком о том, где мы были и что видели, он в восхищении, что я третий тайм в Индии, все в восхищении, когда узнают, что это моя третья Индия. Тётка возвращается, индиец уходит с ней. Сзади нас французы поют песню Высоцкого, точнее один поёт, а другие слушают. Приглядываюсь-прислушиваюсь – нет, он не русский совершенно точно, он тоже француз. Сбоку азиаты щебечут о чём-то, также слышна испанская быстрая речь. Весь мир можно повидать на Мейн Базаре. Сидим, балдеем. Последний вечер в Индии. Не хочется уходить. Остановись, мгновенье, ты прекрасно!