Наташа и сундук

Это реальная история, не сказка, а Наташа,  о которой пойдет  речь, не девочка, а женщина, давно за пятьдесят, округлая, с багровым румянцем на щеках. Последний, выдает ее слабость - пристрастие к горячительным напиткам. Она моя соседка, старенький,  аккуратный дом ее как раз напротив моих окон. Жила она одна, мужа схоронила лет семь назад, а детей Бог не дал.

 По профессии – пчеловод, но с тех пор как страна благополучно стала на капиталистические рельсы, хозяйство, в руках предприимчивых людей, утратило свою былую мощь, и из многоотраслевого крупного колхоза, превратилось в аграрный придаток по посевам рапса и подсолнечника. Фермы разобрали на камень, бывшие колхозники отправились на поиски работы в прилежащие города, многие  уехали, какая уж тут пасека… Наташа осталась без работы, а до пенсии, такой спасительной, еще пару лет как - то дожить надо.

Вот она и нанималась людям, в основном пенсионерам, огороды копать, виноград обрезать. Те , кроме оплаты, кормили ее, ну и наливали чарку. Вечерами она обычно бывала навеселе, речь у нее пестрела шутками - прибаутками, голос и громкий смех ее можно было слышать далеко за полночь, вполне счастливый человек. Такая жизнь ее устраивала, постепенно исчезла со двора живность, ее собственный огород запустел и зарос сорняками – зачем заниматься чем - то, если всегда найдется тот, у кого перекусить и выпить можно.

Случилась эта история весной, два года назад. Моя собака была тогда щенной, приходилось чаще выгуливать ее, даже по ночам. В одно, очень раннее утро, я, зевая, сидела на пороге, поджидая пока собака проделает свои естественные потребности. Окружающие предметы нечетко вырисовывались в сером утреннем свете, было тихо. Тут слышу:  в Наташином дворике  какой то шум, мужской голос, стук двери. «Собирается что ли куда-то» – лениво подумалось мне. Уводя собаку, все - таки выглянула из-за забора: не далеко от ее ворот стояла легковая машина, мне показалось, что это ее родственник. « На кладбище, наверное» - решила я, вспомнив, что кто – то, из ее дальних и многочисленных родственников,  умер. У нас принято было на свежие могилы ходить очень рано утром, еще до восхода солнца.

День у меня прошел в заботах, и Наташу я увидела лишь вечером, когда присела на пол часика у дома, на скамейке, вместе с, зашедшей проведать меня ,подругой Леной. На наше приветствие Наташа, вдруг, со слезами: « Вот так , сидите, а я чуть не умерла сегодня…» - и стала сбивчиво рассказывать, как обычно, вставляя уместные и неуместные прибаутки, всхлипывая, но, в конце концов, история ее  нам стала ясна.

Дело было так.  Она спала, и очень крепко, вероятно не без влияния спиртных паров. Разбудил ее стук в дверь. Выглянув из-за занавесок в прихожей, она увидела незнакомца. Тот стучал, звал хозяйку. Почему - то  Наташа решила, что пришли с плохими намерениями, а именно: убить и ограбить: « Вон, по телевизору, сколько показывают, все одиноких убивают, предупреждают не открывать незнакомцам, а у меня дверь на слабенькой задвижке…» - поясняла она, оправдывая принятое свое решение, спрятаться от них. « Хотела было под кровать, не влезаю, стала стучать в окно, что выходит в твой двор, думаю , может, услышишь…бесполезно, а тут на глаза попался дедовский сундук…открываю, до половины набит тряпками, но место для меня есть. Я быстро в него забираюсь и закрываюсь крышкой…»

Я видела этот Наташин сундук, громадный, дубовый, добротно сделанный дедом, без единой щелочки, как говорится -  вечная вещь, как и  многое из того, что делали наши предки.
Представила: соседка в ночнушке, при ее габаритах, лезет в сундук…  Комизма в этом было не занимать, переглянулись с Леной, сдержали смех. « И что дальше?»

« А то , что я с перепугу сразу и не услышала как упала щеколда, замок на сундуке навесной…Лежу, радуюсь, хоть и тесно, и темно, фиг меня найдут! Пролежала я так минут десять, снаружи тишина, думаю, надо приподнять крышку и послушать, может, ушли… Тут и выясняется, что крышка не открывается, щеколда, падая, зацепилась прочно за петлю » , - она сделала паузу, мы тоже молчали, боясь глядеть друг на друга, и вдруг взорвались смехом, перегнувшись вдвое, хохотали до слез, уж очень все нелепо было.
Она, глядя на нас, смеялась сквозь слезы, пытаясь, что - то сказать. Через минут пять мы успокоились.

« Лежу и думаю, что делать, кричать бесполезно, никто и не услышит, даже если кто - то и придет, дверь заперта изнутри, подумают, отдыхает женщина…А тем временем, дышать становится все труднее, сундук почти глухой, я волнуюсь и дышу чаще, все, думаю, пришла моя смертонька, спряталась одна. Начала руками обшаривать сундук, думаю, может чего найду, тонкое, чтоб подсунуть под крышку и приподнять щеколду, но ничего не нашла, одно тряпье… И заплакала тут я, лучше бы дверь открыла, может люди ничего плохого не замышляли, может, помощь нужна была… не знаю сколько времени прошло, наплакавшись вволю, вспомнив всю свою жизнь, прочла молитвы, какие только знала, представила, вот задохнусь тут, люди все равно хватятся, пусть через день, а то и может дольше, даже если и дверь взломают…Ну кому же придет в голову меня в сундуке искать! Разве только, когда запах пойдет, вот уж не думала, что дедовский сундук так изнутри на гроб похож…»

Мы с Леной, утирая текущие слезы, отнюдь не горькие, в один голос: « Так как же ты выбралась?»
« Бог меня все таки не оставил, я опухшая от слез, с затекшим от неудобного лежания телом, хотела как - то поменять положение ног, уперлась головой о стенку сундука, и тут, услышала хруст. Это сломался мой гребень на голове, который я, встав с постели на стук в дверь, машинально сунула в волосы. И меня осенило! Дрожащими руками я стала подсовывать под крышку сундука кусок гребня, пытаясь отодвинуть ненавистную щеколду, не сразу, но у меня это получилось! Когда я открыла крышку, взмокшая, измученная, выбралась из сундука, я опять ревела, громко, от невыразимой радости спасенного от смерти человека. Оказывается, я была в плену сундука два с лишним часа, а мне показалось – вечность!»

Долго еще  эту историю мы пересказывали нашим знакомым, как пример жизненных нелепостей, который имеет счастливый конец, ибо ничто так не способен усложнить тебе  жизнь,  как собственный, необдуманный  поступок.