1849-й

Весна была студёная, сонная. Событий не было. Мёрзли тонкие хрупкие сфинксы на заводской свалке Берда-литейщика. Город жил между очередным возвращением принца Ольденбургского и балом-маскарадом, о котором газеты ещё не написали, но все уже знали, разумеется: заказы модисткам уже посыпались.

В небе летела комета. Скорость её стремительно увеличивалась, на днях достигнув апогея. Она летела из-за границы, возможно, над Неаполем, который навестил в последний раз, в предсмертном бреду, его некогда знаменитый, а ныне в долгах и бесславном забвении умерший уроженец.

Комета приближалась к Солнцу.

"Вечно вся смуть из-за границы. То блузники эти непотребные, от них и петрашевцы всякие, то вот комета теперь..." - лениво думал редактор Видок Венедиктович, подвёрстывая сверху, к холерной хронике, меж ею и кондитерскими фигурками, стыдливый семистрочечный некролог. Зевая в четвёртый раз, болезненно косясь на муху, упавшую в кофий, он размышлял, взять эти две новости в одну рамку или нет.