Ложь во имя спасения

        Случилось все летом, в середине 60-х годов прошлого столетия.
        Приехала наша семья к родным в небольшой украинский городок. Хату, в которой они жили, отделял от городка пруд (по-местному - «ставок»). Чтобы попасть в центр городка, жителям этой окраины нужно было пешком, по прибрежной тропе, огибать водоем. Потому родные и назвали свою усадьбу «хутором». Летом попадать в городок они старались напрямик, используя лодку.
        То ли от резкого различия в еде, в которой сейчас преобладали фрукты, то ли от высокой внешней температуры, у нас неожиданно и серьезно заболел ребенок – стал задыхаться, до тридцати девяти градусов подскочила температура, а на лице появились темные пятна.
        Григорий сплавал в местную поликлинику за докторшей, та уменьшила страдания девочки таблетками и она заснула.
        - Может, ее в больницу с вами отправить? – спросила расстроенная мать у покидавшей хату докторши.
        - Там свободных мест нет. Да вы не беспокойтесь, ребенок выспится и ему станет легче.
        Проводив их за дверь, Полина сказала:
        - У них для своих-то горожан всегда один ответ: «Нет мест!», а для посторонних - тем более.
        Ближе к вечеру маленькой гостье стало совсем худо и хозяину пришлось вновь браться за весла. Я отнес девочку в лодку, рядом с ней сели мать с Полей и лодка отчалила от берега.
        Ребенка каким-то чудом все же удалось положить в больницу.
        Через два дня я отправился к дочери один. Внутри небольшого здания больницы было прохладно, чисто и уютно. На входе в нее гардеробщица выдала мне белоснежный халат, проводила до кабинета главврача – приветливой и привлекательной украинки лет сорока пяти. Она сама изъявила желание проводить меня до постели дочери, и  пока мы шли до ее палаты, главврач успела рассказать о том, как девочка спала ночью, что ела в завтрак и какое у нее сейчас самочувствие.
        Мне понравились ее добросердечие и осведомленность о состоянии нашей дочери.    Неужели она так внимательна ко всем пациентам? Впрочем, медики и не должны быть другими. Специфика их работы такова, что доброта и особое внимание к людям, тем более к больным – основная черта характера медицинских работников
        Возле девочки, одиноко лежавшей в двухместной чистенькой палате, хлопотала медицинская сестра – грузная, высокая, с каким-то настороженным взглядом, только на мгновение обращенным на меня. Когда мы вошли, она рассматривала показания градусника.
        - Что у нее с температурой? – кивнула главврач в сторону больной.
        - Тридцать шесть и шесть. После вечерней промывки желудка и других мер по удалению глистов, угроза для жизни миновала…
        - Об этом я уже ее папе сказала, - улыбнувшись, перебила медсестру главврач. – Идемте, пусть они попрощаются друг с другом.
        Их разговор доносился до моих ушей, как говорят, через пятое на десятое. Мое встревоженное сердце колотилось во всю - я действительно пришел проститься.
        - Как - попрощаться?! – воскликнула Галинка, услышав последние слова главврача.
        - Да, дочка. Это правда. Через пять дней у меня заканчивается отпуск, и завтра утром я поеду домой, а вы с мамой еще останетесь погостить. Выздоравливай скорее, а то все  - и дядя Гриша, и тетя Поля, и твой двоюродный брат Николка - уже соскучились по тебе.
        Девочка, откинув одеяло в сторону, села, обняла мою шею, прижалась ко мне горячим тельцем и, смачивая мои уши слезами, зашептала:
        - Папочка, не уезжай. Пожалуйста.
        - Не могу, дочка, - отвечаю ей дрожащим от волнения голосом.
        - Ты потом на работе скажешь, что я болела, и тебя не будут ругать. Ко мне приходили девочки из соседней палаты и сказали, что я скоро умру, а ты уезжаешь.
        Я еле успокоил дочь.
        На «хутор» вернулся в гнетущем настроении. Поведал о нем хозяевам, жене, высказал и свое удивление по поводу странного отношения ко мне медицинского персонала.
        Гриша с Полей сконфуженно переглянулись.
        - В этом  виноваты мы. Видя, как девчушка мучилась – не спала, не ела, не пила, как изводитесь вы, а два раза вызванная «скорая» не уменьшила страданий ребенка, Гриша и переговорил с главврачом с глазу на глаз.
        - Мы вспомнили, как однажды ты сказал нам о том, что часто пишешь в газету. Мы и решили этим воспользоваться. Не хмурься, все делалось ради спасения девочки, которая с каждым днем угасала. Название газеты мы забыли и потому главврачу просто сказали, что ты корреспондент какой-то центральной газеты и если девочка умрет у нас на хуторе, то без шума ты этот случай не оставишь.
        - Не могли же мы равнодушно смотреть на то, как из  дитя жизнь уходит, - виноватым голосом, оправдывая себя и мужа, заговорила и Поля. – Взрослому да здоровому человеку трудно долго обходиться без еды и сна, а больному ребенку – подавно.
        И впервые, после прожитых в тревоге нескольких суток, все заулыбались.
               
                Ноябрь 2013 г.