Альби. глава 18

- Как ты думаешь, они уже в Бордо?

Жан подпирал голову рукой. Всё глядел и глядел на Колетту. Она так же прекрасна, но уже другая. Что-то мешает ему любить её по-прежнему. Между ними есть какая-то отчужденность, вот что. Когда это началось? Давно. Давно…

- Жан? Почему ты молчишь?

- Прости…. Нет. Нет. Они ещё не добрались до Бордо. На это нужно времени больше, чем один день.

- Но ведь с ними всё в порядке?

- Я уверен в этом.

- С Гильомом ничего не случится?

- Нет, милая. Ничего плохого.

- Но придётся плыть на корабле, а это опасно.

- Они не будут выходить в открытое море. Всего-то и нужно, что пройти по заливу.

- Да-да…

В полумраке Колетта казалась ещё красивее. Темнота скрывала недостатки, а робкий свет обрисовывал идеальные черты. Жан придвинулся к ней, провёл рукой вдоль её голого тела. В нём всегда жило ощущение красоты её тела, тепла её соблазнительной кожи, всегда чуть-чуть голубоватой в лунном свете. И сейчас всё было, как всегда, вот только мысли не о том.

Он поцеловал её губы, подбородок, щёку. Щека была солёной.

- Ты плачешь?

Она не ответила.

- Не плачь, Колетта, прошу.

Она вдруг громко всхлипнула и проговорила:

- Я так люблю тебя, Жан. Так люблю…

Он утешал её, целовал, просто задыхался от нежности. Их обоих накрыла волна желания. Они занимались любовью страстно, будто в последний раз. Потом они лежали, обнявшись, в горячей постели, среди смятых простыней. Было уже совсем темно. На стекле плясал отблеск огня, горящего на башне. Наплакавшись, Колетта уснула. Дышала она неслышно. В ней, как и много лет назад, когда они впервые встретились детьми, было что-то неземное.

Он должен сделать всё, чтобы с ней ничего не случилось.

Жан поднялся и вышел из спальни. Кругом – полный мрак. Шаги его гулко звучали в коридорах. Нужно проверить гарнизоны. Укрепления замка надёжны. Монвалан – одна из сильнейших крепостей Прованса. Монфор скоро будет здесь. Хорошо, что Гильома увезли. Монфор не простит ни Альби, ни Памье. Что ж, тем хуже для него.

Жан ускорил шаги. Не надо бы Колетте плакать. К чему всё это? Как тогда, на свадьбе, Мари смотрела на него! Глаза сказали обо всём. Но, он прошёл с усмешкой мимо. И вот теперь наказан любовью к ней. Все эти мысли проносились в его воспалённом  мозгу, пока он шёл по тёмным переходам. И всё по кругу, по кругу. И всё замыкалось на Мари.

Он остановился как вкопанный. Горела свеча. Он стоял в зале, а в глубине, в дрожащем световом круге была Мари. Лицо её было плохо видно, вернее свет от свечи его искажал. Но смотрела она прямо на Жана.

Он быстро приблизился и остановился в двух шагах от неё.

- Ничего не знаю о тебе, - неожиданно для себя проговорил он. – Ничего. Но знаю одно: не могу без тебя жить.

- У тебя жена и ребёнок.

- Да, да. Тогда зачем ты здесь?

- Это была ошибка. Когда мне сказали, что ты мёртв… Я потеряла рассудок.

- Будь моей, - сказал он.

- Не могу. Я дала слово.

- Кому?

- Себе. Я обещала, что не коснусь тебя.

- Возьми назад.

- Не могу. Это серьёзно.

- Это бред! Есть я и ты, Мари. Вот это серьёзно.

Она что-то пыталась объяснить, но он ничего не мог понять из её слов. Он утратил всякое хладнокровие. Это было мучительно. Он подошёл к ней, поднёс ладони к её голове, ощущая её тепло, болезненно наслаждаясь её близостью, и не смея её коснуться.

- Уйди, - приглушённым голосом взмолилась Мари. – Уйди. Ну же!

Он вдохнул её запах и двумя пальцами загасил свечу. Они стояли, не шелохнувшись, вглядываясь в темноту, что как кокон окружала их. Вокруг разлито что-то горькое, интимное, наводящее на мысли о плотской любви и насилии – это была самая тяжёлая минута.

Жан наклонился, поцеловал шею Мари, а она провела пальцами вдоль его скулы. Вот и всё, а остальное совершилось само собой, среди сумрака, скомканных юбок, на жёстком ковре…


***


Симон де Монфор подошёл к замку утром. Туман рассеялся, и стало видно, какие силы он привёл с собой. Весь холм и часть долины были заняты войском Монфора. Солнце поднималось, становилось жарко, всё высыхало. Крестоносцы готовились к штурму.
Мари было невыносимо страшно. Страх сидел где-то внутри и царапал сердце коготками. Она посмотрела на Колетту. Что чувствует это хрупкая женщина?

Колетта была бледна, глаза её покраснели от слёз. На ней было очень дорогое тёмно-зелёное платье и сверкающие драгоценности. Впечатление было такое, словно она готовится умереть.

Колетта смотрела на долину. Ужас сковывал её, она не могла пошевелиться. Мари подошла к ней и взяла за руку.

- Здесь опасно. Уйдём от окна, - сказала она.

Наверное, у Мари был слишком встревоженный тон. Колетта обернулась и заглянула ей в глаза.

- Вы боитесь, Мари?

- Да. То, что я вижу, страшит и пугает меня.

- Отчего же? Ведь господь давно предрешил все ваши деяния.

- Что будет, знает один бог, а мы, смертные, что можем? Бредём во тьме.

- Так ли это? Разве не вы, Мари, вызвали этот шторм?

- Шторм?

- Да ещё какой…

- О чём вы говорите?

Но, прежде чем Колетта раскрыла рот, Мари всё поняла.

- Мари, Мари… - Колетта покачала головой. – Кажется, я узнала то, чего мне лучше бы не знать.

Она подошла к двери и раскрыла её настежь.

- Мне достаточно закричать, и сюда явятся слуги, скрутят вас и сбросят со стены на копья крестоносцев.

Мари молчала. Кроткой Колетты больше не было. Перед ней стояла фурия, и жизнь Мари зависела от неё. Но что именно она знает?

- Вы уничтожили меня, Мари. А я уничтожу вас.

- Не делайте этого, - сказала Мари. – Вы потом себе этого не простите.

Слёзы внезапно затуманили взор Колетты, когда она подумала о сыне. Сюда долетал шум битвы, и ей показалось, что эти мечи угрожают её ребёнку. Жан сейчас там. Его могут убить. Нет, лучше не думать о Жане…

- Сохраню ли я вам жизнь, если вы кое-что пообещаете?

Она вернулась к столу, налила вина и выпила. Руки её дрожали.

- Уходите, - ледяным тоном вдруг сказала Колетта. – Сейчас же.

И налила ещё.


***

Прошло ещё часа три, прежде чем крестоносцы отступили от стен. Но было ясно, что до темноты они предпримут новую попытку штурма. Конечно, Монфор привёл сюда не всю армию. Большая часть осталась в Тулузе. Но и то, что Жан видел у подножия холма, впечатляло. К тому же, Монфор явился сюда сам – в течение дня Жан видел его несколько раз.

Жан стоял на стене, в сгущающихся сумерках, и ему казалось, достаточно только выйти за ворота, чтобы раздавить этот кипящий муравейник. Но это было не так, это были нервы, надвигающийся припадок.

Жан перевёл дыхание и с удовольствием выпил вина, пока врач возился с его ранами.

- Не помешаю?

- Мари? Как ты?

- Терпимо. Как у тебя?

- Мы отразили штурм, и потеряли много людей. Плохо, если так пойдёт и дальше.

- Ты ранен?

- Кажется, я уже привык к ранам, - Жан усмехнулся.

- Не шути. Это опасно?

- Не думаю. – Он дёрнул плечом, когда она прикоснулась к его перевязанной руке.

- Но… как?

- Схватился за остриё меча, - объяснил он. Глаза его потемнели. – Ты, правда, в порядке?

Мари кивнула.

- Да, всё хорошо. Я хотела сказать тебе спасибо.

- За что?

- За то, что произошло ночью.

Он рассмеялся и поцеловал её. О Колетте она ничего говорить не стала.

- Что теперь будет с нами?

- Всё будет хорошо, Мари, обещаю.

Он снова поцеловал её и повторил:

- Всё будет хорошо.

Она хотела спросить, любит ли он Колетту, хотела узнать, любит ли Колетта его. Но не сказала ничего, только смотрела долгим взглядом.

Внизу началось какое-то движение. Солнце недавно село, его свет ещё не ушёл из мира. Сумерки крались робко, и было видно, как перестраивается войско.

- Что происходит? – спросила Мари.

- Тебе надо уходить. Сейчас начнётся штурм.

- Хорошо, Жан, - быстро сказала она. – Хорошо. Я не отниму у тебя ни минуты, только…. О, боже!

- Что ты делаешь, Мари! - Жан схватил её, обнял. – Ты не понимаешь? Тебя могли убить! Зачем подходить к краю?

Она вся побелела.

- О, боже…

- Что с тобой?

- Тот всадник на белом коне. Это Монфор!

- Знаю, знаю. Он пришёл по мою душу.

- Ты не всё знаешь, Жан, – взволнованно зашептала Мари. – Меня не должно здесь быть. Я накликала на тебя беду с любовью своёй!

- Почему ты испугалась?

- В ту ночь, когда я пришла к тебе… я сбежала от него.

- Неправда.

- Правда! Я была тогда в Памье, я всё видела.

- Ты была с ним?

- Много месяцев.

Казалось, он мгновенно постарел.

- Ты была его любовницей?

- Нет! Клянусь, нет. Я была целиком в его власти, но он не трогал меня. Наверное, это тешило его самолюбие.

- Как мне поверить?

- Он ненавидит тебя, Жан. Я знаю Монфора, это бешеный зверь. Он видел меня. И узнал. Прости.

- Это ничего не меняет. Я убью его.

- Если б это было так просто! Отпусти меня. Я выйду к нему.

- Если ты снова окажешься у него, тебе не жить.

- Быть может, мне удастся упросить его отойти от замка.

- Нет.

- Как бы там ни было, пусть слетит с плеч только одна голова.

Жан схватил её за руку и поволок к лестнице.

- Эй! – крикнул он солдатам. – Уведите её отсюда. Ей нечего делать здесь!

- Жан, я виновата перед тобой. Прости.

- Мари, это ничего не меняет. Я люблю тебя, и с тобой ничего не случится.