6. Больше эротики! И дночерпатель

13. Больше всего на свете мне нужны – канистры!

 «Давно хотел тебя спросить – на какую тему у тебя диплом?» - интересовался Блюм.
К черту диплом!!!!
 К черту диплом!!!!
Мой научный руководитель был другого мнения и дал мне задание.
- На пятницу я договорился с машиной - едем на озера брать пробы воды. На кафедре гидробиологии возьмешь дночерпатель и коловорот покрепче. Скажешь – толщина льда 20 см. И 60 литров емкости для образцов. У тебя есть два дня. Справишься?
- Конечно!
Было решено перестать думать о Блюме, хотя бы на время поисков емкостей.
- И главное – я перестала думать о встрече! Ее не будет! Не будет! Не будет! – говорила я Мане, когда мы вновь очутились в Хатке Бобра на время пересменки квартиросъемщиков и отмывали квартирку.
- Завидное самообладание! – отметила Маня, найдя одинокий бокал, который пару лет назад служил нам пепельницей, - Кстати, бабушка дала 5 канистр по 6 литров для твоего шаманства.
- Спасибо огромное! Значит, плюс мои две, нужно еще 18 литров, - посчитала я, - Придется вкладывать стипендию в науку. Я уже всех обзвонила.
- Уверена, что всех? – спросила Маня. У меня ускорился пульс. Я ринулась к ноутбуку и, вкратце изложив ситуацию, спросила у Блюма про канистры. Блюм ответил сразу:

« Интересные у вас задачи ). У меня есть две канистры из-под воды по 6 литров - могу дать».

- Есть!!!! У него есть канистры!!!!! – подскочила я, истерично хлопая в ладоши, - А это значит! А это значит, что мы наконец-то встретимся!!!!!! Мы встретимся!!!!! Получилось!!!!!
Пока я валялась на диване после пережитого буйства нахлынувших эмоций, Маня писала Блюму:

«Здорово! Спасибо! А когда я могу зайти за канистрами?»

«Заходи завтра, хоть чаем угощу =)» - прочла Маня вслух.

- Хоть чаем угощу… - повторяла я заворожено.

14. Еще! Еще! Еще!

 «Больше эротики! Главное – больше эротики! 12 литров эротики и Блюм мой!» - я медленно перемещалась по Рубинштейна к дому Блюма, чтобы еще чуть-чуть оттянуть душезахватывающую встречу, и потому что высоченные каблуки два часа назад купленных сапог требовали особой балансировки на ледяной тропинке, вечно неубранной улицы Рубинштейна.
В подворотне Блюма при виде его светящихся окон, я сдрейфила на полную катушку. Не ощущая ног, поднялась по лестнице на третий этаж, где исчез воздух, и закружилась голова.
Блюм светился на пороге открытой двери. Я застыла. В голове спазматично бомбило: «Больше эротики!!!»
- Привет, как поживаешь? – это был не мой голос – это было дрожаще-пищащее кваканье. «Позор! Позор! Позор!» - заносилось в голове.
Блюм заулыбался и пригласил меня войти. Теперь мне предстояло снять сапоги –  сапоги на высоченных каблуках с узкими голенищами, еле налезшими на джинсы – мне предстояло их снять и не грохнуться.
 «Главное, не пукнуть от натуги! И больше эротики!» - вертелось в голове, когда поймав равновесие на одном каблуке, я, покраснев от напряжения, стягивала с себя застрявший сапог.
Блюм посадил меня за стол и налил обещанный чай. Во рту пересохло, от головокружения меня укачивало и подташнивало.
 Сам собою приоткрылся рот (надеюсь, чувственно), а глаза безумно округлились. Блюм спросил, почему я так странно смотрю на него.
Я кокетливо потупила взгляд, усиленно сосредоточилась и приготовилась жахнуть нечто безумно эротичное, но тут на кухню вошла мама Блюма с канистрами и вопросом дня:
- Так зачем тебе понадобились канистры?

Еле втиснувшись в сапоги, я уже мялась на пороге с канистрами в руках и туго соображала, как напроситься в гости еще. И тут снова вошла мама:
- А ты чего не идешь девушку провожать? Мусор захвати!
Я обомлела - Блюм отправился провожать меня до Хатки!
 Блюм едва не выбросил канистры вместе с мусором! Удержав Блюма за рукав, я потом еле выпустила его рукав из крепко сомкнувшихся пальцев.

Мы шли по Невскому! Блюм, я и Невский! И канистры.
В лифте возникла та долгожданная неловкая пауза и пронзительная встреча глаз.
«Главное, не включить свет в квартире и брать Блюма!» -  решила я, дрожащими пальцами засовывая ключ в замок. Надеюсь, мне не казалось, и Блюм действительно подошел неприлично близко, а горячее дыхание мне в затылок была не отдышка полноватого Блюма после ходьбы по Невскому.
Открыв дверь, и не отрывая взгляд от заинтересованного взгляда Блюма, я пропустила его вперед себя в темную квартиру. Блюм сделал шаг и …
Грохот и мат!
- Ёкарный бабай! – орал валяющийся на полу Блюм с поджатой к подбородку ногой, - Что это!?
- Дночерпатель, - ответила я, включая свет, - Свезло, что не коловорот…
- Кажется, я сломал себе пальцы! – Блюм уже сидел на полу без ботинок, растирал ногу и подозрительно поглядывал на пятнадцатикилограммовый дночерпатель, который я еле приволокла с кафедры, - Зачем тебе эта хрень в квартире?



«Манюня, еще вина! – требовала я в тушеподтеках под глазами, развалившись рядом со съежившимся дночерпателем, - Дночерпатель покалечил Блюма! Романтика убилась о дночерпатель!!!! Целый час говорили о ДНОЧЕРПАТЕЛЕ! Долбанный дночерпатель!»
Маня подлила еще вина и сбросила пепел в наш бокал.
- Надо было накатить перед свиданием рому.
- Маня, какая пошлость! Что бы я, по-твоему, имела с рому? Я и без рому еле равновесие держала!
- Грохнулась бы на Блюма и дночерпатель!

 Блюм снова был галлюцинацией, когда я закрыла за ним дверь.
 Вечером Блюм написал мне сообщение, где надеялся на новую встречу.  И наступили те же дни ожидания. Дни переживания…
Один, второй, наступил третий. Ни звонка, ни сообщения…
Мы решили с Маней выпить.
Пришлось выпить много. Я призналась, как мне невыносимо, и настаивала, чтобы Маня огрела меня ноутбуком, и я бы забылась.
Маня вместо этого отбуксировала меня в бар Бульдог, где мы продолжили лечение душевной моей раны. Лечение оказалось быстродейственным и принесло свои плоды. Мы послали Блюму сообщение - последнее сообщение, последний шанс, последний вздох умирающего … Там было сказано, что я сижу в баре, и если есть у Блюма желание встретиться, то пусть приходит.
Мы закурили, выпили, не чокаясь за последний порыв. И мне стало окончательно тошно…

И вдруг Блюм ответил, что идет!
От счастья и ужаса я забралась под стол, требовала сушечек и держала Маню за сапог:
- Не бросай меня, Манечка! Залезай ко мне!!!
Маня выкорчевала меня из-под стола, поправила челку и на прощанье сказала:
- Смотришься, как почти не пьяная, - и, опираясь на столы и стулья, выплыла из бара.


Продолжение, в котором происходит долгожданный поцелуй с Блюмом:

http://www.proza.ru/2013/12/03/1129