Снег

Тёмный мрачный лес поглощал маленькую вереницу людей, состоящую всего из трёх человек. Лес, казалось, вот-вот нападёт на них и растерзает своими корявыми и жуткими когтями на части. Вся эта вереница пугливо еле умещалась на маленькой тропинке, будто бы боясь выйти за края. Царило мёртвое безмолвие. Мои спутники были мрачны и все были увлечены своими мыслями, хотя все думали об одном и том же. Вся эта атмосфера угнетала, и ты невольно становился пленником этой атмосферы, и тебя начинал охватывать какой-то страх.
                Но вот  мрачный лес начал помаленьку сменяться на городскую обстановку: высотные здания, ревут автомобили, дорога. На улице всё тот же холодный октябрь, пронизывающий своим холодом до костей. Вот только идёт тот самый первый снег, который веселит маленьких детишек и своими душистыми хлопьями залепляет лицо и только радует этим. Природа в этот момент будто бы сама заставляла уйти в зимнюю спячку, как мама заботливо «воркует» со своим малышом, чтобы тот уснул.
               Я хотел было замёрзнуть, но моё тело обвили две тонкие ручонки, а в моих руках было трепещущее от холода тельце. И от этого мне самому становилось теплей. Я любовно оглядывал её: зелёные глаза, поблёскивающие не то от холода, не то от счастья, которые забавно щурились от улыбки, озаряющей всё её слегка хохлацкое личико. А по плечам были рассыпаны шикарные русые кудри… Если бы мне была богом дарована вечность, я бы непременно потратил её, целую вечность, лишь на то, чтобы просто любоваться её зелёными глазами.
               Вдруг из оцепенения меня вывела внезапно появившаяся мысль.
               - Ты не замёрзла?
             Я заботливо оглядел её с ног до головы. Она подрагивала, но лицо её выражало всё то же удовольствие.
               - Нет, ни сколько, – пролепетала она. – Первый снег – он же теплый!
             Я посмотрел на её волосы: они были все усыпаны этими снежными хлопьями. Я невольно потянулся к ним, как завороженный, чтобы аккуратно оттряхнуть снег с её волос. Но она быстро схватила меня за руку и бережно убрала её. Теперь в её глазах заиграли хитрые нотки.
                - Ты же знаешь, я люблю снег.
            Она восхищённо ахнула и вдруг разразилась звонким хохотом, очень характерным для хохлушек. В этот момент я ещё раз для себя отметил, как она прекрасна. Действительно, сегодня она выглядела очень счастливой, счастливей, чем обычно.
            Я вздохнул, и она смерила меня вопросительным взглядом, как бы спрашивая меня, что такое, что не так. Я улыбнулся ей.
                - Если так, то я хочу, чтобы снег шёл и завтра. И послезавтра. Я хочу, чтобы он шёл как можно чаще, чтобы ты всегда была такой же счастливой, как и сегодня.
              Что-то заставило её вздрогнуть, и глаза её заблестели ещё больше. Я прижал её к себе покрепче, чтобы не отпускать больше никогда, вдохнул её душистый, какой-то особенный запах.
                Подул ветер, и ещё раз повеяло октябрьскими морозами. Я вновь вернулся в привычную обстановку: спутники всё также молчали, а их шаги, подобно метроному отбивали какой-то один монотонный такт. Из-за этого слабо одолевала какая-то сонливость. Деревья будто бы сгустились над нами ещё больше, и застыли над нами, как над добычей, которую уже почти поймали. Чувствовалась близость нашей конечной точки. Мы почти пришли.
                Вдруг обстановка вновь начала меняться, и вот передо мной уже явился переулок. Опять октябрь. И снег. Как же она его любит…
                Я спешил к ней с какой-то рассеянностью. Что-то вело меня, я хотел увидеть её, вдохнуть полной грудью её запах, вновь любоваться её красивыми глазами. Внезапно я застыл, как вкопанный: передо мной дорога, на которой беспомощно распласталось маленькое тельце. Красивые русые кудри аккуратно легли на дорогу, а в них всё также путаются снежинки. Вокруг неё какая-то суета. А дальше всё было, как в тумане: куда-то бежал, что-то кричал, что-то делал…
                Пришли. Её зелёные глаза всё также игриво и по-детски смотрели на меня. В них играли весёлые искорки. Правда, фотография поблёкла немного, уж ровно десять лет прошло. Я положил ей цветы, всё также, не молвив не слова. Я любовался ею, она всё также была прекрасна. До меня доносился еле слышный шёпот моих спутников: её родители говорили с ней, параллельно читая ей молитвы. Я взглянул на погоду: сухая и холодная. Затем я посмотрел ей в глаза и хмыкнул. На завтра, говорят, передают первый снег.