Ч. 4. Сергею Лазо посвящается

      Ч. 4. Сергею Лазо посвящается

После того как увидели гадюку и удава в день моего заплыва  в водоёме, на природу мы больше не выезжали. Решили посетить города Дальнего Востока. Близлежащим городом был Уссурийск. Электричка домчала меня и мою подругу, Нину, в Уссурийск в утренний час пик. Это было то время, когда люди спешили на работу, ехали в центр города на автобусе.

Подойдя к автобусной остановке, мы встали позади всех и спросили: «Кто последний?» Нам не ответил последний, промолчал. А тут подошёл автобус, и все толпой ринулись к дверям. Это нужно было видеть! После того как автобус отошёл, желающих уехать осталось трое,  среди них – мы. Приободрились. Следующий будет точно наш - первыми же стоим. Народ прибывал быстро. Откуда только? Железнодорожный вокзал и автобусная остановка находились на окраине города.

Подошёл следующий автобус и проехал мимо нас – та же картина. В этот раз остались на автобусной остановке только мы. Не буду дальше писать о наших попытках забраться в автобус, так как не удалось это сделать. Обе – учительницы, привыкли сначала детей пропускать вперёд себя, не научились мы и так лихо работать локтями.

Центр города был виден вдали. Там возвышались несколько пятиэтажек. Год был 1978 – высотные дома ещё не строили. Решили идти пешком. Узнали у прохожих, где находится памятник Сергею Лазо. Именно, хотели посмотреть паровоз, в котором его сожгли в 1920 году, к нему мы и направились.

И попёрлись бывшие комсомолки – «вместо сердца – пламенный мотор…» – напрямик, по просёлочной дороге.  Казалось, вот стоят дома – рукой подать и крышу достанешь. Если учесть то, что шли в туфлях на высоких каблуках - в город же ехали, то два часа шли точно, но уже с мозолями на пятках. «А Зоя Космодемьянская? Разве ей было не больно, когда её пытали фашисты, – настраивала я себя мысленно. – А вот Сергея Лазо сожгли в топке паровоза, каково ему было? Он погиб за наше светлое будущее, а тебе больно от мозолей, чтобы придти и почтить его память».

        Во времена Советского Союза имя Сергея Лазо  было известно всем. Историю его героической жизни и смерти мы изучали в школах и вузах, о нем писали стихи и песни, ставили спектакли и снимали фильмы, его именем называли улицы и населенные пункты, дома культуры и отдыха, памятниками с его скульптурами украшали скверы и парки. И в нашем городе Мариинске есть улица Сергея Лазо. - Посмотрим на памятник, будет что в школе детям рассказать, - подбадривала я себя.

О Сергее Лазо сохранились воспоминания людей, хорошо его знавших  по успешным боевым действиям на Дальнем Востоке в гражданскую войну против банды Семёнова. Но были у его отряда и поражения. Тогда Сергей Лазо и остатки из  его бойцов ушли в партизанский отряд. Ему пришлось даже сменить имя и внешность для конспирации.

   А сейчас читаю в Интернете о гибели Сергее Лазо. «В начале 1920-го года, когда стало известно о падении в Сибири Колчака,  большевики из Владивостока решили свергнуть колчаковского наместника генерала Розанова. На этом настаивал и сам Лазо. Как стало ясно позже, это была самая большая ошибка Лазо и его соратников.

   Штурмовать Владивосток, нашпигованный в то время японскими войсками, было сродни самоубийству. Тем не менее, 31 января 1920 года несколько сотен партизан заняли город по известной схеме: вокзал, почта, телеграф. Генерал Розанов бежал на пароходе в Японию.

     А японцев во Владивостоке было до 30 тысяч, а красных - всего пара тысяч. В этих условиях Лазо сделал еще одну роковую ошибку: он вознамерился провозгласить во Владивостоке Советскую власть. Соратники еле уговорили его не делать этого, но тут в ход событий вмешались старые друзья Лазо – анархисты и его бывшая комиссарша Нина Лебедева.

...В феврале 1920-го отряд анархистов под командованием Якова Тряпицына и Нины Лебедевой занял Николаевск-на-Амуре. Они провозгласили Дальневосточную Советскую Республику, а Тряпицын объявил себя диктатором. Затем красные отморозки приступили к строительству коммунизма "в отдельно взятом районе". Выражалось это в том, что бойцы Тряпицына (среди них были и уголовники из отряда Лазо, которых он выпустил из Читинской тюрьмы с условием, что они будут воевать на стороне красных) проводили тотальную конфискацию имущества и расстрелы "буржуазии", в число которой попали все, кто не выглядел окончательным оборванцем.

   Запуганные жители запросили помощи у командования японского гарнизона, стоявшего в Николаевске. В ответ  головорезы из отряда Тряпицына и Лебедевой устроили в городе кровавый террор. Поэтому японская контрразведка устроила облаву на Сергея Лазо и его товарищей, которые находились в то время во Владивостоке.

    Лишь много лет спустя после гражданской войны мало-помалу из свидетельских показаний и из оставшихся скудных документов выяснилась страшная гибель Лазо, Луцкого и Сибирцева.
Из следственной комиссии во Владивостоке арестованные товарищи: Лазо, Луцкий и Сибирцев были переведены в японский штаб, а оттуда в японскую контрразведку.


     25—28 мая 1920 года в почтовой теплушке японцы привезли Лазо и его товарищей на станцию Уссури. В районе станций Иман — Уссури действовал в то время бочкаревский отряд, чувствовавший себя безопасно в этой нейтральной полосе под охраной японских частей. Знаменитые бандиты бочкаревцы, остатки колчаковских отрядов, избрав станцию Уссури своей резиденцией, понимали, что резиденция эта временная — на день, на два, — и поэтому жили вовсю.

    Целый день все были пьяные, начиная с командира — мрачного бандита Бочкарева — и кончая последним кашеваром в отряде. Вот в лапы этих-то зверей японцы и передали завязанных в мешках Лазо, Луцкого и Сибирцева. Бандиты, взяв мешки, перенесли в депо, согнали бригаду с одного из паровозов и затащили их в паровозную будку.

Первым был сожжен тов. Лазо. Его вынули из мешка и хотели живым втиснуть в топку. Завязалась борьба. Лазо, обладая большой физической силой, уперся руками, но удар по голове лишил его сознания, и он был брошен в топку.
Все это видел машинист паровозной бригады, опознавший тов. Лазо, когда его вытаскивали из мешка. Борьба с Лазо, вероятно, утомила палачей. С другими товарищами поступили иначе: они были пристрелены в мешках, а затем брошены в топку.
Так погиб Сергей Лазо. Ему было в это время всего лишь 24 года».

В 1970-е годы в Уссурийске установили паровоз, в топке которого якобы сожгли Лазо. Делали это руководители города в такой спешке к 50-летию этого события, что на постаменте оказался... американский локомотив 1930-х годов выпуска, а тот-то  был выпущен в 1910 году. Да и где его можно было отыскать через 50 лет?! Но ведь не это главное. Стоит паровоз - памятник и напоминает о героических событиях давних и о людях, вершивших те события.


 Пришли мы к этому паровозу, вернее сказать, к паровозу, который стал памятником, постояли, помолчали, посидели на скамейке, которая стояла недалеко от него. А после отдыха был обратный путь без захода в магазины. Вышли за город, сняли туфли и пошли босиком по просёлочной дороге до железнодорожной станции "Уссурийск".

  Фото из Интернета.

                Продолжение следует...