Дракон

Николай Трофимович, сантехник и, по совместительству электрик, после работы валялся на диване. На доносившийся стук и царапанье за окном Николай Трофимович не обращал никакого внимания. Во-первых, жил он на пятом этаже, и, во-вторых, белая горячка последний раз была полгода назад, а полностью изученный курс галоперидола устранил всех зеленых человечков и оранжевых пингвинов, некогда толпами шатавшихся по квартире. Даже настоящий дракончик вылупившийся из квадратного яйца, подаренного ему племянником, вернувшимся из какой-то никому неизвестной Африканской страны, был выдворен из квартиры психиатрической бригадой, вызванной соседями еще месяца четыре назад. Первый месяц, после того, как визжащего пятиглавого дракона выкинули за окно работники психдиспансера, приехавшие на скорой помощи, Николай Степанович даже жалел выкинутого малыша, хоть тот и жрал втрое больше самого Никаля Степановича. Но была весна и, поразмыслив, Николай Степанович решил, что за лето поди дракоша привыкнет к нашей погоде и успеет подготовится к осени, а может и к зиме. Работники диспасера были вообще-то поражены такой овеществленной галлюцинацией Николая Степановича и его несколько раз таскали в клинику, где врачи допытывались не обучился ли он гипнозу - иной возможности поверить в рассказы своих санитаров как они выталкивали из окна Николая Степановича зелёную кошку с крыльями ни один, включая приезжавшего профессора из самой столицы, из больницы им. Кащенко, не могли. За рассказы Николая Степановича, что дракон был им лично высижен из подаренного яйца, ему прописали дополнительный курс галоперидола. После этого курса даже сам Николай Степанович стал сомневаться, - а был ли этот дракон на самом деле?

Всё лето Николай Степанович практически не интересовался никакими городскими новостями и сплетнями - тому способствовали проведенные недели в клинике и, главное, полный курс съеденных им за это время лекарств. Поэтому Николай Степанович не знал, что с весны в городе стали пропадать люди. Не знал он и того, что переносилось только в сплетнях, потому как милиция запретила в газетах и в телевизоре с радио упоминать, что все пропавшие были женского пола в возрасте от 17 до 22 лет. Ни одной жертвы не было обнаружено, а все жительницы города, дрожа от тщательно скрываемого от окружающих желания встретить настоящего сексуального маньяка, ожидали своей очереди.

И буквально только вот сегодня, перепутав выключатель от паяльника с телевизором, Николай Степанович случайно его включил на криминальных новостях и оттуда узнал о кошмарной напасти, свалившейся на город.

Однако стук и скрежет за окном надоели и Николай Степанович, раздвинув зановески, уставился прямо в две зеленые морды жалобно смотрящие на него из-за окна. В мордах было что-то очень знакомое.
- Ёп! - заорал Николай Степанович, распахивая оконные створки, - Где тебя, суку, носило? - из-за двух голов повысывались остальные и все десять пар глаз глянули на Николая Степановича:
- Shhh Dzzamh! - прорычал дракоша
- Замёрз, сволочь? - понял Николай Степанович, он научился понимать дракошкин язык еще когда молотком разбивал то квадратное яйцо, а затем кормя и воспитывая дракошку.
- Iz Havt Issuhn! - подтвердил дракоша, влезая в квартиру.
Николай Степанович научился понимать дракончика, а тот понимал буквально всё, о чем с ним болтал его кормилец и воспитатель.

За лето дракон окреп и вырос, теперь он занимал почти треть комнаты и уже не мог как раньше порхать с дивана на телевизор. Да и крылья даже растопорщить дракоше было негде.
- это ты, гад, девок воровал?
- Eh ukr!
- а нахрена?
- Uz vurchad brawet qwad zhishna!
- Чево? Ты мне жену подбирал?
- Yes!
- Ты подумал, жывотное, зачем мне жена?
- Ona, svolotch, budett gotovit nam zhrat!
- ой, мать моя! А где они у тебя?
- v lesu zhdut tieba, papa! Budem prazdnovatt!

Николай Степанович лишился чувств...