На тихой улице в Германии. 11. Домашние женщины

НА ТИХОЙ УЛИЦЕ В ГЕРМАНИИ

Рассказы

Продолжение. Начало см. http://www.proza.ru/2014/03/13/1569

11. «Домашние женщины»
      
      Пока дети маленькие
      А что потом?
      О том, что нужно знать. Нелирическое отступление
      Дети и семья – это святое!


ПОКА ДЕТИ МАЛЕНЬКИЕ
      
     Женщины, с которыми я встречалась в детском саду, работали неполный день или вообще не работали. Они приходили за детьми с их младшими братьями или сёстрами в колясках или со старшими, забрав их после уроков в начальной школе.

     В Германии считается, что мать, имеющая двух-трёх детей, вполне обеспечена домашней работой, а поскольку на детей выплачивается пособие до тех пор, пока они где-нибудь учатся (это может продолжаться до 25 лет, представьте себе!), то на зарплату мужа и детское пособие семья живёт не нуждаясь. Конечно, если всё складывается хорошо и у главы семейства есть постоянная работа, а главное – если все здоровы.


     В детском саду воспитательница познакомила меня с одной немецкой семьёй, которая усыновила ребёнка из России, мальчика лет пяти. Он жил у них пока ещё недолго, месяца два, и не успел как следует освоиться и выучить язык. Своих детей у них было двое, но почему-то они решили увеличить семью.

     Учитывая то, что по-немецки я тогда говорила не очень уверенно, я не совсем понимала, что именно от меня требуется. Скорее всего, родители хотели, чтобы их приёмный сын мог общаться с кем-нибудь из детей, говорящих по-русски, но в детский сад, где был по крайней мере один русский ребёнок – мой сын – он ещё не ходил.

     Я пригласила их к нам домой, и они пришли с двумя детьми. Русский мальчик оказался вполне спокойным и, по-моему, ничуть не скучал по своему российскому детдому. Дети поиграли, а мы поговорили. На этом всё и закончилось.

     Видимо, новые родители поостыли в смысле педагогических экспериментов, да и родными детьми тоже надо заниматься. Пусть лучше мальчик растёт вместе со всеми, а различия постепенно сотрутся. Я думаю, что в таких случаях не стоило создавать ребёнку языковую среду искусственным путём. Постоянно заботиться о том, чтобы мальчик не забывал, кто он и откуда, не имело смысла: это сложно технически и тяжело психологически – по крайней мере, для ребёнка.

     Лучше, если он примет свою новую семью как единственную. Зачем ему знать, что когда-то его бросили родители? Он ведь приехал в Германию маленьким, а дети обычно забывают первые годы жизни. Помнятся только отдельные эпизоды, а язык, даже родной, если его не поддерживать в постоянном общении с носителями, всё равно забывается детьми, как будто они его и не знали.


     Пособие на детей, или «Киндергельд», в то время составляло 220 марок в месяц на первого и второго ребёнка  и 350 марок – на третьего. Кроме того, родители получали первые два года по 600 марок в месяц на каждого ребёнка, если мать или отец, ухаживающие за ребёнком, не работали или работали неполный день. А вообще можно сидеть с ребёнком до трёх лет, не опасаясь увольнения.

     Как написали в «Комсомольской правде» в 2012 году, пособие на детей в Германии составляет 184 евро в месяц (вероятно, оно увеличивается в связи с инфляцией). То есть эти деньги выделяют именно ребёнку до тех пор, пока он не пойдет работать.

     Женщинам, находящимся в декретном отпуске, платят 67 % от их зарплаты на руки в течение года или сумму в два раза меньшую, но зато в течение двух лет. Если женщина до родов не работала или не платила налоги, то ей будут платить по 300 евро в месяц в течение года или по 150 евро в течение двух лет. То есть у них даже минимальное пособие  в два раза больше нашего стандартного пособия по уходу за детьми до трёх лет. А о «Киндергельд» мы можем только мечтать...


А ЧТО ПОТОМ?

     По немецкому закону имущество, нажитое в браке, является общей собственностью супругов, и при разводе они получают равные доли. А если женщина была домохозяйкой, то разделяют и право на пенсию. Конечно, мужчине-пенсионеру радости от этого мало. Средняя пенсия в 1998 году составляла 1.980 марок, и если её поделить пополам, прожить можно...  но, наверно, бедно и скучно. На эти деньги никуда не съездишь – ни в Испанию, ни в Италию. По-моему, женщина и сама должна получать небольшую пенсию, поскольку до замужества и рождения детей она могла где-то работать, так что в любом случае я совершенно спокойна за одиноких фрау.

     Какую именно пенсию или пособие получают в старости женщины-домохозяйки, состоящие в браке, я не знаю. Кто же вам вот так всё и распишет? Может, это вообще великая государственная тайна! Но за каждого ребёнка в пенсионном страховании засчитываются три года, плюс сколько-то лет женщина успела поработать до рождения детей, так что какие-нибудь  деньги в виде пенсии она точно получит.

     К тому же в Германии существует пособие по бедности, о котором говорится: «Сюда входит предоставление средств к жизни или помощь при наличии особых условий жизни, например, инвалидности, болезни или старости». (Справочник «Германия. Факты», издательство «Societats-Verlag», 1999 год.)

     Вероятно, пособие должно обеспечивать прожиточный минимум, чтобы человек мог оплачивать жильё и нормально питаться. Во всяком случае, ни одной старушки, просившей милостыню, я в Германии не встречала – ни разу. А вот какой там этот прожиточный минимум, я не интересовалась.

     В телевизионной программе об экономике Германии и проблемах безработицы и бедности на примере Дортмунда (канал «Евроньюс», 4 сентября 2013 года) ведущий сказал, что бедным в Европе считается человек, имеющий 850 евро в месяц (не совсем понятно, эта сумма рассчитана на одного человека или на его детей тоже?). Во Франции минимальная оплата труда составляет 9,5 евро в час.

     У нас в июле 2012 года прожиточный минимум составлял 843.870 рублей, то есть около 80 евро. Но это не значит, что всем нуждающимся будут раздавать деньги. Насколько мне известно, минимальная пенсия у нас может быть намного меньше. По каким причинам человек не заработал среднюю пенсию для средней старости – это никого не волнует.

     В Билефельде одна из наших хозяек, Марион, получала пенсию за покойного мужа, учителя по профессии, и ездила на вполне современной машине – недорогой, но новой «Тойоте». Одевалась она, правда, довольно скромно, но это такой типично немецкий стиль – футболки или блузки рубашечного покроя, джемперы, брюки, куртки. Так ходили в то время почти все женщины. Даже летом они носили не платья или юбки, а брюки по колено – облегающие «капри» или более широкие «бермуды».

     Двое сыновей Марион – высокие серьёзные парни, в 94-м году им было 16 и 18 лет – учились в школе и ездили на чём-то вроде мотороллера. Никто в этой семье не работал, но они не нуждались, судя по тому, что долгий ремонт (разумеется, «евро») в их просторной квартире делали приглашённые рабочие, и не какие-нибудь гастарбайтеры-универсалы, а солидные немецкие мастера, узкие специалисты, приезжавшие на микроавтобусах с надписями, говорящими о том, что именно они делают – красят стены, кладут плитку, циклюют паркетные полы или умеют что-то ещё, неподвластное обычному человеку.

     Наша хозяйка была ещё довольно молодой женщиной и могла бы где-то работать, так как её дети уже не требовали постоянного внимания. Но, видимо, денег на жизнь ей хватало, поскольку, кроме пенсии, она ещё получала половину дохода от трёх сдаваемых внаём квартир и положенные по закону «Киндергельд» на двух детей. А если бы она работала, то ей не платили бы пенсию за мужа. Я думаю, вряд ли она получала бы на службе денег больше, поскольку её профессиональные навыки наверняка утратились, да и требования со временем изменились.

     Вероятно, лет до тридцати, пока у неё не было детей, она работала воспитателем, а потом занималась детьми и домом, как, впрочем, и другая наша хозяйка. А их мужья – родные братья – работали учителями в школе и содержали семьи.

     Спокойная, интеллигентная «Хаусфрау», то есть домохозяйка (буквально – «домашняя женщина»), закончив повседневные дела, читала книги, слушала музыку или беседовала за чаем с подругой, сидя на балконе, выходящем на ухоженный газон с клумбой и альпийской горкой. Хотя она вроде бы ничем, кроме домашней работы, не занималась – не вязала, не вышивала и не шила, – ей, очевидно, не было скучно. Да и какая может быть скука, если один только ремонт длился целый год! После него как минимум год надо отдыхать.

     Мне кажется, она абсолютно правильная немецкая женщина, живущая для семьи, детей и собственного дома. Жаль, что она осталась одна так рано – ей было на вид лет сорок пять – сорок восемь. Как-то мы с ней разговаривали, и она с грустью сказала: «Я очень любила своего мужа...»


О ТОМ, ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ. Нелирическое отступление

     Однажды я пожаловалась Марион, что не успеваю читать все те книги, которые наметила прочитать и которые у нас, можно сказать, положено знать всем. Тогда массовыми тиражами выходили запрещённые прежде авторы – Александр Солженицын, Варлам Шаламов, в журналах и газетах печатались новые материалы о том времени, когда нас ещё не было на свете, и вновь развенчивался культ личности. А мне читать совершенно некогда: у меня преподавательская работа и маленькие дети, как тут угнаться за новинками литературы! К тому же книги-то непростые, их перед сном не почитаешь, это вам не Жорж Санд. Женщине вникать в жестокие игры советской истории даже как-то страшновато...

     Уверенная в себе фрау, не так давно пережившая смерть любимого супруга и твёрдой рукой державшая руль семейного автомобиля «Тойота», ответила, не думая ни минуты:

    – Я читаю только то, что мне нравится. Почему я должна читать то, что читают все? У меня не так много времени, чтобы я занималась тем, что мне неинтересно.


     Я задумалась над словами Марион, причём надолго. С одной стороны, мне всё-таки было интересно то, что я читала, ведь в этих книгах описано не такое уж далёкое прошлое моей многострадальной страны. Я должна знать правду о том времени. Хотя я родилась уже после самых страшных событий, их последствия преодолевались очень медленно, и многие тайны «триумфального шествия советской власти» долгое время были скрыты от моего поколения.

     С другой стороны, я не увлечена историей до такой степени, чтобы вновь и вновь погружаться в трагический мир минувшего. Но ведь это совершено неизбежно при чтении книг и статей, написанных разными авторами о культе личности. Строки будут рвать душу и заставлять думать, что в той страшной советской жизни остаться живым, невредимым и невиновным среди своих соотечественников – вот именно что среди своих! – было сложнее, чем выжить на необитаемом острове.

     Под весёлые песни и марши, звучавшие по радио, людей пасли, выслеживали, преследовали и уничтожали – в физическом и моральном смысле. Погибли миллионы жителей моей страны – но за что?!

     Разве после такой продолжительной катастрофы – длиной в несколько десятилетий! – можно ещё верить обывательским слухам о возможном Апокалипсисе? Да он уже был, он описан в книгах о войне и о ГУЛАГе!

     Однако, словно заворожённая реальным ужасом, я до сих пор изредка читаю правдивые книги, написанные кровью сердца. Наверное, их нужно читать всем, чтобы не допустить повторения этого кошмара.


     Странно, что у нас ещё много ленинцев-сталинцев, хотя и старых. Им просто повезло, что они не попали в советскую мясорубку, перемалывавшую человеческие судьбы. А может, и не просто так повезло... Но кто сейчас будет разбираться? Да и архивы доступны далеко не все и не для всех. И всё же...

     Вы не задумывались, почему у нас по праздникам престарелые и, следовательно, неконкурентоспособные коммунисты маршируют с портретами Ленина и Сталина, вводя в заблуждение честной народ? Казалось бы, мы давно попрощались с коммунистическими иллюзиями и советскими страхами. Оказывается, нет!

     В этой небольшой группе пенсионеров, никоим образом не влияющих на ход истории, живёт старинная идея фикс, мягко говоря. Старейшие коммунисты жаждут нового прихода к власти своей партии и, вероятно, нового культа личности и нового ГУЛАГа. Поскольку в старом им побывать не довелось, они не верят, что там было абсолютно некомфортно. Или не хотят верить, что та власть, которая дала им образование, работу, квартиру и ни разу не предложила посидеть за решёткой или поработать на Колыме, могла преследовать честных людей ни за что. Что-то же эти граждане делали не так, если их приходилось перевоспитывать?


     Один свежий, ухоженный, интеллигентный пенсионер спросил у меня:

     – Почему вы так ненавидите Ленина?

     – Я вовсе не говорила этого, но и любить мне его не за что, – ответила я.

     Ну в самом деле, зачем женщине, далёкой от политики, ненавидеть Ленина, который уже ни для кого не опасен? О нём уже всё сказали и написали более компетентные и пристрастные историки. Как говорится, «к чему теперь рыданья?»

     Однако старик почуял в моих словах что-то не то. Надо же, какой бдительный! Вот вам и обвинение готово, а ведь он всего лишь заподозрил меня в нелояльности к великому вождю! А если бы это были «те» времена, то что бы он сделал? Он просто обязан был донести на меня!

     – При Сталине люди жили совершенно спокойно. Никто ничего не боялся. В лагерях сидели обычные преступники, – продолжал он. – А Сталин был мудрым руководителем и заступался за невиновных.

     И так далее, и тому подобное. Но ведь это пожилой человек, которому вредно волноваться, поэтому ему не скажешь так прямо:

     – Дедушка, ты что несёшь-то? Ты где жил после 56-го года? В какой сказке? Я ведь не вчера на свет родилась – слышала кое о чём.

     Мне кажется, пора ввести официальный запрет на промывание ещё здоровых мозгов наших граждан теми престарелыми «идеологами», какие естественным образом отстали от жизни и ведут себя не вполне адекватно. Ведь запретили же пропаганду фашизма в Германии! Почему бы и у нас не запретить пропаганду той воинствующей идеологии, которая нанесла не меньший вред не только нашей стране, но и многим другим странам. Вот именно – не меньший!


ДЕТИ И СЕМЬЯ – ЭТО СВЯТОЕ!

     Однако вернёмся к немецким женщинам, не читающим ничего лишнего.

     Дети и семья для них – это святое. Выйдя замуж и родив ребёнка, средняя немецкая женщина получает право быть только матерью и домохозяйкой. Её не одолевают мысли о том, как быть с малышом, когда он подрастёт, кто будет смотреть за ним, когда он начнёт учиться. Она его отведёт в школу сама или даже отвезёт на машине, привезёт обратно, накормит, поможет сделать уроки, присмотрит за ним из окна, когда он будет гулять на улице.

     Это её важная, многогранная работа – матери, кормилицы, няни, повара, домработницы, прачки, дворника, шофёра и так далее. Реализации этого списка вполне достаточно для того, чтобы считать свою жизнь насыщенной, а главное, состоявшейся, особенно, когда детей двое или трое, что встречается довольно часто.

     Но если женщина может или должна зарабатывать деньги, если она, к примеру, врач, актриса или имеет собственный бизнес, её вряд ли устроят вышеперечисленные профессии – за бесконечную домашнюю работу она будет получать очень мало, да и то лишь вначале, пока дети маленькие.

     Когда мать пойдёт работать, ей придётся нанять няню, попросить родителей присматривать за ребёнком или отдать его в детский сад на весь день, как это делают у нас. Потом её ребёнок подрастёт и появятся другие проблемы. Вопрос в том, есть ли женщине что терять, отказываясь от карьеры, или терять вообще нечего. Ну и, разумеется, бывают свободолюбивые, амбициозные женщины, какие совершенно не видят себя в роли домохозяйки.
 
     Напомню, что я пишу о Западной Германии 1994–1996 годов, и к моим воспоминаниям вовсе не должны примешиваться новые сведения об экономическом положении, техническом прогрессе, смене руководства и валюты, новых ценах и проблеме сокращения средств на социальные нужды. Некоторые современные цифры я привожу лишь потому, что они интересны мне самой.

    Мне кажется, что только очень немногие женщины разбираются в бесконечных переменах даже в своей стране (то, что обсуждают это практически все, ещё ничего не означает). Жизнь настолько насыщена всякими нововведениями, не говоря уже о новых идеалах вместо разоблачённых химер. Идеалы нам всегда преподносились как самое главное в жизни. Но каковы они сейчас?

     Где уж тут составить объективное представление о другой стране, которая продолжает идти вперёд в том же направлении, что и всегда, и ушла в сторону светлого будущего гораздо дальше, чем мы. Мы ведь пошли по новому пути после распада СССР и начали с того, что долго топтались на месте и спорили, кто кого, и лишь незначительная часть населения, не обращая внимания на шум и хаос, направилась к собственному капитализму и, кажется, уже вполне довольна результатами.

     А большинство людей, которые трудятся в бюджетной сфере, по-прежнему зарабатывают в десять раз меньше, чем имеющие аналогичные профессии граждане Германии. И я, по правде сказать, не понимаю, почему у нас женщина с высшим образованием, работающая всю жизнь, далеко не всегда заслуживает средней зарплаты. Зачем же она тогда училась?

     Однако и средняя зарплата – это всего лишь тот минимум, на какой один человек может существовать, то есть скромно питаться, покупать дешёвую одежду, платить за квартиру, делать ремонт своими руками и содержать максимум одного ребёнка, ломая голову над тем, как купить ему компьютер, мобильник и заплатить за спортивную секцию. 
 
     Те же проблемы у семьи из четырёх человек с двумя детьми. Хорошо, если у них есть жильё, а если нет? Если они снимают квартиру? Как можно платить триста-четыреста долларов ежемесячно и одновременно копить деньги на собственное жильё? Вопрос, конечно, интересный...


Продолжение:
http://www.proza.ru/2013/12/04/1425

__________________________________________________________

Фигура "Мать с детьми". Германия, Мейсен. XIX в. Фарфор