7

Это был, как говориться, внезапности момент. Я хоть и желал, чтобы с кем-то провести этот праздник – хотя не с кем-то, а именно с Грейс, сам не знаю, почему, - но все равно, когда я увидел её перед собой, не смог удержать легкий крик удивления. Грейс, хоть и вздрогнула, но засмеялась в ответ:
- Что, напугала?
- Да нет. Просто неожиданно, блин, - начал оправдываться я, но прекратил свою речь и пристально посмотрел на неё.
- А ты то почему здесь одна?

Грейс перестала смеяться и опустила свой взгляд вниз. Видимо, что-то похожее и с ней случилось. Но она, в отличие от меня, хоть тепло оделась. В белоснежном пуховике, в шапочке такого же цвета, она почти сливалась с окружающей средой, несмотря на яркие голубые джинсы и черные зимние сапоги. Вокруг нас стояли голые елки. Их как-то попытались нарядить, но те бумажные гирлянды, которыми «приукрасили» деревья, давно промокли под снежными хлопьями.
- Я? Я не одна, - возразила Грейс, все так же смотря вниз, - я здесь с тобой, не так ли?
- Это да. Тогда по-другому спрошу – что ты здесь делаешь?
Она не отвечала, лишь ногами начала делать маленькие кучки из снега, потом давила их, потом опять собирала, и так где-то минут пять. Затем она все-таки подняла свою голову, посмотрела на меня, и спросила:
- Ты что-то говорил мне?
- Что? – поднял глаза я.
- Я просто задумалась о... О своем, - замялась она и опять опустила голову.
Я не знал, что она чувствует, о чем думает, но интуиция подсказала – плюс в кромешном свете фонарей смог разглядеть её красные, видимо, от слез, глаза – она тоже с кем-то серьезно поссорилась.

- Ну, тогда не буду мешать тебе, - помахав рукой на прощание, я повернул в сторону второго выхода из парка. И только хотел сдвинуться с места, как тут же почувствовал холодную ладонь в своей.
- Нет, - прошептала Грейс, - Постой, не уходи. Прости.
- За что простить? – обернулся опять я к ней и увидел, как на её щеках блестят слёзы, которые ручьем текли по этим бархатным щекам.
- Может, - более ласковым голосом спросил я, - ты расскажешь, что случилось? Может, я тебе и чужой человек, но мне невыносимо видеть, как такая красивая девушка, да еще и плачет. 
В ответ я лишь услышал всхлипывания и непонятные слова, которые она бормотала под нос.
- И к тому же, Новый Год, как-никак. Праздник радости, а ты тут такая несчастная. Ведь может, ты кому-то выговоришься – и тебе станет легче.

Грейс вытерла рукавом свое лицо и посмотрела на меня.
- Когда-то я тебе об этом расскажу, может быть. Но потом. А сейчас, - на её лице появилась легкая тень улыбки, - ты прав – на дворе 2013 год, - и она развела руки в стороны и внезапно для меня закружилась в легком пируэте, - и мы должны его отпраздновать.
Закончив крутиться, она стала передо мной, и тут же чуть не упала – так сильно крутилась, что, видимо, закружилась голова, и она потеряла равновесия. Я не терял бдительности, и тут же подхватил её.

- Ой, извини... Ой, - прикрыла она лицо руками, – Я забыла, как тебя зовут, прости.
- Та ничего, - хмыкнул я, - Все нормально, со мной такое часто.
- Ага, то есть, тебя трудно запомнить? – подняла брови Грейс.
- Да, а еще труднее – понять.
- Но почему же?
Я улыбнулся:
- Когда-то я тебе об этом расскажу, может быть. Но потом. А сейчас, - я еще сильнее заулыбался, увидев, как Грейс узнала свои же слова, - Мэттью Эспайр с превеликим удовольствием составит вам компанию. Не праздновать же девушке такой праздник одной.
Грейс покраснела, её щеки прям горели ярко-красным румянцем.
- Ты такой галантный, Мэтт. Можно тебя так называть?
- Да, конечно, - кивнул я в ответ, - Иногда меня раздражает, когда меня называют Мэттью.
Грейс хихикнула.
- Что здесь смешного?
- Да так, просто, не обращай внимание
- Как скажешь.

Мы так еще минут пятнадцать проторчали возле лавочки, пока раздумывали, куда же пойти гулять. Наконец, было решено, что мы просто купим себе булочки, кофе, новогодний маленький тортик, а я пообещал, что заскочу к себе домой и возьму теплый плед и колонки для её телефона. И тут же хотел передумать – как я это сделаю? Ведь меня потом либо обратно не выпустят, либо вообще не впустят. Но, посмотрев на Грейс, которая весело щебетала про то, что совсем скоро поедет на концерт её любимой группы – и моей тоже – Грин Дэй, я решил любым образом взять все те вещи. Ведь, несмотря ни на что, я пообещал, что всяческим образом подбодрю её и проведу с ней эту ночь. 
- Подожди меня, вернусь через пять минут, - немного растеряно, пробормотал я, когда мы подошли к моему дому. Грейс весело кивнула.

Из квартир были слышны веселые визги, крики, вибрировал пол от танцев и музыки. Раньше за этот бедлам подали б жалобу только так. Но сегодня можно все, даже мисс Монтелли, старая, вечно возмущающаяся женщина, весело кивнула мне, когда я поднялся по лестнице на общий балкон. Она стояла и курила старые сигареты «Мальборо».
- Не смотри на меня так, сынок – прохрипела мисс Монтелли, увидев мой удивленный взгляд, - Мне 84 года, курю давно, уже без этого не могу. Я старуха. Кому я нужна? Лишь муж с детьми меня ценят. Но они ведь не знают об этом, - подморгнула она, на что улыбнулся, - Мне скоро умирать, как и всем нам. Мы ведь рождены для чего, Мэттью?
- Вы хотите сказать – чтобы умереть, мисс Монтелли?
- Именно так, сынок, - улыбнулась она, сделала очередную затяжку и выдохнула на меня. Я не успел увернуться от этого густого никотинового дыма, и от контакта с ним начал кашлять.
- А ты не кури, понял? – вдруг грозно она замахала кулаком перед моим носом, и я опять почувствовал запах сигарет, - Рано тебе еще. Хоть мы и рождены умирать, но не умирать в 19 лет, при том так глупо.
- Мне 17, мисс Монтелли...
- Не пререкайся, Мэттью, ты правильно понял меня!
- Да, мисс Монтелли, - кивнул я и вдруг ощутил себя виноватым. С чего вдруг, я же не курю и не пью? Но потом вспомнил, зачем пришел и куда я поднимался, весело кивнул мисс Монтелли, поздравил с Новым Годом. Уходя в сторону квартир, я успел услышать в ответ поздравление и совет о том, как правильно предохранятся.
Подойдя к двери своей квартиры, я глубоко вздохнул и сказал под нос:
- Ну, ни пуха... – достал ключи, открыл двери и зашел внутрь.

На мое величайшее удивление, я не услышал веселой музыки, гирлянды не горели, словно их и не было в доме. И вообще – было темно. Телевизор не пищал, новогодний концерт на надоедал ушам – тишина. Темнота... И легкий храп отца. Праздника как будто и не было. Как бы не было мне стыдно, но этот полумрак мне был на руку. Очень тихо, на носках, я пробрался в свою комнату, где уже третий сон видели Маргарет и Стив с Алексом. Но вот незадача – Стив лежал головой на моем рюкзаке, в котором лежали плед с колонками! Вот мрак! Но меня внизу ждала Грейс, и надо было как можно быстрее и незаметней забрать рюкзак и покинуть дом. Легким движением я приподнял голову Стива, вместо рюкзака подложил подушку, надел рюкзак на левую лямку, еще раз осмотрел комнату. Маргарет снилось что-то не особо радостное, она скривили личико и начала махать ладошками. Я подошел и прошептал:
- Тихо-тихо, Мардж (так её все ласково называли), все хорошо. Не бойся никого.
Маргарет успокоилась и спокойно опустила руки. Я поцеловал в её маленький лобик. Перед тем, как я одел наконец теплую куртку и покинул прихожую, я услышал, как она через сон пробормотала:
- Где Мэтт?
Маргарет всегда больше всех переживала за меня, когда я со всеми ссорился и не общался ни с кем. Именно она всегда уговаривала дать мне шанс исправить свои ошибки. Больше всего я нужен был именно Мардж, а она – мне. Я улыбнулся и тихонько закрыл квартиру.
- Ну что, все взял? – спросила Грейс, когда я спустя, как оказалось, двадцать минут спустился к ней с рюкзаком, - Я думал, что ты не вернешься.
- Я тоже так думал, - все так же улыбаясь, сказал я. – Пошли праздновать, что ли?
- А пойдем, - махнула вперед рукой Грейс, показав в ту сторону, где находилась площадь.

Я не знал, что мы будем делать в эти предстоящие три часа... А может быть и четыре... Кто его знает! Но главное, что сбылось хотя бы одно мое новогоднее желание – я встречу его не один.