Цена прогресса

Порой, хочется верить, что жизнь действительно зебра. Полоска черная, полоска белая. И все измениться, станет отлично. Появятся любящая семья, дети, хорошая, престижная работа, хорошая квартира, домик у озера. Хочется верить. Мечты. И если быть реалистом, скорее всего несбыточные. О чем можно мечтать, когда миром правят роботы. Нет, не человекоподобные андроиды, не машины как в древнем фильме про Нео, а люди. Никаких эмоций. Никакого воображения. Все делают только то, что заложено в генах. Резкий прогресс генной инженерии действительно помог. Изменив форму гемоглобина, мы забыли про ВИЧ. Это была победа человечества над природой. Избавив наш вид от всех возможных патогенных процессов, ученые взялись за улучшение людей. О, какие тогда были споры. Заседания комитетов по этике крутили по всем новостям. Споры в прямом эфире представителей науки и религий. Но когда были вложены огромные деньги крупнейших бизнесменов, в надежде продлить свою жизнь, всех несогласных заткнули. Начало конца. А ведь Рим начинал так же, и что с ним стало. Великая Империя развалилась. Но то был крах государственного масштаба. Сейчас же страдает вся людская раса. Хотя почему страдает. Мы умны, быстры, сильны. Некоторые люди даже превзошли компьютеры по скорости вычисления. Но какой ценой. Полная потеря духовного. И отсутствие выбора. Исполнительный Комитет По Регуляции Предрасположенности Населения. Если быть точным- банда убийц, внедряющаяся в ДНК эмбриона, и определяющая его дальнейшую судьбу. Генные инженеры научились контролировать активность ферментов. Ожирение пропало. А если активно и правильно откармливаться, и при этом ходить в тренажерный зал, то можно спокойно набирать до пяти килограмм мышечной массы за месяц. Через несколько месяцев все единоборства перестали существовать. По спортивным каналам крутили битвы «Халков». Затем внедрение в хромосомы могло менять внешность. Хотите голубоглазую девочку с солнечными волосами? Пожалуйста. Хотите что бы, когда она вырастет, у нее был рост сто восемьдесят сантиметров и грудь третьего размера? Легко. Это было ужасно. Через семь лет первые классы были переполнены похожими детьми. Влияние моды и тупости родителей. Ну а потом, это случилось. Влияние на интеллект. Казалось, что это невозможно, но нет. Правда сначала исследования на обезьянах были неудачными, если не сказать кошмарными. Бедные шимпанзе только глупели, и оказывались неспособными к самостоятельной деятельности. Другие же наоборот, умнели, но становились агрессивные. Если мне не изменяет память, то в какой-то газете была статья, что подопытное животное загрызло научного сотрудника, насмерть. Следующий год был спокойным. А потом пришли они, новое поколение правителей. Жизнь народа, благодаря прекрасной внутренней политике и гениальным реформам, резко поползла в лучшую сторону. И уже тогда некоторые люди начали замечать странности. Улучшения происходили во всех странах, примерно в одно и то же время. Даже в Африке прекратились постоянные революции и боевые действия. Терроризм был искоренен. То,что не удавалось сделать в течение веков, свершилось за двадцать лет. Генные технологии упали в цене, и обычное население смогло прикоснуться к элите. Правда был нюанс. Средняя продолжительность жизни увеличилась вдвое. Некоторые дожили до двухсот лет. Но чем больше модификаций ты сделаешь, чем совершеннее ты станешь, тем меньше проживешь. Таких как я содержат в специальных учреждениях. Так как мы слишком неразвиты. Но об этом позже. Выращивание сельскохозяйственных растений, устойчивых к любой погоде, клонирование животных. Продукты питания стали стоить копейки. Благодаря новым технологиям, производство стало практически не затратным, с точки зрения природных ресурсов. Мир, и процветание. Пока совершенных людей не стало слишком много. Так был создан Исполком. Обязательное распределение обязанностей и профессий. Люди в прямом смысле стали мастерами своего дела, правда дело то было одно. И следующее поколение, которое должно было вырасти в утопичном мире, лишилось эмоций. Даже ученые не смогли объяснить этого побочного действия, а может просто не захотели. Мне сто семьдесят два года. Я один из старейших, из ныне живущих, людей. Новому поколению нет и восьмидесяти лет. Поэтому мы для них чудики. Старики, с уровнем развития детей. Неспособны жить в обществе. Так как не являемся частью системы. И поэтому мы живем в «оптимальной для нашего комфортного существования среде». Существования, не жизни. Эти роботы не знают истинного значения жизни. А я знаю. Поэтому я в этой тюрьме. Здесь и умру, и некому будет меня оплакивать. Люди разучились плакать.