Зонтик

                З О Н Т И К

     Это случилось в далёкие пятидесятые годы прошлого столетия. В школу я ещё не ходила, но была уже в том возрасте, когда родители посылали меня с какими-то мелкими поручениями к родственникам или к знакомым. Куда и к кому бегала в тот раз, я уже не помню. Знаю только, что выполнив поручение устало возвращалась домой. Вдруг налетел сильный ветер, зарокотал гром и начался проливной дождь. Я росла робкой застенчивой девочкой. Не смотря на то, что мне было холодно и страшно, войти в чей-то двор и укрыться от дождя – я не посмела. Где шла, где бежала, но почему-то мне казалось, что сегодня дорога к дому длиннее обычного. Тропинка петляла то вверх, то вниз. Задыхаясь от бега, старалась обогнать стихию, но безжалостное небо раскалывалось именно у меня над головой. И всё самое страшное в природе происходило именно там, где в этот момент находилась я. Ещё помнила слова старших, что в нашей гористой местности самое страшное – это потоки мутной дождевой воды, которые бегут с поля ярами. А моя тропинка пересекала яры. Впереди был самый глубокий яр. В обычные дни яр был сухой. Крутые склоны поросли кустами шиповника, белой акацией, бузиной, а самые высокие места – чабрецом. По утрам и вечерам паслись там козы. Хозяева коз и овец не покидали тропинку, боясь отступиться. Заросшие чащобами яры буквально кишели ящерицами и гадюками. А об этом безлюдном месте ходила дурная слава. Детвора старалась как можно скорее пробежать Денисов яр. Одно дело, когда ребятня шумной компанией друг за другом бежали по тропинке, но в тот день мне предстояло одной проделать опасный путь. Размокшая глинистая почва тропинки была предательски скользкой. Любая минута могла стать для меня последней, ведь яр так глубок, что даже вершины старых белых акаций были ниже кромки яра.
     Для лучшей устойчивости я сняла сандалии и босиком, а где и на четвереньках спускалась в глубь яра. Время шло, дождь лил не переставая. По дну уже бежал мутный ручей. К тому времени, когда я подошла к нему, ручей так разлился, что велика была опасность при переходе удержаться на ногах.
     Насквозь промокшая, продрогшая, испуганная девочка стояла и плакала от отчаяния. В свои маленькие годы, я уже знала, что «вода уносит навсегда». От этой мысли - холод бежал по спине и становилось ещё горше.
     За слезами и проливным дождём я и не заметила, как с той стороны яра к ручью подошёл какой-то незнакомый дяденька. Он был обут в резиновые сапоги, но не такие, в каких ходили мужики в нашем селе, а намного выше колена. Такие необычные сапоги тогда увидела я впервые. Но не сапоги так-таки привлекли моё внимание, а чёрная круглая крыша над головой у незнакомца. До той поры я была уверена, что человек, спасаясь от непогоды – спешит под крышу. Мне и в голову не могла прийти мысль, что «крышу» можно носить с собой. Очень немногие люди в нашем селе имели брезентовые дождевики и то без рукавов, а с прорезями для рук. Чаще видела, как шли по дороге люди, голову и плечи которых прикрывал холщовый мешок, сложенный уголок в уголок, образующий капюшон. Круглая крыша, под которой пряталась только голова дяденьки, показалась мне совершенно бесполезной. Дрожа всем телом, я стояла на камушке и во все глаза смотрела на зонтик. Хотя само слово «зонтик» услышала много лет спустя.
     Незнакомый человек медленно и осторожно перешёл ручей и, не сказав мне ни слова, взял меня под мышку, как котёнка поперёк живота, и перенёс на другой берег. Только всего и запомнила, что от этого человека пахло табаком и одеколоном, что в то время было великой редкостью.
     Оказавшись на другом берегу, я не побежала вверх по тропинке, а во все глаза смотрела на то, как незнакомец перешёл ручей и, оскальзываясь на глинистой тропинке, шёл вверх. Опомнилась только тогда, когда он скрылся из виду. Мне же на этой стороне яра подниматься было куда легче. Вдоль тропинки росли кусты, за ветки которых я цеплялась руками.
     У ворот меня уже поджидала бабушка, накинув на себя клеёнку шалашиком. Выслушав рассказ о незнакомом человеке, перенесшем меня через ручей, бабушка мне ничего не сказала, а только глядя на образа, прошептала молитву, которой благодарила Бога и того доброго человека, которого по её мнению – «мне Бог послал».
     О своём злоключении и о страхе я вскоре забыла. А о зонтике (по-украински – парасоля), помню по сей день. Став городским жителем, поняла, что зонтик – очень даже полезная вещь в хозяйстве. Жаль только, что та часть села, где я выросла, с годами опустела, поросла лесом. Яры стали ещё глубже, навсегда исчезли тропинки. Не пасутся там больше козы, да и люди туда больше не ходят, опасаясь змей.
     Всё изменилось, только память жива.
                19.06.13 г.