Женькины истории. 19. Олимпиада-80

  Московские летние Олимпийские игры 1980 года встречали гостей со всех концов необъятной земли. Газеты, журналы, телевидение, не переставая, вели репортажи о грандиозном спортивном празднике. А разве Женька, который всем своим духом принимал их, мог ли он не поехать в столицу нашей Родины и лично не поболеть за наших спортсменов? Нет, конечно! И Женька вместе с Серёгой, тем самым великосветским львом, (который успел к тому времени скромно жениться, на девушке бедной, но спокойной из крестьянской семьи из города Калуги) собирались отправиться на спортивный праздник. Так вот, чтобы молодая жена его отпустила, Серёга пообещал привести ей, подарки с самой Олимпиады и 16 августа благополучно сев на электропоезд «Тула-Москва» в 06 час. 05 мин., друзья тронулись от Московского вокзала Тулы до станции метро «Текстильщики».

День первый:

Бегло просматривая, города и полустанки, мелькавшие за окном вагона, Женька уже видел себя в центре столицы на Красной площади, со столичным  мороженым и бутылочкой «Кока-Колы». Он трепетно мечтал, закрыв глаза, погрузившись в полудрёму под стук вагонных колёс. И, наконец, в 9 часов 20 минут «двое из ларца одинаковых с лица» вышли из вагона электрички и, спустившись по ступенькам в метро «Текстильщики», вдохнули запах заносчивых москвичей и наивных гостей со всего света.
- А не выпить ли пивка, для поднятия штыка!?- в рифму прогнал Серёга, и туристы улыбнулись, посмотрев друг на друга.
Москва! Народу!? А иностранцев было просто тьма. Иностранцев Женька сразу определял по шортам, дорогим фотоаппаратам, и дружеским улыбкам.
- Поехали в Лужники,- предлагал Женька.
- Какие Лужники, смотри, как здесь красиво, сколько всего.
- Девчонки, какие ходят,- ответил Серёга, и продолжал перечислять достоинства столичной жизни, крутя головой и провожая взглядом пухлые женские задки.
- Пойдём в бар или в кафе, посидим, отметим наш приезд, познакомимся с кем-нибудь, а? – жалобным голосом проговорил Серёга.
И Серёга уговорил.
 Они зашли на Калининском проспекте в пивной бар «Валдай». Как осы жужжали посетители бара. Взяв по две кружки холодного пива, две воблы и по сто пятьдесят водки «Сибирская», водка была Серёгиной идеей, грузно уселись за дубовый столик на дубовые лавки. Было радостное настроение, спиртное приятно пилось, и Женька не почувствовал, как очень скоро сильно опьянел. А Серёга уже сидел за соседним столиком незнакомой компании и рассказывал какие-то весёлые истории из своей бурной жизни. Женьке захотелось на воздух. Выйдя из душного бара, направился  вдоль этого длинного и нескончаемого дома по улице. Так он добрёл до павильона с надписью «Квас» и ему так захотелось сладенького, что он рьяно полез рукой в карман, доставая портмоне.
- Налейте мне стакан квасу,- попросил он продавщицу.
- А кваса нет, только пиво, мой дорогой,- сказала ласковым голосом продавщица.
- Опять пиво!
- Не хочу,- сказал Женька, посмотрев на продавщицу, и с разочарованным видом пошёл дальше по улице, оглядываясь на павильон. Отойдя метров сто, он сунул руку в задний карман джинсов, чтобы проверить положил ли он в карман портмоне. Оно было на месте. А паспорта нет! Он проверил другие карманы. А паспорта нет!
- Потерял, или вытащили,- подумал Женька, но на всякий случай решил вернуться к павильону,- может, там обронил, когда портмоне доставал. И не уверенной походкой побрёл назад. Подойдя  к стеклянному окошку павильона, он посмотрел под ноги и вдруг увидел свой паспорт, лежащий на асфальте.
- Ах, вот ты где?- сказал Женька, нагибаясь, поднимая его.
Молодая хорошенькая продавщица, спросила:
- Что-то потеряли?
- Паспорт,- ответил Женька.
- Вот незадача,- с сожалением проговорила она.
- Но уже нашёл,- с облегчением добавил Женька.
- Это дело надо обмыть,- сказал он, и они вместе рассмеялись.
Так слово за слово и завязался  разговор. Она радовалась, что Женьке повезло с паспортом, шутила. Потом стыдила его за то, что он так напился. Они болтали минут двадцать и Женьке, почему-то не хотелось уходить. Пиво и водка развязывали Женьке язык, и он рассказал незнакомке про себя, Серёгу, Тулу, Олимпиаду. Словом всё, зачем и почему он приехал в Москву. Они познакомились. Продавщицу звали Даша. Она проживала в десяти минутах ходьбы от «Валдая».
- Я, через полчаса закрываясь, ты подожди меня, и мы пойдём ко мне в гости, если хочешь, отметим находку паспорта,- и засмеялась.
- Хочу,- ответил Женька.
И забыв про Серёгу, он уже шёл с Дашей по Калининскому проспекту, помогая ей нести сумки с продуктами. Даша рассказала, что ей тридцать два года и у неё трое детей и, все девочки, а с мужем она развелась год назад, так, не сложилось…
Они зашли в одну из высоток и поднялись в лифте на пятнадцатый этаж.
- Заходи «олимпиец»,- сказала Даша,- и Женька вошёл в огромную четырёхкомнатную квартиру.
- Располагайся,- сказала она и предложила присесть на диван в зале. А сама стала разбирать сумки и собирать что-то к столу на кухне. В дверях зазвонил звонок, Даша открыла и на пороге стояла симпатичная женщина, лет тридцати. Это была соседка по лестничной клетке. Даша их с Женькой познакомила. Её звали Галя. Для более близкого знакомства и узнав о происшествии с паспортом, Галя сходила к себе в квартиру и принесла бутылку коньяка «Арарат», чтобы полноправно присоединиться к компании.
- Только коньяка мне ещё и не хватало,- подумал Женька и икнул.
Втроём сели за стол. Женька не хотел пить коньяк, но Даша и Галя настояли: "За знакомство!"- и Женька выпил  фужер… и…
Он проснулся оттого, что очень хотел пить. С ним рядом на софе спала Даша. Они были совершенно голые. У изголовья, возле окна стоял детский велосипед, а на полу двадцати литровая стеклянная бутыль с желтоватой жидкостью. Женька наклонил её к себе, пахло вроде бы пивом и, сделав несколько глотков, понял - пиво!
- Как хорошо,- прошептал он. И прилёг на софу, задремал. Сквозь сон он почувствовал, как чьи-то руки нежно гладят его в низу живота. Так было приятно, но Даша спала рядом, повернувшись к нему задом, и не могла этого сделать. Он приоткрыл слегка глаза. Соседка Галя, с улыбкой смотря на него, продолжала свои ласки. Женька чувствовал, как главная мышца у него наливалась кровью и постепенно в ней «поднималось настроение». А Галя играла с Женькиным другом, как с котёнком, убаюкивала его, гладила по головке и звонко смеялась.
- Налей мне пива, пожалуйста,- попросил Женька Галю и она, налила ему большую кружку. Женька пил, и жажда отступала, приходила приятная слабость, и он потихоньку проваливался в звенящую пустоту.

День второй:

Проснувшись и не понимая, что это утро или вечер, он спросил у рядом лежащей Даши:
- Где мы?
- У Гали,- ответила Даша.
- Уже утро. У меня дети дома. Мы побудем пока здесь.
- Хорошо,- сказал Женька.
- А ты молодец,- сказала Даша. Пьяный, пьяный, а дело туго знаешь.
- А я и не помню ничего,- ответил Женька.
И провёл по обнажённому телу Даши рукою. Она задрожала.
- У меня давно никого не было,- сказала она и продолжала дрожать.
Женька гладил её груди, они были приятными на ощупь, не очень мягкие, с крупными сосками и ярко-розовыми кружками вокруг них. Упругий животик горкой спускался к лобку и мягким русым волосикам. Протискиваясь между её ляжек рукой, Женька продолжал разогревать Дашу, а она, ухватившись за его член рукой, судорожно принялась передёргивать его, всё сильнее возбуждаясь с каждым движением руки. Женька навалился на неё сверху и, запрокинув её ноги себе на плечи, плавно проводил принца в байковую коробочку. Даша вырывалась и глубоко дышала, царапала ноготками пальцев Женькину спину, но Женька был не преклонен. Он перехватился руками за спицы колеса велосипеда и продолжал накручивать спидометр, выпуская пар из женского тела. Взрывная волна сладострастия накатила на них одновременно и, пытаясь, глубже войти друг в друга выгнулись оба. Смертельным ураганом сладкие грёзы брызнули в промежность Даши и, не справившись с бурными потоками, байковая коробочка выплеснула частично их наружу на нежную кожу ягодиц.
Они вместе приняли душ, потом сели за стол. Даша приготовила бутерброды  с колбасой, Галя всякие салаты, картошку с тушёнкой, гусиную печень. Женька неохотно ковырялся  в тарелке, да и пища не лезла в рот. Голова была тяжёлой, постоянно хотелось пить, всё равно что, лишь бы пить. Видя его меланхоличное состояние, Галя поставила на стол литровую бутылку «Мартини» и, выпив все вместе по бокалу, Женьку поволокло…

День третий:

Он проснулся лёжа на двух спальной кровати, на его согнутой в локте руке лежала голова Даша. Всё стройное голое тело Женьки было исписано шариковой авторучкой вдоль и поперёк одними и теми же словами: «Женя я тебя люблю». Этих слов было столько, что не было свободного места, они были повсюду, как татуировки у самого прожжённого тюремщика.
- Ты что сделала, зачем?- спросил Женька.
- Я тебя люблю,- сказала Даша и заплакала.
Вытирая ладонями слёзы, она целовала Женьке руки, плечи, подбородок, губы. Ползала по нему, как сумасшедшая, повторяя всё те же слова. Потом привстала и, оседлав Женьку, лихо направила его тугой посох в крылатую подушечку и с наслаждением принялась мчаться верхом, слегка повизгивая. Женька, не сбрасывая наездницу, переменил позу, и Даша теперь стояла перед ним бедной овечкой, щиплющей травку. Женька, как добрый леший щекотал своей суковатой дубиной Дашины кудри, вычёрпывая и загоняя внутрь эликсир любви, плавно водя обеими руками по Дашиным бёдрам.
Вдруг в дверь комнаты постучали.
- Мама,- позвал детский голос.
- Это старшая дочка меня зовёт,- сказала Даша.
Но Женька не мог остановиться, продолжал и продолжал работать всем телом. Обернувшись назад, он увидел девочку лет одиннадцати, двенадцати в конце комнаты. Женька левой рукой ухватил сползшее одеяло с его спины и, натянув его на себя до самой головы, продолжал гнать наездницу и, наконец, испытав полный оргазм, бесчувственно рухнул набок справа от Даши.

День четвёртый:

- Сколько времени?- спросил он у Даши.
- Семь утра,- ответила она.
- Число, день недели, какой?
- Девятнадцатое августа, вторник,- сказала Даша.
- Вот это да!- удивился Женька.
И обнимая Дашу сзади, проскользнул своим капустным черенком в нескучный сад подруги.
- Я тебя люблю,- простонала Даша.
Рабочая лошадка Женьки хорошо двигалась, но немного пощипывало край головки. После очередного пика радости он пошёл принять душ и, посмотрев на головку члена, увидел на ней водяной мозоль размером с горошину.
- Ничего себе,- удивлённо проговорил он.
- Догулялся.
- Так тебе и надо,- сказал он, смотря на свой член.
В ванну зашла Даша, увидела «травму» сразу принялась её лечить. Намазала детским кремом и обернула компресная бумагой.
- Пусть отдохнёт до вечера,- сказала, прижимаясь к обнажённому мокрому телу Женьки.
- Меня, наверное, дома родители ищут?- проговорил он.
- А ты им позвони.
- Телефон в прихожей,- посоветовала Даша.
Женька позвонил домой, успокоил маму, сказал, что у друзей по институту задержался, что скоро приедет.
Примерно через час, они вышли с Дашей на Калининский проспект. Было тепло, и город продолжал жить Московской Олимпиадой. Прохожие улыбались, все радовались последним достижениям наших спортсменов, только в глазах Даши была нескрываемая печаль. Она понимала, что, выйдя с Женькой на улицу, она в последний раз видит свою настоящую любовь, любовь, которую она искала всё это время, но, найдя её, сама выпускает из рук.
- Обещай мне,- жалобно говорила Даша,- что когда будешь в Москве зайдешь ко мне, или позвонишь, и дала ему свой домашний номер телефона.
- Конечно,- сказал Женька и пошёл к станции метро «Арбатская», несколько раз оборачиваясь и помахивая ей рукой.
Он смотрел в окно электрички. Перед глазами мелькали серые пейзажи средней русской полосы, с большими полями и маленькими, как ульи домиками. Он думал о Даше. Ему было её, как человека очень жалко. Ему хотелось ей сказать спасибо, за всё то, что она для него сделала. Сказать спасибо, за эти четыре незабываемых дня его жизни. За то, что она всеми способами, пусть даже не красивыми, старалась удержать, как можно дольше возле себя, может свою последнюю и первую любовь.