Мореходы. Антимонии Египетского рейса. Конфузы

   


               

         Возвращаясь из Арктической зоны России, рейса в Египет, мы зашли в порт Мурманск
     для бункеровки (пополнения топлива и питьевой воды) и частичной смены экипажа.   

                "Слесарь-стоматолог".
                ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
         В тот рейс к нам прибыл судовой врач, "вчерашний" выпускник  мединститута -
    "завтрашний" аспирант.
         Получив диплом врача-стоматолога, он прошел дополнительное обучение
   на судового врача, чтобы попрактиковаться и подзаработать в летний каникулярный период.
         Среди принесенных им с собой вещей, был и чемоданчик с портативной
    бор-машиной.
         Свою работу на судне он знал по чьим-то рассказам и сразу же приступил к
    своим обязанностям - следить за здоровьем экипажа.
         Тут же составил  график обследования экипажа и вывесил его рядом с "меню питания".
         Однако всем было "наплевать" на его график. У каждого - пройдена ежегодная
    медкомиссия, а внеплановые - не предусмотрены.
         Сначала ему приходилось заманивать пациентов тайным обещанием  угостить
    ликерчиком(спирт+глюкоза), потом некоторые сами рвались к "доку"
    с ложными недомоганиями.
         О спаивании экипажа не было и речи, потому что его стандартная  доза, всего
    лишь, двадцати-кубиковый шприц.
       
        Ощупать свое тело моряки позволяли "доку", а вот в свой рот -  не допускали.
        - Как же я набью свою руку(имея ввиду приобретение опыта)? - с возмущением,
     жаловался он капитану.
          И капитан, решив помочь молодому специалисту  в "набивании" руки, пожертвовал
     ему, из своей коллекции, большую(размером в суповую тарелку), морскую
     раковину - "караколу".
         Доктор сначала не решался сверлить её розово-перламутровую красоту, но после
     капитанского любопытства о ней, приступил к её испещрению.
         
        Однажды, после медосмотра и докторской "дозы", случился конфуз.
        Рослый моторист Миша, под легким хмельком после визита в лазарет,
     зашел в бывший "Красный уголок", где, играя, азартно спорили повар с матросом.
        - Цыц мелюзга! - пошутил он.
        - Кто мелюзга? - ответил вставая повар.
        - Да я же выше тебя! Я без двадцати два, а ты?   
        - А я - выше! - утверждал Миша.
        - Я ... (в его голове "закрутился  арифмометр").
        - я - без четверти два, - задумчиво, глядя на часы, произнес он.
        - Ну и что! "Без двадцати" - выше чем "без четверти", - без сомнения, сказал повар.
        - Могу поспорить на коньяк, что я выше! Согласен? - спросил Миша.
        - Согласен. Свидетели есть! - подтвердил повар.

        - Вот смотри! Иди сюда, - сказал, обрадованный и уверенный в выигрыше
     спора, Миша.
          Они подошли к висевшим на переборке часам круглой формы.
     Ткнув тремя пальцами в циферблат на сектор "без четверти" двенадцать,
     Миша пояснил:
        - Вот видишь четверть - это пятнадцать. Если от двух метров отнять
          пятнадцать - будет метр восемьдесят пять, а отнять двадцать - будет
          метр восемьдесят!
          Значит я выше и с тебя бутылка коньяка! 

        - Ну, ты и счетовод! - с улыбкой, парировал повар.
        - Мы же рост измеряем в сантиметрах, а не в минутах.
          Четверть метра - это двадцать пять сантиметров. Отними их от двух.
          Ты же всего-то "без двадцати пяти"!
          Так что коньяк с тебя, Миша!

          Похохотав, свидетели спора разошлись по своим делам.
          
                * * *
              При подходе к Гибралтарскому проливу, после "адмиральского часа",
        мы с электромехаником стояли на левом крыле ходового мостика, любовались
        красотой моря, и наблюдали за резвящимися дельфинами. Их, что необычно,
        была большая стая, наверное, десятка - три. Их обтекаемые тела отлично
        просматривались: то они плыли на глубине в метр-два;  то просто по очереди
        выскакивали из воды;  то играя в "чехарду"  перепрыгивали друг через друга и
        меняясь местами.
           Особенно было интересно наблюдать за их развлечениями в 
        пенящихся волнах, вызванных режущим гладь моря, форштевнем судна.
        . . .

             Вахтенный штурман, второй помощник, позволявший себе иногда на "пару
        мгновений впасть в детство" отвлекшись от бдения вахты, приступил к своему
        озорству.
             Увидев, что все внимание наших вывешенных за бортом голов направлено
        на любование там происходящим, пригнувшись, он тихонько подкрался к нам,
       чтобы, ткнув пальцем или прорычав и тявкнув, вспугнуть.
             Однако "электро-мэн", каким-то чутьем, почувствовал его приближение.  Будучи в
        курсе его коварств, уже видя шалуна боковым зрением и мгновенно решив его
        опередить, поворачивая голову с резким разворотом челюсти для встречного
        рычания, он прорычал и тут же завопил, хватаясь рукой за свою челюсть.
             Не монотонный вопль, а тирады перечислений человеческих половых органов
        в адрес штурмана, отвлекли меня от созерцания стаи.

           - Ты же мне зуб сломал, - криком, пояснял "электро-мэн".
           - С чего? Я твоих зубов не трогал!
           - Ты меня спровоцировал! Я при сцепленной челюстью повел и зуб сломал.
             Смотри! - сказал он, выплевывая на свою руку острый кусок зуба.
           - Ничего страшного. У нас же есть доктор, он тебе отремонтирует!

        Я, глядя то на море, то на них, молча слушал их перебранку. 
        Дельфины, как мне показалось наигравшись, как по команде, отстали
    от судна и всей стаей попрыгали влево от нашего курса.

         По препиравшись еще минут пять, вспомнив что мы не туристы и у каждого
     есть свои обязанности - направились их выполнять.
         Электромеханик и я, с половинкой его отломанного зуба, направились к доктору,
     а штурман - в штурманскую рубку.
         
         Не успели мы переступить порог внутренней двери  мостика, как нас привлекли действия
    штурмана. Отпрянув от путевой карты с "матом на устах",  он подбежал
    к авторулевому, переключил его на ручное управление и стал поворачивать
    судно влево.
         Повернув на новый курс и заметив, что мы наблюдаем за ним, он пояснил
    с укором в наш адрес:
         - Из-за вас ротозеев, я прозевал "точку" поворота! Если бы не вспомнил,
 то мы бы
    в Африке оказались!

        - Ну ты! На нас не ори. Сам виноват, - ответил я ему.
        - Наблюдал бы зорче за морем, так давно бы понял, что пора поворачивать.
        -  Дельфины, ведь, еще десять минут назад повернули влево, показывая тебе
      дорогу в Гибралтарский пролив.
         - !!! ...

         Еще немного шутливо пообщавшись на эту тему и получив указание от штурмана
      о "следовании в "точку", находящуюся в нижней части спины",  мы покинули ходовой мостик.

          За дверью мы едва не столкнулись с капитаном, поднимающимся на мостик.
          Любопытство, оставившее нас на месте, позволило услышать его разговор со штурманом.

          - Сергей Николаевич, - начал капитан. - Мне помнится, что важная точка поворота
       в пролив должна была быть в двенадцать пятьдесят, а Вы повернули только что.
       Или я запамятовал?  Или мои часы спешат.  До поворота, я не ложился отдыхать
       и вот решил развеять свои сомнения.
          - Покажите мне на карте, где Вы повернули?
          - Ну вот, я же ... , - уже громко-беспокойным голосом продолжил капитан.
          - Похоже нужно пересмотреть Ваш допуск к самостоятельному несению ходовых вахт.
          - ...

          Мы же, тихими шажками, спустились по трапу на палубу ниже и пошли к доктору.   
    
          - Док! - постучав в дверь его каюты и приоткрыв её, прокричал я.
          -  Веду тебе пациента - по твоей специальности!  Выходи!

            Он, весь еще в дреме, сначала не понял чего от него мы хотим, но услышав о
        сломанном зубе, сказал:
          - Ну не в каюте же...  Пройдемте в лазарет.

            Гуськом из троих особ, мы направились в  каюту-лазарет:  впереди, со связкой
        ключей, шел стоматолог; за ним, с протянутой перед собой рукой, на ладони
        которой, словно брильянт,  лежал белый кусочек зуба - следовал пострадавший;
        я же, любопытно-сопровождающий, был замыкающим.

           Док не сразу приступил к осмотру ротовой полости, а, как положено, тщательно
       (минуты три) мыл руки, затем, не спеша, собирал и укладывал на салфетку
       различные инструменты. Мне показалось, что он, этой церемонией, внутренне
       настраивает себя на серьезную операцию.
           А пациент, все это время стоя с протянутой ладонью, нервно наблюдая за ним,
       и, как мне показалось, был готов в любую секунду "взорваться", швырнув зубом в "дока",
       но все же, "придушив" эмоции, спросил:
           - Ну скоро ты?

          Доктор усадил его на кушетку, запрокинул ему голову назад, оглядев и найдя
      сломанный зуб, серьёзно произнес:
           - Ну вот!  Как я и думал, у тебя сломан верхний малый коренной зуб. ...

          Тут пациент не выдержал, отстранил дока от себя и, возмущаясь, сказал:
           - Док! Ты, что - мудак? Я же тебе принес часть  зуба. Естественно, он у меня отломался!
             Я же не нашел его где-то на палубе! Лечи побыстрей, а то я им уже исцарапал весь
        язык и щеку!

            - Но я его удалить не смогу. Я не хирург. Да у нас нет и инструментов для этого.
            - Так что же мне с этим шилом во рту  ходить до порта? - возмущался электромеханик.
            - Надо сгладить. Сточить пики. Но у меня, кажется, нет такого наконечника, - сказал
       док, осматривая свой набор зубных сверл.
            - А в ваших мастерских должны же быть небольшие напильники, - вдруг предположил док.
            - Можно бы ими попробовать сгладить.
            - Что!? - возмутился пациент. - Ты стоматолог или слесарь?  Ты хоть раз держал в руках
        наши напильники? Может ты еще захочешь и мою голову зажать в тиски!?  Тоже
        мне слесарь-стоматолог!

             После минутной перебранки, электромеханик, посерьезнев, предложил:
           - Вообще-то у меня есть набор надфилей. Может ими попробовать? Сейчас принесу их.

            Пока он ходил за надфилями, мы с доком "мозговали", чем бы еще можно притупить зуб.
        Вспомнили, что в женских маникюрных наборах бывают пилки с алмазным напылением.
        Нужно бы спросить об этом у буфетчицы. И я отправился к ней.
            У буфетчицы, действительно, нашлась такая пилка с ручкой и она, не интересуясь зачем,
        отдала её мне.

            Через пять минут, я с пилкой и электро-мэн с набором надфилей, снова сошлись в
        лазарете.
            Доктору инструменты понравились. Чтобы их продезинфицировать, ему пришлось
        наполнить спиртом коктейльный стакан. Туда поместили инструменты, предварительно промытые
        с мылом.

            Операцию начали после пятиминутной дезинфекции инструментов и употребления
         пациентом двойной спиртовой дозы.

            К пациенту, сидящему  на простом стуле, "док" никак не мог  приспособиться.
       "Больной"  так и норовил выпрямить свою запрокинутую голову  и закрыть рот.
           Тогда я принес узкий  длинный ремешок, от носимой радиостанции.
           Зацепив за клыки его челюсти на "удавку" один  конец  того ремешка -
        другой, через  пах и спину, туго связали с его  косичкой  на голове,
       чтобы при желании им закрыть рот, он сам себе запрокидывал бы голову назад.

            Наш стоматологический "стул пыток" сильно смахивал на - "пыточный, наших
       современников", с той разницей, что они заклеивали рот "скотчем", а мы -  его разевали.

           То ли сила трения под его не смазанной задницей, то ли низко заплетенная косичка,
       то ли вообще глупость конструкторов,  сделали эту без блочную систему -
       не работоспособной.

          От операции в сидячем положении - пришлось отказаться.
          Пациента просто уложили спиной на кушетку, с запрокинутой за её край его головой
          и применили способ, подсказанный им самим, - зажать голову в "тиски".

           К новому положению, доктор быстро приспособился. Усевшись, на выдвинутом из стола
        ящике и  зажав голову электромеханика меж своих колен, - приступил  к делу.
            Мое ассистирование заключалось в подсветке и замене ватных тампонов во рту.
            Надфели по слюнному зубу не пилили, а вот с алмазной пилкой работа стала
         спориться.
            Пациент, дергаясь и жестикулируя, выражал свое недовольство, а в перерывах - и словесно.
            Часовое истязание - дало результат, остаток зуба был сглажен, до степени "не царапания"
         языка. ...
            Поблагодарив "дока" за "слесарную" работу, мы разошлись по своим делам.

            Вечером, у входа в кают-компанию, второй помощник поинтересовался, с ехидцей глядя на нас:
            - Ну, как зубы, не болят?
            Затем еще и манерно пригрозил:
            - Если еще мне будете мешать нести вахту - совсем без зубов останетесь!

           Спорить или снова доказывать ему, что сам виноват в своей рассеянности,
        мы не стали и так все ясно - капитан не слАбо "пропесочил" его.
          
                Стоматолог - гинеколог.
                ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~               
          За пару суток до прихода в порт, в период обеденного времени, по традиции,
    по внутрисудовой трансляции, третий помощник капитана прочитал обзорную
    информацию о стране захода - Египте.
         В ней он упомянул о народах, живущих там с времен древних  фараонов.
         Доктор, услышав в перечислении народов, как ему показалось, знакомое слово,
    вызвавшее в его голове перепутаницу,  заметно оживился и по окончании
    "информации" - открыл свой "лекторий".

        - А вы знаете кто такие? Ой, забыл их название. Да они жили еще при фараонах, -
     обратился он к обедающим в кают-компании.
        - У нас, на кафедре гинекологии, есть альбом с рисунками и фотографиями о них.
        - У меня, кажется, есть несколько фотографий переснятых из того альбома.
        - Я поищу.
        - Они такое вытворяли со своими половыми органами, что даже смотреть  жутко.

         Мы действительно о "них" ничего не знали, тем более живших еще при фараонах,
     и кто-то сказал, что было бы любопытно посмотреть "их" фотографии.

         Доктор не сразу побежал за фото, а пообещал показать их перед чаем.

         Порывшись в имевшейся на судне литературе, знакомого слова он
     не нашел.
         Единственным созвучным "его" слову, было - копты. Но они древние египтяне -
     христиане, не способные на извращения.

         Получив от буфетчицы приглашение на чай (небольшая закуска перед вахтами),
     мы, не спеша, потянулись в кают-компанию.
        Там, за шахматным столиком, с веером фотографий в руках, уже сидел доктор.

         - Посмотрите! Вот фотографии, которые я обещал показать, - приглашал
     он к себе.

         С усмешкой, мы подходили к нему и смотрели его низкокачественные  фотографии.
         На них были изображены в разных ракурсах люди, с разнообразно-обрезанными
     мужскими и женскими половыми органами.

         - Видели? - восторженно, спросил доктор, пересаживаясь на свое место за обеденным столом.
         - Это еще что! Мне говорили, что фараоны вообще были извращенцами.
           Они делали своим женщинам какое-то обрезание, что их гениталии,
           повернувшись, располагались в месте промежности поперёк тела. 
        А запнувшись в поисках подходящего слова, он добавил: - Как... э-э... "ротик".
         Наверняка, в каком-нибудь музее есть их скульптуры или изображения.
         Вот бы посмотреть, - закончил он.

         - Может Вы после еды, где-нибудь в другом месте, расскажете нам об этом, -
        заметил капитан доктору.

          Однако старший механик ("Дед"; Молодой "сорокот", недавно занявший эту
      должность,  любитель при случае безобидно пошутить),  с иронией обращаясь
      к доктору, произнес:

         - Слушай, док. Ты же стоматолог, так? Так чего же ты так усердно интересуешься
      женскими половыми органами?
          Не собираешься ли ты написать диссертацию на тему, как  вставить "туда" зубы?
          Учти, твой эксперимент может лишить мужчин органа, необходимого для
      продления человеческого рода! - с усмешкой, закончил он.   

          Все захохотали, а доктор, сменив выражение лица, молча приступил к чаепитию.

         После чая,  доктор, со своими фотографиями, расположился за столом в
      "Красном уголке", дабы просветить остальную часть экипажа.
       
                В Александрии.
                ~~~~~~~~~~~~~~
       Наше судно, под проводкой лоцмана, приближалось к причалу.
       На причале стояла  группа из пяти человек в балахонах. Это были швартовщики.
       После прикосновения бака судна к причальным кранцам, из автомобильных шин,
    оно стало обратно отваливать от них.
    Поданные палубной командой судна с бака швартовые концы, оставались
    висеть с борта. Ни один из швартовщиков не подходил к ним. Видя замешательство
    капитана, лоцман, указывая пальцем на швартовщиков, сказал ему по-русски:

        - Мистер кэптан. Дайте им "бакшиш". Без него они работать не будут.
        - А что же им дать? - спросил капитан.
        - Можно сигарет или напитков.

       Не зная точно меры "подарка-вознаграждения", капитан попросил старпома
    спустить им в "авоське" по блоку сигарет. (Хотя было достаточно и по пачке).

       Получив с удочки такой "бакшиш", швартовщики тут же кинулись
    к выброскам(тонкие концы с грузом). Ими вытащили, уже находившиеся в воде,
    швартовные концы и накинули их на причальные кнехты(тумбы).
   
       Через четверть часа, подтянув концы с помощью шпиля и брашпиля, судно
    окончательно пришвартовалось к причалу.

       Вскоре прибывший на борт судна агент, сообщил, что нашу выгрузку начнут
    через несколько дней, как только освободится "лесной" причал.

       Впереди было несколько дней стоянки у причала и было бы грех не
    воспользоваться этим временем для путешествия к пирамидам.

        Агент по обслуживанию, при очередном посещении судна, для выплаты экипажу
    суточных(командировочных), привез американские доллары. Как мы просили, они были в
    купюрах разного достоинства.
       Третий помощник капитана(кассир), взяв в руки доллары - оторопел. На каждой
    купюре было не менее десятка отметок местных банков, в виде штемпелей и
    росписей.
       На вопрос капитана:
       - Что это такое? Я же просил доллары хорошего качества.
       Агент ответил:
       - Капитан, эти доллары самые настоящие. Чем больше на них банковских
    штемпелей, тем большая уверенность в подлинности купюры. А чистые, особенно
    в 50 и 100 долларов, без штампа подлинности, никто у Вас не примет.

       Посовещавшись со штурманом, учитывая, что не каждый захочет истратить все
    свои доллары в Египте, а при их обмене в других странах могут возникнуть
    проблемы, капитан попросил агента, половину необходимой суммы - доставить
    в купюрах без всяких пометок. 

      Принимая заявку на экскурсию в Каир, агент сказал, что это будет возможно
    только через день.

      Следующий день моряки посвятили "отоварке" и небольшими группами отправились
    в торговый район города Александрии.

      К центру рыночной торговли мы шли пешком, стараясь не терять из виду
    своих коллег.

       Так случилось, что на судне встретились два "однокашника", однокурсника-выпускника
    механического отделения мореходки, Вовик и Валик. "Братаны", так они назвали друг друга
    при первой встрече и сразу же вызвавшие подозрение в степени родства.
    Ни единожды не встречавшиеся после выпуска, они оказались в экипаже вместе, правда,
    на разных должностях - третьего и четвертого механиков.
       Их ретивость в выполнении своих должностных обязанностей - вполне
   удовлетворяла "деда".

       Братаны, с объемными спортивными сумками  через плечо, своей отдельной
    парой, тоже уволились в город.
       Так как в море им не было возможности "обмыть" встречу, то их первым
    естественным желанием стало - сделать это незамедлительно.
      
       В первом же повстречавшемся баре, они "засосали" по паре прохладного пива и,
    расплатившись без проблем "мечеными" долларами, пошли искать рынок.
      
       На подходе к рынку их поджидали группки молодых египтян - гидов-зазывал.

       Понравившегося им гида, по имени Али, пообещав ему оплату два доллара в час,
    они тут же послали за пивом, так как распарившаяся на жаре душа требовала
    утоления жажды.
      
       Каждый гид, получая от хозяев магазинов оплату за каждого приведенного им
    покупателя, водил группы по своему маршруту.
       Али, взгромоздив на себя обе их сумки, так же повел "братанов" к своим.
      
        На торговых улицах, наши с ними пути пару раз пересекались и было видно, как
    "оруженосец" Али добросовестно таскал их заметно пополневшие сумки.
    Братаны же, обливаясь потом из-за регулярного употребления холодненького
    пива, усталые плелись за ним.

       Часа через три после полудня, мы возвращались на судно. Покупок у нас было
    не много, поэтому, несмотря на жару, мы шли пешком, как бы - на экскурсии.
   
       По направлению нашего хода, в небольшом скверике, мы заметили наших
    братанов, сидящих на низкой каменной ограде.
    Возле них находилась их "отоварка" - набитые каким-то товаром сумки и рулоны тканей.

       На наш вопрос:
       - Не заблудились ли?      
       - Нет, нет. Мы уже с полчаса ждем своего Али. Дали ему "десятку", чтобы принес
    пивка и поймал такси.
       - А не обманул ли он вас? Может быть он уже смылся?
       - Да не может быть. Он честно помогал с "отоваркой", водил нас по дешевым
    магазинам и фабрикам, где даже пивом угощали. За это мы ему обещали заплатить
    десять баксов.
       - Ну так вот вам. Он забрал обещанную десятку и смылся. Вероятно побоялся, что вы все
    пропьете и оставите его без заработка, резюмировали мы.
        - Так что, ребята, ловите такси сами, - был наш совет. 

        Уже на подходе к проходной порта, мы услышали сигнал клаксона
    с проехавшего мимо нас такси с братанами.

                Экскурсия в Каир.
                ~~~~~~~~~~~~~~~

         Посетивший судно агент сообщил капитану, что для нашей поездки в Каир, завтра
     рано утром к судну будет подан автобус.
   
         На следующий день, около восьми утра, к борту подкатил микроавтобус.
         Наша группа отъезжающих, из двенадцати человек, была уже готова. Вопрос с
    заменой вахт - был согласован заранее.
         Доктор взял с собой небольшую аптечку, а каждый - по бутылке воды
    и бутерброду.
         Места заняли в случайном порядке - "где успел - там и сел".

        Шофер пообещал доставить нас в Каир за пару часов, однако же с началом
   движения, услышав торохтение двигателя и почувствовав вибрацию кузова,
   мы засомневались в этом.

        Выехав за пределы города Александрия, мы оказались на широком асфальтовом шоссе.
    С обоих сторон виднелись бесконечные пески пустыни.
        На небе не было ни облачка. Быстро стремившееся к зениту солнце, накаляло кузов.
    Внутри авто, несмотря на опущенные стекла, чувствовалась трудно выносимая жара.
    Взятая с собой питьевая вода, быстро нагрелась и стала неприятной на вкус.

        Не проехав и сто километров, мы остановились у придорожного кафе в небольшом оазисе.
    Водитель сказал, что мотор перегрелся и для профилактики требуется небольшое время.
    Нам же он предложил пройти в кафе и подождать там.
       Мы вышли из авто и с удовольствием зашли в кафе. Воздух там был прохладным,
    над головой кружил вентилятор с длинными лопастями.
 
        Посещение придорожных кафе не входило в наши планы. Мы ведь совсем недавно напились
    и наелись дома. Цены на напитки - нас тоже не  устраивали.  Что пиво, что вода в трехсот
    граммовых бутылочках, были по два доллара.

         Мы сидели и ждали охлаждения двигателя, не понимая лукавства водителя.
       А он, как мы позже поняли, сидел в другом помещении и ждал пока мы сделаем покупки.

          Я знал, что если в жару начнешь пить воду, а тем более пиво, то потом жажда совсем
      замучает.
         И еще: мы не понимали, как это покупать чистую воду?
         Мы привыкли, что в нашей стране стакан простой воды везде нальют.

          Просидев минут пятнадцать, мы поняли что нас дурачат и стали это обсуждать вслух.
          И тут братан Валик сказал:
         - Что? Из-за этого сидим? Да я с удовольствием приму на грудь холодненького пивка.
           У меня от "вчерашнего" душа "полыхает!"
           Согласен Вовик?

           Они подошли к стойке бара, взяли по бутылочке пива и неспеша их употребили.
           От предложения хозяина "давать еще", они отказались, а расплатившись, указав
       пальцем на авто, Вовик произнес:
           - Финиш рест! Гоу ту Каир! Поехали!

           Услышав его команду, водитель, как будто ждал этого, быстро  оказался  у авто.
    
           Во-время дальнейшего пути, шофер еще раз предлагал остановку у кафе, но наше
       категорическое "НЕТ", не позволило ему даже сбавить скорость.

           Через три часа, преодолев двести с лишним  километров и ощущение  "пастеризации",
       мы в подъехали к Каиру.
           Первым объектом достопримечательностей, конечно же, был - Национальный музей.

           Подойдя к главному входу музея, мы договорились:
        - Так как с экскурсоводом нам весь музей не осмотреть и за три дня, то разойдемся на
           два часа, для индивидуального осмотра. По истечении времени,
           встречаемся у этого же входа.

            Мы, со вторым штурманом,  пошли по залам музея осматривать его экспозиции.
        Было очень интересно наблюдать вблизи знакомые по кино, книгам и школьным
        учебникам - артефакты древности.
       
            Иногда пути наших скитаний по залам пересекались и я заметил доктора,
       блуждающего в одиночестве.

            Отведенные два часа протекли как минута и мы, чтобы не задерживать других,
       поспешили  к выходу.
          От обилия предметов коллекции фараонов: масок, саркофагов, тронов и прочего - пухла голова,
        а блеск золота, запечатленный в глазах, не исчезал даже при выходе на солнечный свет.

          Почти вся наша группа уже стояла у водоемчика перед входом в музей.
          Доктор где-то задерживался.

          Но вот и он вышел из дверей музея. Огляделся и увидев нашу группу - направился к нам.
          Сразу всем бросился в глаза длинный лоскут, тянущийся за ним.

          На подходе к нам, Валик хотел было указать "доку" на это, но его жестом остановил "дед".
          Не мог же он пропустить момент, где можно подтрунить над доктором.
            
              - Ну как, нашел "поперечную"? - с улыбкой, обратился он к подходящему "доку".
              - Что Вы имеете ввиду? - как бы с непониманием, ответил "док".
              - Как что? - хмыкнув, продолжал "дед". - Помнится ты обещал "обшарить" все музеи и
         найти женщину с "поперечной", как факт извращений фараонами.
              - Да это я так. Где же их найдешь?
              - Ну похоже ты много стараний уделил этому вопросу.
                Зачем старушек трогал?
              - Каких старушек? Что Вы несете? - возмутился "док".
              - Мумий! - продолжил свой розыгрыш "дед".
              - Кто тебе позволил их "раздевать", для удовлетворения своей прихоти?
              - Что за чушь Вы несете? Не трогал я никаких мумий.
              - Ну и врать! - заигравшись, продолжал "дед". - Доказательства ведь
                тащатся за тобой.
                Ты же в спешке забыл их запеленать обратно.

         Под общий наш хохот, "док" оглянулся и подобрал, тащившийся за ним, марлевый бинт.
               - Это же мой бинт. Вытерев пот, я по неосторожности положил его  мимо
         заднего  кармана, - начал он  оправдываться.
               - Говори-говори, - продолжил "дед".
               - Мы что ли не видим, что этой тряпочке тысячи лет.
               - Да это ж ... он испачкался дорожной пылью, - собрав бинт в кулак и оглядываясь
         в поиске мусорной урны,  уточнил "док".

               - А ну-ка, прекратили издеваться над мои начальником! - вдруг вступил в их
         диалог - "шеф".
              "Шеф" - судовой шеф-повар, в обиходе по отчеству - "Антоныч", имел не худенькую
         комплекцию и рост "без двадцати два".
              Доктор был повару начальником в отношении качества пищи и санитарного
         состояния камбуза.
               - Самый веселый сейчас получит от меня такой "грейфрут", что своей кислой
        физиономией будет долго веселить  нас, - пригрозил он.

              Оглядевшись, все ли вышли, мы отправились к ожидавшему нас автобусу,
        готовому  мчаться  к пирамидам. Рассевшись по своим местам, мы покинули
        площадь Тахрир.

              Недалеко от пирамид нас ожидали экскурсоводы-караванщики с табуном животных.
         Для верховой езды, на выбор, предлагались измученные верблюды и лошади.
         Почти вся наша группа тут же взгромоздилась на седла лежащих верблюдов.

         "Шеф", сказав, что от его массы может отвалиться верблюжье седло - выбрал коня.

         Арабский скакун, рекомендованный ему погонщиком, не шел ни в какие сравнения
         с нашими обычными лошадями. Он казался еще жеребенком, но его владелец,
         эффектно жестикулируя своим кулачком с оттопыренным вверх большим пальцем,
         подтверждал, мол, отличный выбор.
 
             Мне же показалось, что поездка на верблюде или лошади может испачкать мои
         белые штаны и решил идти пешком.

            Конфуз случился сразу же после команды одного из "братанов":
            - Эскадрон, по коням!

            Шеф, как заправский кавалерист, по-киношному, вставив левую ногу в стремя, держась
        за луку седла, стремглав влетел в седло и в тот же миг его конь, подломившись в коленях, упал на них.
 
            Сила инерции, от резкого наклона вперед, вышибла "шефа" из седла и он повис
        на застремленной ноге, успев самортизировать себя руками, при столкновении головы
        с Землёй. Ему повезло. Упал в незасоренном известняковыми камнями месте пустыни и
        ему удалось "откушать" только чистого "СахАрного" песка.   
      
            "Дед" попытался пошутить, мол, "что помешало кавалеристу...", но вспомнив,
       что шутки к "шефу" доходят  с задержкой. А его высказывание, кому-то
       из шутников, мол,
             ему проще дать сразу в лоб, чем разбираться шутишь ты или нет -
       не позволило посмеяться над происшедшим.

            Доктор, отказавшийся от транспорта из-за опасения приобрести каких-нибудь
        насекомых, находясь почти рядом, помог Антонычу подняться, отряхнуться и
        промыть рот горячей водой.

           От предложенной другой лошади - "шеф", с недовольством, отказался.
           Отказался он и от моего предложения, облазить все тут самостоятельно.
        Еще раз отряхнувшись, они - с "доком ", поспешили вслед каравану, уходившему в
        сторону пирамид.   

           Заранее спланировав не идти туда, куда пойдет караван, а куда глаза
        глядят, я направился к сфинксу.
         
          Осматривая и фотографируя комплекс пирамид, я не терял из виду наших караванщиков.
          То и дело, наши пути пересекались у тех или иных достопримечательных мест.
          Оказавшись в одиночестве внутри пирамиды, как-будто ощутив что-то
          ужасное, с учащенным сердцебиением, по узкому коридору, я поспешил  наружу.

          Договоренный двухчасовый период времени истек и мы, кто на верблюдах,
      а большинство пешком, потянулись к ожидавшему нас автобусу.
                . . .
          Ну как же не хотелось снова "пастеризоваться" в раскаленном автомобиле, хотя самый
      жаркий период дня уже истекал.

         Нашему водителю с трудом пришлось пробираться по улицам Каира. В хаотичном движении
     автомобилей мог разобраться только местный житель. Казалось, что на свет поворотников
     авто - никто не реагирует.  Пропускали водители друг друга только по сигналу клаксона с
     указанием рукой нужного направления.

         Нам показалось, что мы уже пересекли столицу государства и через два-три часа окажемся в
     прохладе судна, но вдруг наш шофер остановился у подъезда дома с вывеской
     арабской вязью.

          - Не желаете ли посетить парфюмерную фабрику? - обратился к нам водитель.
      Не дождавшись ответа, он вынул ключ зажигания  и вышел из машины.
          Нам ничего не оставалось делать, как тоже выйти.
   
          Направившись за ним, мы всей группой ввалились в небольшой дегустационный зал,
      со стойкой, типа барная, и застекленными шкафами,  заполненными разноразмерными
      и разноцветными флаконами.
          Ароматом духов, прохладой кондиционированного воздуха, чистой охлажденной
      водой, по полстакана на брата, -  хозяева сразу же вызвали наше благодушие.
         В такой обстановке, нам, рассевшимся на стульях по периметру зала, немолодой
      уже мужчина в европейском костюме, передал первый тест-флакон для дегустации.
      
        Мы по очереди подносили его к носу и помахивая ладонью, пытались уловить и
      запомнить аромат. Хозяин в это время, объяснял нам историю создания этого аромата.
      Когда последний дегустатор вернул флакон, он назвал цену - сто долларов за флакон.
       
       Один из братанов, тут же сориентировавшись, шутливо произнес:
          - Он что? Свой "Шипр" хочет втюхать нам за сто баксов? Да это же..., если
          посчитать по два доллара бутылка, ...это же будет пятьдесят бутылок нашей водки!
          За такой флакончик - сотня! С ума сойти!
       Араб, не понимающий по-русски, но услышав слово "баксы", понял его,
       как "приценивание" к духам.
 
          Видя, что по цене сто баксов никто из нас не желает покупать, он вышел в соседнюю
       комнату и вернулся с другим флаконом.
         Этот флакон он тоже предложил нам для дегустации.

         Нюхая в свою очередь, я не ощутил различия в букете ароматных запахов, как,
       наверное, и остальные. Если бы мы были на свежем воздухе, то может какое-то
       различие и уловил, а там, среди витающим в зале общим ароматом духов, нет.

         - Девяносто долларов, - объявил цену этого флакона продавец.
           Эта цена была встречена нами тихими ехидными усмешками.
 
          Третий дегустационный флакон - был уже по цене в восемьдесят долларов,
       четвертый - семьдесят и так далее.

          Поняв принцип этого "развода", мне захотелось вскрикнуть на манер
       популярного киногероя:
          - ..."огласите весь список!"

          Время шло, но никто из нас не желал покупать предлагаемые духи.

          Мне, почему-то, вспомнился сюжет в музее, из кино "Корона Российской
       Империи", где  экскурсовод-колясочник искусно тянул время, в ожидании
        доставки царской Короны.

          После очередной дегустации по десять долларов, подал голос Валик:
          - А нет ли чего у него по одному доллару?
          - Ван доллар, - предложил он лектору, подтверждая жестом руки с оттопыренным пальцем.

         Продавец, чувствовавший нашу скупость, побоявшись, что мы вообще ничего
         не купим, к нашему удивлению понял его и сказал:
            - Ноу. Лоу прайз. Ту долларс фор ван!
      
           - Ну, это еще куда ни шло, - послышалось от кого-то.
           - Всего-то по бутылке за флакон, - добавил Вовик.

          Расплатившись за покупки и угостившись на "посошок" по полстакана воды,
        без обиды о потраченном времени, мы отправились к автобусу.

          Рассевшись по местам, мы с удивлением заметили отсутствие "шефа".

          - Где наш "Гросс-Босс", - воскликнул "секонд"(второй помощник капитана).
          -  Мы же вместе выходили, - сказал он, вылезая из авто.
          - Бо...сс! - призывно прокричал он еще раз.
        Тут  водитель, понявший кого мы ищем, тронул секонда рукой и указывая пальцем,
        произнес:
          - Лук! Ёрс Босс. (Посмотри. Ваш босс).
           "Шеф", он же и "Гросс-Босс", стоял невдалеке под пальмой и что-то высматривал
        среди ее ветвей.
           Среагировав на наш свист, он поспешил занять свое место на переднем сидении.
          - Что, с предком побеседовал? - пытался пошутить я, но он не стал общаться.

          Вечерний обратный путь, после прохлады на фабрике, казался еще тягостнее
        утреннего.

           В середине пути, у того же придорожного кафе, наш водитель снова притормозил.
           У нас не было желания делать тут остановку и мы не спешили вылезать.

           Чувствуя это, но желая исполнить свои обязательства перед ресторатором,
        водитель, обращаясь к "шефу", вдруг произнес:

           - Мистер Гросс-Босс, веллком ту кафе, плиз!
          
           "Шеф" же, смутившись и вертя головой то на нас, то на шофера, краснея и еще
         больше потея, не зная, что сказать, из-за скудности знания английского языка,
         обернувшись к нам, спросил:
           - Мы будем выходить?
           - Ты же "Босс" - тебе и решать, - произнес второй помощник.
         
           Но тут, почти одновременно, по-русски и по-английски, мы  запротестовали:
           - Ноу-ноу, нет-нет! Драйв ту Александрия!

          Водитель, с неохотой, завел мотор и мы поехали.
         
            Монотонность движения убаюкивала нас. Хотелось вспомнить увиденное,
          услышать впечатления друг друга, но не кончающаяся жара и рычание
          двигателя - не располагали к серьезному общению.

            Второе упоминание слова "Гросс-Босс", распирало мое нутро от желания
         пошутить и поделиться о нем с неведущими коллегами.
           Однако, помня об отношении "шефа" к шуткам, я терпел и вспоминал о
         первой нашей полушутливой распре. 
           Немного подумав, я все же решил разрушить полудрему моих коллег.

            - Антоныч, - обратился я к "шефу". - А ты помнишь, когда  в первый раз
         пригрозил мне расправой за шутку? Нет?
            - А я помню.
             Это было пару недель спустя, после моего прихода на судно.
             Произошло это за столом во время обеда.
             Приподняв крышку супницы, чтобы налить себе бульон, я увидел чистейшую
         прозрачную жидкость и без всяких помыслов произнес:
            - О, чистейший куриный бульончик! Без единой жиринки.
              Сильно смахивает на яичный "отвар".
       
            Мои слова буфетчица тут же передала тебе на камбузе.

            Ты прибежал к столу с другой супницей, в бульоне которой плавали золотистые
         жирные круги, и возбужденно произнес:
           - Это ты сказал, что в кастрюле варились не курицы, а яйца?
             Так смотри же! Это такой же бульон, но не очищенный и не профильтрованный.
             Я вам его делаю по-ресторанному. Понял?
           - Понял-понял, поспешил я ответить. Я же пошутил.
           - Шути да знай меру, а то можешь оказаться в "фарфоровой каске",
           - сказал ты, унося супницу.

        Моряки, немного развеселившись, захохотали.
       
          - А почему вы зовете "шефа" "Гросс-Боссом", - спросил "док".
          - Это тоже с чем-нибудь связано?

          - Можно? - спросил я "шефа".
        Он промолчал, а я, поняв его молчание как знак согласия, продолжил:

           В конце 80-х,  мы стояли у причала Западно-Германского порта Киль.
           Был воскресный день. Немцы группами и семьями прогуливались вдоль причалов.
           Одной из групп, в полдюжины человек, захотелось осмотреть советское судно
        и  капитан поручил вахтенному, третьему помощнику, провести для них экскурсию.

           Конечно же, он сначала провел группу на ходовой мостик. После осмотра ими
        навигационных приборов, а затем нескольких кают, все перешли в Красный уголок.

          [ Красный уголок - это помещение для отдыха экипажа, где имелись: библиотека,
        видеотека, теле-установка, настольные игры, фото-альбомы, призы и  вымпелы.
        На переборках(стенах), конечно же, висели различные стенды.]
       
           При осмотре наших достопримечательностей, их общее внимание привлекли
        два стенда с фотографиями: "Политбюро ЦК КПСС" и "Доска почета".

            Каждый немец, узнавший на фото Горбачева, считал своим долгом, указывая пальцем,
       произнести его фамилию. Других - они не знали.
            И вот, чтобы "расширить их кругозор", штурман посчитал нужным назвать
       фамилии всех там изображенных.
          
           Начал он с Горбачева, но замялся с его партийными и государственными
        должностями.
          - Как им сказать ... это по-немецки, - думал он почти вслух.
          - Партай геноссе - вроде это чисто по-партийному.
          - Фюрер - как-то по-фашистски.
          - Босс - по-американски.
        И вдруг выпалил:
           - Горбачев - унзере Гросс-Босс.
 
        Немцы, улыбнувшись, закивали головами, давая понять, что его поняли и
        даже кто-то произнес:
           - Яа - яа. Москау ... Горбачев - Гросс-Босс.
 
           После прослушивания фамилий остальных Членов ЦК, они перешли к следующему
        стенду, с названием:
          "Судовая Доска Почета".
           Она была менее красочна и на ней было меньше фотографий, около десятка.

          Первой в верхнем ряду располагалась фотография нашего повара,
       проработавшего на судне более пяти лет.
          Его фото было не менее представительно, чем членов ЦК.
          Напыщенный, в очках и костюме при галстуке, он заметно выделялся
       среди других.
          Штурман опять не находя слов для объяснения, что такое "Доска почета",
       просто произнес:
          - Локал геноссе.(Имея ввиду словосочетание - местные товарищи).
    
         А один активный экскурсант, ткнув пальцем в фото повара, как бы желая уточнить
      свою догадку о структуре власти на судне, глядя в глаза штурману, спросил:
         - Ер ист ... локал Гросс-Босс?
         Штурману оставалось только кивнуть головой, чтобы больше ничего
      не разъяснять им.

         И надо же было так случиться, что секунды спустя, в Красный уголок зашел "шеф" и
      сел в кресло. Блуждающим взглядом он наблюдал: то за играющими в "шиш-беш" 
      двумя матросами, то за экскурсией.
          Когда его взгляд на недолго остановился на группе, немцы, конечно же, узнали его
      и  повернувшись к нему четко произнесли:
        - Гутен таг, Гросс-Босс!

          Он, поняв, что это обращение к нему, смутился по-девичьи и сказав невнятное:
      ..."Та-аг", - спешно поднялся из кресла и ушел через другую дверь.

         Проводив до трапа экскурсию "ДАНКЕющих" немцев, "треха" поспешил похвалиться
     с каждым встречным, "распиравшей" его, конфузной  ситуацией с "шефом".

         Каждый свой рассказ он приукрашивал каким-нибудь откровенным враньем:
         - Они меня спрашивают, - врал "трешник",
         - Неужели у Вас на судне кок - "Гросс-Босс"  и он главнее  капитана?
         - Яа-яа, - говорю им. Что же тут удивительного?
         - Вы же, наверняка, читали книгу "Остров сокровищ" Стивенсона.
         - Так там ведь главарем тоже был судовой кок.
               

        "Шеф" за это, даже гонялся за ним по коридорам с зачерствевшей булкой,
     выкрикивая  угрозы:
       -  Трёшка, врун! Убью тебя плюшкой!

        После этого, каждый моряк посчитал, что ему дозволено обращаться к "шефу"  - "Гросс-Босс".
 
         Однако долго веселиться не пришлось. "Шеф" прекратил насмешку известным вам
      выражением.
       
         - Все было так? Ничего не соврал? - спросил я у улыбающегося "секонда".
         - Да, почти, слово в слово, - подтвердил он.

           "Док" поняв, что "секонд" тот самый "трёха", всхохотнул, но тут же осекся,
       увидев лицо повернувшегося к нему "шефа". "Братаны" же, вкупе с некоторыми моряками,
       еще вдоволь похохотали.

            Глядеть в окно на бесконечный песчаный пейзаж надоело, ехать оставалось еще
       не менее часа и хотелось еще о чем-либо поболтать. О серьезном не хотелось,
       а вот о курьезах - в самый раз.

          - "Шеф", - обратился я к повару,
          - ты бы хоть рассказал нам о своих ощущениях при свободном падении с коня.

          - Помнится мне телепередача, где космонавт приводил пример ощущений
        невесомости. Так он сказал,
        что это сравнимо с падением человека, из-под которого внезапно выдернули
        табуретку.

          Так вот, высота табуретки всего-то сорок сантиметров, а твое свободное падение с
       коня - полтора метра. Следовательно, твои ощущения в четыре раза эффектнее.

              "Шеф" же, не желая вспоминать о том случае, осек меня:
         - Если не прекратишь, то сейчас выйдем из машины и ты сможешь получить аналогичное
           ощущение от моего апперкота. А потом мы послушаем о твоем ощущении.

            Поняв его "намек", как и все в салоне, я предался дреме.

            Без проблем, мы подъехали к своему судну и поблагодарив водителя, разбрелись
        по своим каютам, где было значительно комфортнее, чем на улице.
            После культурного отдыха, не хотелось вникать в свои обязанности.
           Для восстановления сил, организму требовалось время.

            
           В полдень следующего дня,  наш "дед", по какому-то техническому вопросу,
        сбегал на судно под желто-голубым флагом, стоявшее на другом причале.
           Его коллега, конечно же, признал бывшего соотечественника, вник в его
        техническую проблему, и пообещал поискать необходимый подшипник.
           А при обычном трёпе, "дед" рассказал о необычном интересе нашего доктора
        к древним извращенцам.
           Их "дед" оказался эрудированнее нас. Выразив сомнение в отношении к этому
        делу фараонов, он сказал:
           - Мне кажется, что я когда-то, что-то слышал об этом. И похоже, такое вытворяли
        российские сектанты. У нас, кажется, сохранились тома БСЭ.  Я попозже полистаю
        её и чтобы тебе не бегать - сообщу по радио.
                * * *
             Братаны, почувствовав силу в ослабленном двухдневными путешествиями
        организме -  решили в послеобеденное время, когда весь экипаж отдыхает,
        "проревизировать" свои покупки.
            В каютах раскатывать рулоны тканей было проблематично, поэтому они
        принесли их в столовую команды, чтобы там, на широких  обеденных столах,
        перемерить и поделить свою "отоварку".

            Первый же рулон шторного материала оказался бракованным.  Через каждые
        два-три метра обнаруживались: то распущенные по длине и ширине нити,
        то наползающие-расползающиеся орнаменты.

            Тирады нецензурной брани посыпались в адрес их друга Али и
        оптовых торговцев с их холодненьким пивом, усыпивших  бдительность
        "отоварщиков".

             Их ругань привлекла внимание, возвращающегося с берега, стармеха:
            - Ну, "братаны", похоже теперь  наша проблема с обтирочным материалом -
         решена, - взирая и подтрунивая, сказал "дед".
            

             При быстром осмотре других рулонов, "братаны" обнаружили аналогичный
        брак тканей.
             Чтобы скрыть этот конфуз от других, они быстро свернули "ревизию" и
        унесли "отоварку" обратно в свои каюты.


             Перед "чаем", коллега "деда" вышел с ним на связь и сообщил,
        что испрашиваемого подшипника не нашлось. По вопросу же "извращений" -
        смотрите в Энциклопедии, на букву "С", слово "скопцы".      
             Поблагодарив коллегу, "дед" отыскал энциклопедический справочник и
        выписал краткую справку о сектантах.

             Немного припоздав, он садился на свое место за столом, с блокнотным
        листом, торчащим из накладного кармана рубашки.
             Перекусив, и, видя, что доктор, попив чая, собирается выйти из-за стола,
         "дед" попросил его пересесть за шахматный столик.
             Когда "док" присел, "дед" подошел к нему с напоминанием:
            - Слушай! Ты нам мозги забил своими фотографиями. Зачем-то приплел
        к "ним" безобидных коптов. Иди, почитай энциклопедию. То, что ты нам
        "проповедовал", скорее всего относится к сектантам "скопцам".
            - Точно! - хлопнув себя в лоб ладонью, вскрикнул "док".
            - Теперь я вспомнил. Я перепутал слов Прошу прощения у всех,
        кого я ввел в заблуждение, - сказал он, разгибаясь в стойку "смирно".

                Обратно.
                ~~~~~~~~~~

           На следующий день мы перешвартовались под выгрузку к другому причалу.
    
           Ни одна швартовка или отшвартовка не обходилась без предварительного бакшиша,
       только получив угощение от капитана - швартовщики брались за швартовые концы.

           Спустя трое суток, мы покинули порт Александрию, не имея определенного
       задания на следующий рейс.
           "Работаем над заданием для вас. Следуйте в балласте
       экономходом в сторону Гибралтарского пролива", - сообщалось в радиограмме.
         
          И неделю спустя вообще работы для нас на Средиземке не нашлось.
           "Следовать на Север Европы", - было очередное указание.
               
         Нам снова предстоял аналогичный рейс из Арктики.

         На продолжение своего "практикования", у доктора времени не оставалось,
         ведь не известно сколько мог бы продлиться очередной рейс.
         В том же порту, где он прибыл в экипаж, ему пришлось и списываться с судна. 
    
           Оформив, все необходимые документы и попрощавшись с экипажем,
        экс-доктор вышел со своими вещами к парадному трапу, где  стояли
        несколько человек, среди которых был и старший механик, только что
        проводивший кого-то.
            Прощаясь с каждым рукопожатием, он почувствовал задержку
        своей руки "дедом".
           Подтрунивая и не отпуская его руку, дед сказал:
            -  Ну "доцент", смотри там!
            Не переусердствуй с зубами "ТУДА", - опуская взгляд ниже талии, с ухмылкой,
        добавил он.
            На это "док" хладнокровно ответил:
            - Ну, дедуля, попомни. Вот заболят твои зубы, ты придешь ко мне в зубной кабинет,
        вот там уж я повеселюсь!
           И чувствуя, как ослабевает рукопожатие "деда", тихо произнес:
            - Без ... анестезии.

            Затем молча взял свои вещи и ступил на трап, оставив в недоумении остающихся.
       Стармех, "переваривая" услышанное как оскорбление, застыл с опущенными руками.

           И вдруг, повернувшись с доброй улыбкой, обращаясь к стармеху, доктор сказал:
            - Виктор Викторович!
             Вы что, обиделись на мою шутку?
            Извините. Я думал Вам покажется моя шутка смешной. Это же - из кинофильма
         "Нахалёнок". Помните, что пацан обещал своему деду? Мы же недавно это кино
         смотрели по "видику". Вы что ли его не видели?

          После этого все дружно засмеялись.

          А "дед", еще раз пожимая руку "дока", воскликнул:
            - Феноменальный успех!
              Ну, молодец! Не ожидал. Так шутить научился!
               
        NNNN