Писатель

 У меня был друг. Он мечтал стать писателем. Это был творческий, ранимый и добрый человек. Писателем он стал, но, к сожалению, только после смерти. Я сама лично занималась изданием его книг. Вообще это очень сложная и печальная  история, но я не могу о ней не рассказать. Итак, преступим к повествованию.
 Звали его Ник. Полное имя, конечно, Никита, но друзья и родные называли его просто Ник. Писать он начал лет в одиннадцать. Поначалу детские сказки, потом стихи, а затем переключился на рассказы. Он всегда переживал по поводу написанного: вечно что-то не нравилось, что-то было не так, словом, придирался к самому себе. А, по-моему, все было если не идеально, то довольно хорошо. Вообще, многие талантливые люди себя недооценивают. Творческий процесс у него проходил тяжело, в особенности, когда он  писал стихи: не удавалось подобрать подходящую рифму. Но главная трудность заключалась не в этом. Так как Ник был человеком ранимым, он пропускал через свою душу каждую строчку и переживал за каждое написанное им творение, как за родное дитя. Он писал о том, что считал для себя значимым: о жизни и смерти, о любви, о человеческих ценностях, о мире и о людях, которые  утратили свою человечность. Ему было очень важно, чтобы человек не поддавался влиянию массы, чтобы не становился подобным другим и сохранял свою индивидуальность. Он и сам был таким, всегда старался чем-то отличиться: как в образе мыслей, поведении, так и в прическе и одежде. Отпускал длинные волосы, хотя ему это жутко не шло (все дело в том, что от природы волосы у него завивались). Сам он был невысокого роста, среднего телосложения и носил бесформенные вещи, которые, порой были велики на два размера. Особенно он любил плащи в пол. Из-за всего этого со спины его можно было спутать с  девушкой. Только представьте: стоит длинноволосое, кудрявое, в длиннющем плаще – не сразу сообразишь женщина это или мужчина. А еще у него были длинные тонкие пальцы, а вены на руках проступали как у старого человека, хотя сам он был достаточно молодой. И вообще на его руки было не только страшно смотреть, но и прикасаться к ним: вечно они были ледяные, как будто он только что играл в снежки без варежек.
 Ник был старше меня лет на пятнадцать. Мне было двадцать, когда я впервые его встретила. Это было летом, жара стояла страшная. Я сидела в парке на лавочке и читала сборник стихотворений о любви. На мне был голубой легкий сарафан. Ко мне подошел мужчина – в темных теплых штанах и желтой рубахе, застегнутой вплоть до последней пуговицы. Он вежливо осведомился, не помешает ли мне читать, если сядет рядом. Я ответила, что ничуть не помешает. Он просидел молча минут десять, а потом завел разговор. Спросил, что я читаю, каких авторов предпочитаю и все в этом духе. Я отвечала быстро, не задумываясь, а сама тем временем пристально его рассматривала. Во-первых, меня поразило то, как он был одет, ведь на улице было градусов тридцать. Если честно, мне и в сарафане то жарко было. Во-вторых, у него был очень мягкий и спокойный голос, он говорил, словно читал лирическое стихотворение. А глаза у него были наполнены печалью и отчаяньем. Я подумала, что у него недавно умер кто-то близкий. Мы разговорились, познакомились. Он был очень приятным собеседником, и меня ничуть не смутила разница в возрасте. Говорили мы правда о совсем банальных вещах, например, о таких, как погода или учеба. Я и не заметила, как пролетело два часа. А потом он встал и сказал, что ему пора идти. Я ответила, что рада была знакомству и пожелала ему удачи. Ник развернулся и пошел, но, сделав буквально пять шагов, вернулся и спросил, приду ли я завтра в этот парк.
 - Я бываю тут каждый день в одно и то же время – сказала я и приветливо улыбнулась.
А он  только улыбнулся в ответ и ушел. Я еще долго сидела и читала свою книгу, но никак не могла сосредоточиться, поэтому перечитывала один стих по несколько раз. Мои мысли были заняты этим человеком, и я не могла выбросить его из головы. Я все думала, почему он так странно одет, почему так странно разговаривает и отчего у него столько грусти в глазах. Мне было его жаль.
 Я вернулась домой, когда уже совсем стемнело. Долго не могла уснуть, мне все казалось, что не зря Ник сел на мою лавочку и завел со мной разговор. Он даже приснился мне ночью. Все было точь-в-точь как в этот день, только одет он был в белое, а когда уходил, просил меня о помощи. Я вскочила рано утром, часов в семь. У меня был панический приступ страха, даже руки тряслись. Я выпила кофе, послушала радио и понемногу начало отпускать.  Полдня  мне пришлось маяться всякой ерундой и дожидаться обеденного времени, чтобы поспешить в парк. Мне безумно хотелось снова увидеть Ника. И вот долгожданный час наступил.  Я сломя голову помчалась в парк, даже книгу взять забыла. Села на свое место и дожидалась загадочного друга. Он долго не появлялся, я нервничала, будто дожидаюсь любовь всей своей жизни. Меня уже начали посещать мысли, что он и вовсе не придет, но он пришел.
 На этот раз Ник был одет еще теплее, чем вчера. Он не спеша подошел ко мне, поздоровался и сел рядом. В этот день я узнала многое о его жизни. Самое главное - что он писатель. Конечно, он сам не назвался писателем, а только сказал, что сочиняет всякое, но оно не стоит внимания. Я узнала, что он трудится уже много лет, но не издал еще ни одной книги.
- А почему? – поинтересовалась я. -  Не хотят печатать. Говорят, что слишком много пессимизма, мыслей, не нужных и не интересных современной молодежи. А, по-моему, я просто бездарь - ответил он и глаза его засверкали оттого, что в них накопились слезы.   Но он удержался и не заплакал. Мне стало тоскливо, и я сказала:
- Я уверена, что у вас замечательные произведения, просто эти люди недооценивают ваш талант.
 Мы договорились, что завтра он принесет мне что-нибудь почитать из своего. И на этом разошлись.   Наступило долгожданное завтра, и Ник, как и обещал, принес мне свои сочинения. К сожалению, он не смог остаться со мной, так как у него были неотложные дела. Я провела несколько часов в парке, читая его стихотворения.
 Зайдя домой, я почуяла любимый запах блинчиков с мясом, потом мама напомнила мне, что нужно погулять с собакой, но все это для меня не играло тогда никакой роли. Я мигом проскочила в свою комнату, упала на кровать и продолжила чтение. Оторваться было невозможно, для меня произведения Ника стали новым открытием. За этот день я прочитала все, что он мне дал: стихи, рассказы, сказки. Я так прониклась его творениями, что моментами еле сдерживала слезы: редко у кого из современных писателей и поэтов встретишь столько глубоких мыслей, переживаний и чувств. 
 На следующий день я, как обычно, встретилась с Ником. Весь день мы обсуждали его талант. Я пыталась убедить его в том, что он обязан издать книгу, но все мои усилия не увенчались успехом.
- Нет и баста! Этот вопрос не обсуждается – сказал он решительным тоном.
Спорить я не стала.
 Мы встречались с ним каждый день, и каждый день был как первый: ему всегда было о чем поговорить, что рассказать, он постоянно меня удивлял. У Ника часто менялось настроение, буквально каждые пять минут, поэтому предо мной всегда был новый человек. А еще он часто шутил, даже смеялся, хотя смех его всегда казался притворным, потому что глаза не смеялись вместе с ним: они были грустными и потухшими. Он не любил первым начинать разговор, но при этом был приятным собеседником, умел слушать и давал полезные советы. Я полностью ему доверяла, потому что в жизни человека более искреннего еще не встречала. Он не только не хотел врать, но и не умел, считая ложь первым смертным грехом.
 Так мы стали лучшими друзьями. Впоследствии проводили много времени у него дома: вместе читали, грелись у камина, ужинали, смотрели фильмы, разговаривали по душам… Ник жил один. Его родители умерли, а ближайшие родственники были раскиданы по другим городам и не стремились поддерживать связь. Ближе всех Нику был его любимый пес Томми - старый, огромный и лохматый. Это был очень ласковый и дружелюбный зверь, который прожил уже около пятнадцати лет. Больше всего в этой собаке меня поражал взгляд – понимающий, сочувствующий, будто человечий. Ник безумно любил своего питомца и много времени проводил, играя с ним. Я тоже привязалась к Томми.
 Для меня большим удивлением был тот факт, что Ник никогда не был женат, и за всю свою жизнь он любил только одну девушку, которую так и не смог забыть. Я долго пыталась вытянуть из него хоть какую-то информацию об их отношениях, но мне это не удалось. Ник рассказал мне сам за несколько дней до смерти. Ее звали Анна. Они познакомились в том самом парке, где и мы. Это случилось лет пять назад. Осень была в самом разгаре: затяжные дожди, грязь, холод, колючий ветер и обнаженные деревья – обстановка отнюдь не романтическая. Ник выгуливал в парке Томми, а она просто шла навстречу, задумавшись и опустив вниз глаза. И ни с того ни с сего пес вдруг вырвался из рук хозяина и помчался прямиком на Анну. Ник закричал: «Томми, Томми, ко мне! Фу, проклятый!» А зверь уже набросился на ошарашенную девушку, повалил ее на землю и стал облизывать, задорно виляя хвостом. Ник подбежал, чтобы оттащить собаку, но этого делать не пришлось: Анна сидела на земле, смеялась, а Томми лизал ее щеки и тоскливо скулил, будто только что увидел хозяина, вернувшегося из затяжного отпуска. Ник протянул руку девушке, а когда она встала, вежливо извинился за глупого пса. Она ничуть не расстроилась, а только повеселела от случившегося.
 - У вас очень милая собака. Мне еще никто так не поднимал настроение, так что не стоит извиняться. Кстати, меня зовут Анна.
 С этих слов все и началось. Они познакомились, погуляли по парку и Ник пригласил ее в кафе, выпить кофе. Анна была жутко красивой девушкой: длинноволосой, стройной, с большими глазами цвета морской волны, в которых утопал ни один мужчина. Она привлекала одним только видом, не говоря о том, что вдобавок была еще и умна. Ник был покорен ею буквально с первого взгляда. Анна много смеялась, шутила, она была искренней и непринужденной в общении, но вместе с тем довольно легкомысленной. Она излучала доброту и нежность, всегда говорила то, что думает и делала то, что хочет. Ник сравнивал ее с птицей: «Пока ты даешь ей свободу, она будет прилетать и есть хлеб с твоих рук, но как только ты захочешь посадить ее в клетку, она улетит и никогда не вернется».
 Их роман развивался бурно и стремительно, но продлился всего лишь год. Анна была молода, на семь лет моложе Ника, и слишком дорожила своей свободой, а Ник был настолько влюблен, что не мог дышать без нее. Он хотел семью, детей, жить тихой и спокойной жизнью. Анна же не хотела обременять себя семейной жизнью, несмотря на то, что тоже любила Ника. Под конец их отношений она часто пропадала, могла не появляться по несколько дней, объясняя это тем, что проводила время с друзьями или отдыхала. Она не изменяла, не врала о любви, но просто не была готова к серьезной жизни. Для нее любовь была чем-то воздушным и легким: она быстро влюблялась, быстро остывала и заново влюблялась. Ник же был однолюб, для него это чувство имело слишком большую ценность, и он не понимал, как вообще можно разлюбить.
 И однажды она ушла, оставив лишь короткую записку: «Я люблю тебя, но наши желания не совпадают, поэтому лучше будет, если каждый пойдет своей дорогой». С тех пор жизнь Ника приобрела черный оттенок: он погрузился в себя, ограничил свое общение с людьми, а тем более с женщинами, стал редко выходить из дома, впал в депрессию, много писал и слишком много думал. Он не мог смириться с тем, что от него ушла женщина, в которой он видел свою жизнь, свою музу, свою надежду. Утешение он находил в письме, но чем дольше писал, тем хуже ему становилось, так как произведения не печатались. Он не раз задумывался о самоубийстве, и, возможно, если бы мы вовремя не познакомились, осуществил бы свой замысел.
 Я старалась проводить с Ником как можно больше времени, поддерживать его, поднимать настроение, подбадривать, периодически вытаскивала его из дома в театр или на концерт. Поначалу это помогало, и он отвлекался от грустных мыслей, но я не могла вырвать с корнем ту боль, которая сидела в его сердце. Никто не мог. Мало того, что его бросила любимая девушка, так он еще и не мог реализовать себя как писатель, а для человека творческого это две самые глубокие проблемы.
 Спустя год с момента нашего знакомства, Ник понемногу начал увядать: снова загрустил, впал в уныние, стал менее общительным, отказывался от встреч со мной под предлогом того, что плохо себя чувствует. Вскоре его психическое самочувствие и вправду отразилось на здоровье. Он почти не ел, редко выходил на улицу, общался только со своим врачом, много времени проводил в лежачем состоянии. Когда мне все-таки удавалось прийти к нему в гости, мы молча сидели у камина и смотрели на огонь. Иногда я рассказывала ему о том, как у меня дела, делилась впечатлениями о прочитанных книгах, а он молча слушал, или делал вид, что слушает. Я не знала, как ему помочь, не знала, что сказать, чтобы вернуть его к нормальной жизни. Слова, которые помогали весь год, больше не трогали его душу. Доктор говорил, что если он ничего не изменит в своей жизни, то долго не протянет - сердце не выдержит. Я боялась, что прогнозы врача оправдаются и решила действовать.
 Несмотря на то, что Ник часто был не в настроении видеться, я все равно приходила. Я решила всеми силами попытаться вытянуть его из ямы, в которой он прочно засел: читала вслух что-нибудь комическое, включала позитивную музыку на весь дом, готовила его любимую еду, делала у него уборку, развешивала повсюду разноцветные шарики, разыгрывала театральные сценки, даже научилась танцевать. Поначалу он ни на что не обращал внимания – меня это даже обижало, но однажды мне удалось пробудить в нем чувства. Во время импровизированного представления я оступилась и упала в самый серьезный момент. Мне стало до того досадно, что я вдруг заплакала, а Ник вдруг усмехнулся и захлопал в ладоши. В этот день нам наконец удалось поговорить.
 Именно тогда он рассказал мне об отношениях с Анной. А еще сказал, что устал бороться за жизнь, устал верить, что все наладится, что любовь к Анне никогда не угаснет в его сердце, а стремление к поэзии и невозможность донести свой талант до людей не дадут ему спокойно и счастливо жить. Голос его дрожал, в нем звучало отчаяние и страх. От его слов у меня сжималось все внутри. Я не сдержалась и снова расплакалась, только на этот раз еще пуще. Ник обнял меня и крепко прижал к себе, а я все никак не могла успокоиться. Я лежала у него на груди и слушала, как бешено бьется сердце, казалось, оно вот-вот вырвется наружу.
 Через несколько дней Ник умер. Я предчувствовала, что это случится, но, все же, долго не могла осознать. Перед смертью он успел написать завещание, в котором упомянул только две вещи: попросил передать мне все свои рукописи и позаботиться о верном друге Томми. А на обратной стороне листа корявыми буквами было начиркано: «Спасибо, что была рядом в столь тяжелый момент моей жизни и не сдалась даже тогда, когда я сам опустил руки».