Билярск

Билярск
Начало лета, только закончил четвёртый класс. Родители нас с сестрой обрадовали, хотя Лена смутно могла представить, что значит едем в Билярск, где родился папа. Я знал, знал ещё и то, что это далеко. По карте, которая у нас висела на стене, там был весь мир, папа нарисовал кружок и визуально я определил, от Москвы до Билярска в два раза дальше, чем от Чернигова до Москвы. Это будет самым дальним путешествием на это лето, а ещё надо ехать и назад, посчитаем, сколько это километров, думаю много. Упаковав два чемодана, мама на один из них сшила чехол, другой перепоясали ремнём, присели на дорожку. А как ехали на вокзал, даже и не помню, может, кто подвёз. На железнодорожном вокзале было много людей, как говорят, улей пчелиный гудит, так и есть. Состав из вагонов уже стоял на пути, а вот самого локомотива не было, а я так хотел на него посмотреть, но папа сказал, что за весь путь следования ещё насмотришься. Проводник нас усадил на места и как я понял, каждому были места, я на верхней полке, папа, мама и Лена внизу, она то, к папе перебиралась под столом, то к маме, наверх - не желала. Нас резко тряхнуло, локомотив соединился с составом и через несколько минут мы поехали. Сначала я смотрел в окно и видел знакомые места, высокую трубу ТЭЦ, реку Десна, проезжая по мосту, он так грохотал, как по металлу и дрожал, а может это я дрожал, ведь было довольно высоко над водой. Сестра пригрелась возле мамы и уснула, да и я видимо уснул, мы приехали в Нежин. Долго стояли, что вышли с папой на перрон, от вагона далеко не отходили. Тут мне повезло, увидел, как новый локомотив соединялся с вагонами. Проводник попросил всех в вагон, мы зашли. Папа предупредил, что будем ехать долго до следующей остановки, можно и перекусить. Это было дело. Мама разложила полотенце на край стола и стала раскладывать снедь. Раньше я этого слова не знал, пишу сейчас, потому что знаю. А вот после еды, действительно захотелось спать, до Москвы ещё восемнадцать часов.
- Все к столу будем ужинать, и спать, - сказала мама.
Папа нарезал хлеба, спрятал подальше нож и мы приступили. Самое главное, что папа в буфете на вокзале взял лимонад, такая вкуснятина. И почему дети всегда любят лимонад. Сейчас, в наши дни, все эти напитки, которые пьют малыши, считают вредными для здоровья, чего там только нет. Я спустился с верхней полки, мы сели вокруг вагонного столика, папа с Леной, я с мамой. Лимонад пили с удовольствием и растягивали его, это удовольствие.
- Пейте нормально, у нас ещё есть, если захотите ещё, то скажите, - предупредил папа.
 На сегодня нам и этого хватило. Родители расстелили постели, мы с усердием помогали им. Папа подхватил меня и уложил на верхней полке. Я поглазел ещё на лампочки вагона, которые светились слабым светом и закрыл глаза.
- Москва, Москва, - услыхал я голос проводника. И папа увидел, что я открыл глаза, тоже сказал, что через полчаса мы будем в нашей столице. Лена тоже видимо давно встала. Так как сидела у окна и смотрела в него, для неё всё было интересно, так далеко она едет впервые, ведь родилась она уже на Украине, спустя несколько месяцев после приезда с Прибалтики, а я даже и не догадывался, а может мне и говорили, не помню.
Мы вышли на перрон Киевского вокзала. И куда дальше, родители были в замешательстве.
- В метро и на Казанский вокзал, могу провести, - сказал я.
Папа с мамой удивились в моём знании. Но поверили и пошли за  мной к букве «М». Лена сначала прижималась к маме, а в вагоне метро, зажимала уши руками, очень громко и шумно «мчался» поезд. В кассах Казанского вокзала мы выстояли огромную очередь, вернее папа, чтобы закомпостировать билеты до Казани. Поезд на Казань вечером, это была радость для нас всех.
 - На площадь, на Красную площадь, все вместе, фотографироваться, фотоаппарат с собой, погода прелесть, то, что надо для снимков, - сказал папа.
Мы опять спустились в метро, Лена уже не зажимала уши, а смотрела в тёмное окно, а там отражение всего того, что было в вагоне, даже мне нравилось. Пробовал смеяться и совершенно не слышал своего голоса. Я забыл упомянуть о красоте подземных залов, но думаю, многие были в метро и знают, как красиво там. Вот и площадь, возможно, я уже не сильно был восхищён, ведь мы были этой зимой в Москве, в феврале, по вопросу, что у мамы нашлись родственники. Во время войны они эвакуировались, а спустя годы, узнали и нашли нас. Мы ездили на них посмотреть. Приехали в Москву в валенках, а в столице было внезапное потепление и у нас постоянно были мокрые ноги, к удивлению, не заболели.
На этот раз мы снова посетили Мавзолей, нас провёл милиционер, спасибо ему, встроил нас прямо за несколько десятков метров до входа. И знаете, честно признаюсь, когда увидел часового перед входом, поклялся себе обязательно послужить в Армии, почему, не знаю. После мы все вместе зашли в большой магазин, который был рядом. ГУМ.
 Вечером сели в поезд, а так как устали, то заснули сразу и не слышали, как поезд тронулся. В пути пробыли двое суток. Вот и Казань. Сам город не помню, были где или нет, а вот аэродром помню. Самолёты «малой авиации», так называемые «кукурузники». И вот мы в воздухе, видимо вовремя приехали к вылету. Оказывается, в то время автодороги не было в Билярск, а вот самолёты летали. Мы летели не так высоко, и я всё время смотрел в окно, зрелище потрясающее, поля, речушки, широкая река Кама, буквально через полчаса приземлились.
 Нас встретили. Кто нас встречал, ещё я не знал, а то, что папины родственники, это точно. Все обнимались и целовались. Здесь были двоюродные, троюродные и племянники, потом, с годами, разобрался. Родителей папы на то время уже не было в живых, а жаль. Ну как ни было, мы в гостях, а гости, есть гости. Нас  кормили, поили, и спать положили, всё как положено. На следующий день был обзор деревни Билярск. Мы пошли по главной улице Билярска. Она была очень длинной и широкой. Папа постоянно с кем-то здоровался, поговорит и идём дальше. Так и пришли к дому тёти Полины. У неё были трое детей, муж подошёл позже. Помню, взял меня на руки, поднял и сказал:  «Вот, наша порода, сразу видно». Я испугался. Слово «порода» знал, но это относилось к другому повествованию, к животным, только вечером спросил у мамы и она мне объяснила. Я успокоился. Взрослые долго ещё разговаривали, смотрели «море» фотографий. Нас детей начали  укладывать спать, и вдруг прогремел гром, внезапно. И тут началось. Поднялся такой ветер, как сейчас показывают по телевизору, который сносит всё на своём пути. Дом,  после каждой вспышки молнии и раската грома, буквально дрожал, видимо тоже от страха, что разлетится в щепки. Мы сорвались с кровати и под стол, почему, сказать не могу. Так нас трясло с полчаса, затем всё стихло. Хозяева вышли на улицу, вернулись и сказали, что ничего не разрушило, можно спать спокойно, дом добротный, выдержит всё. Мы выскочили из-под стола и заняли свои места под одеялом. Уснули мгновенно. Видимо от стресса. Утром убедились, что ураган не принёс никаких повреждений, отправились в обратный путь.  Только приходилось где обходить, а где и перепрыгивать большие лужи, а потом сняли обувь и смело зашагали напрямик. Только Лену папа нёс  на руках. Так мы подошли к дому дяди Гриши, который жил с женой и дочерью Любой на ул. Самарской. Дядя Гриша был в деревне кузнецом, кузница была за деревней в сторону аэродрома. Я ходил с ним туда и видел, как он умело расправляется с красным металлом, придаёт форму данному изделию. А научил его всему этому старый татарин. Их в деревне было всего две семьи, колхозный сторож и кузнец.
- На ключ, все идём на ключ, - сказал папа после обеда. Он был в двух километрах от деревни у подножия небольшой горы. Шли мы быстро, Лена осталась дома с Любой. Через некоторое время и мы на месте.
- Вот он наш ключ, - сказал папа, - я помню его ещё с детства, он считался святым ключом потому, что у него очень чистая вода, а когда поднимаешься на гору, то Билярск виден далеко-далеко.
Это  сейчас просматривая современные фотографии, ключ полностью неузнаваемый, нефтяники постарались. Обустроили его так, как настоящий «Священный Ключ». К нему съезжаются со всей округи, и даже,  кто живёт очень далеко, а при приезде в Билярск, обязательно посетят его. А тогда это была всего лишь металлическая труба, врытая в землю, и  по ней в колодец текла вода.
Наше пребывание в Билярске так стремительно подходило к концу, а уезжать вроде бы и не хотелось, даже ещё и не купались. Это дело поправимо, только я ещё не умел плавать  и решил научиться сам. Родители были заняты ошкуриванием брёвен, Лена сидела на крыльце дома и игралась с куклой, а я сказал, что пойду к кузнице и отправился в путь, но другой дорогой. Именно той, где речку вброд проезжали машины. Здесь широко и неглубоко. Я нашёл палку больше моего роста и зашёл в воду. Вода была прозрачной, но не настолько, чтобы отойдя от берега, на пять метров, я не увидел дна, а вода мне по пояс. «Думаю, хватит», - сказал я про себя и повернулся к берегу. Нет, мало и пошёл на другую сторону. Когда вода была мне по грудь, решил, здесь и стал тыкать палкой в дно, чтобы обозначить границу заплыва. Но дно было настолько твёрдым, что палка совершенно не могла проникнуть вглубь. Потом я сообразил, что это  дно утрамбовали машины, и я стал смещаться вниз по речке. Нащупал место, где можно воткнуть палку, приподнял её и с размаха воткнул в грунт. Что-то кольнуло в ногу, но не придал этому значения, а поплыл к берегу. Ура! Поплыл. Руки коснулись дна, я развернулся и пошёл к палке, но, не дошёл до неё, она всплыла и по течению поплыла по речке. «Ну и хорошо, а то вода прохладная», - сказал сам себе и поплыл к берегу, но что-то очень стало не по себе. Я вышел на берег и только хотел надеть штаны, увидел страшное зрелище, мою ногу, а вернее на пальцы было страшно смотреть. Они были в разные стороны, и текла кровь. Когда я сделал движение, чтобы воткнуть палку, её конец прошёлся между большим и вторым пальцем. Это надо видеть. Обычно, знаю уже, что любую рану надо зажать, что я и сделал и в таком положении, полусогнувшись, двинулся к дому. Благо было недалеко. И что интересно, на улице никого не было, куда все подевались в такой зной? Вот он последний дом на углу улицы, тут отсижусь, отдохну и через широкую улицу наш уже дом. На брёвнах никого нет, наверное, в доме, потому что жарко, попробуй работать топором, когда на тебя солнце светит. Так я посидел минут пять и смотрю, в мою сторону идёт дядя Гриша. Когда он глянул на меня, даже выкрикнул: «Здрасьте, ещё один, вы Сучковы что, сговорились сегодня калечиться? Одного только отвезли в больницу, второго надо везти».
- Люба, Люба, - крикнул дядя Гриша своей дочери. - Давай быстрей лошадь сюда, ещё один страдалец.
Так я попал на хирургический стол или стул вместе со своим отцом. При ошкуривании бревна топор соскочил и поранил косточку папы у самой стопы. Со мною было проще, промыли рану, посыпали стрептоцидом, сам посоветовал, из «опыта» пионерского лагеря. Даже фельдшер удивилась в моём «знании» медицины. Мама была рядом и приговаривала: «Как мы поедем домой»? Домой мы собирались уже на второй день. Папе туго обвязали ногу и сказали, через два часа сменить повязку, а мне сказали, что  молодой, до свадьбы и так заживёт. Зажила. В обратный путь нас провожали все те, кто и встречал. Я был под таким впечатление после поездки, что совершенно не помню нашей дороги домой, а может, нога ныла и, мне было не до всего…
Ещё раз папа приезжал в Билярск с мамой и моим племянником Димой, Лениным сыном,  в 1990 году. В настоящее время в Билярске уже никого нет из старшего поколения, а молодёжь разъехалась в поисках лучшей доли. «Священный ключ» был ещё таким. Колодец был накрытый  просто  деревянным щитом.