Как бы это помягче...

2 ноября (продолжение)

 А это я когда-то давно пробовала сочинить песню, но не получилось:

1.Мир уснул под луною,
Темза дышит печалью,
И король с королевой
В замке спят своём старом.

Возле замка давно уже
Ходят стражи надёжные,
На губах слово замерло,
Руки холод объял.

2. Только лёгкий, как птица,
Робин Гуд гордо мчится.
На коне самом быстром,
Лук и стрелы в руках.

Треплет волосы ветер,
И нигде нет на свете
Веселее и проще
Робин Гуда, друзья!

3. Над Темзой полоса тумана,
И тихо,тихо, ночь темна.
Корабль не слышит капитана,
Бедняк не слышит короля.

Отец разбился о кораллы
И не нашёл своей мечты,
А я слезами поливаю
Мои засохшие цветы.

Не вижу счастья в нашем небе,
Не жду его и на земле,
Но только ночью вдруг приснился
Прекрасный рыцарь на коне.

Сашка сейчас, наверное, уже едет, едет, едет... Колёса стучат, мелькает лес, небо пасмурное... Он смотрит в окно и думает. Только о чём? Не обо мне же! А может, и обо мне? Ведь моё письмо такое туманное, странное... Рад ли он? Если он меня знает, то не думаю, что рад. Я никак не могла ему понравиться. А может, я себя недооцениваю? Да нет, я сужу объективно. Он ведь не слепой! Если уже он на таких падкий, как Томка. Не ревную ли уж я? Нет. Только обидно как-то. Да что обижаться: она - и я! Я очень верю, что он напишет. И жду.

У меня такое чувство, когда я думаю о том, напишет ли он мне, как будто я собираюсь прыгать в пропасть. И страшно, и интересно, и сладко как-то. Он не может не написать, ведь знает же, что я жду. А может, он и обратный адрес напишет? Господи, да я тогда буду на седьмом небе! Но он его не напишет. Это письмо будет успокаивающим, он скажет, что ему жаль, но что он не может меня обманывать и тп. Да, оно будет такое. Но скорей бы уже! Чего уже так долго думать? Я ведь здесь зачахну совсем, "ожидаючи". А он всё обдумывает, как бы это помягче...

Сейчас в купе (если только он едет в купе) уютно, светло, тепло. Деревьев уже не видно, Сашка сам отражается в окне, смотрит на себя с усмешкой: стриженый какой. Но ведь любят тебя, стриженый, думают о тебе! Я думаю о тебе, вихрастый мой. Мой! Смешно даже. Неужели у него даже не возникает мысли обо мне, ведь я думаю о нём почти непрерывно. Какие-то там флюиды должны до него долетать. Может, он сейчас икает? Нет, он думает. Он улыбается этим людям: толстой говорливой женщине с дочкой и очкастому пожилому дядечке, который изредка поднимает голову от газеты. У Сашки книга на столике, но он не читает. Слишком светло...

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/11/21/1561