Солнечная вуаль на скорбных устах Мадонны -Ч-в 33

Райнер Мария Рильке

Название стихотворения я придумала сама для удобства поиска. В оригинале у этого стихотворения нет названия. Это тридцать третье стихотворение в разделе «Книга о монашеской жизни» сборника «Часослов». Оно многозначно и допускает разную интерпретацию. В первой строке Einer стоит с большой буквы. Так обозначают божество, а о людях пишут с маленькой буквы – поэтому это или сам Бог, или божество, вселившееся в художника, т.е. Богом объявлен великий художник. Поскольку с точки зрения Рильке, в картинах Микеланджело нет божества, этим художником мог быть, например, Боттичелли (на русских иконах подобной улыбки нет, поэтому речь идет о Мадонне, а не о Богоматери). На его картинах на устах Мадонны проглядывает улыбка. Так или иначе, это одна из ипостасей Бога или божества. В предыдущих стихотворениях этого сборника Бог рисовался Рильке в виде башни, дерева, среднего нефа зданий, самума в пустыне или птенца, выпавшего из гнезда. А тут новая ипостась: «солнечная вуаль на скорбных устах Мадонны», в буквальном смысле слова, а в переносном смысле эта вуаль представлена самой персоной художника в абстрактном пространстве страданий. В его представлении Мадонна с каждым днем вырисовывается все ясней, а охват ее страданий становится все шире, поскольку ей приписывается скорбь по всем страданиям человечества. И даже в свете семи свечей ангелов эту вуаль, т.е. божество, нельзя разглядеть, так плотно она срослась с губами – это секрет художника. В переносном смысле это означает, что скорбь Мадонны светлая, поскольку несет в себе высокие идеалы. Причем существенно, что речь идет о вуали, а не о покрывале, ибо покрывало непрозрачно (если специально не указано, что оно прозрачно), а губы должны быть видны, чтобы было видно их скорбное выражение.


СОЛНЕЧНАЯ ВУАЛЬ НА СКОРБНЫХ УСТАХ МАДОННЫ

Ее так писали, но был всё ж Один,
Вплетавший в глухую тоску солнца свет.
И зрел ее лик на полотнах картин -
А скорбь расширялась с течением лет.
Как плакальщик, жизнь ей свою посвятил -
Наверно, град слёз его кистью водил.

Для боли ее он стал словно вуаль,
Что к скорбным устам прилегла и печаль
За полуулыбкой скрывала. И след
Её и семи свечей ангелов свет
Не выдал бы – в этом секрет.


So hat man sie gemalt; vor allem Einer,
der seine Sehnsucht aus der Sonne trug.
Ihm reifte sie aus allen Raetseln reiner,
aber im Leiden immer allgemeiner:
sein ganzes Leben war er wie ein Weiner,
dem sich das Weinen in die H;nde schlug.

Er ist der schoenste Schleier ihrer Schmerzen,
der sich an ihre wehen Lippen schmiegt,
sich ueber ihnen fast zum Laecheln biegt -
und von dem Licht aus sieben Engelskerzen
wird sein Geheimnis nicht besiegt.

Rainer Maria Rilke

***
Ниже переводы для сравнения, которые мне удалось найти в Интернете. В оригинале плакальщик (Weiner) не называется «счастливым». В оригинале не упоминаются страсти, смирение, пугливость, алый цвет и (конкретно) материнские муки (муки упоминаются, но не уточняется, какие они именно).


Перевод А. Прокопьева:

Такой писали Деву... Тот, чей гений
у солнца взял влеченье, тот с тоской -
глядел, как зрело в ней самозабвенней
и чище всех, хотя в Страстях смиренней,
всеобщее: и живописцем пеней
он был всю жизнь, и плач водил рукой.

Покровом был чудесным скорби алой
на горестных губах, когда почти
в улыбку обращалась боль, прости,

что ангельским Семи Свечам нимало
здесь не открылось, хоть века свети.

***
Перевод С. Петрова:

Вот так Ее писали. Особливо
тот, кто, от солнечной тоски горяч,
на круг холста возвел Ее стыдливо
всесветной мукой, чистой и пугливой,
а сам всю жизнь был плакальщик счастливый,
которому ударил в пальцы плач.

У скорбных уст Ее он покрывалом
мук материнских счастливо прижат
так, что уста улыбкою дрожат,
и эту тайну светом небывалым
все семь свечей не сокрушат.