После слов или Бремя всеобщего лица

Лица шестидесятых – 8


Голод – это как? Живот болит или просто скушно?
Екатерина Великая

1.
Основное состояние любой системы – ее рядовое состояние, некий баланс.
Системы или общества. Каким образом передать это рядовое состояние? Известно, через обращение к рядовому человеку. Его место, его портрет, его поведение. Если в норме? жил достойно, таким и останется в памяти людей, его знавших. Но вот это самое "достойно", что это такое? Один человек дает другому книгу: читай! Разумеется, небольшую. Разумеется, сомнения. Конечно, читать надо, но почему именно эту? «Здесь все сказано, в четвертой главе» (Синявский, с.175). Есть ли такие книги? но взял. Сомнения рассеялись, тут же: «В этой книге сказано все, что нужно человеку» (Там же). Человек обрел все, что нужно. И вести себя будет теперь как нужно, кому? Он будет жить! На выходе? Нечто банальное: рядовое состояние невозможно без образца, который диктовал бы требуемое поведение. Без человека, который строго следует образцу. А в случае, о котором напомнил Синявский, таким высоким образцом служит Человек. Нельзя не поразиться способностям этого человека-образца. Повторюсь: все, что нужно человеку. Человек исчерпан? О чем вы! Речь идет именно о сомнениях, они преодолены, полностью. Человек начнет жить по-человечески.
Что-то похожее на конечный пункт, споры исчерпаны, поиски завершены, остается?
Здесь банальности кончаются: один человек держит страну, в кулаке, в клетке, в колонне. Как ему вздумается? не будем упрощать. В состоянии «одного мощного чувства целесообразности» (20-я, с.49). В рамках железной целесообразности. Не просто образец, носитель цели, а где-то там еще и порядок.
В норме, чтобы общество могло вести свою рядовую жизнь ему нужен особый человек, вернее, некая особая роль. Президент или премьер, иногда король или королева, нужно, послужите, не зарывайтесь. Но?! если общество, в едином порыве, сочтет себя особенным? Какое собрание особенных людей, встали, вышли, пошли плотными рядами. Какие-то все одинаковые, все на одно лицо. Рядовые, что может быть выше этого звания. Чтобы рядовые люди, все сразу! да осознали себя особенными, исключительно равными! Требуется совершенно особый человек, стоящий над всем обществом. Не человек – истина в последней инстанции. Встань, батюшка, а уж мы отслужим. Вам «нужна твердая вера», возрадуйтесь, я пришел! Истина переходит в твердую власть. Неужели так вот просто? Истина прямо, непосредственно переходит во власть? Когда-то старый философ предложил, повезло, чудом уцелел. Значит, снова инверсия: власть рождает истину.
Особый человек – зеркало рядового состояния общества.
А как еще оно сможет увидеть себя.

Улица называется Долгий Порядок...
Горелов, 1990, с.5
Идем дальше. Обычный человек, обычные правила, жизнь идет, день за днем. Действительно, куда-то идет, куда? Кто об этом задумывается. Да и зачем, человек ест «честно заработанный кусок хлеба», он почти на вершине «внутреннего блаженства». Случается несчастье, сбой? Начинаются мучительные переживания, попытки оправдания, не себя! но окружающего мира. Случившееся со мной, именно со мной – отклонение, не более. Наконец, прозрение. Можно ли утверждать? Прозрение рядового человека есть признак того, что общество постепенно выходит из своего рядового состояния. Ну, а куда может перейти общество в случае «Шинели»? Трагедия Акакия Акакиевича скорее частный случай, не более. Подтверждает она или все же?! отрицает рядовое состояние. Можно сказать, трагедия "маленького человека" была рядовым событием. Как это ни печально! Но одного рядового события для оценки: есть рядовое состояние всего общества, маловато. И все же, все же. Замечено, у «писателей свои праздники», «у читателей свои» (Жуховицкий, с.85). Почему же большой человек связывается с радостной стороной жизни, а маленький человек – всегда с трагедией? И у первого бывают неприятности?! Но затем всегда следует счастливый исход. У второго ожидание момента «наивысшего внутреннего блаженства» (Иванова, с.87) неизменно переходит в трагедию. Один лихо топчет действительность, другой этой замечательной действительностью растроган, третий растоптан.
Разве у маленького человека не может быть праздника.
Маленький человек, маленький праздник, почему-то он лишен, осталось?
Где тут мелкие пешки, мелкие люди? Нет именно мелкие пешки. Такой пешкой может быть не только человек, но и целая страна. Как скажем, «Афганистан был слишком мелкой пешкой» (Янов, с.25) в 1979-м. Значит? рядовое состояние большой страны подразумевает наличие мелких пешек на исторической сцене. При случае всегда можно пожертвовать. А внутри страны? «Люди вообще не живут в каких-то реальностях» (Яковенко, с.103). Все люди всегда упираются в культуру, и только потом в реальность. Но разве страна не реальность? Значит, сначала культура. Пусть, но не культура же вообще! В данной культуре между людьми и страной этих людей – стоит Человек. Его основные ипостаси: Человек-Комитет, Человек-Партия, Человек-Победитель. Если же следовать, кому? Кажется, выбор сделан за нас, давно, Федору Михайловичу: Человек-Тайна, Человек-Авторитет, Человек-Чудо. Хотя бы в одну ипостась, да упрешься. Потянулись люди.
Только с его разрешения они и становятся реальностью в этой удивительной стране.

Автор утверждал, что "нет более подлого занятия, чем быть мыслителем, интеллигентом"
Янов, 1990, с.79
Шаг назад. Город, улицы, шаги. Молодой человек встречает молодую женщину, случайно? Так оно и есть, то была случайная встреча. Подарок судьбы, он «пошел к ней в гости, и стал у нее жить» (Веллер, с.49). Он живет, она? «была модисткой», зарабатывала, жила сама, «его содержала на эти деньги» (Там же). И все бы ничего, но однажды деньги кончились. Как повели себя участники случайного события. Праздник окончен, повеса вздыхает, с уборкой справишься? Тогда, поправишься, прощай, удаляется. Проходит какое-то время, год, два, а то и три. Неужели то самое, "история дважды"? они снова встречаются. Как ты? Это он. Хорошо, это она. Тогда почему бы нам не сойтись! Пошли к ней, снова. Она стала его содержать, снова. Он спустил ее сбережения, снова. Куда-то идти, на улицу, конечно, «посмотрели друг на друга», и разошлись. Теперь уже навсегда. Через некоторое время молодой человек стал известным поэтом. Его бедная подруга так и осталась безвестной. Еще одно рядовое событие, вернее, ряд событий, одних и тех же. И люди одни и те же, и ведут себя одинаково. Как это получается. Но может быть, не ряд событий, а сети событий. Одних эти сети держат, как цепями. Других поддерживают, как руки Фортуны, только хватай, хватайся.
Если зарабатывать больше, шить вдвое быстрее, или работать без обеда, без передышки.
Чисто теоретически, если бы она смогла, если стала бы зарабатывать больше?

И еще одно предположение, в тот самый день, день второй встречи,
если бы она чуть задержалась? Или прошла другой стороной? Допустим. Он шел, как и шел, и ничего бы не изменилось в его поведении, а вот она, скажем, прошла там же, но чуть раньше? Два предположения, оказывается, это очень разные предположения. В первом случае, шить больше, просто повысилась бы норма эксплуатации. Тот же конец, несколько затянулся, если бы повеса расслабился, только и всего. А во втором случае? Ее социальная роль осталась бы неисполненной. Печально! Говорят, человек = цель? Человек вдруг останавливается, его осенило, моя цель – я сам! Я должен получить нужный результат. Да как же, Сударь сделать-то это? Нет ничего проще: цель = человек. Иначе говоря, далее начинается само производство. Наш молодой человек рассматривал себя самого именно как цель. И реализовал эту цель. В любом производстве, в производстве любых результатов будут отходы. Да, роль той бедной девушки – стать материалом для отходов. Обычно: послужить трамплином. Но вот послужила, остались? Отходы чьей-то карьеры. Отсюда? Столь бравому молодцу потребовалась еще одна женщина, вторая. Если первая должна была удержать, не себя, но его! на поверхности городской жизни. То вторая обязалась, сама того не подозревая, вывести его в люди. Он подобрался, выбрал подходящий момент, заставил. Без угроз не обошлось? Если это и угроза, то угроза по-русски. Вы, именно вы будете виноваты в моей гибели. Вы хотите нести эту вину, весь этот ужас через всю свою жизнь? Две женщины, никогда они не встречались, никогда не виделись, не разговаривали. И, тем не менее, эстафета состоялась, они выполнили свои функции, как некие бессознательно действующие инструменты, одна передала клиента, другая подхватила, молодой человек стал своей целью.
Чисто теоретически, если бы две эти женщины встретились?
Рассказали бы, стали бы утешать друг друга? Вряд ли. Скорее всего, вторая преисполнилась бы своей высокой значимости. Отходы есть отходы, какой уж тут предмет для утешения, тем более уважения.

Да, все права на одной стороне, все обязанности – на другой.
Власов, 1990, с.74
Последний шаг, в сторону. 1863-й, по просторам родной страны летит «вереница карет», куда? В село Иваново, нерядовое село. В середине века, далекого? «называли русским Манчестером» (Давыдов, с.268). Сын Александра-2 «знакомится с наследством», немалое. Фабрики, числом 94-е. Паровые машины, на сотни лошадиных сил. Рабочие люди, их «без малого 4 тысячи», а всего в селе «15 тысяч обывателей». Обороты «здешних воротил», разумеется, миллионные. Картина, милая сердцу. Летний вечер, алые рубахи, черные жилеты. Музыка, хороводы, хоровая песня. А что здесь удивительного, «собрался весь народ на гулянье и на праздник» (Там же). Наследник, с ним профессор-юрист, свита. Перед ними фабриканты-воротилы, купцы-магнаты, рядовой народ. Цесаревичу 18 лет, смотри народ, на своего защитника. В той толпе юноша, ему 17 лет. Смотри народ на своего дрессировщика, не смотрит. Через 18 лет цесаревич, уже Александр-3 начнет контрреформы, эстафета работает неспешно, да и куда спешить наследнику. Иное дело безвестный юноша, это Сергей Нечаев, начал раньше, 1868-й, 1869-й, торопился. План прост, охватить страну «сетью ячеек», в нужное время, повинуясь «приказу из центра», вся страна «сразу переходит к будущему строю» (Там же). Как закончил Нечаев известно, повторяться нет необходимости, но кое-что сумел, великий мистификатор, заложил эстафету железной дисциплины и абсолютной ответственности за порученное дело. Если слегка перефразировать Ильича, главное – это поручить.

Пришел повеса к скромной девушке, корми. Ушел, снова пришел, снова корми. Я ушел, сгинула.
Пришел деспот к народу, всем слушаться, вытерпели. Пришла «громовая весть», я ушел. Выждали, вздыбились, соскучились знать, по сильной руке. Посватали следующего, вышел "из-за журнального стола", я пришел. Поспешили склониться головушки, надевай ярмо. Самодержавное, коммунистическое, все одно деспотия, так что надевай, прилаживай, приглаживай. Странный феномен, говоря словами поэта, «братья-близнецы». Нигде наша история не может обойтись без этих братьев. Какой бы кандидат в Победители не высунулся, сразу же начинаются усиленные поиски братца , в идеале, близнеца. Если не биологического, то хотя бы «духовного близнеца» (Давыдов, с.274).

…как говорил Петр – покамест я на месте,
с моей Россией ничего не случится...
Сорокина, 1996, с.84
2.
то же самое мог бы повторить Александр-3, но не Александр-1.
Куда деваться. Кто-то озабочен судьбой страны, или судьбой демократии в этой же стране. А кто-то может заниматься проблематикой личной судьбы, исключительно. За что-то другое, ему лучше и не браться. Взял перо! Видимо, легенда. Если судьба страны устроена, устраивается личная судьба, ломать ли над этими вещами голову, не думай. Так устроена эта страна, если устроилась она сама, устроятся и ее винтики. А как же багаж обид, накопилось-то? Их надо бы погасить, а лучше, на что-то обменять. Так вы хотите обменять? Нет?! ничего не хотите, вы действительно не хотите? Да отстаньте вы от меня, с этим вашим натуральным обменом. Сдался он мне, этот ваш обмен. Ну, обмены. И вообще, я предпочитаю не обмены, а отмены.
Я отменяю, чтобы мне отменить?..
Отменю, пожалуй,  самосовершенствование, гордыня, так и прет!
А начну жить словами и делами моей страны, какая здесь гордыня. Гордиться своей страной, законно и правильно. Правда, некоторые шепчутся, мол, в гордости за свою страну можно дойти до такой гордости, что ее будет невозможно отличить от гордыни. Ну, это вранье, завистники всегда найдутся, будем выше.

Меня как будто нет? попробуй-ка, тронь меня, я большая, как и моя большая страна.
Именно потому, что я не видна, целясь в меня, ты будешь попадать в мою страну, рискни.
Надо делать дела, подвиги здесь не нужны, буду трудиться, решила она. За перо не взялась, предпочла освоить профессию машинистки. Буковка к буковке, и человек к человеку, так жизнь и делается, становится человеческой. Надо лишь раскрыть преимущества нашей человеческой жизни. Вот этим я и занимаюсь. Чем, раскрытием этих преимуществ или их потреблением? На этом невидимый монолог можно прервать. Лучше суммировать: некоей женщине дан шанс, в чем он? Вести активную жизнь, проносить стране пользу. И тем самым, автоматически? осуществлять и личную жизнь, как жизнь осмысленную и счастливую.
Дальше свидетельства, чьи? Этой самой простой женщины.

Это она, «рядовой человек, олицетворение обыденного сознания, узкого здравого смысла» (Иванова, с.86). Вы с чем-то не согласны, почему же здравый смысл должен быть узким? Да, работаю машинисткой, в издательстве, очень интересная служба. Поток рукописей, деловых бумаг, только успевай бить, нет-нет, по клавишам. Бью, от души. Работой довольна, жизнью тоже. Вот взносы стала собирать, профсоюзные. Надо линовать бумагу, клеить марки, ставить отметки. Клею, ставлю, отмечаю. Да каждый месяц отчет, отчет за отчетом, и каждый безупречен. Почему же «бумажная псевдожизнь» (Там же, с.87). Выдумаете тоже, все шутите, какой шутник наш директор. Дальше, идем дальше. Включить радио, голос-то, какой хороший, это наш диктор. Теперь газета, какая хорошая наша газета. Пора на собрание, правильно, поддерживаю.
Как будто в глазок глянула, что там?
Кто это?! это наш директор!
Вы только поглядите. Спина, прямая. А плечи, широкие. Точно, военная выправка, не из белых ли. Да и возраст подходящий. Как там, военная косточка. Служил, наверняка, служил в белой гвардии. Не только служил, наверное, дослужился. Тут вот еще цифры, надо бы переписать. Да, как «много еще у нас в быту некультурности!» (Там же). Не написать ли по этому поводу письмо. Куда это вы, что-то с вами неладное, перестали «следить за собой». Потеряли что-то, ах, «облик человеческий». Ну, тогда вас можно поздравить, с чем же? в вашей душе «идет процесс рождения человека» (Там же). Что же такое случилось? Прозрение, оплаченное жизнью сына, могла ли Софья Петровна что-либо изменить в судьбе сына. Второе рождение, а рождение, как это известно, есть нечто, независимое от самого человека. Выходит, и здесь она ничего не могла изменить. Она как могла, сопротивлялась этому рождению. А как же человек, "сделавший сам себя", неужели такие есть.

…мы все вместе были заперты в стальном снаряде – и во тьме, в тесноте, со свистом неслись неизвестно куда
Замятин, 1988, с.73
понятно, это свидетельства ограниченного человека, чем, в чем, ради чего.
что же такое человек ограниченный? Любой человек, возможности, способности, сила. Какая судьба, помолчи-ка. Какие там еще способности, полномочия! Тогда вам к наркому, его полномочий хватит. Два изобретателя, две винтовки, какую запускать в производство. Чисто техническая проблема. На то и нарком, чтоб решать, да, я уже решил, винтовку С. Что ж, давайте слушать. Убедительно! Но делать будем винтовку Т, постойте, как же так? «Этого хотят все» (Ванников, с.157). На толпу не пойдешь, «уж очень они богаты» (Иванова, с.88). Дальше, неизбежное, переделки, проект сырой, задержки. Верх теряет терпение, получите замечание. Наконец-то, колебания кончились, как результат, выпуск налажен. Начался другой выпуск: пара, недовольная армия отказывается от винтовки Т, слишком тяжела. Начинайте модернизацию, единственное решение, очевидное. Жизнь рассудила. Получив результаты жизненного рассуждения, нарком обращается к высшей инстанции: надо бы снять замечание, колебаний-то не было, делал все правильно. Что он слышит? Правильно ты колебался или не правильно, это не важно. Важно, когда ты колебался. Почему бы не сказать проще: ты – дурак, твое дело исполнять. Да еще принимать вину на себя. Кто-то уверял, на одной стороне права, на другой обязанности. Какая глупость, на одной стороне безнаказанность, на другой – вина, помни. Не какая-нибудь машинистка, нарком! Но и он ничего не может поделать с проклятыми колебаниями.
Должно быть, в этом и сказывается наша ограниченность, когда уже ничего нельзя изменить.
Надо войти в рядовую жизнь, входи, как? научись не замечать своей ограниченности.

Если ты чем-то ограничен, или кем-то.
значит, ты безграничен в чем-то ином, противоположном. Не начать ли нам движение. Позвонить бы, кому? Смежнику, конечно, одно же дело делаем, есть же здравый смысл. Смежник прост: прекрати саботаж, делай, разговор окончен. Последний шанс, нарком решается, снимает трубку, в ответ: ждите. Три человека, четыре часа, не отходят от телефона, надо ждать. И вздох облегчения, достучались, до Бога. Можно звонить смежнику, вопрос решился как нужно. Тот: я уже в курсе, когда успел. Смежник искренне удивлен, почему вы не могли решить этот очевидный вопрос со мной. Нет, классик прав, человек – звучит гордо. Особенно, если он может дать пинка другому человеку. Такое вот действие, должно быть, рождает чувство глубокого, как говаривали раньше, глубочайшего удовлетворения. Возьмите удостоверение, что вы тут пихаете, какое еще удостоверение. Трудовая книжка, берите, берите, поверьте опытному человеку, пригодится.
Человек рождается дважды, смысл?
Человек должен состояться, как взрослый человек.
Без рождения не обойтись, первое, второе, тут мы все жестоко ограничены. Не все ли равно? Чтобы стать автономным, не похожим на других, надо родиться. Но! чтобы стать таким как все, одинаковым со всеми другими, тоже надо родиться. Туда или сюда, все одно через рождение. Спешите, где же завершается процесс рождения? В автономном плавании или в коллективной стихии? Важнее, где начинается этот самый процесс второго рождения. И что же мы видим?  В основном спины, уходящих, ушедших, сколько их ушло.
Неужели только потому, что они поспешили со вторым рождением.


У каждого есть свой шанс
Валенса
И последнее
Бунт против судьбы? Если бунтовать, каким образом?
Чуть изменим вопрос. Чем отличается судьба человека, гражданина определенной страны, от судьбы самой страны? Ну, конечно, время жизни, время существования. Сотни лет, это как минимум, какой человек может претендовать хотя бы на сотню? На мой взгляд! Стране, обычно, даются две попытки на то, чтобы изменить свою судьбу. Иначе, какой смысл, растягивать бытие на какую-то тысячу лет. Где они, эти две российские попытки? Шестидесятые 19-го века, в связи с исчерпанием прежней траектории развития. И шестидесятые 20-го века, в связи с утверждением в качестве сверхдержавы. Итог? «Попытка России превратиться в независимый и альтернативный полюс мирового развития сорвалась» (Кустарев, с.3). Одна версия. Но есть и другая. Для страны возможен дрейф, восточный дрейф или дрейф западный. Начиная с 16-го века, начался и успешно осуществлялся восточный дрейф. Все многочисленные попытки экспансии на запад, так и остались, по большому счету, попытками. Прибалтика вырвалась, теперь вырываются Украина и Беларусь. Что касается самой России, в 60-е прошлого века начался дрейф на Запад. Но уже не страны, ее населения. Но если население уходит на Запад, куда уходит сама страна?
Понятно, вопрос риторический.

Теперь к личной судьбе.
Немного о судьбе обывателя в этой дрейфующей стране.
Ему, видимо, дается лишь одна попытка. В лучшем случае. А как же наша бедная модистка? Первая встреча, вторая встреча. Увы, попытка была ей дана после первого "развода". Потеря сбережений, мужское коварство, оправилась, «восстановила прежнее положение». Начинай иную жизнь, наперекор судьбе. Вторая встреча, судьба испытывает? вот твой шанс закрепить новую линию. Как ты? Это он. Хорошо, это она. И тут же, как ты? Можешь не отвечать, итак ясно. Что ж, желаю тебе удачи. Если твоей супруге… у меня нет супруги! Будет, куда ты денешься. Вернее, куда она денется. Так вот, когда у тебя будет лучшая половина, и ей понадобится модный чепчик, приходи, без церемоний, приводи, сделаю скидку.

Как там говорят англичане, слова вызывающие на драку?
Кто знает, может быть, есть эти люди, вызывающие приливы коварства у их собеседников. Так прямо и искушают, попробуй, обмани. Да, не бойся, я все прощу. Чем не счастливый конец, разве мы не мечтаем о счастливом конце после некоторой толики мытарств. Для кого? для того, кто сделал своим образом жизни или даже своей профессией постоянное непостоянство, вечные измены и прочие нехорошие вещи. Не пожертвовать ли мне своей судьбой, ради благополучного исхода вашей судьбы, Сударь? Подождите-ка, подождите. Повторите-ка, повторите. Вы хотите стать ласточкой, какой еще такой ласточкой? Да той самой, «которая вернулась в чертог теней, не найдя слова» (Мамардашвили, с.9). Какие-то другие слова, какие?
Слова, подталкивающие к уступкам, есть, конечно.
Проблема? кто их произнесет.
Решают не люди. Кто же? те самые силы, стоящие за их спиной. В качестве примера можно указать механизм «самоподдержания негативной установки» (Жуков, с.64). В нашем случае – это личная установка на уступку, все решается, мне остается решиться. Так решайся, а то «сейчас он выбросит весла, прыгнет в воду – и тогда уже его точно никто не вытащит» (Веллер, с.51), говорить не обязательно, помыслить.

Одним словом, если есть обманщики, должны быть обманутые.
Если есть сумасшедшие дома, должны быть и сами сумасшедшие.
Ну, а если есть история, должны быть, и выброшенные из истории, как это ни печально. Или хотя бы оставленные на обочине. Зачем же нужен брат-близнец? Кого-то же надо оставить на обочине. Не слишком убедительно. Тогда другая выгода: благодаря этому близнецу можно получить реальную попытку для того, чтобы изменить свою судьбу. Пусть он попробует, сунется, а вдруг там брод. Его на обочину, а сам вперед.


Литература:

1. Валенса Л. «У каждого есть свой шанс» // Родина, 1989, № 6.
2. Ванников Б.Л. Записки наркома // Знамя, 1988, № 1.
3. Власов Ю. Почему я вышел из КПСС // Родина, 1990, № 1.
4. Веллер М. Перпендикуляр. – М.: АСТ, 2008.
5. Горелов А. Конец великого перелома // Новое время, 1990, № 52.
6. Давыдов Ю. Победитель // Континент, 1995, № 4.
7. 20-я комната. Повелителей не судят. Заседание 17-е // Юность, 1988, № 6.
8. Жуков Б. «В мирском торгу – люто» // Открытая политика, 1996, № 3 – 4.
9. Жуховицкий Л. Нужны ли гарантии? // Юность, 1987, № 10.
10. Кустарев А. Что опасней? // Век 20-й и мир, 1992, № 1.
11. Мамардашвили М.К. Философия – это сознание вслух // Юность, 1988, № 12.
12. Синявский А.Д. Что такое социалистический реализм? В кн.: Литературно-критические работы разных лет. – М.: 2003.
13. Иванова Н. Хранить вечно // Юность, 1988, № 7.
14. Сорокина А. Нечаянно пригретый славой // Юность, 1996, № 6.
15. Чичерин Б.Н. Воспоминания. – М.: АСТ, 2001.
16. Яковенко И.Г. Семинар // Открытая политика, 1998, № 1.
17. Янов А. Прогностические возможности науки // Кентавр, 1991, № 1.
18. Янов А. Русская идея и 2000-й год // Родина, 1990, № 1.