Сон 61

Окунув перо в чернила, я рисую на шероховатом листе бумаги карту неизведанных земель, ни на секунду не задумываясь над каждым следующим штрихом – своеобразный бег силы, когда ничто не заставит тебя споткнуться в кромешной тьме. Каждый росчерк рождает еще одну деталь хаотичного ландшафта, где солончаковые болота соседствуют с угрюмыми ельниками и скалами, среди которых коренастые Die Wichtelmanner, гномы с роскошными бородами, плавят метеоритное железо, а посреди моря-океана гигантский водоворот собирается пожрать очередной плавучий гроб, набитый черными невольниками. Коллекционер бабочек пробирается среди галапагосских валунов, отражаясь в литоральной ванне одноглазым азиатским торговцем, прячущим в широких рукавах что-то опасное и заманчивое; здесь я изображу древние могилы и пляшущих мертвецов, рассеивающих вокруг себя облака месопотамской чумы, а здесь одинокое перо кецаля на красном песке. Там, где лень тянуться к чернильнице, пусть будет свирепый снегопад, заметающий тысячи лесов пеленой пронзительного волчьего воя.
Глубоко под всем этим, ниже неолитических стоянок, размазанных вдоль водоупорных слоев, ниже корней гор и царства теней, шевелятся тяжелые, неповоротливые мысли, выразить которые невозможно никакими человеческими понятиями. Глубинные процессы, отдаленное эхо которых рождает на поверхности столь привлекательный серый шум, чьи образы, постоянно сменяя друг друга нужны тебе больше, чем воздух. Но самое важное там, внизу, в самом сердце безостановочных поисков, где далекий хор неясных голосов будто бы звучит немного ближе, чуть смягчая одиночество.
Скоро смятый лист бумаги полетит в корзину. Завтра будет еще один, а потом еще и еще – постоянный листопад мало кому интересных историй, без конца опадающих с дерева, которое еще только набирает силу.