Глава 2. Плен

На фотографии изображена Татьяна Федоровна Зяблова, 92 года, проживающая в настоящее время на Алтае, являющаяся прототипом моей героини.

Жаркое июльское солнце раскаленным шаром висело в небе, выжигая посевы пшеницы,  раскинувшиеся на несколько километров вокруг, лишь кое-где среди  поля возвышались крупные валуны и груды камней, и иногда, как живительные оазисы,  зеленели пышные заросли кустов, дававшие прохладную тень. На узкой дорожке, проходящей среди поля,  показалась худенькая фигурка  молодой женщины в длинной не со своего плеча одежде, с  котомкой за плечами и небольшим свертком в руках. Голова женщины была покрыта светлым платком, завязанным назад, из под которого змеей вилась длинная светлая коса. Женщина остановилась,  открыла  карту и стала проверять в нужном  ли направлении она шла.  Ребенок, которого она прижимала к груди начал попискивать, женщину звали Анна. Анна развернула легкое покрывальце, открыв крупного белокожего полуторамесячного младенца, со  светлым пушком на голове. Почувствовав свободу, ребенок начал громко кричать.

- Тихо, тихо, - успокаивала ребенка Анна, освобождая тугую грудь, переполненную молоком. Вцепившись  в сосок, ребенок успокоился и начал, причмокивая, сосать, наевшись, крепко заснул. Анна осматривалась, выбирая самую короткую дорогу до ближайшего хутора. Впереди расстилалось   выгоревшее поле и  надо было пройти еще километра два, чтобы пересечь его. Она находилась как раз посередине поля. Ни кустика, ни ямки, ни какого-нибудь сарайчика,  чтобы спрятаться, а только  редкие огромные камни торчали местами на поле, такие же, как  и тот, на котором она сидела. Анна расплела косу и начала расчесывать скатавшиеся волосы. Но вдруг   чутким  ухом,  услышала слабый жужжащий звук,  она быстро завернула  ребенка   в покрывальце. Ребенок  молчал, словно понимал  серьезность ситуации.  Звук нарастал. Подоткнув  длинную юбку и, прижав ребенка к груди,  Анна быстро побежала к ближайшей лесной полосе,  выкидывая далеко вперед   длинные ноги, сзади парусом развивались   неприбранные  светлые волосы, которые когда-то были ее гордостью, а сейчас ненужной помехой.

Звук нарастал, она знала, кто это. Она знала, что это тот самый рыжий немец,  можно даже не смотреть, нет времени. Чутким ухом она уловила, что он заходит над ними слева, вот он - спасительный камень, она с размаху падает набок справа от камня, чтобы не травмировать ребенка, и перекатывается на спину, ей кажется, что смеющееся лицо рыжего почти  в нескольких сантиметрах перед  глазами. Немец пролетел на  бреющем полете,  выдавая прямо на них длинную пулеметную очередь.

Но расчет у Анны был точным, все пули ударили по камню. Летчик пролетел мимо. Она  быстро вскочила, прислушалась, звук шел на удаление, значит было еще несколько секунд для перебежки.  Анна  побежала  к следующему камню, ближе к лесу, не обращая внимания на  ноги, разбитые в кровь.
Все...  Звук начал нарастать.
-Надо  обмануть фашиста. - подумала Анна, но,  охваченная злостью и ненавистью,  отскочила  на долю секунды  в сторону, подняв кулак и, погрозив им рыжему, затем  молниеносно прыгнула обратно за камень,  где лежал ребенок.  Глядя на ее кулак, летчик   изменил угол полета и промазал, промазал! Глаза фрица налились кровью и ненавистью. Он проиграл.

Анна в несколько прыжков оказалась в лесу. Упала на спину, хватая воздух окровавленными губами, в груди жег огонь, но она, отупевшая от боли и непрерывной череды ужасов и страданий,  была охвачена только одной мыслью, спасти ребенка, весь инстинкт выживания был подчинен одной этой цели. Ребенок подал голос.
 Она открыла котомку, достала бутылочку с водой, сполоснула грудь и дала ее ребенку.
- Светик мой, кушай, только тише, тише!
Анна расслабилась на минуту. Воспоминания унесли ее в недалекое прошлое домой, на Алтай.

Алтайские горы, покрытые пышными лесами встали перед глазами Анны. Бурные ледяные воды Катуни, зеркальная гладь Телецкого озера. И орел, сидящий на скалистой вершине горы. Это  была ее Родина. А рядом всегда преданный друг Иван. Они знали друг друга с детства, ходили в один и тот же детский сад,  в одну школу.

Еще прошел только год с тех пор, как Анна беспечно танцевала c ним на своем дне совершеннолетия, и Иван так нежно и преданно смотрел ей в глаза, и первое чувство робко, но настойчиво зеленым росточком  пробивалось в их сердцах. Анна горько вздохнула.
- Слишком больно  вспоминать, нельзя расслабляться, надо собрать всю волю в кулак. - подумала  она.

Но воспоминания калейдоскопом уже понеслись у нее перед глазами. Вот они с Иваном лезут на высокую крутую гору искать потемневшие листья прошлогодней травы бадан, именно из него получается самый вкусный целебный чай.
Вот они входят в ледяные воды Катуни, бурный поток сбивает их с  ног,  волочет по камням. Они смеются и брызгают друг в друга холодной и чистой водой.  Затем  костер на скале под звездами теплой летней ночью, тишина и они вдвоем и только глаза в глаза. Воспоминания вызвали горечь в душе, и скупые слезы катились из глаз Анны.

И потом они, охваченные ужасом,  слушали по радио  знакомый голос, который четко сказал, что началась война  с фашисткой Германией...
Оба сразу решили идти добровольцами на фронт. Сомнений не было, надо было спасать Родину. Их научили пользоваться оружием, стрелять, наступать и защищаться на близкой дистанции и после  этой короткой предварительной подготовки отправили на  фронт.

Анна и Иван  ехали на фронт вместе в товарном вагоне, проходили день за днем. Вот уже подъехали к линии фронта,  вдалеке слышались глухие разрывы снарядов. Враг упорно наступал. И вдруг  прямое попадание снаряда в их поезд.  Крушение.  Кругом крики боли, ужаса и отчаяния. Анна, зажатая деревянными обломками вагона, еле дыша, пыталась выбраться из-под них, ее невероятные усилия закончились успехом. Она освободила одну руку, затем другую и постепенно, вся исцарапанная, но живая, выбралась из-под обломков и увидела ужасающую картину:  искореженные вагоны поезда, трупы, везде бегают вооруженные немцы с собаками.

- Где Иван?  - подумала Анна. Кругом была слышна немецкая речь и лай собак.
Она ничего не понимала,  и в состоянии полу безумия, в разорванной одежде, с окровавленным лицом она бродила среди лежащих, стонущих и окровавленных тел, пытаясь найти Ивана. Немцы у нее на глазах добивали раненных, а всех живых сгоняли в кучу.

Анна, окаменевшая от ужаса, продолжала искать Ивана. Она звала:
- Иван, Иван, где ты! - но ответа не было, Иван исчез. 18 летняя девушка стояла одна среди этого ада.

Вдруг  недалеко от нее раздалась немецкая речь.
-Schnell, schnell, Russisch Schwein! Быстрее, быстрее, русские свиньи!
-Schauen Sie, was eine Sch;nheit.  Blonde mit blauen Augen. Смотри, какая красавица! Блондинка с голубыми глазами.- сказал высокий тощий немец другому, толстому коротышке постарше.
-Es ist vergleichbar mit einer deutschen Frau. Она похожа на немку,- ответил коротышка.
-Ja es ist wahr German. Да, она настоящая немка,-подтвердил высокий, добавляя,
-Sie sieht aus wie mein Gretchen. Она похожа на мою Гретхен.

Анна внимательно слушала разговор этих двух фрицев молодого и постарше. В школе она была отличницей по немецкому языку, да еще неизвестно откуда приехавший, сосед в бабушкиной деревне был немец, с которым они часто говорила по немецки.
( В Сибири не спрашивают откуда ты и почему приехал).

-Nehmen sie die Offiziere Bordell. Давай заберем ее для офицерского борделя, -сказал тот, что постарше.
-Offizier Hans Krueger befahl mir eine Prostituierte f;r den pers;nlichen Gebrauch.  Офицер Ганс Крюгер заказывал мне проститутку для личного пользования.- добавил коротышка.
- Es gibt noch ein paar junge M;dchen, werden wir sie auf die Soldaten Bordell schicken. Там есть еще несколько хорошеньких молоденьких девчонок, мы их отправим в солдатский бордель,- сказал молодой.

******

- Все. Хватит воспоминаний,  -  Анна села, сын, насытившись, заснул. Она нежно погладила его по головке, за ухом у ребенка была крупная родинка точно такой же характерной формы, как у Ивана. Она вспомнила, как Иван ей говорил:

- Мы все меченные, у всех моих сестер и братьев  есть такие же родинки, одинаковой формы и на одном и том же месте. Они достались нам от отца.

Анна вздохнула, остановила воспоминания  и  начала приводить себя в порядок.  Спутавшиеся длиные волосы никак не расчесывались, кое - как заплела их в тугую косу, завязала голову платочком, расправила юбку, завернула ребенка и взяла его на руки.
- Ну, с Богом!   Кажется нам туда? -   В просветах между деревьями  виднелся небольшой старенький домик.

Анна хорошо помнила слова Андреса-полицейского, который помог ей бежать из лагеря:

- Заходи только в бедные дома, там тебе помогут, а все полицаи из богатеев, а я хоть и полицай, но  из бедных,  меня насильно забрали. Они думают, что все Эстонцы любят немцев. Но нет, не все, просто мы очень скрытный и молчаливый народ, никогда лишнего не болтаем и никому не говорим , что у нас на уме.

Анна не боялась погони, Андрес уничтожил все ее документы и ночью вместе с ребенком вывез  их из лагеря.

Наконец, дорога привела ее к хутору, Анна осторожно подошла к старому, но аккуратному деревянному домику, обшитому досками, вокруг домика цвели красивые цветы. Здесь ничто не говорило  о жестокой войне и убийствах, которые проходили совсем недалеко от этого дома. Вдруг во дворе злобно залаяла большая лохматая рыжая собака.

На крыльцо вышла высокая пожилая женщина, с аккуратно уложенными на затылке седыми волосами.
Она заговорила на эстонском языке.
- Tere, здравствуй,ты откуда? Да угомонись ты,- цыкнула она на собаку. Та замолчала и,  поджав хвост, спряталась в будке.
- Я хочу кушать.- пролепетала, растерявшаяся Анна.
- Так ты русская? Заходи в дом. А ты так похожа на эстонку! Проходи, проходи. Садись.
-Куда же ты путь держишь? Да положи ребеночка, вот сюда, на кровать, пусть поспит, а сама садись к столу. Можешь помыть руки,  там в углу умывальник.
Как тебя зовут-то?
- Анна.

Анна аккуратно, чтобы не разбудить, положила сына на кровать, сняла котомку и, тщательно помыв руки, огляделась. Они сидели в большой комнате, которая являлась и кухней, и столовой, и спальней, поскольку в ней стояла кровать.
- Вот тебе суп с галушками, вчера поросеночка зарезали, все свежее, горяченькое. - Женщина поставила чашку с супом на чистый, деревянный, тщательно выскобленный большой стол у окна и посмотрела на Анну синими усталыми глазами.

- Ты куда идешь с ребенком-то?
Анна нерешительно прошла к столу, села  и начала с жадностью есть суп, в котором в большом количестве плавало мясо, галушки и всевозможная зелень, затем ответила:
- Домой иду.
- А где твой дом?
- В Сибири.
-Да как же ты дойдешь до Сибири-то, с ребенком? Тебе же надо будет еще линию фронта пройти. Ты можешь ребенка оставить нам, я скажу, что это мой внук.

- Нет, мы теперь с ним неразлучны. Если жить, то вместе, если умирать, то тоже вместе.

Дверь открылась и в комнату вошел высокий пожилой мужчина с суровым лицом.
- Catherine, kuhu sa l;hed haamer puhul?  Катрин, ты куда молоток дела? Mul on paar lauad laudas naela. Мне надо пару досок в сарае прибить. А эта девчонка откуда? Она, что русская? Я слышу ты с ней по русски  разговариваешь. Кто бы она ни была, спрячь ее в бане, или  в сарае, в летней комнате, а то вдруг сосед полицай вздумает зайти в гости. Не надо навлекать беду ни на нее, ни на  нас.

- Хорошо, Тойво. Я их спрячу.
Тойво, взяв молоток, вышел на улицу.

- Анна, пойдем в сарай, там пока отдохнешь с ребенком в летней комнате. А ты уже давно в пути?
- Да, уж неделю идем из Клоога. Люди добрые помогают. Мне сказали, что надо дойти до Пюхтицкого женского монастыря, там я смогу укрыться с ребенком.
Катрин завела Анну в большой сарай, где похрюкивали свиньи, мычала корова и блеяли овцы.

- Да вот держим всю скотину здесь днем, чтобы не украли, а позже вечером выпускаем на поле пожевать травку.

Катрин подошла к дальнему углу сарая, отодвинула от стены кучу хвороста и открыла дверь, совсем незаметную  для постороннего глаза.

- Заходите, тут есть кровать, стол и немного еды: молоко и хлеб. Устраивайтесь. Можете пожить у нас пару дней, а потом надо будет уходить, немцы везде шныряют, все вынюхивают и трудно будет остаться незамеченными.

Два дня пролетели незаметно. Анна отсыпалась, отъедалась, лечила свои синяки и царапины мазью, что дала ей Катрин. Мысли о Иване не оставляли ее ни на минуту, снова и снова  она возвращалась к тем ужасным событиям ее первых дней на войне.

- Быстро, быстро в машину, этих девчонок повезем в бордель, а мужчин гоните пешком в ближайший лагерь, там разберутся кого куда отправлять и на какие работы.

5 девушек, самой старшей из которых  было не более 20 лет, стояли, испуганно  сбившись в кучку. Подталкивая прикладами, немцы погрузили их в кузов грузовой машины, которая, подпрыгивая на кочках, понеслась вперед к пугающей неизвестности.

- Они нас везут в бордель, - мрачно сказала Анна, она единственная понимала немецкий.
-  В какой бордель? - спросил кто-то.
-  В солдатский. Надо бежать. - ответила Анна.

В кузове сидела пара фрицев, охраняющих девушек.  И в кабине еще было двое.
- Nicht zu reden. Не болтать, - прикрикнули они. Ехали долго. Девушки хотели пить, есть и просто в туалет, но им не разрешали даже пошевелиться.

 По сторонам дороги росли толстые пышные ели. Поднимая пыль, машина быстро неслась мимо них.
- А если нам всем сразу выпрыгнуть из машины на полном ходу? - тихо предложила  одна из девушек.
- Убежать не успеем, они нас сразу расстреляют, смотри, у них автоматы, а мы совсем безоружные.- Шепотом ответила Анна.

Запахло дымом и чем-то паленым, вдали были слышны частые выстрелы.
Бежать уже было  поздно.  Машина подъехала к территории, огороженной колючей проволокой.

На воротах вверху висела большая таблица   с надписью  O.T. Betriebe Klooga. За забором виднелось несколько небольших одноэтажных домов  с решетками на окнах.

-Schnell kriechen?  Быстро, вылазте. - Немцы подталкивали их прикладами.
Из домика выскочил толстый мужчина.
-Nehmen Sie, Doktor. Es Ihnen. Принимайте, доктор. Это к вам. Смотрите они в хорошей форме. Тощих нет. Вот эта высокая блондинка для господина Ганса Крюгера, остальных можете распределить по своему усмотрению...

- Они откуда?
- Захватили русский поезд.
- Вообще-то русских не берем. Ну, ладно, девчонки хорошо выглядят, пусть идут и доставляют радость нашим солдатам.

Девушки, с глазами, горящими ненавистью, стояли сбившись стайкой. Их провели в небольшой чистенький и аккуратный домик за колючей проволокой.

- Еntkleiden. Раздевайтесь!- сказал доктор.
- Что он сказал?- Кто-то из девушек спросил Анну.
- Он сказал, чтобы мы раздевались.  Но ничего не делайте, мы не понимаем по-немецки. Никто не должен знать, что я знаю немецкий.
- Анна незаметно превратилась в лидера маленькой группы девушек.
Доктор вышел.

- Еntkleiden!-  закричал санитар,  похожий на буйвола.  Девушки не шевелились.
Он схватил одну из девушек и начал грубо стаскивать с нее одежду, девушка отчаянно сопротивлялась. Он крепко зажал ее, она укусила его за руку.

Рассвирепевший буйвол с силой ударил ее по голове, она упала, он начал злобно пинать ее ногами. В это время вернулся доктор, увидев эту картину и девушку, лежащую на полу без сознания, он закричал.

- Idioten, werden Sie das gesamte Produkt zu ruinieren. Sie legen in einem Konzentrationslager, das ist, wo Sie mit, was Sie wollen Frauen tun k;nnen. Obwohl der Beat, t;ten mindestens, obwohl Fick.
-Идиот, ты  испортишь весь товар. Тебе место в концлагере, вот там можешь делать с бабами все, что хочешь. Хоть бить, хоть убивать, хоть трахать!
-Geben Sie dem M;dchen, dass sie Ammoniak zu Sinnen kam. Einladen Andres estnische Polizist. Er spricht Russisch. Дайте ей нашатырь, чтобы  пришла в себя. Пригласите эстонского полицейского Андреса. Он знает русский язык.

Вошел высокий красивый черноглазый эстонец  в  полицейской форме, из-под фуражки выбивались черные волосы.
- Heil Hitler! Хайль Гитлер!- громко сказал он, выкинув руку вперед, щелкнув сапогами.
- Хайль, - громко ответили доктор с санитаром.
-Sagen Sie den M;dchen, dass sie nun Sanit;rkontrolle , haben sie noch alle Kleider zu entfernen, ;berpr;fen sie, und dann haben sie eine Dusche nehmen, und es wird andere Kleidung gegeben werden. Скажи девчонкам, что сейчас они пройдут санитарный осмотр, для этого они должны снять всю одежду, их осмотрят, затем они примут душ и им выдадут другую одежду, и разместят по комнатам.- сказал полицаю Андресу доктор.

Андрес посмотрел на девчонок, сбившихся в кучку, глаза у них горели ненавистью. Девчонки, которым чудом удалось выжить при крушении поезда, выглядели довольно жалко в разорванной одежде, с кровоточащими небольшими ранами на лице, руках и ногах.

Андрес попытался перевести слова доктора по-своему:
- Ну, девчонки, вам можно сказать повезло, вы попали в такое место, где вы будете жить в замечательных условиях, у каждой будет отдельная комната, хорошая одежда и хорошая еда. Если бы вы попали в обычной концлагерь, то шансов на выживание у вас бы почти  не было. Тяжелая, непосильная работа, скудная еда. Давайте раздевайтесь, примите душ, потом вам дадут новую чистую одежду, также вас осмотрит доктор, и если вы здоровы, то вас разместят по комнатам.

Девочки разделись и робко пошли в душевую. Это было такое счастье встать под струю теплой воды, после долгой дороги и всех страшных происшествий, которые им пришлось пережить, и хоть немного расслабиться и привести себя в порядок. После мытья им выдали длинные белые рубахи, в которых они пошли на осмотр к врачу. Процедура осмотра была достаточно унизительной и неприятной для девушек.

- Ха, ха,ха – смеялся доктор, говоря санитару, - представляешь три из этих девчонок – девственницы. Вот радости – то будет нашим солдатам!

- Андрес, распредели девчонок по комнатам, а ту высокую блондинку с косой отведи в номер Крюгера, пусть займет комнату, отведенную для нее.- Сказал доктор.

********

Утром Катрин пришла в сарай в потайную  комнатушку и сказала:
- Сегодня в Клоогу привезли большую партию евреев. Мне сказала соседка, что все немцы из нашей округи выедут в Клоогу их расстреливать, они будут их расстреливать целый день, а вечером нажрутся своего шнапса и будут спать, как убитые. Поэтому сегодня вечером Тойво повезет вас по лесным дорогам в Пюхтицкий монастырь. Ты должна выучить по эстонски хоть несколько слов, если встретятся немцы, ты не должна говорить, ни по немецки, ни по русски, а только отвечать Тойво по эстонски. Ну, давай, собирайся.