Тяжелый выбор. Часть 1

Сентябрь, 1999 г.
Казанский перрон. Раздумываю. Откладываю окончательное решение до встречи. Беру с собой Кьеркегора. В который раз читаю:


«Минута выбора имеет для меня чрезвычайно серьезное значение и не столько в силу строгого размышления о предметах выбора, или в силу обилия мыслей, вызванных каждым из них, но в силу опасения, что в следующую минуту я буду уже не так свободен выбирать, так как успею уже пережить  кое-что, и это-то пережитое затормозит мне обратный путь к точке выбора»


Приехала, долго иду по деревне. Никто толком не может сказать, где находится монастырь, в который направляюсь. Наконец, нашлась одна женщина, которая посетовала, что почти никто на службы не ходит, поэтому дорогу к храму не знают.


Рассказала, что раньше там была тюрьма  для несовершеннолетних девочек в возрасте от 14 до 18 лет и местные жители считают это место оскверненным. А до этого монастырь был то ремесленным училищем, то ПТУ, то домом отдыха для высокопоставленного начальства города Горького. Но думает, что это только отговорка. Сама она учительница и тоже в храм не ходит.


Наконец, в монастыре. В тот же день надо успеть уехать обратно, чтобы  окончательно уволиться с работы и приехать сюда навсегда. Настоятельница Ольга и священник с матушкой приехали из Татарии. Матушка Фотиния и вовсе из моего города, у нее здесь живет мама.


Приняли меня с энтузиазмом и надеждой, что приеду, очень нужны рабочие руки для восстановления монастыря и это не скрывается. Некогда огромный монастырь, основанный по благословению Серафима Саровского в 1818 году, действительно полностью разрушен,  в нем живут те, кому деваться сегодня оказалось некуда: кого дочь выгнала, у кого квартиру отобрали, кто погорел.


Словом богадельня, с чего монастырь собственно и начинался когда-то в далеком 19 веке. Есть вольнонаемные рабочие, которые ходят по заброшенным монастырям, предлагая свои руки в обмен на еду и крышу над головой.


Их кормят в первую очередь, потому что они восстанавливают обитель и строят дом для священника, дают им и временную крышу над головой, но меня предупредили, что они могут зайти в келью и взять деньги, поэтому надо келью закрывать.


Живет здесь журналистка, заболевшая раком крови в Чернобыле, когда освещала ход аварии. Целыми днями лежит в келье. Ее постригли в схиму, думали, что умрет. Но Бог дал ей крепость и она пока еще жива, но тихо ждет своей смерти, никуда не выходит.


Есть еще девушка с маленьким ребенком: сбежала от мужа, от его постоянных побоев. Швея, шьет облачение. Вспомнили с матушкой Фотинией наш город, благочинного, вспомнили отца Иннокентия, который отказался ехать сюда, хотя его очень звали и надеялись, что он согласится.


Устава в монастыре пока нет, но в ближайшее время обещали, что появится, хотя рядом монастырь Серафима Саровского и можно взять его устав. Показали большой восстановленный храм, старинные иконы, приложились к ним. Храм домовой, наверху находятся кельи. Был постный день, думала, что здесь все по монашеской строгости, но это были только книжные знания.


Батюшка посетовал, что пока еще не время. В современных монастырях мало кто придерживается таких строгих правил. Духовное бессилие, можно надорваться и сломаться. Это я потом поняла. Все здесь как обычно, как в миру, только как-то тоскливо стало от всего увиденного и услышанного. Уезжая, благословили на дорогу и на возвращение.


Октябрь
Начала сборы, готовлюсь. Обещала приехать провожать дочь. Настроение спокойное, деловое. Я должна сделать выбор, как бы тяжело мне ни было. Сон: женщина протягивает мне маленького ребенка, я беру его, но нести не могу, сил нет. Отказываюсь.


Предчувствие, предсказание, работает подсознание? В воскресенье состоялся разговор с о. Валерием. Не благословил, сказал, что шаг слишком серьезный и я к нему не готова, но по своей гордыне не поверила и все-таки поехала.


Приехала дочь, привезла теплую шаль и черный свитер для монастыря. Когда прощались, я не выдержала, заплакала. Она меня успокаивала. Сказала, что всегда могу вернуться обратно, но я об этом не думала.


Ноябрь
Вчера приехала в монастырь. Дали послушание - помогать на кухне. Повар, Евдокия, приехала в монастырь только в июне. С ней произошло то, что в девяностые могло случиться со многими. Когда распался СССР, она оказалась в Казахстане, дочь – в России, в Оренбурге. Дочь настояла, чтобы она продала свою квартиру и переезжала к ней в Россию.


Она так и сделала. Приехала жить к дочери, но ни со взрослой дочерью, ни с зятем она не смогла поладить. Услышала о монастыре по ТВ: Юрий Сенкевич рассказывал о разрушенных храмах, в том числе и об этом. О монастыре рассказывала  первая настоятельница храма мать Ирина. И Евдокия решила сюда приехать.


Сейчас она живет здесь фактически насельницей, поэтому не хочет ни исповедоваться, ни причащаться, ни становиться монахиней, но в храм ходит и плачет на вечерне и литургии, плачет навзрыд, так, что даже у меня заходится сердце. Я даже сначала не поняла, что это она.


Внешне на неё это совсем не похоже. Она женщина мощной комплекции: полная, дородная и кажется очень приспособленной к жизни, но вот случилось же с ней такое несчастье. Мне ее очень жалко. Кроме кухни есть у нее еще одно послушание - курятник: кормит кур, ухаживает за ними.


Мне дали отдельную келью. Пишу в тишине. Внизу – келейный храм, восстановленный. Здание внешне тоже восстановлено, но в кельях не топят, окно в моей келье разбито. Отапливаю келью  электрической печкой. Есть старинная печка, но дымоход разрушен и нужен мастер-печник, чтобы восстановить печное отопление.


И книги! Самое большое богатство монастыря – книги. Как увидела, так  дыхание захватило, даже не поверила, потому что книги-то все редкие, о каких только мечтать. Но потихоньку прихожу к мысли, что монашество - интеллигентская прелесть и гордыня. Есть что-то в этом от лукавого и дьявольского.


Если уж пришла к вере, то обязательно – в монастырь, не меньше. Константин Леонтьев тоже после многих несчастий и болезни дал слово Богородице принять монашеский постриг, подолгу жил в монастырях, в том числе и на Афоне, но старцы отказались его постригать, отправили в мир обратно. Он двадцать лет шел к монашеству, а принял постриг только в шестьдесят лет, перед самой смертью.

(Продолжение следует)

Авторский блог
http://sotvori-sebia-sam.ru/vybor-2/