Статья о собаках

Бездушье

“Чем дольше на свете живешь, тем больше любишь... собак”. Эту свою мысль высказал в интервью один знаменитый актер кино, человек немолодой, много повидавший в жизни. И я вдруг с удивлением подумала, что согласна с его мнением... Речь шла о людской подлости. А на днях, прочитав книгу Н.Г. Шафера “Дворняги, друзья мои...”, я уже окончательно утвердилась в истине сказанного.
Наум Григорьевич Шафер не нуждается в представление: всем павлодарцам хорошо известно это имя. Преподает в госуниверситете, профессор, филолог. Его увлечение: сбор пластинок с песнями и музыкой (всех времен и народов) и книг принесло большую пользу городу. Уникальное собрание пластинок сейчас является достоянием всех его земляков и не только.
Но мало кому известно, что Наум Григорьевич очень часто выступает и в прессе, и в различных хозяйственных кон-торах в качестве защитника братьев наших меньших – собак и кошек. Особенно это касается бездомных домашних животных. Много беспризорных собак бегает по городу и некому им помочь. Чаще всего вопрос упирается в нехватку финансов, а, главное, по мнению Наума Григорьевича, это людское равнодушие и безразличие. И еще – жестокость... Ведь на уничтожение собак и кошек (причем выбором казни несчастных живодеры себя не утруждают, проводят это мерзкое мероприятие без особых изысков) деньги находятся. Хорошо помню, как несколько лет назад в одной уважаемой конторе уничтожали собак, которых там действительно было немало, причем и взрослых, и щенят. Заманили во двор, закрыли ворота, перекрыли все выходы и острыми пиками закололи. Какой там стоял плач (умирающие от боли животные плачут)! И кровь, разумеется, лилась рекой. Раненых хладнокровно добивали. Нашлись свидетели этой ужасной драмы. Но шума не было. Возмущение некоторых очевидцев трагедии так и осталось за кадром... Таким способом  убивать, видимо, было дешевле...
Понимаю, что строить специальное жилье для бездомных животных очень накладно. И строительство, и содержание помещения, и трата на пропитание, и зарплата обслуживающему персоналу, и услуги ветврача (при большом скоплении животных тоже необходимо), и лекарства, и гигиенические средства – действительно очень дорого. Но иногда цель оправ-дывает затраты. Не будет больше подобных кровавых сцен, не надо будет бояться укусов четвероногих на улицах города, не будут многие горожане исходить жалостью и отдавать свои кровные, чтобы прокормить с десяток собак и кошек, приблу-дившихся в жилых дворах, как это делают две мои знакомые пенсионерки – сами-то с копейки на копейку перебиваются. (Одна из них через день ездит на тракторный завод, где ее в определенное время уже ждет стая собак. Они дисциплинированы, не вырывают друг у друга куски, а ждут, пока кормилица раздаст еду всем поровну. Другая ездит на дачи и кормит брошенных там дачных псов). Или на худой конец – стерилизовать дворняг. Тоже, какой-никакой выход из положения. Да и моральное состояние многих людей будет компенсировано, ведь постоянная жалость угнетает, вводит в стресс особенно чувствительных, нас, “старших братьев”, а также неистовство страдальцев-защитников тоже будет удовлетворено. А это немаловажно.
Свое негодование по поводу жестокой расправы с собаками Н.Г. Шафер и высказал на страницах книги. Но это глас вопиющего в пустыне. Ему нужна поддержка: громкая, пусть скандальная, но нужна, иначе воз с места не сдвинется.
Книга не оставила равнодушными тех, кто её прочел. Кто-то полностью согласен с автором, кто-то – нет, кому-то вообще все эти собачьи дела безразличны, а кто-то даже смеется над чрезмерной заботой человека над животными. Что отрадно – полемика по этому вопросу всё-таки есть...
А, по большому счету, собачий вопрос вовсе не юморной и циничность здесь тоже не к месту. Разговор идёт о живых существах – умных, всепонимающих. Ведь собаки испокон века живут рядом с человеком, и, естественно, их действия не ограничиваются одними инстинктами. И обзаводятся ими не для того, чтобы откормить и съесть (что тоже случается), как поросенка, а для «души, для радости», как говорит Наум Григорьевич. И ещё для того, чтобы они служили людям при необходимости, а необходимость эта подстерегает человека часто. Собака может быть и поводырем для слепого человека, и прекрасным сторожем, и защитником своего хозяина, и великолепной ищейкой.
Но жизнь часто подкидывает такие “сюрпризы”, связанные с нашими четвероногими друзьями, что оставлять собачьи вопросы без внимания совсем не по-человечески. Вот несколько примеров жестокого обращения с собаками.
Мои соседи умилились симпатичным щенком на ярмарке и в восторге от его щенячьей привлекательности купили его своей дочке. Это был хорошенький колобок, он никого равнодушным оставить не мог. Прошло время, щенок превратился в большого пса, добродушного и ласкового. Хозяевам он уже не нравился: обыкновенный пес, которого надо выгуливать несколько раз в день, кормить, следить за чистотой шерсти и многое другое. Надоевшая собака очутилась на улице. Жить самостоятельно она еще не научилась и от своего дома уходить не хотела. День и ночь этот несчастный пес скулил под дверьми своих бывших хозяев, получая за это пинки и тычки от сердитых домочадцев. В конце концов, нам удалось найти ему хозяев, и он служил им в качестве сторожевой собаки.
В деревне, где жили мои родители, у соседей на привязи в конуре обитал жалкий, больной, облезлый пёс. Он день и ночь жалобно скулил, а иногда даже плакал... от голода. Мы часто кормили его, но это было не так просто: во двор проник-нуть не могли, а куски иногда падали дальше, чем позволяла длина веревки. Что тут начиналось: несчастная собака рвалась к пище, кричала, выла. Приходилось повторять операцию по нескольку раз. Куски он глотал на ходу. Мои родители возму-щались и пытались приструнить бессовестных хозяев собаки за издевательство. Но до тех пор, пока пёс не издох, они своей позиции не изменили. А потом, к нашему ужасу, на цепи появился маленький щенок, и всё началось сначала...
У нас в семье, когда мне было лет 10-12, жил симпатичный дворняжка по кличке Верный. Небольшого роста, белый с черными подпалинами, умный и ласковый – он был нашим любимцем. Но больше всех в семье к нему была привязана я, да и Верный платил мне не меньшей любовью. Конуру мы ему делать не стали: в сенях на теплой подстилке было теплее. Днем он был свободен, бегал по двору, по улице. Соседи его не боялись, агрессии он никогда не выказывал. Даже не облаивал случайных прохожих – такой собачьей привычки у него не было.
Однажды я возвращалась из школы и перед моими глазами предстала жуткая картина: мимо нашего дома проезжала полуторка (грузовая машина с открытым кузовом), из которой в Верного стреляли, Он бежал мне навстречу, радостно виляя хвостом. Несколько выстрелов – и собаку ранили. Я с криком кинулась к своему любимцу, который волчком крутился на месте и кричал от боли. Но дядька успел раньше меня. Выскочив из машины, он схватил собаку, кинул в кузов, вскочил на ступеньку, и полуторка на большой скорости уехала. Сколько я бежала за ней, как страшно кричала – не помню. Знаю только, что соседи привели меня домой, и мама едва успокоила, бившуюся в истерике дочь. Потом отец пытался пристыдить работников той конторы, которая занималась отловом собак. Не помню, чем это все закончилось, но этот случай первый раз в жизни преподнес мне урок людской жестокости. До этого я считала (по фильмам и книгам), что жестокими бывают только фашисты, а в нашей гуманной и самой справедливой стране на свете существуют только доброта и бесконечная взаимопомощь...
Моя приятельница, рассказывая о жестокости своего соседа (хозяина киоска) к животным, время от времени впадала в истерику. Хоть мы и привыкаем в нынешнее время к беспощадности, цинизму и злобе, но не извелись еще добрые люди и, слава Богу!
Собачку, видимо, выкинули на улицу. Она несколько дней скулила на остановке, жалобно заглядывая в глаза про-хожим. Работницы цветочного киоска, расположенного рядом с остановкой, пожалели ее, стали подкармливать. Дали ей красивое имя – Дина. Так она и прижилась возле киоска, считала его своим домом. Соседи вокруг стоящих домов, в том числе и моя знакомая, тоже приносили ей еду.
Дина откормилась, шерстка сделалась гладкой, нрав веселый, дружелюбный. Но это только с теми, кого она знала, чужих собака к киоску старалась не подпускать, добросовестно и беспощадно облаивая: служба есть служба. После оче-редного усердного караула, собака, вместо благодарности, заработала от хозяина киоска хорошую трепку. Несколько дней она отлеживалась в своем домике, приходила в себя. А затем взялась за старое – собачья порода. Хозяева отдали её одной одинокой старушке, но через некоторое время Дина снова появилась у киоска – это её дом, и как бы плохо ей там ни было, покидать его не в собачьих правилах. Не ведала что творила...
Когда пришла пора обзаводиться щенками, ей доставалась от лютого хозяина вдвойне. Его раздражали не только верная собачья служба, но и то, что возле нее собирались ее собратья. Избитой она бывала постоянно, тем более здоровенный детина-хозяин не изощрялся в выборе издевательств – отделывался всего-навсего крепкими пинками, а иногда мог взять за ноги и бить об стены киоска, нисколько не смущаясь, видят ли это посторонние, особенно дети. Заляпанные кровью стенки киоска тоже не вводили его в конфуз. А люди видели и пытались защитить Дину. Но на попытку выманить её и увести к себе, как попыталась это сделать моя приятельница, Дина не отзывалась, она не хотела никуда уходить от родного киоска.
От побоев собачка сильно заболела, пищу не принимала, отлеживаясь в картонной коробке, которую ей поставили сердобольные люди (домика у нее уже не было). Однажды человек (если его можно так назвать), торговавший цветочками, снова сильно избил ее. Она с испугу залезла в свою коробку, а он завалил ее  пескоблоками. Ей снова помогли люди. Но это повторилось ещё раз и Дина с перебитой спиной так и лежала в коробке, даже не пытаясь выбраться. Не жила и не умирала. Наконец, те же соседи увезли её в лечебницу и усыпили...
А хозяин на замечания и упреки людей не реагировал: дескать – не ваше дело. Вот и все.
И под конец этих историй хочу напомнить читателям о нашей всеобщей беде – бездомных людях, которых становится всё больше. Несчастные день и ночь живут на улицах: в подъезды они проникнуть уже не могут, не дают крепкие замки. Ни в магазинах, ни на вокзале, как раньше, им находиться нельзя. И тоже от жалости замирает сердце, когда видишь, как очередной закутанный в хлам от холода бомж с жадностью грызет корку замшелого хлеба из мусорного бака. Понимаю: голод не тетка. Но когда по ночам слышу, как они режут очередную собаку на мясо, и она заходится жуткими всхлипами – не знаю, какие чувства меня переполняют больше... Дело в том, что очень много бомжей облюбовали себе место возле церкви. Здесь в арочных проемах рядом стоящих домов они и устраивают себе “столовые”. Собак бездомных в нашем крае уже увидишь гораздо реже.
В книге “Дворняги, друзья мои...” Н.Г. Шафера я услышала крик души, боль и отчаяние человека, старающегося хоть чем-то облегчить судьбу четвероногих наших друзей. Много цитат из различных газет, журналов, произведений – и русских, и зарубежных классиков – о животных в его книге лишний раз подтверждает, что Наум Григорьевич много времени посвящает этому вопросу. Здесь есть и стихи и даже песня о собаке.
Видно, что автор нисколько не кривит душой, не пытается показаться добрее, чем он есть на самом деле. Это чувст-вуется по рассказу “Горький плод дилетантства”. Не испугался он того, что читатели могут осудить глупость, которую они со своим другом сделали по отношению к спасаемой ими собаке, и смело описал эту историю. От больших чувств, от большого старания спасти её, они уморили несчастного пса. Что ж – такое случается. По сути, мы ведь не профессионалы и ошибки неизбежны.
Чего греха таить, бывает, что зайдешься в негодовании, когда слышишь о том, как какой-нибудь бультерьер загрыз ребенка. И считаешь правильным, что его за это убили. Но, по существу, автор книги прав в том, что животных надо вос-питывать, как и детей, иначе от них можно ждать всё что угодно. Вот ведь отомстил Дейк своим недругам-кошкам за то, что в детстве от них натерпелся. А потом вошел во вкус и полностью присвоил себе любовь хозяев, избавившись от соперницы Лады. И винить его за это нельзя. Упущение любвеобильных хозяев в воспитании сказалось.
Я хорошо помню породистого пса по имени Коррадо (это только одно его имя, а на самом деле у него в паспорте, как у знатного лорда, их было около десяти, а обилием медалей пёс напоминал героя тыла) у моих дальних родственников. Хозяин безумно любил своего пса, баловал, как никого на свете. Постепенно Коррадо четко усвоил, что для хозяина он главнее всего на свете, и взял “бразды правления в свои лапы”. Никого больше в доме он не признавал, никого не слушался, к хозяину никого не подпускал близко. Лежал у его ног и охранял от его же жены, сына, родственников, друзей. Это был огромный пес с большущей мордой (породы бассет) и его укус мог быть смертелен. Его стал побаиваться и сам хозяин. Когда вечером ложились спать, Коррадо удобно располагался на супружеской кровати поперек неё, и кроме хозяина, который примащивался на самом краешке постели, никто больше не смел подходить близко. Если хозяин начинал умоляюще просить его подвинуться, собака злобно рычала даже на него. Съедал этот пес по две булки хлеба в день, хорошую порцию мяса, через два дня у него бывал рыбный день, временами молочный. Кроме того, не отказывался Коррадо и от хорошей колбасы (дешевой не признавал), сыра, сладостей. Он был так раскормлен, что с трудом передвигался на своих коротких лапах. Хлопот он доставлял больше, чем сын хозяев. Конечно, жена была недовольна. И куда деть пса тоже не могла придумать, да и хозяин был его первым защитником. Прожил Коррадо семнадцать лет. Умер от старости. Его безутешный хозяин похоронил своего друга с большими почестями и сейчас навещает могилку.
На мой взгляд, это уже чересчур, но что поделаешь. Здесь очень кстати подходит банальная фраза – любовь не кар-тошка...
И о лицемерии некоторых якобы заступников наших братьев меньших Наум Григорьевич написал очень точно. “Если мы разбогатеем...” - фраза одного из переживающих за животных авторов статьи в газете. “Подай нищему сейчас, а не жди, когда разбогатеешь!”, - отвечает на это Наум Григорьевич в книге “Дворняги, друзья мои...”.
А о гладиаторских боях и собачьих схватках, устраиваемых богатенькими, пресыщенными всем двуногими сущест-вами – что тут можно сказать: деградируем, опускаемся всё ниже и ниже. Остановитесь, люди добрые!
Благородство души измерить ничем нельзя. Выше этого нет ничего на свете. И как жаль, что такое чувство все реже проявляется в нашей жизни.
2006 г.