Цветыикровь3и4главы

   Много раз слышала степь воинствующие крики,бряцание оружия,бешенный конский топот.
Годы шли за годами,снега сменялись снегами... Уходили одни поколения,на смену приходили
другие... А степь... Степь продолжает лежать так же невозмутимо,бесстрастно,как лежала
до этого многие,многие тысячи лет...
   Но Степь не безжизненнна,нет! Пробиваются тоненькие стебельки цветов:бледно-синие
подснежники,желтые и багровые тюльпаны,маки.И степь оживает,покрываясь ярким, красочным
покрывалом.
  Март,март! Чудесные мартовские звезды!Они крупные,готовые бриллиантами упасть на голову,сердце,на руки влюбленных! Как умеет март пленить Все живое - позволяя вздохнуть
аромат,вселяет райские грезы и надежды на счастье!
  Весна,ты опьянеяешь без вина и даешь надежду,что никогда не наступит осень,умерщвляющая цветы,не придет больше зима, не покроется снегом-саваном степь.
Март,милый март! Ты - так чаруешь людей и все живое на земле, не твоя ли власть,
заставляет не думать и забывать о трудностях прошлого и не думать о будущем!
          *                *                *               *
   Отрядов казаков,под командованием ротмистра барона Рихтера уходил в степь от
преследования. Армия генерала Толстова отступала из Уральска и везла с собою золотой
запас,чтобы не оставить большевикам ... Отряд был уже в пути пятые сутки.Люди и лошади
устали.Пять суток кряду,словно из преисподней била им в лицо то пыльная,то снеговая бури.Отряд,ничего не видя и не слыша в этой кутерьме,с тупым упортствомбрел-тащился,
грудью налегая на валивших с ног коней,упругий шквал.Где земля,где - небо - не разобрать...Точно весь мир вздыбился и белый свет померк...
  Люди молили Бога,чтобы побыстрее добраться до какого-нибудь аула,потом...Потом,
если даст Господь Бог, - то до Красноводска,до Полторацка..
  Рихтер уже знал,что революционные части Красной Армии освовободили Форт-Александровск; англичане предложили помощь генералу Толстову, но взамен на золото,но генерал - показал им две большие фиги в присутствии офицеров,где был и Рихтер и поручик Сераковский.
  ...Кто уже не мог идти ложился на пески,умоляя других их убить...