Щука карельская

                "Если ты оптимист, твоя жизнь состоит       
                из весёлых приключений".(Рябых В.Г.)

Наш остров мал в размерах. Вокруг вода. До ближайшей земной тверди, как минимум, километр. Остров незаметен издалека, и обнаружить его можно только по характерному абрису вершин, растущих на нём немногочисленных сосен. Со стороны воды, когда подплываешь к нему, он кажется неприступным и совсем не комфортным из-за скалистого берега.  Этот остров настолько мал, что даже не отмечен на карте-двухкилометровке. Мы с другом попали на него по случайному стечению обстоятельств: капризом штормового ветра и прыгающей стрелки нашего «навигационного прибора» - компаса. Непогода вынудила нас высадиться на необитаемый остров, а он действительно был таковым – признаков цивилизации на нём не наблюдалось. Ночь прошла спокойна. А утром мы убедились, что остров не просто приемлем для проживания, но и вполне устраивает нас своим «интерьером». Огласили безлюдные пространства озера троекратным, по-солдатски – Ура! и решили, что лучшего места нам не найти.

Когда мы возвращались на следующий год на наш, ставший родным домом, остров, то вновь видели хозяйственную утварь из нашего арсенала, оставленную нами в живописном беспорядке. Аккуратно разложенные мелкие монетки на пеньке лежали в той же россыпи, тронутые дождями и ветрами, а потому потемневшими, отливающими благородной матовостью драгоценного металла, претендующие на нумизматический статус в лучших музеях мира. Оставленные нами монеты были, как бы, символической платой за бесценное благо, дарованное нам природой Севера.

Мы полюбили свой уютный остров, которому, вопреки всем мировым юридическим нормам, и присвоили имя «Остров Дедов». Заявок на патент не подавали, себе в собственность не думали брать – пусть пользуются все. Главное, чтобы ласково относились к острову – не мусорили и, тем самым, проявляли свою любовь к  Природе. А что! По-человечески мы вправе «застолбить» имя этому замечательному месту, если у него его нет, кроме номера, где-нибудь на военных картах. И мы имеем на то моральное право. У Владимира, то есть, у меня, трое замечательных внуков, да и у деда Бориса двое. Нас можно вполне считать достойными гражданами Мира, оставивших свой след на этой Земле, не только делами на благо родной Отчизны, но детьми и внуками, к тому же сохранивших оптимизм со своими биологически несовершенными организмами. К семидесяти годам физиологическая субстанция человеческой биомассы превращается в рухлядь. Кто-то мирится с этим необратимым явлением и уходит в небытие, становясь заурядным «овощем», а мы, расправив хилую, усохшую от времени грудь и, взяв в руки весло, говорим:
       
                - Ха! Дудки! Мы ещё тряхнём стариной… получим визу и на следующий год пойдём через мыс Горн! На байдарке. 

Обычное утро. Солнечно. С восторгом в озёрную гладь с заплывом на пару десятков метров. Вода ласково бодрящая. Обсыхаем в лучах ласкового солнышка. Импровизированный стол из брёвен на берегу – вода плещется у наших ног  метрах в пяти.  Попивая неторопливо с наслаждением кофе на брусничном листе, принимаем программу сегодняшнего дня - решаем, наконец, сходить на вёслах в дальний, ещё не исследованный угол озера, который на горизонте маячит загадочным белёсым маревом, начинающегося жаркого дня.

Готовим обычное снаряжение – спиннинги, подсачек, что-то перекусить на всякий случай – вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства на дальнем маршруте. Перед самым выходом «прицеливаемся» к ориентиру – высокой сосне, едва заметной на горизонте выбранного направления. Вроде бы недалеко просматривается наша цель, но по опыту знаем, что водная гладь озера обманывает, а потому плыть нам придётся по времени немало.

Палатку на молнию – никаких замков. Уверенность почти абсолютная, что никто наш остров не посетит и оставленные вещи не тронут. Озеро относительно небольшое, находится в конечной части основного озера Кереть – фактически в тупике, а потому мало посещаемое. Редко, кто пройдёт мимо нас, да и то на большом расстоянии. Кто-то может подплыть, окликнуть хозяев стоянки, чтобы расспросить о чём-либо: о маршруте, попросить соли, осведомиться – не проходили ли мимо их друзья. Если хозяев нет на месте, то и уйдут восвояси, ничего не тронув.   
 
Погрузив снаряжение в байдарку, и взявшись за вёсла, не спеша, направились в сторону маячившего впереди по курсу ориентиру. Изредка прерываемся в гребле, чтобы достать спиннинг и забросить блесну. Своего рода маленькая передышка от монотонности движения и махания веслом. Мало ли, вдруг прожорливый окунь сцапает блестящую железку-приманку, привязанную на конце лески. Снова гребём – спокойно, неторопливо, в полной тишине, только едва слышится всплеск воды от погружаемого в воду весла. Взмахи вёсел хорошо «разминают» мышцы рук. Не напрягаешься, машешь в своё удовольствие. Кажется, что время остановилось – горизонт с ориентиром никак не приближаются. Но всё равно ощущаешь ритм движения, когда смотришь на воду. Волна от нас убегает, всё-таки назад, значит, мы движемся вперёд.
 
Наш ориентир, как-то неожиданно появился перед нами в виде высокой стройной сосны с курчавой шапкой ветвей на самой её макушке. Сосна стоит на зелёной полосе берегового кустарника, приподнятого над длиннющей белоснежно-жёлтой лентой песчаного пляжа. Справа от него густые заросли тростника спускаются с берега и уходят далеко в воду. Похоже, что мелко, но это шанс на хорошее скопление окуней. Хороший корм в тростнике для них – проверено опытом.

Берег манит теплом песчаного пляжа – хочется макнуться в озёрную глубь по самую макушку и охладиться после более, чем полуторачасового движения. Тростник интригует всплесками – рыба играет. Как ни велик соблазн немедленно окунуть своё разогретое тело  в прохладные воды озера, решаем вначале пройтись  вдоль тростника – поблеснить. Бросаем якорь – каменюку килограммов на пять-семь, привязанную за верёвку. Байдарка затихает, слегка покачиваясь на мелкой ряби волны.

Разматываем снасти. У меня запуталась леска на катушке – тороплюсь и ругаюсь про себя на самого себя. У Бориса получилось оперативно – его блесна булькнула в воду, и тут же послышался его радостный вопль. Языковый набор слов имел спонтанный характер, насыщенный восторгом, который немедленно передался мне, когда лодка качнулась так, что я едва не вылетел за борт. Умудрился удержаться в нашем неустойчивом 2-х местном «Таймене»  и  поспешил на помощь своему другу, оставив на время свою «бороду», то есть перепутанную леску на катушке моего спиннинга.

Спиннинг-удилище у моего друга гнётся колесом из-за туго натянутой лески. На блесне кто-то очень сильный отчаянно брыкается, не желая быть гостьей в нашей уютной байдарке. По мощи рывков обратно в озеро, очевидно, что это не окунь.  Борис уговаривает добычу не уходить, используя то самые нежные слова, обращённые, словно к любимому существу, то, видимо для острастки, применяя уличный слоган. Попробуй-ка, в такой ситуации найти нужные слова! Заранее речь приветственную для встречи с желанной гостьей не подготовишь.

Я с подсачеком в руках готов принять улов. Наконец, утомившись, щука, а это была, конечно, она, показалась в своей красе у борта лодки. О-о! Хорош экземпляр. Толстенькая красавица «танцует» перед нами, демонстрируя мощь своего мускулистого тела. Момент откровения – любуешься этим творением природы. Возникает невольное желание отпустить её «с Богом» на волю в родную стихию. Но вовремя останавливаешься - не забываем, что она нужна нам больше в нашей лодке, а потом к столу. Озерная щука – вкуснейшая рыба после приготовления её на сковороде!

Две попытки взять её не увенчались успехом – ловко уворачивалась. Возможно, имела опыт, а может, импровизировала, спасая свою жизнь. Но, вот и момент, от судьбы не уйдёшь! Щука всё же попала в подсачек, но только наполовину своего туловища, уютно пристроившись рыльцем в его сетку. Тяжеленная и довольно приличная по величине - более 75 сантиметров. Замер произвели по меткам на деревянном шпангоуте борта – своеобразной линейке. К сожалению, весы с собой не брали, и критерием «весомости» улова служила длина рыбины.  «Толстушка» благополучно уместилась на днище лодки. Любуемся - красавица! Что-то в ней, в этой особи из рыбьего царства, есть грациозное, неповторимое. Природа наградила её изящным и сильным телом – ничего лишнего, движителем-хвостом и плавниками, позволяющими стремительным броском догнать и поймать добычу, безотказным механизмом захвата – зубами, чтобы сцапать ими всё то, чем сочтёт целесообразным устроить свою трапезу – окуня или блесну. И заглатывать так, не прожёвывая пойманную пищу, что выбраться из её желудка абсолютно невозможно. Блесну то не сразу извлечёшь, даже с помощью «рогатки».

Пока я в нетерпении, торопливо, а это худшее подспорье в любом деле, пытался распутать  свою леску и освободить блесну для заброса, Борис вновь огласил озеро от края и до края победным кличем. Да, он по-настоящему счастлив –  мой друг явно в полной эйфории. Завидую! У него опять на блесне чудо-юдо. Судя по изогнутому колесом удилищу спиннинга, на другом конце лески серьёзных размеров рыба. Ну, что ты будешь делать! Тут леску никак не распутаешь, а приходится снова браться за подсачек. Щука оказалась шустрее своей сестрёнки, выловленной только что. Леску приходиться то отпускать, то подтягивать. Иначе может запросто сорваться. Борис в адреналине восторга, а я по негласному закону наготове снова с подсачеком.

Наша гостья, которую мы пригласили пообедать блесной, всё же оказалась в нашей кампании, несмотря на её упорные попытки вырваться на желанную свободу. На дне лодки щука устроила ритуальный танец побеждённой. Даже без всякого музыкально-го сопровождения, если не считать наши возгласы восторга и смеха. Ну, такая красавица-попрыгунья. Хоть на радостях отпускай её на волю в родную стихию.

Рядом с сестрой, пойманной перед этим, этот экземпляр был чуть меньше размером, но зато весьма бойкий. В более раннем возрасте она, наверное, занималась гимнастикой. Мы поняли это, когда она, подпрыгнув на рекордную высоту, едва не вывалилась за борт и не оказалась на воле. Видимо, ею руководило непреодолимое стремление к свободе, с которой мы её вольно или невольно заставили расстаться. Чтобы щука не сбежала, пришлось положить на неё подсачек, в сетке которой она путалась и в результате та не позволяла нашей красавице-гостье демонстрировать свои спортивные достижения в полной мере.

К слову сказать, мы отпускали на свободу щурят от полуметра длиной и менее. Вот только незадача была – они тяжело переживали стресс. Похоже, находились в полном недоумении. Мол, зачем нас вытаскивают из родной стихии на свежий воздух. Но чтобы отпустить пленницу на волю, её надо безболезненно освободить от блесны. И как можно быстрее, иначе погибнет. Эта малышня так прожорлива, что блесну глотает весьма основательно – до самого дна желудка. Извлечь блесну, не поранив внутренних жизненно важных органов, – задача не из простых. 

Вызволив из страшных уз крючков блесны щурёнка, отпускаешь его на волю. Он,  бедолага, плавает кверху брюшком минут десять, пятнадцать, приходя в себя, едва шевеля плавниками. Уж и не до рыбалки тут, хоть окунь так и лезет на крючок, а всё посматриваешь в сторону щурёнка и жалеешь, повторяешь как молитву-заклинание: -

               - Ну, очнись и уплывай подальше от нас. Тебе ещё расти, и расти. Станешь взрослым, тогда  - милости просим к нам…ты уж прости…так получилось,… мы нечаянно… не хотели. 

 К сожалению, не все рыбальщики так поступают. Ведь суть «кайфа» охоты – поймать и, может быть, отпустить, если она не вышла из детского возраста. И не уничтожить зазря. Нас должен увлекать азарт охоты, если хотите, игры. Но не жадность. А вот рыбку из щучьей породы более полуметра можно считать вполне достойной взять с собой для приготовления блюда.

Мы никогда не «стукали» щук по голове для усыпления. Не этично было заниматься «мордобойством» с такими красотками. А потому мы следили за потенциальными беглянками, когда те находились у нас в гостях на дне байдарки и всё время делали попытки сигануть за борт. Мы старались не допустить побега в родную стихию – так не хотелось с ними расставаться - и давали им спокойно, умиротворённо, без всякого физического воздействия с нашей стороны, уйти в мир грёз.

Моя леска, наконец, распуталась и унесла блесну с другого борта байдарки на самый край тростниковых зарослей. И сразу рывок настолько мощный, что удилище спиннинга едва не улетело из моих рук. Спохватился вовремя и успел отпустить леску «на свободу» движения. Вначале подумалось – зацеп за тростник с непроизвольным маневром байдарки. Подтягиваю леску. На ней нет ощущения зацепа за неподвижный предмет – тростник не прогибается. Вдруг леска потянулась в сторону, туго и мощно вытягиваясь из катушки. Батюшки! Да, кто же там на другом конце, на блесне? Может, заблудившийся аквалангист зацепился своим аппаратом? Леска уходит от меня, а обратно не желает возвращаться, как ни пытаюсь подтягивать, маневрируя усилием на катушке. Начинается противодействие сторон: кто-то там, на блесне, тянет очень энергично к себе, я не сдаюсь – стараюсь вернуть свои позиции, хотя видно, что на катушке запас лески подходит к критической отметке. А вот рывок очень мощный! Я не среагировал в нужный момент – лодка едва не стала на борт и мы уже оба готовы были полететь в воду ловить щуку руками. Сумели сбалансировать, удержаться в устойчивом равновесии и мне, к тому же, удалось не выпустить спиннинг из своих цепких рук, несмотря на то, что «противник» стремительно потянул на себя. Вдруг остановка. Леска провисла. Обрыв? Нет, подтягивая, чувствую очень серьёзное усилие, словно бревно подтягиваю. И как только леска выдерживает!

Мой друг Борис оставил свой спиннинг. Приготовился с подсачеком брать «крокодила», как он тут же окрестил пока неизвестное существо у меня на крючке. Я и мой друг притихли. Затаили дыхание. «Бревно» подтягивается медленно, но никаких противодействующих движений с его стороны пока нет. Катушка мотает тяжело. Стараешься, чтобы леска не провисала: слабина на ней – это шанс для рыбины уйти на волю. Леска туго натянута и её основание, уходящее в воду, уже рядом. ЭТО! должно показаться. Где же ОНО!? В тёмной воде пока ничего не видно. Наше состояние любопытства, интереса неописуемо. Кто же у нас? Кого мы так хотели видеть у себя в гостях? Даже страшновато стало, а вдруг!

Рыбка отдохнула и устроила нам «весёленькое представление» - настоящую вакханалию в танце. Это был 9-ти бальный шторм с цунами. Лодка с борта на борт; начинает зарываться носом в глубину, наши возгласы на непонятном языке – сплошные междометия. Едва успеваю отпускать леску, и она стремительно уходит в воду, позволяя сохранить лодку в устойчивом состоянии. Да, и леска-плетёнка, на удивление нам, выдерживает эти невероятные рывки. Правда, как убеждали специалисты из рыбацкого сословия, а они то уж всё знают, что этой леской можно сдвинуть локомотив с места и она не порвётся. Посмотрим!

Борьба между противоборствующими сторонами шла ва-банк. Или щука, а это, скорее всего, была она, голубушка, должна лечь к нам на сковородку, или она получит желанную свободу. Кто кого. Мы, конечно, предпочли бы её на сковороде, тем более мы гурманы этого замечательного парного блюда. А если учесть мастерство Бориса, как искусного повара, то нам никак не хотелось упустить возможность попробовать на вкус этого гиганта. Его, наверное, хватит на неделю – блюдо на десятерых!

Снова останов. Выдохлась родимая! А мы ещё нет – мы только разогрелись. Подтягиваем. Тихо, не торопясь, очень медленно в постоянном натяге лески, чтобы не было слабины. И вот награда. Наступил момент откровения – мы её увидели! Щука устала,по-видимому, и перестала играть с нами в прятки. Она снизошла к нам и решила показаться нам во всей красе. Когда я подтянул её к борту, мы оба ахнули. Это была красота Природы – огромное изящное тело длиною почти в половину байдарочного весла. Секунда-две её «личико» в виде большущей остромордой головы с вздёрнутым высокомерным носом кверху показалось из воды. Из руки, зажавшей леску при подтягивании, брызнула кровь – резаная рана леской. Боли не замечаю – обострённое  внимание на нашу званую гостью. Медленно-медленно щука повернулась брюхом кверху: желтовато-зеленый отлив с серыми оттенками и крапинками по бокам запомнился, как фотовспышка. Потрясающий сюжет! Мгновенье растянулось во времени. Мы с Борисом, застыв, разинули рты от восхищения, созерцая это неповторимое видение. Красивое тело – единый мускул, совершенство Природы, в создании которого заложено полное представление о гармонии и красоте. Лишать свободы, тем более жизни, этого живого воплощения изящества – кощунство!

Резкий рывок – выброс мускульной энергии этого чудесного создания, от которого нас обдало озёрной водой, и щука исчезла, прихватив на память мою блесну. Что-то звякнуло и булькнуло в воду. От сильного рывка ослабленный, наверное, и тоже уставший, винт от катушки выпал из своего гнезда и  вслед за беглянкой, канул на дно озера. Искать в ворохе гниющего тростника, устилающего дно, служащего кормом для рыб,  было бесполезно. Решил успокоить себя – нырнул, чтобы найти потерянную деталь. Было неглубоко, ил был мягкий и жидкий, как манная каша. Руки нащупывали самые разнообразные предметы – продукты разложения речной биомассы. Но не злополучного винта.          

Честно говоря, я был даже рад, что щука удрала – не перевернула нашу лёгкую лодку-байдарку. Но зато показалась во всей красе, мол, дескать, цените то, что создано Природой. Смотрите, но не уничтожайте. Действительно, зачем нам так много рыбы. Успокоили себя, не особенно расстраиваясь  по поводу потери этого замечательного экземпляра. Щука очень хотела на свободу. Она её добилась. Жаль, что пришлось фотографировать её только своими глазами, оставляя её изображение  в ячейках своей памяти..

Посмеялись на дорожку, сидя на песчаном пляже после купания и переживая волнения недавнего эпизода, схрумкали с салом пару сухарей, взятых с собою про запас,  для поддержания физических сил и духа на обратный маршрут. Перед выходом окунулись – охладились в водной стихии озера, пробежались по нежному полотну песчаного пляжа в удовольствие и замахали вёслами. Солнышко светило в лицо, монотонность усыпляла. Но, вспомнив недавний эпизод, встрепенёшься, посмотришь на заснувших двух большущих щук в лодке и гребёшь, гребёшь туда к горизонту в мареву жаркого дня к себе домой на «Остров Дедов».

Причалили в своей крохотной бухточке, размяли ноги и приготовили здоровенную сковороду вкуснейшей рыбы едоков на шесть. С удовольствием «уговорили» всё, что было на сковороде – получилось как-то непроизвольно, правда, в два приёма. Совсем неприличное чревоугодие! Конечно, обжорство – порок, безобразие, но раз в жизни можно себе позволить отступить от правила  беречь себя. В качестве оправдания нашего неблаговидного поступка из своей памяти выудили персонажей средневековья. Как утверждают историки, перед походом воины пировали несколько дней, поедая быков прямо с вертелов. Ведь в походе, будучи закованным в латы, было не так легко спуститься с коня, чтобы слегка перекусить.

Наш неторопливый ужин растянулся до позднего вечера, что всё же служило некоторым оправданием для нас вкусно и с аппетитом поесть. Так как солнышко в Карелии заходит поздно, нам вполне хватило времени по-настоящему оценить жареную щуку в необычной для московского ресторана обстановке. Второй ужин был в два часа ночи, когда солнышко окончательно опускалось за горизонт.

Не торопясь, с аппетитом уничтожая деликатесное блюдо, вспоминали перипетии сегодняшней рыбалки, удивлялись размерности вида из семейства озёрных щук. Ели, наслаждаясь, как настоящие гурманы, периодически отрываясь от трапезы, чтобы утеплить себя - надеть дополнительные одежды, поскольку время шло к полуночи, солнышко приближалось к горизонту, освобождая на земную твердь космический холод.  Даже не верилось, что утро было нежно тёплым, а день – жарким.

Солнце погрузилось за горизонт, оставив только краешек своего диска. Резко похолодало. Мир погрузился в сумрак. Наш угасающий костёр не согревал нас. Светились угольки, вселяя надежду на то, что завтра мы из них снова раздуем костёр под кофе, с утра будет снова теплынь и можно вновь нырнуть в эту чёрную в вечерних сумерках воду, мягко плещущую у наших ног.

Деревья вокруг, дальний за озером лес – чёрные контуры. Только озёрная гладь отливает свинцовым шевелением блеска отражённого неба.

Пора спать. В нашей палатке нет батарей отопления, даже камина или тривиальной деревенской печи. Зато есть рубашки, тельняшки, свитера. Они из дома, они греют. Особенно, когда всё это без остатка наденешь на себя. Закутанный «по самое некуда», засыпаешь почти мгновенно. Последний кадр, уходящего на покой сознания: щуки – красавицы,  символы изящества и красоты в гармонии Природы.

Спокойной ночи!  Всем, живущим в этом чудесном озере. И тем, кто живёт на его берегах.
 
Рисунок автора. РУЛЕВОЙ.
.