Коротенькое счастье...

В зимний пасмурный день, поджидая мужа в небольшом итальянском ресторанчике, у метро, где мы с ним решили пообедать, я смотрела в окно, откуда открывался вид на маленькую уютную  площадь. Украшали  площадь  памятник и кованые  лавочки, что расположились вокруг него, ну а летом, здесь ещё буйно цвела сирень.
По площади, ёжась от холода быстро  шли люди, и некоторые, поглядывая в сторону ресторанчика видимо прикидывали, - может зайти, погреться?...
 
Падал редкий снег, но подхватываемый порывистым  ветром он кружил по земле крошечными смерчами, усугубляя  промозглость.
В такую погоду лучше сидеть дома, в тепле!... - подумала я и увидела, как на одну из лавочек, стряхнув с неё снег, присел человек.

Это был симпатичный мужчина среднего роста, но  отчего-то, мне вдруг подумалось, что человек этот давно не был обласкан заботливой женской рукой... 
С бородкой, что когда-то имела вид подковки, с густой шевелюрой наспех "причесанной" пятерней, он не производил впечатления  неряшливого человека, - скорее... - часто и много пьющего.
Определить возраст мужчины было сложно... - сорок пять, может постарше и лишь одутловатые, с синюшным оттенком руки, позволили  предположить, что прожитых им лет, гораздо больше.

Вынув из кармана куртки шапку, мужчина натянул её по самые глаза, затем плотнее укутал шею шарфом и поднял капюшон.
Манипуляции по утеплению были осуществлены одной рукой, - другой, он бережно прижимал к себе пакет.
Повернувшись спиной к пронизывающему ветру, человек извлек из пакета шаурму, что неподалеку от метро, готовилась в ларьке бойкими продавцами, внимательно осмотрел её и принялся есть.
 
Как он ел!...
Я бы даже сказала, - не торопясь, с наслаждением вкушал, как это делал бы  гурман, пробуя  изысканное кушанье!
Заслонив шаурму от ветра, мужчина откусывал от неё понемногу и тщательно пережевывал, прикрыв от удовольствия глаза. Проглотив, он внимательно осматривал шаурму, удовлетворенно кивал  и вновь откусывал...
Лицо его излучало блаженство и сияло счастьем, а любая, ускользнувшая от внимания крошка, была  тут же отправлена в рот.

Но как ни старался человек растянуть удовольствие, - шаурма  становилась все меньше и меньше, а вместе с тем, менялось и настроение мужчины...
С лица его будто ластиком стерли  благостность, которая минуту назад, еще была,  взгляд  потух, и весь он, как бы сжался... - даже стал меньше ростом. И вот, наконец, в руках его остались лишь бумажная салфетка с пакетом, где совсем недавно ещё лежала шаурма.
 
Аккуратно, губами, мужчина собрал с салфетки крошки, потом скомкал её и вложив в пакет выбросил в урну, что стояла рядом.
Чуть потоптавшись он закурил, огляделся вокруг и втянув голову в плечи отправился к метро.

Все когда ни будь кончается... - подумала я и долго ещё, не могла забыть того человека, с его "коротеньким счастьем".