Коротенькое счастье...

В зимний, пасмурный день, поджидая мужа в небольшом итальянском ресторанчике, где мы решили пообедать, я смотрела в окно откуда открывался вид на маленькую уютную  площадь, с памятником в центре её и коваными  лавочками вокруг.
 
Через площадь, сокращая путь  шли люди и некоторые, поглядывая в сторону ресторанчика видимо прикидывали, - может зайти, погреться?...
 
Падал редкий снег и подхватываемый порывистым  ветром, кружил по площади крошечными смерчами усугубляя  промозглость, и отбивая желание покинуть помещение.
В такую погоду лучше сидеть дома, в тепле!... - подумала я и увидела, как на одну из лавочек, стряхнув с неё снег, присел мужчина.

Это был мужчина среднего роста, приятной наружности, но мне почему-то подумалось, что он давно не был обласкан заботливой, женской рукой... 
С бородкой, что когда-то имела вид подковки, с густой шевелюрой наспех "причесанной" пятерней, он не производил впечатление  неряшливого человека, - скорее... - часто и много пьющего.
Определить возраст мужчины было сложно... - сорок пять, может постарше и лишь одутловатые, с синюшным оттенком руки, позволили  предположить, что прожитых им лет, гораздо больше...

Вынув из кармана куртки шапку, мужчина натянул её по самые глаза, затем плотнее укутал шею шарфом и поднял капюшон.
Манипуляции по утеплению были осуществлены одной рукой, - другой, он бережно прижимал к себе пакет.
Повернувшись спиной к пронизывающему ветру, человек извлек из пакета шаурму, что купил неподалеку и внимательно осмотрев её, принялся есть!...
 
Ел он медленно, я бы сказала, - с наслаждением вкушал, как это делал бы  гурман, с солидным, гастрономическим опытом, пробуя  изысканное кушанье!
Заслоняя шаурму от ветра, мужчина откусывал от неё понемногу и прикрыв глаза, тщательно пережевывал каждый кусочек, затем, осмотрев ее, удовлетворенно кивал  и вновь откусывал!...
Лицо его в тот миг, излучало блаженство и сияло счастьем, а любая, ускользающая от внимания крошка, была  незамедлительно  поймана  и отправлена в рот.

Но как ни старался человек растянуть удовольствие, - шаурма  становилась все меньше и меньше, а вместе с тем, менялось и настроение мужчины...
Взгляд его потух, а с лица будто ластиком стерли  благостность, которая минуту назад, еще была.
 
Наконец, в его руках остались только бумажная салфетка и пакет, где не так давно еще, существовала шаурма.
Аккуратно, губами, мужчина собрал оставшиеся крошки с салфетки, затем скомкал её и вложив в пакет, выбросил всё в урну стоящую рядом.
Чуть потоптавшись на месте, он закурил, огляделся  и втянув голову в плечи, ушел восвояси.

Все когда ни будь кончается... - подумала я и долго еще, не могла забыть того человека, с его "коротеньким счастьем".