Коротенькое счастье...

В зимний, пасмурный день, поджидая мужа в небольшом итальянском ресторанчике, где мы решили пообедать, я смотрела в окно откуда открывался вид на маленькую уютную  площадь, с памятником в центре её и коваными  лавочками вокруг.
 
Через площадь  шли люди и некоторые, поглядывая в сторону ресторанчика видимо прикидывали, - может зайти, погреться?...
 
Падал редкий снег. Подхватываемый порывистым  ветром, он кружил по площади крошечными смерчами, усугубляя  промозглость.
В такую погоду лучше сидеть дома, в тепле!... - подумала я и увидела, как на одну из лавочек, стряхнув с неё снег, присел человек.

Это был мужчина среднего роста, приятной наружности, и мне, отчего-то подумалось, что он давно не был обласкан заботливой, женской рукой... 
С бородкой, что когда-то имела вид подковки, с густой шевелюрой наспех "причесанной" пятерней, он не производил впечатления  неряшливого человека, - скорее... - часто и много пьющего.
Определить возраст мужчины было сложно... - сорок пять, может постарше и лишь одутловатые, с синюшным оттенком руки, позволили  предположить, что прожитых им лет, гораздо больше.

Вынув из кармана куртки шапку, мужчина натянул её по самые глаза, затем плотнее укутал шею шарфом и поднял капюшон.
Манипуляции по утеплению были осуществлены одной рукой, - другой, он бережно прижимал к себе пакет.
Повернувшись спиной к пронизывающему ветру, человек извлек из пакета шаурму, что купил неподалеку и внимательно осмотрев её, принялся есть!
 
Ел он медленно, я бы сказала, - с наслаждением вкушал, как это делал бы  гурман, с солидным, гастрономическим опытом, пробуя  изысканное кушанье.
Заслонив шаурму от ветра, мужчина понемногу откусывал от неё  и прикрыв глаза, тщательно пережевывал каждый кусочек. Затем, он внимательно осматривал ее, удовлетворенно кивал  и вновь откусывал.
Лицо его излучало блаженство и сияло счастьем, а любая, ускользнувшая от внимания крошка, была  тут же  поймана  и отправлена в рот.

Но как ни старался человек растянуть удовольствие, - шаурма  становилась все меньше и меньше. Вместе с тем, менялось и настроение мужчины...
Взгляд его потух, а с лица будто ластиком стерли  благостность, которая минуту назад, еще была.
 
Наконец, в его руках остались бумажная салфетка, да пакет, где не так давно ещё, была шаурма.
Аккуратно, губами, мужчина собрал с салфетки крошки, потом скомкал её и вложив в пакет выбросил всё в урну, что стояла рядом.
Чуть потоптавшись на месте он закурил, огляделся, и втянув голову в плечи направился в сторону метро.

Все когда ни будь кончается... - подумала я и долго ещё, не могла забыть того человека, с его "коротеньким счастьем".