Женькины истории. 23. Три сестры

  Давно это было, но всё же было ядрёна кОпать! Итак, ранним погожим утром 23-го мая, глава семейства и отец трёх дочерей Лидии, Вероники и Греты Лев Себастьянович Базин, приспустив трусы, сидел на корточках над дыркой туалета, во дворе собственного дома. Широко распахнув дверь нужника, он справлял естественные надобности  в тяжёлом проявлении, выдавливая из себя вчерашнее шикарное застолье. В руках он держал и с превеликим наслаждением читал столичную газету «Социалистическая индустрия». В это же самое время утренний сон Женьки был разбужен сильной резью мочевого пузыря. Со стоячим кукурузным початком, оттопыривающим левую часть трусов, Женька осторожно, чтобы не разбудить домочадцев, вышел на остеклённую веранду дома. Намереваясь лёгкой трусцой добежать до отхожего места и совершить намеченное, как вдруг его желание было резко прервано, когда Женька увидел Льва Себастьяновича. Он сидел над дыркой туалета в образе матёрого грамотного орла, показывая, что место занято. Женька застыл на мгновение и с удивлением наблюдал на выдающийся триптих: «отец, газета и тяжёлая падающая нужда». Висящий между ног волосатый засученный рукав Льва Себастьяновича слегка загораживал это зрелище, но всё равно процесс порционного выброса фекалий в форме шоколадных эклеров был достаточно хорошо виден. С каждым выбросом лицо папаши семейства розовело, добродушно улыбалось, и он кряхтел горловым звуком, как бы подводил черту ещё одному успешно завершённому действию. Поняв, что мероприятие приняло затяжной характер, Женька вернулся  в  дом и, на цыпочках тихонько проскользнув на кухню, пристроился к помойному ведру. Что было мочи, он нагнул вниз упругий рычаг. Затем, направив струйку на внутреннюю стенку ведра, бесшумно совершил маленькую нужду, ощутив при этом невероятное облегчение и радость. На секунду он прислушался, не разбудил ли он кого-нибудь и, убедившись, что всё прошло гладко, прошмыгнул через комнату спящих сестёр и, войдя в свою спальню,  нырнул под одеяло к  Веронике.
- Да, да, ровно две недели назад 8 мая 1982 года Женька и Вероника поженились и проживали  у её родителей  в  большом доме по улице Карла Маркса возле Тулгорводоканала.
Обняв Веронику сзади правой рукой за грудь, а левую просунув ей под голову, он прижал свою нижнюю часть живота  к её голой и горячей попе. Она была гладкая и круглая, отдавала здоровьем и женской гордостью. Ещё твёрдый, но уже облегчённый Женькин початок, упруго вошёл в неплотно смыкающуюся женскую промежность и, раздвинув большие влажные губы - застыл, слегка пульсируя. Вероника прогнула спину и, нащупав ртом волосатой киски пульсирующий шток, наползла на него. Жуя и надеваясь, Вероника постепенно возбуждалась, смазывая место трения двух прекрасных прозаических тел, маслом похоти. Дрожа и щекоча попу Вероники, Женькин костяной отрок проходил через всю вселенную её промежности: от чёрной дыры до красного млечного пути и, возвращаясь назад, рассказывал створкам губ о несметных сокровищах потустороннего мира капельками первого семенного сока, давая им его попробовать на вкус. Женька и Вероника были на подходе к развязке совокупления, как  в  их спальню открылась дверь и с тихим хихиканьем быстро вошла старшая сестра Лида в одной ночной рубашке и, перешагнув через парочку, рухнулась «третьим лишним» на широкий диван за Веронику к стене.
- Лидка, ты что? Как тебе не стыдно,- удивлённо спросила Вероника.
- Быстро уходи, сучка!
 Но Лида только тихо смеялась и продолжала лежать, щипая Веронику за сиси. Пока сестры шушукались, Женька продолжал осторожно, не раскачивая жену, доводить начатое дело до конца. Стали подходить приятные судороги внизу промежности, и яростный шквал нервных импульсов двинулся по кукурузному початку наружу, целуя изнутри выводной канал. Вероника несколько раз мышцами волосатой киски сдавила Женькин член, и обильно смазав своей патокой  место встречи  любимого шалуна, разомлела. Женька, крепко прижавшись к попе, сливал остатки своего молозива в мягкий мясной мешочек жены. Вероника лежала, не двигаясь, просунув свои согнутые в коленях ноги между ног мужа. Неожиданно Женька ощутил прикосновение пальчиков ноги Лиды  к его голени. Они схватились всей пятернёй за волосики его ноги, и как бы покусывая их, щипались и тянули к себе в «кулак». Женька никак не прореагировал, скорее не захотел выдать домогательство сестры своей жене к нему, но для себя он сделал вывод, что Лида хочет его, как мужчину, и не скрывает этого, лишь бы Женька её понял. Безусловно, он всё понял.
В свои двадцать четыре года Лида ни с кем из мужчин по-настоящему не встречалась и  в разговорах часто сетовала на отсутствие внимания со стороны оных. Да и красивые женские формы  не обошли её стороной, но то ли боязнь этих отношений, то ли чрезмерная девичья гордость с годами потихоньку отодвигала её шансы выйти замуж назад и ставила в конец очереди, среди подрастающих сестёр. Она долга не могла смириться с тем, что Вероника раньше её выходит замуж. Частенько закатывала слёзные истерики в присутствии Женьки. И он об этом однажды поделился со своей мамой, и она сказала ему:
- Сынок, а ведь Лида тебя любит!
- Что ты, мама. Я ей и повода никогда не подавал.
- Послушай меня, она тебя любит,- опять повторила мама.
Женька задумался.
Но потом всё как-то сгладилось и всё как-то успокоилось.
Так вот. Женька продолжал лежать, прижавшись к Веронике и терпеть укусы Лидиных пальчиков. Сёстры продолжали секретничать.
- Всё Лидка, уходи. Мы будем вставать,- сказала Вероника и, смеясь, стала её выталкивать руками с дивана. Лида, наконец, привстала на диване и ночная рубашка её на груди провисла. Взору Женьки открылась неординарная картина. За пазухой рубашки красивыми зрелыми плодами хлебного дерева висели девичьи груди. Большие тёмно-красные соски набухли и выдавались вперёд. Но одну тайну Лиды Женька успел разглядеть. Между двух грудей Лиды было огромное родимое пятно тёмно-красного цвета.
- А вот и разгадка в отсутствии кавалеров,- подумал Женька, провожая Лиду взглядом, наблюдая, как ночная рубашка, бесстыдно натягивалась на формах девичьего тела, просвещая все нюансы женской анатомии.
Вероника встала с дивана, заткнула куском марли низ живота, и пулей вылетела из спальни. А Женька лежал и думал: "Наверное, у Лиды между ног и на ляжках жуткие дебри?".
*
Но вернёмся на одиннадцать дней назад. Самый первый казус или если хотите, случай, произошедший с Женькой в его новой семье, имел место быть буквально на третий день после свадьбы. А случилось вот что.
Женька помогал тестю в наведении порядка в сарае. Женщины проводили уборку в доме. Изрядно устав, Женька пошёл в дом, чтобы утолить жажду. Выпив холодного квасу, он зашёл к себе в спальню. Нагнувшись вперёд и выпятив зад, стояла Вероника в своём полосатом халатике и мыла пол. Женька тихонько подкрался сзади и, просунув руку под халат, придавил ладонью желанную промежность молодой жены. Что об этом говорить, многие молодые мужья в начале семейной жизни позволяют себе подобные ласки. И вот, ухватив увесистый пирожок в ладонь, Женька ощутил лишнее количество тёплой волосатой мякоти. Вдруг полосатый халатик выпрямился и, повернувшись к нему передом, голосом тёщи сказал:
- Ещё бы попросила, но стыдно с зятем играться при живом-то муже!
Да, это было тёща. Она просто надела Вероникин халатик. Женька нервно вздрогнул, сразу отшатнулся назад и сказал:
- Извините, Нина Николаевна, перепутал.
- Вы так похожи с Вероникой.
- Простите.
- С кем не бывает,- сказала Нина Николаевна и засмеялась.
Женька выбежал из дома во двор и с радостной улыбкой на лице, сказал тестю: "Ну, где там для меня самая тяжёлая и грязная работа. Подать её сюда!".

*
Вскоре всё семейство проснулось и гудело ульем, накрывая на стол воскресный завтрак. Женька сидел на кресле в зале. Тёща Нина Николаевна, Вероника и Лида хлопотали у стола на кухне. Лида периодически выносила в зал тарелки с закусками и её красный халатик, раскрываясь между пуговиц  в районе паха, показывал Женьке низ беленьких трусиков, из-под которых закрученными спиральками еле заметно выглядывали тёмные волосики. А несколько волосиков росли прямо на ляжках перед трусиками.
- Не плохо,- про себя подумал Женька, не плохо.
Младшая сестра Грета вообще была юношески привязана к Женьке. В свои пятнадцать лет она хорошо развилась, как девушка и, понимая это, кокетничала с Женькой, получая видимо от этого несравненное удовольствие. Никто из взрослых всерьёз это не расценивал, то есть, как любовные игры скажем, просто Женька и Грета, были закадычными друзьями в глазах семьи Базиных.
Выйдя из своей комнаты, она без лишнего стеснения уселась на правое Женькино колено и, обняв левой рукой Женьку за шею, принялась смотреть вместе с ним телевизор. Женька мгновенно ощутил бугристую промежность Греты. Колено приятно запекло, горячая волна побежала к нему в пах и уткнулась в предстательную железу. Несомненно, Грете нравилось сидеть на Женькином колене, вероятно, она что-то сексуальное и ощущала, но не подавала вида, прикидываясь ребёнком. Женька это понимал и относился к её прихоти дружелюбно.
- Дети, все к столу, - раздался голос Нины Николаевны.
И всё семейство по росту и статусу, расселось вокруг стола.
- А знаете ли Вы молодёжь, что такое «счастье» и «благодать»?- спросил, не приступив ещё к еде Лев Себастьянович, обращаясь к детям и зятю.
- Ну, это…  когда…, - промычали Лида и Вероника.
- Не знаете,- перебил папаша.
- А я тут вывел некоторую формулу «счастья», - сказал он и положил на стол тонкую тетрадь, вытащив её из-под себя, на которой он сидел своим задом.
Все сидевшие за столом перестали жевать и, положив вилки и ложки на скатерть, замерли в ожидании…
Итак, папа сказал:
"Горе = беда + грусть + печаль.
Беда = горе – грусть – печаль.
Грусть = беда – печаль.
Печаль = беда – грусть.
Это понятно?".
И не дождавшись ответа, продолжал:
"Безумие (оно же чрезмерная постоянная радость) = (радость + счастье) – печаль".
И, наконец:
"Счастье = (безумие – радость) + печаль) : х, где  Х = числу членов одной семьи.
И чем больше численность этой семьи, тем меньше счастья достанется каждому в отдельности. И наоборот! Вот",- яростно закончил Лев Себастьянович, ткнув вилкой  в голову жирной селёдке, и брызги подсолнечного масла окропили скатерть вокруг селёдочницы.
Три минуты царила зловещая тишина. Серое вещество мозговых клеток, всех сидящих за столом, с трудом перелопачивало услышанное и, как и должно было быть, всех сообразительней оказалась тёща.
- Лёвушка, ты гений,- залепетала Нина Николаевна.
Папа от удовольствия порозовел.
- Лев Себастьянович, Вы до этого сами додумались или прочитали в газете «Социалистическая индустрия»? - слегка охально спросил Женька.
- Сам, мой дорогой зять!- ответил тесть.
- А я думал, что… Вероника тут же под столом ущипнула Женьку за живот, давая понять, что с папой лучше не ссориться.
- Интересная концепция, - «поправился» Женька.
- И я про тоже!- радостно выронил папа и налив всем немного вина, принялся пить и есть. Все молча, последовали его примеру.
Позавтракав, вся большая семья растворилась в задворках обиталища, каждый занимался своим делом. Тёща с Вероникой и Лидой пошли в дом и занялись разборкой антресолей и гардероба, подготавливая летние вещи к носке.
Грета ходила по двору и, обмахивая себя платком вздыхая, говорила:
- Как же жарко.
- Жень, а может, пойдём на лодке покатаемся?
- Да, пожалуй, можно и на лодке,- согласился Женька.
Лодочная станция находилась не далеко от дома Базиных, за мостом через Упу, на улице Розы Люксембург. Подхватив друг друга под руки, они лёгким шагом направились к намеченному пункту. Взяв лодку с вёслами напрокат, они плыли от Чулковского моста вверх против течения реки к Криволучью. Женька с удовольствием налегал на весла, а  вода за бортом слегка журчала, и плюхалась о корму лодки. Грета сидела напротив Женьки, запрокинув голову назад, опустив руки в воду реки. Время от времени красивые ноги Греты, разжимались, и Женька видел розовые шёлковые трусики, которые надулись, словно под ними Грета прятала плод спелой груши, с перевёрнутой к низу плодоножкой. Грета периодически выпрямляла голову, улыбалась и её ноги продолжали шаловливо демонстрировать весеннюю песню молодой ослицы. Она, конечно же, не могла не знать, что Женька невольно видит её красивую тайну. Но видимо ей это доставляло большое удовольствие, и она продолжала улыбаться, плескаться руками в воде и запрокидывать голову, подставляя весеннему солнцу лицо, шею и грудь для обозрения и поцелуев.
- Вот малолетняя шалунья,- подумал Женька.
- С ней в таком возрасте надо держать себя в руках.
- У таких девчонок от первой любви сносит голову,- настойчиво продолжал самовнушение Женька. Чтобы как-то охладить пыл Греты, и чтобы не развивать события, таким образом, Женька предложил сходить им в кино. Как раз в этот день в кинотеатре «Космос» демонстрировался американский фильм «Приключение Синдбада - морехода». Грета очень, обрадовалась и, Женька, сдав лодку в целости и сохранности на причале, отправился с ней  на киносеанс.
Фильм был немного жутковатым и Грета в одной из кровавых сцен борьбы монстров, нервно вцепилась своей рукой  в Женькину руку. Она несколько секунд сильно сжимала её, но потом рука Греты, ослабла и нежные хрупкие пальчики её, чуть шевелясь, осторожными прикосновениями, ласкали Женькину ладонь. В таком странном положении Женька просидел, не предпринимая ничего, до конца сеанса.
Они шли по вечерней Туле вниз по проспекту Ленина. Возбуждённо обсуждали фильм, но Женька, разговаривая о фильме, думал о Грете, о её чувствах к нему. И был абсолютно уверен, что и Грета, думает о нём тоже. Женька очень боялся, что Грета что-нибудь эдакое «выкинет», например: повиснет на нём и попросит её поцеловать или попросит её раздеть где-нибудь на аллеях Гоголевского сквера. Женьке было страшно даже об этом подумать, он шёл весь в напряжении и чётко контролировал ситуацию. Но ничего не случилось, и они мирно беседуя, добрались пешком домой. Дома всем рассказали, как интересно и познавательно они провели время и все, включая Веронику, остались довольны.
Однажды Женька очень поздно пришёл домой, он задержался на работе. Все домашние уже спали. Женька бесшумно прокрался на кухню, схватил с тарелки пару котлет и, проглотив их, запил всё это чаем из носика заварного чайника, вошёл в свою спальню. Было темно и тихо. Он разделся и, отогнув край одеяла, лёг. Обняв спящую жену за талию и пристроившись к её попе, принялся её ласкать по бёдрам. Как вдруг заподозрил, что это вовсе не Вероника. Формы были ему на ощупь не знакомы. «Незнакомка» повернулась к нему лицом и сказала, что Вероника спит в другой спальне. Это была Грета. У Женьки тут же выступил обильный пот на лбу.
- Он чуть - было не вступил в интимную связь с Гретой!
- Да,- ошарашено подумал Женька, был бы жуткий скандал, если бы это стало достоянием всеобщей гласности.
Он быстро встал с кровати, взял  вещи и тихо вышел. Данный факт так и остался секретом между Женькой и Гретой. Почему Грета, к этому отнеслась так спокойно, как будто она специально всё подстроила, осталось тайной. На следующий день про ночное приключение никто ничего не узнал. Не Грета, не Женька об этом так и ни разу не заговорили. Но утром Грета, так едва заметно, вскользь, улыбнулась Женьке, как бы спрашивая его: "Ну и что же ты от меня ночью убежал?".
Утром, следующего дня все, кроме Женьки и Лиды ушли, кто на работу, а кто в школу. И они дома с ней остались вдвоём. У Женьки был выходной, после вчерашней переработки, а Лида должна была пойти в институт к третьей паре.
Плотно позавтракав, Женька взял книгу Ивана Ефремова «Лезвие бритвы», лёг на диван в зале, открыл первую страницу и погрузился в чтение.
Лида принялась мыть полы во всём доме. Она мыла их «по - старинке»,  руками водила влажной тряпкой по полу, периодически выжимая её над ведром. Она двигалась стоя на коленках задом по комнате. Женька лежал на диване, одной рукой держа перед глазами книгу, а другая его рука от локтя до кисти горизонтально лежала навесу. Женькино внимание было полностью поглощёно захватывающим романом, как неожиданно в его ладонь  Лида упёрлась двумя булочками комфортной попы.
Женька тут же оторвал взгляд от книги и перевёл его на Лиду. Красный халатик задрался на её ягодицах, и округлые половинки красивой женской попы натянули тонкие белые трусики. Она молниеносно выгнула спину, затем её прогнула и, вздохнув глубоко и выдохнув с прерывистым стоном, замерев  в таком положении, опустив вниз голову, проговорила: "Женя, не надо!".
Потом сказала:
" Погладь меня…, я так… хочу…,- и не отдавая себе отчёта, путаясь, виляла задом, и тёрлась о Женькину ладонь. Женька повернул ладонь внутренней стороной  к выпуклой прелести под ластовицей и средним и безымянным пальцами нежно надавил на упругую подушечку. У него сильно забилось сердце, и лёгкие мурашки пробежали по всему телу. Лида продолжала вилять попой, нежно царапая Женькины пальцы острицами кучерявых волосиков, торчащих по краю трусиков. Горячая и влажная ткань ластовицы трусиков с возбуждённым упорством гладилась о Женькины кончики пальцев, всё сильнее и сильнее натыкаясь на них, тем самым невольно заставляя проникнуть внутрь секретного пастбища. Женька двумя пальцами руки проник под шов трусиков Лиды и настойчиво провёл по плюшевым волоскам правой стороны вагины.
- Ещё!!!- заголосила Лида.
- Возьми меня прямо сейчас, Женя...,- хрипела она.
Женька содрогнулся всем телом, но непонятная сила запрета, наложенного табу, преградила ему дальнейшие действия. Он понимал, что стоит только поддаться чувствам Лиды, как их отношения любовников могут перерасти в отношения мужа и жены. Женька не хотел такими тайными средствами доставлять Лиде удовольствие, пусть даже они будут чистые, на основе односторонней любви.
- И, как же он, с этим предательством,  будет дальше жить с Вероникой?- думал Женька.
Найдя в себе силы, он убрал свою руку от Лидиных чар и со словами:
- Лида, мы можем совершить неизгладимый проступок!
- Так нельзя.
- Что если об этом узнает Вероника или родители?- одёргивал он её.
- Пусть,- стонала Лида и, бросившись на Женьку сверху, стала его целовать в губы, в шею, в грудь. Всё её тело, как сладкая вата прилипала к нему, хваталось, как репейник за всё, что попадалось ему на пути. Дрожа и рвя на себе халат, она продолжала прижиматься к Женьке, а её слёзы счастья или скорее горя и отчаяния дождём падали на лицо Женьки. Он лежал и, бездействуя, продолжал уговаривать Лиду опомниться, не делать глупостей и подумать о них с Вероникой. Лида постепенно успокоилась и, обняв Женьку за голову, сильно зарыдала. Он гладил её по спине и говорил: "Что всё будет хорошо, что она обязательно полюбит хорошего парня и выйдет за него замуж. А он, Женька, и она останутся хорошими верными друзьями".
Успокоившись совсем и придя в себя, Лида встала с Женьки, поправила халат и сказала:
- Женя прости, считай, что ничего не произошло, хорошо?
- Хорошо Лида,- ответил добрым голосом Женька и облегчённо выдохнул.
Через два дня Женька предложил Веронике переехать и временно пожить к его родителям на Красноармейский проспект. Он мотивировал это решение тем, что ему и Веронике будет легче добираться до работы и его родители были бы очень рады их присутствию. Но сам Женька, конечно же, знал, зачем он хочет переехать. Домогательства сестёр Вероники просто не давали ему прохода. Женька боялся самого страшного. Стать любовником и Лиды и Греты. Доводы Женьки уговорили Веронику, и они переехали на проспект.
Иногда, по выходным к Женьке с Вероникой приходили Лида и Грета. Они проводили весело время, никаких любовных интриг со стороны сестёр не происходило, да и не могло произойти, ведь они находились на «чужой территории». А здесь командуют уже другие генералы и генеральши. Так дружелюбно тянулись семейные дни, с редким посещением дорогих и любимых родственников. Вероника работала директором продуктового магазина, и частенько приходила домой поздно. Женька понимал, всю роль её ответственности перед занимаемой должностью и как настоящий разумный муж, принимал это с пониманием.
В один из осенних субботних дней, Вероника в это время находилась на работе, в квартире Женькиных родителей раздался телефонный звонок. Женька снял трубку и на другом конце провода услышал приятный женский голос. Женщина спросила:
- Это Евгений Шварц, муж Вероники Шварц?
- Да, Евгений вас слушает,- деловито произнёс Женька.
- С вами разговаривает Светлана.
- Моё имя Вам ни о чём не говорит, но я бы хотела с Вами встретиться по одному очень важному делу.
- Вы не смогли бы подъехать ко мне домой сегодня к 14 часам?
- Запишите, пожалуйста, мой адрес: город Щёкино, ул. Мира 11 кв. 25.
- Хорошо,- ответил Женька и волна страха тайного свидания, нахлынула на него с ног до головы.
Стараясь не перегружать свою голову всякими мыслями, Женька прибыл в Щёкино, как было ему указано. Поднявшись на второй этаж панельной пятиэтажки, Женька замер перед дверью квартиры. Оглянувшись по сторонам, как «герой любовник», он надавил на кнопку звонка. Через мгновенье открылась дверь и милая, даже скажем, красивая женщина лет двадцати семи, пригласила жестом руки, войти его внутрь.
Спокойная домашняя обстановка располагала к доверительной беседе.
- Присаживайтесь, пожалуйста, в кресло,- сказала Светлана и, ломая пальцы рук, нервно прохаживаясь по залу, взволнованным голосом приступила к изложению важной темы.
- Мой муж, Александр Немченко, работает главным инженером на шахте «Первомайская» в Щёкино. Десять дней назад я случайно пришла домой в обеденное время, нужно было взять кое-какие документы для отчёта. Я открыла квартиру и поняла, что мой муж дома с женщиной. На вешалке в прихожей висела женская сумочка. Осторожно пройдя в зал, я увидела их любовную сцену в приоткрытую дверь спальни. Я ничего, не сказав, вышла из квартиры также тихо, как и вошла. Мужу я ничего не стала говорить.
- Понимаете, у нас растёт двое детей…
- Вы должны меня понять,- дрожащим голосом говорила она.
В записной книжке мужа я обнаружила номер телефона с пометкой «В.Ш.», вот так по цепочке я и нашла Вас,- на одном дыхании выговорилась Светлана. Женька молчал. Потом он спросил её:
- Что вы хотите от меня?
- Чтобы вы с ней поговорили, и она оставила бы моего мужа в покое.
- У нас дети…
И на глазах бедной Светланы появились слёзы.
Женька сидел и не знал, что ему предпринять. Он чувствовал себя так гадко, низко, что ярость сожаления за свою жизнь с Вероникой и боль метались по его телу, не находя выхода из сложившейся ситуации. Ему было так жалко Светлану и её малолетних детей, что он ей сказал:
- Светлана,- всё будет хорошо, я вас уверяю. Я помогу вам. А Вероника не будет разбивать чужую семью, это я обещаю.
- Спасибо,- плача благодарила Светлана.
Окончившийся визит, тяжёлой поступью ног, брёл по тротуару в сторону автобусной остановки. Женька нёс на себе бремя рогатого марала, которого в весенний гон, обскакал молодой коллега.
- Как она могла,- думал Женька.
- Я же её люблю!
- А она?- Женька задумался…
В тот же вечер Женька спросил у Вероники про её отношения с главным инженером Александром Немченко. Без лишних истерик и отпираний, она призналась ему, что действительно он за ней ухаживал, но и только. Но Женьке этого было достаточно, что бы сделать единственный и правильный шаг. Он сказал Вероники: "Ты мне изменила, и я не могу, да и не хочу с тобой жить. Я подаю на развод".
Вероника приняла его слова спокойно, не обронив ни слезинки. На этом и решили поставить точку в их семейных отношениях. Как ни странно, но не родители Вероники, не её сёстры  не вмешались в эту историю, вероятно им было так стыдно за свою дочь и сестру, что они не нашли в себе силы, хоть что-то предъявить Женьке в её защиту.