Звонок

Однажды, проходя мимо гостиницы «Мэрриот», я обратил внимание на молодого человека.  Среди энергично снующих швейцаров и служек он выглядел понурым. Его некогда дорогой костюм явно поизносился.  Кроссовки обветшали. Казалось, что парень подобрал их на свалке. Он подошёл к телефону, висящему с внешней стороны гостиницы. Снял трубку, поговорил с кем-то.  Денег у него не было, поэтому ему пришлось уложиться в бесплатную минуту. Я расслышал фразу, какой он форсировал разговор: «Мне пора, менеджер зовёт!»
Повесив трубку, молодой человек стал медленно удаляться. На его чуть сгорбленной спине некоторое время фокусировалась кинокамера рыжеватого, как мне показалось, иностранца.
-  «Иностранцевиям» такое нравится, - подумал я с ухмылкой.
Через некоторое время по ТВ я смотрел футбольный матч с товарищем. Во время перерыва он вышел на кухню, принести из холодильника пиво. Я же лениво посматривал на экран в ожидании возобновления игры. Показывали клипы о рисках незаконной эмиграции, о том, какие жизненные драмы испытывают наши соотечественники-нелегалы. И тут появилась знакомая картинка... Тот самый бомжеватый молодой человек у гостинице «Мэрриот», как-будто где-то в Европе. Я начал громко звать своего товарища. Тот прибежал из кухни, обеспокоенный моими криками.  «Смотри, смотри!» - говорю я ему.
- С чего ты панику поднял, я подумал что-то случилось, - сказал мне товарищ, держа в руках холодные бутылки пива. 
- Я был свидетелем съёмок этого клипа. Вернее его части, - отвечаю.
- Большая честь! – отреагировал он, но потом всмотрелся в экран.
В это время показывали тех, с кем недолго общался «мигрант»... Молоденькая женщина с годовалым ребёнком, «жена» того молодого человека. Она радостно улыбалась. Рядом, ёрзая на стуле,  сидел парень, который ждал очередь на разговор с «братом». Хмурый «отец». Почему-то не было матери... Тбилисская семья в горестном интерьере  90-ых годов – ни света, ни отопления. Только горела свеча. Все плотно укутаны.
По телефону говорил «отец». В его тоне была лёгкая мужская назидательность, дескать, рад за сына, за то, что тот работает, и так много, но надо бы и пощадить себя, иногда давать себе отдохнуть. Отец просил его не беспокоиться об потерянных деньгах, который тот выслал с нарочным. Мол, без них пока обходимся, но – это хороший урок на будущее.
В этом время в эфире раздался характерный щелчок и после него фраза «мигранта»: «Мне пора, менеджер зовёт!»
Не опуская трубку, отец молчал и смотрел прямо перед собой, делал усилие сдержать предательскую слезу – он-то чувствовал, что происходит, и хотел скрыть это и от членов семьи, и от бедолаги сына-эмигранта.  Жалость и беспомощность была в его взгляде. А в это время молодой человек, сидящий рядом, выговаривал ему, почему он опять не напомнил брату, чтоб визу прислал, давно бы вместе зарабатывали... 

Потом возобновился футбольный матч, и мы полностью переключились на спортивные перепетии.
Через некоторое время правительства европейских стран потребовали от грузинских властей принять меры для управления миграцией. Были подписаны какие-то соглашения. Они предусматривали проведение разъяснительной работы. Одним из её образчиков стал тот самый клип. Я его увидел опять-таки случайно по ТВ. Сюжет сопровождала смешная музыка, «мигрант» вообще показался похожим на клоуна. Мораль была такой – «Поедешь за рубеж нелегально - вляпаешься в историю!»   
Из ремейка были убраны кадры с отцом, его пауза, исполненная внутренней печали. Видимо, её продленность не укладывалась в ритм новой версии.