Соломенная звёздочка к Рождеству гл. 1, 2

                ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ                I

    Разумом я понимал, что любовь умерла. Что мне никогда не удастся возобновить прежних отношений с Жанной. Но вот сердце… Оно не желало мириться с предстоящим холодом отчуждения и колотилось так неистово, словно пыталось выброситься из грудной клетки и разлететься вдребезги на грязном заплёванном асфальте, не приходя в «сознание».
    На деревянных ногах я подковылял к зданию городского морга. Несмотря на довольно светлые майские сумерки, в окошке приёмной фривольно горела люстра из четырёх ламп. Вдобавок верещал телевизор, поскольку тётя Катя не переносила гнетущей вечерней тишины. Оно и понятно – в таком мрачном месте и свихнуться недолго, коротая в одиночестве соседство с безмолвными  трупами.
   – А, Егорка! Привет! – обернулась пожилая женщина, завидев меня в дверях. – О, а ты чего сегодня такой смурной?
   – А-а… – стараясь показаться бодрым, небрежно отмахнулся я. – Не обращайте внимания, Катерина Львовна. Пройдёт. У молодых это бывает.
   – Ну, раз так, принимай дежурство, – сменщица приглушила громкость орущего телека и встала с дивана, хрустнув всеми действующими суставами. – В морозилке два покойничка. Заберут через день. В общей камере одна бабка. Уже обмытая. Завтра у неё вскрытие. И… всё. Пока больше никого.
   – Понятно.
   – В журнале я расписалась, пол в дежурке протёрла, – тётя Катя взглянула на своё зеркальное отражение и поправила локон на правом виске. – Ну. Пойду потихоньку. Спокойной тебе ночи, Егор!
   – Ага! Это уж как получится, – через силу улыбнулся я. – Счастливо, Катерина Львовна! Отдыхайте.
    Когда сменщица, кряхтя, спустилась со ступенек и растворилась в сиреневой дымке больничного городка, я закрыл входную дверь на ключ и устало плюхнулся на диван. Бегло прочитав записи в дежурном журнале, забросил в холодильник пакет с соком и двумя коржиками. Слегка поразмыслив, достал из футляра сотовый и вновь вызвал номер Жанны. Как и следовало ожидать, абонент был недоступен. Тяжело вздохнув, я вырубил телевизор, растянулся на диване и задумался…
    Осколки впавшего в ступор разума подсказывали, что девица по имени Жанна – не моя «нота» в запевке модного сингла из караоке. Что по многим неанкетным пунктам у нас с ней жуткие разночтения. Но какой гремучей смесью, какой убойной щёлочью можно вытравить блаженные ощущения и воспоминания, связанные с Жанночкой-смугляночкой? Это ведь не татуировку под кожей растворить. Здесь дела глубоко амурные. Обыватели говорят – что не делается, всё к лучшему. А как приползти к этому «лучшему», минуя сегодняшние непереносимые страдания? Впасть в анабиоз? Тяжело заболеть и лежать, ничего не чувствуя?
    Самое фиговое, что в ближайшей перспективе надо мной зазубренным топором висела защита диплома. А я так закрутил с этой Жаннет, что ни к графикам, ни к пояснительной, ни к научному анализу ещё не притрагивался. И на лекции в универ, и в филиал НИИ забыл дорожку. Руководитель практики, поди, уже вычеркнул из всех реальных списков мою фамилию. Того и гляди – вышибут с треском из вуза. Попробуй потом восстановись… Нет, надо завязывать с соплями! Не нужен – значит, гуд бай, май лав. Ещё пару деньков можно поскиглить и – шабаш! И с подработкой этой в морге тоже следует заканчивать. Геморроя хватает и без этих грошей. Слишком много времени улетает впустую. Пока после ночной смены отоспишься, глядишь, и день прошёл. А когда заниматься-то?..
  …В окнах дежурки сверкнули зрачки автомобильных фар и раздался противный зуммер катафалка. Придя в себя, я бросился открывать главные ворота. Тёмно-синий микроавтобус, попукивая выхлопными газами, медленно подполз к моргу. Из кабины выпрыгнули Митька-шофёр и его подручный Колян.
   – Здорово, студент! – кивнул мне водила и пошёл отпирать заднюю дверцу своего авто. Колька лишь молча махнул рукой.
   – Привет, мужики! – привычно ответил я, растворяя обе оцинкованные половинки входа в приёмное отделение. – Кто у нас на сегодня?
  – Дедок замшелый. Сто лет в обед. Вскрытия не будет, – брезгливо фыркнул Митяй, выкатывая из машины носилки с трупом. – Хватай, Колян! Погнали!
    Крепко сложенные парни шутя подхватили невесомую ношу и прошли в общую камеру, которую я предварительно открыл. Они небрежно спихнули покойника с носилок на пустую каталку и закрыли за собой дверь. Вымыли ладони у раковины.
   – Вот справка от врачихи, – буркнул Колька, вытаскивая скомканную бумажку из кармана и пристраивая её на край дежурного стола. – Можешь оформлять.       
   – Сделаем, – в тон собеседнику откликнулся я.
   – Ты не в курсе, Егор, как «Локомотив» сыграл? – спросил Димка, доставая из пачки сигарету.
   – Не знаю. Я телек не включал, – пришлось пожать мне плечами, садясь за стол и раскрывая служебный журнал.
   – Ну ладно, по радио сейчас послушаю, – невозмутимо отозвался водитель и направился к выходу. Колян потопал за ним.
   – Счастливо, студент! Закрывай свою лавочку, – бросили они на ходу, хлопнули дверцами катафалка и выехали с территории морга.
    Записав все необходимые сведения в журнал, я положил справку в отдельную папку, вышел на улицу и запер ворота. Вернувшись, прошёл в общую камеру, зажёг весь имеющийся свет, откантовал тележку с трупом к сливным решёткам и, надев марлевую повязку, бегло осмотрел тело покойного. Старикан был в застиранных до дыр трусах и обветшавшей тельняшке. Взяв со столика большие ножницы, я быстро разрезал исподнее по боковым швам, с отвращением стянул тряпки с холодеющего трупа и бросил их в спецконтейнер. Затем, подхватив с пола раструб шланга, открыл воду и почти не глядя обмыл деда прохладной струёй. Немного подождав, накрыл тело казённой простынёй и откатил в морозильную камеру. Проверив на датчиках температуру заморозки и в общей камере, выбрался, поёживаясь, в дежурку.
    «Вот так и заканчивается бытие наше грешное, – ударился я в грустные философские размышления, тщательно отмывая руки шампунем. – Всё чего-то суетимся, пытаемся достичь, боремся за свои права. Влюбляемся, рожаем детей, помогаем растить внуков. Приобретаем знания, профессии, регалии, делаем карьеру. Добываем путёвки в санатории и дома отдыха. Бегаем на аэробику и в фитнес-клубы. Хлопочем насчёт благоустроенного жилья, надолго увязаем в различных ремонтах. А в итоге остаётся у нас квартирка в два кубических метра. И всё. Словно и не жил человек на земле. Возник из ниоткуда и ушёл в никуда…»
    Жанне я решил больше не звонить. Бесполезно. Да и поздно уже. Выключив настольную лампу, угнездился на диване, закрыл глаза и попытался немного покемарить. Погрузившись в лёгкую дрёму, я неожиданно увидел перед собой прибрежную кромку тёплого южного моря и идущую вдоль неё прелестную девушку с распущенными тёмными волосами. Она была в жёлтом купальнике и заразительно смеялась, активно жестикулируя и глядя на воду. Приблизившись, я вдруг понял, что это неотразимая Жаннет. И подаёт она знаки внимания плывущему невдалеке молодому блондину. Однако парень этот отчего-то не хочет замечать её. Пытаясь перебороть жуткий приступ ревности, я что есть сил рявкнул: «Что ты делаешь, глупая?! Неужели не видишь, что я здесь? Оглянись, Жанна!» Девушка растерянно обернулась и… Видение исчезло. А в ушах вновь зазвенел противный гудок катафалка.
    Вскочив с дивана, я кинулся к воротам. Там уже стояли Митяй с Коляном и приглушённо матерились.
  А – Ну ты и спать здоров! – осуждающе покачал головой водила. – Я уже хотел ОМОН вызывать. Или МЧС… Открывай контору, студент! Принимай товар.
    На этот раз парни привезли совсем юную девушку в лёгком ситцевом сарафане и модных белых босоножках.
   – Откуда такой экземпляр? – удивлённо спросил я. – Что с ней?
   – Внезапная остановка сердца, – невозмутимо пробасил Колька. – Только ты с ней поосторожней. Она из дома Антонова.
    Фамилия «Антонов» в городе у всех была на слуху, поскольку тот являлся крупным предпринимателем. В том числе был хозяином местного хлебокомбината.
   – Да, и ещё учти, студент: завтра сюда нагрянут следоки, – добавил Митяй. – Будут дальше изучать красотку. Поэтому никаких морозильных камер и обмываний. И вообще – карауль её, как евнух пасёт свой гарем. Иначе башки тебе не сносить. Понял? Ну… Мы пошли тогда…
    Оставив заключение медиков на столе, ребята тихо удалились и так же бесшумно выехали за ворота. Я сразу запер все имеющиеся в наличии замки, щеколды, шпингалеты и запоры, и осторожно прошёл в общую камеру, где остался лежать труп бедной девицы.
    На вид ей было лет восемнадцать, не более. Натуральная блондинка. Хрупкая, но сложена великолепно. Достаточно высокая. Следуя совету Димки, я не стал ни раздевать, ни обмывать её. Лишь аккуратно протёр влажной салфеткой утончённые черты достаточно привлекательного лица. Тело девушки было ещё тёплым. От внезапной жалости к ней у меня комок подступил к горлу. Личные проблемы затихли где-то на очень дальнем плане. Тяжело вздохнув, я проверил показания температурных датчиков и, выключив свет, ретировался в дежурку.
    Минут через десять, занеся все нужные данные в служебный журнал, я опять улёгся на диван. Часы показывали половину четвёртого утра…

                II

    За оконными рамами чуть слышно прошелестел лёгкий предрассветный ветерок. Кусты сирени робко стряхнули с себя ночную влагу, слегка покачивая распустившимися гроздьями розовато-белых соцветий. Где-то в районе центральной городской площади едва различимо отбили положенные удары часы на невысокой башенке, установленной вместо полуразвалившейся торговой палатки.
    Я вроде бы опять поплыл в неосязаемую нирвану между сном и явью. Даже резко всхрапнул, встрепенув умиротворённое сознание на несколько секунд. Но тут необычный шорох, раздавшийся явно не с улицы, заставил меня насторожиться. Ушные раковины заработали в режиме предельно тщательного «сканирования» окружающего пространства. Через несколько томительных мгновений я абсолютно отчётливо различил скрип двери, ведущей в помещение общей камеры. С трудом осознавая происходящее, продрал глаза, приподнялся на локте и уставился на белый прямоугольник дверной створки, который начал медленно приближаться к диванной спинке. Последние остатки сонной полудрёмы улетучились из моих воспалённо-контуженных мозгов, когда на этом «прямоугольнике» реально обозначились пальцы человеческой руки. И они зашевелились.
    Пожалуй, в этот момент от дикого страха мои волосы встали дыбом не только на голове. Я резко вскочил с дивана и схватил со стола первое, что попалось под руку. Это была большая железная кружка с недопитым чаем. Между тем дверь зафиксировалась в приоткрытом положении. Осторожно заглянув в образовавшийся проём, я чуть не вскрикнул. Словно жуткий призрак, там маячил хрупкий силуэт девушки, которую доставили накануне мои «подопечные». Она была такая же белая, как её сарафан и босоножки.
    Отчего-то подумалось, что от любовных переживаний у меня «крышу»  снесло начисто. Что надо срочно вызывать «скорую» и прямиком катить в дурку. Если уже не поздно. Однако через пару секунд девица сделала робкое движение навстречу, и я понял, что бедному студенту теперь ничего не поможет. Клиническое обострение «шизухи» зашло, вероятно, слишком далеко. Оставалось достойно принять случившееся.
   – А… вам… кого? – задал я идиотский вопрос, не выпуская кружки из рук.
    Девушка вздрогнула, порывисто вздохнула и, ёжась то ли от волнения, то ли от холода, еле слышно спросила:
   – Где… где я?
   – Ну… это… в морге, – безаппеляционно выдал я.
   – Да? В морге? – без особого удивления повторила за мной растерянная блондинка. – А вы… кто?
   – Я тут… это… Сторож. Охранник, если хотите.
    Девушка зябко повела плечами и нерешительно переступила с ноги на ногу.
   – А кто меня сюда… на-правил?
   – Наверное, заведующий небесной канцелярией, – попробовал сострить я, чтоб хоть как-то разрядить абсурдную ситуацию. – Вам справку показать? Или так поверите?
    «Посланница иных миров» тупо посмотрела на меня, отрешённо помотала головой и сделала неопределённый жест ладонью.
   – Ладно… – сдавленно пискнула она. – Мне… хотелось бы… Я могу… как-нибудь согреться? А то… з-замёрзла очень.
   – Ну… попробуйте. Проходите… – с опаской кивнул я на диван, дрожащими руками закрывая дверь в общую камеру. – Садитесь… здесь. Вот плед. Укройтесь.
   – Угу. С-спасибо! – девица присела на краешек дивана и накинула на плечи старый плед, под которым я только что дремал.
    Огромным усилием воли мне пришлось заставить себя поставить кружку на стол. Нестерпимо хотелось распахнуть форточку и заорать в окно: «Помогите хоть кто-нибудь! Бесы одолели!» Однако, несмотря на крайнюю степень потрясения, я успел заметить, что пружины дивана прогнулись и тренькнули под хрупким тельцем моей «визитёрши». А это означало, что я имею шансы общаться не с потусторонним духом. О этом свидетельствовали и её открытые части тела, которые вовсе не просвечивали, как у привидения.
   – Как вас зовут? – после небольшой паузы тихо прощебетала девица, поправляя волосы на голове.
   – Да это… Егором с детства кличут… – лязгая зубами от неуёмной «трясучки», без энтузиазма ответил я. – А вас?
   – Меня? Ой… Ну. Если так важно, то… Пусть будет Валя.
   – Понятно. Раз уж на то пошло, то и у меня есть свой псевдонимчик. Жоржик, например.
    Собеседница кисло усмехнулась.
  – Скажите, Жоржик. Вы здесь один?
  – В каком смысле?
  – Ну… Сторожите в одиночку? Или целой бригадой?
   – Если не считать… гм… ушедших в мир иной, то… Один. Пока один, – подстраховался я на всякий случай. – Приезжают тут разные. Иногда.
   – Кто? – насторожилась Валя.
   – Да так. Ребята на труповозке. Со своими клиентами.
   – Фу! – поморщилась девушка. – Какая гадость.
    – Простите. Работа у них такая.
    Валентина пристально взглянула за оконные занавески.
   – А сейчас что, Егор? Вечер, день или утро?
   – Шесть минут пятого. Утра… – пояснил я, искоса посмотрев на настенные часы.
   – О-о… – с облегчением выдохнула блондинка. – Это неплохо.
   – Почему?
   – Жоржик, извините, пожалуйста… – болезненно скривилась девица. – Вы могли бы. Ну… Если вас не затруднит. Немного кипяточку нагреть? Чуть-чуть.
   – Конечно! Щас сделаем! – с готовностью откликнулся я, втыкая в розетку штепсель электрочайника.
    Странное дело, но во мне вдруг щёлкнула и встала на «место» какая-то очень важная «пружинка». Неожиданно для самого себя я перестал удивляться тому, что происходит в дежурке. В конце концов – чего на свете не бывает? Если мне суждено загнуться от происков коварного призрака, то пусть уж он будет в облике этой миловидной Валюшки. Во всяком случае это лучше, чем в одиночку сгорать от ревности и мук неразделённой любви к Жанне.
    Я поставил перед «призраком» полную чашку свежезаваренного чая. Достав из холодильника коржик, положил его рядом. Благодарно кивнув, Валя судорожно отпила несколько глотков, грея ладони о горячий фарфор. Отщипнула кусочек коржика и вяло прожевала его.
   – Выходит, и меня сюда… на этой… На труповозке? – смущённо поинтересовалась она.
   – Да. Около трёх часов ночи. В журнале записано, – вполголоса подтвердил я, понимая, как сейчас тяжело девушке, если она в самом деле только что «воскресла».
   – Но… Честно говоря, ничего не помню. Почему? Что случилось? Ведь мне на здоровье жаловаться как-то не приходилось.
   – В заключении медиков написано: «внезапная остановка сердца», – угрюмо констатировал я. – Может, передоз? Перебор каких-нибудь лекарств?
   – Не знаю, – пожала плечами девица. – Странно. Очень всё странно…
   – Могу дать наводку, – окончательно осмелел я. – Вас доставили сюда из дома Антонова.
    Валентина поперхнулась чаем и испуганно вытаращила на меня глаза.
   – Что-о? Антонова? Максима Игоревича?
   – Именно!
   – Вот оно что… – медленно процедила сквозь губы девушка и глубоко призадумалась. – Так-так… Теперь, кажется, многое проясняется.
   – И… что? Какие последуют выводы? – задал я очередной идиотский вопрос. – Как будем разруливать ситуацию?
    Блондинка резко распрямилась, прерывисто задышала и затравленно поозиралась по сторонам. Затем, понизив голос до полушёпота, скороговоркой защебетала, неожиданно перейдя на «ты»:
   – Жоржик! Миленький! Пожалуйста! Помоги мне! Умоляю! Очень тебя прошу… Мне кажется, ты неплохой парень. Не трепач. И вообще – классный… Выручай! На кону вся моя жизнь. Заклинаю тебя!
   – А… чем я могу помочь-то? – так же шёпотом спросил я.
   – Не бойся! Не подумай ничего плохого. Я не преступница. Никого не ограбила и не убила. Просто… Мне надо срочно сбежать из этого города. Иначе… добра не жди…
   – Тебе что-то угрожает?
   – Не что-то, а кто-то. Сейчас рассказывать нет времени.
   – Во прикол! И какие мои действия?
   – Ты просто выпусти меня отсюда. По-тихому. И всё. Пока никто не видит. А дальше я сама. Мышью. Как-нибудь. На перекладных.
   – Хорошенькое дело, – усмехнулся я. – Утром придёт заведующая, а у меня, пардон, труп пропал. Атас! Потом припрётся патологоанатом и главврач. Что я им скажу? Покойника спёрли? Или он к небесам вознёсся?
   – Егорушка! – взмолилась Валя. – Ну, лапочка! Ты же мужик. Сильный, добрый, славный. И вроде бы не дурак. Придумаешь что-нибудь, выкрутишься. На кого мне ещё надеяться?.. Главное – время сейчас не терять. Ноги делать надо! На четвёртой скорости. Пока совсем не рассвело. Понимаешь?
    Я удручённо почесал подбородок.
   – Подожди… – голова моя заработала в авральном режиме. – Если тебя будут искать, то… Во-первых, тебе обязательно нужно переодеться. Как-то сменить фактуру. Во-вторых, у тебя деньги есть? Документы?
   – Ой! – растерянно хлопнула себя по бокам девушка. – И вправду. Ничего нет. Но… Я, может, автостопом? Или зайцем? Лишь бы скорей.
    По правде сказать, назревающая авантюра изрядно впрыснула в мои дряблые жилы освежающего адреналина. Перспектива вырваться из  оцепеняющей депрессухи и хоть на какое-то время как следует встряхнуться заставила меня оживиться и зародила в парализованной душе колоссальный заряд кинетической энергии. «Будь что будет. Плевать! – решил я. – Как там в народе говорят? Не догоню, так согреюсь? Точно! Этого мне сейчас как раз и не хватает».
   – Значит, так. Слушай сюда, Валентина! – я придал голосу побольше уверенности и для пущей важности выпятил грудь. – Хорошо, я постараюсь помочь тебе. Только чур – во всём меня слушаться. Ферштейн?
   – Ага! – смиренно кивнула «воскресшая» и решительно сбросила с себя плед. – Я готова!
    В этот момент мне уже ничего не было страшно. Глядя на симпатичный облик юной блондинки, пятки «зачесались» сами по себе. Единственное, чего я опасался, так это неурочного приезда Митяя с Коляном. В данную минуту их появление было крайне нежелательным.
   – Скажи честно, Валь, – тебе куда надо драпать?
   – А ты… что? – покраснела девица. – Хочешь меня сопровождать?
   – Угадала.
   – Может, прямо в отделение милиции?
   – Если б мне нужно было тебя сдать, то достаточно набрать две циферки на телефоне, – фыркнул я. – И через три минуты наряд ментов был бы здесь.
   – Логично, – вздохнула собеседница. – Ладно, я скажу. Мне нужно попасть в Славск.
   – Ого! Это двести с лишним километров отсюда. Ты там живёшь?
   – Какая разница? Допустим, у меня там знакомые.
   – О-кей! – я подошёл к одному из металлических шкафчиков, стоящих у окна. – У нас здесь переодеваются лаборантки, уборщицы, врачихи и прочие дамы. Подбери что-нибудь из их барахла. В дорогу. Надеюсь, подойдёт.
    Валя брезгливо посмотрела на содержимое шкафов, поёжилась и, шмыгнув носом, растерянно пробормотала:
   – Эх. Бомжевать, так с музыкой… Только ты отвернись, пожалуйста!
   – Непременно! – сконфуженно буркнул я, лихорадочно соображая, как поступить дальше.
    Идея пришла не сразу. Но, ввинтившись в мозг, показалась простой до гениальности. В потайном месте я нашарил связку ключей и осторожно открыл сейф, стоящий в дальнем углу дежурки. Насколько я был «просвещён» за время своей подработки в морге, в коричневой пластиковой коробке, лежащей на дне сейфа, должны были храниться деньги, вносимые родственниками усопших за «услуги» морозильных камер и медперсонала. Только бы бухгалтерша не выгребла их подчистую! Приподняв крышку коробки, я с замиранием сердца обнаружил пачку шелестящих купюр. Наугад схватив часть из них, воровато пересчитал. Оказалось около пяти тысяч. «Вполне хватит. И на обратную дорогу тоже», – удовлетворённо заметил я, вернул коробку на место, запер сейф и спрятал ключи в тот же тайничок.
   – Ну как я тебе? – послышался за спиной Валин голос.
    Обернувшись, я едва не расхохотался. Девушка предстала в совершенно новом облике, одетая в потрёпанные джинсы, футболку и кроссовки. Одеяние довершила серая ветровка, висевшая на её худеньких плечах, как на вешалке.
   – Сойдёт! – великодушно махнул я рукой. – Тебе даже к лицу. В конце концов, мы же не на бал к английской королеве бежим?
   – И то правда, – согласилась спутница, нетерпеливо поглядывая на окна.
   – Сейчас! – понимающе бросил я, сел за стол и быстро написал записку для заведующей:
    «Клавдия Викторовна! Мне необходимо срочно отлучиться. Извините, но пришлось взять из сейфа немного денег (около 5000 тыс руб.). Я их обязательно верну. Буду через пару дней. Даже раньше. С уважением Егор Шиков».
    Расписавшись, я вывел Валентину из здания морга, запер входную дверь и спрятал ключ под заветный камешек у порога. Затем, нырнув в кусты сирени, провёл девушку потайной тропинкой к малоприметной лазейке в бетонном заборе. Спустя несколько мгновений мы оказались на одной из пустынных улиц. Солнце только-только успело разродиться первыми лучами, которые робко выглянули из-за крыш просыпающегося города.