Последний

Лето в этом году выдалось жаркое. Ещё в мае столбик термометра показал 35 градусов, и все три месяца не опускался ниже 30. За всё лето не прогремело ни одной грозы, а количество дождей, когда падало хотя бы несколько капель, по пальцам можно пересчитать. В последний раз небо подарило земле влагу неделю назад.
Маленький пожилой человечек смотрит в окно своей квартиры на первом этаже жилого комплекса. Мимо проехала поливальная машина. Раскалённый потрескавшийся асфальт стал блестяще-чёрным.

Маленький человечек вздыхает и, с трудом переставляя ноги, выходит на улицу. Он очень хочет почувствовать запах мокрого асфальта, который так любит. Этот запах напоминает ему о детстве, проведённом в маленьком провинциальном городке. Будучи мальчишкой, он выбегал под дождь и ловил ртом большие капли, и это был самый вкусный напиток, который он пробовал в своей жизни. Тогда у капель, которые падали с неба, ещё не было этого мерзкого металлического привкуса. А после дождя был запах мокрого асфальта и листвы. Да, запах листвы. Летом он разносился по всему городку, наполняя воздух благоуханием. Человек закрывает глаза и пытается воскресить в памяти запах цветущих деревьев, летящий тополиный пух, пушок одуванчиков, цветы липы. И память не подводит.
Он снова видит себя в залитом солнцем маленьком дворике. Он стоит босой на траве, а рядом его друзья гоняют мячик. Трёхэтажные домики, освещаемые солнцем, стали ослепительно белыми, из открытых окон ветер выдувает занавески, и они колышутся в воздухе, как паруса.

Мальчик открывает глаза. И вот он уже лысеющий Старик в старомодных очках. Трёхэтажных домиков давно нет – их место заняли жилые массивы из стекла и бетона в несколько сотен этажей. Нет ни уютных двориков, ни босоногих ребятишек. Деревья остались только в парках, где они строго пронумерованы, а опадающие листья убирают маленькие роботы-дворники. А здесь, на земле нет больше одуванчиков, лип и тополей – одна каменная пустыня.

Старик опирается на пластиковую трость и, прикрывая ладонью глаза, смотрит вверх, где рабочие возводят третий уровень эстакады. Теперь модно жить наверху. Но Старик не хочет забираться так высоко. Ему все твердят, что жизнь становится вертикальной, что надо перебираться наверх, что третий уровень – это ещё не предел, что в Столице их бывает по десять. Старик не верит. Или не хочет верить. Он не был в Столице уже давно и не стремится туда. Он всегда любил тишину. И он всё надеялся, что его маленький городок, названный в честь революционера-социалиста, жившего больше ста лет назад,  не превратится в мегаполис. Но из-за перенаселения и этот городок изменился.

Мимо проехала хромированная машина. Теперь это редкость – машины в основном ездят по второму уровню эстакады. Они примагничены к металлической дороге. Старик этого не понимает. Историк по образованию, он никогда не был силён в технических науках. Все вокруг твердят, что многоуровневые магистрали – это благо: нет ни пробок, ни аварий (в машины теперь встраивают датчики, которые анализируют ситуацию на дороге, и при возникновении вероятности столкновения просто останавливают автомобиль).  Да, это хорошо. Но у Старика нет машины.

И эти эстакады закрывают небо. Они забрали деревья, забрали дома, теперь забирают небо. Пожалуй, Старик мог бы переехать на другой уровень, чтобы видеть небо. Да и его дела в магазинчике шли бы лучше наверху. А здесь, на земле он едва сводит концы с концами.
Асфальт высох. Старик снова смотрит вверх. Движение на втором уровне становится всё более оживлённым – начало рабочего дня уже близко. Старик поворачивается и медленно бредёт вдоль по улице открывать свой магазинчик. Прохожих в это время мало. Теперь их вообще мало, по крайней мере, здесь, внизу. Навстречу едет велосипедист, он коротко кивает Старику и, проезжая мимо, обдаёт его слабым ветерком. Старик по привычке останавливается у пешеходного перехода. Он всё время забывает, что теперь вся зона стала пешеходной, дорога просто больше не нужна – машины здесь больше не ездят. С одной стороны, это хорошо – меньше шума. С другой – теперь этот шум доносится сверху. Старик вздыхает. Всё перевернулось с ног на голову.

Мир наизнанку. Один из его любимых романов. Человек против системы. Теперь он сам чувствует себя инопланетянином. Только не прогрессором из высококразвитой цивилизации, а безнадёжно отставшим от жизни ископаемым. Наверное, так чувствуют себя экспонаты в музеях – их выкопали из прошлого и выбросили в настоящее, остающееся для них будущим, которое не должно было наступить, но наступило.
Старик ощущает себя музейным экспонатом. Пещерный человек в прямом смысле этого слова – живёт внизу в пещере. Наверное, скоро их так и будут называть – примитивными пещерными людьми низшего уровня.

Старик подходит к площади. На другой стороне находится его магазин. В центре площади Старик снова поднимает голову. Здесь пока ещё проложен только второй уровень магистрали, и можно увидеть кусочки неба. Вдруг Старик понимает, что уже много лет он не видел птиц. Впрочем, как и насекомых – отсутствие деревьев и Программа Дезинфекции сделали своё дело. Старик идёт маленькими шажками, не глядя под ноги, но вдруг его пластиковая трость попадает в трещину в асфальте, Старик спотыкается и падает. Он сильно ударяется коленями, на ладони ссадина, очки слетели. Он с трудом пытается подняться, без очков он почти ничего не видит. Он стоит на четвереньках и шарит рукой по земле, но очки где-то далеко. Вдруг его подхватывают сильные руки, приподнимают и твёрдо ставят на ноги. Пока Старик пытается разглядеть своего спасителя, человек отряхивает его брюки и поднимает очки. Старик быстро надевает очки и поворачивается, чтобы поблагодарить этого доброго человека, но слова застревают у него в горле. На него сверху вниз смотрят холодные глаза. Он теперь различает черный костюм человека, бритые виски и  металлический знак на груди – косой крест с заострёнными концами.

- Благодарю вас, молодой человек, - сдавленно произносит Старик.
- Я рад вам помочь, - ровным голосом отвечает Адепт Культа. – Могу я ещё что-нибудь для вас делать?
- Нет, спасибо. Вы очень любезны, - быстро отвечает Старик и семенит через площадь.
- Всего доброго, - произносит ровный голос за спиной Старика.

В глаза бросается старый рекламный щит. Справа изображены зелёные свежие деревья, слева – какие-то монстры с топорами и огнемётом. В середине – огромного роста человек, закрывающий лес щитом. Лозунг: «Сохраним лес для наших детей». Внизу подпись – Международная Программа Защиты Окружающей Среды. Старик помнит, когда это началось. В двадцатых годах случилась очередная нефтяная катастрофа, мир оказался на пороге глобального экологического кризиса. Тогда силу набрали Зелёные, они же учредили Программу. В течение десяти лет в Программу вступили почти все государства. Теперь, к пятидесятому году, все реки и озёра очищены, выбросы вредных веществ в атмосферу запрещены, все промышленные отходы перерабатываются или отправляются в могильники на другие планеты. Сокращена вырубка деревьев – деревянных домов больше не строят, мебель делается из пластика или металла. Даже трость Старика – и та из пластика. Светлое будущее настало. Только Старик в это счастье никак не вписывается.

Старик открывает дверь магазина и входит в тёмное прохладное помещение. Ноздри щекочет ещё один любимый запах – запах бумаги. Книги всегда были предметом особой любви Старика, его личная библиотека насчитывает больше тысячи экземпляров, его магазин, который он открыл, когда уволился из школы, раньше пользовался популярностью – здесь всегда можно было купить или заказать практический любую книгу. У Старика есть особый талант находить, подбирать и продавать книги. Правда, теперь посетителей всё меньше – книги теперь электронные, а люди всё реже спускаются на землю.

Старик проверяет почту. «Напоминаем вам о вступлении в силу Закона о запрете на изготовление бумажных изделий. Производство всех бумажных изделий отныне останавливается. Вырубка деревьев для изготовления бумажной или иной продукции с использованием древесины карается в соответствии с Уголовным Кодексом. Закон вступает в силу 1 сентября 2050 года». Через неделю. Старик тяжело вздыхает. Добрались всё-таки. Он всегда был против уничтожения деревьев. Он состоял в Общественном Движении и подписал все петиции. Он не огорчался из-за прекращения производства деревянных строительных материалов, мебели и прочих бытовых изделий. Но книги!

Бумага начала исчезать уже давно – вместо обёрточной бумаги теперь тонкий пластик, вместо газет и журналов – приложения в коммуникаторах и опять же пластик, вместо школьных тетрадей и учебников – планшеты. Вместо писчей бумаги – всё тот же тонкий пластик (владельцы комбинатов по переработке и производству пластика стали миллиардерами). Вместо книг теперь тоже будут только планшеты.
Старик стоит посреди магазинчика и осматривает полки с книгами. Это конец. Конец его жизни.

Вдруг Старик замечает за стеклянной дверью высокую фигуру. Адепт, который помог Старику подняться, стоит снаружи и холодно смотрит на Старика. Спустя несколько секунд он отворачивается и исчезает. Старик вытирает пот со лба. Эти ребята ему никогда не нравились. Он открывает оставшиеся письма. Одна реклама.
Звонит колокольчик у входной двери. Старик поворачивается и, улыбаясь, приветствует первого сегодняшнего посетителя. Высокая блондинка в строгом костюме проходит в магазин, кивает Старику и осматривается.

- Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Что вы конкретно ищете?
Блондинка молча обходит магазин, внимательно осматривая полки, и подходит к Старику.
- Я ищу владельца этого магазина. Я – Агент Корапорации. – Блондинка протягивает Старику анимированную визитку. – Вы владелец?
- Да, я, - медленно произносит Старик, разглядывая карточку. – Чем я могу вам помочь?
- Корпорация хочет купить ваш магазин, - ровным хрипловатым голосом произносит Агент.
Старик ошарашено смотрит на блондинку. Таких предложений он ещё не получал.
- Но… - Старик кашляет, - зачем вам мой магазин? У меня и посетителей-то в последнее время почти нет. Да и книги…
- Скажу вам честно, - произносит Агент, слегка улыбаясь, - мы скупаем все книжные магазины в этом городе. Мы уже завершили сделки практически по всем точкам. Вы не слышали? Вы ведь знаете об антикнижном законе?
- О чём? – Старик снова замечает фигуру в чёрном за стеклянной дверью.
- Закон о запрете на изготовление бумажных изделий. Из бумажных изделий остались только книги. Теперь и их не будет. Меньше книг – выше цена. Вы меня понимаете?
Старик кивает. Они хотят заполучить его магазин, как заполучили остальные, и продать оставшиеся книги по завышенным ценам. Агент протягивает ему пластиковый листочек:
- Вот наше предложение.
Старик не мигая смотрит на сумму. У него никогда, даже в самые хорошие времена, не было столько денег.
- Обеспечите свою старость, - говорит Агент. Потом она холодно усмехается: - И жену вылечите.
Старик вскидывает голову. Они следили за ним. Они знают, что его жена не может ходить, а купить протез он не в состоянии.
- Обдумайте наше предложение. Мы с вами свяжемся.
Колокольчик звенит. Дверь закрывается. Старик смотрит на пластиковый листочек. Здесь хватит не только на протез и на апартаменты где-нибудь на высшем уровне. Ещё и на отдых останется. Много же они хотят выручить за его книги.
- Выгодное предложение?
От неожиданности Старик вздрагивает. Он не слышал, чтобы кто-то входил. Адепт стоит, расслабленно опираясь о прилавок, и с усмешкой смотрит на Старика. Старик быстро прячет листок в карман и оглядывается. Кроме них здесь никого нет. Старик чувствует, как по его спине ползёт страх.
- Что вам угодно? – Старик проглатывает ком в горле.
- Просто интересуюсь. Сколько они предложили за вашу совесть? – Адепт смотрит в глаза Старику.
- Мне представляется, что это дело не должно вас интересовать, - произносит Старик. Его голос дрожит. - Если вы не хотите ничего покупать, - говорит Старик, безуспешно пытаясь придать голосу уверенность, - то позвольте вас попросить покинуть мой магазин.
- Ваш? – Адепт усмехается. – Он уже не ваш. Если они сюда пришли, можно  с уверенностью сказать, что теперь это их магазин.
- Почему вас это так беспокоит? – нервно спрашивает Старик.
- Вы смотрите новости? – вопрос Адепта прозвучал неожиданно.
- А зачем вам…
- Я бы посоветовал вам поинтересоваться тем, что происходит в этом городе, - быстро говорит Адепт. – И обратите внимание на сводки, в которых упоминаются владельцы других книжных магазинов.

Старик открывает рот, чтобы ответить, но Адепт быстро разворачивается и исчезает. Колокольчик над дверью почему-то молчит.
Старик весь день чувствует беспокойство, он вздрагивает от каждого шороха, приглядывается к редким прохожим, ему везде мерещатся Адепты. За два часа до закрытия магазина он понимает, что покупателей сегодня больше не будет. Старик открывает старенький ноутбук и выходит в Сеть. Что-то в словах этого Адепта заставило Старика забеспокоиться. Действительно, он не интересовался местными новостями, он вообще плохо знает, что сейчас происходит в стране и в мире.

Старик просматривает ленты новостей. Книжные издательства выпускают последние тиражи бумажных книг и перепрофилируются. Новые жилые комплексы с бассейнами, спортзалами, кинозтеатрами, детскими садами. Старик запрашивает информацию о книжных магазинах своего городка. Да, все магазины кроме его принадлежат Корпорации. Он последний. Он запрашивает имена владельцев. Один уехал из страны. Второй попал в аварию. Несчастный случай. Ещё один уехал из страны. Старик откидывается на спинку металлического стула.

Конечно, как он сразу не догадался. Корпорация хочет его устранить. Согласится он продать магазин или нет – не важно. Его самого здесь больше не будет. Адепт был прав. По морщинистой щеке Старика течёт слезинка. Всё решили за него. Человек против системы. Староват он уже для таких битв, да и никогда он не был к ним готов. Он не герой, он просто книжный червь, его дело – собирать и продавать книги, а не тягаться с корпорацией.
Старик закрывает магазин и медленно бредёт по улице. Вечер не приносит прохлады. Старик снова смотрит вверх, туда, где по металлическим дорогам скользят лёгкие автомобили, туда, где в окнах небоскрёбов отражаются лучи солнца, туда, где жизнь. Он видел фотографии – на специальных площадках верхних уровней теперь устраиваются футбольные поля, концертные залы, театры, даже парки. Почему человек так не любит землю?
Теперь он смотрит под ноги. Старый потрескавшийся асфальт. Интересно, его теперь совсем не будут менять? Будут ждать, пока асфальт не рассыплется в пыль? И правда - зачем прокладывать дороги, по которым никто не пойдёт?

Вдруг какая-то сила хватает Старика и отбрасывает его назад, он падает на спину, ударяется локтями и затылком. Радом с ним слышится громкий звук удара. Старик не понимает, что происходит, он видит кусок тяжёлой железной трубы, которая раскалывает асфальт на том месте, где он только что стоял. Как при замедленном воспроизведении труба ударяется о землю сначала одним концом, затем другим, подпрыгивает и со звоном катится по земле. Старик хватает ртом воздух и быстро моргает.

- Повезло, а? – произносит холодный ровный голос над ухом Старика.
Адепт смотрит вверх, туда, откуда упала труба, обходит Старика и помогает ему подняться.
- Второй раз за день. Как же вы так?
- Я… спасибо, - мямлит Старик, поправляя очки. – Рабочие, наверное, уронили.
- Какие рабочие? Они давно ушли.
Старик смотрит вверх. Они стоят прямо под эстакадой. Второй уровень в этом месте перекрыт, на третьем никого не видно.
- Занятно, правда? – медленно произносит Адепт. – Сначала вам предлагают продать магазин, а потом вас чуть не убивает труба, упавшая неизвестно откуда. Интересное совпадение.
- Что вы имеете в виду? - резко спрашивает Старик.
- Я имею в виду, что вас хотят устранить, - мягко говорит Адепт, всё ещё глядя вверх.
- Но ведь я пока не отказал в продаже. – Старик чувствует, что его сердце начинает биться ещё быстрее.
- А вы уверены, что вам вообще предлагали продать магазин? – Теперь Адепт смотрит на Старика. – Как вы думаете, ваша лавочка стоит тех денег, которые они якобы за неё предложили?
Старик не знает, что ответить. Он ведь и сам думал о том, что сумма на листочке была неправдоподобно большой. У него дрожат руки.
- Выходит, что… - голос Старика срывается.
- Всё правильно, - твёрдо произносит Адепт. – Они не собирались покупать магазин. Эта женщина приходила просто на разведку. Они хотят убрать вас с дороги и получить книги бесплатно. Причём не только те, что остались в магазине, но и те, что хранятся у вас дома.
- Мою личную библиотеку? Но… как вы узнали?
- Это не важно, - быстро произносит Адепт. – Важно спасти книги.
- Вы хотите спасти книги? Зачем? – Старик ощущает, как его мир трещит по швам.
- А зачем вы посвятили всю жизнь книгам? – резко спрашивает Адепт. – Сохранение и передача знаний, не так ли?

У Старика кружится голова. Книги. Да, он очень любит книги. Но не до такой степени, чтобы рисковать из-за них жизнью и здоровьем.
- Послушайте, - устало произносит Старик, - я хочу простой спокойной жизни. Я отдам книги просто так. Только пусть меня оставят в покое. 
- Вас не оставят в покое, – говорит Адепт. – Вы же понимаете, что бумажные книги скоро вырастут в цене, и на их продаже можно будет заработать целое состояние. Но вас ведь это не нужно. Вы хотите просто сохранить книги. Мы можем вам помочь.
- Вы не знаете, чего я хочу. Я всего-навсего маленький пожилой человек, мне нет дела до ваших заговоров.
- Вы ошибаетесь, - возражает Адепт. - Вы, если можно так выразиться, кладезь знаний. Вы обладаете великолепной коллекцией, которую хотят распродать по частям. Вдумайтесь, они хотят спекулировать на том, что им даже не принадлежит. Вы должны бороться. Иначе труды вашей жизни просто пропадут.
- Я ничего никому не должен, - устало произносит Старик.
- Опять ошибаетесь, - резко говорит Адепт. – Собирая и сохраняя знания, вы принимаете на себя ответственность. Помните, вы когда-то были учителем? Вы же не будете утверждать, что вы ничего не были должный своим ученикам, и ни за что не отвечаете?
- Чего вы от меня хотите?
- Следуйте за мной.

Старик пытается поспеть за высоким Адептом, он тяжело опирается на пластиковую трость и практически задыхается. Они проходят по пустым улицам, постоянно поворачивают, петляют  между жилыми комплексами. Старик совершенно теряет чувство направления, он не понимает, где они находятся. Адепт подходит к одному из зданий и спускается по лестнице, ведущей вниз, в подвал. Старик спешит за ним. Он успел заметить старую вывеску, кажется, здесь находится бар или кафе.

Адепт проводит Старика в тёмное помещение бара, посетителей практически нет – всего два-три человека сидят за старыми деревянными столиками. Адепт кивает Бармену, тот открывает дверь в подсобку. Адепт входит в маленькое помещение и приближается к стеллажу с банками и бутылками. Он что-то нажимает, и стеллаж отодвигается, открывая лестницу, уводящую куда-то в подземелье. Адепт делает Старику знак следовать за ним.

Они проходят по узкому извивающемуся коридору. Старик задыхается. Наконец они входят в небольшое помещение. Старик не сразу понимает, что это зал, от которого лучами в разные стороны отходят узкие коридоры. За круглым столом сидит Человек в Чёрном.
- Братство приветствует вас, - глухим голосом говорит Человек в Чёрном. – Вы знаете, для чего вы здесь. Чтобы сохранить знания. Мы уже долгое время собираем книги, оставшиеся в библиотеках, книжных магазинах и частных коллекциях. Мы не хотим, чтобы они попали в руки Корпорации. Мы предлагаем вам остаться с нами и заниматься обучением молодых Братьев.

- А как же моя жена? – спрашивает Старик.
- Вы можете взять её с собой.
Старик молчит.
- Вы думаете, - продолжает Человек в Чёрном, - что ваш путь почти закончен. Вы ошибаетесь. Вы ещё не выполнили своего предназначения. Вы считаете себя только винтиком в огромной системе, маловажной деталью. Но система вас уже выбросила. И вы должны либо бежать за уходящей жизнью либо найти своё место в другой системе.
Старик молчит. Потом он медленно кивает.
- Братья перенесут ваши книги в наши помещения. - Человек в Чёрном смотрит на Адепта. Тот разворачивается и идёт обратно по узкому коридору.

Адепт выходит из подсобки и кивает посетителям бара. Они встают и молча уходят. Адепт подходит к барной стойке, где Бармен протирает бокалы.
- Он согласился? – спрашивает Бармен, не глядя на Адепта.
- Да.
- Ваши методы не намного лучше методов Корпорации, - сухо произносит Бармен. – Они заплатили бы ему и он смог бы переехать наверх. А вы его обманули, подстроили это якобы покушение.
- Он не смог бы жить наверху, - ровным голосом произносит Адепт. – Он слишком привязан к земле. Так будет лучше.
Бармен некоторое время молчит.
- Сколько их ещё?
- Больше никого не будет, - говорит Адепт. – Он последний.