Сумерки в Дели, ч. 3, гл. 11. Ахмед Али

Сумерки в Дели. Ахмед Али

Часть третья

Глава одиннадцатая

Однажды ночью, в январе, Белкис лежала на своей кровати в комнате. Шел дождь и дул холодный ветер. Она была очень слабой и стала худой и потрепанной. Она лежала, глядя на потолок, и ее большие глаза казались бледными как цветы нарцисса. Ее мама молилась в соседней комнате, и Джехан Ара уже уснула.
В это время Асгар ощутил прилив нежности к своей жене, он пришел и сел возле нее. По вымытому дождем, ясному небу плыли ажурные массы облаков, а за ними проплывала молодая луна. Там и здесь целые созвездия просвечивали через разодранную завесу облаков, добавляя свое сияние к сиянию ночи. По переулку прошел мальчик, напевая песню, которая сводила его с ума своей навязчивой, притягательной мелодией:

О, спаси меня от долга
Перед Иисусом за его дарующее здоровье дыхание!
Ты наслал на меня боль и ты один
Сможешь меня исцелить и спасти от смерти!

Некто придет на мою могилу,
Покрывшись покрывалом и прячась в ночи.
О ветерок, я молюсь только тебе:
Задуй лампу, погаси свет…

Его голос пропал в тишине ночи, и Асгар ощутил в своем сердце нежную боль. Откуда-то издалека к нему пришла память утраченной любви, и он ощутил, что он действительно был очень холоден со своей женой. Когда он смотрел на ее изможденное лицо, он ощущал вину небрежения. Но любовь умерла в его сердце. Почему он любил ее, думал Асгар, и  почему он сделался к ней равнодушен? Она, вероятно, любила его и даже ему поклонялась. Почему в его сердце не было по отношению к ней никакого доброго чувства? Так что же такое любовь? Лежит ли очарование женщины просто в ее исполненном грациозности поведении, или же в ее признаниях в любви? Но ведь мотыльки кружатся над пламенем свечи, обжигают крылья и сгорают до состояния пепла и пыли. Они тоже любят свет и отдают ему свои жизни. Не пожертвовала ли Белкис для него жизнью? Не любила ли она его молча, как мотыльки любят пламя свечи? Его совесть стала его колоть, и он подумал, что ему предстоит заботой загладить прошлые упущения.
Белкис тоже слышала песню, и эта песня подошла к ее внутреннему состоянию. Она ощущала бурю жалости к самой себе, поднявшуюся у нее в груди. Она медленно подняла свою руку и, схватившись за руку Асгара, сказала ему глухим, как бы доносящимся издалека, голосом:
«Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я долго не проживу. Ты женишься снова. Я освобождаю тебя от твоих свадебных обязательств…»
Произнеся эти слова, она нежно пожала его руку, и затем так же нежно ее отпустила, посмотрев на него исполненными обожания глазами.
Было что-то столь трогательное в ее прикосновении и столь печальное в ее словах, что Асгар был глубоко тронут, и слезы подступили к его глазам.
«Ты не должна так страдать, - сказал он ей голосом, хрипящим от наплыва чувств. – Ты скоро поправишься, и мы будем жить счастливо вместе. Завтра я позову врача».
Он отвернулся от Белкис, когда две горячие слезы скатились по его щекам. Молния вспыхнула за облаками и озарила небо. Белкис погрузилась в задумчивость. Глядя на ее лицо, он понял, сколь нежной и утонченной она была, всё еще красивой, хотя больной. И он почувствовал стыд за себя и своё недостойное поведение. Посмотрев на нее снова, он внезапно ощутил, что он ее еще любит. И страх закрался в его сердце, страх, что она может умереть и оставить его одного.
«Простишь ли ты меня, - сказал он искренне, - за мое равнодушие и плохое отношение к тебе? Я виноват, что так к тебе относился!»
Белкис посмотрела на него своими большими, влажными глазами и нежно ответила:
«Ты ни в чем не виноват! Виновата только я, и я одна…»
Удивительно, как небольшая любовь, небольшое участие могут иногда глубоко запасть в душу. Казалась, что новая жизнь вошла в Белкис. В ней внезапно вернулась воля к жизни. И ей захотелось припасть к ногам мужа и поклоняться ему…
                ***
Утром Асгар позвал доктора Митру. Он осмотрел больную и его лицо вытянулось. Асгар переполнился страхом, и он спросил доктора, от чего она страдает. Это был явный случай туберкулеза, ответил доктор, но была надежда на выздоровление, если, конечно, о ней хорошо заботиться. Он прописал лекарства и покой.
Бегам Шахбаз была рада, что сердце мужа снова, наконец, смягчилось по отношению к жене, и она вознесла дополнительную молитву Господу. Она давала Белкис лекарства, прописанные Хакимом Сахебом, который сказал, что это обыкновенная лихорадка. Когда Асгар сообщил ей о серьезности заболевания, она была очень обеспокоена. В тот же день она послала человека к Пирджу и купила несколько оберегов и амулетов для дочери, так же она молилась Богу и разным святым, прося исцелить ее во имя любви Его Возлюбленного.
Другие родственники и родственницы стали приходить к Белкис и предлагать разные лекарства. Кто-то говорил, что такой-то Хаким был очень хорошим целителем, исцелившим многих, отчаявшихся в исцелении, людей. Другой сказал, что однажды такой-то факир дал одно лекарство его дальнему родственнику, и как следствие приема этого снадобья, его вырвало и вместе со рвотой из организма вышли вирусы туберкулеза, и через месяц тот полностью выздоровел.
Бегам Шахбаз хотела попробовать некоторые из предложенных лекарств и дать их Белкис. Но Асгар сказал ей не изменять предписания врача. Обереги и молитвы вполне подходили. Но он не позволял давать Белкис никакие другие лекарства, кроме прописанных врачом. 
В феврале и марте стояла хорошая погода. Асгар больше времени проводил с женой, он сидел с ней каждый день, разговаривая или играя с дочерью. Такое отношение и хороший уход улучшили здоровье Белкис. Все надеялись и молились о лучшем. Казалось, счастье вернулось в этот дом, и разлучившиеся сердца снова соединились…