Я - больной ублюдок

Она стрекочет о чем-то, а ее слова отлетают от меня, даже не затрагивая сознание. Она говорит о каких-то Робинсонах, которые хотят этим летом отправиться на Гаити, а я не могу ответить - я понятия не имею, кто такие Робинсоны.
Мы с Элли познакомились на вечеринке у Бобби Страйка. Она показалась мне очень милой. Мы, едва узнав имена друг друга, распивали коктейли, а я уже представлял, как кувыркаюсь с ней в постели.
К сожалению, моим мечтам не суждено было сбыться. Элли слишком болтлива.
Она вроде как решила ответить взаимностью на мои ухаживания, но к тому времени, как это произошло, я был окончательно вымотан. От ее вечных разговоров. От ее ужасной говорливости.
Она болтает, болтает. Мы сидим в дорогом ресторане, я смотрю на ее ярко-красный рот, но не слышу ее. Где-то звенят бокалы, люди за другими столиками негромко переговариваются - спокойно, степенно, как будто бы даже с достоинством. Ну почему она так не может? Зачем так трещать? Похожа на телеведущего, который за секунды до конца своего шоу рассказывает о содержании следующего выпуска.
-Ты меня слушаешь, Рональд? У тебя такой отсутствующий взгляд.
Я натянуто улыбаюсь.
-Конечно, слушаю. Так...э-э...на какие шиши Робинсоны отправились на Гаити?
-Выиграли в лотерею тридцать тысяч долларов, ты представляешь? Джулия говорит, что никогда не играла в эту ерунду, но в эту субботу ее будто торкнуло - и она пошла, купила билет. Выигрышный билет! Кто-то играет годами и получает ерундовые сто долларов, а она - раз! - и тридцать тысяч!
Я рассеянно киваю и делаю глоток вина. Приятное тепло разливается по телу. Похоже, этой Джулии и правда повезло. Но зачем же говорить об этом так много? Ведь достаточно всего нескольких фраз.
Но "несколько фраз" - это не для Элли. Она говорит и говорит, и от ее голоса у меня, наверное, скоро кровь пойдет из ушей.
Я встаю, вежливо улыбаясь.
-В уборную. На минуту.
Я иду мимо столиков, мимо красиво одетых мужчин и женщин, едва не врезаюсь в официанта с подносом. Мне нужно побыть в тишине. Я испытываю просто физическую потребность в тишине!
В туалете тихо и светло. Наверное, слишком светло. Лампы очень яркие, из-за них все блестит, будто покрытое хромом. Сощурившись, словно от солнца, я подхожу к раковине, над которой висит зеркало, смотрю на свое отражение. Худое лицо, впалые щели. Черные волосы, зачесанные набок. Я выгляжу неплохо, только кожа какая-то бледная. Ну ничего. Несколько визитов в солярий - и будет то, что надо.
Я брызгаю холодной водой в лицо. Становится чуточку легче, чуточку...спокойнее. Шум в голове затихает, жуткие непонятные образы исчезают.
Какой-то чернокожий парень входит и громко хлопает дверью. От этого звука я вздрагиваю, по коже будто пробегает ток.
-Нельзя ли потише, гребаный придурок?!
Иногда тяжело сдержаться, знаете ли... Парень смотрит на меня, выпучив глаза, я вижу это в зеркале. Что его так удивило? Он же хлопнул дверью - как ещё я мог реагировать?
Я возвращаюсь к Элли. Она сразу же продолжает пытку, и я понимаю, что посещение туалета нисколько мне не помогло.
-В прошлом году я ездила к своей тете. Она выращивает прекрасные тюльпаны, почти как в Голландии! Кстати, ты был в Голландии? Мне довелось однажды. Там так здорово!
Я вновь отключаюсь. Смотрю на нее, киваю в нужных местах, но смысл ее слов уже не задевает меня. В такую пытку превращается каждый наш разговор. Мне это уже начинает надоедать.
Ещё полчаса мучений - и мы выходим на улицу, на свежий воздух. Сумерки опустились на большой город, машины шныряют туда-сюда. Прохладно, осень на дворе. Я лишь радуюсь этому холоду и ветру. Ветер выдувает все дурные мысли из головы.
-Ну что, поехали ко мне?- спрашиваю я. Мне кажется, после такой пытки я заслужил хорошее вознаграждение. Надеюсь, хоть во время секса она не будет болтать. Если начнет - суну ей в рот кляп. Скажу, что это вроде как часть нашей игры. Взрослые ведь любят ролевые игры.
-Сегодня не могу, Ронни, извини. Обещала помочь Кэтрин с обустройством квартиры. Возвращаю старый должок.
Она хихикает. Меня от этого звука чуть не выворачивает наизнанку.
-Что ж... Ладно. Тогда до встречи.
С трудом сдерживая злость, я разворачиваюсь и иду в сторону небоскреба. Там, на двадцатом этаже, находится моя квартира. Моя маленькая обитель тишины и спокойствия.
Я останавливаюсь возле магазина, где на витрину выставлены телевизоры. Они работают, передают какую-то рекламу. Шампуня или ещё чего-то. Наполовину обнаженная красотка, покрытая мыльной пеной, выливает себе на голову какую-то вязкую зеленую жидкость. Я смотрю и не могу отвести глаз. Меня охватывает возбуждение. Черт побери! Проклятая сука отказала мне, и это после всего, что мне пришлось вынести! И что мне теперь делать? Дрочить на рекламу гребаного шампуня?
Кое-как отлипнув от витрины, я продолжаю свой путь. Огромный небоскреб вырастает передо мной.
В лифте со мной едет подросток. По виду, рэпер. Кепка с прямым козырьком, золотая цепочка со значком доллара на груди и эти ужасные широченные штаны, спущенные так, будто он наложил кучу - он хоть знает, как по идиотски выглядит? Кто-нибудь, дайте этому придурку зеркало или револьвер с одним патроном!
Двери открываются, я иду по коридору. Одинаковые двери с красными ромбиками и золотистыми цифрами по обе стороны, моя - в самом конце.
Дома так хорошо. Я включаю телевизор, музыкальный канал. Под музыку готовлю себе ужин, небольшой - наелся в ресторане. Телефон звонит в тот момент, когда вода в чайнике начинает кипеть. Чертыхнувшись, я уменьшаю огонь и бегу в комнату.
Голос моего друга и делового партнера, Ральфа Адамсона, как всегда бодр и свеж.
-Привет, Рональд! Как жизнь?
-Более-менее. Знаешь, мы ведь с тобой виделись...э-э...три часа назад. Думаешь, с тех пор что-то могло серьезно измениться?
Он смеется.
-Жизнь вообще изменчивая штука, дружище! Никогда не знаешь, какой фортель она выкинет. Как ужин с Элли?
-Лучше не спрашивай.- с телефоном в руках я подхожу к телевизору, выключаю его, чтоб не мешал.
-Что, все так плохо?
-О да. Если бы было хорошо, мы бы с тобой сейчас не вели этот разговор, мне было бы не до этого.- я делаю глубокий вздох. -Скажи, у тебя никогда не возникало желание во время разговора с каким-нибудь человеком схватить его за плечи и трясти, трясти, пока кровь из носа не польется?
Долгое молчание на другом конце провода. Я мысленно ругаю себя: Ральф, конечно, друг, но своими мыслями не всегда и с друзьями стоит делиться.
Но смех Ральфа заставляет меня расслабиться.
-Постоянно испытываю подобное! Черт, у тебя тоже так бывает? Хорошо, что я не один такой!
Отлично. Просто замечательно. Раз уж я начал этот разговор, нужно задать следующий вопрос.
-И как ты борешься с этим желанием? Что ты делаешь?
Вновь молчание, но недолгое.
-Стараюсь как-то отвлечься. Думаю о чем-то своем. В общем, ухожу в себя. А ты?
-Примерно также.
В общем то, я не вру. Я почти всегда так и поступаю. Почти.
-Кто же тебя сегодня так достал, Ронни?
Я вновь начинаю злиться. Он знает, что мне не нравится, когда меня называют "Ронни". И делает так нарочно. Я чувствую, что если бы не разделяющее нас расстояние, я бы ему хорошенько врезал.
-Неважно. Я подобное частенько испытываю. Не хочу сказать, что Элли довела меня до белого каления, но иногда...иногда она меня раздражает.
Я сказал всего лишь "раздражает". Это не совсем верно. На самом деле время от времени мне хочется схватить ее за горло и душить, душить, пока из горла ее не начнут вырываться болезненные хрипы. Я не хочу убивать ее, но небольшой урок ей не повредил бы, я уверен.
-Я тебя понимаю, Рон. Девушки - они такие. Даже самая красивая цыпочка может вывести тебя из себя. Но это не повод расстраиваться!- Ральф помолчал. -Ты помнишь, что завтра у нас встреча с Эйнхолдом?
Я закрыл глаза и еле слышно чертыхнулся. Совсем из головы вылетело.
-Помню, конечно. Такое не забывается.
Я прощаюсь с Ральфом, выпиваю свой кофе, съедаю пару бутербродов и иду спать. Завтра будет новый день, и я надеюсь, что он будет лучше.
Джордж Эйнхолд похож на жабу. Того и гляди, его рот откроется, оттуда выскочит длинный липкий язык и схватит какую-нибудь мимо пролетающую муху. Он сидит напротив меня, нас разделяет длинный черный стол, и я рад, что не могу более детально разглядеть бородавки на его лбу. А вот Ральфу повезло меньше - он сидит по правую руку от Эйнхолда.
-Наша компания молодая, но развивающаяся...- я говорю, а сам не могу дождаться, когда же мистер Эйнхолд поймает эту муху, что жужжит под потолком. -и ей нужны сильные союзники. Эта сделка поможет нам прочнее встать на ноги.
Мистер Эйнхолд кивает, на его жабьем лицо написано самодовольство. Он услышал самые главные слова: "сильный союзник". Лесть действует на таких, как он, всегда, безотказно. Люди, похожие на Эйнхолда, подобны марионеткам. Если умеешь, ими можно крутить, как куклами.
Совещание длится уже минут сорок. Я чувствую, что хочу в туалет. Извинившись, выхожу из душного помещения, иду по каменному коридору. Ральф и без меня сумеет запудрить мозги этому придурку.
Земля вдруг уходит у меня из под ног, я едва удерживаюсь от падения. Причину этому искать не приходится: на полу посреди коридора разлита вода, целая лужа. Я оглядываюсь и вижу уборщика - бородатого мужчину лет пятидесяти, с неизменной сигаретой в зубах. Он вообще в курсе, что у нас не курят?
Я подхожу к нему, хлопаю по плечу. Он оборачивается и я безо всякого удовольствия смотрю на его грубоватую рожу. Как только такого взяли на работу? Он же одним своим видом кого угодно отпугнет.
-Привет, старик. Идем, кое-что покажу.
Он покорно плетется за мной, таща за собой швабру, которая оставляет длинный мокрый след.
Я указываю на огромную лужу.
-Что это?
Его ответ гениален.
-Вода.
Я едва не захлебываюсь от возмущения.
-Вода? Неужели? А я думал, это виски. И что же здесь делает вода?
Его лицо заливает краска.
-Я сейчас уберу. Простите. Не заметил.
Он покраснел. Как мило! Нет, этого мне недостаточно. Я вырываю из его не то рук, не то клешней швабру и начинаю с силой тереть ею пол, так, что брызги летят во все стороны. Уборщик молчит, прижимаясь к стене. Мне кажется, в его глазах стоит страх. Вот это уже неплохо.
Но я продолжаю усиленно тереть пол.
-Вот! Вот так, черт тебя дери! Вот так надо работать! За что ты получаешь деньги, сраный имбецил?!
Он молчит, лишь ещё пуще краснеет.
Я отдаю ему швабру и вскрикиваю от резкой боли в пальце. Дьявол! Кажется, посадил занозу. Чертова швабра!
-Что с вами?
Я больше не могу сдерживаться. Бью его по лицу, сильно. Голова мужчины откидывается назад, глаза расширяются от изумления. Он отступает от меня на несколько шагов, прижимая к себе свою швабру, как возлюбленную. След от руки горит на его щеке.
Я понимаю, что слегка перегнул палку. Достаю из кармана несколько мятых банкнот (новые и ровные пригодятся для банкомата, не могу давать их каждому встречному) и протягиваю уборщику.
-Извини. Немного погорячился. Вот тебе двадцать баксов, забудь об этом инциденте.
Он осторожно, будто опасаясь ещё одного удара, берет деньги. Он все ещё молчит. Обычно я ценю молчание, но не в этот раз. Он будто язык проглотил.
-Все нормально, сэр.- говорит наконец уборщик и прячет деньги в кармане.
Иногда я перегибаю палку. Но я понимаю свои ошибки, значит я не безнадежен, правда? К тому же, я не люблю, когда люди проверяют, насколько я терпелив. Это меня бесит.
Совещание наконец-то завершилось, Джордж Эйнхолд и его дружки ушли. Мы с Ральфом остались одни в большом кабинете.
Он задумчиво крутит в руках ручку. Его рыжие волосы слегка поблескивают от геля. Ему всегда приходится пользоваться гелем, иначе они торчат.
-Ну, что думаешь?- спрашивает он.
-Думаю, что пора кого-нибудь убить.
Ральф смеется. Ему нравится мое своеобразное чувство юмора. Вот только никакого чувства юмора у меня нет и в помине. Я признаю это и не стыжусь. Я могу рассмеяться над пошлой шуткой где-нибудь в баре, но сам едва ли смогу выдать что-нибудь смешное.
-Как у вас с Элли?
О черт, опять он об этом. Почему же его так интересуют наши с Элли отношения?
-Все по прежнему, Ральф. Думаю пригласить ее в кино в эту субботу. На какую-нибудь мелодраму.
Ральф делает вид, что его тошнит.
-Помилуй, Рон! Ты такое выдержишь?
-Я постараюсь.
На самом деле я собирался вначале позвонить Элли и серьезно с ней поговорить. Чтобы выяснить, как она настроена. Не хочу той же истории, что вышла с рестораном. К тому же, в кино она вряд ли будет такой же болтливой. По крайней мере, я на это надеюсь. Надо только выбрать правильный фильм, который наверняка ее увлечет.
-А я вот думаю за Джулией приударить.
-Которая с отдела кадров? У нее же квадратная задница!
Ральф вновь смеется, поднимается со стула, собирает бумаги.
-Нормальная. Зато спереди все отлично. Получше, чем у многих.
-Ну что ж... На вкус и цвет.
Вечер подкрадывается незаметно, хотя я ничем особо не занимаюсь. Бумажную работу за меня делают секретарши, а мы с Ральфом едем в хороший клуб.
Я замечаю интересную блондинку возле стойки. Пригладив волосы, иду к ней, но в последний момент замечаю, как к ней подходит какой-то парень в отвратительной розовой рубашке, улыбается, начинает о чем-то с ней говорить. Вот ублюдок!
Я стою поодаль и наблюдаю за ними. Несколько раз меня окликивает Ральф, но я делаю вид, что не слышу из-за громкой музыки.
Я терпеливо жду. От вспыхивающих и гаснущих красных, желтых, синих огней у меня начинает болеть голова. И когда я уже начинаю думать, что оно того не стоит, парень в розовой рубашке, пробормотав что-то в ухо девушке, идет в сторону туалета. Я двигаюсь следом.
Возле двери оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто не смотрит на меня. Захожу внутрь и беззвучно закрываю дверь.
Парень в розовой рубашке стоит перед зеркалом и моет руки. Горячая вода шумит, он не слышит и не замечает меня.
Я подхожу к нему, встаю сзади. Он сосредоточенно трет мылом руки, не глядя в зеркало. А зря.
Я быстро одеваю перчатки и достаю нож. Я ни разу не брал его голыми руками, на нем нет моих отпечатков - и не будет.
Я вонзаю длинное тонкое лезвие в горло парня. Он пытается закричать, но я закрываю ему рот. Кровь льется вниз по его шее, капает на пол. Кажется, я чувствую ее запах. Парень вырывается, но я держу его крепко. Постоянные занятия в тренажерном зале дают о себе знать. Я не вынимаю нож. Если вытащу - кровь брызнет слишком сильной струей и запачкает мой дорогой костюм. К тому же, едва ли я смогу убедить кого-то в том, что это всего лишь кетчуп. Несколько капель все-таки попадают мне на рукав. Это не смертельно, едва ли кто-то заметит. Тело становится мягким, парень больше не сопротивляется. Я смотрю на него в зеркало и вижу, что глаза его уставились в неведомую пустоту. Держа его за подмышки, начинаю тащить его в сторону одной из кабинок. Открываю ее ногой, осторожно разворачиваюсь. Нож в горле мертвеца при этом болтается, грозя выпасть и обдать меня брызгами крови. Я хватаюсь за рукоятку и вгоняю его поглубже. Усадив труп на унитаз, я привожу себя в порядок. Прическа сбилась, нужно поправить. Я снимаю перчатки и выхожу из туалета. Грохот и мерцающий свет вновь набрасываются на меня со всех сторон. Я вижу ту девушку. Почему-то, мне больше не хочется к ней подходить. Запал прошел, огонь в груди угас. Но она сама идет в мою сторону. Что ей надо?
-Вы не видели парня в розовой рубашке?- спрашивает она у меня. -Он ушел в туалет, но до сих пор не вернулся.
-Я убил его только что.- отвечаю я ровным голосом.
-Ха-ха. Очень смешно.- надув губы, она возвращается к стойке. Минут через десять она забудет и о своем мимолетном друге, и обо мне. Алкоголь поможет.
Я выхожу из жары и грохота на прохладный свежий воздух. Ральф, наверное, уже уехал, он не задерживается надолго. Думаю, мне тоже пора идти.
Утром обнаруживаю на своем мобильном три пропущенных входящих от Элли и один от Ральфа. Отдаю предпочтение последнему. Голос друга заметно дрожит.
-Ты представляешь, что сейчас сообщили в новостях?
-
Фондовый рынок рухнул?
-Нет. В туалете клуба, где мы вчера были, нашли труп. Какого-то парня зарезали.
Я начинаю хмуриться. Вспоминаю, что слегка погорячился вчера, но подробности произошедшего уже вылетели из головы.
-Серьезно?
-Да. Ты представляешь? Настоящее, твою мать, убийство! Труп нашла какая-то девка. Ну почему не я? Почему не я, черт побери?
Я едва удерживаюсь от смеха. Вот за что я люблю этого парня!
Минутку. "Какая-то девка". Не та ли блондинка, на которую я поначалу положил глаз? Надеюсь, она не запомнила мое лицо.
-И кого подозревают? Поймали кого-нибудь?
-Нет, конечно. Там полно народу, убийцей может быть кто угодно. А на ноже никаких отпечатков.
Я улыбаюсь. Что ж, хорошо. Сработано чисто. Несмотря на мою импульсивность, я достаточно ответственно подхожу к делу, хотя редко продумываю все до мелочей - чем более подробен план, тем меньше шансов, что он сработает.
-А эта девушка... Она сказала что-нибудь?
-Без понятия. Друг, я же не коп. Рассказываю лишь о том, что уже всем известно.
Я не боюсь, что меня поймают. Я не знал ни одного из убитых мною людей, а они не знали меня. Ко мне не ведет ни одна нить. В крови не мои руки, а лишь одетые на них перчатки.
Почему я делаю это? Я не знаю. Я нормальный человек, клянусь. Просто иногда у меня возникают странные, нехорошие желания...и я не могу бороться. Мои действия совершенно спонтанны, зачастую я сам не знаю, каким будет следующий мой поступок. Меня нельзя ни в чем винить, просто я не такой как все.
Лишь однажды мной заинтересовалась полиция. Я в порыве страсти (или ещё чего-то) убил проститутку - задушил ее же чулками. К счастью, мне удалось убедить копов в своей невиновности. Да, я был ее клиентом в тот вечер, но от меня она ушла целой и невредимой - так я им сказал. Они поверили. Обвинять молодого преуспевающего бизнесмена с безупречной репутацией в убийстве шлюхи? Просто смешно.
С тех пор мне везло. Ни свидетелей, ни улик - я не оставлял ничего. В моменты, когда мной овладевала непонятная жажда крови и чужих страданий мой разум не туманился - наоборот, он становился ещё более ясным и острым, я словно начинал видеть объемнее, больше, дальше. Но зато потом наступала темнота - я часто забывал о произошедшем. Лишь утренние новости или маленькие капли крови на одежде напоминали мне утром о моей вчерашней охоте.
Скольких я убил? Я не знаю. Жалко ли мне их? Тоже не знаю. Скорее да, чем нет. Ведь они в большинстве своем были ни в чем невиновны. Просто столкнулись не с тем человеком.
Но вот во вчерашнем убийстве в клубе я не раскаиваюсь. Ведь вчера передо мной была цель, я уже видел ее, шел к ней - а он опередил меня, чертов мерзавец! Будь у меня такая возможность, я бы убил его ещё раз, причем убивал бы медленно и жестоко, чтобы он мучился. Я бы отрезал ему пальцы и заставил его съесть их. Я бы отпилил ему ногу. Выковырял бы глаза, вынул бы сердце! Да, вот так я поступил бы!
Я вдруг понимаю, что до сих пор держу возле уха мобильный. Ральф оборвал связь, экран потух. Стоит тишина. Я уже хочу убрать его в карман, но он оживает в моей руке.
Звонит Элли. Я же собирался сам ей позвонить, но забыл.
-Привет, милая.
Называл ли я ее "милой" раньше? Никак не могу вспомнить.
-Почему ты не брал трубку, Ронни?
Я сжимаю телефон так, что ещё немного - и он, кажется, треснет. Элли тоже в курсе, что мне не нравится, когда меня так называют. Она делает это назло, как Ральф, или просто из-за своей забывчивости?
-Я крепко спал. Иногда так отрубаюсь, что из пушки не разбудишь. Слушай, мне пора на работу...
Элли перебивает меня, и у меня по телу пробегает дрожь. Человека, который меня перебивает, я обычно хочу схватить за волосы и бить головой об стену.
-Да брось, давай сходим куда-нибудь! Есть отличный ресторанчик, я бывала там пару раз с Синтией. Там подают превосходный десерт!
Я почти чувствую, как у меня кипит мозг. Синтия? Ещё одна подружка Элли? Сколько же их у нее?
-Извини, я правда не могу. Может, в субботу? Можем и в кино сходить.
-Работа тебе важнее, чем я? Ну смотри. Если и в субботу найдешь какую-то отговорку, между нами все кончено.
Я едва удерживаюсь от смеха. Так и хочется спросить: "А разве что-то было?"
Ещё один факт: я не испытываю к людям любви. Ни к друзьям, ни к тем, кого хочу затащить в постель. Я никого не люблю. И меня это устраивает. Если мне приходится расстаться с каким-то человеком, я лишь холодно рассчитываю все плюсы и минусы этого расставания. Никаких чувств - простая математика. Никакой боли, никаких страданий.
Элли - временное увлечение, я это знаю. И она, наверное, где-то в глубине души, тоже. Но такова уж людская природа: даже понимая, что худшего не избежать, человек все равно не теряет надежду. Мне это кажется серьезной слабостью...
Сегодняшний день был таким серым и не запоминающимся, как и сотни до него. Несколько разговоров, несколько подписей в нужных бумагах, несколько звонков - и много часов безделья, сидения в своем кабинете, раскуривания сигарет и прослушивания музыки. Таковы мои тяжелые трудовые будни.
Настоящая жизнь начинается вечером.
Я, Ральф, Джерри Ромео, еще несколько каких-нибудь парней из офиса, чьи имена частенько вылетают из моей головы - мы все собираемся и идем в клуб, в стрип-бар, в кафе. Мы пьем, много курим, цепляем девчонок. В общем, развлекаемся. Но на меня общее веселье обычно не действует. Я хожу по всяким злачным местам с этими придурками лишь по двум причинам. Первая: я люблю ощущать собственное превосходство. Я слушаю их тупые разговоры, их пошлые шуточки, смотрю на их раскрасневшиеся от алкоголя лица и понимаю - они просто ничто. Биомусор. Дорожка, об которую люди вроде меня просто вытирают ноги. Я впитываю их глупость и мерзость и ощущаю себя почти что богом. Потому что понимаю, что все, о чем они говорят, имеет для них огромное значение - а для меня это всего лишь пустой звук. Я чувствую, что я выше всего этого. Называйте это манией величия, если хотите. Вторая причина: эти походы помогают избавиться от моей ярости.
Сегодня мы пошли в стрип-бар. Я сижу за столиком, покрытом черными сигаретными пятнами и пеплом, пью какое-то непонятное пойло и смотрю на девицу, что крутится вокруг шеста. Ее ноги, ее высокая грудь - все это возбуждает меня, но не так сильно, как их.
Я украдкой поглядываю на моих товарищей. Они глядят на стриптизерш разве что не с открытыми ртами, их глаза блестят, на лбах выступает пот. Они уже достаточно пьяны, чтобы возбудиться от вида всего, у чего есть пара круглых холмов и пещера, но еще не настолько, чтобы наброситься на какую-нибудь из них. Они никогда не переступают эту черту, они ведь..."не так воспитаны". Они "знают меру".
Они похожи на детей, перед которыми трясут конфетой, приговаривая: "Вот съешь супчик, тогда получишь и сладкое". Только конфету они сами от себя прячут, а тошнотворный суп хлебают чисто по привычке.
"Моральные устои", "законы", "порядок", "правила поведения". Сколько всяких глупостей понапридумывали люди, чтобы ограничить собственную свободу! Я ненавижу все это. Я ощущаю почти физическую потребность в уничтожении всей этой мерзости... Можете назвать меня сумасшедшим.
Белокурая стриптизерша, сильно напоминающая мне ту девушку из клуба, снимает последнюю преграду - белые шелковые трусики. Я почти слышу, как учащается сердцебиение у сидящего рядом со мной парня...как там его? Джон Старлен? Неважно. Я не помню имена тех, кто мне совершенно безразличен.
Вновь повинуясь внезапному порыву, я встаю из-за стола, едва не опрокидывая бокал, и кричу, пытаясь прорваться сквозь грохот музыки:
-Сколько за ночь?
Она делает вид, что не слышит. Продолжает изгибаться, извиваться всем телом, как змея.
Я повторяю свой вопрос, громче. Смутно чувствую, как Ральф дергает меня за рукав, просит меня сесть. У меня проскальзывает мысль, что он не должен этого делать. У меня дорогой костюм, его нельзя запачкать или порвать.
Девушка наконец обращает на меня внимание и кричит в ответ, сложив ладони рупором:
-Я не проститутка, дружок! Дрочи, если хочешь, я разрешаю!
И она смеется. Черт побери! Она смеется надо мной!
Такого я простить не могу. Ральф, успевший немного изучить мой характер, понимает, что ничего хорошего из всего этого не выйдет, вновь дергает меня за рукав, прося сесть, но я не слушаю его. Эта сука позволила себя насмехаться надо мной!
Вырвавшись из рук Ральфа, я иду к сцене, где танцует стриптизерша. Девушка продолжает как ни в чем ни бывало вертеться, ловя на себе похотливые взгляды. Меня она всерьез вообще не восприняла. Это серьезная ошибка, очень серьезная.
Я останавливаюсь, смотрю снизу вверх на танцовщицу. Она улыбается, замечая мой взгляд, и крутит правой рукой, сжатой в кулак, имитируя мастурбацию. Я улыбаюсь в ответ и говорю:
-Ты говоришь, что ты не проститутка, но ведешь то себя как настоящая шлюха. Ты считаешь себя танцовщицей, но на самом деле ты лишь...торговка. Торговка собственным телом. Это место - просто витрина. Скоро начнутся полноценные торги. Так зачем же ты ломаешься, зачем корчишь из себя недотрогу?
Я с удовлетворением слежу за тем, как она меняется в лице. Улыбка исчезает с ярко-красных губ, огонь в глазах блекнет.
-Пошел к черту, шизанутый урод!
Все также ухмыляясь, я возвращаюсь к столу. Ральф смотрит на меня настороженно.
-Что ты ей сказал?
-Всего лишь объяснил ей кем она является. В общем, совершил доброе дело.
И я действительно так считаю. А вы со мной не согласны?
Мои "друзья" начинают разбредаться по домам. Время позднее, дома их ждут жены. Остаемся за столиком лишь я и Ральф, однако вскоре и он начинает собираться.
А я все сижу. Жду. Смотрю на эту девицу, слежу за ней, как крокодил, едва высунув морду из воды, следит за пришедшей на водопой антилопой. Я терпелив. Мне не впервой ждать.
Наконец девушка скрывается где-то за кулисами. Я жду ее у выхода, укрывшись в тени. Стриптизерша, которую в одежде и узнать то тяжело, проходит мимо, не замечая меня. Я пару секунд смотрю ей вслед, потом иду за ней.
Мне просто хочется поговорить с ней. Я и пальцем ее не трону, таких планов у меня нет. Я надеюсь, что здесь она будет разговорчивей. Может, даже согласится проехаться со мной куда-нибудь.
Ее серая куртка тускло поблескивает впереди. Я иду сзади, метрах в десяти. Редкие огни автомобилей выхватывают из тьмы силуэт девушки.
Я вижу, как она сворачивает в какой-то проулок, и ускоряюсь. Впереди - трущобы, там легко затеряться.
Я сворачиваю в том же месте, но обнаруживаю лишь пустую дорогу, освещенную единственным тусклым фонарем. Я в недоумении. Она не могла так быстро исчезнуть!
Я слышу шевеление за спиной. Женский голос шепчет мне прямо в ухо:
-Не надо за мной идти, иначе можешь нарваться на неприятности. У меня есть хорошие друзья, которые тебя в два счета отправят в больницу.
Я чувствую, как лицо заливает краска, а руки сами собой сжимаются в кулаки. Во мне клокочет ярость - дикая, неудержимая. Я чувствую, что мне нужно уйти, уйти скорее, пока не случилась беда, но что-то держит меня на месте.
Я медленно оборачиваюсь. С прежней улыбочкой эта сука смотрит на меня.
-Ну что? Все еще хочешь снять меня?
Я улыбаюсь в ответ.
-Нет. Уже нет.
И достаю револьвер.
Один выстрел, едва слышный хлопок (на дуло навинчен глушитель), и стриптизерша падает на землю, ее глаза широко открыты от изумления. Я вижу пятно крови на ее куртке, вижу дымящуюся черную дырку, и испытываю огромное удовлетворение.
Я опускаюсь рядом с ней на колени, приподнимаю ее голову. Девушка еще жива, ее трясет. Широко распахнутыми, полными ужаса глазами она смотрит на меня. Мне нравится этот взгляд.
-Мне опасно отказывать, а еще опаснее - угрожать. Жаль, что ты поняла это слишком поздно.
Она пытается что-то сказать. Я наклоняюсь, чтобы лучше слышать.
-Мои... мои друзья найдут тебя. Они убьют тебя, они отрежут тебе...
Из ее рта льется кровь, течет по губам. Повинуясь невиданному порыву, я целую эти губы, слизываю кровь, глотаю ее.
А когда отрываюсь от нее, девушка уже мертва.
Я встаю, прячу оружие, вытираю губы и спокойно выхожу из проулка.
Я не чувствую себя преступником. Я сделал то, что должен был, не более того.
Утром я чувствую себя хреново. Голова раскалывается, будто я весь вечер пил. Может, я отравился, глотнув крови этой шлюхи?
Телефон трезвонит так, что мне кажется, будто мне в голову вонзили отбойный молоток. Я беру трубку. Элли.
-Милая, мне не очень хорошо, так что...
-Ронни, ты помнишь, что ты обещал?
Я бью себя по лбу. Сегодня же суббота, черт побери!
-Ох, помню, помню конечно. Но мне сегодня так плохо... черт, кажется, скоро вырвет... вряд ли я смогу пойти куда-то.
-Но Ронни!
У меня нет сил, совсем нет. Я обрываю связь, но телефон тут же вновь звонит у меня в руке.
-Элли, я серьезно...
-Мы знаем, что это ты. Дениз видела, как ты пошел за ней следом.- говорит незнакомый мужской голос.
Я на миг отрываю трубку от уха. Какой-то неизвестный номер.
-Кто это?
-Ты просчитался, засранец. Скоро встретимся.
Гудки. Чувствуя нарастающий страх, я подхожу к окну, смотрю вниз. Возле дома незаметно никаких подозрительных личностей, да и с двадцатого этажа меня вряд ли кто-нибудь разглядит, но я все равно задергиваю шторы.
Неужели я в чем-то допустил ошибку? Как и прежде, подробности произошедшего уже стерлись из моей памяти. Но ведь я никогда не оставляю следов, верно? Даже во время самого дикого, самого безумного приступа жестокости моя голова не перестает работать. Я не становлюсь слепым.
Может, кто-то из танцующих девиц, подружек этой сучки, настучал? Ах да, незнакомец упомянул какую-то Дениз. Наверное, это одна из стриптизерш. Они могли обратить на меня внимание, уж очень долго я просидел в этом чертовом стрип-клубе. К тому же, кто-то наверняка слышал наш с ней разговор. Вот в чем была моя ошибка: мне не нужно было говорить с ней. Можно было дождаться ее, но вот разговаривать в присутствии нескольких десятков свидетелей не стоило.
Собравшись с духом, я взял телефон и позвонил на незнакомый номер. Прождал почти две минуты, но трубку никто не взял. Ладно... Пора посмотреть утренние новости. Может, там расскажут про проститутку...ах, прошу прощения, танцовщицу, застреленную на тихой улочке.
Однако ни по телевизору, ни по радио, ни в газетах об этом ни слова. Город большой и злой, здесь все время что-то происходит. Может, через пару дней напишут какую-нибудь маленькую заметку в углу одной из последних страниц какой-нибудь газетенки, но пока найдутся дела поважнее.
Позвонивший мне человек явно угрожал мне. Судя по всему, он хочет отомстить за убийство подружки. Сейчас на его стороне внезапность. Он каким-то образом узнал обо мне, узнал мой номер телефона, может и адрес, а вот я о нем не знаю ничего. Значит, пора восполнять этот пробел. Сделать эту игру честной.
Чего от меня ждет этот человек? Скорее всего, что я закроюсь у себя дома на все замки и буду трястись от ужаса при каждом шорохе. Честно говоря, в первые секунды после его звонка я именно так и хотел поступить, но это был лишь краткий приступ слабости.
Нужно вернуться в стрип-бар. Вот чего этот гад точно не ждет.
Час спустя я вышел из дома. Я старался идти спокойно, но все равно вздрагивал при каждом шорохе.
На улице светло и солнечно. Отличный день для небольшой прогулки.
Но вначале нужно зайти в магазин одежды.
Мне подошел первый попавшийся. Там нет дорогостоящих костюмов от известных модельеров, и это хорошо. Мне не нужно выделяться из толпы.
Купив все, что мне приглянулось, я вернулся домой и начал свое перевоплощение. Через полчаса из зеркала на меня смотрел парень в простой синей куртке, в бейсболке, с дешевенькими кроссовками на ногах. Вместо дорогих брюк обычные потертые джинсы. Ну и солнцезащитные очки - куда ж без них? А учитывая, что сегодня и правда светит солнце, я не буду выглядеть в них идиотом.
Я снял дорогие "Ролексы" и надел часики за двадцать баксов. Чуть не забыл. Такая ерунда могла бы меня выдать.
Теперь нужно дождаться вечера. Часов в шесть стрип-бар уже будет работать.
Несколько раз мой телефон принимался звонить. Два раза это была Элли, один - Ральф. Я не брал трубку. Мне казалось, что стоит мне хоть на миг снять маску, хоть немного поговорить с кем-то из моего настоящего окружения, как грим, который я наносил с такой тщательностью, расколется и посыпется. Я теперь - другой человек, и должен соответствовать своему образу.
Незнакомый номер не звонил ни разу. В моей душе уже начала зарождаться надежда, что все это просто какая-то глупая шутка.
В полшестого я вышел на улицу. Шел поближе к толпе спешащих на работу или с работы людей, старался слиться с этой массой, хотя чувствовал себя при этом, честно говоря, неуютно.
Вот и бар. Вывеска, изображающая бокал с коктейлем, уже переливается красным, желтым и розовым цветами. Изнутри доносится музыка.
Я вошел. Пока тут немноголюдно. Только на двух сценах из шести уже вертятся девушки. Я пытаюсь вспомнить, видел ли их вчера, но ничего не получается. Все словно в тумане.
Сняв очки (в помещении, в солнцезащитных очках - я же не дурак) я иду по узкому проходу в сторону сцены. Дениз... Тот парень совершил серьезную ошибку, назвав имя сдавшей меня девки.
Людей в баре мало, несколько парней сидят за самым дальним столом, ещё несколько примостились возле самой сцены и с вожделением глядят на широко расставившую ноги девушку с рыжими волосами. Меня передергивает от одного вида их блестящих глаз и раскрытых ртов.
Я вижу скучающую официантку и иду к ней.
-Извините, как мне найти Дениз?
Официантка смотрит на меня мутными глазами.
-Она в раздевалке вроде. А вы кто?
Я предпочитаю не отвечать на этот вопрос и иду дальше. Вижу дверь, предназначенную для персонала, вхожу и оказываюсь в тускло освещенном коридоре. Здесь моим глазам предстает достаточно интересная сцена.
Лысыватый мужик в черном потрепанном костюме отчитывает полуголую девушку, которая, судя по всему, находится на грани слез.
-Ты должна быть терпимей, идиотка! Ты своим поведением всех посетителей распугаешь! Ну цапнул он тебя за ногу - ну и что? Умерла от этого? Ты знала, на что шла, устраиваясь на эту работу. И прекрасно понимала, что приходят сюда не только добренькие дяди, любящие тихо-мирно поглазеть на обнаженных цыпочек и сунуть им в трусики пару баксов, но и озабоченные и обозленные ублюдки, которым не на ком больше срывать свою злобу и некуда совать палку!
Плечи девушки тряслись. В глазах заблестели первые слезы.
-Он чуть не повалил меня... Если бы не охранник, он бы меня изнасиловал!
Администратор (или кто он там) наконец-то замечает чужака.
-Сюда нельзя, мистер. Пожалуйста, вернитесь в зал.
Я обворожительно улыбаюсь.
-Мне нужно поговорить с Дениз. Она работает сегодня?
Взмахом руки лысый отправляет девушку обратно в раздевалку и поворачивается ко мне.
-Допустим. А вы, собственно, кто?
Я достаю из кармана несколько карточек с фотографиями полуобнаженных девушек, держу их осторожно, за край, закрывая пальцем название сайта, откуда я эти картинки скачал и распечатал.
-Я фотограф, работаю в пока не очень известном журнале. Нам нужны новые лица. Я на днях уже приходил сюда и эта девушка, Дениз, меня впечатлила. Я хотел бы поговорить с ней.
У лысого чуть глаза на лоб не полезли.
-Вы серьезно? Журнал заинтересовался...стриптизершей?
-Совершенно серьезно, сэр.
Я чувствую, что еще немного - и достану револьвер. Этот парень начинает меня раздражать.
-Что ж, ладно. Раздевалка номер 3.
Бросив на меня еще один удивленный взгляд, он уходит дальше по коридору. Я некоторое время иду следом, приглядываясь к тусклым золотистым цифрам на дверях.
Вот и номер 3. Я вежливо стучусь.
-Войдите!
Внутри довольно сумрачно, пахнет духами, помадой, мылом, самой разной косметикой. Девушка в короткой юбке и белой майке сидит перед зеркалом и листает журнал. Когда она оборачивается, я мгновенно узнаю ее. Да, она танцевала вчера вечером. И наверняка слышала наш недолгий разговор с той девушкой. Черт... "той девушкой"! Я даже имени ее не знаю.
Вопрос сейчас был в другом. Узнает ли меня Дениз?
Ее зеленые глаза ощупывают мое лицо, словно мягкие пальцы. Ни тени страха не мелькает в них.
-У меня такое впечатление, что я видела вас недавно. Кто вы?
У меня из груди вырывается едва слышный выдох. Я испытываю облегчение.
-Вполне возможно, что вы уже замечали меня. Я был тут пару раз. Я фотограф. Снимаю для одного журнала. Меня зовут Джейсон Ли.
Я протягиваю руку. Дениз нерешительно пожимает ее и тут же высвобождается.
-Неужели вас заинтересовала моя скромная персона?
Она поворачивается к зеркалу, поправляет что-то в прическе. В ее иссиня-черных волосах частично отражается тусклый свет лампы.
-Заинтересовала, причем очень даже. Вы идеальны, Дениз. Вы - само воплощение красоты и женственности. Вы будете прекрасно смотреться на обложке нашего журнала.
Ее лицо заливает краска. Я умудрился смутить стриптизершу? Да я чертовски талантлив.
-Ладно. И что же я буду должна вам за этот миг славы? Оказаться в постели с вами и со всем вашим начальством?
-Только со мной.- ухмыляюсь я и тут же добавляю: -Шутка! Конечно, же вы ничего нам не должны. Все, что от вас требуется - это придти вот по этому адресу, надев что-нибудь эротичное.- я протягиваю ей листок бумаги, где записан адрес.
Дениз вертит бумажку в руках, потом как-то снисходительно улыбается.
-Я думала, у вас должна быть какая-то профессиональная визитка.
Я пожимаю плечами.
-Пока не обзавелся. Вы придете? Чем скорее, тем лучше. Новый выпуск нашего журнала уже на подходе.
-Приду. Но учтите: голой я сниматься не буду.
Я едва удерживал смех. Откуда столько скромности у стриптизерши?
-Разумеется. До скорой встречи, Дениз.
Конечно же, я дал ей не свой настоящий адрес. По дороге сюда я заметил домик, вполне приличный, на котором висело объявление об аренде. С хозяином я пока не созванивался, но вряд ли это окажется большой проблемой: я предложу ему хорошую сумму.
Через час дом, расположенный всего в паре миль от стрип-бара, был в полном моем распоряжении. Хозяин дома, услышав, сколько я готов заплатить за недельную аренду, чуть не поперхнулся и пулей примчал сюда. Половину я ему уже заплатил, остальное отдам позже. Возможно, я справлюсь гораздо быстрее, чем за неделю.
Прошло два дня. Я обустроил одну из комнат так, чтобы она хоть немного напоминала фотостудию - расклеил по стенам якобы сделанные мной фотографии, одну стену покрыл белыми обоями, служившими идеальным фоном, а по центру всей этой красоты поставил большую, профессиональную камеру.
Теперь оставалось только дождаться Дениз.
Я не решался возвращаться в свою квартиру из опасений, что там меня уже поджидают. Может человек, звонивший мне, просто трепач, пустозвон, у которого слова и дела никогда не пересекаются, а может он похож на меня - такой же упорный, готовый на все ради достижения цели. Я не хотел рисковать.
И вот в мою дверь позвонили. На пороге стояла Дениз и одета она была потрясающе. Я чуть не затрясся от возбуждения.
-Привет. Как я выгляжу?
-Просто великолепно...- выдохнул я и отошел в сторону, пропуская ее.
Дениз положила на диван сумку, которая, кажется, едва закрывалась. Видимо, Дениз принесла и другие свои наряды.
Я беру в руки камеру и указываю на диван.
-Присядь. Хочешь выпить чего-нибудь?
-С удовольствием.
Но едва я отворачиваюсь, как чувствую, как холодная сталь прижимается к моей шее.
-Неужели ты правда думал, что я не узнаю тебя, сволочь? Да одень ты хоть шотландскую юбку и отрасти бороду до пояса - я твою рожу на всю жизнь запомнила!
Мне даже немного лестно слышать такое.
-И что ты сделаешь? Убьешь меня?
Она тяжело дышит мне в ухо. Я чувствую, как дрожит ее рука.
-Убью, можешь не сомневаться!
Я резко оборачиваюсь. Дениз вскрикивает, но пистолета не опускает. Я хватаю ее за руку и поднимаю ее выше, прижимаюсь к дулу лбом. В глазах Дениз стоит ужас.
-Ну давай, стреляй! Чего же ты ждешь?
Я знаю, что играю с огнем. Знаю, что хожу по канату, натянутому над бездной, и мне это нравится. Я по настоящему кайфую. Вот ради таких моментов стоит жить! Глядя в глаза смерти ты чувствуешь настоящий вкус жизни.
Проходит почти минута. Наконец я без проблем выхватываю оружие из рук Дениз и отталкиваю ее к дивану. По щекам девушки текут слезы.
Я вновь дышу размеренно. Сердце немного успокаивается, в груди появляется какая-то легкость.
-Ты одна из тех людей, которые никогда не смогли бы убить другого человека.- я засовываю пистолет за ремень и беру в обе руки камеру. -Тебе, я думаю, не стоило и пытаться. Ты же знала, чем это кончится?
Она молчит, исподлобья глядя на меня.
-Сюда уже едет Фрэнк! Я дала ему этот адрес, он будет тут совсем скоро!
Я не могу понять, блефует она или говорит правду, да меня это сейчас и не волнует. Я буду решать проблемы по мере их поступления.
-Я всегда рад гостям, Дениз. Мне вот что интересно: кем приходилась тебе эта девушка?
Глаза Дениз вновь блестят от слез, теперь это слезы ярости.
-Маргарет была моей сестрой, сволочь! А Фрэнк - ее жених, и он отомстит за нее! Он уже в пути!
-Понял, понял. Он надерет мне зад, все ясно. Пошли в комнату. Я обещал фотосессию - обещания я выполняю.
Я хватаю ее за локоть и тащу в комнату. Она сопротивляется, дерется, но меня это лишь раззадоривает.
Я указываю на белую стену.
-Встань вон там, цыпочка.
Она не двигается с места.
-Не заставляй дядю-фотографа повторять дважды. Вставай.
Она подходит к стене, на ее лице написаны ужас и бессильная злоба. Думаю, злится она в основном на себя, за свою слабость. Ну что поделать, не каждый умеет убивать.
-Прими какую-нибудь красивую позу. Если будешь хорошо себя вести, я не убью тебя.
-Ври больше, сукин сын!- кричит Дениз и показывает мне средний палец.
Я не обижаюсь. Более того, мне это даже нравится.
-Умничка. А теперь то же самое, только глядя в камеру. Давай-давай.
Я делаю пару снимков. Не то чтобы очень хороших, но для личной коллекции вполне неплохих. Теперь пора двигаться дальше.
-Раздевайся, красавица. И не стесняйся, дядя-фотограф уже видел голых девочек.
-А иди-как ты к черту, сраный извращенец!
Такой ответ меня не устраивает.
-Не глупи, Дениз. Раздевайся. Всего несколько снимков - и ты будешь свободна. Если будешь валять дурака - я засуну тебе во влагалище ледяную бутылку шампанского, и у тебя создастся впечатление, будто сам айсберг из фильма "Титаник" трахает тебя.
Вот это на нее действует. Нехотя она снимает юбку, рубашку, затем лифчик и трусики. Я с удовольствием любуюсь ее грудью.
-Ты прекрасна, Дениз. Совсем как твоя сестра. Повернись задом и наклонись.
Она не шевелится. Стоит, в чем мать родила, глядя в нацеленный на нее глаз камеры, и дрожит, будто от холода.
-Я дважды не повторяю, милая. Выполняй.
Сморщившись, она поворачивается спиной и наклоняется.
-Прекрасно. Раздвинь ягодицы.
Она молча повинуется. Я бросаю быстрый взгляд в окно. Не подъедет ли к дому какая-нибудь неизвестная машина? Пока все тихо.
Я делаю ещё несколько снимков.
-Супер. Теперь повернись сюда и подними трусики.
И этот приказ она безропотно выполняет.
-Возьми их в зубы, Дениз.
Ее глаза становятся почти круглыми от изумления.
-Ты...ты больной урод!
-Выполняй. Возьми трусы в зубы. Только расправь их, чтоб было видно, что это.
Она наклоняется, поднимает свои белые шелковые трусы. Смотрит на меня с мольбой во взгляде.
-Зачем ты это делаешь?
-Потому что мне так хочется. Давай, не стесняйся. Эти фотографии - для личной коллекции, они не будут нигде светиться.
Она сжимает свои трусы зубами, в глазах вновь блестят слезы. Я делаю три снимка.
-Замечательно. Можешь одеваться. Но прежде, чем ты уйдешь, я задам тебе несколько вопросов.
Она выплевывает трусы и вновь показывает мне средний палец. Потом поднимает их с пола, надевает, застегивает на спине бюстгальтер.
-Кто такой этот Фрэнк? Как он выглядит? Чем занимается?
Она наконец то вновь улыбается. И мне эта улыбочка не нравится.
-Я же могу соврать. Могу тебе целый пакет лапши вывалить на уши. Могу сказать что угодно. И ты мне поверишь?
Я достаю пистолет, открываю барабан и достаю пять патронов из шести. Потом не глядя прокручиваю его и закрываю.
-Давай сыграем в русскую рулетку.
Я подхожу к ней, приставляю пистолет к ее виску. Чувствую, как она дрожит. Вижу, как блестит покрытый капельками пота лоб. И еще больше возбуждаюсь.
-Если сейчас прогремит выстрел - ты уже никому ничего не расскажешь. Если же тебе повезет - ты ответишь честно на все мои вопросы. Ведь когда твоя ложь раскроется, я приду к тебе, и мы сыграем вновь. Только в этот раз патронов будет уже пять. Ну что, Дениз? Какое предложение выгодней?
-Пошел к черту...- шепчет она и зажмуривается, а я нажимаю на курок.
Сухой щелчок. Дениз вздрагивает и открывает глаза. Я уже убираю пистолет.
-Ну что ж, теперь...
Я не успеваю договорить - она бьет меня коленом в пах. Я кричу от боли и сгибаюсь пополам. Я чувствую, как Дениз пытается вырвать оружие из моих рук, и почему-то мне кажется, что в этот раз у нее хватит духу нажать на курок.
Собрав в кулак последние силы, я бью ее головой в живот, иду на таран, словно бык. Дениз падает, а я наваливаюсь сверху.
Она кричит и все еще пытается дотянуться до пистолета. Я хватаю ее руку и резко сгибаю. От нового вопля у меня звенит в ушах. Пистолет я отбрасываю подальше и достаю из кармана веревку.
-Ладно, дрянь! Не хочешь по хорошему - будет по плохому!
Она вырывается, царапается. От ее ногтей на моих плечах и запястьях остаются яркие красные следы. Но я уже почти не чувствую боли - меня охватывает ярость, а в голове зреет новый жестокий план.
Мне наконец удается связать руки Дениз. Потом я связываю и ноги, встаю, тяжело дыша, любуясь проделанной работой.
-Вот так, дорогая. Теперь ты похожа на куколку. Красивую, живую куклу.
-Это твой фетиш, урод?
Я беру ее сумку и начинаю в ней рыться. На самом дне нахожу мобильник. Открываю список контактов и сажусь на корточки рядом с Дениз.
-Который номер принадлежит Фрэнку?
-Да пошел ты!
Такие ответы начинают меня раздражать.
-Хватит шутить со мной. Иначе я принесу клещи и вырву с мясом твои замечательные ногти, все, один за другим.
Она глотает бессильные слезы.
-Вон тот, третий.
-Сейчас ты поговоришь с этим твои Фрэнком. Но для начала ответь: кто он такой и как так быстро на меня вышел?
-Он офицер полиции.
Я чувствую, как на миг застывает мое сердце. Черт! Полицейский? Я убил невесту полицейского?
-Я запомнила, как ты выглядишь, и описала Фрэнку. И он тут же вспомнил тебя. Он сказал, что тебя уже когда-то подозревали в убийстве - в убийстве проститутки. Но отпустили из-за недостатка улик.
-И старина Фрэнк, вместо того, чтобы обратиться за помощью к своим боссам, хочет лично поквитаться со мной?
-Да! Он убьет тебя! Он разорвет тебя на части! Он отомстит за Маргарет и за всех, кого ты убил!
Я слегка вздрагиваю.
-Ты считаешь, что я убивал еще кого-то? А доказательства у тебя есть?
Она смеется. Лежит, связанная, на полу, и смеется.
-Даже будь у меня доказательства - кто мне поверит, стриптизерше? Преуспевающий бизнесмен, молодой, с кучей друзей и хороших связей, из богатой и уважаемой семьи - убийца? Скорее меня саму посадят за решетку за клевету!
Я тоже начинаю смеяться.
-Ты права, Дениз, абсолютно права! И знаешь что? Я действительно убил многих. Десять...нет, наверное пятнадцать человек - это кого я еще смогу вспомнить. Мне нравилось смотреть, как течет их кровь. Мне нравилось слышать их крики. Я ловил от этого кайф. Иногда мне даже кажется, что я псих. Вот ведь глупость, правда?
Улыбка сползает с моих губ. Пора начать серьезный разговор.
-Сейчас ты поговоришь с Фрэнком. Ты скажешь, что сумела оглушить и связать меня. Попросишь его, чтобы он как можно быстрее приехал. Если я услышу что-то такое, что мне не понравится...или твой голос дрогнет тогда, когда он дрожать не должен...я убью тебя.
-Ты и так убьешь меня.- хрипло шепчет она.
-Возможно. Но я могу убить быстро, а могу мучить тебя... Несколько часов, дней, даже недель. Ты даже не представляешь, насколько выносливо человеческое тело. Чего не скажешь о разуме.- я постучал пальцем по виску. -Ты можешь свихнуться быстрее, чем умереть. Нравится тебе такая перспектива?
Дениз молчала, но я видел, что такая перспектива ее ни капельки не радует.
Я нажимаю на кнопку "вызов" и прикладываю телефон к уху девушки.
-Твой выход, милая.
Я отдаленно слышу гудки, а потом - уже знакомый мужской голос. С запозданием думаю о том, что, возможно, стоило включить громкую связь. Сейчас уже поздно, это может лишь навредить.
-Алло, Фрэнк?- голос Дениз чуть заметно подрагивает. Я решаю, что это простительно. -Я в его доме. Я... я связана! Он хочет убить меня!
Я вырываю из ее рук телефон и бью ее кулаком в лицо. Слышится хруст, девушка взвизгивает, из ее носа течет кровь.
-Глупая сука!
Я сам вступаю в разговор.
-Фрэнк, вы здесь?
-Да, Рональд. Прошу вас, не убивайте Дениз. Я запретил ей даже приближаться к вашему дому. Видимо, мне стоило посадить ее под замок.
-Видимо, стоило.- соглашаюсь я. -Приезжайте прямо сейчас. Адрес вы, как я понимаю, уже знаете. Мы с вами поговорим... И, я уверен, обойдемся без кровопролития.
-Все возможно. Только не убивайте Дениз.
Фрэнк обрывает связь. Я бросаю телефон на стол, наклоняюсь к стриптизерше и хватаю ее за волосы.
-Ты доигралась, шлюха!
Ее нос уже распухает, взгляд мутный от слез, но даже сквозь эту пелену я вижу ее ярость.
Я иду на кухню, а возвращаюсь с ножом. Не каким-нибудь большим, мясницким, а довольно маленьким, даже миниатюрным. Он гораздо удобнее в обращении.
-Я пообещал твоему полицейскому не убивать тебя, но вот про игры и забавы разговора не было.
Она кричит, видя нож в моей руке, а я просто наслаждаюсь ее криком, и вновь, в который уже раз, задумываюсь: а все ли в порядке с моей головой?
-Не бойся, пластическую операцию делать не будем. Не хочется портить такое милое личико. А вот прическа... Над ней поколдуем.
Я наклоняюсь, провожу рукой по ее волосам, вдыхаю аромат.
-Шампунь...медовый, да?
Я покрепче сжимаю нож. Мне больше подошли бы ножницы, но я их не нашел. Что же это за дом, где нет ножниц, черт побери?
-У тебя прекрасные волосы, Дениз. Мне искренне жаль обрезать их. Но...как знать? Некоторым девушкам очень идет короткая прическа.
Через пять минут криков, слез и отборного мата на полу рядом со мной лежала кучка черных, блестящих волос. А Дениз теперь походила на очень красивого мальчика.
-Скоро ты поймешь, что к чему, милая.
-Иди нахрен!
Я не выбрасываю отрезанные волосы, а аккуратно складываю их в пакет. Я понимаю, что времени у меня очень мало, но никак не могу отказать себе в этом маленьком удовольствии: взять хоть какой-то трофей.
-Теперь нам пора встать, дорогая. А то ты можешь простудиться.
Я поднимаю Дениз на руки, словно невесту, и несу ее к дивану. Она дергается, будто хочет, чтобы ее уронили, но я стойко выношу ее удары.
Я усаживаю девушку на диван и ухожу на второй этаж. Там я беру один из своих костюмов (принес с собой парочку - как знал, что пригодятся!), брызгаю на него мужскими духами, которые, я надеюсь, смогут перебить аромат меда (я внимателен к мелочам) и возвращаюсь к Дениз. Я застаю ее за интересным занятием: она пытается разорвать веревки на руках зубами.
-Не старайся. Скорее зубки сточишь.
Я расправляю костюм и показываю его Дениз.
-Он стоит три тысячи долларов. Ты столько и за год не заработаешь, верно?
Я сажусь рядом с ней на диван.
-Отодвинься от спинки, дорогая. Посмотрим, как он будет на тебе сидеть.
Я надеваю костюм на нее, всего лишь накидываю на плечи. Отхожу на метр, любуясь проделанной работой. Дениз смотрит на меня исподлобья и я почти слышу, как в ее голове крутятся шестеренки. Она силится понять, что же я задумал.
Я тоже напряженно думаю. Костюм, прическа... Что еще? Обычно я не продумываю свои планы до мелочей, но вот сейчас нужно быть внимательным.
Я щелкаю пальцами! Идея!
Достаю телефон, нахожу диктофон и включаю его. С минуту молчу, записывая тишину, потом начинаю говорить.
После этого хватаюсь за край дивана, на котором сидела Дениз, и разворачиваю его к стенке. Затем беру стол на трех ножках и ставлю на него маленький телевизор. Включаю - негромко, чтобы не отвлекал. И вновь присаживаюсь рядом с Дениз, обнимаю ее, будто подружку, а она бормочет какие-то проклятия.
-Я обещал не убивать тебя, а обещания я выполняю. Но должен признаться - ты меня здорово разозлила. Поэтому все, что произойдет дальше, прими как должное. Теперь тебе остается надеяться лишь на слепой случай.
Ее глаза вдруг становятся шире, рот открывается. Кажется, она наконец понимает, что у меня на уме.
И прежде, чем она начинает кричать - а вопль ее, я уверен, будет способен разбить стекло в окнах - я закрываю ей рот клейкой лентой.
Она мычит, брыкается, пытаясь сползти с дивана. Я удерживаю ее на месте.
-Тише, тише. Одно движение - и я убью тебя прямо сейчас. Лучше не шевелись, если хочешь жить.
Я приношу с ванной несколько таблеток. Я не запасался ими заранее, так что мне просто очень повезло, что они оказались в доме.
-Скажи "а", моя милая.
Я слышу рев мотора и подбегаю к окну. Приближается машина. Она медленно, но верно сбавляет ход. Красный "ниссан". Я радуюсь, что этому засранцу хватило ума не брать полицейскую машину.
-Вот и твой дружок. Посмотри, как мчится. Спешит, будто на пожар.
Выждав, пока машина остановится возле подъездной дорожки, я подбегаю к Дениз, включаю на телефоне свою запись и засовываю во внутренний карман пиджака, чтобы она не смогла от него избавиться. Девушка мычит и пытается осложнить мою задачу.
Я хватаю пистолет и иду к окну. Я узнаю Фрэнка. Он вместе с детективом Попийлем приходил ко мне в офис, когда меня подозревали (к счастью, недолго) в убийстве проститутки. Я помню, как он на меня смотрел. Мне казалось, что он просвечивает меня, словно рентген, видит все мои мысли и все мои тайны. Он меня испугал, признаюсь. Но теперь я его больше не боюсь. Он играет по моим правилам, на моем поле.
Я прячусь за занавесками. Длинные и темные занавески полностью скрывают меня, а я могу следить за происходящим сквозь небольшую щелочку. При этом у меня возникает легкое дежа-вю: я вспоминаю, как точно также, через узкую щель, следил за девчонками в школьном душе.
Диктофон мой проигрывает тишину. Я вижу, как вертится Дениз, пытаясь сползти на пол. Чертова сука.
Я слышу шаги. Полицейский поднимается по ступенькам. В окно я его разглядеть не могу, но знаю, что он не в полицейской форме. Он не хочет, чтобы на него обратили внимание.
Будет ли он звонить в дверь? В мысленном споре с самим собой я ставлю десять баксов на то, что не станет, и выигрываю - слышу, как медленно поворачивается ручка.
Дверь открывается. Офицер полиции Фрэнк - высокий, широкоплечий, со стрижкой "ежиком". Его я легко узнаю и без формы. Одет он в темно-синюю джинсовую куртку и черные брюки. Я замечаю кобуру на его ремне. Коп оглядывается, достает пистолет. Я слежу за каждым его движением, прижимая к груди оружие. Если нюх полицейского заставит его двинуться в сторону занавесок, мне придется выстрелить.
Но на окна он даже не смотрит. Он видит диван и видит сидящего на нем человека. Он замечает костюм - очень дорогой на вид. Чувствует запах мужских духов. Перед ним - его цель.
А потом раздается мой голос. На записи он, конечно, немного отличается от настоящего, но я надеюсь, что Фрэнк не заметит разницы. К тому же, согласно исследованиям ученых, наш собственный голос, услышанный нами в записи, очень сильно искажается - мы воспринимаем его не таким, какой он есть на самом деле.
-Ну привет, Фрэнк.- говорю я. -Я очень рад, что ты заглянул на огонек. Должен тебя расстроить: Дениз мертва. Она вела себя очень плохо и я убил ее. Знаешь что? Мне это чертовски понравилось. Я отрезал ее клитор и соски и заставил ее съесть все это. После этого я перерезал ей глотку и посадил в ванну. Не хочешь взглянуть, Фрэнк? Мертвая, она выглядит также прекрасно. В общем, как и Маргарет.
Кажется, я вижу, как глаза полицейского вспыхивают. Пистолет в его руках опасно подрагивает.
Мой голос продолжает литься из диктофона.
-Я думаю, ты пришел сюда не как полицейский, так что на арест и всю последующую тягомотину я могу не надеяться. Но прежде, чем выстрелить, задумайся: хочешь ли ты становиться убийцей? Хочешь быть таким же, как я?
Я замираю в ожидании решения.
Фрэнк поднимает пистолет и прицеливается в "мой" затылок. Я внутренне сжимаюсь: не дернется ли Дениз в последний момент, не испортит ли мою игру? Нет, снотворное на нее действует, она уже почти спит.
-Да.- отвечает Фрэнк и нажимает на курок.
От грохота выстрела дрожит стекло и я на пару секунд глохну. Кажется, в последний момент Дениз все же просыпается - лишь чтобы вновь погрузиться во тьму, в этот раз навеки. В ее затылке зияет черная дымящаяся дыра.
Может, Фрэнк так и не понял бы, что произошло, если бы не одно обстоятельство: тело Дениз довольно сильно дернулось и мобильный телефон во внутреннем кармане костюма заново начал воспроизведение.
-Ну привет, Фрэнк. Я очень рад, что ты заглянул...
-Какого черта?- полицейский делает шаг вперед и наклоняется над трупом.
Думаю, невозможно описать всю ту гамму чувств, что отобразилась на лице молодого копа. Но последними на нем застыли ужас от осознания содеянного и безумная ярость.
Он кричит, он вновь поднимает пистолет, но злость - плохой союзник, она закрывает твои глаза и уши, туманит разум. Я, словно тень, выплываю из темно-красного бархата и набрасываюсь на копа.
От сильного удара под ребра Фрэнк сгибается пополам, но его свободная рука шарит в поисках противника. Я хватаю ее и заламываю. В тот же момент, кажется, весь мир содрогается от нового выстрела.
Это оживает пистолет в моей руке. Я чувствую, как брызги теплой крови покрывают мою кожу. Я слышу, как дыхание Фрэнка замедляется перед очередным воплем.
Я отбрасываю его от себя и полицейский падает. Из его живота вязким темно-красным потоком хлещет кровь.
Он пытается поднять свое оружие, но я бью его по руке, выхватываю пистолет и отбрасываю подальше. Затем падаю на пол рядом, пытаюсь отдышаться.
-Ты...сукин сын.- хрипло бормочет Фрэнк. Он лежит, глядя в потолок, закрывая рукой рану. Чувствует ли он, как жизнь утекает от него вместе с кровью? Чувствует ли, как холодеет его тело?
Я надеюсь, что да. Очень надеюсь.
Я встаю на колени рядом с ним и смотрю в его глаза.
-Я хочу поймать этот миг, Фрэнк. Тот миг, когда ты распрощаешься с нашим миром навеки. То мгновение, когда твое сердце остановится. Я хочу увидеть отражение самой смерти в твоих глазах!
На его губах вдруг появляется улыбка.
-Об...обойдешься.
И он закрывает глаза.
На какой-то миг меня охватывает ярость, но я быстро с ней справляюсь. На нее нет никаких сил. Я неплохо поработал, теперь нужно отдохнуть.
Грудь Фрэнка больше не вздымается. Я встаю и немного пошатываюсь. В ушах все ещё звенит, а колени подгибаются. Это нормально, это скоро пройдет.
Я смотрю на два трупа, что лежат в арендованном мной доме, и понимаю: впереди работы ещё больше. За удовольствие придется расплачиваться.
Телефонный звонок вырывает меня из тяжелых размышлений. Я обхожу диван, снимаю с Дениз куртку и достаю мобильник. Звонит Элли.
-Привет, Ронни! Как дела? От тебя ни слуху, ни духу. Мне звонил Ральф, спрашивал, не удалось ли мне с тобой связаться. А я была почти уверена, что уж на его звонки ты ответишь!
Я вздыхаю, смотрю на распростертый труп полицейского. Лужу крови нужно убрать как можно быстрее, пока она не начала засыхать.
-Я был занят, милая. Честно говоря, дела у меня есть и сейчас.
-И когда же ты освободишься?
Элли, Элли... Она начинает меня злить.
-Скоро. Обещаю, на днях, мы встретимся, сходим куда-нибудь. И если повезет, я даже не убью тебя.
Она смеется, воспринимая это как шутку.
-Ладно. Но если ты опять забудешь о своих обещаниях, пеняй на себя!
Она обрывает связь, а я с минуту стою, прижимая к уху молчащий телефон, глядя в одну точку. Как далеко я зайду? Скольких ещё я убью? Неужели мне придется расправиться и с Элли? Она же мне вроде как нравится.
Я падаю на колени и пытаюсь сдержать рвущиеся наружу рыдания, и вдруг вспоминаю...вспоминаю...
Я же делал себе кофе перед приходом Дениз. Хороший, ароматный кофе. Теперь он наверняка остыл. Вот чертова сука! Сука, сука, сука!
Знаете...это, конечно, забавно... Иногда мне кажется, что я болен. Иногда мне кажется, что я очень, очень болен...


Рецензии