шаманские истории

УЛЕЙ-ОЛОН
Едем правым берегом Ангары. Выехали из Иркутского треугольника, где время от времени падают самолёты. И километровые столбы словно листают страницы истории. Миновали Урик, Олонки, где жили на поселении Волконский, Раевский и другие декабристы. Проехали Александровский Завод, где отбывали срок Фрунзе, Дзержинский, село Бохан, название которого переводится как шаманёнок…
 И оказываемся на земле, где горы, реки, леса гудят памятью давнего прошлого. Впереди - Улей, село с мистической славой. Давным-давно певунья Буржахай-духэй, насильно отданная замуж, бежала от мужа, а когда её хотели вернуть, повесилась вместе с семнадцатью подругами. Было это лет двести назад. О них ещё в Х1Х веке писал знаменитый этнограф М.Хангалов. А легенды о них множатся до сих пор. Мол, их души витают здесь. И по ночам слышно их пение. Оно доносится с перевала, где когда-то богатырь Гэсэр победил чудовище Лобсогоя, который, умирая, процарапал своей рукой пять падей-ущелий. Так излагали эпос мои родичи сказители Альфор Васильев и Папа Тушемилов.
С каждым годом этих душ становится всё больше. К ним присоединяются не только души девушек, покончивших с собой, но и тех, кто умер в молодости от болезней, несчастных случаев. И когда кто-то из девушек или молодых женщин начинает болеть, Буржахай-духэй с подругами радуются, ожидая пополнения. Особенно им приятно, если очередная жертва красива, хорошо поёт и танцует. Она пополнит их хоровод, который они водят в тайге и на берегах Ангары и Байкала. Говорят, когда их число дойдёт до 666, они станцуют ёхор вокруг знаменитой горы Ердэ, недалеко от бухты Ая на Байкале. И тогда всем мужчинам, которые плохо относятся к женщинам, придётся туго.
Буржахай-духэй и её подруг в народе называют Улей-олон (Улейское множество). И время от времени люди их видят. Мой родич Иннокентий Хамгушкеев в детстве в поисках коровы зашёл на перевал, заблудился и, увидев в сумерках толпу поющих и танцующих, обрадовался и бросился к ним. Но в последний момент заметил, что они кружат вокруг костра, не касаясь земли. И пламя его чересчур синее, а голоса их – «сплющенные». Поняв, что это - Улей-олон, он в ужасе побежал обратно, а когда вернулся домой, сильно заболел. Об этом он рассказал уже взрослым, когда стал кандидатом наук, преподавал в институте.
А доктор филологических наук Михаил Тулохонов, зав. сектором Бурятского научного центра, рассказал, как его брат с друзьями ехал с сенокоса и вдруг увидел красивую девушку в ярком национальном халате. Она тихо шла по пригорку. Но когда парни решили нагнать её и ускорили лошадей, они не смогли приблизиться к ней. Услышав крики, Буржахай-духэй спокойно оглянулась, махнула рукой. И тут лошади захрапели, встали на дыбы. Парни попадали с лошадей, сильно ушиблись.
В 1938 году в Улей приехала с концертом знаменитая певица Мария Шамбуева. Она была первой буряткой, записавшей песни на граммпластинки, недавно получила орден Трудового Знамени. Её песни «Шур-шур, дуутэ, Максим Горький самолёт» и др. хорошо известны и сейчас. Узнав о вечернем концерте, старики предупредили, что петь здесь опасно, и рассказали о Буржахай-духэй. Но Мария лишь усмехнулась. Концерт получился на славу. Все аплодировали, вызывали на бис. И вдруг ей стало плохо, она упала прямо на сцене. Врачи оказали помощь, на утро её увезли в Иркутск, потом в Улан-Удэ, где она вскоре умерла. И сейчас, говорят, ночами в тайге и по берегам Ангары разносится её голос.
Не сулят хорошего не только встречи с Улей-олон, но и упоминание их всуе. А те, кто осмелился писать о них, имели большие неприятности. Так, местный уроженец прозаик М.Осодоев написал повесть об Улей-олон и вскоре умер. В Бурятском Академическом драмтеатре поставлена пьеса «Улейские девушки». В  её создании участвовала режиссер Нелли Дугаржабон. Пьеса успешно прошла в Улан-Удэ, Усть-Орде, Москве. Но вскоре после премьеры скоропостижная смерть сразила и ее. Говорят, она так понравилась духам Улей-олон, что они призвали её к себе.
Проезжая мимо Улея, мы заходим к здешним родичам. Они работают в школе. В делах по работе и домашнему хозяйству они «ничего такого» не замечают. Ни разу не слышали по ночам пения из тайги или с берега Ангары. Не видели Улей-олон и считают все легенды блажью.

МОЛЕБЕН В МОЛЬКЕ
И вот впереди - родная Молька. Меня увезли отсюда двухлетним, но я приезжал позже и хорошо помню прежнее село. Первая беда пришла в годы коллективизации – раскулачивание. Более страшное произошло в 37-м, когда арестовали 125 человек. Среди них - два моих деда, трое дядей. Мой отец спасся тем, что уехал в Улан-Удэ строить паровозо-вагонный завод. Новая беда – война, унесла мужчин, уцелевших от репрессий. Среди них – мои дяди Павел Шангаев и Максим Тасханов. Один погиб, обороняя Москву, другой в Орловско-Курской битве.
Последняя беда – затопление Братским морем, стёрло село с лица земли, пере- двинув его на другое место. И Молька захирела. Люди уезжали, кто куда смог. Из родичей осталась лишь семья моего кузена Игната Шангаева. Он был агрономом. Его сын Павел - замдиректора совхоза. Вот к ним я и ездил, как только удавалось.
Цель приездов – не только Молька, но и урочище Куруса, где жили наши предки. Возвращаясь с удачной охоты, они услышали здесь голоса детей. «Духи говорят: детям тут будет хорошо», - сказала Онидон. Все согласились с ней и стали жить здесь. Онидон была сильной шаманкой. В Мольке я слышал, как она прокалывала себя пикой, снимала с плеч голову, когда скакала по тайге, чтобы уберечь глаза. Ударом ножа в стену деревянной юрты вызывала струю архи, молочной водки. Имя её мужа, моего прямого предка, до меня не дошло.
Мои предки были потомками одного из пяти братьев-шаманов, бежавших из Монголии от преследований лам. Онидон была матерью моего прадеда Барая, тоже шамана. Под его взглядом люди замирали как вкопанные. Отказавшись от крещения, он провёл прощальный обряд, и покончил с собой.
Мой дед Иван родился в Курусе. Высокий, сильный, он имел много лошадей, коров, овец, растил хлеб. Как потомственный шаман, он хорошо лечил, проводил обряды. Все уважали его, выбирали старостой. В 37-м его как бывшего кулака, шамана, старосту арестовали и расстреляли под Иркутском…
Проехав на север, сворачиваем с тракта на просёлок и направляемся в горы, где был улус Куруса. Глухая тайга, поля, перелески. Наконец, Игнат останавливает машину, мы выходим, поднимаемся на склон, засеянный пшеницей, и видим посреди поля заросли крапивы.
«Здесь стояла юрта деда Барая, - говорит Игнат, - я бы мог вывести крапиву, но тут она – не сорняк. Указывает святое для нас место». Рядом другие заросли крапивы. «И здесь стояли юрты, - пояснил Игнат, - улус разросся, родичей было много, но после коллективизации всех переселили в Мольку».
Спускаемся в лощину с кустами черёмухи. Рядом березняк, выше - сосновый бор, лиственницы вперемешку с пихтарником, где много зверья. Шаман из Мольки, которого мы пригласили с собой, разводит жертвенный костёр, кладёт в него ая-гангу (богородскую траву) и начинает камлание, брызгая в огонь водку, бросая туда же куски ритуальной еды. Молитвенно сложив руки, я и мои родичи слушаем призывания духов предков. Как бы удивились друзья, увидев меня сейчас. Пройдя все ступени атеизма: пионер, комсомолец, член партии, выпускник философского факультета МГУ, я участвую в шаманском молебне.
Пряный дым щекочет нос, щиплет глаза. То ли от него, то ли от воспоминаний выступают слёзы. Молюсь своим предкам.
Закрыв глаза, вижу монгольских шаманов, стучащих в бубен…
Моя прапрабабка Онидон скачет по тайге с головой под мышкой…
Прадед Барай целит из лука в зверя…
А вот дед Иван с младенцем на руках, точь-в-точь как на фотографии 1908 года.
Этот младенец – мой отец Владимир Иванович. Он в 20 лет возглавил коммуну «Красная Молька», добился высшего в Приангарье урожая хлеба, 30 центнеров с га. За это его отправили в Москву на ВСХВ. Он был борцом, побеждал на праздниках тайлаганах. Потом его как сына кулака и шамана трижды исключали из партии, не раз его и наша жизнь висела на волоске, и мы узнали голод и нищету. Но, став директором санатория, он удостоился звания «Отличник здравоохранения», получил значок «50 лет в партии». Он ценил эти награды выше других и умер, бедняга, с твёрдой верой в правоту партии.
Конечно же, я помянул и родню матери. Её отца Прокопия Тасханова, её братьев Иосифа, Луку, Никиту, расстрелянных в Гулаге, а также своих дядей Максима, Павла, погибших под Москвой. Вспомнил и других родичей, живых и тех, кто покинул этот мир. Бурханы и духи предков услышали нас: полил ливень!
Покидая Мольку, поднялся на гору, где в детстве рыл сладкие корни солодки. Оттуда недалеко до дома моей бабушки Ольги Васильевны, на верхней окраине села. В памяти всплыли звуки сепаратора, пенье бабушки, сливающей сметану, щебет ласточек в гнезде у дымохода юрты. Повеяло запахом сметаны, земляники. Сколько её росло у дома, какая мягкая трава-мурава была там! Бежишь, и ни камушка, ни жестянки! А сейчас над всем этим - мутные волны от недавно прошедшей «кометы».
Но огромное Братское море не затопила память о родине предков. И прежний облик расстрелянной и затопленной Мольки всегда будет покоиться на дне моей памяти.

ОРГОЙ ДОНДОКА УЛЗЫТУЕВА
Дондок Улзытуев – один из самых ярких поэтов Бурятии. Его стихи в переводе М.Светлова, Е.Евтушенко публиковались в Улан-Удэ, Москве и за рубежом, на десяти языках. Он был в зените славы, когда с ним случилась беда.
Приехав на свою малую родину, в Шибертуй, Дондок пошёл на охоту. Возвращаясь из тайги, увидел на земле какие-то кости и понял, что попал на кладбище шаманов. Их хоронили на специальных помостах, на деревьях. Со временем жерди сгнили, и прах оказался на земле. Тут же лежал ржавый шаманский шлем оргой. Дондок унёс его и попросил кузнеца реставрировать. Увидев шлем, тот стал отмахиваться: «Грех это! Не то, что домой приносить – прикасаться нельзя!»
«Чепуха! - сказал Дондок, - Оргой нужен не для забавы, а как память о предках, я как раз поэму задумал». И убедил кузнеца. Через день пришёл к нему и не узнал оргоя – окалина свежая, клёпки новые. Решив примерить, приставил к голове – маловат. Надел на жену кузнеца – как раз! Она повела плечами, глаза заблестели, и стала петь странную песню-камлание. Муж недовольно буркнул: «Боло!» и снял с неё оргой.  Она тут же переменилась в лице. Глаза потухли, стали испуганными.
По пути в Улан-Удэ Дондоку было не по себе. Какая странная песня, и голос - чужой. Да и кузнец, любивший молодую жену, слишком резко оборвал её. Что-то нехорошее произошло.
Вскоре телеграмма: умерла жена кузнеца. Дондок выехал на похороны. На поминках кузнец со слезами сказал: «Ты, конечно, знаменитый поэт, все тебя уважают, но в наш дом ты принёс горе. Не от инфаркта жена умерла, а от оргоя. И сам ты, как вернёшься, выбрось его».
Приехав домой, Дондок рассказал об этом своему другу художнику Владимиру Уризченко. Тот начал успокаивать его, мол, не вини себя, а от оргоя посоветовал избавиться. Скрепя сердце, Дондок отдал оргой, Уризченко унёс его домой, положил на антресоли. «Я не бурят, на меня не подействует».
Но вскоре в доме по ночам стали слышаться вздохи, шёпот. А однажды посуда в шкафу зазвенела. Владимир подошёл и увидел, как вращается блюдце. Дело дошло до бессонницы, головных болей.
Тогда Уризченко делал «колесо учения» для крыши дацана, и подружился с Кенден-ламой. Уризченко пригласил его к себе и сказал о неладном в доме. Лама прикрыл глаза, как бы понюхал воздух и сказал: «В комнате есть что-то шаманское». Забыв об оргое, Уризченко ответил, что у него ничего нет. Но Кенден-лама открыл глаза, пошёл по комнате, поводя ладонями, как локаторами, и вдруг показал наверх: «Там!» Только тут Владимир вспомнил о шлеме, приставил стремянку и достал оргой. Лама взял его в руки и сказал: «О! Очень сильная чёрная энергия! Ещё немного – и ты бы умер».
Кенден-лама отвёз оргой в степь, положил его в костёр и долго жёг, читая сутру праджяпарамиту дакини львиноголовой - молитву против шаманской магии. Уризченко выздоровел.
А Дондок Улзытуев поехал в Читинскую область на дни бурятской литературы, но сильно заболел. Вернулся в Улан-Удэ совершенно больным и вскоре умер. И было ему всего 36 лет. Медики сделали своё заключение о причинах скоропостижной смерти. Но Кенден-лама сказал, что Дондок нарушил один из заветов предков – потревожил шаманский дух, и жестоко поплатился за это.

АЛЬБИНАЙ-ЗАЯН И ХУДОЖНИЦА ЦЫБИКОВА
Проснулась Альбина от ощущения, что кто-то смотрит на неё. Летняя ночь была лунной, а тут как раз тучи закрыли луну, и какой-то блик сверкнул шаром и угас за стёклами веранды. Как и все агинские селенья, Таптанай раскинулся привольно, его дворы широкими крыльями уходят в стороны от улицы. На улице тихо, только изредка лают собаки, да блеют овцы в загонах.
Альбина Цыбикова гостила у родственников, ходила на Онон, поднималась на священную гору Алханай. Таптанай казался самым тихим, уютным местом на земле. Успокоившись, она уснула, но перед рассветом что-то заставило её открыть глаза, и она увидела, что от веранды на неё смотрит странная птица. Она как бы светилась изнутри и была полупрозрачной. Альбина оцепенела, потом вдруг сказала: «Иди ко мне!» Видя, что птица не шевелится, девушка поднялась. Но птица попятилась к стене и словно растворилась в ней, точь-в-точь как в первый раз, когда показалось, что сверкнул блик луны.
Утром она рассказала родичам, те засмеялись, мало ли что может присниться, но Альбина сказала, что не просто видела, а отчётливо чувствовала присутствие птицы. Тут все забеспокоились, вдруг это злой дух бохолдой, а если это - птица гаруда, то тем более, надо провести молебен. И пригласили двух лам, которые отслужили его.
Уехав в Улан-Удэ, Альбина Цыбикова много работала, ездила на БАМ. Её полотно «Гоуджекит, 2 апреля 1981 года» стало событием. Репродукция появилась в журнале «Юность». Альбину наградили премией Ленинского комсомола. Тот странный случай забылся. Но однажды она взялась за новое полотно, и птица появилась так же неожиданно, как в ту ночь. Альбина тут же зарисовала её, а потом спросила:
- Чего ты ушла тогда? Хорошо, что мы снова встретились, теперь ты не уйдёшь: я тебя поймала…
Но кто кого поймал? Эта птица, угнездившись на одном полотне, вскоре появилась на другом, третьем. К тому времени Альбине присвоили звание Заслуженный художник. На выставках в Улан-Удэ, Иркутске, Москве её картины имели успех. Потом они демонстрировались в Индии, Монголии, Англии, Германии, Чехии, США. Особенно успешно прошли вернисажи Альбины в 1995 году в Беркли, Кармеле, Монтеррее и других местах Калифорнии. Все обращали внимание на забавную птицу, воспринимая её как плод фантазии. Альбина не пыталась опровергать, кто поверит, что она видела эту птицу наяву. И вряд ли люди узнали о тайне, если бы не странности, которые начали происходить в её мастерской.
В то время Альбина получила большой заказ - многометровое панно в новом театре бурятской драмы. Работая над эскизами росписи под названием «На земле Гэсэра», она допоздна засиживалась в мастерской, оставаясь ночевать там. И тут стали слышаться шорохи, скрипы. Сначала Альбина не обращала на это внимания. Может, соседи двигают мебель или делают что-то по хозяйству. Дом большой, вокруг – мастерские и квартиры художников, а внизу – художественный музей Бурятии.
Но однажды, когда было ещё не поздно, и Альбина с маленьким сыном Сашей сидела за столом, сверху начала капать какая-то жидкость. Альбина поднялась по винтовой лестнице на второй этаж мастерской, оглядела потолок – ничего, и пол сухой. Откуда же полилось? Саша хотел вытереть лужицу тряпкой, но мама остановила его и набрала жидкость пипеткой во флакончик, чтобы показать химикам, и поставила на подоконник. Они ушли, а утром флакончика не оказалось, хотя в мастерскую никто попасть не мог.
Выпускница Московского училища имени Сурикова Альбина Цыбикова была сугубой реалисткой в жизни и соприкасалась с фантазией только в творчестве. И когда ей посоветовались обратиться к шаманам, она даже рассмеялась. Но странности становились всё вычурней. Птица то клювом постучит, то перьями тряхнёт. В комнате в темноте мерещились пушинки, которые исчезали, когда вспыхивал свет. И найдя однажды бесцветное пёрышко, Альбина не выдержала и пригласила шамана Баирова.
Шаман пришёл в мастерскую, узнал, что происходит здесь. Зажёг в бронзовой курильнице траву ая-гангу, поставил её на стол и пошёл по первому этажу, потом поднялся на второй. Поводя ладонями, он почувствовал особое излучение со стеллажа с картинами. Альбина стала вытаскивать их, а шаман подносил ладони к каждому полотну. Чтобы лучше улавливать излучение, он делал всё с прикрытыми глазами. Когда перед ним оказалась картина с изображением птицы, шаман особенно долго водил ладонями, и хотя он ничего не знал о птице, сказал, что температура и излучение от места, где изображена она, гораздо выше. Указав это место, он открыл глаза и спросил, как птица появилась на полотнах. И тут Альбине пришлось рассказать всё.
- Эта птица не простая, - сказал Баиров, - После появления в Таптанае она исчезла из-за молебна лам, но когда действие молитв ослабло, птица вернулась к вам. Начав рисовать её, вы добились успеха, а потом забыли о ней. Она обиделась и стала напоминать о себе. Но изгонять её не надо. Наоборот, нужен благодарственный молебен, а вы чаще рисуйте её…
Рассказав мне об этом, Альбина вздохнула, что никто не может назвать имя птицы. Не мог сделать этого и я, но позже нашёл в трёхтомнике учёного М.Хангалова о духах-альбинах. Например, блуждающий дух альбинай-харгы сбивает людей с пути, а добрые альбины помогают, если к ним относиться с почтением. Так вот, ту птицу можно назвать Альбинай-заян, т.е. добрый дух или ангел-хранитель. У них даже имена совпадают!
На эскизе панно этой птицы не было, но при окончательной доводке Альбина нарисовала её недалеко от Гэсэра. И Альбинай-заян снова принесла успех, на этот раз монументальному произведению искусства, украшающему театр.
Но, к сожалению, дело кончилось плохо - два года назад Альбина Цыбикова умерла от рака. И было ей всего-то за сорок. Видимо, вмешались такие силы, которые не сумела остановить даже её хранительница, принёсшая столько успехов. А, может, Альбинай-заян позвала Альбину Цыбикову к себе, в более прекрасный мир, где им рядом гораздо  лучше?

ДУХИ КАМНЕЙ
Это случилось на международном симпозиуме по шаманизму в Якутске. Учёный-скандинав купил с рук несколько алмазов. Волнения при покупке, тревога, как пройдёт таможенный досмотр, привели к тому, что он заболел. Сосед по номеру, профессор из США, пригласил к нему шаманку, участницу форума. Не зная причин болезни, она провела ладонью перед его лицом, глянула на неё и сказала: «Вас беспокоят духи камней». «Камни в почках?» – спросил переводчик. «Нет, гость знает, какие». Пациент побледнел. Удивился и американец, бывший в курсе дела. «Я вижу, гость колеблется, но надо избавиться от камней, иначе покоя не будет».
На вопрос, как она всё узнала, шаманка ответила: «Просто провела рукой и увидела всё, как на ладони». Ответ, похожий на шутку, породил новые вопросы, но больше Надежда Степанова сказать не могла или не захотела. Однако она точно назвала причину болезни, чем поразила учёных, свидетелей этого уникального сеанса. О том, чем кончилась та история, скажу ниже.
Как она стала шаманкой? Предки Нади - с Байкала, жили в устье Селенги. А она родилась в тайге под Кижингой. После окончания в Улан-Удэ института культуры её вдруг начали мучить головные боли, преследовать голоса. Обычное лечение не помогло. Тогда один экстрасенс сказал, что у неё - шаманская болезнь: духи призывают к целительству. Она поехала на родину предков, на Байкал. Великий шаман Бурятии Леонтий Борбоев провёл специальный молебен и посвятил Надю в шаманское звание – удаган. После этого болезнь как рукой сняло. Более того, она сама стала лечить. Успехи были такими впечатляющими, что возле её дома появились очереди.
Лечит Надежда Ананьевна необычно. Внимательно разглядывает что-то над головой пациента, водит ладонями вдоль тела. Видя ауру людей, чувствуя излучение боли, она снимает чёрную энергию, приносящую страдания. Используя обычный и бесконтактный массаж, она добивается поразительных результатов. Но кое-кого сразу отправляет к врачам-специалистам, честно говоря, что тут она помочь не может.
Приходят к ней и здоровые люди – за советом перед дальней дорогой, сватовством, выбором места строительства дома и освящением его. Используя старинные призывания, Надежда ведёт подобные молебны особенно успешно, и потому её приглашают во все концы Бурятии. Она проводит их на Байкале, в долинах Баргузина, Селенги.
Когда Степанова решила создать Ассоциацию шаманов Бурятии, многие откликнулись на призыв. Она выступила на Международном симпозиуме «Центрально-Азиатский шаманизм» в Улан-Удэ, куда съехались учёные США, Европы, Монголии, Японии, стран СНГ. Кстати, подобные форумы проходят регулярно, меняются лишь адреса: Денвер, Хельсинки, Сеул. Степанову приглашали на конференции в Италию, США, Бразилию, где она выступала с докладами. Не зная европейских языков, она находит общий язык с разными пациентами, в том числе с душевнобольными, и лечит их!
 Как может быть такое? Американка Марджори Балцер, встретившись с вождём племени чероки в Аппалачах, сказала ему, что у шаманов Америки и Азии много общего. «Ничего удивительного, - ответил тот, - люди разные, но духи у них одни». Не в этом ли секрет сходства обрядов шаманов разных стран? И не в этом ли секрет успеха Степановой за рубежом?
Теперь вернёмся к началу. «Варяжский гость» не мог выбросить алмазы, купленные за большие доллары. В самолёте из Якутска в Москву он мучился от головной боли, рези в животе. Не помогали ни таблетки, ни минеральная вода. Он выздоровел лишь на родине, когда за бесценок продал злополучные алмазы. Об этом он сообщил своему московскому коллеге, попросив поблагодарить шаманку, увидевшую «духи камней».

СОЮЗ УЧЁНЫХ И ШАМАНОВ
Слово «шаман» - эвенкийское: знаток, ведун. Монголы и буряты называют шамана – бээ (отсюда и бог, и бес), казахи, киргизы – бакши (учитель), алтайцы – кам (отсюда – камлание). По Далю шаман – «кудесник, волхв сибирских инородцев».
Издавна шаманы считались бесноватыми, а шаманизм – религией дикарей. Однако веками гонимое буддизмом, христианством, властями шаманство вдруг начало набирать силу. Интерес к нему увеличился после книг Кастанеды, Дэвид-Неэль, других писателей, учёных. Марджори Балзер говорит, что многие учёные, начав изучать шаманизм, сами становятся шаманами: настолько привлекательны, интересны их обряды. Экспедиции забираются в самые глухие углы. На Аляске даже шутят, что семья эскимоса - папа, мама, дети и два этнографа.
Возрождением шаманизма у бурят, якутов, тувинцев, других народов Сибири занялась творческая интеллигенция, причём не только писатели, артисты, но и представители точных наук. Так, сотрудники Института космической физики Якутии наряду с полярным сиянием, магнитным излучением звёзд изучают НЛО, шаровые молнии и… энергетических двойников, которые, вторгаясь в биополе человека, вызывают психические отклонения. Освобождая больного от воздействия «двойника», они вылечивают его. Ранее это называлось изгнанием бесов. Используя ультрасовременные приборы и компьютеры, космофизики обследовали шамана с Колымы, который умеет «подкатываться в виде огненного шара».
Учёные работают в тесной связи с шаманами-целителями. В Якутии их так много, что они объединились в Ассоциацию народной медицины. Её президент Владимир Кондаков, высокий могучего сложения якут, проводит операции без скальпеля, наподобие филиппинских, выводит камни из почек и печени больных. Причём кое-что он делает с помощью камланий, которые, по его словам, создают волны лептонного газа, исцеляющие людей. В Ассоциацию принимаются лишь те, кто на практике доказал своё умение лечить, имеет документальные свидетельства медиков, которые дают своего рода сертификаты.
Любопытна судьба многих из них. Раиса Томская тяжело пережила гибель сына. Стала болеть, страдать бессонницей, головными болями. Начались галлюцинации, из пальцев летели искры. Всё это – признаки шаманской болезни, которая, как и смерть близких, даёт знать о согласии духов на посвящение в шаманы. Имея высшее образование, Раиса не верила ни в Бога, ни в духов. Но начала читать книги об экстрасенсах, о восточной медицине, научилась снимать головную боль. Освоив игру на комузе, стала играть для себя. Узнав, что шаманы использовали этот щипковый инструмент для лечения, решила попробовать и добилась успехов. Пройдя обряд посвящения в шаманы, она вступила и в Ассоциацию народной медицины, став одной из лучших целительниц.
Сейчас в Ассоциации более 300 человек, среди них доктора и кандидаты медицинских и других наук, врачи-практики и люди, не имеющие никакого образования, но доказавшие умение лечить людей, то есть шаманы и экстрасенсы.
Можно не верить в шаманство, называть его мракобесием, бесовством, но оно жило и живёт во всех углах планеты, и обряды его почти полностью совпадают. Пока никто не изучил воздействие шаманского бубна, но стук его слышен на Аляске и Чукотке, в горах Тибета и Памира, на просторах Америки и Австралии. Помимо бубна используются погремушки из черепов, комузы, колокольчики, а также традиционные заклинания.
На симпозиуме в Якутске кто-то в шутку провозгласил лозунг: «Шаманы всех стран, соединяйтесь!» и назвал шаманизм мировой религией. Я не увидел в этом особого преувеличения.
Корни поразительной живучести шаманства в том, что у малых народов оно заменяло театр и все нынешние средства массовой информации. Шаманы руководили не только молебнами, но и охотой, рыбалкой, сочиняли эпосы, лечили, предсказывали.
 Всё это не под силу одному. Помимо деления на белых и чёрных шаманов они различались и узкой специализацией. Один проводил молебны, освящал свадьбы, но не лечил, не предсказывал. А хороший лекарь не брался за ведение массового празднества или исполнение эпоса. Такое разделение труда существует и сейчас.
Барон Унгерн верил гаданиям. И когда в Урге ламы и шаманка, независимо друг от друга, предсказали ему гибель через 130 дней, он поверил роковой цифре (13х10), и они ошиблись лишь на один день.
Перед приходом русских в Якутию один шаман заявил, что скоро на берегах Лены  появятся белые люди и построят большие дома, храмы. В середине прошлого века бурятский шаман Гурсэб предсказал «повозки, связанные в одну цепь, огни без дыма, тарантасы без лошадей», т.е. поезда, электрический свет, автомобили. Далее он сказал: «Цари будут свергнуты, богачи превратятся в батраков, каторжане станут начальниками».
На Ольхоне, крупнейшем острове Байкала, жил прорицатель по имени Барнашка. В 1921 году он предсказал, что большевики будут править ровно 70 лет, а потом власть сменится. Его уже давно нет в живых, а прогноз осуществился точно в срок.
Эти пророчества записаны этнографами, опубликованы в трудах, но понять их трудно. Академик В. Казначеев утверждает о существовании особой солитонной информационной среды. Когда до него дошли слухи о том, что в одной пещере в Хакасии время от времени слышат звуки бубна и даже видят белого шамана, академик послал туда специальную экспедицию. Учёные с помощью приборов стали вести наблюдения. Кое-кто из членов экспедиции не верил затее и посмеивался над причудой академика. Но вдруг из глубины пещеры послышались глухие удары бубна. Они слышались громче и громче, словно к ним приближался шаман.
И шаман действительно появился из глубин пещеры. Он был в белом плаще с металлическими фигурками животных, на шлеме – перья орла, собольи шкурки. У всех мурашки по спине, кое-кто не выдержал и побежал к выходу.
Проводя сеансы сверхдальней связи, он с помощью  зеркал Козырева улавливал в Новосибирске сигналы, посылаемые из Индии, Непала. Операторы транслировали их без всякой радиоаппаратуры.