Глава 10 Часть 3

Шипиц задумался – с чего бы начать? Ему вспомнились обрывистые утёсы, нависающие над горной тропой, что вьётся по краю бездонной пропасти, зубчатые стены, вырубленные прямо в скале,  родимые места, где каждый камень овеян славой предков и омыт кровью их  бесстрашных защитников. Как рассказать о многовековой борьбе алак-вурдов с ненавистными гуллами, о том, как в годы лихолетья голубая кровь коренных обитателей Алака лилась рекой, смешиваясь с зелёной и зловонной жижей ненавистных гуллов? Возможно, гуллы и абергонцы родственные расы. Слишком много у них общего. И цвет кожи, и отвратительный запах, и совершенно недоступный для понимания язык.  Как рассказать об устремлённых в сумрачные небеса башнях, о сводчатых потолках  залов хранящих отголоски алакских застольных песен и отчаянных призывов к объединению, об умиротворяющем полумраке комнат и прохладе глубоких  погребов со стройными рядами бочек клауретты – вина, рецепт приготовления которого каждая семья хранит в строжайшей тайне? Как рассказать всё это землянинке, ценящей больше всего в жизни, часы проведённые в сладкой истоме под палящими лучами солнца? Он никогда не понимал этой фанатичной страсти землян к солнечному загару. Он видел даже таких, что довели свою кожу до полной черноты, став похожими на кусок угля. Как рассказать всё это тому кто, словно, маленький ребенок взирает сейчас на тебя широко раскрытыми глазами и болтает ножками, но ещё минуту назад задирался как заправский дуэлянт?
Шипиц отвернулся не в силах спокойно смотреть на то, как землянинка, будто, дразнясь, облизывает губы, как вскидывает голову, расправляя волосы. Будь она алак-вурдкой, возможно, он посчитал бы её, пусть и не красавицей, но особой достойной мужского внимания....   
— Что же ты молчишь?
— Девиз клана Шипицев – высокие стены, крепкие руки, короткие слова!
— О, как! – рассмеялась вдруг землянинка. – Три в одном! По-нашему получается что-то вроде: мой дом моя крепость, плюс, на бога надейся да сам не плошай, плюс, голова на кончике языка держится!
Шипиц неопределённо пожал плечами. Речи землян порой казались слишком мудрёными. Ему вообще не нравилась их манера изъясняться иносказательно. Часто от этого случались непонимание и путаница.
А землянинка, вдруг, разволновавшись, вскочила на ноги:
— Как ты говоришь, называется ваш клан? Шипицы? А знаешь, кто я?
     Она взобралась на поваленный ствол дерева на котором сидела. Дерево было твёрдым и сухим. Балансируя руками, она сделала несколько осторожных шагов. Освоившись, осмелела и достаточно уверенно вышла на середину ствола. Она шла по бревну, оттягивая носочки и чуть приседая на каждом шаге. Несколько раз ловко развернулась и, вдруг, раскинув руки, воскликнула:
— А сейчас перед вами выступит серебряный призёр Европы по спортивной гимнастике Шипицына Мария!
Она выполнила ласточку, потом прогнулась в гимнастическом мостике, перешла в стойку на руках и закончила выступление посадкой на шпагат.
Шипиц, не ожидавший от землянинки гибкости достойной алак-вурдки, оторопело взирал на это представление.
Мария соскочила с бревна. Запыхавшаяся, но с победной улыбкой на алых губах:
— Где аплодисменты?
Шипиц захлопал в ладоши.
— Я ещё и не такое могу! – воодушевилась Мария и снова полезла на бревно.
Но, на этот раз она не удержала равновесия, покачнулась и начала падать. Шипиц подскочил поддержать её, и … Она оказалась в его объятиях. Он крепко прижимал её к себе, удерживая за талию а она упиралась локтями ему в плечи. И тут, она ослабила руки. Глаза их оказались совсем рядом, а губы – близко-близко. Она уже и веки прикрыла, но,  встрепенулась:
— Идёт кто-то!
 Шипиц, поставил её на землю, но из объятий, почему-то, не выпустил. Однако, зорко осмотрелся по сторонам:
— Думаю, ни ты, ни я и до последнего не заметим приближения нашего проводника. Я наблюдал, как он передвигается. Ему не гидом быть, а в разведку ходить. Если только с наветренной стороны не подойдёт. Тогда я его и за версту учую.
Шипиц присмотрелся к дальнему кусту. Там, как будто, прятался кто-то.
— Мне всё больше начинает казаться, что абергонцы и гуллпы – одной масти. Те тоже всё по кустам жались да в засадах таились.
Он наконец, разомкнул объятия, и не сводя глаз с подозрительного куста, поднял с земли внушительных размеров булыжник. Примерившись он хорошенько размахнулся и швырнул каменюку в заросли.
Из кустов донёсся жалобный визг и злобное рычание. Шипиц метнулся к поваленному дереву. Раздался треск  отламываемой ветки и в следующий миг алак-вурд уже стоял, широко расставив ноги и крепко сжимая в руках увесистый сук.
— Камней собери, – шепнул он землянинке и, решительно выступил вперёд,  готовясь дать неведомому врагу отпор.
Мария схватила пару попавшихся под руки камней и боязливо выглянула из-за широкой спины алак-вурда:
— Кто там?
   Шипиц не сводил глаз с зарослей. Он многое бы дал, чтобы сейчас в руках у него вместо коряги оказался палаш.
— Отойди. Мешаешь...
— Не пугай ты меня! – жалобно пропищала землянинка. — Просто зверушка какая-нибудь.... 
Шипиц перехватил сук, протянул руку:
— Камень дай!
Мария вложила ему в ладонь булыжник.
Шипиц прикинул его вес:
— Крупней не было?
— Нету…
Алак-вурд отстранил  прижавшуюся к его спине землянинку и пустил камень в заросли.
На этот раз послышался лишь треск ломаемых веток. Похоже,  тот, кто таился в зарослях, предпочёл убраться восвояси.
Мария с  надеждой взирала на алак-вурда, но  Шипиц не отводил настороженного взгляда от зарослей:
— Не нравится мне всё это....
 Он осмотрелся по сторонам.