Гималайский медведь

 В морозное, солнечное утро к Марфе в комнату пришла домработница, которая принесла короткую шубу из чернобурки и длинные сапоги. Марфа была уже с макияжем на лице, ей осталось надеть, предложенные вещи. Она покрутилась у большого зеркала и вышла в холл.
   На первом этаже в гигантском кожаном кресле сидела бабка Ксения, она спокойно осмотрела наряд Марфы и помахала ей ручкой. Шофер ждал у дверей. Слова в этом доме не всегда произносили, все шло по накатанным рельсам бабкиных правил.
  Машина остановилась у старого дома бабки.
  Марфа машинально посмотрела на окно, она было новое. Шофер протянул ей ключи от квартиры. В шикарной шубе Марфа зашла в захудалый подъезд. Она открыла дверь ключом и остановилась, нижняя челюсть медленно стала опускаться вниз, она ее закрыла усилием воли: квартира была так хороша! Здесь все было просто шикарно! Ремонт и новая мебель сделали свое дело. Белая кожа мягкой мебели и красное дерево корпусной мебели поражали своим неожиданным сочетанием.
   Марфа повесила шубу в шкаф, где уже весела для нее новая одежда. В высоких сапогах выше колен она села в кресло, закинув ногу на ногу, и, осматривая новый интерьер. Но отдохнуть ей не дали. Она прекрасно знала, что бабка Ксения время бережет свое и чужое. Через десять минут в дверь позвонили. Она посмотрела на экран монитора, расположенный у двери, и увидела букет.
  Букет из белых и вишневых роз, и мужское лицо соответствовали друг другу. Она открыла дверь. В квартиру вошел молодой человек в черном пальто и с белым шарфом на шее.
   "Гималайский медведь", - подумала Марфа, и сказала:
   - Добрый день!
   - Добрый день, Марфа! Меня зовут Ефим.
   Она улыбнулась.
   - Мне не до смеха. А букет вам, - сказал со странным акцентом серьезный молодой человек со слегка загорелой кожей лица.
   Марфа взяла букет, оглянулась и увидела изогнутую вазу из бело - вишневого стекла, точно предназначенную для этого букета. Она налила воду в цветочную вазу, поставила в нее цветы. Когда она вернулась в комнату, то увидела мужчину, сидящего в кресле без пальто, но в блестящих черных штиблетах.
  "О чем нам говорить", - с тоской подумала Марфа.
   А он сказал:
   - Садитесь, - и показал кресло напротив себя. - Марфа, я ваш жених! Можно сказать с уверенностью, что я буду вашим мужем!
   - Буднично все так... - пролепетала Марфа.
   - Вы будите продолжать учиться, но работать до окончания университета вам никто не даст. Вы умны, преподаватели вами довольны.
   Дальнейшие дифирамбы прервал звонок в дверь.
  Марфа посмотрела на экран монитора: за дверью стояла Клава собственной персоной. Она открыла дверь, не думая о том, как вписывается кузина в новую игру бабки Ксении.
   - Привет! - воскликнула Клава и села на белый диван, снимая с себя старую шубу, и бросая ее на край диван.
   - Представьте мне свою гостью, Марфа, - величественно произнес Ефим.
   Марфа не знала, как Клаву представить гималайскому медведю.
   - Меня зовут Клава, - представила себя девушка.
   - Вас три сестры? - удивился Ефим. - Вишневый сад.
   - Да, нас три сестры: Ксения, Клава и я, - сказала с насмешкой в голосе Марфа и внимательно посмотрела на Клаву.
  Клава подхватила игру, видимо за жизнь с бабкой она чему-то научилась.
   - Марфа, а он кто? - с удивлением спросила Клава.
   - Мой потенциальный муж по имени Ефим, - ответила Марфа с долей недовольства.
   - Обойдешься, тебе его слишком много. Пожалуй, эту квартиру и Ефима я возьму себе, - уверенно произнесла Клава.
   - Спроси у тети Ксении, если она согласится, то я возражать не буду, - вставила Марфа свою мысль, и внимательно посмотрела на темные волосы Клавы.
   - Девушки, я жених Марфы... - робко проговорил Ефим.
   - Какие проблемы? Ты ее жених, но муж ты будешь мой, - настойчиво заявила Клава, подойдя к шкафу и, открывая вишневую дверь. - Ба! Какая шубка! И шуба эта моя!
      Наглость Клавы начинала коробить Марфу. Она у нее все отбирала.
  
  Раздались трели сотового телефона. Марфа раздвинула сотовый телефон, нажала на зеленую кнопку и услышала голос бабки Ксении:
   - Марфа, Клава отняла у тебя три вещи: квартиру, жениха и шубу?
   - Да, Ксения.
   - Отлично! Надень ее старую шубу и выходи из квартиры. Джип ждет тебя.
   Марфа взяла с белого дивана старую шубу Клавы. Помахав новой паре рукой, она вышла, положив ключи от квартиры на полку, расположенную рядом с монитором.

   В джипе на заднем сидении сидела бабка Ксения. Бабкой ее Марфа даже мысленно перестала называть.
   - Марфа, ты огласила главное: нас три сестры. Остальное неважно.
   - А кто тогда моя мать? - спросила Марфа, не ожидая услышать ответа.
   - Твоя мать - остается твоей матерью, но для нее ты находишься за границей, а почему, не пытайся выяснять. К ней тебе ехать не надо. Дачу, где ты жила последнее время не знает даже твоя мать. Там искать тебя не будут.
   - Но Ефим знает, как я учусь, - возразила Марфа.
   - Ефима я не комментирую, - как-то грустно сказала бабка Ксения.
   Марфа подумала, что бабка привыкла находиться среди сестер, и это ситуация, ее устраивала, а теперь она устроила трио для молодости души.
   - Ты права, рядом с вами я моложе. Мне с вами интересней жить.
   - Но вы обещали мне мужа!
   - Детка, зачем тебе муж нужен, ты не подумала?
   - Но вы - подумали.
   - Твое дело - учиться. А Клава взяла то, что ей принадлежит, а не твое. Если бы я сразу сказала, что Ефим предназначен ей, она бы на него не посмотрела. А у тебя она отобрала его с руками и ногами в блестящих штиблетах.
   - Мы едем в дачную крепость?
   - Нет, мы едем на выставку автомобилей, в выставочный комплекс. Выбери себе автомобиль и не спрашивай о деньгах.
   Еще бы Марфа задавала нетактичные вопросы в присутствие шофера! За окном мелькали деревья, потом широкие полосы дорог, высокие дома. Вскоре поток машин стал плотнее, и они подъехали к выставочному комплексу. Старая шуба оказалась к месту,  ее пришлось сдать в гардероб, потом заполнить анкету и пройти в залы с медленной публикой.
  
   Марфа многократно отражалась в экранах мониторов, но она знала конкретную цель: она должна выбрать себе новый автомобиль. Девушка час ходила среди машин, прежде чем выбрала автомобиль. Она взяла у представителей фирмы подборку каталогов и пошла на выход.
   У выхода ее ждал шофер. Кто бы в этом сомневался! В джипе бабки Ксении не оказалось, видимо она не из тех, кто ждет в машине рядом с выставочным комплексом. Шофер отвез Марфу на дачу, тем паче, что от выставки до нее рукой подать. Хорошо, что выставочный комплекс сделали на окраине, а не в центре столицы.
   Душа Марфы пела, а она испытывала состояние легкости: страх замужества исчез, а дача ее больше не пугала. Она забежала на второй этаж, открыла дверь в свою комнату, и обнаружила, что комната пустая! Вот пустая и все! Радость сбежала по Марфе и упала на пол. Ее тронули за плечо.
  Марфа оглянулась: рядом стоял шофер.
   - Марфа, вы так быстро забежали на второй этаж, - проговорил шофер. - Вам надо спуститься вниз.
   Девушка медленно спустилась вниз за шофером и села у стола. В дверь позвонили. Шофер нажал на кнопку на углу стола. Дверь открылась. На пороге стоял мужчина и держал в руках огромную коробку с пиццей. Шофер рассчитался с мужчиной и положил коробку на стол.
   Марфа открыла коробку, приятный запах одурманил голодный желудок. Она пошла вмыть руки, а когда вернулась, то увидела, что к столу на кресле - коляске шофер подвозил Ксению Ефимовну.
   - Марфа, то, что я в кресле сижу, так это временно.
  
   Да, Марфа теперь совсем не знала, чего ожидать от мобильной бабки в инвалидном кресле. После трапезы бабка Ксения объявила, что будет ездить на сеансы терапии, и вскоре поднимется на ноги. Марфа ей поверила и пошла в новую комнату, где все было по-прежнему. Она закрылась в комнате и задумалась, потом открыла электронную почту, но ничего интересного в ней не было.
   'И, почему эта бабка такая неугомонная?' - промелькнул вопрос в ее голове. Она уже порядком устала от смены интерьера перед глазами.
  Когда Марфа вышла на следующий день из комнаты, чтобы поехать в институт, бабка Ксения вручила ей ключи от машины, которая стояла у парадной двери. Машина была, что надо, Марфа вчера ее на выставке выбрала.
   Бабка Ксения так и передвигалась в кресле, но значительно повеселела от присутствия Марфы, и надежды на то, что скоро будет ходить. Похоже, у бабки были серьезные проблемы с ногами. Или ей кто подсказал, что можно ходить не всегда, и не через силу.
  
   Марфа ехала медленно на новой машине. В этом районе пробки бывали редко и по графику работающих людей. Она чувствовала относительную свободу, и это радовало ее не меньше нового джипа вишневого цвета. Она вновь была на высоте положения.
   Джип заметил сокурсник и присвистнул. Марфе он с первого дня понравился. Да, что говорить, это был гималайский медведь собственной персоной. На занятиях она умудрилась отличиться. Вообще, она сама себе поражалась, как у нее все дела лучше стали идти.
   Раньше Марфа училась усердно, но это никогда не оценивалось, а теперь она тащилась от своих успехов. Даже прическа из длинных волос ее не раздражала, раз с ней она была победителем над самой собой прежней. Ради этой победы она готова была простить бабке Ксении все перемещения и нервозность последнего времени.
   Ефим ждал Марфу рядом с ее джипом, рядом стоял его форд. Он улыбнулся ей великолепными зубами и щеками с ямочками.
   Она подумала: 'Интересно, а я смогу его домой пригласить?'
   Он сказал:
   - Марфа, пригласи меня к себе. Я от любопытства сгораю, хочу увидеть тебя в твоем дачном интерьере.
   - Не сегодня, - и она села за руль прекрасного автомобиля.
  
   Дома Марфа сказала бабке Ксении о поклоннике.
   Тетка спросила его имя, полученные данные ей были хорошо знакомы. Она знала почти все официальные данные о ее сокурснике Ефиме. Они ее устроили, или она сделала вид, что устроили.
   - Ксения Ефимовна, а зачем вы показались на глаза Клаве?
   - Так она спряталась под подушку и подумала, что я - это видение. Ладно, она знает, что я жива и знает мое новое место жительства. Мы его вместе с ней придумывали и покупали до инсценировки похорон, а потом тебя вызвали.
   - А зачем весь спектакль?
   - Для тебя.
   Марфе расхотелось приглашать к себе Ефима. Она не знала, что еще придумает бабка Ксения для очередного развлечения.
   - А откуда у вас дурные деньги?
   - Они, что пахнут? Тебе не нравится новая жизнь?
   - Если честно - не знаю. Вы мне объясните: зачем я вам нужна?
   - Я тебя люблю с рождения, как свою дочь.
   - Я хочу домой, к маме. Хочу свою внешность.
   - Наивная. Отец при твоем рождении хотел дать тебе свое отчество, но твоя мать с ним не согласилась. Они долго спорили, твоя мать его перекричала. Что еще, твой отец, ты с ним и незнакома - декан твоего нового факультета.
   - Интересное кино получается, ты все знаешь, а я нет. Но обидно, теперь я знаю, за что меня преподаватели вдруг полюбили! Не дала ты мне побыть счастливой от своих успехов.
   - Извини, но этот номер сейчас не пройдет. Тебе придется побыть принцессой. Хозяин этого дачного поселка - твой отец. Хуже того, Ефим - сын своей мамы, а она доцент в том же институте. Так его мама всегда нравилась твоему отцу. Вкусы и во втором поколении совпадают. Остальное узнаешь позже. Твоя машина от твоего отца.
   - А я думала, это ты такая богатая.
   - Он через меня тебе деньги передавал все время, пока тебе не исполнилось 18 лет, а потом захотел дать тебе куш больше.
   - Вся сказка исчезла, - сказала Марфа уныло.
   - Не вся. Мы с ним акционеры, часть его капитала принадлежит мне. Мы вместе создавали недвижимость, а декан факультета он по совместительству.
   - Ксения Ефимовна, значит я принцесса Марфа, хозяйка дачного поселка и факультета?
   - Нет, у твоего отца еще есть кирпичный завод, где делают кирпичи для дачного поселка.
   - Я богатая невеста, - запела Марфа диким голом.
   - Твоя встреча с отцом намечена на сегодня. Он зайдет к нам. Вы познакомитесь.
   - А раньше нельзя было меня с отцом познакомить?
   - Спросила бы раньше у своей мамы, - сказала Ксения Ефимовна более чем спокойно. - Знаешь, вместо меня похоронили твою бабушку. Я так хотела умереть, что твоя бабушка, а моя сестра, умерла. Тебе об этом не сказали.
   - Мне реветь или смеяться? - спросила Марфа в полном трансе.
   - Нет, тебе надо бабушку помянуть.
   - А когда произошла подмена тебя на нее?
   - Произошла и все. Я сама сестру очень любила. Но у меня всего одна дочь, а твоя мать родила тебя и не сказала от кого. Твой отец меня нашел и помогал тебе по мере сил, он не всегда был богатым. А я была некоторое время на ответственном посту, и мне перепало несколько квартир. С них мы и начали создавать империю для тебя. Его голова и мысли, а мой первый вклад.
   - Но, когда я ехала к тебе из дома, бабушка была жива и здорова!- с плачем воскликнула Марфа.
   - У нас с сестрой болезни бегали от одной к другой. Ты видишь: я ходить не могу, это после ее смерти произошло. Ноги мои отказали, а у нее тромб в черепушке оторвался. Умерла она мгновенно, пока ты ко мне ехала. Когда ты ко мне зашла, я уже знала, что моей сестры нет в живых. Мне позвонила ее подруга, у которой были ключи от ее квартиры. Подругу она вызвала, когда ты из дома вышла, чтобы ко мне поехать.
  
   Марфа разревелась, как белуга. Она рыдала, кричала, и вдруг затихла. В этот момент и зашел ее отец. Он посмотрел на заплаканные глаза дочери, погладил ее по голове:
   - Я надеюсь, что теперь ты все знаешь?
   - Кирпичная принцесса - звучит, скорее вообще не звучит, - прокомментировала Марфа ситуацию.
   - Нам надо было запутать дорогу для несчастий, - сказал отец, мужчина с весьма умным лицом декана факультета.
   - А браунинг с гравировкой? - выдала она неожиданно для всех. - Это он тромб в голове бабушки сделал?
   Бабка Ксения и отец переглянулись, но по их взглядам Марфа поняла, что они не стреляли в голову бабушки.
   - Марфа, у нее тромб и никаких ранений в голове, - тихо сказал отец.
   - Давайте вскроем могилу бабушки! - вскричала Марфа.
   - Смысла нет, ее похоронили по христиански: в гробу и с деревянным крестом, - проговорила бабка.
   - Забудем эту тему. С бабушкой все честно, и труп похоронен, - проговорил отец.
   - Ксения Ефимовна, зачем вы так со мной поступили? - спросила Марфа.
   - Так получилось, произошли многочисленные накладки, - ответила бабка Ксения.
   - Марфа, я боюсь за тебя!- искренне воскликнул отец.
   После ухода отца, Марфа осталась одна. Сдвинуться можно было от новостей бабушки Ксении, если их еще самой интерпретировать. Марфа съездила на могилу, где  захоронили бабушку. Над могилой стоял новый деревянный крест. Точно, здесь была похоронена бабушка, в этом она убедилась окончательно. Марфе очень захотелось вернуться в свою квартиру, домой, но она понимала, что это невозможно.
  В стороне стоял Ефим, как всегда в белой рубашке под черным плащом. Он наблюдал за Марфой в экстремальной ситуации, но к ней не подходил...

*  
 
    Ефим лежал на вращающемся ложе, которое крутилось мимо замкнутого, панорамного экрана. Он очень не любил переключать каналы, но любил переключать судьбы человечества. Перед ним проплывали горы и долины, реки и водопады. Он не любил сидеть, но любил лежа рассматривать пейзажи земли. Он лежал и смотрел по сторонам, пока в его голове не возникало нечто неосознанное, которое вскоре превращалось в определенную мысль.
  Над экраном с пейзажами стали появляться лица людей, которые, как горы, определяли рельеф населенного пункта. В задачу  Ефима входило негативно - позитивное развлечение общества. Он прекрасно понимал, что людям надо давать передышку для решения личных дел вместо переживания за общие проблемы человечества. Он дело поставил так, что известные люди откупались от него еще большей популярностью. Они выворачивали свою жизнь наизнанку на экранах, и это их спасало от еще большей кары в жизни.
  Мысль о планетах и людях закончилась в голове странной фразой: "Не стоит жить на астероидах прошлого Фаэтона, надо жить на планете настоящего, и не думать всерьез о планете будущего, о Венере". Но не думать он не мог о своей Венере, которую звали Марфа.
  На экране промелькнул фильм о пиратах, живших в свое время на астероидах, то есть на кораблях. Боцман на деревянной ноге. А, почему бы и нет!? Эта прелестная Марфа - Венера его в гости не приглашала, а очень хотелось ее достать. Но как? Изобразить скрипучего боцмана? Почему бы и нет?
  Ефим решил стать хромым боцманом, он надел разные по высоте подошвы башмаки. Один башмак стучал. Второй башмак скрипел. На лицо он надел маску пожилого человека. Он был готов нанести свой визит к Марфе - Венере. Мини камеру закрепил на лацкане пиджака.
   Все было хорошо.

  Марфа подъехала к своему подъезду. Моложавый человек посмотрел тяжелым, диким взглядом на Марфу. Он перевел свой дерзкий взор на закрытую дверь дома, когда она набирала код для входа в подъезд. Он не сводил глаз с ее рук. Она чувствовала этот жуткий взгляд, поэтому ошиблась. Она сбросила код и вновь набрала, прикрывая номер кода замка своего подъезда.
  Мужчина ворвался следом за Марфой в светлый холл, к лифту он не подошел. Сильно хромая, он стал подниматься по лестнице. Марфа посмотрела вслед хромому с внутренним страхом. Ей показалось, что в его ноге, кроме самой ноги, что-то есть еще. Но что?
  Лифт остановился, открыв двери. До нужного этажа она доехала без проблем. Хромого на ее этаже не было, да и не мог он физически преодолеть столько этажей раньше ее. Страх в душе Марфы появился от его жуткого взгляда. Она открыла свою входную дверь, торопливо задвинула засов, и немного успокоилась.
   Вскоре позвонила в дверь Клава. Они договорились встретиться, чтобы обсудить свои личные проблемы, и просто отвести душу в разговоре.
   Клава влетела с круглыми глазами:
   - Марфа, в вашем лифте света нет! В холле света нет!
   - Клава, я недавно приехала, свет был везде.
   - А сейчас! Представь подъезд, когда в нем света нет! Не люблю я эти ваши башни до чертиков. Страшно в башнях! Двадцать этажей давят на психику, каждый этаж похож на западню!
   - Мы живем.
   - Марфа, ты идешь с ключом от дверей между лифтом и площадкой у твоей квартиры. А я выхожу из лифта, и вижу две закрытые на замок двери, да еще четыре двери лифта. Представь: свет выключен. Это же ловушка! Уникальная ловушка.
   - Ты, права, Клава. Лестница есть между первым и вторым этажом, выше она перекрыта на каждом этаже. Сегодня видела хромого человека, он шел на второй этаж по лестнице. До нашего этажа ему не подняться, в боковом подъезде закрыты все двери на площадки с квартирами.
   - Поэтому не люблю я эти башни.
   - Знаешь, у нас ремонт на площадке не делали 18 лет, столько лет мы здесь живем.
   - Сама крась стены в подъезде на своем этаже.
   - Еще чего, лестничная площадка огромная, здесь четыре больших квартиры. В двух квартирах, никто не живет. В нашей квартире нас двое, да еще в одной, один человек живет.
   - А еще пяти этажные дома сносят, в них хоть требования пожарной безопасности сохраняли, и лестница была! А у вас в башнях свет отключи, и все застрянут в своих квартирах навечно.
   - Да, башня огромная, и полупустая. А в твоем доме с общей лестницей во всех квартирах перенаселение, сама говорила.
   - Это точно. Любят люди безопасность, а не огромные площади.
   - Не скажи, башни разные бывают.
   - Мы о твоей башне говорим, Марфа.
   За дверью послышался странный звук. Девушки переглянулись. Свет потух в квартире. Дверь входная открылась. Они вжались в огромные кресла, в которых сидели. Послышался неравномерный скрип обуви.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Подруги замерли. Свет вспыхнул. Перед ними стоял моложавый человек с пронзительным взглядом черных глаз.
   - Девушки, у вас есть одно желание на двоих. У меня есть всего одно желание. У нас на троих есть одно желание, - ледяным голосом проговорил мужчина, словно он робот.
   - Что вы от нас хотите? - дрожащим голосом проговорила Марфа.
   - Вас.
   - Вы, что людоед? - хриплым голосом спросила Клава.
   - Не складывается ваш пасьянс. Я вас хочу вместе и на этом лежбище, - и он показал на диван, который был из одного комплекта мягкой мебели с гигантскими креслами. Значит, диван был огромный.
   - Без вина, на сухую? - переспросила Марфа.
   - Можно с ликером.
   - У меня ликера нет, - ответила Марфа.
   - А чего спрашиваешь? Раздевайтесь! - неожиданно громко крикнул мужчина.
   - Мы не лесбиянки! - возразила Клава.
   - И я не янки, - проговорил он с ее интонацией в голосе.
   - Был бы янки, не лез бы даром к женщинам, - ответила Клава. - Нашел бы женщин по таксе от ста и выше.
   - А мне и надо вас выше колен. Разговорчики в строю! - вспылил мужчина, глаза его зло вращались.
   Девушки к блуждающему стриптизу были не готовы. Стали стаскивать с себя одежду.
   - Прекратить! - зарычал мужчина, встряхивая длинными волосами.
   - Что прекратить? - хором спросили подруги.
   - Перестаньте снимать с себя одежду!
   - У меня рука сломана в запястье, - заныла Марфа.
   - Отлично, ты мне и нужна! У меня нога сломана. У тебя рука сломана. Мы будем отличной парой.
   - Я могу уйти? - запищала чужим голосом Клава.
   - И тебе сломаем, если уйдешь! - назидательно сказал хромой. - Быстро присели обе! Я сказал: обе!
   - Я не могу присесть, - сказала Клава. - У меня брюки узкие.
   - Сними брюки, приседай без них.
   Клава стянула с себя брюки. На девушке остался треугольник с тесемочками. Она присела.
   - Фу, голая девчонка, - укоризненно проговорил мужчина. - Ты вся наружу! Ладно, приседай. Приседай, я тебе сказал! - завопил хромой, садясь в кресло.
   - Это, что разминка перед сексом? - спросила Марфа.
   - Я о сексе ничего не говорил.
   - А кто нас хотел на диване? - устало спросила Клава, приседая двадцатый раз. - Лучше уж на диване...
   - Ложитесь на диван. Обе ложитесь на диван!
   Девушки легли рядом на диван: одна в шортах, вторая в трусиках.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Мужчина вышел из комнаты. Девушки встали. Клава стала натягивать на себя брюки.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   - Почему пресс не качаете? - спросил хромой.
   - Приказа не было, господин полковник! - бойко сказала Клава.
   - Я не полковник. Я - боцман в отставке.
   - Что и покомандовать некем? - жалостливо спросила Клава.
   - Молчать!
   - Какой голос...
   - Разговорчики в строю...
   - Мы вам, зачем нужны? - спросила Марфа. - Давайте я стол накрою, покормлю вас.
   - Накрывай!! - крикнул хромой.
   Марфа быстро пошла на кухню.
   Клава, все никак не могла брюки застегнуть, слишком они были узкие.
   - Какая ты несуразная девчонка, - с теплотой сказал мужчина.
   - Обижаете, господин боцман.
   - Поверишь, нет...
   - Поверю, господин адмирал!
   - Куда хватила! А звучит красиво, так меня еще не называли.
   - И сколько у вас женщин в месяц бывает?
   - Ни одной.
   - Поподробнее! Вы вторгаетесь в квартиру к женщине, ее не грабите, не насилуете. Зачем она вам? - удивилась Клава.
   - Смотрю, какие женщины разные. Вот вас двое, а какие вы разные!
   - Я лучше.
   - Ты убогая.
   - Это еще почему?
   - Вторая девушка ушла готовить, а ты пять минут плясала, все брюки пыталась застегнуть.
   - Я вам не понравилась?
   - А ты мне не нужна.
   - Простите, а что с вашей ногой?
   - Так, шальная пуля.
   - Почему нога не гнется? Ее нет? У вас протез?
   - Чего прилипла? Не скажу.
   - Покажите, я врач. Ортопед, между прочим.
   - Так бы и сказала. Так это ты меня лечить не хотела? Не припомнишь меня?
   - Не помню вас, у меня много пациентов.
   - Долго я тебя выслеживал, долго. Когда я тебя увидел, решил, что ты мне сможешь помочь с ногой.
   - Пришли бы в больницу, или ко мне домой, а то к подруге притащились.
   - Вы на врачиху похожи. Я вас раньше видел, хотел на испуг взять.
   - Вам это удалось. Не стыдно?
   - Ты меня не стыди, ты ногу посмотри.
   Хромой посмотрел на Клаву, и стал расстегивать брюки. Клава напряглась, много она видела ног на пляже, но этот человек вызывал у нее смешанные чувства. Брюки упали на пол. Одна нога была обычная, волосатая. Вторая нога оканчивалась механическим протезом... Клава потеряла сознание.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Приковылял хромой на кухню.
   Марфа посмотрела на мужчину без брюк, и упала вместе с тарелкой, в глазах у нее поплыло.
   Очнулись девушки. Посмотрели друг на друга. Мужчины рядом не было. Скрип не слышался. Они встали, и на цыпочках обошли квартиру. Пусто. Дверь в квартиру закрыта. На кухне все было чисто, посуда помыта, кастрюли пустые. Марфа решила проверить кошелек в сумке. Кошелек был пуст. Марфа пошла к сейфу в шкафу. Модный сейф зиял пустотой своей раскрытой пасти.
   - Вот и стук, скрип, - сказала в сердцах Марфа.
   - Наживешь. Живы и хорошо. Марфа, я одна из твоего подъезда не пойду, проводи до дороги.
   - Уговорила, провожу.
   Подруги вышли на улицу, они вздохнули прохладный, вечерний воздух.
  
   Клава подняла руку. Третья машина подъехала, остановилась. На них смотрел мужчина, его пронзительные, черные глаза впивались в глаза девушек.
   - Обе садитесь! - зычно крикнул хромой человек.
   Девушки сели на заднее сиденье машины. Между шофером и подругами медленно поползло вверх стекло. Девушки пожали друг другу руки, начинающие нервно вибрировать от элементарного страха. На боковых стеклах медленно поднялись темные стекла, не пропускающие свет.
  Подруги оказались в движущейся машине, в полной темноте. Заднее стекло было наглухо закрыто темной тканью. Легкие подруг почувствовали, что вдыхать им нечего. Неожиданно над ними открылась крыша. Крупные звезды заглянули в машину. Машина резко остановилась. В люке крыши появилось лицо с тяжелым взглядом.
   - Как себя чувствуете, подружки? - спросил ехидно хромой.
   - Хорошо, господин адмирал, - ответила Клава.
   - Мы приехали в красную крепость.
   Двери машины открылись.
  Девушки оказались в лесу перед красной кирпичной стеной. Дверь отъехала в сторону.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Рядом с ними шел хромой. Во дворе дачи стоял большой круглый стол. Вокруг стола сидели десять женщин.
   - Женщины, вашему полку прибыло! Есть еще две девушки. Теперь вас двенадцать человек. Живите дружно. Приглашайте нас к столу.
   Мужчина сел на стул типа трона, украшенного трезубцем, перед ним по кругу сидело двенадцать женщин. Тринадцать тарелок стояло на столе. Две женщины подали пищу на стол. Оживления за столом не наблюдалось. Чувствовался всеобщий дамский страх.
   - Встать! Сесть! Встать! Сесть! - крикнул властно мужчина, и приступил к принятию пищи.
   Женщины выполнили его команду, взяли ложки в руки. Острых вилок и ножей на столе не было. Вся посуда была из чистого алюминия.
   Марфа невольно оглядела постройки из красного кирпича. Ей было и грустно, и любопытно.
   - В моем ведомстве тринадцать комнат, всем по одной. Столовая - на улице, кухня, перед вами. Продуктов закуплено на тринадцать дней, тринадцать дней двери крепости не будут открываться. На вашей работе вас не уволят, вы все в отпуске на две недели. Вас двенадцать - я один. Стены под током. Разойтись!
   На столе перед каждой девушкой лежала памятка, на ней стоял номер комнаты, был написан распорядок дня, но обязанности девушек расписаны не были. Девушки вышли из-за стола. Две дамы стали собирать грязную посуду. Одной из них была Марфа. Она не понимала, что это все реальность, а не шутка. Марфа приняла единственной мудрое решение: быть ближе к кухне, готовить, убирать, мыть посуду, молчать и слушать.
  
   "Слух даруй всем, а голос лишь немногим", - вспомнила она слова Шекспира.
  
   На первое утро одно место осталось пустым. Марфа готовила еду на 13 человек. Алюминиевый прибор остался пустым, одна девушка не пришла на обед, на ужин. Что это была за девушка, Марфа не успела запомнить. Теперь она пыталась всех запомнить: кто, где сидит, в какую комнату идет.
  Второй день был дождливым. Мужчина не вышел. Два места за столом оказались свободными. Десять девушек ели под дождем. Кое-кто чихал, одежда на них была та, в которой их сюда привезли.
   Клава шепотом подбивала Марфу на бунт, она звала посмотреть те комнаты, из которых никто не вышел. Марфа решила выжить, и на бунт не соглашалась. В свободное время она подметала двор. Клава нашла себе приятельниц, и они бурно обсуждали ситуацию.
  Третий день слепил солнечными лучами. Тепло обволокло девушек с ног до головы. Они думали, где бы им помыться.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   К Марфе подошел хромой, посмотрел ей в глаза и ушел.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Так прошло пять дней.
  На шестой день за столом не появилась Клава. Сердце у Марфы упало. Спрашивать у мужчины было бессмысленно. За столом стало тихо. Он даже не командовал. Еды становилось меньше, пища исчезала на глазах. Марфа решила готовить экономней, с учетом, выбывающих каждый день, девушек.
   На восьмой вечер в ее комнате послышались шаги.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Марфа притихла. Прятаться было негде, рядом с комнатой находился совмещенный санузел, но без окон, без ванны. В комнате стояла кровать и больше ничего. Зашел хромой, он тихо подошел к Марфе. Скрипа больше не было слышно. Марфа лежала и смотрела на мужчину...
   Его тяжелый взгляд, неожиданно подобрел.
   - Марфа... Ты жить хочешь? Ты не боишься моей ноги?
   - Я ее не видела, одну видела, вторую нет.
   - Ты не спрашиваешь, где семь женщин?
   - Они живы?
   - Они у себя дома.
   - Остальные в страхе или знают, что их отпустят?
   - Нет, остальные ничего не знают.
   - У меня есть выбор?
   - Ты можешь уйти домой, или можешь остаться со мной.
   - Девушки ушли домой?
   - Хочешь пройти их дорогой?
   - Не знаю, через улицу они не проходили.
   - И ты на этот двор уже не выйдешь, метла тебе больше не поможет, ты за нее держалась.
   - Да, вы правы. Что мне делать?
   - Два варианта: полюбить меня или уйти домой.
   - Что они выбирали? Они с вами спали?
   - Нет. Все ушли домой. Я их не чувствовал. Через них ток не шел, ток идет по проводам, а они были не влюблены в меня, даже под страхом смерти. Я тебя чувствую.
   - А Клава где?
   - Врач, что ли? Я думал, что с ней у меня получится, но я ее не захотел. Она ушла.
   - Клава ушла из жизни, или домой?
   - Для меня это одно и то же.
   - Они приведут сюда полицию!
   - Нет, никто не приведет.
   Внезапно комната окунулась в кромешную тьму. До руки Марфы дошло легкое, трепетное прикосновение. Она непроизвольно подтянулась к этой руке. Вспыхнул свет. Рядом лежала серая мышка. Марфа осмотрела комнату, ни одной двери она не обнаружила. Четыре ровных стены. Она крикнула, но звук потонул в мягкой ткани стен. Кровать резко дернулась. Марфа провалилась в очередную темноту. Она резко вскочила на ноги, почувствовала в одной ноге сильную боль и ладонь у локтя.
   - Марфа...
   - Это все еще вы?! - скрипя зубами от боли, проговорила Марфа, гладя в жуткие глаза мужчины.
   - Я - негодный.
   - Что вы себе позволяете!!? Зачем вы издеваетесь над женщинами? У вас были женщины?
   - Я не знаю, что с ними делать, вот собрал гарем, посмотрел на всех и отпустил.
   Они стояли в подвальной комнате с красными, кирпичными стенами. Тусклый свет горел в одном углу. Мужчина сел на черный кожаный диван. Марфа, прихрамывая, последовала за ним.
   - Все девушки пытались со мной что-то сделать. Я не понял, чего они от меня хотели. Я всех женщин выпустил в ту дверь, - и он показал дверь напротив дивана.
   - Вы нормальный человек?
   - Я пытаюсь вспомнить, зачем мужчине нужна женщина и не могу.
   - Откуда у вас эта красная крепость?
   - Это моя дача.
   - Я могу уйти?
   - Дверь открыта.
   Маг Ефим, таким образом, двенадцать зайцев убил, то есть он перевоспитал 12 девушек. Укрощенье строптивых девушек было его коньком. Он и так чувствовал, что Марфа - Венера самая сильная из девушек в моральном и этическом плане.
  
*
  Ефим решил проникнуть в астероиды прошлого Марфы - Венеры и поучаствовать в ее настоящем времени. Он узнал, что у Марфы есть странная бабушка, Ксения Ефимовна, которая не отличалась простотой свой биографии.
  Он решил исследовать гены Марфы по женской линии.
  Он подумал, что в истории первой половины 20 века мало юмора. И войны этого времени еще не превращены в старую русскую сказку. Две большие войны, в которых нет единого героя, вокруг которого можно раскручивать сказку о богатырях, но можно писать былины о героях.
   Первая мировая война была по принципу слов: воюют все страны! Это было ужасно. Воевали на четырех морях, во всех странах Европы. Стальные шлемы. Первые танки. Газовые атаки. Первые самолеты - этажерки. Что было! Ужас. Чем кончилось? Мужчины Европы и приближенных к ней стран воевали. Женщины служили сестрами милосердия. С отдаленных мест забирались лошади, продовольствие. Страны нищали.
   На фоне войны и тяжелого положения населения стала развиваться партия большевиков. Война стала питательной средой, на которой выросла коммунистическая партия. Война переросла в гражданскую войну внутри страны. Плохо было всем: и белым, и красным.
  А кто все это начал? Почти забыли.
  В памяти людей останется рождение новой техники: самолетов - разведчиков, первых танков. О технике говорить легче, чем о людских потерях.
   Альтернатива первой мировой войне. Вместо первой мировой войны объявили бы спортивную олимпиаду, о которой в то время забыли. В олимпиаде могли бы участвовать все страны, имеющие военную технику. Виды спорта должны были быть чисто военными. Например, гонки на танках по пересеченной местности. Полеты на первых самолетах. Гонки военных кораблей на скорость, на точность попадания...
  О, так это были бы просто военные учения, в которых могли участвовать цивилизованные страны. Да!
  А революция?
   Революции в сытых обществах не бывают. А если бы не было революции, не было бы и сплоченной партии большевиков. Кем бы работала партийная бабушка Ксения? Инженером на заводе, естественно на военном заводе или заводе радиодеталей. Гражданская война родила народного героя гражданской войны, героя анекдотов и книги - великого и незабываемого Василия Ивановича Чапаева. И прожил он всего 32 года, а по анекдотам он старый человек и ему все Петька помогал по части женщин.
   Чем Василий Иванович близок Марфе?
  Ее дед был большевиком и был избран председателем колхоза, за что был избит прикладами на глазах у людей. Против большевиков выступали белоказаки. Оказалось, что Василий Иванович воевал против белоказаков на Урале! Сошлись биографии.
   А в чем альтернатива может помочь истории? Деда Марфы не избили бы, и он не умер бы в 1936 году. А Василий Иванович? Пусть бы его не ранили 5 сентября 1919 года на реке Урал, тогда бы он возглавлял дивизию, имени своего имени, или бы не был народным героем.
  
   Вторая мировая война. Историю второй мировой войны многие знают наизусть. Чего не хватало великому Ефрейтору? Победы над всеми людьми континента. Да, Наполеон со временем стал сказочной личностью в истории. Что их объединяет? Наполеоновские планы захвата, блицкриг, шествие по Европе, нападение на Великую Россию, почти в одно и то же время года. Приближение к Москве столице.
   Альтернативная история второй мировой войны. Не было второй мировой войны! Атомные бомбы были бы запрещены при их разработке. Страна, расположенная на восточных островах не пострадала бы от атомной бомбардировки. Все были бы живы, все были бы заняты творческим процессом и обработкой полей и огородов.
  
   Сероглазая Ксения родилась в сентябре 1907 года. Она росла в трудные для страны годы. Она была энергичной и способной девочкой, которая всегда хотела учиться в школе. Мать не разрешала ей учиться, но Ксения в школу ходила, училась хорошо, учительница ее любила. Ксения окончила 4 класса. С 13 лет она работала на железной дороге вместе с другими подростками. Они пропалывали железнодорожные пути и убирали вокруг рельсов, деньги она отдавала матери. Позже она работала на мельнице.
  В 16 лет Ксения уехала в город Челябинск, где через райком комсомола устроилась на работу. С первой получки она купила платье и хромовые ботики, и так была рада покупкам, что и не передать словами.
   Ксения в 1920 году вступила в комсомол, а в 1928 году комсомольская ячейка передала ее в партию. Она была членом бюро комсомольской ячейки, и женским организатором. Комсомольцы ставили спектакли, и показывали их в деревнях. После спектаклей комсомольцы организовывали молодежные вечера с участием деревенской молодежи.
  
  На одном из вечеров Ксения познакомилась с учителем Николаем Гавриловичем. Они полюбили друг друга. Через некоторое время Николай Гаврилович приехал и сделал Ксении предложение. Ксения не отказала, она его очень любила. Он был добрый человек, культурный и с хорошей душой. Своей маме Ксения ничего о предложении Николая Гавриловича не сказала. Ксения была комсомолкой, выполняла много общественной работы, - все это ее матери не нравилось.
   Мать считала Ксению непослушной дочкой. Она хотела отдать ее замуж за другого человека. Пришли сваты и выдали Ксению замуж. Счастья не было. Родилась дочь, Мария. Муж стал вести нетактичный образ жизни. Ксения решила от него уйти. Так началась ее жизнь матери одиночки, ей помогала ее мать.
  Николай Гаврилович не женился два года после ее замужества, ждал с ней встречи, но встреча не состоялась. Женился он без любви, счастлив не был.
   Ксения вступила в партию большевиков. А куда еще вступать красивой и интересной девушке? Братья Ксении всю ВОВ были на этой войне. Она видела разрушенные дома Ленинграда, окопы под Москвой и землянки партизан в брянских лесах. Она была ранена в Кронштадте, где была комиссаром...
   Ксения была выдвинута на работу в райком партии. Годы для страны были тяжелые: восстановление народного хозяйства, коллективизация. За свою жизнь она работала в райкоме, в парткоме, в политотделе МТС и в совхозе. Окончила она партийную школу. Работала там, куда ее партия посылала. Была исполнительна и аккуратна.
  Ксения следила за учебой младших братьев Миши и Володи, и за первыми их шагами на работе. На работе о них хорошо отзывались. Ксения работала и училась в Ленинграде до войны, но братьев из виду не упускала, посылала им посылки и деньги на жизнь и одежду.
   В мирное время Ксения любила ездить в санаторий, расположенный на берегу моря, вероятно потому, что в войну она была комиссаром на флоте. Представьте на корабле комиссар - женщина. Ксения была ростом 165, с хорошей партийной подготовкой, что касается личных связей с моряками, они были исключены. Стрелять Ксения умела из пистолета, который был всегда при ней.
  В городе - острове моряков она жила и работала за два года до войны. Ей приходилось присутствовать при первом погружении подводной лодки. Конструктор подводной лодки, Николай Павлович, часто просил ее помочь достать что-нибудь необходимое для подводной лодки. Капитаном подлодки был назначен капитан с ее крейсера, где она была комиссаром, - это незримо связывало их всех троих. Женщину на подводную лодку комиссаром не брали. Капитан был тайной любовью комиссара Ксении.
   Ксении было немного за тридцать лет. Женщина с партийным стажем и карьерой, с неудачной семейной жизнью, ценила хорошее отношение капитана к ней. Конструктор Николай Павлович ей просто нравился, и она ему помогала, как партийный работник. Подводная лодка встретила войну в плаванье, ей надо было вернуться в порт города-острова, и она вернулась. Команде корабля пришлось участвовать в наземных военных действиях, пока лодку ремонтировали после плавания. Ксения с капитаном встретилась раз, но в качестве медсестры. Ей пришлось стать медсестрой и пройти военные курсы подготовки.
   Комиссаром Ксения была на линии фронта, на любовь время не оставалось, время было на военные действия корабля, и военные действия моряков в прибрежных районах. В результате сильных боев моряков с противником, Ксения была тяжело ранена, и ее отправили в блокадный Ленинград. Позже Ксению переправили по дороге жизни на Урал. Ее отправили лечиться в тыл
  
*

  Марфа ходила по комнате и не знала, что здесь вообще можно делать. Все казалось чужим, особенно доставали запахи залежалых лекарств. Да еще ее бабушку Ксению похоронили как-то странно: поставили гроб рядом с глыбами глины, а в могилу не опустили.
   Несколько старушек и пару стариков плакали и сморкались в платочки. Из молодого поколения на похоронах была только она. Старушки поминки организовали где-то у себя и в комнату бабки Ксении даже не зашли. Марфа к ним не пошла, потому что брезгливо относилась к их бедности и затхлости.
   У девушки была еще двоюродная бабка по линии матери, но у нее она не могла даже есть, горло сжималось от спазм брезгливости, скверное на первый взгляд чувство спасало ее неизвестно от чего. Она вообще была странно устроена: не любила рестораны и не любила столовые. В ресторанах слишком много вычурности и посуды, а в столовых ложки и вилки излишне примитивные. Марфа любила белый фарфор и нержавеющие вилки.
   Итак, Марфа находилась в комнате умершей бабки Ксении, которая не брезговала собирать в парке бутылки. У бабки Ксении была более близкая внучатая племянница Клава. А вот ее на похоронах и не было.
  
   Мать Клавы жила в деревне, и бабка Ксения иногда воспитывала Клаву вместо ее матери. Естественно основной наследницей бабки Ксении - была Клава и немного Марфа. Интересная картина получалась, а почему на Марфу взвалили похороны? Да она на них истратила часть наследства, переданного ей перед смертью бабкой Ксенией наличными. Марфа ни с чем приехала к ней перед ее смертью с тем и осталась. Ее вообще вызвала соседка бабки Ксении, сказав, что одинокая бабка при смерти.
   Приехала Марфа к бабке Ксении, она еще жива была и лежала в этой комнате на железной кровати с периной. Запах стоял жуткий. Бабка Ксения достала пачку денег из-под подушки и отдала концы, только и успела улыбнуться сухими губами.
   Дверь в квартиру перед приходом Марфы была открыта, то есть двери не были закрыты на замок. Вскоре пришла старушка соседка, да как завыла, узнав, что бабка Ксения скончалась. Она вскоре выть прекратила и спросила у Марфы, мол, есть ли у нее деньги на похороны. Марфа показала деньги, переданные ей бабкой перед смертью. Соседка довольно улыбнулась, и помогла организовать похороны.
   Гроб с телом бабки Ксении не дали опустить в могилу, подошедшие к гробу два мужчины весьма странной внешности. Они показали документы, из которых Марфа ничего не поняла, но вместе со старушками отошла от могилы. Два старичка подошли к двум мужчинам, они поговорили. Старички повели старушек на выход. Марфа была вынуждена пойти с ними.
   Бабка Ксения была человеком социалистической закалки и попов не признавала, поэтому ее не отпевали. Марфу догнали два крепких мужика с лопатами, за работу им было оплачено. Они ей сказали, что все сделают, как только им разрешат захоронить покойную, тем более что она еще при жизни купила себе мраморную плиту.
  
   На сердце у Марфы остался неприятный осадок от непонятных похорон, и теперь она бродила по квартире, как неприкаянная. Она попыталась открыть окна, но они были крепко заперты. Рамы окон были покрыты несколькими слоями старой краски, украшены ватой между рамами. Квартира находилась на первом этаже четырех этажного кирпичного дома, этим можно было объяснить нелюбовь бабки к чистому воздуху в квартире.
   Или она чего-то боялась? Но чего могла бояться старая женщина? Марфа осмотрела убогое жилье с мебелью весьма примитивной: шкаф из фанеры, металлическая кровать, круглый стол и один стул. Она встала на стул и посмотрела на то, что лежало на фанерном шкафу: там лежали с десяток сберегательных книжек.
   Марфа подумала, что бабка хранила старые книжки. Она и подумать не могла, что сберегательные книжки с деньгами! Брезгливо взяла Марфа одну книжку, открыла, и глаза ее полезли вверх: денег в сберегательной книжке бедной бабки было очень много! Она открыла еще шесть книжек, во всех лежали вклады внушительных размеров.
   Семь сберегательных книжек были оформлены на предъявителя. Марфа знала, что квартира достанется Клаве, на нее все бумаги были оформлены бабкой Ксенией, но о сберегательных книжках речь нигде не шла. А если Марфа сберегательные книжки нашла на семейной территории, то они принадлежат ей, и государственной пошлиной не облагаются.
   Марфа собрала все сберегательные книжки, чихнув от пыли. Пыльное облачко поднялось над крышкой шкафа, и она увидела плоский браунинг, покрытый крутой пылью. Оп - па! Бабка - женщина больная, она пыль не вытирала на шкафу, и сбоку за верхней кромкой шкафа складывала свои сберкнижки. Когда она туда браунинг закинула?
  
   За окном стояла поздняя осень. В сумке Марфы лежали легкие кожаные перчатки, в них она и взяла браунинг в руки. Он оказался именным! На нем было выгравировано имя бабки Ксении! Марфа сняла с головы шелковый, черный платок, положила в него сберегательные книжки и браунинг. Черный сверток она засунула в отдел своей новой, большой сумки.
   В это время позвонили в дверь. На пороге стояли два мужчины с кладбища, которые не дали сразу захоронить бабушку Ксению.
   - Не волнуйтесь, девушка, вашу бабушку захоронили. Завтра можете проверить, а сегодня вам придется ответить на наши вопросы, - сказал первый из мужчин, и сел на единственный стул
   - Вы нам не объясните, кто была ваша бабушка? - спросил второй мужчина.
   Марфа посмотрела на весьма интересных мужчин и поджала губы в знак незнания.
   - Так дело не пойдет, мы люди серьезные, нам нужны официальные ответы, - сказал первый мужчина.
   - Я ее внучка. Бабушка Ксения Ефимовна с моей мамой Марией Владимировной практически не общалась. Мать моя о ней ничего не говорила. Бабушку я видела раз десять в разное время. Больше мне сказать нечего. Да вы посмотреть на бедность ее! Это же ужас какой-то! - воскликнула Марфа в подтверждение своих слов.
   - Стыдно родственников забывать! - воскликнул второй мужчина, обходя убогую комнату.
   Марфа смотрела на тщетные попытки мужчины открыть окно, но теперь у нее закрытое окно удивления не вызывало.
   - Хлыст, да, что с ней говорить! - воскликнул первый мужчина, она ничего не знает о бабке, и приехала перед ее смертью по вызову соседки.
   - Сундук, ох уж эта Клава! Она страху напустила, мол, в гробу бабки лежат сокровища! - прокричал в сердцах Хлыст. - Мы с тобой ей поверили, гроб проверили, денег и драгоценностей в нем не нашли.
   - Ты чего при посторонних кричишь? - зло спросил Сундук, и добавил тихо: - Эта женщина не посторонняя, она кузина Клавы, которую ты закрыл у себя дома.
   - Так вы еще и мою кузину скрываете от похорон?! - возмутилась Марфа, и спросила: - А почему у бабушки в гробу должны были быть деньги?
   - Вот, и эта не в курсе! Значит, Клава все придумала, - пробурчал Хлыст, отходя от закрытого окна.
   - Девушка, есть вероятность, что у вашей бабушки были большие деньги и пистолет! Дело в том, что этот гроб был заказан ею при жизни, значит, она могла свое богатство с собой унести в могилу, - сказал Сундук.
   - Вы правы, гроб был заказан. Но я не успела этому удивиться, мало того, гранитная плита стояла в ее квартире еще при жизни! Мы все привезли на кладбище, но вы не позволили оформить могилу, на которую уже все было куплено бабкой при жизни. Она мне и деньги сунула перед смертью, чтобы я все это вместе собрала и оформила, как подобает в таких случаях.
   - Похоже на правду. Но, где деньги?! - воскликнул Сундук.
   - Какие деньги? - на автомате спросила Марфа.
   - Те, что вы взяли со шкафа, - сказал Сундук, удивительно ловко вскочив на стул, на котором сидел, гладя на нарушенную пыльную композицию на шкафу.
   - В сумке, - ответила Марфа машинально.
   - Не хорошо обманывать старших, - проговорил Хлыст, вытаскивая из сумки черный сверток. - Гляди, да тут все есть: и деньги, и пистолет! - Он взял сверток и исчез за дверью.
  
   Марфа села на стул и горько заплакала. В этот момент дверь открылась и зашла сердобольная соседка, она стала успокаивать девушку. Тут набежали ее подружки - старушки, и пришли два старичка. Запахло кадилом. Послышался напевный голос человека в черной сутане, видимо старушки решили отпеть соседку.
   Когда все покинули квартиру бабки Ксении, появилась Клава. Она села на кровать, взяла в руки подушку и разревелась. По ее щекам текли черные слезы туши для ресниц. Она легла на бок и уснула.
  Мучительно захотелось спать, но в комнате дивана не было, Марфа положила руки на стол, на руки наклонила голову, и задремала.
   Через час Марфа разговаривала с Клавой. Клава пояснила ситуацию:
   - Сестричка, все было шито - крыто, и бабка Ксения жила бедно. Она собирала бутылки для большей убедительности и управляла некой монополией недвижимости. Не удивляйся, ты ничего не знала, тебя и твою правдивую маму она оберегала от неприятностей, связанных с большими деньгами. Вы жили далеко, и вас терзала совесть, что вы бабке пенсионерке не помогаете.
   Марфа с этим была полностью согласна.
   - Так вот, сестричка - синичка, бабка Ксения была, что надо! Ты видела ее браунинг царя гороха? Она была большим партийным человеком, и имела право получать бесплатные квартиры для людей. Она их и получала. У меня есть отличная квартира. У нее есть замечательная квартира, а эта убогость - ее официальное пристанище для проверяющих людей, которых хватало во все времена. Мало того она владела. Да, что теперь вспоминать! - в сердцах воскликнула Клава.
   Марфа молчала от неожиданной информации.
   - Марфа, эти мужики вели нашу бабку давно, они ее вычислили и окучивали со всех сторон, пока не закопали. Думаю, они взяли деньги со шкафа и успокоились. Ну не удивляйся, я знала про эти семь сберкнижек, они нужны были для отвода глаз. Ты главного не знаешь: у тебя есть квартира, она оформлена на тебя. Не строй удивленные глаза, не эта квартира, а другая, в которой бабка Ксения жила. А у меня уже есть квартира, да плюс эта квартира, я ее сдавать буду.
   В этот момент посыпались оконные стекла, послышался выстрел. Клава упала на кровать, на которой сидела. Белая постель покрылась кровью. Марфа подошла к Клаве, которая держала правую руку на левой руке, рана оказалась легкой, но кровопролитной. Пуля прорвала кожу, прошла через мягкие ткани и пролетела дальше, не задев кости.
   Марфа не нашла бинт и разорвала старую наволочку. Рядом с раной она нанесла йод, и забинтовала руку. В комнату струился холодный воздух из разбитого окна. Клава, стиснув зубы, качалась на кровати, держа забинтованную руку. Врача вызывать сестры не захотели.
   Дверь входная открылась: на пороге стояла бабка Ксения собственной персоной в той одежде, в которой она лежала в гробу:
   - Привет, девушки, не ждали?
   Клава упала на кровать, и голову закрыла подушкой.
   Марфа смотрела на бабку Ксению, а ее зубы ныли от избытка чувств.
   - Ладно, ничего удивительного не произошло, мне надо было сбросить хвост из тех двух мужчин, которые забрали деньги со шкафа. Что молчите?
   - Бабушка Ксения, я сомневалась в вашей смерти, но вас в гроб положили в морге, вот захоронить не дали. И потом эти двое сказали, что они вас захоронили, - первой откликнулась Марфа.
   - Марфа, все нормально. Я за все заплатила, а отсюда я выйду ночью в твоей одежде. Впрочем, если квартира постоит без жильцов некоторое время, то это будет естественно.
   - Бабушка, ты не могла нас предупредить!? - завопила Клава, сбрасывая с головы подушку.
   - Девушки, дайте мне полежать, я устала от всего, - сказала бабка, ложась на постель рядом с Клавой.
   Клава вскочила с кровати, и выскочила из квартиры, хватая по дороге свои вещи.
   Марфа осталась в странной квартире с бывшей покойницей и разбитым окном.
   - Марфа, я человек добрый, но не настолько, чтобы все нажитое непосильным трудом оставить Клаве и двум мужикам, я еще хочу пожить. Твое присутствие меня бы устроило.
   - Бабушка, все так странно, но как нам окно закрыть? - спросила Марфа, уводя бабку в сторону от ее слов.
   - Отдохнуть не даешь. Хотя ты права: здесь холодно, не теплее, чем в гробу. Достань в шкафу мешок, в нем две норковые шубки, мне длинную, тебе короткую. Там же новые сапоги и два черных платка. Мы это оденем, а на улице нас ждет моя машина с шофером. Детка, ты зайдешь в квартиру напротив, дашь им деньги и ключи, они присмотрят за квартирой и вставят стекло.

  Ефим по своей природе был белым магом, почти ангелом, или это он о себе так думал. Правда, он мог быть и обычным человеком. Нет, оборотнем он не был, внешностью обладал симпатичной, больше молодой. Лет ему было? Он и сам не помнил, сколько лет он жил на белом свете Земли.
  Любил он черные цвета и белые рубашки, точнее белые воротнички, которые виднелись из-под черной одежды. Последнее время он искал себе партнершу по жизни, многих подруг он пережил. Нет, он не убивал никого. Время шло, и девушки старились, а он оставалась безупречно молодым. Теперь он устроил очередной кастинг дамы своей души. Марфа запала Ефиму в душу, он решил вновь к ней приблизиться.
  
   Марфа даже не успела удивиться, и просто выполнила приказ бабки Ксении. Они обе вышли из квартиры. Марфа отдала соседке ключи и деньги. Соседка безразличным взглядом глянула на приникшую бабку, прикрытую мехами, и промолчала. Умершую соседку в мехах она не узнала.
   На улице стоял огромный, темный джип. За рулем сидел весьма приличный мужчина. Он слова не вымолвил, и просто ждал, когда женщины сели в машину и поехал туда, куда сам знал. Марфа подумала, что это он стрелял в Клаву, но сказать о своей догадке не решилась.
   Бабка Ксения бодренько сидела рядом с шофером. Марфа одна сидела на заднем сидении и дремала от общей усталости последних дней, и особенно часов. Поэтому в окно она не смотрела. Бездна обволакивала сознание почти осязаемо, опять это странное чувство безысходности нахлынуло на нее. Марфа погружалось в сонное забытье. Очнулась она от резкого торможения.
   Машина остановилась у великолепного дома, расположенного за высоким кирпичным забором. Рядом стояли похожие двух этажные дома, состоящие из трех секций. Судя по всему, это был престижный дачный поселок не для самых бедных мира сего. Бабке Ксении принадлежала одна часть дома, состоящая из двух этажей и нескольких комнат. Шофер имел свою комнату на первом этаже, рядом находилась спальня бабки Ксении.
  Спальня Марфы находились на втором этаже. Из окна был виден кирпичный забор, ветви деревьев, и кусочек неба. Марфа походила по комнате и вскоре услышала стук в дверь. Она подумала, что бабка Ксения идет, но вошла невысокая женщина, неся в руках поднос с едой. От еды Марфа не смогла отказаться, голод давно давал о себе знать.
   В комнате было все, что нужно: стоял на столе компьютер, и висел плоский экран телевизора. Марфа включила компьютер, написала письмо маме, коротко объяснив свое отсутствие на ближайшую неделю. Письмо она не успела отправить, как за дверью послышался очередной стук.
  Она подошла к двери, открыла. На нее смотрели глаза шофера, вращаясь от ненависти.
   - Вы что-то хотели? - спросила Марфа безразличным голосом.
   - Нет, я хотел вас предупредить, чтобы вы никому не писали о том, где вы находитесь. Все остальное писать можно. - Процедил сквозь зубы мужчина неопределенного назначения. - И еще, бабку Ксению не ищите, ее здесь нет! Вам придется неделю жить здесь.
   Марфа промолчала, понимая, что события этого дня выходят за рамки ее понимания.
   - Да, здесь есть электронная защита, нажмите на кнопку и к вам никто не войдет, даже я. И, показав, где находится кнопка, шофер удалился.
  
   Марфа нажала на кнопку, потом попыталась открыть дверь. Дверь не открылась, теперь она подумала о том, как выйти из помещения. Она обошла место своего заточения, при этом обнаружила двери в ванну, туалет, мини кухню и продукты на неделю. Все у нее было, но для чего все это было нужно, ей было неведомо.
   Неделю она прожила в заточении, сколько бы она не жала на кнопку, дверь не открывалась и не пищала. Окна тоже не открывались, но вентиляция работала исправно. Марфа никому ничего не сообщала, понимая, что это лишнее в ее положении. Сотовый телефон молчал, питание в нем закончилось, а блок питания куда-то исчез.
   Поражала тишина поселка. Звуки практически не долетали. Марфа готовила пищу, ела, мыла посуду и мыла полы пару раз. Пыли практически нигде не было, она все вымыла из-за своей брезгливости, чтобы вокруг нее жили ее микробы, а не чужие. Через неделю за дверью послышался шум. В кнопке засветился светодиод.
   Марфа нажала на кнопку и дверь открылась. Перед девушкой стояла бабка Ксения, но выглядела она просто изумительно.
   - Марфа, надеюсь, ты отдохнула и о жизни подумала. Вела себя ты вполне прилично, тебя снимали с нескольких камер, а я в это время сменила немного свою внешность. Так, что теперь мы можем с тобой поговорить. Идем на первый этаж.
   Они спустились на первый этаж, где был накрыт стол на троих. К ним присоединился шофер. Марфа продолжала молчать, то ли от страха, то ли от внутреннего возмущения.
   - Марфа, да скажи ты хоть слово! - вскричала бабка Ксения.
   - Бабушка Ксения, - начала Марфа говорить.
   - Так, меня зовут Ксения Ефимовна.
   - Хорошо, Ксения Ефимовна, - пролепетала Марфа тихим голосом.
   - И это правильно. Твой имидж претерпит изменения, тебе сделают крутую прическу, и будешь ты, что надо. И цвет волос станет немного темнее.
   Марфа вздохнула, но это никого не волновало.
   - Марфа, не вздрагивай, а привыкай! Вскоре приедет твой жених. Вы поженитесь. Ты сменишь ФИО, и у тебя будут новые документы.
   - А он кто? - спросила Марфа.
   - Познакомитесь при встрече! Бежать не пытайся, здесь все схвачено. Живи спокойно, дольше проживешь.
   Марфа вновь замолчала, осознавая, что Клава в этом доме явно была до своего ранения. Она встала и пошла наверх, ее никто не окликнул, не остановил. Когда Марфа осталась одна, закрыв дверь на электронную защиту, она подумала, что бабка Ксения, что-то на себя вообще не похожа, да и знала ли она ее раньше? Скорее нет, чем да. Теперь она понимала, почему ее мать с ней не общалась. Мелькнула мысль, что с ее помощью бабка Ксения проводит очередную махинацию.
  
   Следующая неделя была неделей Марфы. Ее привели в нужный вид, после чего они с бабкой стали больше походить друг на друга. Надо сказать, что до появления у бабушки, Марфа училась, так вот теперь она полностью зависла, не имея контакта с внешним миром. И тут приходит тетка и говорит, что она может вновь учиться, о работе речь пока не идет. Бабка Ксения протянула Марфе студенческий билет и зачетку.
   Марфа не успела удивиться, как бабка Ксения в очередной раз удивила:
   - Марфа, учиться ты будешь в университете на дневном факультете, тебя приняли по твоим документам. На учебу тебя будет возить шофер. Понятно? И никакой самодеятельности! У тебя хорошая фигура, одежда у тебя будет в нужном количестве и качестве.
   - Ксения Ефимовна, как я должна к вам относиться?
   - Права, называй меня тетя Ксения, этого вполне достаточно.
   - Но у нас разница в возрасте более сорока лет, вы моя бабушка!
   - Детка, кого это волнует в наше время? Мы с твоей мамой хорошо выглядим, а это дает простор для воображения.
  
   Что удивительно, но учиться в университете на старших курсах Марфа стала лучше. Раньше она трупом ложилась, все учила и учила, а ей все равно ставили 'удов', а то и 'неуд' вкатят, и как высший балл ставили 'хор'. А тут она свет увидела и 'отлично' в зачетной книжке. Такое чудо она не могла объяснить. Она ведь не изменилась, и университет был крупнее прежнего, хотя профиль учебных программ сохранился.
   Одеваться Марфа стала настолько лучше, что сама себя в зеркало не узнавала и иногда вздрагивала от неожиданности, всматриваясь в свои утонченные черты лица и фирменную одежду. Сокурсники относились к ней нормально, без эксцессов, особо не заигрывали, но и не игнорировали. Они с пониманием смотрели на джип с шофером, да и сами разъезжали на машинах, а многие просто сидели за рулем своих машин. Ее имя произносили с неким удивлением, потом улыбались, но удивительно быстро запоминали.
   Марфу больше всего волновало предстоящее замужество. Бабка - тетка Ксения больше о нем не говорила, но девушка прекрасно понимала, что она ничего зря не говорит.
  
   
   На даче Ксении Ефимовны спокойствие отсутствовало. Бабка волновалась об исчезновение Марфы, ее везде искали, но не могли найти.
  Клава пришла с единственной просьбой: дать ей денег. Два мужика, сопровождавшие Клаву, постреляв в воздух, исчезли.
   - Клава, зачем ты устроила весь этот шум? Не могла одна приехать? - спросила Ксения Ефимовна, сидя в кресле за чайным столом в холле.
   - Хорошо, Ксения Ефимовна, эти два мужика меня достали. Я осталась одна, а эти двое потратили деньги с одной твоей сберегательной книжки, и стали просить у меня еще. Они не знали, что ты жива. У меня случайно вырвалось, что ты живая и закрыла остальные вклады, - протараторила Клава, доставая пиво в банке из холодильника.
   - Понятно. Где мы будем Марфу искать? - спросила Ксения Ефимовна, наливая воду из чайника в чашку с пакетиком зеленого чая.
   - Не волнуйтесь. Марфа спряталась где-то, - сказала Клава, открывая шкаф, где лежали пакетики с чипсами, орешками, пряниками, конфетами, вафлями.
  - Марфу найдем. А теперь у меня есть предложение: ты можешь пожить в этом доме, но ты будешь работать, - сказала Ксения Ефимовна, показывая на пакет.
   - Добрая тетушка! Я и работать! Ты лучше придумай, как откупиться от мужиков! Вчера их выгнала охрана дачного поселка. А в следующий раз, что произойдет? Клава подала пакет пряников тетке, взяла себе пакет соленых орешков.
   - Клава, что я могу придумать, я уже смерть изобразила, а ты проговорилась, что я живая, - недовольно проговорила Ксения Ефимовна, вскрывая пакет с пряниками.
   - А шофер зачем? Пусть тебя защищает, - парировала Клава, вскрывая банку.
   - Тогда пойдем другим путем, ты их вызови сюда, пока здесь нет Марфы. Попробуем устроить переговоры на высшем уровне, заключим с ними договор о ненападении, - проговорила Ксения Ефимовна с чашечкой кофе в одной руке и пряником в другой.
   - Эти два мужика договора не воспринимают, - возразила Клава, щелкая соленые орешки из пакетика, и запивая их пивом из банки.
   К ним подошел шофер в спортивном костюме.
   - Присаживайся, Клим. Чай. Кофе. У нас легкий завтрак, - проговорила Ксения Ефимовна, доставая следующий пряник.
   - А мне пива не осталось? - спросил Клим, но, увидев покачивание головы Ксении Ефимовны, добавил: - Уговорили выпью кофе. У меня есть предложение по поводу вчерашних олухов.
   - Клим, а раньше, где ты был? Где было твое предложение? - с раздражением спросила Ксения Ефимовна, вставая на ноги, которые почти отошли от стресса и могли ходить.
   - Не хотите, не скажу, - обиделся Клим, положив пару ложек растворимого кофе в чашку, и заливая горячей водой из чайника.
   - Клим, у тебя отличная фигура! Давай поженимся! - воскликнула на одном дыхание Клава, чтобы не успели ее прервать. - Это у меня идея, а не у тебя! Если мы поженимся, то те двое от нас отцепятся, не будут они преследовать семейную пару. Я подслушала один их разговор. Ксения Ефимовна, соглашайтесь на нашу свадьбу, сразу получите дополнительных наследников, кроме дочери и внучки, а преследователи уйдут от вас к другим!
   - Клава, если все будет так, как ты говоришь, то я согласна, - приободрилась от надежды на свободу от преследователей Ксения Ефимовна.
   - Меня женили! - с пафосом воскликнул Клим. - А я согласен, человеком буду, а не вашим служащим. - И залпом выпил кофе из кружки, словно это пиво.
   - Вот и славно. Кстати, мой багаж у ваших соседей, я ждала результата переговоров. Я за ним пойду, а ты Клим изобрази счастливого мужа, когда мы возьмем мои чемоданы. - И она выскочила в дверь в джинсах и тонком свитере.
   Через минут пять Клава появилась с сумкой, а за ней шел нагруженный большими сумками Клим.
   Ксения Ефимовна величественно показала на второй этаж:
   - Клава, весь второй этаж ваш, а если Марфа вернется, то мы придумаем выход из ситуации.
   Клава хлопнула в ладоши и побежала по лестнице на второй этаж, за ней пошел Клим. Вскоре Клим вернулся, взял сумки и отнес их на второй этаж. К столу подошла домработница, посмотрела на чашки и стала их составлять на поднос, и как-то незаметно вытерла стол. Ксения Ефимовна осталась одна за столом. Она подумала, что с Клавой ей жить проще, чем с собственной внучкой или дочкой.
  
   Ефим, чтобы быть человеком в глазах Марфы, имел собственную семью. В его округе дома стояли разнокалиберные, их высота зависела от времени возведения. Ближе к центральным дорогам дома были умеренно грязные. Чем дальше от дорог стояли дома, тем они были чище.
  Марфа не жила рядом с дорогой, ее дом находился в двух домах от дороги, то есть недалеко от дорожной магистрали. Марфа городская жительница, она умела перемещаться в пространстве на всех видах городского транспорта.
   У Ефима были: мать, отец, и бабушка неопределенного возраста. У них была трехкомнатная квартира в десятиэтажном доме из больших белых кирпичей. Они жили на последнем этаже, сверху над домом располагалась надстройка не понятно зачем, видимо это задумка архитектора.
   Отец Ефима, более известный, как полковник Смолин, был большим тружеником. Он сделал лестницу из своей квартиры на чердак. На огромном чердаке были видны трубы различного назначения. Минуя трубы, он возвел стены, выкрасил их снаружи в белый цвет, и нагородил еще три комнаты. Конечно, при первой проверке их могли аннулировать, но до этого момента можно было пожить в нормальной обстановке, не утруждая семью своим частым присутствием. Теперь у семьи получилось шесть комнат. Это уже намного лучше, да еще плюс кухня.
   Короче пять спальных комнат, плюс одна общая комната, из которой лестница шла на чердачный этаж. В общей комнате поставили диван на троих, два кресла и длинный, низкий стол. На стене повесили длинный плазменный экран телевизора. В стене между кухней и комнатой пробурили небольшое окно, по которому туда и сюда ходил сервированный стол, что позволяло есть в общей комнате и не усложнять своим присутствием обстановку на кухне. Готовили на кухне мама и бабушка Ефима.
   Ефим - молодой человек. Рост у него где-то 180 см. Плечи широкие, ноги длинные, глаза серые, волосы русые. Характер нордический. Младшие члены семьи во все времена считали, что они умнее старшего поколения, поэтому старшие вздрагивали от едких замечаний Ефима. Но все по порядку. Ефим учился в университете.
   Отец семейства - полковник Смолин, ростом - 178, плечи шире нижней части тела, руки натруженные, пальцы на руках крупные. Волосы зачесаны назад, длина волос не длиннее 6 см. Мать семейства - Зинаида Захаровна, ее рост 167см, возраст 40 лет. Бабушка была ростом 155см.
  Зинаиду Захаровну съедала тоска, сын вырос и развлекался сам по себе либо на ее нервах. Он слушал такую матерную музыку при своей внешней интеллигентности, что не только уши вяли, но и мозги усыхали. Музыка Ефима звучала на полную мощность, одну и ту же песню он слушал по несколько раз и подпевал. Речитативные песни крутились под самодельные клипы и вызывали нервные спазмы.
   Зинаида Захаровна задумалась, а виновата ли в этом музыка? Модные ритмы со странной рифмой раздражали ее до бешенства. Она послала проклятье на экран с такой ненавистью, что Ефим крикнул:
   - Не смей, проклинать моих друзей!
   - Выключи! - выдавила из себя Зинаида Захаровна.
   Рядом бегали две собаки, создавая суету. Кобелю было два года, его будущей партнерше только два месяца. Эта красивая собачка задирала взрослого пса, и он не выдержал: смазал лапой по мордашке собачки.
   Зинаида достала остатки твердой колбасы, разрезала на две неравные части и отдала собакам за домашний цирк. Они успокоились, легли с двух сторон от нее и задремали.
  Полковник Смолин последнее время постоянно жил на даче и Зинаиде Захаровне не докучал, он ее вовсе не замечал. Мать полковника посла его на даче вместе с козой, и поила козьим молочком. Оставался дома Ефим, но он так увлекся девушкой Марфой, что мать в упор не видел, и ее к себе в комнату не пускал.
  
   В доме наступила временная тишина. Зинаида Захаровна включила телевизор в общей комнате и стала смотреть сериал, но просмотреть всю серию она не смогла. Ей захотелось пойти в обувной магазин и купить новые туфли. Для чего они ей нужны, она не знала, но захотела обновить обувь. Она переключила программу, в которой красили волосы, захотелось пойти и купить новую краску для волос. Она взяла и выключила плоский экран. Это было самое наихудшее состояние, сопровождающееся полной безысходностью.
   Взгляд ее упал на усохшие букеты цветов, выбросить их у нее не было желания. Она была пустая, без положительных эмоций. Она стала рассматривать обстановку вокруг себя, но что-либо делать ей не хотелось. Вдруг она ощутила зов бедняка. Он звал ее с того света. Возникло ощущение, что его душа в этой комнате. Это было ужасно! Дома не было никого! Была только зовущая душа, умершего любимого человека. Да, она его любила! Со всеми его достоинствами и недостатками. Она знала секрет счастья: между удачными свиданьями обязательно должна была быть нейтральная полоса отчуждения. А теперь у нее была только эта полоса, но она не обещала приятной встречи.
   Руки у Зинаиды Захаровны мелко завибрировали. Она посмотрела на руки, внешне они были спокойны, а изнутри их трясло. Состояние нервного напряжения нарастало. Психоз готов был вырваться наружу, ей хотелось заголосить. И она завыла, протяжно и неистово, и резко прекратила вой.
   Зинаида Захаровна вышла на балкон, лето окутало ее теплом. Пролетел голубь. Мимо капнула вода с верхнего этажа. Она села в кресло, взяла отложенную книгу, стала читать.
  В дверь позвонили.
  Пришла Марфа с капельками слез в глазах.
   - Что случилось? - спросила Зинаида Захаровна.
   - Не знаю, я устала быть никем и нигде, - тихо пролепетала Марфа.
   - Проходи на балкон. Поговорим, - предложила Зинаида.
   Они сели в два кресла, в окружении цветущей герани.
   - Зинаида Захаровна, а что говорить? Я живу у вас никем. Бабка Ксения сорвала меня с моей квартиры, а ваш Ефим не дает в нее вернуться. Жить у бабки я не могу, с ней живет двоюродная сестра с новым мужем. Я никому не нужна, - и Марфа заревела в полный голос, навзрыд.
   - Марфа, а какой сегодня день недели?
   - Вы про изумрудный плащ? Так это шутки Ефима. Сильно придуманная ложь. Я все придумала. А я не умею постоянно выдумывать подвиги, чтобы ему было со мной интересно! Не могу! - и Марфа нервно всхлипнула. - Нет, его тщеславие границ не имеет! - вскрикнула Марфа.
   - Я верю тебе. Его отец тоже хочет от меня того, чего во мне нет и быть не может.
   - Но у вас есть сын, и вы привыкли друг к другу!
   - Если ты заметила, то полковник Смолин живет постоянно на даче, там и развлекается. Он в отставке по возрасту, еще не наигрался и свободой не надышался.
   - Что мне делать? Я не люблю изумрудную мантию. Я хочу быть собой. Мне надо уехать от вас. Я поеду в свою квартиру, давно я там не была, бабка за квартиру платила, я дома почти год не была.
   - Что мне Ефиму сказать?
   - Что я улетела на остров в океане, это последняя наша шутка. У бабки Ксении на самом деле есть нефтяная платформа в ста километрах от берега. Кстати, там сейчас находится Ефим, я от него одна улетела на вертолете.
   - Марфа, заметь, ваша жизнь полна чудес и без фантазий. Не возражай мне. Хочешь уехать домой - уезжай.
   Марфа поднялась наверх, собрала вещи, помахала пальцами и вышла из квартиры. Зинаида Захаровна неожиданно для себя почувствовала легкость. Собаки проснулись и стали бегать мимо нее туда - сюда. Она улыбнулась себе любимой и приступила к уборке квартиры.
  
   В дачном поселке жизнь шла с местной скоростью. Полковник Смолин зашел в дом бывшего изобретателя. Помещение, опутанное проводами, не вызывало ощущения жилого дома. Хозяина похоронили, его смерть была официально оформлена. С ним полковник Смолин пошутил, но еще больше он пошутил над Зинаидой Захаровной. Она находилась в шоке, в подвешенном состоянии и от взаимной ревности на похороны бедняка изобретателя не приходила.
   Полковник Смолин был зол на жену. Она выводила его из себя любовью к бедному изобретателю. Он и решил убрать бедняка с дороги. Он редко жил дома, пока служил в армии, вернувшись в дом, не мог найти себе место. А его место было элементарно занято. Устроил он обычную перестрелку у пруда, куда дачники особо не ходили. Женщинам он сказал, что изобретатель случайно погиб. Не нравилась ему такая ложь, но так получилось.
   Хотя изобретатель в принципе не мог быть бедным из-за богатого духовного мира. Чудовищная ложь стоила полковник Смолину денег, а теперь он бродил среди проводов в доме изобретателя и искал вчерашний день. Ему захотелось уехать далеко и надолго. В его душе не было ни любви, ни ревности.
  
   В своей комнате в дачном поселке страдал маг Ефим, его съедала тоска от одиночества, ему было и скучно и грустно. Он посмотрел на улицу. В памяти всплыло милое лицо Марфы! Вот кого он хотел видеть! А захочет ли она его увидеть? Марфа в этот момент повернула невольно голову к окну, в ее памяти возник облик Ефима, ей интуитивно захотелось его увидеть.
   За дверью послышались крики и редкие выстрелы, она вся сжалась от невольного страха, потом оглянулась вокруг себя с мыслью спрятаться, но услышала приближающиеся шаги, мужские голоса. Кто-то тряс ее дверь. Марфе показалось, что эти голоса она уже слышала.
   - Марфа, дверь открой, все равно выломают, - громко сказала Клава.
   Марфа последним взглядом окинула комнату, посмотрела наверх и увидела нечто похожее на люк. Раньше она думала, что это обрамление для светильников, расположенных в разных местах потолка.
   - Клава, секунду подожди, халат наброшу! - крикнула Марфа и нажала на выключатель странной лампы.
   Мгновенно в потолке открылся люк, из него вывалилась лестница. Марфа полезла по лестнице на чердак и закрыла за собой люк, уже слыша, что дверь стали ломать. Она оказалась на весьма приличном чердаке, но ее теперь волновал вопрос личной безопасности. Она невольно вспомнила, где слышала эти голоса: в квартире бабки, но легче от этого стало.
   С чердака надо было уходить. Она выглянула на улицу, открыв дверцы с чердака на крышу. Стоило ей показаться в открытом окне, как она попала в мужские руки. Крепкие, мужские руки подхватили ее и перенесли по чердачному балкону в другую комнату. Марфа посмотрела на Ефима.
   - Спасибо, Ефим, что спас. Мне надо убежать подальше от этой дачи.
   - Не волнуйся, прорвемся, держись за меня и верь мне! Марфа, машина моя недалеко стоит. Я приехал на машине на дачу, а потом решил посмотреть на твои окна с чердачного балкона, но заметил твое испуганное лицо на крыше.
   - Отличное решение моего спасения! - проговорила Марфа, подходя к знакомому форду в изумрудном плаще. - Понимаешь, Ефим, изумрудный плащ, действуют только по четвергам, завтра ты бы уже не смог мне помочь.
   - Кому ты это говоришь? У тебя изумрудный плащ! В нем используется непонятная энергия! Понимаешь, я пытался понять, что и как устроено в изумрудном плаще, но он, как кокон закрывается в ночь с четверга на пятницу. Вернешь мне плащ при случае.
   - Не объясняй, вероятно, ты владеешь одним из чудес света. А почему нет! - Марфа повеселела, но вдруг нахмурилась. - Ефим, я боюсь несуразицы, которая последнее время со мной происходит. Боюсь возвращаться на дачу к тетке!
   - Нормальная реакция, поедем ко мне домой на чердак Я там один живу. Кстати у изумрудного плаща была изумрудная брошка, она управляла плащом. Ее следы потеряны.
   - До того, как ко мне стали стучаться в комнату, я слышала выстрелы, а до них я думала о тебе. Что касается изумрудной брошки, я о ней слышала от своей мамы.
   - Ой, Марфа, а я о тебе думал. Но, чтобы не попасть в суп к налетчикам, предлагаю тебе пожить у меня. Отец хорошо придумал комнаты на чердаке, над ним насмехались, а он сделал. Я не думаю, что у твоей мамы нужная мне изумрудная брошь, хотя с такой бабкой, как у тебя возможно все.
   - А полковник Смолин сам, что ли делал? Темнишь, Ефим. Комнаты по кирпичику выложили солдаты, мне Зинаида говорила.
   - Держи ее дома, всех продаст, - пробурчал Ефим. - Ладно, так оно и было, мой отец полковник Смолин, вот он и использовал солдат в мирных целях, с пользой для себя и для общества.
   - А мой второй отец декан факультета, и он перетянул меня в свой университет, и под его крылом учиться легко и приятно. И оценки у меня выше, чем раньше.
   - Если честно, то солдаты нам дачу построили и все пристройки. Хочешь, пойдем в пристройку, посмотришь, как солдаты славно умеют трудиться. И дачка не хуже, чем у твоей тетки, и заборчик каменный.
   - Все хорошо и без фантастики. Но как быть с моими преследователями? - спросила Марфа, снимая с себя обычный плащ, который они случайно наделили сказочными свойствами.
   - Так, идем в пристройку, - сказал Ефим утвердительно.
   Они сидели и слушали новости, излучаемые авто - радио.
   - Ефим, знаешь, что меня волнует? Вот ты носишься с изумрудным плащом, человек паук с паутиной, очень много летающих героев развелось и монстров, а потом люди из окон прыгают. Послушай, что в новостях говорят. Студенты из окон во время пожара прыгали.
   - А я здесь причем? У меня есть плащ зМарфой птицы. А с пожара бегут туда, где дыма нет и огня. В этом месте пожарники не договорились с криминальными структурами, я видел старые, многоэтажные дома в них есть лестницы. Обычные металлические лестницы с земли и до чердака. Пожарные лестницы. Но их часто используют не по назначению. А по поводу летающих пауков и птиц, так ведь надо сказку от жизни отличать.
   На пороге стояла Клава и улыбалась, размахивая поясом.
  
   Вечером в комнату Марфы вошел Ефим с комплектом великолепного постельного белья. Она боролась с желанием послать его куда подальше, потом у нее возникла мысль, что они - равны! Ефим и Марфа легли в прекрасную постель, укрылись одеялом. Он быстро понял, что легли они вдвоем, но еще быстрее понял, что ее в постели нет. Он откинул одеяло в пододеяльнике: на постели лежала изумрудная мантия, но без Марфы.
   Марфа вылетела из постели, оставив в ней изумрудный халат, пролетев некоторое время невидимкой, она оказалась летящей в ступе по типу ракеты. Она лежала в странной кабине, обитой изнутри зМарфым шелком, приборов никаких она не видела, но прекрасно ощущала полет. Марфа летела в неизвестном направлении, но теперь ее скорость была раз в сто больше, чем в ступе. Она летела недолго, но быстро, в чем она летела, она не понимала, но чувство страха отсутствовало.
   Ступа - ракета приземлилась на берегу моря. Марфа не успела ничего понять, как створки ракеты открылись, и она вышла на песок в комбинезоне. Марфа увидела странное плавательное судно. Людей рядом не было. Красный катер с закрытой палубой качался на волнах. Катер дал задний ход, в нем открылись двери. Марфа зашла внутрь красного катера. Двери за ней захлопнулись. Она села в единственное кресло.
   Катер полетел по волнам. Марфа увидела корабль, но катер пролетел дальше красной стрелой. В холодных волнах моря были видны две мужские головы, они держались руками каждый за свой мяч. Из катера выдвинулась платформа, матросы легли на нее, и вместе с платформой были подняты выше волны, и задвинулись внутрь катера.
   Марфа уловила, что ее катер спас двух человек, но как это получилось, она не осознала. Катер полетел к берегу. Два человека были доставлены на берег в сухой одежде. Ей дали на них посмотреть, чтобы она убедилось, что с людьми все нормально.
  Сильным потоком воздуха Марфу засосало в ракету - ступу с небольшой кабиной. Теперь она летела сидя, красные шторы с окон были сдвинуты, она наблюдала в окно полет сквозь облака, и полет вне облаков в ясном небе. По контурам земли Марфа догадалась, что она находилась в районе Тихого океана, а теперь возвращалась домой, ракета зависла над крышей дома. Она сама вышла в открытый люк ракеты.
   На крыше, огороженной по контуру, стоял стол. За столом сидели бабушка Ксения с Клавой и Зинаида Захаровна.
      Одно место было пустое. Дамы улыбались, приветствуя Марфу. Из чердака ленивой походкой вышел Ефим:
  - Привет, Марфа! С почином тебя!