37. Слово и дело Роман Единственная

     Новелла 37. Слово и дело или как зреют и раскрываются ядовитые цветы
                антигосударственных заговоров

                О тайнах сокровенных невеждам не кричи
                И бисер знаний ценных пред глупым не мечи.
                Будь скуп в речах и прежде  взгляни, с кем говоришь:
                Лелей свои надежды, но прячь от них ключи.   
                Омар Хайям

     Затем Олег без передышки, разгоряченный рассказом о фантастической истории города N, сразу же продолжил свою «бодягу» – развенчивать все и вся, что у него набралось в душе за предыдущую жизнь против всего и всех. Он продолжил свои «развенчательные» речи. «Есть мелкий грабеж, есть большой грабеж и есть политика» - заявил он. И затем продолжил: - «Мелкий грабеж – это когда лезут тебе в карман за твоим кошельком. Большой грабеж – это когда лезут в общественный – государственный карман, как в свой собственный и ради этого готовы даже дать кирпичом по голове. Политика же – это когда тебе лезут в душу – корректируют твои мысли - дубиной по голове. Вот пример политического грабежа.
     История могла произойти в любой организации. Но, для наглядности, возьмем «крупную известную фирму» по производству «штучных – ручной выделки», дорогих авторучек с золотым пером. Такими ручками пользуются государственные деятели при подписании государственных и межгосударственных документов исторического значения. Соответственно, как всегда и везде бывает, все, что касается государственной политики и ее крупных лидеров, всегда  находится под пристальным вниманием секретных спецслужб.
     Однажды в цеху окончательной сборки авторучек, за работой у своих верстаков сидели все четыре сотрудника. Это были: - молодой ученик, только недавно, «по рекомендации», принятый на работу в статусе «принеси-поднеси»; подмастерье – средних лет крупный мужчина; пожилой мастер и «замордованная» дешевой косметикой женщина неопределенного на вид возраста с широко распахнутой для всего окружающего мира и собеседников – особенно мужчин, лучезарной улыбкой. Улыбка и дополняющие ее стреляющие глазки лишь слегка «вуалировали» плотоядный женский оскал. Оскал прямо повествовал о неудовлетворенных желаниях души и говорил, что «доступ к телу» открыт для «особей мужского рода» по максимально облегченной программе.
      Она была трудновоспитаемой дочерью своего беспутного отца и достойной матери-домохозяйки, злоупотреблявшей свободным, практически неограниченным, временем. «По миновении» двадцати пяти лет, она тайно приписала себе десять лет, чтобы пораньше выйти на пенсию, но никогда не «аферировала» своим возрастом и молодостью. Причем молодость была не первая, но и не последняя. На заре туманной юности она «как бы выскочила замуж» за однокласника, но эксперимент длился всего шесть месяцев – одноклассник «слинял» не в силах выдержать продолжение одиннадцатилетней одноклассной школьной жизни стрессом семейной жизни с однокласницей. На текущий момент браков, разводов, детей и прочих порочащих наклонностей не имела, но мечтаний и желаний было много. Считала, что физической близости недостаточно для знакомства и поэтому каждое лето ездила на море и «обгорала» от любви и солнца на пляжном песочке с «маченосными» юношами. С самого рождения мечтала устроить свою личную жизнь, постоянно находилась в поиске и ожидании своего гусара с усиками и ментиком через плечо. Считала, что мужчины не могут устраивать праздник женщинам. Наоборот, женщинам приходиться сильно стараться устроить самим себе праздник – с мужчинами, и главное, чтобы эти мужчины не испортили праздик жизни своим инфантилизмом, который они пытаются преодолевать только допингом и коктейлями, за счет дам.
      Рядом с рабочим местом женщины на стенке висело зеркало, и она постоянно, как только выдавалась свободная минутка, взбивала волосы, подкрашивала глаза и подмазывала губы, румянила щеки, пудрила носик и еще что-то творила со своей внешностью и так до бесконечности. Я подозреваю, что пикет «Мир без косметики», состоящий из «непарфюмированных» женщин типа этой «мадамы», распугал бы и гей-парад, и бесстрашный Спецназ и шабаш сатанистов. 
      Вокруг себя она источала коктейль запахов – смесь дешевого парфума, сивухи от крепкой самогонки в комбинации с табачным перегаром! Высоко взбитые кудряшки волос,  количество белил, румян и прочего парфума на «фасаде», изобличало в ней женщину хорошо знакомую с туалетом и кудрявой жизнью. Про таких «в народе» говорят? – «Когда душа пуста, не все ли равно, что будет с телом!» Вот так и получают очень серьёзные болезни, когда внешняя декларация не соответствует внутренним умолчаниям. Женщина была из той породы дамочек, что на вопрос викторины: - «Что бы Вы выбрали: - вечную молодость, богатого мужа, или возможность вырастить здоровых детей?» – наверняка выбрала бы первое. А на мужчин женщина смотрела таким снайперским взглядом, от которого по коже бежали мурашки и за шиворотом шел холодок. На «фирме» женщина совмещала работу сборщицы колпачков авторучек с дополнительными функциями учетчицы-счетовода по бухгалтерской отчетности.
     Все работники упорно трудились руками, собирая отдельные детали авторучек. Затем пожилой мастер из них собирал и опробовал готовую продукцию. Все мужчины были некурящими, только учетчица со своими эмансипированными замашками «баловалась» длинными тонкими сигаретами иностранного производства в красочной «твердой» обертке. Часто женщина сама говорила о вреде курения и делала попытки бросить, но после каждого принятого «твердого»  решения бросить курить, она выкуривала до трех пачек в день, тем самым «выкуривая» из головы саму мысль о вреде курения.При этом она не обращала внимание на надпись на пачке сигарет: - «Минздрав предупреждает о вреде курения», считая надпись элементом дизайна коробки.
     Во время ежечасной пятиминутки на «перекур», пожилой мастер, как некурящий, и как все старики страдающий словоохотливостью и дополнительно, «по складу ума», не терпящий долгого молчания в «коллективе», поделился с присутствующими полученной за вчерашним ужином информацией, выданной в вечерних новостях по телевизору. Без «задних мыслей» и без комментариев, в «двух словах», он поведал присутствующим, что вчера показали по «телику», как ответственный государственный деятель плавал в море перед камерами телевизионщиков в трусах-бермудах чуть выше колен. Телеведущая с крутой прической, объяснила «в камеру», что заплыв ответственного лица был проведен в рамках пропаганды здорового образа жизни сограждан и приурочен к начинающейся избирательной компании, в которой деятель зарегистрирован кандидатом. После нескольких «бросков баттерфляем на водной глади», деятель «наговорил» в камеры телевизионщиков, что в декабре вода в море очень даже теплая и сограждане не пожалеют, если приедут на море и разделят с ним драйв. Это поможет и им самим стать такими же здоровыми, сильными и живущими активной жизнью, как он. Видно, памятуя о своих собственных болячках, пожилой мастер «присовокупил» к сообщению, что от холодной воды может развиться простатит и, как следствие, слабоумие.
     Подмастерье, чтобы уважить пожилого мастера и поддержать разговор, глубокомысленно заявил, что бермуды выше колен сейчас не в моде – сейчас все носят трусы ниже колен – чтобы коленки не мерзли. Видно, он тоже подумал о своих болячках – прогрессирующем ревматизме и артрите. Женщина-учетчица, затянулась сразу на полсигареты и со смаком, как огнедышащий дракон, выпустила дым из ноздрей. Затем изящно скривив губки, «подмазанные» карминно-огненной помадой, презрительно заявила, что все мужчины, которых она знает, имеют замерзшее «добро», они все тряпки, как и их «бермуди», и потому ни на что не годны. Им надо меньше плавать, особенно в женских вопросах, а больше делать свое мужское дело. Молодой ученик, как мало знающий жизнь, и пока что робеющий перед взрослыми, промолчал. После «перекура» все продолжили работу.
     После окончания работы все работники пошли домой. Молодой ученик в компании сверстников пошел на дискотеку. После танцев и стакана абсента – энергетического напитка, который «окрыляет», все начали рассказывать, как провели день на работе.   Молодой ученик, в свою очередь, рассказал, как пожилой мастер делился впечатлениями от просмотра новостей по телевизору. Вся компания очень «хохоталась до слез», наблюдая, как молодой ученик, не без артистизма, в лицах, показывал, как государственный деятель плавал в трусах-бермудах выше колен в декабрьском море. И как пожилой мастер, подмастерье и женщина-учетчица «комментировали». Все очень веселились, как и подобает молодым ребятам, не обремененных жизненными тяготами.
     «Затесавшийся» в компанию приятель и по совместительству сексот - секретный сотрудник, после дискотеки «донес информацию» компетентным органам: - «Пожилой мастер – хулит деятеля! Подмастерье – разделяет! Женщина-учетчица – сочувствует! Молодой ученик – впитывает вредные идеи!» В «компетентных органах» существует логика и она проста – «Оскорбив лошадь – Ты оскорбляешь всадника!» – в данном случае государство в лице деятеля!» О сведениях из «источника» куратор сексота доложил рапортом начальнику отдела. Тот, на основании рапорта составил докладную и отнес ее вышестоящему чину. На докладной высший чин наложил резолюцию: - «В разработку!» И завертелась машина политического сыска.
     Всех «авторучников» посадили «под колпак». На рабочем месте и в рабочем туалете установили «жучки и видеоглаза». То же самое установили и «на дому» каждого работника.  Чтобы выявить «контакты», за каждым работником «увязали хвосты». На работе предупредили начальника фирмы не допускать работников к секретной документации. Хотя непонятно о чем шла речь – производство ручек на фирме никаких государственных секретов не представляло.
     После технических мероприятий начался период «душевных разговоров». Первым в «серое здание» пригласили молодого ученика. Допрашивали два молодых следователи: – один с доброжелательным лицом, другой с суровым. Суровый, в основном молча сидел в сторонке и наблюдал за учеником, готовый в любую минуту «подхватиться» и «скрутить» подозреваемого, если тот попытается «взбрыкнуть». Перепуганный от серьезности дядей-следователей, молодой ученик отвечал коротко на коротко поставленные наводящие вопросы: - «Пожилой мастер хулил деятеля?» – «Хулил!» «Подмастерье разделял?» - «Разделял!» - «Женщина-учетчица сочувствовала?» - «Сочувствовала!» - «Подпишись здесь, здесь и здесь! О разговоре у нас никому ни слова, понял?» - «Понял!» - «Ладно, иди! Пока свободен!»   
     Следующей «в контору» вызвали женщину-учетчицу. Ее «доставили» в служебной машине, на заднем сидении в окружении двух крепких, стриженных под «полубокс», оперативников, на которых учетчица бросала томные взоры. Впрочем оперативники, находясь «при исполнении», на эти взоры никак не реагировали своими каменными лицами, чем лишний раз убедили учетчицу, что мужики не умеют устраивать праздники настоящим леди. Они, своим видом, праздники могут только портить. Выйдя из машины и увидев вокруг одних мужчин «в галстуках», первая  фраза учетчицы была: – «Мужчины, где тут у вас можно подправить макиаж и прическу?» Но не дав ей оправиться, видно «правильня» находилась в особом месте, следователи препроводили ее в кабинет и забросали вопросами.  Причем вопросы задавались быстро и они не отличались разнообразием, но ответы были несколько неадекватные: - «Фамилия? Имя? Цель рождения? С кем имела сношения? С какой целью? Вербовала агентов в сомнительных будуарах? Когда и как было дело?» – «Какое дело?» – «Пожилой мастер хулил государственное лицо?» – «Какое лицо? Мое? Я его мажу парфумом от Макруруса! И вообще, я только вчера узнала, что гречка, макароны и помада опять подорожали! Невозможно стало следить за собой. Макрурус отказывается давать их по старой цене!» – «Живо: - фамилию, адрес, где живет?» – «Кто?» - «Этот Микрохвост!» - «Мак-ру-рус! Это элитный визажист, он завивает меня на Литейной переулке!» Тут в разговор вступил суровый следователь – он пообещал освежить и «завить» ее память уложив в «обезьяннике» с литыми решетками, которые «отливают и куют не на литейном переулке» и в компании с девицами «облегченного поведения». После этого стало легче – напуганная «до икоты» учетчица подписала все, что заранее «набросал» в протоколе доброжелательный следователь. Учетчицу выпустили, но «хвост» оставили, чтобы выйти на Макруруса.
     От огорчения, что следователи, как-никак мужчины, не оценили ее парфум и внешние данные, особенно лучезарный взгляд, а «копались» в ее внутреннем мире, учетчица бросила курить. Это вызвало подозрения – дает сигнал сообщникам или экономит деньги на взносы в партийную кассу на подрывную деятельность оппозиционной партии. Учетчицу снова вызвали в серое здание – допрашивал суровый следователь. От страха учетчица снова начала курить. С нее сняли «хвост», но поставили «жучок» в лацкан пиджачка.
     Взялись за следующего - вызвали подмастерье. По комплекции он был крупнее доброжелательного следователя, поэтому вопросы опера задавали быстро и попеременно - и доброжелательный и суровый следователи. – «Было дело?» - «Какое дело?» - «Пожилой мастер хулил?» – «Как хулил?» - «Говорил про бермуды выше колен?» - «Говорил!» - «Ты разделял?» - «Что разделял?» - «Про трусы ниже колен?» - «Что-то, кажется, говорил!» - «С кем говорил? Кто сообщники? Адреса? Явки? Пароли?» - «Не помню!» Подмастерью «освежили» память - посадили в «парную», где изо рта подмастерья вырывался пар и окатили холодной водой из брандспойта. Подмастерье окутался паром и стал похож на пингвина. Задыхаясь от «пара» и чувствуя, что из пингвина он превращается в сосульку, не попадая зубом на зуб и дрожа всем телом, подмастерье подписал, не глядя, все, что «настрочил» в протоколе суровый следователь. Его выпустили под подписку о невыезде, прикрепив к трусам «жучок».
     На основании показаний трех свидетелей, пожилого мастера, как основного подозреваемого, «взяли» ночью на квартире и доставили в «черном воронке» в серое здание. Доброжелательный следователь уважил возраст и опыт мастера – говорил тихо и вкрадчиво. Вопросы были уже другого уровня. – «Как твоя кличка? На кого работаешь? Выполнял задания заграничного центра? Где прячешь коды и шифры? С кем связан? Кто сообщники? Молчишь? У нас все говорят! Ты тоже заговоришь! Мы все знаем! По заданию иностранной разведки вы готовили заговор с целью ниспровержения существующего государственного строя! В нашем вычистительном центре банка данных переполнена антиобщественным материалом на вас!» – от праведного гнева  следователь начал перевирать слова. «Негатива достаточно, чтобы засадить вас на сто пожизненных сроков. Не советуем отпираться – будет только хуже!» От изумления у старого мастера отбило всю его старческую словоохотливость. Его подключили к детектору лжи – подсоединили электроды. Включили полиграф – он «коротнул» - выдал разряд в несколько тысяч вольт. От «искры» у мастера завились и задымились остатки волос на голове  – их потушили огнетушителем-пеногоном – «без ополаскивателя и кондиционера», как пишут в рекламе шампуней. Впавшего, от «процедуры детектирования лжи» в глубокую депрессию, мастера, отключили от детектора и стали лечить антидепрессантами в лошадиных дозах. От шоковой, «толчковой» терапии старый мастер вспомнил все, даже то, что и не знал. Он просто перечислил всех родственников до седьмого колена и всех друзей и знакомых, начиная с детского сада, с которыми общался за всю свою предыдущую долгую жизнь.
     Тех, которые еще не умерли естественной смертью от старости, вызвали, препроводили, допросили, запротоколировали и сурово предупредили. Был закрытый суд – мастера осудили и засадили на «казенные харчи». «Органы» отрапортовали. Отличившиеся получили внеочередные звания, медали и ордена на грудь и денежные премии. Денежные премии составили суммы, равные налогам, уплаченными государству «фигурантами дела» за шесть месяцев работы по изготовлению авторучек. Это составило даже некоторую экономию – «дело» длилось больше девяти месяцев.
     Юный ученик получил урок на всю жизнь, как надо вести себя в обществе. Отметив его живость, наблюдательность и артистизм, с него взяли подписку сообщать в «органы» о всех необычных комментариях взрослых дядей и тетей про «политику». И теперь он жадно «учится жизни» - прислушивается к любым разговорам посторонних людей. От огорчения, женщина учетчица перешла на дешевые сигареты в «мягкой обертке» и выкуривает их по четыре пачки в день. Ее бьет кашель, и она сосет таблетки от кашля. В «казенной парилке» подмастерье получил прогрессивный ревматизм, мажет коленки «оподельдоком» и ходит скрюченный в предынфарктном состоянии. Пожилой мастер доживает жизнь в тюрьме без пенсии. Он «парится» на нарах и проклинает себя за то, что не курил, а забивал «перекур» пустыми разговорами. Из-за старости его не привлекают к работам на лесоповале. Так что жизнь у него более-менее сносная – «париться» на нарах и ловить блох. 
     На авторучечной фирме работники теперь выполняют свои «операции» молча. Но на фирме резко упало качество - ручки, которыми теперь подписываются государственные деятели, пишут коряво и ставят кляксы. Старый мастер знал свое дело. Авторучечная фирма стала терпеть убытки. Руководство фирмы теперь «бьется» за то, чтобы носить работу мастеру на дом, т.е. в тюремную камеру. Этим можно достичь двойной выгоды – старый мастер, за казенный счет, будет делать для фирмы бесплатную работу и заодно перевоспитываться. Но прогрессивному решению вопроса мешает администрация тюрьмы – не может договориться с фирмой о цене вопроса – «Что тюрьма с этого будет иметь?» Но конфиденциальные переговоры продолжаются и есть надежда, что стороны договорятся, потому что в этом заинтересованы и «центральные органы» - сидя в тюрьме, заговорщик будет изолирован от сообщников и «отключен» от шпионского заграничного центра. 

         Продолжение Новелла 38 Криминал Fак или страсти по Матвею