Газуня и Загуля из Чудолесья

Газуня и Загуля из Чудолесья.
             Чудолесики

Лесная музыкальная сказка в 6-ти книгах со 130-ю песнями

Книга первая
Приключение Газуни и Загули

Книга вторая
Путешествие Газуни и Загули

Книга третья
Большое путешествие,
         или
Почтовое похождение Газуни и Загули

Книга четвёртая
Культурный поход Газуни и Загули

Книга пятая
Тихая охота Газуни и Загули

Книга шестая
Каменное похищение Газуни и Загули

                (Полное оглавление в конце публикации)
        !!! Точка с запятой внутри слова означает ударение.

Краткое содержание.
В чудесном дремучем лесу водятся разные звери. И вот однажды там встречаются чудолесики Газуня и Загуля. После их таинственного появления в лесу происходят и другие невероятные встречи и приключения.










                Книга первая

                Приключение
              Газуни и Загули

Действующие лица (1):
 
Заяц – Фимка
Мышка – Монька
Белочка – Бонька (рыжелочка)
Карась – Тинька
Ручеёк – Журчик
Чудолесики:
             Газуня
             Загуля
Лягушки:
      1-я – Кваканя
      2-я – Голуха
Ёжик – Кольша
Листочек (осиновый листок)
Дождевые червяки:
      1-й – Лежок
      2-й – Ползок
      3-й – Упа;док
Подосиновик – Сил Силыч
Глухарь
Дядя Пруша – лесной повар
Тётя Тама – лесной доктор
Сова – Бабка Мудрёна
Медведь – Михай
Верблюд – Караким
Волк – Серж

Местность:
Чудолесье
Пустыня
Река Кружовинка

 


Глава первая,
в которой зайчик Фимка встречается с белочкой Бонькой
 
В одном дремучем лесу происходило много разных чудес. Его так и прозвали Чудесный лес. И вот однажды там появились новые жители. И поскольку они появились именно тут, а не в другом лесу, их назвали чудолесики.
Когда это было? Да и не так давно. Началось всё с обычного летнего дня.
Лес, хоть и был дремучий и тёмный, но и у него была солнечная полянка. Недалеко от неё пробегал звонкий ручеёк. А на краю полянки жил зайчик по имени Фимка. Такой же звонкий, как и соседский ручеёк. Фимке нравилось прыгать в него. Брызги разлетались в стороны, а сам он оставался сухой, не считая пяток. Но за них он не боялся, потому что они и так намокали, когда он бегал росе. Но зайчик боялся воды, которая была глубоко в озере. А ещё – высоты, что свисала с больших деревьев. И – темноты, таящейся в земляных норах. Но, несмотря на это, он прыгал и весело пел:

– Хорошо, что наступает
Лето и весна!
Хорошо, что вырастает
Травка зелена!
Хорошо, что на рассвете
Солнышко встаёт!
Хорошо, что, словно ветер,
Я скачу вперёд!
А вообще, я зайчик смелый,
Летом – серый, зимой – белый.
И охотник за морковкой,
Потому что очень ловкий!

Хорошо, что протекает
Мимо ручеёк!
Хорошо как припекает
Солнце мой бочок!
Ну а если от лисы я
Ноги уношу,
Хорошо, что так красиво
Я круги пишу!
А вообще, я зайчик быстрый
И ушастый, и пушистый,
И охотник за капустой,
Потому что очень шустрый!

Хорошо сидеть под ёлкой
Или под кустом.
Хорошо оставить волка
С носом и с хвостом!
А потом, уставши бегать,
Сена пожевать,
Заодно и пообедать,
И поужинать!
А вообще, я зайчик умный!
Я не солнечный, не лунный.
Я охотник по природе:
Во саду ли в огороде!

Так Фимка обычно прыгал и пел. Но если раздавались чьи-то шаги, он убегал с полянки. И прятался за кустами на случай, если идёт лиса или волк, чтоб не мешать им пройти мимо. Вот и сейчас, кого-то почуяв, он спрятался и затаился.
А на полянке появилась белочка Бонька. Она тоже скакала и пела:

– Вот солнышко лучистое:
На солнышке тепло.
Вот ёлочка пушистая,
На ёлочке дупло.
Жильё моё удобное –
Другого не ищу.
Везде, когда угодно, я 
Тут шишек полущу.

Меня назвали белочкой,
Я ж вовсе не бела.
Назвали бы рыжелочкой –
Я б счастлива была!

Я, как на табуреточках,
На веточках сижу
И на грибочки в кепочках
С макушки я гляжу.
Сушёные на палочке
Грибочки хороши!
За мною на поляночку
С корзинкой поспеши!

Зайчик выбежал из укрытия:
– Здравствуй, Бонька!
– Здравствуй! Ты чего в кустах прячешься?
– Я не прячусь. Смотри, какой тут кустик красивый растёт. Рядом с ним, знаешь, как здорово сидеть. Всё видно и слышно, что на полянке делается. Хочешь, покажу?
– Покажи.
Они прискакали на край полянки.
– Вот, – показал Фимка гордо, – смотри, сколько у него веточек.
– Да-а, – восхитилась Бонька.
– А сколько у него листиков! Не сосчитать. А знаешь, как они шелестят, когда трясутся? – Фимка прислонился к кустику и задрожал. Тот затрясся – листья зашелестели. – Слышишь?
– Здорово! Листья переливаются. Красиво.
Фимка выпрыгнул из-под куста:
– А какой он высокий!
– Да, и даже выше меня. Давай мышку позовём – покажем ей кустик.
И они поспешили к подружке-норушке.



Глава вторая,
в которой из норки появляется мышка и бежит на полянку

В это время мышка Монька в норке проверяла свои запасы: зёрнышки всякие, семечки разные и напевала:

– Я маленькая мышка,
Живу себе в лесу.
В уютный свой домишко
Чего-нибудь несу.
Накрою, когда надо,
Я столик, а затем
Из собственного склада
Чего-нибудь поем.
Вот зёрнышки отличные:
Ячменные, пшеничные!

А если в гости кротик
Придёт, его пущу:
«Готовь, браток, животик!
Тебя я угощу!»
Мышиного горошку
Ему я предложу.
А после на дорожку
Добавки положу:
«Вот зёрнышки овсяные
Питательные самые!»

Я маленькая мышка,
Живу себе в лесу.
Коротенькая стрижка
Помпончик на носу.
Надену я серёжки,
Залезу я в чулан,
Достану я сапожки
И красный сарафан.
Мои сапожки с пряжками!
А сарафан с кармашками!

Говорят, что угрожаю
Я чужому урожаю.
Но не верьте болтовне!
Будь я даже на луне,
Кошки угрожают мне!

– Вот сколько! – посчитала мышка запасы. – На зиму хватит. И гостей есть чем угостить... Кажется, кто-то бежит, – услышав сверху топот, засуетилась хозяйка. – Вот и гости пожаловали.
– Мышка! Монька! – кричали ей сверху.
– Что? – высунулась та из норки.
– Пойдём на полянку! – позвал зайчик. – Мы тебе что покажем.
– А играть там будем?
– Конечно! – отозвалась белочка.
– Сейчас переоденусь и приду, – нырнула в свой домик мышка.
– Мы тебя подождём.
Она выбежала, и вскоре все трое были на полянке. Фимка показал на кустик:
– Вот смотри. Это мой. Какой ветвистый!
– А густой-то какой! – восхитилась мышка и предложила: – А давайте карасику покажем. Сбегаем к озеру.
– Заодно и воды попьём, – кивнула Бонька. – А то жарковато.
И прыткие друзья помчались к воде, где плавал карась Тинька.



Глава третья,
в которой белочка и мышка зовут на полянку карасика

А карась Тинька бодро плескался в озере. И, пуская пузыри, пел песню:

– У меня подружки,
У меня дружки –
Ёршики, колюшки,
Карпы, окушки.
С ними можно плавать,
Чешуёй сверкать.
Здесь такая заводь –
Лучше не сыскать!

Ах какая здесь водица!
Ах какая здесь краса!
Чтобы в этом убедиться,
Посетите карася!
Я живу в своей квартире,
В тине номер двадцать пять.
В мои двери вам четыре
Раза надо постучать.
Раз! Два! Три! Четыре!

Можно здесь кувшинки
Нюхать, не устать!
Можно, как пушинки,
Пузыри пускать!
Если – щука, спину
Я ей покажу,
Потому что в тину
Сразу ухожу!

Я играл со щукой в прятки,
Та меня чуть не нашла.
Если б я имел бы пятки,
То б туда душа ушла.
Но я спрятался в квартире,
В тине номер двадцать пять.
В мои двери вам четыре
Раза надо постучать.
Раз! Два! Три! Четыре!

Ты да мы с тобою
Вышли из мальков.
Кружит над водою
Стайка мотыльков.
Здесь живёт русалка,
Космы распустив.
А вечером рыбалка
У плакучих ив!

Если вдруг меня поймают,
То не стоит так тужить.
Я могу, все это знают,
И в аквариуме жить!
Но пока живу в квартире,
В тине номер двадцать пять.
В мои двери вам четыре
Раза надо постучать.
Раз! Два! Три! Четыре!

На песчаный берег прибежала лесная компания. Стали звать золотистую рыбку:
– Ка-ра-сик! Тинька!
Но тот не слышал. Так бы, и не докричались. Но Бонька изловила муху и бросила в воду. С глубины пошли пузырики. Карась клюнул: съел приманку и на берегу заметил три фигурки.
– Привет! – закричал он лесным друзьям, облизываясь.
– Наконец-то мы тебя докричались, – вздохнула мышка.
– Пойдём на полянку поиграем, – позвал Фимка.
– На полянку?! – заморгал глазами карась и тут же воскликнул: – А с удовольствием!
Вскоре все четверо были на полянке.
– Смотри, какой кустик, – похвастался Фимка.
– Какой он густой да зелёный, – восхитился водный житель, – словно тина.
Наверняка в него нырнёшь – хорошо спрячешься.
– Наверняка! – кивнул Фимка.
– А сыграем в прятки! – предложила мышка.
– Чур, я считаю, – вызвалась белочка.
Все встали в круг. Бонька начала считалку:

– Сидела белочка,
Грызла семечки.
Сколько семечек
Съела белочка?
Раз, два, три, четыре –
Звёзды в небе, дырки в сыре.
Будет с неба дождик лить.
Выходи – тебе водить!

Выпало Фимке. Он быстро встал к кустику. Лапой закрыл глаза, с стал считать. Друзья разбежались кто куда.
– Я иду искать! – На счёт «десять» он открыл глаза. – Куда же они спрятались? – заглядывал он за деревья. – Тут их нет. И тут никого.
– Палочка за себя! Палочка за себя! – подбегая чередой к кустику, выкрикнули мышка, белочка и карась.
– Ох, – огорчился Фимка, – не успел я никого найти.
– Я в норке спряталась.
– А я – на ёлке.
– А я – в ручье.
– Конечно мне не найти вас, – ответил зайчик. И про себя признал, что воды, высоты и темноты он боится. – Опять мне водить. – Он вновь у кустика закрыл глаза. – Раз. Два. Три. Четыре...
– Ой я больше не играю, – сказала Монька. – Мне пора на обед.
– И мне, – вспомнила Бонька и поскакала по деревьям.
– И мне пора принять водную процедуру, – блеснул чешуёй Тинька и чинно направился к озеру. – Пойдём со мной, – позвал он зайца. – Я тебе покажу одну превосходную свободную тину.
– Спасибо, карасик, но сейчас не могу, – поёжился тот.
– Приходи ко мне в гости, – позвала белочка.
– Фимка, жду к столу! – крикнула издалека мышка.
– Спасибо за приглашения, – понурился тот. – Но я сейчас не могу.
Друзья скрылись. Зайчик загрустил.
– Ну вот, ушли. Когда играем, прячутся, где мне их не найти. А в гости-то куда зовут, – чуть не плакал он. – Белочка – на дерево, а я высоты боюсь. Карась – в свою тину. Ну, не в свою, а всё равно в озеро. А там – бр-р-р – вода глубокая. А мышка?! Она, конечно, хорошая, но в норке-то темно: жутко, как в пещере.
Фимка огорчился. Уши повисли, как мокрые листочки. Совсем захлюпал. Но вдруг где-то под его шубкой заиграл огонёк, обещая и новые игры, и новых друзей. И он размечтался:
– Вот бы у меня были такие друзья, что не звали бы ни на дерево, ни в воду, ни под землю. А жили бы тут на полянке, я бы им кустик уступил... Ушли, – вспомнил он мышку, белочку и карасика. – А я здесь останусь.
Он вновь подошёл к кустику, провёл лапой по листве, поднял уши. Услышал звон ручейка и успокоился:
– Вздремну-ка я, пока тихо в лесу.
Так с мечтою о новых друзьях под кустиком он стал засыпать. А ручеёк убаюкивал его своей песней.

– Я прохладен, я зеркален,
Я серебрян, я лучист.
Я и звонок, и хрустален,
И жур-жур-жур-жур-журчист...

Ручеёк пел что-то ещё, но Фимка его уже не слышал.


Сладко задремав, зайчик начал смотреть удивительный сон. Но о том, что это сон, он не догадывался. Смотрел себе и смотрел. Он видел и новых друзей, и старых врагов, и болото, и пустыню. Как зритель он внимательно следил за всем происходящим, чтоб не упустить самое интересное, а может, и самое главное. И обо всём необычном, что произойдёт, он обязательно потом расскажет.
Всё началось с Чудесного леса. С того места, где звонкий ручеёк впадал в озеро. Оно было тихое. Волны лениво цеплялись за лёгкий ветерок. Над кувшинками сновали легкокрылые стрекозы. Припекало солнышко. А в озере кто-то плескался. Но это была не утка водоплавающая и даже не карась тинолюбивый. Кто же тут купался? Может, «купался» громко сказано, но точно, кто-то барахтался.
А на песчаном берегу, лежал серый мешок – похоже, чей-то узелок. Такого не могло быть ни у птичек, ни у рыбок, ни даже у зверюшек. А загадочный купальщик, отряхиваясь, вышел из воды и засуетился вокруг узелка.
Кто же тут появился? Что же тут произошло? А вот что – из воды вышла просто… Газуня. Капли воды сверкали в колечках её жёлтой шубки. Росточка она была не высокого, но повыше ближайшего пенька.
– Ля-ля-ля, – напевала она возле узелка. – Где моё полотенце?
Достав его, она вытирала свои пушистые кудряшки. Впрочем, пушистыми они будут, когда высохнут. Что при такой погоде случится очень даже скоро.
А выше по берегу рос крепкий высокий дуб. Стоял он тут давно и, кроме листьев по осени и желудей, с него ничего не падало. Но вот сейчас с него кто-то с шумом и терском свалился. Шлёп!
– А-а-а! – прокричал он. – Я, кажется, упал, – сказал он, но безо всякой досады. Он ничуть не ушибся, а с дерева всё равно пора было слезать.
Интересно, кто же это упал? Но, кто бы он ни был, а звали его Загуля.
Если Газуня любила плескаться, то он – лазать по ветвям могучего дерева. И шубка у него была не жёлтая в завитушках, а просто коричневая и пушистая.
Подобрав осыпавшиеся жёлуди, он направился к узелку.
– Какие спелые! – полюбовался он желудями. И по-геройски похвастался: –Смотри, Газуня, сколько я набрал!
– Ух ты! Много-о!
– А ты чего такая мокрая?
– Я скоро высохну.
– А знаешь, как долго я с дерева летел, – делился подвигами Загуля. – Дольше, чем с кочки. Вообще-то, я высоты боюсь. Но страшно, когда забираешься, а, когда падаешь, не страшно. Хорошее дерево. Сколько на нём желудей!
– Складывай их сюда, – сказала Газуня.
И он высыпал в узелок свой урожай.
– И вот эти камешки положим, – показала купальщица. – Я их в озере нашла.
Блестящие и разноцветные её находки были чуть крупнее желудей.
– Да зачем они нужны? – возмутился Загуля. – Несъедобные.
– Пригодятся.
– Нет, не пригодятся.
– Пригодятся!
– Они такие тяжёлые! Сама узелок и будешь нести!
– Это они сырые тяжелые, а так, лёгкие.
– Да не нужны они нам вовсе!
– Бывает вещи не нужны, а они всё равно лежат, – убедительно сказала Газуня.
– Какие они красивые! – разглядел их Загуля и перестал спорить. – Прозрачные и яркие.
– Я знала, что тебе понравятся.
– Ладно узелок я понесу – пусть лежат.
Полотенце уже подсохло, и Газуня его тоже положила в узелок. Всё было на месте. Но Загуля, видать, не нагляделся камешками.
– Дай-ка, я ещё их посмотрю, – рылся он в узелке. – Это жёлудь. Ещё один. Ещё… А это что?
– Еловая шишка, – напомнила ему Газуня, – сам её туда положил.
– Я клал сосновую, потому что она вкуснее пахнет. А еловую не клал.
– Значит, эта шишка тут раньше и была.
– Наверное, – согласился Загуля и продолжил поиски. – А вот и камешек! –
обрадовался он. Но тут же про него забыл, положив на место. Потому что ему попался почти квадратный кусок плотной бумаги. На нём было что-то написано, а с другой стороны – нарисовано. – А это что? – удивился он.
– Это открытка. Давай узнаем от кого, – взяла находку Газуня и прочитала:

       «Дорогие Газуня и Загуля! Поздравляю с днём рожденья!
                Приходите на обед».

– И подпись – смотри: «Дядя Пруша», – сказал Загуля. – А где он живёт, этот наш Дядя?
– Вот адрес: Чудесный лес, Седьмая Сосна справа, – разобрала в уголке Газуня.
– Пойдём к нему на обед, – оживился Загуля. – Заодно Дядя Пруша с днём
рожденья нас поздравит. Правда, здорово, когда у тебя твой праздник?
– Да, в этот день столько интересного вокруг! – подхватила Газуня.
– И вокруг, и в узелке. А у Дяди Пруши, наверное, ещё интересней. Пошли скорей к нему.
– Пошли. – Газуне тоже не терпелось увидеть, кто их пригласил. – Только где этот Чудесный лес?
– Давай у кого-нибудь спросим.
– Вон кто-то бултыхается, – услышала Газуня плеск. – Может, они знают?
Они подошли к воде. Там заливисто кувыркались и пели песню две разлапистые лягушки.

– Мы прыгаем по травке
Как все лягушки.
У жабы – бородавки,
У нас – веснушки.
С квадратной головою
И пучеглазы,
Зато мы под водою –
Как водолазы.

А мы лягушки,
Не то что мышки,
На дно речушки
Ныряем с вышки!
А дно речушки –
Песок да глина.
Мы также любим
Прыжки с трамплина!

Нас каждый встретить может
Ещё в болоте,
Когда там стаи мошек
Жужжат в полёте.
Как мухи и как мошки,
Мы не летаем,
Зато мы их без ложки
Едим-глотаем!

На пляже мы попляшем
И поиграем,
А, как устанем, ляжем
Позагораем.
Пусть даже непогода,
Пусть дождь и слякоть,
С восхода до восхода
Мы будем квакать!
        Ква! Ква! Ква! Ква!

– Здравствуйте, – приветствовали их именинники.
– Здравствуйте-квакваствуйте! – ответили те. – А вы кто?
– Я Загуля.
– А я Газуня.
– А мы лягушки, – ответили те. И каждая представилась:
– Я Голуха.
– А я Кваканя.
– Вы не скажете, где находится Чудесный лес? – спросила Газуня.
– Да вот же он, – показала Голуха. – Повернётесь – и вы уже в нём.
– Знаете, какое тут болото есть?! – Кваканя широко раскинула лапы. – Большо-ое!
– И мокрое! – добавила подружка. – Мы сегодня ночью туда пойдём.
– Нет, в болото ночью нам не нужно, – отказался Загуля. – Нам нужна Седьмая Сосна справа.
– Мы ищем Дядю Прушу, – добавила Газуня.
– Тогда вам в ту сторону. Видите сосну?
– Видим.
– Так это Двадцать Седьмая.
– А Седьмая – дальше. Но сначала будет болото.
– Ну мы пошли, – засобирался Загуля.
– Спасибо вам, лягушки, – поблагодарила их Газуня.
– Счастливо допрыгать!
И лягушки нырнули в воду.
– До свиданья! – попрощались именинники.
К небольшой палке Загуля привязал узелок. Забросил за спину. И
новоиспечённые путники шагнули прямиком в Чудесный лес.



Глава пятая,
в которой ёжик Кольша дарит Газуне и Загуле иголочки, а Дядя Пруша угощает их пирожками, пельменями и компотом

Пушистые путники шли по лесу. Мимо ёлок, мимо берёзок и особенно мимо сосен. И тут Газуня сказала:
– Слушай, Загуля, если у нас сегодня день рожденья, то мы, знаешь кто?
– Кто?
– Мы с тобою близнецы.
– Мне нравится, что мы близнецы.
– Мне тоже.
– А ещё мы брат и сестра.
– Как это необычно! – улыбался Загуля.
Так за приятным разговором они шли и считали сосны. Немного сбились. Но возвращаться заново считать не стали. На пути появились кочки. Тут их лапы зачавкали.
– Ура! Болото! – обрадовался Загуля. – Значит, скоро дойдём.
– Стой, – предупредила сестрица. – Лучше обойдём. Некоторые, когда едят, тоже чавкают. Вот и болото чавкает – значит, кого-то ест.
Стали обходить болото. Не прошли и двух сосен, как им навстречу кто-то выкатился и запел.

– От берёзки к ёлочке
Меж кустов и кочек
Катятся иголочки,
Сбитые в клубочек.
Не заметишь хвостика,
Не отыщешь рожек:
Небольшого ростика,
Но зато я ёжик!

Я так важен потому,
Что без остановки
Вечерами на дому
Шью для всех обновки.
Например, для мышки
Я пошил штанишки.
А на платье в клеточку
Я пришил ей ленточку.

Солнце утро каждое
Светит, очень важное.
Ну а я не слон, не кит:
У меня не важный вид.
Но любой вам подтвердит,
Мир на ёжиках стоит!

– А ты не Дядя Пруша будешь? – остановили незнакомца путники. – Не у Седьмой ли Сосны справа живёшь?
– Нет, я живу у Десятой слева. Я ёжик, зовут Кольша.
– А я Загуля.
– А я Газуня. Какой ты красивый! Можно тебя погладить?
– Только осторожно.
– Ой какой колючий.
– Меня потому Кольшой и звать, – пояснил ёж.
– А мы вот гладкие и пушистые, – будто извинился Загуля.
– Хотите, вам колючек дам?
И ёжик вытащил из себя несколько иголочек.
– А как же ты?
– Возьмите – у меня ещё вырастут.
– Спасибо, Кольша, – взяла их Газуня.
– Мы их сюда положим, – распахнул узелок Загуля.
Сестрица спросила про Седьмую Сосну:
– Она вон там будет – не сворачивайте. А Дядю Прушу вы сразу узнаете. Он побольше вас-то будет да помохнатей.
– Ну мы туда и пойдём.
– Нам пора, а то день рожденья кончится, – сказал Загуля.
– Чей день рожденья? – поинтересовался ёжик.
– Наш, – ответил Загуля, собираясь уходить.
– Тогда я вам что-нибудь подарю, – ёж взъерошился – и вновь в его лапке засверкали иголки.
– Ты же нам давал их уже.
– Те иголки я дал просто так, а теперь – дарю. У меня самые лучшие колючки. И не перепутайте: те – даденые, а эти – дарёные.
Загуля снова раскрыл узелок. Иголки ему понравились: они были гораздо легче, чем озёрные камешки. Хотя те уже высохли, и он к ним уже привык. И так и сказал:
– А ведь они совсем не похожи на камешки.
– Ни капельки, – подтвердила Газуня.
– Значит, чем больше непохожего, тем лучше.
Все с этим согласились.
– Мы пойдём, – закинул за плечо узелок братец. – До свиданья.
– До свиданья, – ответил клубок с иголками.
– До свиданья, Кольша, – сказала Газуня.
И ёжик с песнею покатил своей дорогой. А близнецы от сосны к сосне пошли в другую сторону.
И, совсем немного пройдя по лесу, они увидели Дядю Прушу. Как и говорил ёжик, он был мохнатей и выше их. А ещё он пел песню, из которой было понятно, что это он сам и есть.

– По болотам и по суше,
По траве и по камням –
Везде ходит Дядя Пруша,
Ходит в поисках ням-ням.
Например, берёт он травку,
Комара, потом пиявку.
Завернёт их в лопушок –
Получился пирожок.
Ням-ням-ням-ням-ням-ням-ням!

А ещё в его кладовке,
Если хочешь, загляни,
Есть сушёные морковки
И мочёные слепни.
Пруша их возьмёт и вместе,
Завернёт и сварит в тесте.
Будешь сытым целый день,
Если съешь такой пельмень.
Ням-ням-ням-ням-ням-ням-ням!

Пруша сделает напиток.
А рецепт довольно прост:
На стакан штук пять улиток
И от ящерицы хвост.
Подождать чуть-чуть придётся,
Когда плесень заведётся.
Будешь сытым целый год,
Если выпьешь тот компот.
Буль-буль-буль-буль-буль-буль-буль!

– Здравствуй, Дядя Пруша, – обрадовались близнецы.
– А, Газуня и Загуля! – вышел из-за сосны хозяин. – Здравствуйте!
– Мы на обед пришли, – скинул узелок братец.
– Я вас давно дожидаюсь. Вот и обед поспел.
– Это хорошо, – сказала сестрица. – А то мы проголодались, пока тебя искали.
– Угощайтесь! Вот пирожки с пиявками, пельмени с мухами, компот с улитками.
Газуня отвела братца в сторону:
– Что-то мне не хочется есть.
– И мне расхотелось. Но, что поделаешь, надо съесть. А то Дядя Пруша обидится.
– Давай по-другому сделаем: примем его вкусности, а сами потом ягод и желудей поедим.
– Правильно! – глотнул слюнки Загуля, услышав про жёлуди.
Они вернулись к лесному повару.
– Ням-ням! – напевал тот, поглощая пельменные фантазии.
– Можно мы еду с собой возьмём? – раскрыл Загуля узелок.
– Сколько угодно! – возрадовался повар и завалил угощеньями дорогих гостей. – Пирожки! Пельмени! Вот бутыль с компотом.
– Спасибо. – Газуня складывала всё в узелок. Взяла в компот. – Смотри, Загуля, – сказала она, – у тебя глаза круглы, как донышко.
– Значит, бутыль нам пригодится, – ответил круглоглазый.
– Всё пригодится, – подхватил повар.
Узелок был готов. И они попрощались с чудо-поваром.
– До свиданья, – ответил им Дядя Пруша и вдохновенно выпил кружку компота. – Приходите ещё.
– Спасибо! Обязательно придём!
И близнецы покинули гостеприимную Седьмую Сосну.
Они просто шли по лесу и оглядывали округу. На пути попадались разные травы и цветы.
– Смотри, – показал Загуля, – у тебя глаза, как эти две фиалки.
– Правда?! – засияла сестрица. Кроме фиалок, здесь росли ромашки, лютики, колокольчики. – Как их здесь много! – смотрела она на цветы.
– Только они не моргают, – заметил Загуля.
– Просто, у них не получается. Они подучатся – и тоже заморгают. Когда потренируешься, всегда получается.
– Здорово! Представляешь, идёшь так, а цветы вокруг все моргают, – сказал Загуля.
Сестрица захлопала своими «фиалками»:
– Ну как, у меня получается?
– Да, если бы среди цветов сидела, я бы тебя не нашёл, – уверил её братец.
И они, весёлые, двинулись дальше.



Глава шестая,
в которой Газуня и Загуля слышат грустную песню Листочка

Цветы на пути сменились разными кустарничками. Ягоды на них были спелые и вкусные. Близнецы не могли их пропустить. И, ползая на корточках и коленках, увлечённо их поедали. Вдруг они услышали чей-то тихий голос. А над ними кружился листочек. Он летел, качался в воздухе и печально пел.

– Я серебряный листок,
Облетел с осины.
Удержаться я не смог –
Дунул ветер сильный.
Мы сидели высоко:
Задевали тучки.
Ах как ветру нас легко
Разбросать по штучке.

Появился я весной
Из набухшей почки.
Как прекрасен дом лесной:
Веточки, сучочки.
Мы, резвясь и веселясь,
Звонко шелестели.
Не смолкая ни на час,
С нами птицы пели.

Вот уже и день погас:
Скоро дело к ночке.
Как же я теперь без вас,
Милые листочки?
Ах зачем ты, ветерок,
С ветки листик сбросил?
Подождал бы хоть чуток,
Когда будет осень.

– Ты слышал, песенка грустная звучала? – спросила сестрица.
– Слышал. Это Листочек плакал. – Загуля посмотрел на упавший листок, потом на верхушку дерева и добавил: – Он с такой высоты летел: я бы испугался.
– Я бы тоже, – сказала Газуня и предложила: – А давай мы его с собой возьмём.
– Нет, – подумав, ответил братец, – с собой мы его не возьмём.
– Ну почему? – обиделась сестрица.
– Лучше я тебе его в причёску приколю, – скорей придумал, чем рассудил
братец.
Та обрадовалась. И Загуля украсил листиком кудряшки Газуни.
– Как красиво! – восхитился он.
Газуня покружилась и помодничала.
– Я тоже хочу на себя посмотреть. Надо зеркальце достать, – кинулась она к узелку.
Листочек выпал из причёски.
– Ой, упал, – потянулся братец к листочку.
Но вдруг листик их спросил:
– А вы кто?
– Я Загуля.
– А я Газуня.
– Спасибо, что меня не бросаете, – сказал Листочек. – Но скажите, откуда вы взялись? Я высоко сидел, а вас никогда не видел. Вы птички или зверюшки?
– Не знаем. – Оба растерянно посмотрели друг на друга. Им было странно: до этого они всё знали про себя, а теперь не знают.
– А может, вы – рыбки?
– Не знаем.
– Вы у кого-нибудь спросите, – посоветовал Листочек.
– Да, кого первого встретим, сразу и спросим, – пообещала сестрица.
– Правильно, – согласился братец. – А пока, если ты не против, я тебя
Газуне приколю?
– Конечно не против! – согласился Листочек. – А если я вам понадоблюсь, вы проговорите:

«Листочек, Листочек,
Встань передо мной,
Как перед травой».

Загуля приколол листик сестрице. Они повторили волшебные слова, чтобы не забыть. Газуня вновь потянулась за зеркальцем. Вдруг поднялся ветер. Солнце скрылось. И сверху закапала вода.
– Что это? – удивился Загуля.
– Я знаю, это вода, – забыв про зеркальце, сказала Газуня. – Наверное, наверху тоже озеро.
– Это дождик, – ответил Листочек. – Он грибной.
– Давайте спрячемся вон под то дерево, – сказал братец.
– А может, в дождь нельзя под дерево? – засомневалась сестрица.
– Это в грозу нельзя, а в грибной дождь можно, – успокоил её Листочек. – Это моё дерево. Постоим под листвой. Я хоть немного ещё побуду со своими братьями и сёстрами.
Они встали под крону осины. Сейчас они совсем не ожидали кого-нибудь встретить. Но тут один за другим стали появляться любители дождя. Это были дождевые червячки. Их и не видно-то было, потому что они под землёй копались. А теперь постепенно выползали наружу.



Глава седьмая,
в которой дождевые червячки выходят на прогулку

– Какая прекрасная погода! – появился первый червячок. – Здравствуй, Лежок, – увидел он второго.
– Здравствуй, Ползок! – потянулся тот, расправляя плечи. – Хорошо, что дождь пошёл. А то я сильно испачкался.
– Я тоже. Представляешь, весь в земле.
– А где наш Упа;док? – искал Лежок третьего товарища. – Вечно он опаздывает.
– Наверное, глубоко зарылся.
– От рыбаков прячется, – догадался Лежок. – В прошлый раз его чуть не поймали. Под бревном лежал – еле тело унёс. А такое хорошее бревно, говорит, было.
– Да, ещё он говорил, что так быстро никогда не ползал.
– Упа;док! – прокричал Лежок.
– Дождь шумит, вот он и не слышит, – подумал Ползок. – Давай вместе позовём.
И, набрав воздуха, они прокричали:
– Упа-а;-док!!!
– Привет, ребята! – будто из-под земли вырос дружок: хотя так оно и было.
– Привет-привет!
– Куда ты опять провалился? – укорил того Ползок.
– Да в дерево врезался, – подосадовал опоздавший. – Пришлось обходить.
– В какое дерево-то? – спросил Ползок.
– В толстое: там столько корней! Вы туда не ползайте. – И он показал, где рос непролазный барьер. – А вы уже без меня выпили по капельке? – перевёл червяк беседу на самое важное.
– Нет – тебя ждали, – успокоил его Лежок.
– Ну так давайте выпьем в честь хорошей погоды, – горячился Упа;док. – Да чтоб дождик почаще лил!
– Душевно говоришь, – сказал Ползок.
– Очень трогательно, – умилился Лежок. – Аж слеза набегает.
– Да это дождинка, – усмехнулся Ползок. – Не морочь нам головы.
– Давайте же скорей выпьем! – торопил их Упа;док.
И червячки приготовились.
– Будем здоровы! – выдохнул Ползок.
– Обмакнёмся! – поддержал Лежок.
– Где наша не проползала! – добавил яркости Упа;док.
И три дождевых червячка принялись ловить пересохшими ртами самые вкусные дождинки. Судя по всему, для них это было одно из самых интересных занятий. Они смотрели вверх. Но не ловили первую попавшуюся капельку. Выбирали самую вкусную. А, какая вкуснее, они не ошибались – уж столько их перепробовали.
Ик каждый поймал самую вкусную дождинку. Тут Упа;док то ли предложил, то ли скомандовал:
– А теперь споём, что ли?!
– Споём! – подхватили друзья. – Нашу любимую!
И все трое грянули:

– Коль идёте по дороге
Под заливистым дождём,
Осторожно ставьте ноги,
Потому что мы ползём.
Мы не квакаем, не лаем –
Мы режим свой соблюдаем.
Замечательный режим:
То ползём, а то лежим.

Посмотри себе под ноги
Да протри свои очки!
Аль не видишь, на дороге
Дождевые червячки!
Обходите нас, мы просим:
Нам противен звон подков!
А ещё мы не выносим
Этих гнусных рыбаков!

Зонтик нам совсем не нужен,
Это ясно и без слов.
Ничего, что прямо в луже
Нас увидят без штанов.
Дождь конечно перестанет –
Вслед за ним всё подрастает.
И начнется у червей
Спор, кто толще, кто длинней.

Нам пришлось в земле родиться,
Будем до конца прямы.
Но и курица – не птица:
Не летает, как и мы.
Небеса полны пернатых,
Звери носятся на лапах.
Ну а мы в свой чернозём
Полежим и поползём.

То ли песня у червячков была длинная, то ли время быстро бежало, но дождь стал затихать, а потом и вовсе перестал.
– Всё, – сказал Упа;док. – Праздник кончился. Поползли обратно!
– Славная сегодня водичка была, – облизывался Ползок. – И вкусная, и чистая.
– Да, – подтвердил Лежок, – и напились, и в баню сходили.
– Я уползаю, – попрощался с друзьями Упа;док. – Счастливо закопаться!
– Счастливо! – прокричал Ползок.
– До следующего дождя! – отозвался Лежок и стал зарываться.



Глава восьмая,
в которой Газуня и Загуля знакомятся с подосиновиком

Червячки полезли в свои норы. А Загуля вспомнил о важном деле.
– Давай у червячков спросим, откуда мы появились?
– А откуда они могут знать – они такие маленькие.
– Но их ведь тоже не было, не было, а потом раз – и появились.
– Да, давай спросим.
Они подбежали к месту, где только что резвились любители дождя.
– Ты за ними поползёшь? – испугался Загуля.
– Ты что?! – округлила глаза сестрица. – Я темноты боюсь!
– Я тоже. Давай их позовём, пока глубоко не ушли.
И они прокричали вдогонку подземным жителям:
– Эй! Червячки! Ау!
Близнецы припали ушами к земле. Но ответа не последовало. Они затопали ногами, чтоб их услышали.
– Червячки!
– Лежки! Ползки! Упа;дки!
– Что? – откликнулся кто-то.
– Вы не знаете, откуда мы взялись?
– Не знаем! Мы вас не видели. И не знаем, кто вы такие. А откуда взялись, вы нам не говорили.
– А где можно узнать? – прокричала Газуня.
– Спросите у Бабки Мудрёны. Она всё знает.
– Кто это Бабка Мудрёна?
– Это сова. Она мудрая.
– А где она живёт?
– Где-то на дереве, – ответил Ползок.
– На большом, – добавил Упа;док.
– На ёлке, на Самой Толстой, – уточнил Лежок.
– Спасибо! – крикнули близнецы и поднялись с земли.
– Пойдём к сове, – сказал Загуля.
– Пойдём, – отряхнулась Газуня, поправляя Листочек. – Только я всё же в зеркальце посмотрюсь.
И она поспешила к узелку под осину. Но застыла от удивления. Удивился и братец. Рядом с узелком кто-то, хоть и на одной ноге, но твёрдо стоял. И, казалось, никого счастливей его на свете не было. Он запел свою бравую песню.

– Под осиной под дождём
Подосиновик рождён.
Не по дням, а по минутам
Вырос я сегодня утром.
И под радугой-дугой
Я стою с одной ногой.

С каплей дождичка во рту
Набираю высоту.
Как минуты эти сладки,
Когда падают осадки!
И становится нога
И мясиста, и туга.

С каплей дождичка в носу,
Стоя на ногу босу;,
Посмотрел я на цветочки –
У них тонки стебелёчки!
А моя, моя нога
И мясиста, и туга!

Огляделся я вокруг:
Сверху дятел: «Тук-тук-тук!»
Но у этой вот у птички
Ножки тонкие, как спички.
А моя, моя нога
И мясиста, и туга!

Посмотрите, вот медведь:
Просто не на что смотреть:
Голова, четыре лапы,
Сила есть, но нету шляпы.
А моя, моя нога
И мясиста, и туга!

В красной шляпе я стою,
Песню звонкую пою.
Мне б ещё гармонь на лямке –
Первый парень на полянке!
А моя, моя нога
И мясиста, и туга!

Я скажу про нас, грибов:
Мы вкусны, не надо слов.
Под осиной ли, в корзине –
Мы везде неотразимы!
И везде моя нога
И мясиста, и туга!

– Ты откуда выполз? – подошла к незнакомцу Газуня.
– И что ты за наш узелок держишься? – забеспокоился братец.
– Я всегда здесь расту! Особенно после дождя, – ответил гордо незнакомец. – Вот осина, а вот я – подосиновик. Сил Силыч. А вы кто такие?
Близнецы назвались.
– Это вы тут мешок разложили? – кивнул гриб на узелок. – Ещё чуть-чуть и прямо на меня. Хорошо, не задавили.
– Мы сейчас уберём, – отодвинул узелок Загуля.
– Да ладно. Он мне уже не помешает. А вы откуда взялись?
– А мы и не знаем, – потупилась Газуня.
Но братец не стал смущаться.
– А ты откуда взялся? – спросил он. – Тебя тут тоже не было. А мы первые
здесь стояли.
– Я же говорю, я всегда здесь расту. Это моё место. Я из-под земли появился.
– А вот вы откуда появились?
– Вот мы и хотели бы узнать, – понадеялся услышать ответ Загуля. – Ты не знаешь?
– Даже не представляю.
– Говорят, сова всё знает, – сказала Газуня.
– Да, сова многое может рассказать.
– А где Самая Толстая Ёлка? Она там живёт.
– Не знаю. Но зато я могу показать, где Самая Толстая Осина, – ответил гриб.
– Нет, нам нужна Ёлка, – вздохнула Газуня.
Вдруг раздалось гулкое пощёлкивание. Это было лесное воркованье или, попросту, токованье. Оно доносилось из-за стволов деревьев. А в просвете меж деревьев кто-то с крыльями и раскинутым веером хвостом ходил по траве.
– Ой а это не сова ли? – спросил Загуля.
– Нет, это глухарь, – ответил подосиновик.
– А что он там делает? – вглядывалась сестрица.
– Токует.
– Тоскует? – переспросила она.
– Да, и тоскует, и печалится.
– Пойду у него спрошу, где Самая Толстая Ёлка, – направился к птице братец.
– Бесполезно, – остановил его подосиновик.
– Почему?
– Он всё равно ничего не услышит. Его потому глухарём и зовут.
– Неужели ничего не услышит?
– Абсолютно. А если и услышит, то только свою Копалушечку.
– Кого?
– Копалушечку, подружку свою. Он ей и песню поёт. Вон слышите?
Близнецы прислушались. А красивая лесная птица запела:

– Когда утром на болоте
Поднимается заря,
Вы в глазах печаль найдёте
У меня, у глухаря.
Я хожу машу крылами
Иль с надеждою стою
И зову, зову часами
Копалушечку свою.

– Где ж ты, душечка,
Капалушечка?
Выйди, сердце мне не рви.
Я хожу в тоске,
Жизнь на волоске –
Умираю от любви!

Для тебя я сто серёжек
На берёзке отыщу.
А тропу у твоих ножек
Я брусничкой умащу.
Где ж ты, где ж ты,
                друг мой милый?
Вот уж высохла роса.
Прилетай – тебя рябиной
Угощу, моя краса.

Грянет выстрел – смолкнет песня.
За тебя подставлю грудь.
Только было б лучше вместе
Улететь куда-нибудь,
Где ни лисы, где ни волки
Не сумеют нас поймать.
И в глухой-глухой сторонке
Будем жить да поживать.

Глухарь умолк.
– А где она, эта Копалушечка? – спросила Газуня.
– Где-то здесь рядом.
– А чего ж она не летит к нему? – возмутился братец. – Не слышит, что ли?
– Может, и не слышит. А может, притворяется.
– И долго она будет притворяться?
– Не знаю. Вчера целый день притворялась.
– А ты откуда знаешь? Тебя же вчера не было.
– Я был, но только маленький. И песню эту уже сто раз слышал. Я под неё хорошо засыпал.
– А что же глухарь к капалушечке сам не идёт? – спросил Загуля.
– А может, ему попеть захотелось.
– Да, хорошо поёт, – похвалила певца сестрица.
– А может, глухарь и не знает, где его краса прячется, – добавил Сил Силыч.
– А мы с Газуней друг от друга не прячемся. А спрячемся – скажем
куда.
– Значит, вы не умеете в прятки играть.
– Нет, не умеем.
– А я умею, – похвастался подосиновик. – Меня не каждый найдёт. И вы меня не сразу нашли. – И показать, какой он ловкий, гриб поднял траву и скрылся.
– Эй, подосиновик! Ау! – изумилась Газуня.
– Сил Силыч! Ты где? – позвал братец гриба. Раздвинул пучок травы, но там никого.
– А вот он я! – сверкнул красной шляпкой фокусник.
 – Как это ты? – всплеснула лапами Газуня.
 А братец сообразил:
– Я знаю! Ты тоже из земли появился! Как и червяки!
– Не говорите мне о них! – поморщился Сил Силыч. – С червяками нас, грибов, никто не любит!
– Но это же они нам рассказали про сову и про Толстую Ёлку, – ответила Газуня.
– Про сову, про ёлку можно, а про червяков – бр-р-ры! – не надо, – передёрнулся гриб, сбросив последние капли дождя.
– Ладно, не будем.
– Нам пора, – закинул за спину узелок Загуля. – До свиданья.
– До свиданья, Сил Силыч! – попрощалась и сестрица.
– Счастливо! – помахал им шляпой подосиновик.
А странники пошли по лесу, примечая высокие ели, на одной из которых сидела мудрая Сова.
А Сил Силыч, увидев хвост какого-то дождевого червя, ещё пуще раскрасовался.

– На полянку, где пеньки,
Выползали червяки.
Покривлялись, но в итоге
Унесли обратно ноги.
А моя, моя нога
И мясиста, и туга!

Я на солнышке размяк
По ноге ползёт слизняк.
Я его как зафутболю –
Пусть он ползает по полю!
А моя, моя нога
И мясиста, и туга.

Куропатка надо мной
Пролетала не впервой.
Но, когда она порхала,
К брюху ноги поджимала.
А моя, моя нога
И мясиста, и туга.



Глава девятая,
в которой Газуня и Загуля идут к сове, но сначала заходят к Тёте Таме

Близнецы тихо миновали глухариную полянку. Прошли ещё шагов сто. Сестрица поправила на голове Листочек.
– Постой, Загуля, – сказала она.
– Ты что-то увидела? – остановился тот.
– Нет. Давай достанем зеркальце. Я всё же хочу посмотреться.
– Ладно, посмотрись, – скинул узелок братец.
Они оба стали перебирать вещи. И тут Загуле опять повезло – попалась ещё одна открытка. Нет, не Дяди-Прушина. Эта была с цветочками и пахла ароматней.
– Смотри – открытка, – сказал он.
– Мы её уже видели, – отмахнулась сестрица, ища зеркальце.
– Это другая.
Сестрица отвлеклась и взяла цветущее послание:
– Сейчас прочитаем.

«Дорогие Газуня и Загуля!
Поздравляю с днём рожденья!
Желаю крепкого здоровья!
              Тётя Тама».

– Хорошая тётя, правда? – просиял Загуля. – Нас с днём рожденья поздравила.
– А почему эту тётю зовут Тама? Как-то странно.
– Наверное, потому, что мы – тута, а она – тама.
– Нет, неправильно. Надо говорить не «тута», а «тут», не «тама», а «там».
– Нет, неправильно! – настаивал братец. – Если бы было «там», то это был бы дядя. А дядя у нас уже есть – Дядя Пруша. Значит Тама – это тётя. Тётя Тама.
– Угу, – согласилась сестрица и тут же решила: – Пойдём к ней скорей.
– Зачем?
– Смотри – тут написано: «Желаю крепкого здоровья!» Значит, Тётя Тама – это доктор. А у меня, кажется, насморк после дождя, – прогундосила Газуня.
– Тогда пойдём, – закивал братец. – Я что-то захромал. Наверное, пятку натёр. А где она живёт?
– «Четвёртая Берёза слева», – прочитала адрес Газуня.
Тётя Тама действительно там жила. Весь лес об этом знал. И близнецы, шагая по берёзам, вскоре её нашли. Она у себя готовила целебные отвары, порошки и смеси. А сейчас перебирала травы и напевала:

– Если где-то у зверей
Будет плохо с животами,
Из-за гор, из-за морей
Их отправьте к Тёте Таме.
И, пожалуйста, не плачь,
Ни блоха и ни корова,
Тётя Тама это врач –
Она вылечит любого.

В рот – таблетку,
В нос – пипетку –
Будете здоровы!
Час настанет,
Худо станет –
Приходите снова!

Я заметить вам должна,
Это скажут вам и пчёлы,
Где кончается спина,
Начинаются уколы.
Если ты вдруг запотел,
Измеряй температуру,
А закашлял, засопел –
Получай мою микстуру!

Приходи, кто стар, кто мал:
Тётя прыщик вам помажет.
А, кто голову сломал,
Тётя крепко перевяжет.
Приходи, и чиж, и грач,
Если ты больней больного.
Тётя Тама – это врач,
Она вылечит любого!

Сквозь ароматы снадобий к ней подошли лесные близнецы.
– Здравствуй, Тётя Тама! Мы тебя сразу узнали.
– Загулюшка! Газунюшка! Вот и вы! Здравствуйте. Заходите! – радовалась та.
– Мы открытку получили.
– Спасибо – ты нас поздравила.
– Растите большие, – пожелала Тётя Тама. И спросила: – А как ваше здоровье?
– У меня насморк.
– А я пятку натёр.
– Пустяки! Это мы разом вылечим. Подставляй свой нос. А ты – пятку.
Пациенты сделали, как велено. И Тётя Тама играючи закапала нос и смазала пятку.
– Ой, – свободно задышала Газуня, – у меня всё прошло.
– И я больше не хромаю, – запрыгал братец. – Спасибо, Тётя Тама.
– Ну мы пошли.
– Куда же вы? Давайте вас чем-нибудь угощу.
– Спасибо. Мы были у Дяди Пруши – он нас угостил.
– А сейчас мы торопимся к сове.
– И зачем же?
– Хотим узнать, откуда мы взялись, – объяснил Загуля.
И, попрощавшись с чудо-доктором, они вышли в лес.
– До свиданья. Если что, приходите, – проводила их Тётя Тама и снисходительно вздохнула: – Да, дети всегда хотят знать, откуда они появились.
Она вернулась к своим благородным заботам. А близнецы направились к Бабке Мудрёне.



Глава десятая,
в которой мудрая сова не понимает Газуню и Загулю и направляет их к верблюду

Близнецы увидели Самую Толстую Ёлку и и веселей зашагали. А на ней среди больших старинных книг сидела и мудрела уважаемая и почтенная птица.

– Я премудрая сова.
Знаю всё на свете:
Отчего дрожит листва
И откуда ветер.
Я на дереве сижу,
Умная настолько,
Я всегда вам расскажу:
Что, когда и сколько.

Как в летучую пчелу
Мёд забрался сладкий.
И красавцем почему
Стал утёнок гадкий.
Я всё знаю про клопа:
Отчего он красный.
Говорят, что я слепа, –
Это всё напрасно.

Если ты, к примеру, мышь,
Зайчик или ёжик,
Приходи ко мне, малыш,
Умным станешь тоже.
Книжки разной толщины
Я вам почитаю.
Дорогие грызуны,
Приходите к чаю.

Правда, филин прилетал,
Весь в одеколоне.
До рассвета приглашал
Посидеть на кроне.
Мне бы книжку до утра
Почитать бы надо...
Говорят, что я стара,
А где ж моя помада!
Разгуляйся до утра,
Ночка голубая.
Говорят, что я стара,
А я молодая!

Сова так разошлась, что захлопнула книжку. Из неё даже клубами пошла пыль мудрости.
Путники сначала услышали, а потом и увидели сову.
– Здравствуй, Бабушка Мудрёна! – закричали они, задирая головы.
Сова огляделась и при виде крошечных незнакомцев округлила глаза:
– Здравствуйте. А вы кто такие? Что-то я вас не знаю.
– Я Газуня.
– А я Загуля. Мы близнецы.
– Кто такие близнецы, знаю, а Газулю и Загуню нет. У меня все звери записаны. И птички тоже: и откуда они прилетают. Все рыбки: и где они плавают.
– Я, помню, в озере плавала. Может, я рыбка? – спросила Газуня.
– А я с дуба слетел, – сказал Загуля. – Может, я птичка?
Сова молчала, уткнувшись в книгу.
– Ну, Бабушка Мудрёна, скажи, пожалуйста, кто мы такие? А то все спрашивают, а мы и не знаем.
Сова-таки глянула на необъяснимых гостей.
– Да вас таких вообще не бывает! Заяц есть, белочка есть, – тыкала сова в книгу. – А на вас и похожих-то никого нет.
– Бабушка Мудрёна! А по-моему, мы на тебя похожи, – сказал Загуля, – у нас такие же большие и круглые глаза. Правда, Газуня?
Не успела сестрица кивнуть, как Мудрёна раздулась-распушилась.
– Да как вы смеете так говорить! На меня похожи! Я здесь одна во всем лесу такая умная! А вас таких не бывает! Вы вообще никто! Вас здесь нету! – трясла она книгой. – И вообще, я не могу с неизвестно с кем разговаривать!
– Как это мы – неизвестно кто? Как это нас нету, когда мы – вот! – не понимал Загуля.
– Бабушка Мудрёна! Если ты такая умная, скажи хотя бы, откуда мы взялись? – прокричала сестрица.
– Откуда, откуда! – рассердилась птица. – От верблюда!
И, не прощаясь, она сорвалась с места и скрылась за кронами деревьев.
– Ах от верблюда, – повторили близнецы.
– Тогда пойдём к нему, – предложила Газуня.
– Пойдём, – кивнул братец. – Он нам всё и расскажет.
Тут вдруг раздался треск валежника.
– Тише! Кто-то идёт.
– Может, как раз верблюд!
И они пошли навстречу шумному зверю.



Глава одиннадцатая,
в которой Газуня и Загуля рассказывают медведю, где живёт Тётя Тама

Валежник трещал, но ломал его не верблюд, а местный медведь, самый здоровый зверь леса. Он тяжело шагал и напевал:

– Разогну я спиночку,
Поскриплю костями
Да пойду малиночку
Пощиплю горстями.
Я в малиннике густом
Целый день пирую.
Запасусь-ка я жирком –
И на боковую.

Если вдруг да забредёт
В этот угол райский,
То от зависти помрёт
Мишка гималайский.

Красную и чёрную
Я поем смороду.
Пчёлка будет доброю,
Даст мне бочку мёду.
Я сварил варение
Вкусное такое:
Будет день рождения –
Баночку открою.

А цветочки тут растут
Даже на дороге.
Кактусы – и те цветут
У меня в берлоге.
Ах, леса дремучие:
Сосенки да ели!
Комары пискучие,
Как вы надоели!

Разглядев меж деревьев громкого топтуна, Загуля крикнул:
– Стой, косолапик! Ты случайно не верблюд?
Тот остановился.
– Нет, я медведь Михай, – ответил он. – Меня здесь все знают.
– А я Загуля.
– А я Газуня. Мы близнецы.
– Странно, что вы меня не знаете. А что вы тут делаете? – спросил Михай, слегка подёргиваясь.
– Мы ищем верблюда.
– Ты не видел его?
– Нет, не попадался, – расчёсывал лапой шерсть медведь. – А вы не знаете, где тут Тётя Тама? Я, кажется, заблудился.
– Знаем, знаем! – живо отозвались путники. – А у тебя что – насморк?
– Нет.
– Пятку натёр?
– Да нет же!
– А что? – удивились близнецы, не знавшие других болячек.
– Вчера у меня мазь от комаров кончилась. А сегодня они меня покусали. Смотрите, какие волдыри они мне сделали, – показал пострадавший лапу.
– Ага, – кивнули близнецы, хотя под густой шерстью ничего не увидели.
– Странно, что вы меня не знаете. Я бы на вашем месте про меня уже знал.
– Зато мы знаем, где Тётя Тама.
– Где? А то я весь чешусь. Мне у неё надо всему помазаться. И с собой от комаров и от чесанья мази взять.
– Тётя Тама тут недалёко, – показала Газуня. – Вон тама, то есть вон там. В общем, в той стороне.
– Правильно, – подтвердил братец. – У Четвёртой Берёзы слева.
– Но если отсюда идти, то – слева.
– Ну я пошёл. До свиданья.
Близнецы попрощались с заблудившимся зверем. А тот, размашисто чешась, пошёл считать берёзы, страдальчески напивая:

– Если вдруг да забредёт
В этот угол райский,
То от комаров помрёт
Мишка гималайский.

  А братец заметил:
– А правда, мы на него похожи.
– Немного похожи, – ответила Газуня. – Но на сову больше.
– А мне медведь больше нравится. Он такой большой. Я с ним одним цветом.
– А сова такая умная. Это ведь она к верблюду нас направила.
– Да, как же нам его найти?
– Давай у Листочка спросим. Он же высоко сидел. Наверняка верблюда видел.
– Точно. И как мы сразу не догадались?!
И близнецы проговорили волшебные слова:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!

Листик плавно оторвался от Газуниных кудрей и закружился в воздухе.
– Чем я могу помочь вам, друзья?
– Листочек, ты сидел высоко, смотрел далеко, – проговорил Загуля. – Не видел ли ты верблюда?
– Не видел, но про него нам перелётные птицы щебетали.
– А где он живёт?
– Живёт далеко в пустыне. Вон там, – показал Листочек. – У верблюда на спине два горба. Вы его по ним и узнаете.
– Спасибо, Листочек, – сказала Газуня. – Мы туда и пойдём.
– Очень рад был помочь вам.
Листочек приземлился. Загуля поднял его и вдел в причёску Газуни. Та потянулась к узелку, твёрдо решив:
– Теперь я точно посмотрюсь в зеркальце.
– Где же оно? – помогал ей рыться в узелке братец.
– Мы в третий раз всё переворачиваем, а зеркальца не находим, – досадовала Газуня.
– Ты знаешь, я давно хотел тебе сказать, – проговорил Загуля.
– Что?
– Если мы не находим в узелке зеркальца, значит, его там и не было.
– Может быть, – нехотя согласилась сестрица, но не стала о том переживать. – Что же мы тут копаемся? Пошли скорей в пустыню, пока там верблюд. Вдруг он тоже перелётный? А я в ручей посмотрюсь: он тоже как зеркало.
И они быстро вышли из леса и направились в пустыню. По пути им встречалось множество ручейков. Газуня в каждый смотрелась и оставалась довольной и Листочком, и собой. Но вот ручьи, реки и озёра стали попадаться всё реже и реже. Болот вообще никаких не встретилось. Это означало только одно – приближалась пустыня.



Глава двенадцатая,
в которой верблюд растолковывает далёким гостям, откуда они появились

А в пустыне верблюд по имени Караким чувствовал себя хорошо. Вокруг возвышались барханы. Одни были настоящие – природные, другие – искусственные. Их он насыпал своим совочком. Но все песчаные холмы были как близнецы – друг от друга не отличишь.
Верблюд увлечённо возился в песке и пел заводную песню.

– Никогда меня бараном
И ослом не назовут.
Я шагаю по барханам,
Потому что я верблюд.
Не успеет зорькой ранней
Солнце осветить восток,
А в песочнице бескрайней
Я уже держу совок.

Не надо мне воды,
Ни хлеба за труды!
А дайте мне колючку,
Ещё песочка кучку!
Я так люблю песочек,
Ведёрко и совочек!

Я могу в песке зарыться
Весь от носа до хвоста.
Ведь недаром говорится:
Без пустыни жизнь пуста.
Ах какое наслажденье –
По песочку босиком!
Даже зубы каждый день я
Чищу только лишь песком!

Ах с какой горячностью верблюд строил домики и ведёрком делал
куличики. Те, что не нравились, разваливал и ставил новые. Он даже не отвлёкся, когда к нему кто-то присоединился. Он этому был рад: в пустыне нужно дорожить гостями. Тем более такими, которые с ним играют.
Это были Газуня и Загуля. Они с бархана, как завидели, сразу узнали в нём верблюда. Кричали-звали, но он не откликался, а лишь играл в свой песочек. Да так заразительно, что они подключились к нему. И тут же забыли, зачем пришли. Да, в песочнице забываешь про всё на свете. Есть какая-то непостижимая сила в простом песочке, раз он может он может очаровать и с головой поглотить.

– Я так люблю песочек,
Ведёрко и совочек!

– подпевали близнецы. Сперва они повторяли верблюжью архитектуру, а потом изобретали что-то своё.
– Мы так и думали, что ты нас узнаешь, – возводила теремок Газуня.
– Я вас в первый раз вижу, – прокладывал дорогу верблюд. – Но вы в песочек хорошо играете, я таким гостям всегда рад.
– Как же ты нас не знаешь? – оторвался от песка Загуля. – Мы близнецы. Газуня и Загуля.
– А я Караким.
– Караким, мы же от тебя взялись. Вспоминай скорей!
– От меня? – опешил верблюд. И гордо заявил: – От меня вот эти куличики взялись! Подземные ходы произошли. Мосты! Дороги! А вас я не лепил, не насыпал, не возводил. Но вы мне нравитесь.
– Ну как же, – остановилась Газуня, – нам Бабка Мудрёна сказала, что мы от тебя произошли.
– Да-да! – подтвердил братец. – Ты посмотри, кроме тебя здесь больше никого нет.
У верблюда даже горло пересохло. Он огляделся. Вокруг, кроме них троих, никого не было.
– А кто это, Бабка Мудрёна? – напряг он память.
– Разве ты не помнишь? Это сова.
– Кто?! – вспылил верблюд сильнее бури. – Да она, эта ваша сова, и в песочек-то играть не умеет, не то что вы! Прилетает как-то и говорит: «Я изучаю жизнь». А сама ни одного куличика не слепила. Да песком отфыркивалась. Тьфу! – презрительно плюнул верблюд. – То ей воздух жаркий, то песок горячий.
Близнецы расстроились за Мудрёну: даже играть перестали. И меж собой заговорили.
– Может, сова что перепутала?
– А может, верблюд про нас забыл: песком память занесло?
– Что же делать? Как узнать, кто правду говорит, сова или верблюд?
– Давай позовём Тётю Таму, – сказал Загуля.
– Зачем?
– Она Каракиму голову смажет – и он всё вспомнит.
– Правильно! – согласилась сестрица. – Позовём. Но вдруг она не услышит?
– Придётся верблюда к ней вести.
– Вряд ли он захочет расстаться с песочком. Упираться ещё будет.
– Да, – смерил верблюда взглядом братец. – В узелок он не влезет. Так бы, его отнесли. А если и влезет, смотри, сколько песка надо взять для него – целую пустыню. За один день её не пересыплем.
Близнецы крепко задумались. Уходить ни с чем совсем не хотелось.
– Надо ещё раз спросить, – решил братец. – Вдруг у него память вернулась?
Верблюд непрерывно что-то строил.
– А может, ты скажешь, откуда мы появились? – спросила Газуня.
– Конечно, скажу, – отозвался тот. – Сижу это я сегодня в пустыне в песок играю. Вдруг вижу, на горизонте двое появились. И прямо ко мне. А я не бросаю играть. А те двое подошли ко мне ближе. Я посмотрел, а это оказались вы. Откуда пришли – оттуда и появились, – закончил Караким.
– Откуда пришли – оттуда и появились, – повторили вдумчиво гости.
– Я поняла, – просияла сестрица, – там озеро было, где мы появились. Я в воде лапки мочила и спинку.
– А я, помню, под дубом приземлился, – оживился Загуля, – мы вместе с желудями падали. Вот я там и появился. Но это всё не считается.
– Как не считается? – включился верблюд. – Из воды считается, и – с дерева. Тут ящерицы и черепахи везде из песка появляются – тоже считается. Солнце – из-за бархана, облака – из-за горизонта – всё считается.
– Ой спасибо, Караким! – радовалась Газуня. – Мы так и знали, что ты нам всё расскажешь. – И обратилась братцу: – Помнишь, у озера мы лягушек встретили.
– Да, Голуху и Кваканю. Они в воду с песней прыгали. Ква-а-а!
– Так пойдём же скорей в наш лес!
Загуля поднялся, готовый в путь. А верблюд напевал:

– Пройдись и оглядись –
Песочек – это жизнь! 

– Слушай, Газуня, – задержался братец, – надо верблюда чем-нибудь угостить.
– Надо. Он очень хороший.
– Он про колючки пел, как их любит. У нас же они есть.
– Точно. Нам же их ёжик подарил.
Они полезли в узелок.
– Вот они, иголочки, – сказал братец.
– Но, кажется, дареное не дарят, – остановила его сестрица.
– А мы подарим не дарёные иголки, а даденые.
– Да, но какие из них какие?
– Эх, перепутались, – смотрел на иголки братец. – Надо было их пометить.
Они задумались. Но Газуня нашлась.
– А если подарки съедобные, ими можно угощать, – сказала она.
– Ура! – просиял братец. – Дадим все иголки!
Они разделили иголки поровну и взяли по кучке.

– С песочком навсегда
Мы не разлей вода!

– пел верблюд. Он уже построил город и обнёс его стенами.
– Караким, – вкрадчиво произнесла Газуня.
– Чего?
– Открой рот, закрой глаза.
– Мы тебе вкусненького дадим, – проговорился братец.
Верблюд встал, отряхнулся и доверчиво закрыл глаза. «Давайте ваш сюрприз, – открыл он пасть».
Близнецы медленно засыпали в неё лакомство.
– А-а-а! – вскричал он – и все постройки рассыпались. – Что вы мне подсунули?!
– Колючки – ты же их любишь.
– Какие? – отплёвывался верблюд.
– Ежовые.
– Я только верблюжьи люблю. Тьфу! Тьфу!
– Мы не знали. Ты нас извини.
– Хорош сюрприз! Чуть без языка не остался.
– Ну мы пойдём, – засобирался Загуля.
– Нам пора, – сказала и сестрица.
– Да ладно, – подобрел Караким и сгрёб колючки в кучку. – Я из них забор сделаю. А вы мне понравились. Вот вам от меня на память совочек.
– Спасибо, – расцвела Газуня. – Это дорогой подарок!
Гости проверили, как он работает, и чуть снова не закопались.
Но Загуля вспомнил про свой лес и положил ценную игрушку в узелок.
Караким тут же откопал другой совок: наверное, они были тут повсюду.
– Ну мы пошли, – сказала Газуня. – До свиданья.
– До свиданья, – поднял узелок братец.
– Привет сове! – помахал им Караким. И над пустыней вновь понеслось:

– Ничего, что две горбушки
На спине моей сидят.
Я возьму свои игрушки,
Буду строить всё подряд:
Города, дворцы и замки,
И подземные ходы.
Буду я ходить в панамке
Среди этой красоты!

Путники вскоре скрылись за барханом, и песня до них уже не долетала.
– А я от кого-то слышал… – вспомнил о чём-то братец.
– И от кого же?
– Не помню – может, от тебя.
– И что же?
– Когда покидаешь любимые места, бросаешь что-нибудь в воду, чтобы вернуться.
– А если воды нет?
– Тогда что-нибудь закапываешь. Нам ведь здесь понравилось.
– Ещё как!
– Тогда давай камешки здесь закопаем.
– Мои блестящие и прозрачные? – переспросила сестрица.
– Они, конечно, твои, но и наши.
– Я же говорила, что они пригодятся. А на озере там ещё есть.
Достали из узелка камешки и тут же их закопали.
– Вот Караким удивится, – улыбался братец, – будет раскапывать совочек, а тут – камешки. – И оба рассмеялись.
– Мы обязательно сюда вернёмся, – размечталась Газуня.
– Конечно, – кивнул братец. – Верблюду колючек принесём, только помягче. – Да. А то глупо получилось: ежовые он не ест.
– Попросим у какой-нибудь ели.
– Или у сосны.
Они поднялись и пошли дальше.
– А, правда, мы на верблюда похожи? – поделился Загуля.
– А чем это?
– У меня такой же горб, как у него. Только один.
– Это узелок, а не горб, – посмеялась сестрица.
Братец снял ношу.
– А теперь нет горба?
– Теперь нет.
– Значит, это узелок, – согласился братец. – Но всё равно мы на верблюда похожи.
– Но больше на медведя. У него такая тёплая шуба!
– А верблюд нам совочек подарил.
– Замечательный подарок. Где хочешь, пригодится.
Так с хорошим настроением они вышли из пустыни. Песок сменился травой. Появились кусты и ручьи. Путники шли обратным путём. Ещё немного – и вот наконец показался их Чудесный лес. Прежде чем войти, путники сделали привал. В узелке нашли огурцы, конфеты, бутерброды с сыром. А компот и пирожки от Дяди Пруши пока не трогали. Перекусили. И вошли в лес, весело запев про самих себя.

– Как-то раз в конце июня
Чудеса открыли дверь:
Появилась вдруг Газуня –
То ли пташка, то ли зверь:
То ли ноги, то ли палки,
А по виду лет шести.
А глаза, как две фиалки, –
В общем, глаз не отвести.

А в преддверии июля,
Где растёт лохматый дуб,
Появился вдруг Загуля –
То ли шарик, то ли куб,
То ли руки, то ли ноги.
Как поймаешь – отпусти.
Ходит лесом без дороги:
А по виду лет шести.

Сверху, снизу, слева, справа
Мех пушистый был на них.
Кто – подстрижен, кто – кудрявый.
Кто невеста? Кто жених?
Как Загуля ел конфеты!
А Газуня – огурцы!
Несмотря на всё на это,
Это...
Это...
Это были близнецы.



Глава тринадцатая,
в которой близнецы встречаются с грозным волком, и Тётя Тама его вылечивает

А в лесу, кроме лягушек, червячков, совы и прочих жителей, обитал ещё и серый волк. Он был заядлый картёжник: постоянно играл в карты. Чаще всего один, потому что с ним никто не хотел играть. Умостившись возле старого пня, служившего карточным столом, волк перемешивал колоду и пел:

– Я рычаньем разбужу
Тишину лесную.
На коряге посижу
Карты потасую.
Белочки сопливые,
Мышки-коротышки,
Приходите, милые,
К волку на картишки!

С кем бы перекинуться,
С кем бы переброситься?
На кого б накинуться,
На кого б наброситься?!

Карты, зубы и клыки
Мне сулят удачу.
Разомну я кулаки
И поем в придачу.
Дамочки и тузики,
Я вас уважаю.
Зайцы-карапузики,
Я вас обожаю!

Хорошо кого-то съесть
Посреди дубравы.
Да, слыхал я, будто б есть
Где-то волкодавы.
Каждый так из них матёр,
Страшно аж представить.
Надо б мирный договор
С ними бы составить.

– Туз! Король! Ваша карта бита! – громко рыкнул волк. – Ха-ха!
Но, оборвав злорадный смех, он затих. Прислушался, принюхался.
– Кажется, кто-то идёт, – спрятал он карты. – Сейчас я его съем, глупенького, – размечтался волк о зайце. – Спрячусь-ка за дерево.
А мимо игрального пня, не ожидая беды, проходили близнецы.
– Как хорош наш лес! – оглядывалась Газуня.
– И берёзы кудрявые, и ёлки пушистые, – вторил братец.
– И звери разные тут водятся.
И только Газуня это сказала, как перед ними возник «разный» зверь. Такого серого и клыкастого они ещё не видели.
– Р-р-р-ры! Попались, зайчики! От волка Сержа не уйдёте. Сейчас я вас всех съем! – Он приготовился наброситься на добычу.
– Мы не зайчики, – испугался Загуля.
Серж насторожился. Ведь можно было и поверить: зайцы бы убежали.
– А вы, случайно, не волкодавы? – озирался он – нет ли тут какой засады: он её тоже боялся.
– Да вроде нет, – ответила Газуня, – не волкодавы.
– Тогда я вас съем, – воспрял хищник и принял грозный вид.
– Но мы точно не знаем.
– Мы от верблюда, – важно сообщил братец.
Серж, перестав рычать, заходил вокруг незнакомцев, тщательно обнюхивая. Он никак не узнавал в них тех, кем раньше питался. А опасных волкодавов он в глаза не видел. Вдруг это они? Такие хитрые.
– Нет, – решил он не рисковать, – я, пожалуй, вас есть не буду. Вдруг вы несъедобные? А вы точно не волкодавы?
– Послушай, Серж, – совладала с испугом Газуня, – если ты голодный, у нас для тебя есть пирожки.
– Мы можем угостить, – осмелел Загуля.
– Пирожки я люблю, – обрадовался волк. – Давайте их сюда.
Загуля достал пирожки. Серж выхватил их и один за другим проглотил.
– Есть что запить? – облизывался он.
– Вот компот. – Загуля протянул ему Дяди-Прушину бутыль.
Серж выпил её залпом.
– Ох хорошо! – икнул он сладко.
Сначала ему было очень хорошо. Но вдруг глаза полезли на лоб. Зверь схватился за брюхо.
– Помогите! По-о-мо-о ... – прокричал он и упал без чувств.
– Ой, – забеспокоилась Газуня. – Кажется, ему плохо.
– Надо его спасти, – решил братец и громко позвал: – Тётя Тама!
– Тётя Тама! – подхватила сестрица.
Долго ждать не пришлось. Скорая помощь тут же примчалась.
– Что с вами? – взволновалась чудо-лекарь. – Насморк? Пятки? Волдыри?
– Нет, – ответила Газуня, – с нами всё хорошо. Волку плохо.
– А, картёжник!
– Он поел Дяди-Прушиных пирожков, – объяснил братец.
– Ну, тогда ничего страшного.
Тётя Тама, выбрав в аптечке самый большой шприц, скомандовала:
– Кладите больного на живот.
Санитары исполнили указание. И Тётя Тама с размаху поставила Сержу укол в нужное место. От резкой боли тот очнулся и подскочил до веток берёзы.
– А-а-а-а! – верещал он, держась за укол. – Вол-ко-да-вы!
И, обскакав любимый пенёк, растеряв все карты, волк исчез в дебрях леса.
– Что это с ним? – забеспокоилась Газуня.
– Ничего, – ответила Тетя Тама, – переживёт. А из чего он пил?
– Вот бутыль пустая.
– Возьму-ка я её да трав целебных для Дяди Пруши настою. Ну я к себе под берёзу. А то много посетителей.
– Каких посетителей?
– Пирожков объелись?
– Нет, комары с расквашенными носами. Если что, зовите.
– Хорошо. Мы знаем, где тебя искать.
И скорая помощь заспешила на свой лечебный пост. Близнецы посмотрели на карты – подбирать не стали. Серж вылечится – вернётся за ними. И они направились к озеру, где плескались волны, а на берегу стоял высокий дуб.
– А, правда, мы на волка не похожи? – спросил Загуля.
– Ни капельки, – ответила сестрица. – Мне верблюд больше нравится, чем волк.
– Да, он про песочек поёт, а не про карты.
Вот так они шли по лесу и разговаривали об играх да о зверях.



Глава четырнадцатая,
в которой Монька и Бонька знакомятся с Газуней и Загулей, которые идут по старым местам

Лес приветливо шумел. Пахло листвой и хвоей. Близнецы решали, как к озеру будет короче. Оно было где-то рядом. Вдруг навстречу им кто-то выбежал. Сначала – один, потом – кто-то другой. Это были мышка и белочка. После игры на полянке они уже сбегали к себе и пообедали.
– Привет! – сказала путникам белочка и весьма изумилась. – Ой какие вы чудны;е – прямо чудолесики!
И с лёгкой подачи белочки близнецов потом так и стали называть «чудолесики». А, кто хотел, называл так и других обитателей Чудолесья.
– Привет! – пропищала им мышка. – Вас как зовут?
– Меня Газуня.
– А я Загуля. Мы близнецы.
– А я мышка Монька.
– А я белочка Бонька. Вы в первый раз в лесу?
– Нет, – ответил братец, – второй.
– Мы к верблюду ходили.
– Застали его?
– Застали – он не перелётный.
– А давайте с нами играть, – предложила мышка.
– В песочек?
– Нет, в прятки.
– Мы не умеем.
– Мы вас научим.
– Нам очень хочется поиграть, но сначала мы к озеру сходим, – ответила Газуня.
– Давно там не были, – объяснил братец. – А потом сюда вернёмся.
– А как ближе к озеру?
– Попросите ручеёк – он вас быстро доведёт. Отсюда он не петляет.
– С озера захватите карасика – он вас до полянки доведёт.
– Он в двадцать пятой тине живёт.
– Четыре раза стучать.
– Хорошо, захватим.
И близнецы пошли к ручью.
– Странные они какие-то, – сказала белочка. – Я их раньше в лесу не видела.
– И в прятки они не играют, – дивилась мышка. – А как же без этого в лесу?
– И, по-моему, они вовсе и не близнецы.
– А кто? – перепугалась мышка.
– Двойняшки.
– Нет, близнецы.
– Двойняшки!
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же.
– Да ты сама-то не белочка, – вступилась за новых друзей Монька.
– А кто же? – обиделась Бонька.
– Рыжелочка!
– Правда?
– Ну конечно!
И подружки звонко рассмеялись. Белочка была счастлива, что её так обозвали. Глянула вслед чудолесикам и весело пропела:

– А вокруг звенели пташки,
И шумел зелёный лес.
Так по лесу шли двойняшки
В ожидании чудес!

 А мышка предложила:
– А давай не скажем им, что они двойняшки. Пусть думают, что близнецы.
– Пусть, – кивнула белочка. – Я так и хотела. – И позвала: – Побежали Фимке скажем, кого тут встретили.
И они помчались на полянку к зайцу.
А близнецы тем временем подошли к ручейку.
– Здравствуй, ручеёк! – сказали они.
– Здравствуйте! Я Журчик.
Сестрица в него посмотрелась и поправила Листочек.
– А я Газуня, – представилась она.
– А я Загуля, – сказал братец.
– Доведи нас, пожалуйста, до озера.
– Я всегда всех до озера довожу. Идите за мной.
Ручеёк был звонок и разговорчив.
– Через меня здесь все прыгают – и белочка, и мышка, – поделился он. – Вот и вы меня перешагнуть можете. А там за озером я тоже бегу. Но сначала – узенький, а потом – широкий. А ещё дальше рекой становлюсь – и меня никто не перепрыгнет. Разве что птицы перелетят. Рекой становлюсь – её уже Кружовинкой называют.
– А мы, видно, когда в пустыню шли, тебя за озером где-то перешагнули.
– Наверное.
– А ты нас видел?
– Нет, на бегу тоже вас не заметил – очень торопился.
– А ты озеро по берегу обходишь? – спросил Загуля,
– Нет.
– А как? По мосту или по дну? – насторожилась сестрица.
– Я вплавь его перемахиваю. Во всех уголках побываю. Что в глубине делается, посмотрю.
– А мы глубины боимся, – признался братец.
– Я вас туда не поведу – только до берега.
– Вот-вот, нам туда.
– Хотите песенку спою?
– Конечно! Быстрей дойдём.
И ручей зазвенел:

– Я бегу меж бережочков:
Путь ни близок, ни далёк.
И букашек, и жучочков –
Всех напоит ручеёк.

Птички, травки и зверюшки,
Среди солнечного дня,
Хоть из лапы, хоть из кружки,
Пейте воду из меня.

Я прохладен, я зеркален,
Я серебрян, я лучист,
Я и звонок, и хрустален,
И жур-жур-жур-жур-журчист.

В меня солнышко нырнуло,
А за ним – и небосвод.
А зубастая акула
Вот уж точно не нырнёт.

Я печалиться не стану,
Что я узенький такой,
Потому что скоро стану
Я широкою рекой.



Глава пятнадцатая,
в которой зайчик Фимка просыпается и встречает друзей: и старых, и новых

А в это время заяц Фимка лежал под своим кустом. Но он уже проснулся. Поднялся, потянулся, посмотрел на солнышко и улыбнулся – в всё оттого, что ему приснился необычный сон.
– Как будто всё на самом деле было, – сказал он. – Жаль только, это
всё не со мной случилось, а с Газуней и Загулей. Они такие славные, такие смелые. Везде побывали. Вот бы у меня такие друзья были. Я бы с ними играл всё время. И в песочек, и даже в прятки. Пойду расскажу про них.
– Белочка! Мышка! – позвал он.
– Фимка! Вот ты где! – выскочили те ему навстречу. – Мы тебя везде ищем.
– Я вас тоже ищу. – Зайчик поспешил рассказать свой секрет: – Мне такое сейчас приснилось! Будто у нас в лесу были Загуля и Газуня. Они такие пушистые, такие весёлые. Мы бы с ними дружили все.
– Газуня и Загуля? – переспросила белочка.
– Да.
– Близнецы? – уточнила мышка.
– Близнецы.
– Ой они такие чудолесики! – снова назвала их так белочка.
– Они только что здесь были, – сказала мышка.
– Кто? Загуля и Газуня? – произнёс обидчиво Фимка и сник. – Таких хороших друзей, как они, на свете не бывает. Они только во сне живут.
– Ну как же, во сне?! – возразила мышка. – Жди больше, спи дольше. Я сплю, и мне никакие газугули не снятся, а – только кроты и ёжики.
– А мне – бурундуки полосатые, – призналась белочка. – А с Газуней и Загулей мы только что разговаривали.
– Где же они теперь по-вашему? – дулся Фимка, думая, что его разыгрывают.
– На озеро пошли, – объяснила мышка. – Скоро сюда придут.
– Так я вам и поверил, – опустил уши зайчик. – То, что снится, на самом деле не бывает. – И, чуть не плача, отвернулся от всамделешных друзей.
– Ну, успокойся, Фима, – расстроилась Бонька. – Мы правду тебе говорим.
– Не врём нисколечко. Поверь нам, – упрашивала Монька.
Но от их слов зайчик расплакался.
Подружки не знали, как его утешить. Вдруг позади треснул валежник. Они обернулись и увидели тех самых зайкиных друзей, о которых тот мечтал. Вместе с ними на полянку пришёл карась Тинька.
– Да вот же твои новые друзья! – воскликнула белочка.
– Повернись – и ты их увидишь, – подхватила мышка.
Но горемыка ещё пуще залился слезами.
– Вы всё время надо мной смеётесь, – всхлипывал он. – И что я серый, и что ушастый.
– Фимка, ты что уши повесил? – спросил Тинька. – Посмотри, кто к тебе пришёл, – показал он на близнецов.
– Что я, карася, что ли, не видел? – не оборачивался заяц.
– А кто это? – спросил Загуля у Тиньки.
– Это заяц Фимка.
– А что он плачет? – обеспокоилась Газуня. – Может, ему страшный сон приснился?
– Да вы ему приснились, – ответила белочка. – И теперь он не верит, что вы существуете.
Услыхав знакомые голоса, заяц осторожно обернулся.
– Ой, – потряс он головой, не веря своим глазам.
– Вы... вы откуда? – робко заговорил он.
– Мы сначала не знали откуда. А теперь знаем – отсюда.
– Значит, мышка и белочка правду про вас рассказали?
– А что они такого говорили? – забеспокоились близнецы.
– То, что вы на самом деле...
– Кто? Волкодавы?
– Нет, то, что вы на самом деле есть.
– Конечно есть!
– Как здорово!
– Мы же тебе говорили. А ты не верил, – сокрушались подружки.
А Фимка, радуясь, не мог наглядеться на близнецов. Боялся, вдруг отвернётся – и они исчезнут.
– Вы такие смелые, – сказал он.
– Ну, не совсем, – ответила Газуня. – Мы воды боимся.
– Как же боитесь, – возразил карась, – только что со мной плескались.
– Мелководье не считается, – сказал братец. – А, где по горлышко, мы боимся.
– Всё равно вы отважные. Вы волка не испугались, – вспомнил заяц.
– А ещё мы боимся темноты, – открылась Газуня.
– И высоты, – добавил братец.
– Ничего, – успокоил их новый друг. – Нам места и на полянке хватит.
Загуля глянул на сестрицу и кивнул на зайца:
– А, правда, мы на него похожи?
– Правда, – ответила та и добавила: – Но, по-моему, мы друг на друга похожи.
– Да, похожи. А заяц мне больше всех нравится.
– И мне.
– Давайте же, вместе играть, – прыгал Фимка.
– Сыграем в «Белку на дереве», – предложила Бонька.
– Нет, – остановил он её, – сейчас будем играть в «Зайчик на траве».
– А это как? – спросила полянка.
– Это когда все встают в круг, берутся за лапы и поют песню.
– И мы? – спросили близнецы.
– Ну конечно!
Фимка запел, а весь круг подхватил:

– Хорошо, что наступает
Лето и весна.
Хорошо, что вырастает
Травка зелена.
Хорошо, что на рассвете
Солнышко встаёт.
Хорошо, что есть на свете
Дружный хоровод!
            Ля-ля-ля-ля!

– Какая хорошая игра! Будем всё время так играть! – кружилась в хороводе полянка. – Кого-нибудь ещё позовём!
Лесная компания весело пела, прыгала. Потом они пошли гулять по лесу. Незаметно оказались на песчаном берегу озера. Загуля достал из узелка верблюжий совочек и показал, как он копает. Совочек пошёл по кругу. Чего только тут не понастроили. Газуня вспомнила про день рожденья. И близнецы угостили каждого жёлудем. А Бонька подарила им шишечку сосны, запах которой так хвалил Загуля. Карасик Тинька подарил им фирменный воздушный пузырёк от паука серебрянки: тот их в тине много наделал. Близнецы с интересом разглядывали пузырёк. Но тот лопнул и всех развеселил брызгами. А мышка преподнесла им два блестящих камешка, вырытые из-под земли. Фимка вручил им банку морковного сока. Сок аппетитно булькал. Тинька, на минутку растворился в озере. Вернулся с чистыми ракушками. По ним, как по кружкам, разлили вкусный сок. Так всю банку и выпили.
Солнце в этот день светило ярче, чем всегда, ручеёк звенел веселее. Это был самый счастливый день для всей полянки.

Ну вот и вся история. И нам пора прощаться с её героями. Впрочем, если кто-то захочет с ними встретиться, когда-нибудь это обязательно случится. Ведь чудолесики где-то бродят по необъятному белому свету.

Вот и сказка завершилась
Про совсем обычный лес.
И в лесу не совершилось
Никаких таких чудес.

Просто, если кто-то жаждет
И всегда чего-то ждёт,
То мечта к нему однажды
Обязательно придёт.

До свиданья, звери и птицы!
До свидания, сказочный край!
Но к тебе он опять возвратится,
Только ты мечтать не забывай!


        Конец первой книги

      (Продолжение следует)


















               Книга вторая

                Путешествие
             Газуни и Загули




 Действующие лица (2):

 
Заяц – Фимка
Мышка – Монька
Белочка – Бонька (рыжелочка)
Карась – Тинька
Листочек (осиновый листок)
Чудолесики:
            Газуня
            Загуля
Ручеёк – Журчик
Майский жук – Жух
Бурундук – Дёмка
Тритончик – Плавик
Дождевик – Круглик Пых, он же         
                Лисий Чих
Барсук – Валик
Крот – Ройка
Кабан – Прохор
Свинка – Хавроша
Репейник, он же лопух – Трифон, Тришка
Брёвнышко
Бревно
Коварная Рыба
Белый медведь – Бодя
Морж – Модя
Белощёкая казарка – Казя
Белый гусь – Гуська
Ледовик Восьмидесятый
Облачник – Легкопар
Верблюд – Караким
Хомяк – Бунька
Ломоналик – Рудик, Рудольф
Ящерка – Яна
Лиса – Хитресса

Деревня – Барсуки
Река – Кружовинка
Остров птичий – Белый Мох








Глава первая,
в которой близнецы Газуня и Загуля собираются отнести верблюду еловую ветку

Над Чудесным лесом солнце уже разбросало свои лучи – начинался новый день. Озарилась лесная полянка. Недалеко от неё засеребрился ручей Журчик.
Был второй день, как в лесу появились близнецы Газуня и Загуля. У братца Загули была мохнатая и коричневая шубка, а у сестрицы Газуни жёлтая и кудрявая. Местная белочка Бонька их назвала чудолесиками. Так их все и стали называть. У них был чудесный узелок. И братец всегда носил его на палке за спиной. У сестрицы в кудряшках был чудесный осиновый Листочек. Он вчера облетел с осины, и они его взяли с собой. Листочек подсказывал, что им делать в трудных положениях.
А зайчик Фимка, живущий на краю полянки, был их лучшим другом. Они ему первому вчера приснились. Ещё много чего случилось вчера. А сегодня Фимка уже сделал круг по лесу и позвал на полянку всех друзей: мышку Моньку, белочку Боньку и карасика Тиньку. Вместе с чудолесиками все они собрались тут в весёлую кучку-малучку. Сыграли в «Белку на дереве», в «Зайчика на траве» и в «Карасика в тине» – это когда глубоко вдыхаешь и не дышишь. Тут всегда побеждал карасик Тинька: он дольше всех не дышал.
И сейчас, когда все выдохнули и продышались, Газуня вспомнила вчерашний день. Они с братцем ходили в пустыню и угостили верблюда ежовыми колючками. Но тому не понравилось. Нужно было исправляться. И Газуня сказала:
– Мы же хотели отнести верблюду еловых колючек.
– Да, – вспомнил братец, – и сосновых.
– Вы что, уходите? – спросил Фимка.
– Мы пойдём в пустыню. К верблюду.
– Мы же ещё не во всё сыграли, – огорчилась мышка.
– Надо отнести ему еловую веточку, – объяснила Газуня.
– И сосновую. Он ежовые иголки пробовал, а этих нет, – объяснил братец.
– Мы вернёмся и поиграем с вами.
– Сейчас я вам принесу, – откликнулась белочка и поскакала по деревьям. Забралась ёлку, прыгнула на сосну.
– У меня тоже есть иголки, – сказала мышка.
– Какие?
– Большие – спицы для вязанья.
– Нет, они верблюду не подойдут, – отказался Загуля,
– Вот подарки верблюду от сосны и от ели, – вернулась белочка.
– А где какая?
– Вот еловая, а с шишечкой – сосновая.
– Колючие и душистые, – провела лапой по иголкам Газуня.
– Верблюду в самый раз, – вдохнул аромат братец и положил ветки в узелок.
– Ну мы пошли.
– А когда вернётесь? – спросила Монька.
– Угостим верблюда. Он пообедает – и мы вернёмся, – сказал Загуля.
– Значит, после обеда, – посчитал карась.
– Да, раньше никак, – сказала Газуня.
Братец забросил узелок за плечо, и они отправились в дорогу.
– Нигде не задерживайтесь, – попросил Фимка.
– Мы быстро: дорогу знаем, – ответили чудолесики.
– Счастливого пути! – помахали им лапами Фимка, Монька и Бонька. А Тинька – плавниками. Они остались на полянке, а близнецы скрылись за деревьями.



Глава вторая,
в которой близнецы встречаются с майским жуком Жухом

Чудолесики уверенным шагом двинулись в пустыню. Шли по лесу, минуя деревья и кусты. А навстречу им кто-то тяжело летел. Газуня подумала, что это воздушный камешек. А братец принял его за летающий жёлудь. А незнакомец звонко пел:

– Жу-жу-жу, жу-жу-жу!
Я вам правду расскажу.
«Жу-жу-жу» – этот звук
Издаёт отважный жук.
За своё жужжание
Заслужил я звание:
Все зовут меня вокруг
Майский жук.

Жу-жу-жу, жу-жу-жу!
С высоты я погляжу.
Не взлететь к облачкам
Паучкам, улиточкам.
Кто ж по воздуху плывёт
Животом своим вперёд?
Это знают все вокруг –
Майский жук.

Жу-жу-жу, жу-жу-жу!
Крылья за спину сложу.
Жу-жу-жу, жу-жу-жу!
На берёзке посижу.
Под листвой душистою
Песню для души спою
И опять, куда хочу,
Полечу!

Жу-жу-жу, жу-жу-жу!
Над полями покружу.
Как хорош месяц май –
Кого хочешь, выбирай!
Встречу мушку ль, бабочку –
Протяну им лапочку.
Всех приветствует вокруг
Майский жук.

Жук упал на Загулю. Тот зашарил у себя в голове – что это за жёлудь такой? Но тот выпутался из шерсти и перелетел на ветку берёзы.
– Ты кто? Летающий жёлудь?
– Зовите меня просто Жух. Я майский жук.
– А я думала, ты камешек без тяжести.
– Нет, с тяжестью. Но я эту тяжесть легко поднимаю, – похвастался тот.
Близнецы представились.
– А что вы тут ищете?
– Ничего, – сказал Загуля. – Мы несём к верблюду еловую веточку.
– И сосновую, – добавила сестрица.
– И вы знаете, где верблюд?
– Да, он в пустыне. Мы там уже были.
– А я вот не знаю, где его искать? – загрустил жучок.
– Пошли с нами, мы тебе его покажем.
– Нет, не пойду. Я не его ищу. Я ведь кто?
– Майский жук, – ответили близнецы.
– Вот видите. А сейчас какой месяц?
– Вчера был июнь, – ответила Газуня.
– А сегодня июль, – уточнил братец.
– Вот именно. А где же май?
Близнецы пожали плечами.
– Вот я его и ищу. Если не найду, какой же я тогда майский.
– Да, – согласились близнецы.
Жух расправил крылья и, подняв свою тяжесть, прожужжал:
– До свиданья!
– До свиданья! – проводили в неизвестность жука путники. А сестрица пообещала ему: – Если встретим твой май, скажем, что его ищешь!
Можно было бы идти дальше, но братца одолело любопытство.
– Давай у Листочка спросим, где он этот май, – предложил он.
Газуня согласно кивнула, сняла с кудряшек Листочек, и они произнесли:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной
Как перед травой!

Листик, сверкая на солнце, закружился.
– Чем я могу помочь вам, друзья? – спросил он.
– Ты сидел высоко, смотрел далеко. Не видел ли ты месяц май?
– Видел. Он весь зелёный и цветущий.
– А где вы с ним встречались?
– Вон там, – показал Листочек в сторону своей осины. – Но май был везде. Он принёс самое счастливое время.
– А где ж он теперь?
– Говорят, прошёл.
– В какую сторону?
– Не знаю. Но осинка говорила, что в следующем году он вернётся.
– Да, Жуху долго придётся его искать, целый год.
– Но он его найдёт. Ты видела, какой он упорный – у меня из головы выпутался. Такой ни перед чем не остановится.
– Да, на то он и майский.
Загуля поднял Листочек и вдел его в прическу Газуни. Забросил за плечо узелок. И они продолжили путь, гадая, куда же полетел жучок-маячок.

Меж тем на полянке зайчик, белочка, мышка, карасик покружились в хороводе, сыграли в догонялки, сбегали к ручью. Стала приближаться обеденная пора. Это значило, что верблюд скоро пообедает, а близнецы возвратятся назад. Полянка опустела – все разбежались по своим уголкам. Лишь Фимка остался возле своего кустика. Полюбовался им. Пощипал травки. Ему захотелось вздремнуть. Что он и сделал в тенёчке под кустом.



Глава третья,
в которой чудолесики встречаются с полосатым зверьком

Газуня и Загуля пока ещё шли по лесным тропам. На пути кто-то скакал по веткам ели. Нырнул в невысокое дупло. Снова появился. Путники подумали, что это белочка. Но нет. Зверёк был чёрно-серым, и к тому же полосатым. Убедившись, что опасности нет, он, скача, запел песенку:

– Пять полосочек на спинке:
Я их с гордостью ношу.
Лапки, словно на пружинке, –
Ни минуты не сижу.
Я на дерево полезу
Пробежаться по сучку.
Хорошо гулять по лесу
Целый день бурундучку.

Пр:
День закончится –
Спать захочется.
И пойдёт бурундучок
                полосатенький
Спа-а-а-теньки.

В поле бабочки порхают,
Перепёлка топчется.
А цветочки так сияют –
Уходить не хочется.
Я жучков не беспокою,
Дам дорожку паучку.
Хорошо гулять по полю
Целый день бурундучку.

Полюбуйтесь-ка на воду –
Все кувшинки на виду.
Я в хорошую погоду
Тихо к речке подойду.
По воде пойдут колечки,
Лишь заброшу удочку.
Хорошо сидеть на речке
Целый день бурундучку.

День закончится-а-а,
Спать захочется-а-а.
И пойдёт бурундучок
                полосатенький
Спа-а-теньки…

Загуля от такой песни не удержал узелок и сам опустился на землю. У сестрицы стали слипаться глаза. Они, убаюканные песней, уселись на траву. Привалились друг к другу и стали погружаться в полуденный сон.
– Эй! – буркнул зверёк. – Вы чего средь бела дня заснули?
Близнецы встрепенулись, оправдываясь:
– Уж больно у тебя песня сладкая.
– Ты и бодрого в сон загонишь.
Познакомились. Бурундука звали Дёмка.
– Пойдёмте со мной на рыбалку, – достал он из-под ели удочку. – На речку Кружовинку.
– Нет, мы пойдём в пустыню. Нужно отнести верблюду еловую ветку.
– И сосновую.
– Жаль. На рыбалке так здорово! То клюёт, то не нет. То большая, то маленькая. От погоды конечно многое зависит, – перечислил прелести рыбалки бурундук. – Вот удочка. Со спиннингом. Сам делал. А сейчас, говорят, какая-то большая рыба появилась – давайте поймаем!
– Мы не можем с тобой. Верблюду нужны колючки.
– Он их очень любит.
– Ну, счастливого пути! – не уговорил путников Дёмка и поскакал на речку.
– До свиданья! – попрощались близнецы и направились в другую сторону.



Глава четвёртая,
в которой Газуня и Загуля на пруду встречают тритончика.

Чудолесики прошли ещё чуть-чуть. На пути им попался прудик. Его можно было легко обойти. Газуня подошла к воде посмотреться. И тут из воды услышала чей-то голос. Подумала – карась Тинька.
Братец прошёл мимо. Позвал сестрицу. Но та не шелохнулась. Заслушалась. А пела вовсе не рыбка.

– По воде плывёт листочек.
Рак на горочке свистит.
А на дне пруда тритончик
Весь тоскует и грустит.
Может, кто меня обидел?
Нет, никто не обижал.
Просто ящерку я видел,
Я к ней плыл, я к ней бежал.

Пр:
Ящерка, ящерка, где ты моя,
Кожа да косточка!
Ящерка, ящерка, где ты моя,
Милая вертихвосточка!

На бревне она сидела:
Солнца луч гулял по ней.
Вдруг её куда-то дело
Посреди кустов и пней.
Возвращайся поскорее!
В лужах искупаемся.
А, чтоб было веселее,
Тиной покидаемся.

Покатаемся на лодке:
Куда хочешь, уплывём.
На краю и посерёдке
Весь изучим водоём.
И становится прекрасно
И светло от этих дум.
Подарю тебе я ласты
И подводный к ним костюм.

Путники решили помочь бедняжке, чтоб тот, чего доброго, не утонул.
– Эй, тритончик! – позвали они.
Но тот не отвечал и лишь продолжал грустить на дне.
– Выплывай скорей – захлебнёшься! – опасались близнецы. – Мы к тебе не можем спуститься: мы воды боимся!
Загуля снял верёвку с узелка и бросил тритончику.
– Держи!
Тритончик поднял глаза – увидел, что кто-то машет ему. Может, ящерка, подумал он, не в силах ни о ком больше думать. Всплыл на поверхность, не замечая верёвки, и плавно добрался до берега.
Тритончика звали Плавиком.
– Хорошо, что ты воды не боишься, – похвалила его Газуня.
– Нет, не боюсь, – безразлично ответил тот.
– Что же переживаешь тогда? – удивился братец, выжимая верёвочку.
– Не видишь, по ящерке тоскует, – объяснила Газуня.
– А то пошли с нами в пустыню – тоску развеешь, – позвал братец. – Отнесём верблюду еловую ветку.
– И сосновую.
– Нет, я буду ждать тут свою ящерку Риту.
– Как раз и получится, сходим в пустыню, вернёмся – а она, смотришь, здесь тебя сама ждёт.
– Нет, не уговаривайте, – отказался Плавик и повернул к водоёму. – А встретите ящерку, скажите, что я пошёл на дно.
– А какая она из себя?
– Маленькая с хвостиком.
– Хорошо, скажем, – пообещали близнецы.
Тритончик медленно погрузился в глубину. А чудолесики пошагали дальше. Они, на всякий случай, смотрели под ноги, не попадётся ли кто с хвостиком.



Глава пятая,
в которой пошёл дождь – и встретился новый гриб

Тритончик Плавик был так печален, что в такт ему загрустило небо. Пошёл грибной дождь. С таким близнецы уже были знакомы и укрылись под берёзой. Сначала дождь лился грустно, а потом повеселел. А вскоре облачко с дождём уплыло в сторону. Небо стало ясным. Появились грибы. С одним из них близнецы и познакомились. Он не был похож на других. Весь такой белый и круглый: ни ноги, ни шляпы. Раздуваясь, он задорно пел:

– Тучка в небе, как из бочки,
Льёт водичку на цветочки,
На берёзки, на дубы
И конечно грибы.
И расту я, словно шар,
Пышный, будто самовар.

А видали вы таких
Нас грибочков дождевых.
Я когда расту, я – тс-с-с,
Я когда расту, я – тс-с-с,
Я когда расту, я тих,
А, когда созрею:
«Пых! Пых! Пых! Пых!»

Я грибочек-невеличка:
У меня к дождю привычка.
Белобок и белолик
Я ль не гриб не дождевик?!
Дождик, сейся, дождик, лей!
Я на свете всех белей!

Здравствуй, сладкая черничка!
Здравствуй, красная брусничка!
Вам кивает головой
Гриб весёлый, озорной.
Дым хотите без огня –
Наступите на меня!
       Пых! Пых! Пых! Пых!

Дождевик допел. Слушатели подошли познакомиться.
– Я Круглик Пых. А вы кто?
– Я Газуня.
– А я Загуля.
– А что от дождя прячетесь? Надо наоборот!
– А мы воды боимся.
– Чего её бояться-то?
Близнецы пожали плечами.
– Как же вы вырастите без воды?
– А мы, наверное, уже выросли.
– А что вы в лесу делаете?
– Мы идём к верблюду с еловой веткой.
– И с сосновой.
– Возьмите меня с собой! – запросился дождевик.
Близнецы осмотрели гриба – со всех сторон гладкий и одинаковый.
– Нет, – отказал ему Загуля, – мы тебя не возьмём.
– Почему? – обиделся Круглик Пых.
– Ты гладкий, – стала объяснять Газуня. – А верблюд колючки любит.
– Ну, пожалуйста, возьмите, – не терял надежды гриб. – Я вам пригожусь. Вот возьмите меня в лапы.
Загуля сбросил узелок и поднял белого колобка.
– А теперь кидайте меня друг другу! Только не роняйте.
Близнецы послушались.
– Лови, – бросил Загуля гриба сестрице.
А та ему обратно:
– Держи!
– Правда, здорово! – летал туда-сюда гриб.
– Ух-ты! – восторгались близнецы. – Здорово! Мы тебя берём. Ты нам нужен.
Наигравшись в дождевика, близнецы собрались в путь.
– Нам пора. Мы тебя ещё побросаем.
Загуля развязал свою ношу.
– Полезай в узелок, – пригласил он Круглика Пыха.
Тот с криком «ур-р-ра!» из лап Газуни покатился в мешок. А там, найдя местечко, притих, будто его и не было.
Путников грело, что их попутчиком стал такой весёлый белый шарик.
Так они шли и шли. Всё дальше и дальше из леса – всё ближе и ближе к пустыне.



Глава шестая,
в которой барсучок хочет нарисовать портрет путешественников, но те не привыкли сидеть на месте

После грибного дождя лесная трава быстро высохла. До края леса оставалось чуть-чуть. Но тут они наткнулись на ухоженное и, в то же время, беспорядочное местечко. Это была мастерская художника. А сам мастер пел и что-то рисовал. А может, наоборот, рисовал и что-то пел. Так или иначе, пение было художественным, а картины – просто песня.

– На тропинке – подорожник,
На грибочке колпачок
Нарисует вам художник
Гениальный барсучок.
Мои кисти, мои краски
Чудеса творят и сказки.
Мои рамки и холсты
Небывалой красоты.

Пр:
Во всём мире самолучшую
Возьму кисточку барсучую
Нарисую ель дремучую
И сосёночку колючую.
Нарисую даже то,
Что не видывал никто!

Мышка, белочка, скорее,
Горностайчик, мил сосед,
Поспешите в галерею –
И чего в ней только нет:
Натюрморты и пейзажи,
И лесные персонажи.
Будь ты зайчик, будь ты ёж,
Свой портрет ты здесь найдёшь.

Нарисую в океане
Над корабликом рассвет,
И собачку на диване,
И в кувшинчике букет,
И над озером деревья,
И корову из деревни:
И зовётся «Барсуки»
Та деревня у реки.

Путники подошли ближе и увидели множество картин.
Художник заметил посетителей.
– А вы кто будете? – спросил он, разглядывая их фактуру и натуру.
– Я Газуня.
– А я Загуля.
– А я барсук, зовут Валик.
– Какие картинки красивые! – восхитилась сестрица.
– А как они называются? – спросил братец.
Картины висели на сучках деревьев. Некоторые были просто приставлены к стволам.
– Вот это «Свинья в апельсинах», вот «Ёжик в фиалках», а это «Рак на горе», – охотно показал барсучок.
– А вот эти?
– «Медведь в малине» и «Клоп на ковре». А вот «Козёл в огороде»: герой ест капусту. Вот «Рояль в кустах», – показал художник холст, где красовались лишь кусты. И сам он застыл перед великим творением.
– Восхитительно! Может, и у нашего Фимки за кустом рояль, а мы и не видели. Нужно поискать будет. Изумительно! – восхищались посетители.
– Хотите, вас нарисую, – предложил живописец.
– Мы сейчас не можем. Идём несём верблюду еловую веточку.
– И сосновую.
– Нам пора, – тронул за плечо Газуню братец.
А та стояла перед ещё одним шедевром.
– Это «Корова на льду», – угадал её вопрос творец.
– Надо идти, – потянул Загуля сестрицу.
– До свиданья, – не отводила та глаз от картины.
– Ладно, я вас по памяти нарисую, – пообещал художник.
– А как будет называться картина?
– «Газуня и Загуля в лесу». Или «Чудолесики в походе». А пока возьмите в подарок рисунки. – И он вручил им портреты различных животных.
Близнецы стали их рассматривать. Особенно порадовал их «Портрет зайца». Некоторых зверей или птиц они видели в первые. Но, кто где, было написано на обратной стороне рисунка.
– Спасибо, Валик, за подарок, – близнецы аккуратно сложили все работы в узелок. – До свиданья.
– Счастливого пути!
Барсук взялся за кисточки, а близнецы пошли дальше. И, когда попадались кусты, они заглядывали за них – нет ли там рояля. Вот она сила искусства.



Глава седьмая,
в которой из-под земли появляется крот Ройка

Наконец близнецы оказались на краю леса. Только не в том месте, что вчера. Видно, свернули, обходя пруд по другому берегу. А может, деревья хоровод водили, закружились и забыли, где стояли.
Выйдя из леса, близнецы ступили на поле. Прошли совсем ничего и увидели пирамидку. Она была построена из земли, почти как из песка у верблюда. Рядом с постройкой кто-то распевал, радушно раскинув лапы.

– Кротик бархатный и чёрный,
Кротик вовсе молодец!
Под землёй такой просторный
Взял да выстроил дворец.
Кротик – мастер на все лапы:
Домик чистый, как музей.
Мои залы и палаты
К новоселью ждут гостей.

Пр:
У крота красота
В подземелье,
Потому что с утра
Новоселье.
      У крота красота
      И веселье!

Тут всегда тепло и сухо,
Тишина и благодать.
И сюда в окошко муха
Не влетит надоедать.
Вытирайте у порога
Ваши ноги, сколько есть,
Заходите – и так много
Вы всего найдёте здесь.

Занавески на окошке,
Акварельки на стене.
Чашки, блюдца, вилки, ложки
Серебрятся на столе.
Налетай на угощенье,
Как на красном на пиру.
Ешьте, гости, хоть варенье,
Хоть заморскую икру.

– Здравствуй, кротик!
– Здравствуйте! – ответил тот. – Крот Ройка вас ждёт – заходите!
– А что не спрашиваешь, как нас зовут? – удивилась Газуня.
– Я всех приглашаю. У меня новоселье. Кстати, как вас звать?
Близнецы назвались.
– А где твоё новоселье?
– Вот здесь, – показал Ройка внутрь пирамидки.
– А там есть кто-нибудь?
– Нет, вы первые – прошу.
Близнецы переглянулись. Они ведь боялись подземной темноты.
– Нет, нам надо идти, – ответил, сожалея, Загуля.
– Пожалуйста, загляните ко мне, – настаивал Ройка.
– Мы должны сходить к верблюду, – объяснила Газуня.
– У него тоже новоселье?
– Нет. Но он любит колючки, и мы их ему несём.
– Тогда конечно несите! – согласился новосёл. – А я пойду цветы на стол поставлю: для красоты. До свиданья! – И с букетом полевых цветов крот отправился в нору.
– До свиданья, – попрощались с ним чудолесики и двинулись дальше.



Глава восьмая,
в которой Газуня и Загуля упали в незнакомую траву

Близнецы прошли по зелёному полю. Тут встречалась и высокая трава, и совсем низкая. Вокруг порхали бабочки и стрекозки. В небе звенели жаворонки, а в траве стрекотали кузнечики. Вдруг земля задрожала. Сначала тихо, потом сильней и сильней. Неужели землетрясенье? Близнецы застыли. Земля затряслась и качалась. А их стало подбрасывать. Загуля не удержал узелок. Он подлетал вместе с палкой. Близнецы с воздуха заметили кого-то мохнатого и с клыками. Он нёсся на них. Зверя узнали – его видели на рисунке. И они услышали песню, которую можно было бы назвать «Бегущий кабан».

– В землю, словно в барабанчик,
Я копытами стучу,
Потому что я кабанчик:
И скачу, скачу, скачу.
По извилистой тропинке
Рощицей берёзовой
Я спешу навстречу к свинке
Толстенькой и розовой.

В поле, где растёт картофель, –
Я вчера его копал –
Свинку там увидел в профиль –
И от радости упал.
Мы сверкали пятачками,
Мы картошку хрупали
И, приблизившись бочками,
Хрюкали и хрюкали.

А зовут её Хаврошка:
Всех красивее она.
Сидя около окошка,
Ждёт из леса кабана.
По извилистой тропинке
Рощицей берёзовой
Я спешу навстречу к свинке
Толстенькой и розовой.

Она выглянет из хлева:
Заморгает, завизжит.
И, как будто королева,
Мне навстречу побежит.
С нею мы часок, не боле,
У калитки проведём
И в ромашковое поле
Огородами пойдём.

К счастью, кабанчик нёсся не на близнецов, а в ближайшую деревню. Но, когда он пробегал рядом, их подбросило и воздушной волной сдуло далеко в сторону. Узелок полетел за ними. Кабанчик умчался вдаль.
Чудолесики плюхнулись в какие-то кусты. Но в них рояля совсем не могло быть. Тут каждый лист был так велик, что под любым можно было укрыться от дождя или сделать из него шляпу.
Они выбрались из-под листвы. Походный мешок и они сами были сплошь усыпаны мелкими ёжиками.
– Какой ты смешной! – развеселилась Газуня. Огляделась. – Да и я такая же!
Братец начал снимать с себя колючки.
– Куда это мы попали?
– Куда, куда – в репейник, – заговорили кусты. – А вы кто такие?
Близнецы назвались.
– А ты кто?
– Я же говорю – я репейник. Зовут Трифоном. Можете и Тришкой звать.
Он был рад рассказать о себе и грянул свою песню.

– Про себя я врать не буду,
Царь обочин и полей,
Меня знают все повсюду –
Я репейничек-репей.
Вот медведь забрался в ельник:
Там ревёт от комаров,
А репейничек-репейник
Всюду весел и здоров!

Пр:
Эх, крапива-лебеда!
Я репейник хоть куда!
Да-да!
Даже бабочка капустница
На листочек мой опустится.
Даже бабочка крапивница
Сядет на меня сфотографироваться!

И под тополем кудрявым,
И под липою в цвету,
По оврагам и канавам
Непременно я расту.
На пригорке и под кручей
То шалфей, то зверобой
И конечно я, колючий
И широкий сам собой!

Я могу прийти к вам на дом,
Ухватившись за штаны,
И повиснуть виноградом
К вам с обратной стороны.
А могу и прицепиться,
Как геройская медаль,
И на подвиги пуститься
В неизведанную даль!

Из песни путники многое о Трифоне узнали. В ответ рассказали о себе.
– А что это такое? – выковыривал из себя колючки Загуля. – И так много!
– Это мои цветочки.
– Цветочки же – вот они, – показала сестрица на ромашки, на лютики освобождаясь от колючек.
– А у меня цветы вот цеплючие и хватучие. Правда, хорошие? – улыбнулся Трифон. – Ни у кого таких нет.
– Они удивительные! – разглядывала их Газуня. – Мы нигде похожих не видели.
– Как же долго их снимать, – погоревал братец.
– А вы что, куда спешите?
– Несём верблюду еловую веточку.
– И сосновую.
– Он любит колючки.
– Колючки!!! – воскликнул Тришка. – Хорошо, что вы в меня попали! Берите моих, сколько хотите!
– Верно! – просиял Загуля. А сестрица сняла колючки с узелка и сложила их внутрь, чтоб по дороге не слетели.
– А знаете, как нас репейников ещё называют?
– Как?
– Лопухи!
– Лопухи! Здорово! – позавидовал Загуля.
– Не у каждого два имени бывает, – заметила сестрица.
– А у нас всего по одному, – развёл лапами братец.
– Да, второе имя надо заслужить. А я и репейник Трифон, и Тришка лопух.
– А почему вас лопухами назвали? – поинтересовался Загуля.
Трифон растерялся. Почесал нижним листом верхний.
– Раньше мы, репейники, знали, – ответил он, – а теперь вот, лопухи, забыли.
– Ну, ничего, кто-нибудь наверняка знает, – подбодрил его Загуля.
– Если, знает кто-то один, то узнает и другой, – обнадёжила репейника Газуня. – У нас всегда с братцем так.
– Да, да! Конечно! – взял себя в руки Трифон. – Я тоже про себя всё узнаю, всё вспомню.
Близнецы очистились от цветочков и завязали мешок. А Газуня сказала:
– Мы понесём тебя в пустыню.
– Эх, крапива-лебеда! Где я только ни был! – вновь обрёл бравый вид Трифон.
И, собравшись, близнецы попрощались с репейником и двинулись в путь.



Глава девятая,
в которой перед чудолесиками появляется широкая река

Лопух-репейник остался позади. Чудолесики прошли ещё чуть-чуть. И вдруг перед ними выросла пирамидка.
– Смотри – крот, – удивился Загуля. – Мы что, обратно пришли?
– А может, это другой крот?
– Эй! – подбежал тот к путникам.
– Кротик, ты тот же самый или другой?
– Я тот же самый, – пропыхтел крот. – Я Ройка.
– Значит, мы назад идём? – подосадовал Загуля.
– Нет! Это я вас под землёй догнал: по туннелям.
– Но мы не можем к тебе в гости, – напомнила ему сестрица.
– Я о другом. Кто-то протопал, что в доме штукатурка обвалилась.
– А, – догадался Загуля, – это кабанчик. Он к свинке спешил.
– Ах это Прохор, – понял крот. – Передайте, ему, чтоб не топал так сильно.
– Хорошо, если встретим, передадим, – пообещала Газуня.
– Вот спасибо! Ну я побегу потолок заделывать, надо успеть до прихода гостей. – Ройка нырнул в пирамидку и скрылся, пустив земляной фонтанчик.
Близнецы двинулись дальше, выискивая вокруг кабана.
– Слушай, Газуня. Если мы кабанчика будем искать, то к верблюду опоздаем. Прохор так носится – не угнаться.
– Да, – кивнула сестрица и придумала: – Надо кабану открытку послать. Напишем, чтобы не топал так громко.
– Правильно, он прочитает – и больше так не будет.
Развязали узелок, нашли чистую открытку и написали:

                «Кабанчик Проша!
         Пожалуйста, не топай так больше.
        У крота потолок обваливается».

И подписались:

                «Газуня и Загуля».

– Адрес надо указать, – сказал Загуля.
– А какой у него адрес?
– Такой же как у нас.
– Так и напишем, – и Газуня вывела в уголке:

                «Чудесный лес».

– Давай я её отправлю, – взял открытку Загуля.
– А как?
– Опущу открытку в узелок.
– А дойдёт? – засомневалась сестрица.
– Конечно. От Тёти Тамы и Дяди Пруши поздравления до нас дошли. Значит, и Прохор открытку получит.
Надо напомнить, повар Дядя Пруша и врач Тетя Тама жили тоже в Чудесном лесу. А вчера красочными открытками они поздравили близнецов с днём рожденья. И те получили их из узелка.
А сейчас братец развязал «почтовый ящик». Опустил в него послание.
Так, сделав большое дело, путники двинулись дальше.
Закончилось широкое поле. Дорога пошла вниз – и взору открылась синяя река Кружовинка.

*) О Тёте Таме и Дяде Пруше подробно в книге «Приключение Газуни и Загули».


– Молодец, Журчик, – вспомнила Газуня о лесном ручейке. – Ишь, как разлился! Кружовинкой стал.
– Да, тут он очень широкий! – согласился братец. – Шире, чем листья лопуха. Только как мы перейдём её?
– Надо искать, где узко и мелко.
– Тогда придётся на полянку идти: там ручеёк и узкий, и мелкий.
– Но, если назад пойдём, к верблюду на обед не успеем.
– Наверное, мы не той дорогой пошли.
– Это нас Прохор с пути сбил.
– Да, надо было написать, чтобы он никого с дороги не сбивал.
– Надо было. Ладно, при встрече ему скажем.
– Как же перебраться на ту сторону?
Сделали привал. Развязали узелок. Поели, кто чего хотел. В узелке той открытки не нашлось. Значит, она к кабану ушла.
Близнецы ещё посидели, но, как перейти реку, не придумали.
Меж тем по реке плыло брёвнышко. Оно качалось на волнах и пело:

– Где так долго не были,
Из-за синих гор
Прилетали лебеди
На родной простор.
А на небе солнышко:
Свет на землю льёт,
А по речке брёвнышко
Медленно плывёт.

Набегает быстрая
За волной волна.
Реченька лучистая
Чистая до дна.
А воды по горлышко:
Кто захочет пьёт.
А по речке брёвнышко
Медленно плывёт.

Чайки голосистые
Плещутся в реке.
Облака пушистые
Тают вдалеке.
А вокруг сторонушка –
Лучше кто найдёт.
А по речке брёвнышко
Медленно плывёт.

Чудолесики помахали Брёвнышку. Оно откликнулось и повернуло к берегу.
– Брёвнышко, Брёвнышко, перевези нас на ту сторону, – попросили близнецы. – Нам нужно отнести колючки верблюду.
– Я бы перевезло, только я верчусь, – ответило Брёвнышко. – Боюсь, вы в воду свалитесь.
– Да, – приуныла Газуня, – плавать мы не умеем.
– Спросим у листика, что делать, – нашёлся Загуля.
И они проговорили:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!

– Чем вам помочь, друзья? – спросил Листочек, кружа над путниками.
– Нам нужно на ту сторону, – сказал Загуля.
– А мы не знаем как, – добавила сестрица. – А Брёвнышко крутится – и мы в воду плюх!
– Не печальтесь, друзья. Я вижу, по реке плывёт Бревно. Вы его позовите. А потом свяжите вместе с Брёвнышком – получится плот. На нём и переправитесь, – проговорил Листочек и опустился на землю.
– Спасибо, – сказали они и посмотрели вверх по теченью. Там качалось сосновое Бревно.
Загуля поднял Листочек и замахал им беспарусному кораблику. Сестрица и Брёвнышко тоже замахали:
– Сюда! К нам!
Бревно их заметило и направилось к берегу, заведя мореходную песню.

– Гляньте, раки и ракушки,
На сосновое бревно:
Без воздушной без подушки
По реке плывёт оно.
Я нисколько не печалюсь:
Не сломаюсь, не согнусь,
То кручусь, то покачаюсь,
А то к берегу приткнусь.

Пр:
Без купального костюма,
Без оранжевых трусов,
Я плыву почти без шума
И вообще без парусов.

Я смотрю на мир открыто,
Как в суровое окно:
Вот дырявое корыто,
Вот оно пошло на дно.
Ну а брёвна и дубинки,
Коль окажемся в воде,
Мы сумеем плыть на спинке
Даже ночью в темноте.

Плыть со скоростью торпеды
Мне природой не дано,
Но зато все короеды
Убежали прочь давно.
Ты неси меня, теченье,
За бугор, за поворот,
Прямо к месту назначенья:
Вправо, влево и вперёд!

Бревно причалило. Газуня вдевала Листочек в прическу. А брёвна горячо встретились: видно, давно не виделись.
– Ну вот, я тебя и догнало! – сказало Бревно Брёвнышку.
– Хорошо, что догнало. Познакомься – это Газуня и Загуля. Они идут к верблюду в пустыню. Им надо на ту сторону. Давай перевезём.
– Мы же вертимся.
– А если нас связать, то не будем.
– Так пусть нас скорее свяжут!
– Сейчас примотаем, – пообещал Загуля, раскрыв узелок.
Он достал верёвку, которую бросал в пруд. Но она была тонка: для тритонов в самый раз, а для брёвен не годилась. Порывшись в узелке, он нашёл верёвку попрочнее, целый моток. И они с сестрицей надёжно связали брёвнышки, которые давно этого ждали.
– Крепче вяжите! – командовало Бревно.
– Да, чтобы мы не расплывались, – попросило брёвнышко.
Работа была закончена. Загуля пошарил по берегу. Нашёл длинную палку: она годилась и для шеста, и для весла. Близнецы умостились на новеньком плоту. И, оттолкнувшись, направились к другому берегу.



Глава десятая,
в которой брёвнышки становятся неуправляемыми

По речным волнам экипаж плота направился на тот берег. И все запели весёлую песенку.

– Над водой склонилась ива.
Тихо плещется река.
Мы плывём неторопливо –
Доплывём наверняка!

Брёвнышки плыли спокойно.
Но вдруг на пол пути из реки высунулась рыбья голова. Явно не карасика. Это про неё говорил Дёмка, подумали близнецы, – видно, не поймал ещё. А рыбина вцепилась зубами в шест и потащила его под воду. Загуля еле удерживал. Газуня пришла на помощь. Но рыба оказалась сильнее: повела плот обратно. Чудолесики, едва не оказавшись в воде, упустили шест. Упали на плот. Шест уплывал. Брёвнышки не слушались. Их понесло по теченью. А зловредная рыбина дразнилась и корчила всякие рожицы. Плот уносило всё дальше. Брёвнышки не могли направиться ни к тому, ни к другому берегу. Буруны, пороги, водовороты. Но вот река потекла ровно.
Загуля отвязал палку от узелка и попытался ею управлять. До дна было не достать. Он стал грести. А коварная рыбина и тут их не оставила – вырвала палку и далеко утащила.
– Что же делать? – заволновалась Газуня.
– Гребём лапами, – отозвался братец.
Стали грести, забыв, что воды боятся. А река становилась всё шире и шире. Берега удалялись.
– Мы к верблюду совсем на обед опоздаем, – загоревала Газуня.
– Что-нибудь придумаем, – подбодрил её братец.
Но подул сильный ветер. Небо заволокло тучами. Полил дождь. Стало темно. Берега скрылись за пеленой дождя. Куда грести? И плот нёсся вдаль, покорный мощному теченью. Сверкали молнии, грохотало небо. Это был вовсе не грибной дождь, а настоящая гроза.
Волна, поднимаясь выше, захлестывала шаткий плот. А берега даже при вспышках молний уже не показывались. Впрочем, плотоводцы и не могли их заметить – плот вынесло в открытое море. А тут набирал свои баллы шторм. Моряки вцепились друг в друга, в узелок, в брёвнышки. Газуня глубже запрятала Листочек в кудряшки. Матросы крепче жались друг к другу. И каждый вспоминал светлую полянку, где остались их друзья.
А ветер свистел и раздувал волны. А те вертели, швыряли и подбрасывали плот как хотели.



Глава одиннадцатая,
в которой заяц просыпается и зовёт на помощь

В лесу меж тем зайчик Фимка спал под кустом. Он лежал спокойно, казалось, спокойно. Но он смотрел страшный сон. И видел близнецов на плоту. Их вынесло море. Поднялся шторм. Плот заходил ходуном. Близнецы едва держались. Ветер взбил и вспенил огромную волну. Она, косматая, ударила, подбросила плот и перевернула его вместе моряками… Фимка в ужасе проснулся, вскричав:
– Помогите! Спасите!
Крик услышали и поспешили на помощь Монька, Бонька и Тинька.
– Что с тобой? Что случилось? Волк укусил?
– Нет, со мной всё в хорошо.
– Что ж ты кричишь?
– Чудолесики утонули! – побледнев произнёс он.
– Как утонули? – удивился Тинька. – В озере их нет.
– Они же в пустыню пошли, – напомнила Монька.
– Да, в пустыню, – подтвердил Фимка. – Но, когда они через Кружовинку плыли, их вынесло в море. А там буря – и их волной смыло. Они утонули. Мы их больше никогда не увидим, – чуть не рыдал заяц.
Друзья стали его успокаивать.
– Но это же только сон.
– А с ними ничего не случилось.
– Они же вчера ходили в пустыню – и ничего.
– Нет, – горевал Фимка, – вчера я их во сне увидел и не поверил, что они есть на самом деле. А потом оказалось, что они в нашем лесу живут. А сейчас приснилось, что они в бурю попали, значит, так и есть, – разревелся Фимка.
– Что же делать? – покачали друзья головами.
И тут Тинька придумал:
– А ты опять засни и посмотри, что там дальше.
– Да как же я засну, если я переживаю за них?
– А пусть бурундук Дёмка тебе колыбельную споёт, – предложила Монька.
– Да, под него любой заснёт, – добавила Бонька.
– Кто-нибудь видел бурундука?
– Он в это время на рыбалке, – сказал безучастно Фимка.
– На озере его нет, – сказал карась.
– Он на речке, – хлюпнул Фимка.
Друзья немедленно прокричали:
– Бу-рун-ду-чок! Дём-ка!
Их беспокойные голоса полетели сквозь лес и достигли самой речки. И вскоре на полянку с удочкой примчался полосатый рыбачок.
– Чего вы меня звали? Только клевать начало, – подосадовал он.
– Я потом сколько угодно у тебя поклюю, – пообещал Тинька.
– Да мне же крупная рыба нужна! – окинул его взглядом Дёмка.
– Ну и пожалуйста! – не стал набиваться карась на поклёвку.
– А что стряслось? – спросил всех Дёмка.
– Да вот Фимку надо уложить, – объяснила белочка.
– Он должен Газуню и Загулю увидеть, – добавила мышка.
– А я их видел.
– Где?
– В лесу, когда на речку шёл.
– Это они раньше в лесу были, – подтвердил Фимка, – а теперь они в море. Оно бушует. И их волной накрыло.
– Фимке надо посмотреть, что с ними дальше стало, – объяснила мышка.
– Спой ему свою снотворную песню, – попросила белочка.
Дёмка наконец понял, что от него хотят.
– Хорошо, – согласился он. – Ложись, Фимка, под свой кустик.
И с мокрыми глазами заяц добрёл до кустика и прилёг. А бурундук запел:

– День закончится-а-а,
Спать захочется-а-а.
И пойдёт зайчоночек
         быстролапенький
                спа-а-а-теньки…

Дёмка зевал так сладко, что Фимка неуклонно стал засыпать. И в конце концов крепко заснул.
А все остальные, тронутые песней, в полудрёме разбрелись по своим уголкам. Ушёл на цыпочках и рыболов, направляясь на речку, где плавала крупная рыба.
А Фимке в тишине снилось продолжение.



Глава двенадцатая,
в которой Газуня и Загуля оказались на снежной земле. Модя и Бодя

Крушение плота произошло на самом краю холодного моря. Вместо песка или скал тут сверкал огромный, без конца и края, ледяной берег. На нём жили белый медведь Бодя и морж Модя.
На днях, вернее, на дню, потому что день тут тянулся полгода, они нашли карту местности. Видно, её сдуло с какого-нибудь ледокола. На карте было помечено, где тут жил таинственный Полюс, их сосед. Он был обозначен рыжей точкой. Бодя и Модя пошли к нему знакомиться. Прошли точно по карте, но, кроме снега и льда, ничего не обнаружили. Ждали-ждали, но Полюс так и не появился. Они, огорчённые, вернулись обратно.
А сегодня после страшной бури они на воде кого-то заметили. Двое неизвестных беспомощно качались на волнах. Вытащили их на ледяной берег. Они ещё не знали, что это были чудолесики. Сделали им искусственное дыханье и массаж.
– Дышит, – растирал медведь Загулю.
– И мой тоже, – приводил морж в чувства Газуню. – Скоро в себя придут.
– Уж пришли, только спят.
– Пусть сил набираются. А то в бурю все растеряли.
– Видно, их корабль разбился.
– Да, такие волны – весь лёд залили.
– Я, как увидел, кто-то плавает, – сказал медведь, – сразу решил спасать. Наверное, это Полюс и есть, раз мы его там не нашли.
– А я тоже, как увидел этого, – показал на Газуню морж, – тоже подумал, что он Полюс.
– Совсем плавать не умеют.
– Вовремя их заметили.
– Кто же из них Полюс? – чесал голову медведь. – Может, мой?
– Но Полюс ведь рыжий, – напомнил морж.
– Вдруг он полинял? Такое ведь с каждым случается.
– Твоя правда – ведь где-то заяц живёт, так он летом – серый, зимой – белый. Так и мой, может, летом – жёлтый, а зимой – рыжий.
– А может, мой: летом – коричневый, зимой – рыжий?
– И не разберёшь.
– А может, один Полюс Северный, а другой – Южный? – предположил медведь. – Только какой из них какой?
– Северный светлее должен быть.
– А может, наоборот: ты спас Южный, а я – Северный?
– А Южному-то чего здесь делать?
– А может, они погулять договорились. Пошли на яхте кататься – а тут такое! – напомнил про бурю медведь.
– Да, чего сейчас гадать. Пусть высохнут. Кто порыжеет, тот и Северный, – закончил спор морж.
А спасённые зашевелились. Подсохли. Но ни один из них рыжим не стал.
– А где Газуня? – очнулся первый спасённый.
– А где Загуля? – открыл глаза второй.
Они поднялись и, увидев друг друга, бросились в объятья.
– Ты куда пропала?
– А ты куда?
– Мы ведь плыли на брёвнышках, а потом, под волной ты исчезла.
– И ты куда-то подевался.
Братец сказал:
– Давай пообещаем, друг от друга не пропадать.
– Да, – согласилась Газуня, – всегда будем вместе.
Сестрица проверила Листочек. И, нащупав его, упрятала поглубже от холода.
Близнецы осмотрелись. Увидели невиданных зверей. Даже в галерее барсука такие не висели.
– Так вы, значит, Газуня и Загуля, – произнёс белый зверь.
– Да, – кивнул братец.
– А вы кто? – спросила сестрица.
– Я морж Модя, – ответил зверь с красивыми белыми клыками.
– А я медведь Бодя, – ответил другой зверь.
– А чего такой белый? – удивился Загуля.
– Я и есть белый медведь.
– Какое здесь всё белое, а не зелёное, – заметила сестрица.
– Это снег, – объяснил морж.
– На льду живём, – добавил Бодя.
– Лёд! – обрадовалась Газуня и спросила: – А где корова?
– Кто? – не поняли полярники.
– Она тоже на льду живёт, – растолковал братец. – Её нам барсук показывал.
– Он наш лесной художник, – увлечённо продолжила Газуня. – Нарисовал картину «Корова на льду». Фигуристая такая на коньках. Мне очень понравилась.
– Нет, – ответил медведь, – сколь живём, коровы не видели. Может, это морская корова? – посмотрел он на моржа.
– Нет, я коров не встречал. Хотя сейчас выясню. – И морж булькнул под воду.
– Куда это он? – спросил Загуля.
– Корову смотреть.
Вскоре голова моржа выглянула из воды.
– Нету коровы, – объявил он. – Может, раньше была.
– Значит, барсук её придумал, – извинилась Газуня.
– Он много чего придумал, – возгордился братец художником.
Морж выложил на лёд траву с морского дна.
– А вот вам и зелёное, – сказал медведь. – Подкрепитесь.
– Что это?
– Морская капуста, – выбрался из воды морж, – очень вкусная.
Близнецы попробовали – понравилось. И смело налегли на угощенье.
А полярники поведали им о себе северным напевом:

– Где морозушко кошмарный,
Где снега лежат кругом,
Там медведюшко полярный
Рядышком живёт моржом.
Мы садимся на салазки –
Катим, катим кто быстрей.
День и ночь живём как в сказке –
Солнце, звёзды и хоккей.

Мы часов не наблюдаем
Ни наручных, ни стенных.
И всё время обитаем
В рубашонках шерстяных.
Мы не знаем про сафари.
Мы на остров поплывём
И на птичьем на базаре
Все себе приобретём.

Ходят тут через торосы
Ледоколы разные.
Там на палубе матросы –
Носики все красные.
Ну а нам-то что с мороза?
К нам он не прилипчивый.
А я белый, как берёза,
Ну а морж коричневый.

Услыхав, что Полюс рыжий
Есть на маковке Земли,
Кто на ластах, кто на лыжах
В гости мы к нему пошли.
Столько миль по снегу вместе
Дружно отутюжили.
Жаль, что Полюса на месте
Там не обнаружили.

Полярники закончили петь.
– Хорошо тут у вас, – сказал Загуля.
– Чистенько, – оценила сестрица.
А медведь признался:
– Мы, когда вас заметили, подумали, что вы полюсы.
– Нет, мы чудолесики. Идём в пустыню к верблюду, – начал братец, – относим еловую… – Тут он перестал есть капусту. – А где узелок?
– Не знаю, – отложила угощенье Газуня. – Там же еловая ветка!
– И сосновая, и репейник!
– С чем же мы к верблюду пойдём?
– Вы не видели наш узелок?
– А какой он? – спросил Модя.
– Такой серенький.
Полярники окинули глазами море. Среди битого льда морж что-то высмотрел.
– Не этот? – показал он.
– Кажется, он.
И близнецы, забыв, что не умеют плавать, шагнули в море.
– Куда? – схватил их медведь за шиворот. – Вам же нельзя.
– Ой! Мы забыли, – повинились те.
Вместо них морж вновь нырнул в воду.
– А вы не видели здесь брёвнышек? – спросил Загуля медведя.
– Они такие длинные, – описала сестрица, – и круглые.
Медведь опять глянул на морской простор.
– Нет, не встречали, – вздохнул он.
– Наверное, они дальше поплыли, – подумал Загуля. – Как же мы без них?
– Рыр-р! – возвратился морж с узелком в усах и бросил его на лёд. – Этот?
– Да! Да! – обрадовались близнецы. – Он даже не намок.
Развязали его. Показали спасателям еловую, сосновую ветки и репьи для верблюда.
На льду ещё оставалась морская капуста.
– А это мы с собой возьмём, – положила её в узелок Газуня, – отдадим в лесу Дяде Пруше: он у нас повар. Пусть из неё чего-нибудь сварит.
– Пусть, – поддержал медведь, – там много витаминов
– Тогда и Тёте Таме отнесём, – сказал братец. – Она лесной доктор. Ей нужны витамины.
– И Фимку угостим: он капусту любит.
Братец посмотрел на бескрайнее море.
– Как же мы к верблюду доберёмся? – озадачился он.
– Нам на землю нужно, – сказала Газуня. – На берег.
Бодя тоже задумался: слепил снежок и бросил его. Белый комок упал в воду. Близнецы с криком «Дождевик!» рванулись за снежком.
– Куда?! – опять поймал их Бодя.
– Там наш дождевик! Он утонет!
– Какой дождевик?
– Гриб! Круглик Пых! Он из узелка выскочил!
– Это снежок – никакой не Кых, – охладил их морж. – Смотрите.
Модя и Бодя слепили шарики. Стали бросаться друг в друга. А «круглики пыхи» летали и рассыпались.
– Это наша любимая игра «снежки», – сказал Модя.
Близнецы посмотрели на узелок: тот был завязан. Значит, дождевик был там. Волноваться было нечего. Они не удержались и вступили в игру. Игроки разделились на команды: «Чудолесики» и «Снеголепики». Соперники то попадали друг в друга, то промазывали. Можно было сказать, «Снеголепики» никак не могут одолеть «Чудолесиков» или наоборот. Близнецы хорошо лепили снаряды. Не часто попадали, зато ловко уворачивались. Загуля скатал большущий ком. Бросил. И угодил моржу в голову. Тот распластался на снегу. Все кинулись к нему.
– Что с тобой?
– Извини меня, моржик, – тронул Загуля пострадавшего, – я нечаянно.
Модя открыл глаза. Он был в порядке. Но от потемнения в глазах ему в голову пришла светлая мысль.
– Я придумал! – воскликнул он.
– Что?
– Вам надо на остров.
– На какой?
– Белый Мох. Там птицы живут.
– Но нам в пустыню нужно, а не на остров, – Загуля боялся, что у моржа сильное помутнение.
– Модя дело говорит, – успокоил его медведь. – Птицы вас на материк перенесут. А там и – в пустыню.
– Но тут только море, – смотрела вдаль Газуня.
– Сейчас я льдину подгоню – на ней доедем, – сказал медведь и булькнул в воду. Льдин вокруг плавало навалом, но он знал, какую выбрать. А с берега за ним внимательно следили и ждали.



Глава тринадцатая,
в которой чудолесики впервые прибывают на остров, где много-много птиц

Бодя нашёл льдину, подходящую по форме, по размеру и по прочности. Подогнал её.
– Садитесь! – скомандовал он, и сам выбрался на неё.
Близнецы попрыгали на белый плот. Перебрался и морж.
Они оттолкнулись от кромки ледового берега и поплыли. Медведь загребал лапой по правому борту. А морж ластой – по левому.
Сперва пробирались сквозь шугу*. Но вскоре вышли на чистую воду. Немного проплыли. Показалась земля. Это и был Белый Мох.
– А покажите вашего дождевичка, – попросил медведь.
Загуля развязал узелок. Но сколько они с сестрицей не искали Пыха, так его и не нашли.
– Неужели мы его потеряли? – запечалилась Газуня.
– Не может быть, – уверил её братец.
Поискали ещё. Газуня опять спросила:
– А может, он выскочил из узелка, когда мы веточки показывали? Вдруг он там на льду остался?
– Нет, просто, дождевик спрятался в узелке, – успокоил её братец. – Знаешь, как грибы прячутся.
Сестрица знала эту грибную хитрость и успокоилась.
– Мы его не можем найти, – извинилась она перед капитанами льдины, – дождевик спрятался.

*) Шуга – битый плавающий лёд.


– Но он такой же, как снежок, – описал братец и уточнил: – Они с ним близнецы.
– Что ж, пусть ваш Кых прячется, – сказал морж.
– Наверное, от мороза, – усмехнулся медведь.
– Да, – согласилась Газуня, – у него же нет шубки, как у нас.
Братец завязал узелок, чтоб не выходило тепло. Они присоединились к капитанам и тоже погребли.
Вскоре дружный экипаж добрался до Белого Мха. Все четверо сошли на берег и двинулись вглубь острова. Наконец заметили птицу. Хотя, по правде, она их первая заметила. Птица была чёрного окраса, а щёки у неё белели, как дождевички. Это была белощёкая казарка. Она летела с какой-то штуковиной и пела:

– Я казарка-белощёчка.
Вот что я сказать хочу:
Нет прекрасней островочка,
Где я звонко гогочу.
Каждый год я прилетаю
В край, где плещется тюлень,
Потому что здесь мечтаю
Провести полярный день.

Пр:
Ни василька, ни клевера
Не повстречаешь тут.
Но всё же краски Севера
И манят, и зовут.

Чтобы каждому хватило
Наглядеться красотой,
В этот раз я захватила
Кинокамеру с собой.
Подлечу к моржу поближе,
Бел медведя разыщу,
Комара сниму, увижу,
И кита не пропущу.

На скале сниму кайрёнка,
Налету сниму гуся,
Лишь бы только киноплёнка
У меня не вышла вся.
Скоро здесь начнутся вьюги,
Затрещат морозы, но
Буду я уже на юге
Всем показывать кино.

Диковинной штукой оказалась кинокамера. Её владелица снимала всё подряд. Модю и Бодю. Море и льды. А уж, когда попались незнакомцы, снимала дольше всех и радовалась, что ещё никто не поймал в объектив таких зверей: она будет первая, кто покажет их в кино.
– А вы кто такие? – брала она у них интервью. – Не снежные человеки, случайно?
Близнецы стеснялись перед объективом и поначалу молчали.
– Это Газуня и Загуля, чудолесики, – ответил за гостей медведь.
– Ой как здорово! – воскликнула казарка. – А меня зовут Казя.
– Мы идём к верблюду, несём еловую и сосновую ветки, – заговорил Загуля.
– И репьи колючие, – добавила сестрица.
– В бурю попали, – рассказал Модя.
– Ого! Я сняла этот ураганище. Море так бушевало – всю камеру забрызгало.
– Послушай, Казя, – перешёл к делу медведь, – им нужно на землю: через море, через океан.
– Можешь перенести? – спросил морж.
– Перенеси нас, пожалуйста, – попросила Газуня, – а то мы опаздываем к верблюду: у него скоро обед.
– Я бы отнесла, но я ещё песца не сняла.
– Плёнка кончилась?
– Нет, он в нору забрался и не высовывается.
– А что это он, – удивились близнецы, – светлоты боится?
– Светлоты не боится. Просто сейчас линяет. Боится, его облезлым увидят – смеяться будут. А вот темноты камера боится – и не работает. Потому песца в норе снять не могу. Жду, когда высунется.
– И когда же он высунется? – спросила Газуня.
– Не знаю. Пойдёмте лучше к белому гусю Гуське. Я его уже сняла – и он свободен. Наверняка вас выручит. Он любит далеко летать.
– Ну, вот и хорошо, – сказал морж. – Мы теперь за вас спокойны. Вы уж летите, а мы обратно.
– Будем в хоккей играть да Полюс искать, – добавил медведь.
– Может, он сам нас ищет, а мы ушли?
– А какой он? – спросил Загуля
– Да рыжий. Почти оранжевый.
– До свиданья, Бодя! Привет Полюсу. До свиданья, Модя! – попрощались с полярниками близнецы.
А те, простившись с островитянами, пошли на льдину, напевая. И ветер с моря доносил их голоса.

– Если говорить о друге,
Есть у нас ещё один.
Он живёт на Самом Юге:
Называется пингвин.
Подберём покрепче льдину,
Как наляжем на весло,
Чтобы в гости нас к пингвину
Поскорее принесло.

Проводив моржа и медведя, казарка повела гостей к белому гусю. А вскоре навстречу им вылетел и он сам. Видно, слух о чудолесиках быстро разошёлся по острову.
– Гуська! Гусь! – прокричали ему.
Тот на подлёте выдал приветствие в своей манере:

– Я приветствую гостей
Всех расцветок и мастей.
И в полярный длинный день
Мне друзей встречать не лень!

Казарка рассказала ему про песца и про верблюда. И попросила отнести на материк судьбой заброшенных сюда чудолесиков. Гусь сразу согласился.
– Но за один рейс я вас не смогу перенести, – предупредил он. – Только за два. Одного, потом – другого.
– Значит, кто-то из нас тут останется? – огорчилась Газуня.
– Мы не можем разлучаться, – сказал братец.
Наступило молчание. Но оно всё же было короче, чем здешнее белое безмолвие.
– Хорошо, – решилась казарка и показала гусю: – Ты его возьмёшь, а я – её.
– А как же песец? – спросила Газуня.
– Пусть обрастает – я его потом сниму.
– Спасибо, казарочка! – Близнецы обняли птичку – чуть камера не хрустнула. И чмокнули её в снежные щёчки, которые тут же порозовели.
– Полетели! – скомандовала птица.
Загуля с узелком сел на гуся, Газуня – на казарку.
– Только знаете чего, – сказал Гуська, – мы, водоплавающие, опускаемся только на воду или на зелёное.
– Да, – подтвердила Казя, – пустыню мимо пролетаем – и там не садимся. – Мы вас только до степи, – уточнила маршрут казарка.
– Хорошо, мы оттуда дорогу знаем, – согласился Загуля.
– Дойдём по песочку, – кивнула сестрица.
– А кто из вас высоты боится? – поправила камеру на шее Казя.
– Мы! – прозвенели близнецы.
– А у вас парашюты есть? – спросил Гуська.
Близнецы переглянулись.
– Нет, – ответили они, на всякий случай.
– Тогда держитесь крепче.
Птицы навострили крылья, приготовясь к разбегу.
– Ай-я-яй! – раздался чей-то голос. – Не хорошо без подарков улетать.
Все оглянулись.



Глава четырнадцатая,
в которой близнецы многое узнают про Север

А перед ними стоял сам Ледовик, хранитель всего ледяного безмолвия и снежного пространства. И сам он искрился снегом и льдом.
– Здравствуй, Ледовик, – узнала его казарка.
– Здравствуйте, Ваше Заполярное Величество, – приветствовал того гусь.
Юные лётчики спрыгнули с птиц.
Казарка застрекотала камерой – такая удача! Ведь Ледовик так редко появляется, а тут даже заговорил.
– Спросите его что-нибудь, – кивнула она близнецам.
Загуля не знал, что спросить – ляпнул что попало:
– А ты Ледовик какой, Четырнадцатый или Пятнадцатый?
– Я Ледовик Восьмидесятый, – ответил тот.
– А почему такой большой? – спросила сестрица.
– Потому что живу на восьмидесятой параллели.
– А у нас в лесу тоже есть пара елей, – сказал братец.
– И пара сосен, – добавила сестрица. – И даже больше.
– Я вам кое-что подарю, чтобы Север не забывали.
Белощёчка шепнула гусю:
– Сейчас он им снега и сосулек отвалит.
– Нет, северного сияния отсыплет, – ответил поэт.
Ледовик протянул подарок Загуле.
– На память о нашем крае я дарю вам эту дорогую вещь.
– А что это? – спросила сестрица.
– Это компас, – важно произнёс Его Величество.
– А как он будет напоминать?
– Он нам будет говорить: «Вы были на Севере – не забывайте»?
– Вот эта красная стрелка, – объяснил Ледовик, – всегда на Северный Полюс покажет. Он здесь недалеко: на девяностой параллели.
– Спасибо, Ваша Морозность, – поблагодарил Загуля.
– И вот вам ещё. – Ледовик махнул ледяной лапой – и у него в ладони появилась льдинка.
– Я же говорила, льда подарит, – шепнула Казя Гуське.
– Возьмите – эта льдинка волшебная, она желание исполнит, но потом растает.
– Спасибо, – принял Загуля ледышку и положил в узелок.
Можно было отправляться в путь. Но Ледовик сегодня был щедр на подарки. Одной лапой он из-за пазухи достал красный рулон материи, а другой лапой – синий.
– Это северные сияния, – удивил он тут всех. И красное подарил сестрице, а синее – братцу. – Развернёте их, когда они вам понадобятся, – дал он им напутствие.
– Спасибо, – засветились близнецы ярче всякого северного сияния и сложили бесценные подарки в узелок.
– Я же говорил, отсыплет, – шепнул Гуська Казе.
– Вот это интервью! – стрекотала та камерой. – Вот это кадры!
– А расскажи нам про Север, – продолжила интервью Газуня.
– А то мы глубоко не заходили, – пояснил братец.
– Полярный край очень суров, – начал Ледовик и, блеснув ледяными глазами, затянул холодную песню, которою можно было назвать «Северное Величество».

– Здесь просторы бесконечные.
Океан со всех сторон.
Хоть пути повсюду млечные,
Ни один не проторён.

Всё заковано морозами
И стальною тишиной.
Льды вздымаются торосами:
Крепостной встают стеной.

От песни у близнецов даже пар изо рта пошёл. Им было не холодно в шубках, но они стучали зубами и прыгали, будто хотели согреться.

– И до Северного Полюса
Не любой дойдёт герой.
Не услышать даже голоса
Под метельно-вьюжный вой.

Тут сто миль – не расстояние,
И буранов торжество.
И полярное сияние
Не согреет никого.

Песня стихла. Близнецы перестали прыгать. Мурашки с них убежали.
Казя, оставив камеру, куда-то пропала. За ней унёсся и Гуська.
Гости пока изучали компас, вертясь по сторонам света.
Птицы вернулись.
– Вот возьмите и от нас.
– Дары Севера.
И пернатые вручили им по баночке варенья.
– Это морошковое.
– А это голубичное.
– Спасибо, Ваша Крылатость, – сказал Загуля.
И они сложили все подарки в узелок. Казарка застрекотала камерой.
– По машинам! – скомандовал Ледовик и поправился: – По оленям! По льдинам!
– По нам! – подсказали пернатые.
– Ну да. По крыломахам!
Путешественники забрались птицам на спины.
– До свиданья, Ледовик Восьмидесятый!
– До свиданья, Ваша Полярность!
– Счастливого пути! – отозвался тот. – Борей вам поможет!
И, поклонившись островитянам, он растворился в высоких широтах снежной бесконечности.
А птицы, совершив разбег, взмыли в небо. И раздувал им крылья, как тугие паруса, северный ветер борей.



Глава пятнадцатая,
в которой в небе произошла пересадка

Близнецы крепко держались за птиц. А те сделали над островом круг.
– Вон там птичий базар, – показал Гуська.
– А вон там песец, – перекликнулась казарка. – Видите?
– Ага, – сказали близнецы, хотя не очень-то разглядели. Но льдину с медведем и моржом увидели и помахали им.
С полётом они стали привыкать к высоте.
– Вон там море, – продолжила экскурсию Казя.
– Это оно бушевало, – объяснил гусь, – а сейчас спокойное.
– Смотрите! Смотрите! – воскликнула Газуня. – Наши брёвнышки!
А брёвнышки внизу плыли такие же неразлучные, как и прежде. Шторм их не одолел. Сейчас на них сидела пара розовых чаек. Брёвнышки заметили птиц с близнецами и закачались от волненья. А чайки помахали им крыльями. Лётчики замахали в ответ, желая брёвнышкам счастливого плаванья по безбрежному морю.
Птицы достигли до земли.
– А вон там тундра, – показал гусь.
– А мы проплывали мимо неё, – отозвался Загуля.
– Только не видели её, – добавила сестрица.
Птицы, чуть пролетев, стали петь песни. Казарка исполнила свою «Про белощёчку». Юные лётчики даже подпевали. Потом Гуська запел свою «Про пёрышки».

– Очень трудно дирижаблю:
Он большой, как рыба-кит.
С толстым пузом, не представлю,
Как он по небу летит.
Ну а гусь – другое дело:
Я летаю далеко.
Моё с перышками тело
На подъём всегда легко.

Пр:
Я не только в небе синем
Крыльями машу.
Но ещё пером гусиным
Я стихи пишу
Про моря и океаны,
Про неведомые страны,
И – любовные романы.

В путь далёкий без сомнений
Я пущусь – не удержать,
Чтоб набраться впечатлений
И себя всем показать.
Полетаю с чайкой рядом,
Возле утки покружусь,
А, пойду гусиным шагом,
«Как хорош, – услышу, – гусь!».

У меня подруги – звёзды,
А попутный ветер – друг.
С ними мне легко и просто
Описать Полярный Круг.
По всему по свету перья
Я, летая, разбросал.
Кто поймал, уж тот наверно
Тоже что-то написал.

Близнецы, уже привыкшие к высоте, зааплодировали.
– Леса начинаются, – показал гусь. – А где ваш лес?
Загуля, осмотрев панораму просторов, махнул лапой:
– Вон там в стороне. Мы к нему из пустыни сами дойдём.
Птицы летели прямо, не сворачивая.



Глава шестнадцатая,
в которой воздушные путники встречаются с пушистым небожителем


Гуська по пути сочинил стишок и зачитал:

– Облака летят по ветру
Белые, как молоко.
По версте, по километру
Уплывают далеко.

А в прозе он гагакнул:
– Сделаем короткий привал.
– Да, хоть борей и помогает, передохнём, – согласилась казарка.
Стали высматривать площадку для посадки. Но не успели даже снизиться, как услышали:
– Давайте сюда! У меня привал сделаете! Заворачивайте!
Птицы переглянулись и, любопытства ради, полетели на голос. Описав дугу, они сели на облако. Казарка включила камеру.
Тут все увидели пушистого незнакомца. По виду можно было догадаться, что это был самый настоящий чудонебик. А он сам представился в стихах, будто когда-то поймал Гуськино пёрышко:

– Я облачник пуховый,
Туманный, белобровый.
На облаке живу:
По воздуху плыву.
Вокруг земли летаю:
И в поднебесье таю.

Он пустил клубок пара изо рта и назвался:
– Меня зовут Легкопар.
– Это потому, что ты легкий? – спросила Газуня.
– Я очень лёгкий – и ветры этим пользуются.
Чудолесики и птицы тоже назвались.
– А мы про тебя слышали, – сказал гусь.
– Только не верили, что ты есть на самом деле, – призналась казарка.
– Бывает, я бываю, а, бывает, и не бываю, – загадочно ответил Легкопар.
Гости зашли в дверь. В его хоромах было уютно и мягко. В комнате были окна-иллюминаторы и открытый люк на полу для наблюдения над чем плывёшь. Стёкол на окнах не было. Помещение всегда проветривалось, и было свежо. Комната сперва была небольшой. Но лишь туда вошли гости, облако растянулось. Стало просторно и свободно.
– Это мой пароплан. На ветру работает, из пара построен, – сказал хозяин и спросил птиц: – А вы куда в такую рань? Ещё не осень, а вы возвращаетесь. Вам на юг через месяц-другой. В календарь-то смотрели?
– Когда осень, мы в курсе. Сейчас – в пустыню. Вот относим, – показал на близнецов Гуська.
– В пустыню? Так это мы быстро, – оживился хозяин. – Одно облако – здесь, другое – там. Ветер попутный. – Он нажал на кнопку. – Это я паруса поднял, – пояснил он.
С земли посмотреть, облако стало трёхмачтовым фрегатом. Который шёл по небу, обгоняя другие облака.
Облачник нажал на другую кнопку – фрегат слегка закачало.
– Это я качку включил, – сказал он. – Люблю, знаете ли, море.
Все почувствовали себя моряками, качаясь на воздушных волнах.
Посредине каюты воздушного корабля стоял стол, накрытый скатертью. Тут стояли чашки, чайник, сахарок, печенье по вазочкам – всё из водяного пара. Облачник пригласил гостей к столу. Сам подошёл к стене и покрутил ручку висевшего прибора. Из него раздалось:

          «Сегодня солнечно, местами облака, ветер северный».

Легкопар выключил прибор.
– Это радио, – пояснил он. – Обещают хороший день. И ветер на юг нас несёт.
– Да, борей, – сказала Газуня.
Братец достал из узелка компас. Проверил. Синяя стрелка смотрела на юг – прямо по курсу облака.
– Да, – удивлялся Гуська, – сколько ни летал, тебя не видел.
– И я не замечала, – призналась Казя.
– Я просто с облаком сливаюсь, – ответил Легкопар.
– Но ты ещё и паропланерист! Очень рискованное занятие. Я про тебя напишу, – пообещал Гуська и начал:

– Я облачника встретил.
Его принёс к нам ветер.
Летит он в путь далёкий,
И сам, как воздух, лёгкий.

– Спасибо, – поблагодарил тот поэта.
– А мы про тебя расскажем, – сказали близнецы.
– А я кино покажу, – добавила казарка.
А облачник поделился воспоминаниями, рассказав о пройденных маршрутах.
– Где меня только ни носило. Я и в другом полушарии Земли бывал. Прольюсь дождём в одном месте, меня течения отнесут куда-нибудь, я там снова вверх поднимаюсь. Это называется коловорот паров в природе. Ну да вы пейте, пейте. Сахарком угощайтесь. Печенье для вас.
– Вот мы с Газуней близнецы, – сказал Загуля. – А у тебя сестры есть?
– У меня есть три брата. Младший туман Туманёк. Он капитан облачной летучей каравеллы. А вот старшие, те, сердитые. Это братцы-тучники: Громик и Молник. Всех пугают. Один как громыхнёт! Другой как сверкнёт! От них лучше подальше, не то оглохнешь или ослепнешь. В лучшем случае волосы дыбом встанут. А кудряшки распрямятся и вспыхивать начнут, – посмотрел Легкопар на Газуню.
Он глянул в иллюминатор и запел водоворотную песню:

– Над рекою пар поднимается –
Облака вокруг собираются.
Подождите, дождичек пройдёт –
Вот какой воды круговорот.

Летом небо чистится до сини,
Но нальётся хмарью по осени.
А дороги всюду развезёт –
Вот какой воды круговорот.

А зима с морозом заявится –
А земля снегами завалится.
Водоёмы льдами закуёт –
Вот какой воды круговорот.

А весна придёт раскудрявится,
А трава кругом замуравится.
Утром солнышко росы попьёт –
Вот какой воды круговорот.

Пр:
Облака кружатся и не знают,
Где они прольются, где растают.

Под конец песни все гости подпевали припев.
Много ещё поведал им Легкопар про свои путешествия и превращения. Хорошо сидели за столиком. Душевно беседовали. Так бы длилось и длилось тёплое чаепитие.
Вдруг скатерть стала расползаться. Окна – растягиваться, стены – расплываться, пол – проминаться. Дом чудонебика начал таять. Хозяин давил на все кнопки, дёргал рычаги, стучал по приборам. Но паруса сдувались. Легкопар послал в эфир сигналы бедствия:

                SOS! SOS! SOS!

Но передатчики, приёмники, антенны – все на глазах размякли и растаяли.
– Спасайся, кто может! – отдал последнюю команду облачник. – Как всё быстро! Неожиданно! Солнце! Жа-арко! Я та-ю-у-у!
Близнецы едва не полетели вниз. За разговорами, за песнями облачко донесло их до пустыни. Загуля, схватив узелок, прыгнул на гуся. Газуня – на казарку. Спасенье! А белый парусный фрегат и его капитан пролились на сыпучие барханы. Птицы покружились и сели на землю, то есть на песок. Он ещё был слегка влажный от дождичка.
– Спасибо, вам птички, – сошли с них близнецы. – Выручили.
Казарка на фоне барханов запечатлела чудолесиков и сказала:
– Ну вот, для фильма вы у меня есть. Теперь полечу песца снимать.
– А где ты его будешь снимать? – спросил гусь.
– В норе у красного камня.
– У него ещё одна нора есть – он там и сидит.
– Где нора? – переполошилась казарка.
– У чёрного камня.
– Я чёрного камня на острове не видела.
– Он весь белым мхом зарос. Я тебе покажу: Остров же так и зовут Белый Мох. В честь этого камня.
Песок под солнцем быстро высох.
– Полетели! – заспешила белощёчка – Песок пятки жжёт.
– И мне лапти поджаривает, – сказал гусь. Он подарил близнецам своё поэтическое перышко: – Вот возьмите. Напишете что-нибудь.
– Спасибо, напишем, – сказал Загуля и тут же сочинил:

– Повстречали мы гуся –
Он летел, нас вдаль неся.
И путями не простыми
Мы добрались до пустыни.

И все засмеялись.
Настроение у птиц было хорошее, что так важно перед любым полётом.
Они простились с пассажирами. И, взбив крыльями песок, воспарили к небу. Покружились. Казарка сняла общий план бескрайнего песчаного моря. И вскоре они скрылись за волнистым горизонтом.



Глава семнадцатая,
в которой чудолесики наконец-то кормят верблюда колючками

Положив в узелок лёгкое пёрышко, подарок Гуськи, близнецы зашагали в глубь песков. Лапы у них были меховые, и песок не жёг пятки. Палок тут не росло, и узелок Загуля нёс в лапе. Кругом бугрились барханы. Но путники не узнавали местность. Им было неведомо, что барханы – это гигантские волны, которые тоже движутся и плещут. Пустыня волнуется, как море, только плавно и незаметно.
Близнецы пошли по барханам искать верблюда.
– Эх жаль, с морошковым вареньем у Легкопара чаю не попили, – сказала Газуня.
– И с голубичным, – добавил братец. – Не успели угостить его – растаял.
Они поднялись на первый бархан, потом – на второй. На третий и тут им повезло – они увидели верблюда. И он, как всегда, напевал:

– Я так люблю песочек…
Ведёрко и совочек, –

Караким узнал старых знакомых и на верблюжий манер замахал им панамкой.
– Наконец-то мы до тебя добрались, – вздохнула Газуня.
– Мы бы раньше пришли, – извинился Загуля.
– Но нас кабанчик с дороги сбил.
– Зато мы тебе много всяких колючек принесли.
– Опять?! – стал отплёвываться верблюд, помня вчерашнее. – Ежовых?
– Нет, – успокоили его гости. – Еловых. И сосновых.
Загуля достал веточки из узелка.
– О-о! Витамины! – оторвался от песка верблюд. – Мне уже пора обедать. – Он постучал подошвами друг о друга, отряхнул песок и пропел:

– Солнце греет в темя.
Хочется побегать,
Но приходит время
Славно пообедать.

Верблюд поглощал ветку за веткой, только слюнки бежали. Даже шишечки не оставил.
– А вот репейник, – подала ему Газуня на сладкое.
– У-у! Деликатес!
– Что? – спросили близнецы.
– Вкуснятина!
Близнецы были довольны. Им стоило совершить такое опасное путешествие, чтобы увидеть, как расплывается в счастливой улыбке верблюд.
– Ещё б таких поел! – облизнулся он.
Но в мешке репьёв больше не было. Тут Караким зашевелил ноздрями и начал обнюхивать Газуню. Оказывается, уходя от лопуха Трифона, они не все колючки с себя сняли. И сейчас Караким из Газуни извлекал застрявшие репьи.
– Ой щекотно! Ой щекотно! – повизгивала она.
Объев её, верблюд принялся за братца.
– Щекотно! Щекотно! – завертелся тот. И все трое весело смеялись.
– Вот теперь я наелся, – отвалился от Загули верблюд. – Как хорошо! Лучший обед в моей жизни!
Тут Караким вспомнил, что он корабль пустыни, и пропел:

– Как замечательно
В пустыне кораблю!
Воды не надо,
А колючки я люблю.

По ходу пения он спросил:
– А вы уточнили, откуда вы взялись?
– Да, из леса. Ты был прав. Мы теперь там живём.
– Сова и, правда, напутала, говоря, что мы от тебя взялись.
– Да она, эта ваша сова! – набросился на неё Караким.
– Знаем, знаем! – защитила сову Газуня. – Она в песочек не умеет играть.
– Да она...
– Она изучает жизнь, – подсказал Загуля.
– Во-во! – чуть успокоился Караким. – Прилетает и говорит: «Я изучаю всё». Глядит мне в глаза и заявляет: «Ты – трамвай. Хочу исследовать, как в пустыне трамваи живут». А я ей говорю: «Я не транвай!». А она мне: «Не транвай, а трамвай!» А я ей: «Я не транвай». А она: «Не транвай, а – траМ-вай». «Всё равно, – говорю, – не трамвай!» «Нет, ты трамвай» «Нет, не трамвай» «Нет, трамвай!» А, попробуй, докажи, что ты не трамвай. И кто ей это сказал?! Ха-ха! Наверное, в неправильной книжке прочитала.
– И как ты доказал, что ты не трамвай? – спросил Загуля.
– Как, как. Стал есть колючки. Оказывается, трамваи колючки не едят. Хорошо, что сова это из книжек знала. А песочком, и чтобы построить что-нибудь, не заинтересовалась. Улетела. Даже следов не оставила, – показал верблюд на песок.
Близнецы огляделись – никаких следов совы.

– Как хорошо, что ты верблюд,
А не трамвай.
Воды не надо,
А колючки подавай!

Караким поглаживал брюхо: колючки изнутри успокаивали.
– А, кто такой трамвай, ты знаешь? – спросила Газуня.
– Не знаю, скорей всего он под землёй живёт, – предположил Караким и пропел:

– Как замечательно лежать,
Глаза прикрыв,
Когда обеденный
Наступит перерыв.

Верблюд пел для себя, для души. А чудолесикам казалось, что – для них. Им стало понятно, если хорошо для себя поёшь, то и другие заслушаются. И даже будут подпевать. Знал ли это верблюд, нет ли, но вновь запел:

– Как хорошо напеть
Любимый свой мотив,
Одну колючку
За другою проглотив.

Он сделал глоток и весело продолжил:

– Колючки, колючки!
Вот пришёл обед!
Колючки, колючки!
Вас вкуснее нет!

У Каракима обеденные перерывы всегда были хорошие: большие или маленькие. Но любой перерыв всегда покажется коротким, когда закончится. Вот и сейчас обед подошёл к концу.
Загуля достал совочек, вчерашний подарок верблюда, и все трое окунулись в песок. Копали, насыпали, строили. Песочница бурлила.
Было весело. Но гостям надо было возвращаться.
– Извини, Караким, нам пора.
– Нас на полянке ждут.
– Заходите ещё.
– Спасибо за приглашенье.
– Спасибо за угощенье.
Близнецы поднялись, отряхнулись и попрощались с кораблём пустыни. Загуля собрал узелок, и они с сестрицей двинулись в путь. Уходя, они отметили, что верблюд нашёл камешки, которые они вчера тут закопали.
– Видишь, пригодились камешки, – улыбнулась Газуня.
– Да, он ими дворцы украшает, – сказал братец.
– Интересно, он догадался, что это мы их принесли?
– Не знаю. А пусть думает, что их из-под земли ему трамвай подбросил.
– Пускай, – согласилась сестрица.
Так за барханом бархан они возвращались в свой лес.



Глава восемнадцатая,
в которой Газуня и Загуля встречают толстощёкого трубача

Из пустыни чудолесики вышли в степь. Вчера они по ней шли, только не знали, что она так называется.
– Слушай, – вспомнила сестрица Север, – помнишь медведь и морж про пингвина пели?
– Да, они к нему собираются.
– А как же они доберутся до него?
– На льдине.
– А вдруг они приедут, а пингвина нет?
– А куда же он подевается?
– Не знаю. Но они пошли к Полюсу, а его там не оказалось. Они даже нас за него приняли.
– Да, – согласился братец. – Значит, надо открытку пингвину послать.
– И написать, чтобы он ждал гостей.
Загуля развязал узелок. Сестрица нашла чистую открытку и гусиным пером написала:

                «Пингвинчик!
       Встречай белого медведя Бодю
                и моржа Модю.
                Газуня и Загуля».

– Адрес наш и пингвина напиши.
– А где он живёт?
– На Самом Юге.
– Ах да, – вспомнила Газуня, – они же пели про это. И она вывела свой адрес:

                «Чудесный лес».

И пингвина:

                «Самый Юг».

– Теперь можно отправлять, – сказал братец.
– А дойдёт? – спросила Газуня.
– Дойдёт. Кабанчику-то ушло: он уж, поди, открытку нашу получил.
Газуня опустила в узелок открытку. И они продолжили путь.
Вокруг ещё лежала степь. Вдруг пронзительный звон разрезал простор. И путники увидели, как кто-то надувает блестящую трубу и н никак не может её надуть. Это был хомяк.
Он вернулся с полей, пополнил зерном кладовку. И вот теперь, выбравшись из норы, закачивал ртом воздух в трубу. И она звенела и пела. А с ней пел и сам хомяк:

– Приду довольным я с полей,
В нору залезу поскорей,
Сложу добытую крупу,
Достану медную трубу.
Мне стоит клапаны нажать –
И звон трубы не удержать.
Мелодий радостных пучок
Подарит миру хомячок.

Пр: Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду!

На травку выйду я гулять.
Там будет солнышко сиять.
Пойду в сады или к пруду
И захвачу с собой трубу.
И при ходьбе, и на бегу,
И на холме, и на лугу,
И для зверей, и для цветов
Играть повсюду я готов.

На трубный зов, на сладкий звук
Слетятся птицы все вокруг.
И, дружно встав на плавники,
Вся рыба выйдет из реки.
И даже серенький волчок
Вертеться будет, как волчок.
И, позабыв, что спать пора,
Все будут прыгать до утра!

Заводная песня остановила чудолесиков. Но они не стояли столбом, а пустились в пляс. Труба затягивала в свои ритмы. Они весело танцевали и дудели в губы. Но вот хомяк опустил инструмент.
– Я Бунька, – выдохнул он. – А как вас зовут?
Ещё не отдышавшись, близнецы поведали о себе.
– Мы были у верблюда, – сказал Загуля, – относили лесные колючки.
– И полевые, – добавила сестрица. – Нас облачник Легкопар к нему подвёз.
– Ещё и – гусь, и – казарка.
– А я их видел. Они тут на речке плескались. Ныряли, лапками сверкали. Гоготали. Улетели.
– Да, на Север.
– А можно нам подудеть?
– Попробуйте, – протянул хомячок инструмент.
Сначала дунула Газуня – выскочил мышиный писк. Все засмеялись. Взял трубу братец – вышел медвежий рёв. Засмеялись ещё веселей. Загуля вернул музыку хозяину.
– Ничего не получается.
– Кто подучится, у того получится, – заверил Бунька. – Вот смотрите, – и он снова заиграл. Над степью полетела лирическая мелодия, навевая думы о жизни и судьбе.
Но, как бы ни хороша была музыка и степные просторы, нужно было идти. Дослушали трубную песнь и Газуня спросила:
– А как до леса короче пройти?
– А где лес?
– В сторону Севера?
– Можно по звёздам идти, – ответил Бунька, – на Полярную Звезду.
– Мы не можем ночи ждать. По темноте не ходим – боимся.
– Ещё по компасу можно, – подсказал Бунька.
– Да! У нас же подарок Ледовика! – вспомнила Газуня.
– Точно! – Братец достал из узелка прибор. Стрелка на нём, покрутившись, остановилась.
– Ну вот, идите по стрелке. Сначала – до своего леса, а потом – до Севера.
Путники определили стороны света и попрощались со звонким трубадуром, хотя можно сказать и трубодуем.
– До свиданья, – ответил им Бунька и заиграл им походный марш.
А близнецы под него продолжили путь.



Глава девятнадцатая,
в которой компас подводит путников

Загуля держал компас в лапе. Куда – красная стрелка, туда – они. Где-то впереди был лес, а за ним – тундра и море. Но им туда не надо было.
Шли они по компасу, шли и пришли… совсем не туда.
Очутились они в странном месте. Красная стрелка тут поменялась местами с синей. Но путники об этом не подозревали. И, следуя её указанию, они пошли назад. Шли-шли и вскоре оказались, где только что были. Двинулись снова – и опять вернулись. И, куда бы ни отходили: влево, вправо ли, всё равно возвращались в ту же точку.
– Что ж это – компас сломался?
– Может, Ледовик испорченный нам дал?
– А может, тут Северный Полюс и есть? И мы к нему пришли.
Они огляделись. И вдруг увидели рыжего незнакомца. Вместо шерсти он был покрыт чешуйками. Они были гораздо крупней и острей, чем у карася Тиньки.
– Здравствуйте, – сказал незнакомец.
Путники поздоровались, а Газуня воскликнула:
– Так вот ты какой, Северный Полюс!
– Точь-в-точь, как Модя с Бодей описывали! – отметил братец.
– Нет, я не Полюс.
– А кто?
– Я ломоноалик. Зовут Рудик.
Стрелка компаса показывала прямо на него, куда бы путники не отходили.
– Ты что, нам фокус со стрелкой показываешь? – спросила Газуня.
– В чём твоя хитрость, Рудик? – смотрел на стрелку братец.
На что таинственный новый знакомый запел:

– Я не муха, не комарик.
Я магнитный ломоналик:
Без верёвки и без лески
На себя тяну железки.
По невидимой дорожке
Мчатся вилки, крышки, ложки.
И топор, и молоток –
Все спешат в мой уголок.

Пр:
Воробьи щебечут и поют,
И кусты акации цветут,
Слышится гудение шмеля,
И с Луною шепчется Земля.
         А вокруг магнитные поля.

И магнитная подковка
Железяки ловит ловко.
На неё летят, как чайки,
Гвозди, болтики и гайки.
Если трактор вы видали –
В нём железные детали,
И машины – все подряд
Из железа состоят.

Сковородки и кастрюли –
Все летят быстрее пули.
Шестерёнки и пружинки
Прилипают без запинки.
И магнит любого сдюжит:
Даже меч обезоружит.
Ни мопед, ни вездеход
От магнита не уйдёт.

Закончив песню, он спросил:
– А вы о себе что скажете?
Путники заговорили наперебой.
– Я Зануля.
– А я Газуня.
– Нам в Чудолесье нужно на полянку.
– Шли по компасу, а пришли сюда.
– Стрелка сломалась – на тебя показывает.
– Дайте-ка мне ваш компас, – попросил чудорудик.
– Это нам Ледовик подарил, – протянул ему прибор Загуля.
Ломоналик покрутился. Стрелка от него не отлипала.
– Компас правильный, – сказал он. – Просто все красные стрелки тут на меня показывают.
– Почему?
– Здесь железная земля – и я её хранитель. Под землёй много железной руды. И руда магнитит всякое железо. Это Большая Магнитная Ломоналия.
– Потому что она ломает нам дорогу, – догадалась Газуня.
– Нет, она ломает магнитные линии.
– И линию дороги сломала? – спросил братец.
– Дорога цела. Но по компасу не выйдете.
– А как же нам выбраться?
– А вы железные?
– Нет, меховые.
– Тогда я вас не задержу. Компас уберите – отсюда по солнцу выйдете, – объяснил Рудик. – Сейчас оно должно светить вам в спину. Сзади вас будет юг, впереди – север.
Загуля положил в узелок компас. Путники посмотрели на солнце, проверили свои спины и выбрали курс.
– Спасибо, мы пошли, – попрощались они. – До свиданья.
– До свиданья. Держите свои тени впереди, – дал ценный совет Рудик.
Чудолесики шли вперёд, и солнце им грело шерстяные спины. А их тени спешили к полянке быстрее, чем они сами. И в предвкушении встречи с родными местами они запели:

– Куда б тебя ни кинуло,
И сколько б лет ни минуло,
Всегда вернуться хочется
В родимые края,

Где ждут тебя знакомые
Цветы и насекомые,
Деревья, птицы, облака
И верные друзья!
            И верные, и верные,
            И верные друзья!



Глава двадцатая,
где Газуня и Загуля переправляются через реку

Они подошли к реке Кружовинке. Вдоль на этом берегу росли редкие деревья. Под одной ивой Загуля нашёл старую упавшую ветку.
– Сейчас привяжу к узелку, – сказал он.
– А как мы переправимся? – спросила сестрица.
– Надо идти к началу, где она ручейком течёт.
– Придётся. Только мы так до темна будем идти.
– Да, долго. Может, брёвнышек ещё подождём?
Загуля посмотрел вверх по течению. Ни одного брёвнышка не показалось.
– Неизвестно, сколько ждать. Может, они завтра поплывут.
– Нет, нам на полянку сегодня надо.
– А давай у Листочка спросим, как переправиться. Он же нам подсказал, когда мы сюда шли.
Сестрица взяла из кудряшек листик, и они с братцем проговорили:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!

– Чем я могу вам помочь, друзья? – закружился Листочек перед ними.
– Скажи, как нам переправиться на тот берег. Брёвнышек сейчас нет.
И Листочек подсказал:
– У вас в узелке волшебная льдинка. Попросите её перевезти вас. – И, проговорив это, листик опустился на траву.
– Спасибо, Листочек! – обрадовались близнецы. – Сейчас попросим.
Загуля стал развязывать узелок. А сестрица подняла листик и, посмотрясь в речку, вдела его в кудряшки. Братец, порывшись в узелке, достал льдинку, подаренную Ледовиком Восьмидесятым.
Путники подошли к кромке воды.
– Мы можем только один раз её попросить, а потом она перестанет желания исполнять, – сказал братец.
– Что ж, пусть у нас она, холодненькая, лежит – Север напоминает.
И они проговорили:

– Льдинка, просим мы о том,
Чтобы стала ты плотом.
Нашу просьбу исполняй –
На тот берег отправляй!

Загуля бросил льдинку в воду. И тут же она стала расти. Выросла так, что на ней уместились бы все друзья с полянки. Путники быстро прыгнули на неё. Загуля превратил ветку в шест и оттолкнулся от берега. Река была спокойная и они собирались быстро через неё переправиться – льдинка не подведёт.
Они доплыли до середины реки. И тут вдруг из воды вынырнула та же рыбина, которая утром не пускала их на этот берег – и их унесло в море.
– Опять вы?! – возмутилась она. – Выбрались из моря! – Она вновь схватила шест. Загуля не удержал на скользком льду, и она вырвала его.

– От меня вы не уйдёте –
Гибель под волной найдёте!

– скалилась рыбина.
Нужно было что-то делать. Он погребли к берегу лапами. Но рыбина толкала льдину вниз по течению.
– Нас унесёт в море! – испугалась Газуня. – Опять в шторм!
Всё повторялось как утром.
– Надо эту рыбу поймать! – отозвался братец.
– Эх был бы тут бурундук Дёмка, он бы её поймал, – вспомнила сестрица.
– Эх у нас удочки нет! Говорят, ещё сетью ловят.
– Но у нас нет сети в узелке.
– А что там есть?
– Компас, северное сияние, моток верёвки.
– Компас не подойдёт! А из верёвки можно сеть сплести!
Идея была верная. Но, пока они будут плести сети, их унесёт далеко – и коварная рыба с ними сведёт свои счёты.

– Своего не упущу –
Камнем вас на дно пущу!

– ухмылялась рыбина.
Льдина опять, как и брёвнышки, уплывала. Нужно было что-то делать. Загуля грёб к берегу. И тут ему пришла одна мысль.
– Давай бросим на неё северное сияние, предложил он, – она в нём запутается.
– Оно же в полосочку, а не в клеточку, – не согласилась сестрица, – рыбина его рассыплет и выберется.
– Сияния волшебные – они нам помогут! Найди их в узелке – оба доставай.
Газуня, перестав грести, достала из узелка свёрнутые в рулон два сияния: синее и красное.
Братец подбежал к ней. Они развернули каждый своё сияние. И братец накрыл синим красное. Они слились – получилось сияние в клеточку.
– Готова сеть! – сказал Загуля. – Теперь просим, чтоб сияния нас выручили.
Рыбина гнала льдину вниз по реке. Медлить было нельзя. И они произнесли:

– Полярное сияние,
Исполни нам желание.
Нам помощь окажи –
И рыбу накажи!

Загуля чтоб не поскользнулся, его крепко держала сестрица. Он, размахнувшись, бросил разноцветную сеть. И, растянувшись, та упала прямо на рыбину.
– Что? Как вы смеете?! – вскричала та. – Измена! Засада!
И она затрепыхалась, путаясь в сети. Льдина была свободна. Близнецы погребли к берегу.
– Ловушка! Западня! Хитрецы! Пираты! – в отчаянии кричала рыбина. Она дёргалась и всё больше запутывалась в волшебной сети. Её уносило течение – только яркий свет брызжел из воды. Близнецы вздохнули.
– Теперь она нас не догонит, – сказал Загуля.
– Молодец! – похвалила его сестрица. – Если б ты сеть не придумал, нас бы опять волна проглотила.
– Это Ледовик молодец – знал, что нам подарить.
– Жаль, у нас сияний больше нет.
– Зато компас остался – о Севере напоминать будет.
Загуля завязал узелок, и они с сестрицей лапами погребли к своему берегу. И после победного боя они запели:

– На льдине мы вдвоём
Гребём, поём, плывём.
И нас ледовый плот
До берега несёт!

Полярные огни
В пути нам помогли.
И рыбину они
На море понесли!

Берег приближался.
Вдруг позади них от льдины откололся большой кусок.
– У льдинки волшебство кончается! – догадалась Газуня.
– Скорей гребём! – крикнул братец.
Они погребли как заведённые. Вдруг трещина пошла под Загулей. Он едва перепрыгнул на льдину. Берег был недалеко. А льдина крошилась и таяла. Осколки отлетали от неё. Не переставая грести, близнецы смещались к середине. Вот-вот льдина исчезнет – и их по одному унесёт в море. Но утонуть они могут и раньше. На оставшемся кусочке они жались друг к другу. Берег был близко. Под Газуней пошла трещина. Места не оставалось. Под братцем отломился кусок. Сейчас они уйдут под воду. Сестрица крепко прижалась к братцу. На пути склонялась ива. Их несло на неё. Загуля с узелком в одной лапе другой схватился за ветку. Сестрица повисла на нём. Крошечную льдинку, какой её подарил Ледовик, понесло дальше.
– Давай на ветку! – крикнул Загуля.
Сестрица по его спине вскарабкалась на ветку. Тот передал ей узелок. Подтянулся и забрался сам. Ветка под ними клонилась всё ниже и ниже. Загуля чуть не сорвался. Но всё же на четвереньках они оба доползли до ствола. Передавая узелок друг другу, они спустились по стволу. Отбежали подальше от берега. И тут без сил упали в траву.



Глава двадцать первая,
в которой Газуня и Загуля направляют ящерку к пруду

Чудолесики после тяжёлой переправы лежали и смотрели в небо. Силы постепенно к ним возвращались.
– Хорошие сияния были, – сказала, отдышавшись, Газуня.
– И ледышка нам помогла, – обнимал узелок, обнимая узелок.
– Да, мы не забудем эти подарки.
– И Север.
И, совсем придя в себя, они поднялись. Сестрица поправила в кудряшках листочек – он был на месте. Но она не пошла к реке посмотреться. Загуля взял узелок. Он тоже не пошёл искать на берегу палку для него. И они с новыми силами пошли в свой родной Чудесный лес. Он маячил где-то на горизонте.
Небо было ясное. Солнце им грело спины. С каждым шагом их родной лес приближался и поднимал настроенье. Наконец они к нему подошли. И тут на солнцепёке заметили юркую ящерку. Это была та самая, маленькая и с хвостиком, по которой так сох тритончик Плавик. Путники вспомнили, что звали её Яна. Сейчас она то исчезала, то появлялась и пела вертлявую песню:

– Последите за сосною:
На ней шишечка сидит.
А за ящеркой, за мною,
Ну никто не уследит.

Пр:
Тили-тили-тили-тили-бом!
Солнце в небе голубом.
Тили-тили-тили-тили! Я
Славная рептилия!

Под опавшею листвою
Или в трещинах камней
Я сама себя укрою
Всех надежней, всех быстрей!

Я судьбу не укоряю,
И о прошлом не грущу:
Если хвостик потеряю,
Значит, новый отращу.

– Здравствуй, Яна.
– Привет. А вы откуда?
– Из пустыни.
– Носили верблюду колючки.
– Я Газуня.
– А я Загуля.
– А я знаю, – ответила ящерка.
– Откуда?
– От Жуха, майского жука.
– А-а, – вспомнили близнецы горемыку. И подумали, раз про них ящерка знает, значит, и все в лесу знают. Хотя, позже убедятся, что это не так.
– А Жух нашёл свой месяц? – поинтересовался Загуля.
– Нет. А вы в пустыне май не встречали?
– Мы не только в пустыне были, ещё – в степи и в море. Но май не видели.
– Зато мы встретили тритончика Плавика, – оживилась Газуня.
– Да, – добавил братец, – он за тобой бежал, но не догнал.
– Тритончик? – переспросила Яна. – Он что, в солёном море?
– Нет, он на пруду.
– Да, я была там.
– Так поспеши к нему! – поторопил её Загуля.
– А то он без тебя на дно пошёл, – нагнала страсти сестрица.
– На дно?! – испугалась Яна: пруд, хоть не море, но тоже глубокий.
– Да. Беги быстрей!
И ящерка устремилась к тритончику – только её и видели. Но зато слышали.

– Брошу в озеро цветочек.
Глядя в воду, причешусь.
Выплывай скорей, тритончик,
Я с тобою подружусь.

– Не к озеру, а к пруду тебе надо! – крикнул Загуля.
– Это мы к озеру идём! – уточнила сестрица.
– Понятно! – отозвалась ящерка и исправилась:

– Брошу в прудик я цветочек,
Глядя в воду, причешусь…

И голос её затих где-то в стороне пруда.
– Ящерка здорово в прятки играет, – сказал Загуля.
– Да, – кивнула сестрица. – Когда заметишь, она тут же скрывается.
Отправив Риту к тритончику, путники вошли в свой Чудесный лес. Загуля подобрал длинный упавший сук. Прикрепил к нему узелок и забросил за плечо.



Глава двадцать вторая,
в которой близнецы спасаются от коварной лисы

Они шли в глубь леса к полянке. Любовались родной природой и снова запели:

– За белыми туманами,
За волнами упрямыми
Пускай удачи светлые
Тебя в пути найдут.

Но знай, что, где б ты ни бродил,
Куда б ни мчался, ни уплыл,
Твои родимые края
Тебя обратно ждут.

И под синью небес
Лучше нет этих мест,
Где друзей и чудес
Целый лес.

Шагая, они вспомнили, что в узелке лежит морская капуста. Завернули к Седьмой Сосне справа, где жил чудоповар Дядя Пруша. Там его не оказалось: видно, ушёл собирать лесную еду. Они оставили ему северное угощенье. И написали записку:

                «Дядя Пруша!
            Вот морская капуста.
         Что-нибудь приготовь».

Потом они заглянули к чудолекарю Тёте Таме. Её тоже не застали: наверняка пошла кого-то лечить. И ей тоже оставили капусты, написав:

                «Тетя Тама!
                Это витамины.
              Они тебе нужны».

И потом они прямиком пошли на полянку. Сосны и ели приветливо качали кронами. Шелестели осины и берёзы. Чудолесики проходили мимо пней и высоких муравейников. Не знали они, что совсем рядом их подстерегала опасность. Потому что по лесу бродила коварная лиса Хитресса. Она рыскала добычу и напевала:

– На березке птичка
Прячется-сидит.
Стало быть, лисичка
На неё глядит.

Мышку ли почую,
На гуся ль наткнусь –
Тут же их схвачу я
И полакомлюсь.

Знает каждый зайка,
Ноги унося,
Что в лесу хозяйка –
Рыжая лиса.

Пр:
Там, где тёмные леса,
Бродит-рыскает лиса.
Обегает всё окрест:
Кого словит – того съест!

Прошарив лесные тропы, она кого-то учуяла. По запаху поняла – рядом лёгкая добыча. На неё выходили чудолесики. Лиса выскочила и с прищуром встала у них на пути.
– Смотри! Это же Полюс рыжий, – показал Загуля на лису. – Наконец-то мы его нашли. Нужно Моде и Боде написать.
– А может, это новый ломоналик? – засомневалась сестрица. – Надо компасом проверить.
– Сейчас я вас съем! – оскалилась лиса. – По очереди!
Загуля будто не слыша достал компас.
– Ну, с кого начать? – надвигалась хищница на них.
А красная стрелка на рыжую не показывала.
– Значит, это не Полюс.
– И не ломоналик.
– А ты кто? – спросил Загуля, убрав компас. – Сестра Рудика?
– Никакая не сестра – зато зубками остра!
– Ты же не волк, чтобы нас есть, – подметила Газуня.
– Я лиса Хитресса. А вы? Хотела бы знать, кого я сейчас съем по кусочкам?!
Охотница вилась вокруг добычи. Но накинуться медлила. Ей было странно: звери пахнут зайчатиной, а на серых и ушастых не похожи. А из мешка бил гусиный запах. «Зайцегуси, что ли? – гадала лиса. – Или в мешке гуся несут?» Сильно смутил её птичий запах. Хотя в узелке было лишь гусиное перо. «А может, это приманка? – насторожилась хозяйка леса».
– Я Газуня.
– А я Загуля. Разве ты не знаешь?
Ответ совсем запутал плутовку.
А из узелка до близнецов донёсся шёпот:
– Загуля!
– Что? – зашептал и тот.
– Это я Круглик Пых, дождевик.
– Ура – ты нашёлся!
– Угостите лису мною, – приступил к делу гриб. – Я уже созрел. Пусть поест.
Газуня обрадовалась, что Пых не потерялся среди снежков и льдин, а всюду бродил с ними.
– Если ты хочешь перекусить, – сказала она Хитрессе, – мы тебя угостим.
– У нас всё есть, – осмелел Загуля. – Мы, когда проголодаемся, берём что хотим из мешка.
– Доставайте меня скорее! – тараторил Пых. Сейчас он был не белый и маленький, а большой и чёрный, будто в копоти.
– Ну и что же там у вас есть? – спросила лиса, думая: «Уж не гусёнок ли?» Загуля стал вынимать раздувшегося дождевика.
– Только осторожней! – предупредил тот. – Не рассыпь меня.
– Вот возьми угощенье, – сказала Газуня.
– О! – восхитилась лиса. – Круглобокий да прожаренный! Мне это кого-то напоминает. – Можно только догадываться, не сам ли мифический Колобок ей почудился. – Не подгорел ли, красавец? – изучала она угощенье.
– Лови! – бросил ей Загуля дождевика.
Гриб полетел в лису. Та навострила зубы. Схватиила и…
– Пых! Бых! Гых-х-х! Ба-бах! – гриб взорвался.
Лису окутала и поглотила чёрная пыль.
– Апч-хи! – прыснула она. Потом ещё и ещё: – Апч-хи! Ап-чхи!
Расчихалась. Глаза слиплись. И шарахаясь об деревья, она поскакала, куда лапы ступают. Но, куда бы она ни сворачивала, всюду её преследовал дымный дождевик.
– Апч-хи! Ап-чхи!
Посрамлённая хозяйка леса, Хитресса, спотыкалась о пни и коряги. И, злобно чертыхаясь, она скрылась где-то в лесной чаще. Её чихи ещё долго раздавались по округе. А там, где лиса чихнула, потом после дождя вырастали новые грибы. Поэтому гриб дождевик ещё называют «лисий чих».
Круглик Пых очень пригодился. И, одолев с ним опасность, близнецы бойко зашагали, зная, что скоро встретятся с друзьями.
– Полянка совсем близко, – сказал Загуля.
– Вот и ручей. Привет, Журчик. – Газуня подошла посмотреться. – Мы тебя видели.
– Где? – прозвенел тот.
– Далеко отсюда.
– Ты такой широкий, – говорил братец о Кружовинке, по которой они плыли на брёвнышках.
– А какой я ширины?
– Если на одном берегу стоишь, то другого – не видно.
– А это всегда так, – объяснил ручей, – сначала ты маленький, а потом – огромный.
– Да, там ты очень могучий.
– Но нам ты нравишься и такой.
– Какой?
– Узенький и прозрачный.
– И звонкий.
Газуня поправила листик в причёске, и путешественники пошли к друзьям. Замаячил просвет полянки.



Глава двадцать третья,
в которой Газуня и Загуля встречаются с Фимкой

Меж тем заяц Фимка, увидав во сне Хитрессу, снова в страхе проснулся. И, выскочив из-под куста, помчался без оглядки. Но, проделав три круга, понял – лиса приснилась.
– Куда я так разбежался? И от кого? Это же сон, – успокоился заяц и направился к полянке. Хорошо, никто не видел, что он бегал, как сумасшедший. Вдруг страшная догадка пронзила его.
– Так, значит, лиса напала на чудолесиков! Там за полянкой. Скорей туда. Я отведу от них лису!
Он пустился ещё быстрей. Прыгал через кусты. Огибал деревья. Домчал до полянки. Они где-то за ней. Бросился вскачь по полянке… И чуть не налетел на чудолесиков. Покатился кубарем.
Он протёр глаза, тряхнул головой – не сон ли это.
– Разве на вас лиса не напала? – спросил он.
– Напала, – ответила Газуня.
– Как же вы спаслись?
– Нам дождевик помог, – рассказал Загуля. – Он её прогнал.
– Хитресса до сих пор где-то чихает, – добавила сестрица.
– Молодец дождевик! – похвалил отважного гриба Фимка. – И вы
тоже смельчаки!
– Мы?
– Ну да! Вы и на брёвнышках, и на льдине плавали и на облаке летали – и дошли всё же до верблюда.
– Нас кабан Прохор с дороги сбил. Так бы, мы быстрей вернулись.
– Но он теперь больше не будет – мы ему открытку послали.
Тут появились Бонька, Монька и Тинька. Они тоже подремали после колыбельной бурундука. И сейчас были все бодрые.
– Ну как, отнесли ветки верблюду? – спросила мышка.
– Отнесли.
– Ему понравились? – поинтересовался карась.
– Хвойные ел нахваливал, – ответила Газуня.
– А репьи – больше всего, – сказал братец.
– А откуда вы репейник взяли? – спросила Бонька.
– Мы в него завалились – и он сам к нам прицепился.
– В репейнике побывали! – восхитилась Монька, будто близнецы слетали на Луну.
– А ещё они были там, где сейчас зима, – нагнал жути Фимка.
– Не может быть! – не поверила белочка. – Сейчас же лето.
Но Фимка объяснил:
– Если есть май, которого здесь нет. А майский жук его ищет, значит, сейчас есть и зима. Её близнецы и нашли. И жук тоже свой май найдёт.
Все согласились, потому что про май и жука Жуха в лесу знала каждая козявка.
– И лису они прогнали, – сказал Фимка. – Я бегу их выручать, а они сами с ней справились.
– Дождевик её прогнал, – уточнил Загуля.
– Да, дождевик самый смелый гриб, – подтвердил карась.
– Как хорошо, что мы опять вместе! – воскликнул заяц.
– Замечательная у нас полянка! – подхватили остальные.
И все, не скрывая радости, закружились в хороводе. Лишь Газуня чуть задержалась. Поправила в кудряшках Листочек и, встав в круг, подхватила песенку, которую завёл зайчик.

– Хорошо, что в небе светит
Солнце спозаранку!
И пусть каждый в жизни встретит
Дружную полянку!

Загуля достал морскую капусту. Все налегли на заморское блюдо. Особенно Фимка.
– На тину похоже, – почти угадал карасик.
Близнецы рассказали про брёвнышки, про компас, про облачника – про всё, что случилось в пути. Друзья с трудом верили. Так необычно: капуста – морская, чайник – облачный, медведь – белый.
– Вот бы наш медведь Михай шёл бы да вдруг побелел, – представила Монька. – Будет, как одуванчик. – И полянка засмеялась.
Загуля достал рисунки барсука. Все стали их просматривать. А карасик, увидев себя с квадратной чешуёй, в шутку пригрозил:
– Ничего, я барсука тоже намалюю. Будет он малиновый в горошек.
Посмотрели ещё. Попался портрет крота Ройки. Близнецы вспомнили про его новоселье. Он же всех звал. Особенно обрадовалась Монька. И, хоть в доме у крота было темно, близнецы смело возглавили шествие к нему. Когда ты с друзьями, бояться нечего, тем более какой-то темноты. По пути с речки кликнули бурундука Дёмку. У него сегодня не клевало. И он с радостью присоединился.
Надо ли говорить, что новоселье было шумным, вкусным и весёлым. Было. Но сначала у крота гости заделали дырки в потолке.

Вот и подошла к концу эта история.
Впрочем, закончилась только она, потому что чудолесики ещё будут бродить по свету. Преодолевать реки и пески, горы и моря. И может, кому-нибудь с ними однажды доведётся встретиться.

Куда ни глянешь, там и тут
Таится множество секретов.
И ноги путников несут
Вперёд на поиски ответов.

Кто поднимает паруса,
И горизонт пересекает,
Вокруг встречает чудеса
И всюду тайны открывает.


   Конец второй книги

(Продолжение следует)















      Книга третья

Большое путешествие,
              или
Почтовое похождение
    Газуни и Загули




Действующие лица (3):

Заяц – Фимка
Мышка – Монька
Белочка – Бонька (рыжелочка)
Карась – Тинька
Листочек (осиновый листок)
Чудолесики:
Газуня
Загуля
Ручеёк – Журчик
Ёжик – Кольша
Бурундук – Дёмка
Бронзовка – Броня
Лосёнок – Роська
Цапля – Танелия, или Таня
Воронушка – Лизавета Чернокрылая
Грибы:
Чёрный груздь – Челик
Белый груздь – Белик
Журавлик – Женя
Дядя Гукол – лесовик невидимый
Рачок – Клёша
Бобры:
1-й бобёр – Запрудыч
2-й бобёр – Плотиныч
Ворон – Вед
Сурок – Стеня
Пеликан – Клювша
Горный козлик – Козя
Тигр – Рыка
Вулкан – Опасенгор
Морская игуана – Агая
Пингвины:
1-й пингвин – Гальпас
2-й пингвин – Юджин
Кит – Фиркей
Жабы:
1-я жаба – Боня
2-я жаба – Доня
Тётя Вота – работает в столе «Стол находок»
Утка – Кряша
Дятел – Бойка
Росомаха – Зларка
Ондатра – Каля
Галка – Галя








Глава первая,
в которой солнечная полянка гуляет

Однажды, точней на днях, близнецы Газуня и Загуля появились в Чудесном лесу. Их так и прозвали – чудолесики. Но, кто хотел, так называл и других обитателей леса.
Вчера близнецы отнесли вкусные хвойные веточки верблюду Каракиму. А сегодня с зайцем Фимкой вновь сидели на полянке. Солнышко допивало с листвы последние капли росы. Кругом порхали бабочки и ползали жучки. Сбоку от солнца висело облако. Но оно не двигалось, видимо, не хотело закрывать своего небесного соседа. А может, для него ещё было рано, и оно не проснулось.
Фимка позвал поиграть в догонялки. Близнецы согласились. Посчитались. Водить выпало Фимке. Тот обрадовался: он, быстроногий, любил гоняться за другими. Близнецы едва уносили лапы. Всем было весело.
Вдруг среди беготни игроки увидели жучка. Он садился на цветы, взлетал и кружился. Это была бронзовка по имени Броня. Вот она приземлилась на ромашку. Её спинка переливалась и сверкала бронзой, а может, даже золотом. Броня взлетела и запела. Полянка обожала песни и, бросив догонялки, заслушалась.

– На травиночке упругой
И раздолье, и уют.
Все друзья и все подруги
Меня бронзовкой зовут.
Если солнышко в зените,
Комары уходят в тень.
Ну а я, уж извините,
Загораю целый день.

Пр:
Красная малинка,
Розовая свинка,
Белая кувшинка,
Синяя вода.
Но, скажу вам пылко,
Лучше всех картинка –
Бронзовая спинка
Моя да-да!

Я ползу по стебелёчку
На душистый на цветок.
Хороши стоят денёчки.
Обожаю солнцепёк!
Ты жужжи, моя полянка:
Время нечего терять.
Где ты, бледная поганка?
Выходи позагорать!

Бронзовка вернулась на ромашку и спросила:
– А вы чего тут делаете?
– Гоняемся, – ответил Фимка.
– Какая ты красивая, – отметила Газуня.
– Какая ты блестящая, – восхитился братец.
– Чтобы стать такой, надо побольше загорать.
– А как это? – спросил серый заяц: ему вдруг захотелось поблестеть.
– Очень просто. Надо лечь на брюшко и растянуться.
Все трое легли на травку.
– Правильно? – спросили.
– Правильно.
– А ты?
– Пока позагорайте, а я слетаю к подруге. Она новую мазь для загара достала. Мы её испытаем.
Расправив крылья, Броня поднялась и запела:

– Из-за моря прилетала
Туча всяких мотыльков,
От которых я узнала
Кучу иностранных слов.
И теперь жуки-соседи
И все бабочки подряд –
«Здравствуй, бронзовая леди!» –
Мне при встрече говорят.

Бронзовка скрылась за деревьями. А Фимка, Газуня и Загуля остались лежать. Им было интересно поиграть в новую игру «загорание». Тем более, правила были лёгкие: лежи себе да лежи, а, кто сильнее заблестит, тот и выиграл.
Вскоре с разных уголков леса появились их друзья: белочка Бонька, мышка Монька и карась Тинька.
– Вы чего тут растянулись? – засмеялась Бонька. С ветки ей было смешно смотреть на лежачих друзей.
– Загораем, – приподнял голову Загуля.
– Чтобы блестеть на солнышке, – пояснила Газуня.
– Лучше на солнышке побегаем! – позвала Монька.
Загорающим предложение показалось подходящим, особенно непоседе Фимке.
– Побегаем! – вскочил он первым на лапы.
Поднялись и близнецы.
– Играем в «Белку на дереве», – скомандовала Бонька. – Я вожу.
Близнецы уже хорошо играли в эту игру. Ведь вчера они столько времени провели, плывя на брёвнышках.
Полянка заиграла. Скакали с одного пня на другой, от одного дерева – к другому. Но карасик изрядно набегался. И позвал всех на озеро поиграть в «песочек на берегу» или поплескаться. Все откликнулись. Загуля полез в узелок за совочком. Сестрица тоже стала искать его. Вдруг ей в лапы попалась открытка. Та самая, которую вчера они отправили пингвину. Загуля тоже заметил открытку. Они перечитали адрес. Ну да – «Пингвину. Самый Юг». Это их открытка. Выходит, она никуда не ушла.
– Что вы там копаетесь? – крикнул им Фимка.
– У нас тут открытка, – ответил Загуля.
– Кому? – спросил карась: он ждал весточки от колюшки Ленки.
– От кого открытка? – поинтересовалась мышка.
– От нас, – ответила Газуня.
– Пингвину вчера отправили, – добавил братец.
Все обступили близнецов.
– А кто такой пингвин? – спросил Тинька.
– Друг моржа и белого медведя, – сказала Газуня.
– Он живёт на Самом Юге, – добавил её братец, – мы же вам вчера
рассказывали.
– А-а, – протянули все, вспомнив вчерашнюю историю, как близнецов на брёвнышках река унесла туда, где сейчас зима.
– Что же нам делать? – задумалась Газуня.
– Если открытка не ушла, попробуйте письмом, – предложил карасик.
– Как это?
– Возьмите конверт, вложите открытку, напишите адрес и отправьте.
Загуля отыскал в узелке конверт и взял гусиное перо.

               «Пингвину. Самый Юг»

– написал он и добавил обратный адрес:

                «Чудесный лес.
                Газуня и Загуля»

Он опустил письмо в узелок и завязал его. Потряс немного. И снова открыл его. Конверт был на том же месте.
– Не ушёл.
– Как же быть? – заволновалась сестрица.
Тут он ответил сразу всем:
– Сейчас мы не пойдём с вами на озеро. Надо отнести письмо пингвину. А то к нему гости с Севера приедут, вдруг его не застанут? Они и так Северный Полюс не могут найти, а тут ещё пингвин улетит куда-нибудь или уплывёт.
– Давайте сначала – в песочек, а к пингвину потом, – упрашивал их Тинька.
– Нет, – ответили близнецы. А Загуля сказал:
– Пока поиграйте, а мы вернёмся и снова будем с вами.
– Вот возьми, – протянула Газуня Фимке совок для песочка.
Братец собрал узелок и закинул за плечо.
– Подождите, – сказала Монька, – я – в норку – кое-что принесу.
Она быстро вернулась, держа две вязанные шапочки. Надо сказать, что в Чудесном лесу ёжик любил шить, а мышка – вязать.
– Это тебе, – надела она шапочку на Загулю. – А это тебе, – нарядила она сестрицу. – Вам в дорогу, – заключила мышка, – вдруг где-нибудь опять зима попадётся? А так, теплее.
Поблагодарив Моньку, близнецы заспешили в путь.
– Ну мы пошли.
– Возвращайтесь скорее, – пожелал Фимка.
– Мы на озере или на полянке будем, – добавила Монька.
– Мы быстро, – ответила Газуня.
Загуля достал компас, уточнил направление, и они отправились на Самый Юг. А их друзья с совочком побежали на озеро.



Глава вторая,
в которой Газуня и Загуля встречают лосёнка Росю

Проходя мимо ручейка Журчика, Газуня посмотрелась в него и поправила шапочку, чтоб она не наползала на Листочек.
Они прошли дальше и среди кустов и деревьев увидели большого зверя с длинными ногами: длиннее, чем палка к узелку. Зверь стучал четырьмя копытами и не то плясал, не то отбрыкивался от мошки. Но весело пел:

– Ах как славно повелось
Посреди сосёночек:
Если ты ещё не лось,
Значит, ты лосёночек.

Но согласны будут все,
Если я спросоночек
Поваляюсь по росе,
Значит, я росёночек.

Пр:
Всем известно, что хотя
Мне нет ещё и годика,
Но я обгоню шутя
Любого пешеходика.

Солнце водит по ручью
Золотыми спицами.
Я стою водичку пью.
И звеню копытцами.

Мошки лезут без помех
В носик прямо с ножками.
Вот я вырасту – их всех
Забодаю рожками.

Тут лосёнок заметил путников и подскочил к ним.
– Здравствуйте.
– Здравствуй.
– Вы, наверное, Газуня и Загуля, – сказал зверь.
– Да.
– А я лосёнок Роська.
– А ты откуда нас знаешь? – спросила Газуня.
– Мне мама на ночь сказки про вас рассказывала.
– И что же она про нас рассказала? – поинтересовался братец.
– А то, что вы к верблюду ходили колючки ему относили.
– Да. Правда. Ходили. И относили…
– Здорово, что я вас встретил, – перебил их Роська. – Теперь про вас и я сказку расскажу: как я вас тут встретил. Хотите, покатаю? По любимым местам повожу, – запрыгал лосёнок. – Садитесь на меня!
– Нет, мы сейчас не можем, – извинилась Газуня. – Относим пингвину письмо.
– Выходит, вы почтальоны.
– Наверное, – ответил братец и попросил: – А ты можешь нас на Юг отвезти?
– А это где?
– Там, – показали близнецы.
– Садитесь. Только я далеко не могу: мама не разрешает, – вздохнул лосёнок. – А так бы, с вами к пингвину сбегал.
Близнецы забрались на Роську. И тот звонко помчался. Всадники не успевали сосны считать.
– Всё, – остановился Роська у старого пня. – Дальше мне нельзя.
Близнецы, сошли с него на пенёк.
– Дальше мы сами, – сказал Загуля.
– Спасибо тебе, Роська, – поблагодарила сестрица.
– Ну я – обратно, а то мама заругается.
Они распрощались. Лосёнок поскакал к дому, а близнецы пошли к Югу.



Глава третья,
в которой близнецы встречаются с цаплей Таней

Лесные почтальоны прошли совсем чуть-чуть и упёрлись в болото. Оно было знакомое. Они решили по нему не чавкать. Собрались обойти и вдруг среди кочек увидели какую-то птицу. Она красовалась и, выписывая всякие фигуры, пела:

– Жар от солнышка исходит –
Пар исходит от болот.
По болоту цапля ходит
И танцует, и поёт.
Куст ракиты пробегая,
Я ныряю в камыши.
Ножку дивно поднимая,
Я танцую от души.

Пр:
По болоту я хожу –
Славно время провожу.
То другую, то одну
Ножку встану подогну.
Ножкогнутельный предмет
Называется балет.
Ой лю-люшеньки, лю-лю,
Как я музыку люблю!

Через топи нет мосточка –
Это цапле не беда.
Тут везде за кочкой кочка,
А за кочками – еда.
Мне не надобно ватрушек.
Благодарна я судьбе:
Мне достаточно лягушек
И внимания к себе.

Кто однажды заблудился,
По болоту сделав крюк,
Тот приятно удивился,
Как прелестно всё вокруг.
Если ты к трясине выйдешь,
Журавель ты или гусь,
Непременно ты увидишь,
Как я на шпагат сажусь!

Близнецы залюбовались танцовщицей.
– Это кто? – спросила Газуня.
– Она о себе что-то пела, но я не разобрал, – ответил братец и полез в узелок. Там были рисунки барсука Валика, художника: тот им вчера их подарил. – Сейчас посмотрим, кто это.
Достал рисунки, и они стали перебирать их.
– Не она. Не похоже. Опять не она. Вот! Длинноногая!
На обратной стороне была надпись: «Цапля».
– Это она! – На рисунке птица забросила ногу выше головы. – Во даёт! Мы так не умеем.
А та, заметив зрителей, ещё больше старалась. И, завершая танец, она эффектно села на шпагат. Близнецы захлопали. Балерина грациозно встала и подошла к ним.
– Здравствуйте, – поклонилась она, выставив ножку вперёд.
– Здравствуй, цапелька.
– Меня зовут Танелия Длинноногая – это сценическое имя. А так, просто Таня.
– Как ты хорошо танцуешь!
– А вы хорошо смотрите. Вы, случайно, не Газуня и Загуля?
– Да, это мы. Сейчас идём к пингвину вручить письмо.
– Наверное, он очень далеко: я, сколько ни летала, его нигде не видела.
– Если далеко, то мы поспешим, – закинул узелок за плечи братец.
– Мы вернёмся, – пообещала Газуня. – До свиданья, Таня.
– Счастливого пути! И скорей пингвина найти!
– Найдём: у нас адрес есть.
И юные почтальоны зашагали дальше.



Глава четвёртая,
в которой Загуля узнает место, где барсучок рисовал его любимую картину

Близнецы обогнули болото. Мелькали разные кусты и деревья. Вдруг Загуля замер как вкопанный.
– Вот она! – воскликнул он.
– Ты чего? – удивилась сестрица.
– Вот она, моя любимая картина!
Вчера в галерее барсука Валика среди множества работа висела картина «Рояль в кустах». Эти-то кусты Загуля и увидел. Он всюду выискивал их, а вот набрёл только сейчас. А то уж думал, художник всё навоображал.
– Вот они – эти кусты!
– Какие?
– Ну те, из «Рояля в кустах».
– Ой ну так и есть! – узнала сестрица.
Загуля заглянул за красивый куст. Только сделал шаг, как оттуда раздалось:
– Кар-р-р!
Близнецы вздрогнули. А из кустов брызнула музыка, и полилась песня. Картина будто ожила. Тут пела чёрная птица, бегая крыльями по косточкам белого ящика.
– Так это, наверное, и есть рояль, – догадался Загуля.
Угу, – кивнула Газуня.
А певица чудным голосом выводила:

– По-над лесом возле горушки,
Солнце красное, взойди!
Да услышь, как у воронушки
Песня льётся из груди.
По просторам сквозь угодия,
Очаровывая даль,
Ты лети, моя мелодия!
Ты звени в кустах, рояль!

Кар-кар-кар-кар,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
А кругом леса и реки, и поля!
Ты лети во все края,
Песня звонкая моя!
Ты играй да пой, рояль,
Уноси мою печаль!
            Уноси мою тоску-печаль!

Ой, печаль ты не притворная!
Ой, вы крылья лепестки!
Я сама, как роза чёрная,
Вся исполнена тоски.
С ветки я, пою, не падаю
Ни в траву, ни на песок.
Будь же всем вокруг наградою
Мой чудесный голосок.

Облечу я всю сторонушку,
Песней вольною звеня:
Встречу в зарослях соловушку –
Пусть послушает меня.
К небу взмою я высокому,
Словно авиаконверт,
И скажу дружочку соколу:
«Приходи на мой концерт!»

Близнецы, хоть и спешили, но дослушали песню до конца. Певица стихла. Зрители захлопали ей.
– Какая замечательная песня! – восхитилась сестрица.
– А, Газуня и Загуля. Вы пришли послушать меня, воронушку Лизавету?
– Какой хороший рояль! – поглаживал его братец.
– Это не простой инструмент, а рояль-самогуд! – сказала Лизавета.
– Сам гудит?
– Сам играет, лишь крылом коснёшься, – уточнила птица. – А как звучит!
– А ты можешь ещё что-нибудь спеть? – попросила Газуня.
– Могу, но только завтра. Сегодня я репетирую, а завтра концерт. Приходите – зовите друзей и знакомых.
– Хорошо, завтра придём, – пообещал Загуля. – Мы всё равно сейчас идём к пингвину.
– Письмо надо отнести. Он на Юге живёт, – объяснила сестрица.
– А я на Юге ни разу не была, – сказала Воронушка. – Но, будут гастроли, обязательно туда заверну.
Близнецы не стали звать её с собой – пусть готовится к выступлению. А певица новым поклонникам разрешила поиграть на рояле.
– Какие у вас шапочки! – отметила Лизавета.
– Это мышка Монька подарила, – ответила Газуня.
– Надо будет у неё шляпку заказать.
– Да, она хорошо вяжет, – сказал братец.
– Обязательно перед гастролями закажу, – утвердилась в решении певица. Тут она откуда-то из кущей достала коробочку. Открыла. Брызнул ослепительный свет.
– Вот смотрите.
– Что это?
– Серёжки. Золотые.
– О-о-о-о! – жмурились близнецы.
– Прислал неизвестный поклонник, – загадочно произнесла Лизавета. – Завтра надену. Ой, что я вас задерживаю, – бережно закрыла коробку певица.
– Да, нам пора.
– Ну мы пошли.
Они распрощались до завтрашнего концерта.
Лизавета осталась репетировать. А близнецы пошли на юг, напевая: «Кар-кар-кар».



Глава пятая,
в которой близнецы встречают журавлика Женю

Шли они, шли. Лес должен был уже закончиться. Но нет, он продолжался. «Может, разросся за день? – думали путники». На ходу они ещё напевали «кар-кар», но вдруг услышали совсем другую песню.
На их пути лежал незнакомый пруд. А возле него ходил певец. Впрочем, «ходил» слишком сильно сказано, потому что он едва ноги переставлял.

– Утро звонкое приходит.
А журавлик грустный ходит.
В небе облачко летает.
А журавлик всё мечтает:

Пр:
Мне хотя бы капельку
Посмотреть на цапельку.
Где стоишь ты,
                ходишь где?
По какой такой воде?

Я ищу тебя повсюду:
То к реке схожу, то – к пруду.
Перышки, лечу, теряю,
Пяточки, хожу, стираю.

Без тебя, моя подружка,
Мне не лезет в клюв лягушка.
Мне и солнышко не светит:
Похудел я, как скелетик.

Мне печаль так сердце гложет,
Тут лекарство не поможет.
Всё равно тебя найду я,
Быстро ножки чередуя.

Близнецы не могли не остановиться.
– Здравствуй, – подошли они к печальной птице. – Ты журавлик?
– Светлых лучей вам меж листвой деревьев, путники, – поздоровался тот. – Да, я журавлик Женя.
– А что ты грустишь? – спросила Газуня.
– Никак не найти мне мою цапельку Таню.
– Так она на болоте! – понадеялся обрадовать птицу Загуля. – Мы её уже нашли.
– Знаешь, где болото? – спросила сестрица.
– Знаю, – грустно произнёс Женя. – Но уже я ходил к болоту, а попал к синей реке. А Тани там нету. Пошёл с реки к болоту, где кочек без счёту, а попал на этот пруд заглохший. Её тут тоже нет. Никак мне не встретить цапельку, изящества королеву.
– Мы как раз с болота пришли. Идём на юг. Нам надо пингвину письмо отнести. Ты посмотри, куда мы сейчас пойдём, и иди в другую сторону. Только не сворачивай.
– Хорошо, – мало надеясь, ответил журавлик, – пойду в другую сторону.
Простившись с ним, близнецы пошли дальше. Оглянулись – всё в порядке. Журавлик пошёл правильно – к цапельке. И почтальоны ускорили шаг.



Глава шестая,
в которой близнецы возвращаются и встречают жаб

Близнецы двигались всё дальше, всё южнее. Но пока просвет леса не показывался. И тут Загуля, не заметив, наступил на мшистую корягу. Другой её конец поднялся. А из-под неё вырвалось чьё-то ворчание.
– Ну вот, разбудили!
– Кто тут опять топает?
– Это мы, Газуня и Загуля, – ответили близнецы.
– Ходите без дороги!
– Поспать не даёте!
– То журавлик топчется, то вы.
– Не лежится вам.
Так без остановки ворчали две особы. Они были похожи на лягушек, но уж очень неповоротливы были.
– А вы кто? – спросили близнецы.
– Мы жабы. Я Тоня.
– А я Доня.
– Вы извините, что разбудили, – сказал Загуля.
А сестрица спросила:
– А вы что, днём всегда спите?
– Мы днём лежим отсыпаемся, а ночью едим насыщаемся.
– Ходим на охоту по мху по болоту.
– Эх, родная сторона! – шлёпнула лапой Тоня.
– Небо, звёзды да луна! – повторила за ней Доня.
Жабы раздухарились и заквакали свою песню.

– Тёмная погожая
Наступает ночь –
Толстые, пригожие
Мы поесть не прочь.
Кочками, ухабами
Важно мы ползём:
Между нами жабами
Разговор ведём.

Пр:
Мы жабы славные!
Пара-па-пап!
Движенья плавные
У наших лап!

Сами не прыгучие
И не сдобные
Мы по вкусу жгучие
И холодные.
Звёзды, как фонарики,
Светят на пеньки.
Где же вы, комарики?
Где ж вы, мотыльки?

Мы ползём по тропочке
В отблесках луны.
Будем, как коробочки,
Мошкой мы полны.
Кожа наша влажная,
Кругленький живот.
Ах как жаба каждая
Хорошо живёт!

Песня была громкая, но сами они были тихие, безобидные. Тоня и Доня понравились путникам.
Загуля пристроил корягу на место. И жабы заползли под неё.
– Спокойного сна вам, – пожелала сестрица.
– Спасибо. Заснём скоро, поспим до упора.
– Жаба без сна, что без капели весна.
– Спите, сил набирайтесь, – убаюкивал их Загуля.
– Сил накопим будь здоров, – подала голос Тоня.
– И пойдём на комаров, – тихо отозвалась Доня.
И тут же послышалось их протяжное сопенье.
– Уснули, – определила Сестрица.
– Ну что ж, уложили жаб, ускоряем шаг, – сказал Загуля.
И они быстро двинулись дальше.



Глава седьмая,
в которой Газуня и Загуля сделали крюк

Шагали они, шагали, несли почту, несли, а лес всё не кончался. К тому же вернулись они в то место, где расстались с лосёнком.
– Смотри – пенёк, – показал Загуля. – Мы на него с Роськи слезали.
– Странно. Шли на юг, а вернулись обратно.
– Как же мы к пингвину попадём?
– Идём туда, – уверенно сказал братец.
Но, пройдя немного, они вновь оказались у старого пня.
– Что-то никак не выйти из леса, – озадачился Загуля.
– Значит, надо идти туда, – показала сестрица.
Они походили-походили, но вернулись обратно – и компас не помогал.
– Куда же идти? – чесал затылок Загуля.
Сестрица вспомнила про Листочек, что был у неё в кудряшках. Он всегда помогал в трудные минуты. Она сняла его. И близнецы произнесли волшебные слова:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!

Листочек поплыл по воздуху и заговорил:
– Чем вам помочь, друзья?
– Листочек, скажи, как нам отсюда выбраться?
– А то мы кружим.
– Я знаю почему. Это Дядя Гукол не хочет отпускать вас. Вот и водит вас по кругу.
– А кто такой Дядя Гукол?
– Мы только Дядю Прушу знаем. Он всех угощает своими блюдами.
– Дядю Прушу я знаю. Он наш лесной повар. А вот Дядю Гукола никто не видел. Но он живёт здесь. Может, вы его увидите. Попросите, чтоб вас не кружил.
И Листочек умолк, опустившись на землю. Газуня его взяла и бережно вдела в причёску.
– Как же найти этого Дядю, если его никто не видел?
– Мы даже адреса его не знаем, – растерялся Загуля.
Тут скрипнуло дерево. Что-то затрещало и загукало. Казалось, пролетела какая-то птица. Но зазвучал чей-то жуткий голос.

– Есть в лесу медвежий угол,
Но медведь там не живёт.
Только я там, Дядя Гукол,
Обитаю круглый год.
То загукаю, то гавкну,
То сорокой затрещу.
На прохожего как рявкну!
Как зубами захрущу!

Как давно я тут родился:
Как люблю я эту глушь.
Ну а кто сюда явился,
То не обессудьте уж.
Приготовьтесь-ка к испугу,
К лихоманке, к мандражу.
За собою вас по кругу
Я в свой угол провожу.

Тут и жаб, и волчьих ягод
Видимо-невидимо.
Хорошо! Да, жаль, меня вот
Никому не видимо.
Так бы, взял бы я ромашки –
Всем бы роздал по одной.
А все звери и все пташки
Поиграли бы со мной.

Да, дядя Гукол дал-таки о себе знать. Они его слышали, но заметить никак не могли.
– Здравствуй, Дядя Гукол! – крикнули во все углы близнецы. – Ты где? Выходи!
– Да здесь я, – услышали они тихий и будто обиженный голос. – Рядом с вами. Здравствуйте.
– Мы Газуня и Загуля. Идём к пингвину.
– Я знаю.
– Это ты нас из леса не выпускаешь?
– Я.
– Зачем туда-сюда водишь?
– А что ещё остается делать? Это моё любимое занятие.
– Это из-за тебя журавлик к цапельке никак не придёт?
– Угу, из-за меня, – улыбнулся голос, довольный своей проделкой.
– Сжалься над ним, он совсем извёлся, – попросила Газуня.
– Сохнет по ней, – добавил братец. – Похудел, особенно ноги.
– Летать не может. На жаб наступает.
– Не ест ничего. Того и гляди упадёт.
– Немедленно отпусти его! – рассердилась Газуня.
– Ладно, – согласился голос. – Приведу я его к цапельке. Пусть посмотрит, как она танцует.
– Ты точно отведёшь?
– Честное невидимое, – поклялся Дядя Гукол.
– Ну и хорошо, – сказала сестрица. – Он сразу оживёт. Цапелька лучше всех танцует.
– А почему мы тебя не видим? – удивился братец.
– Не знаю. Я все время такой. Привык.
– А ты не хочешь показаться всему лесу?
– Хочу. Но не знаю как. Может, вы знаете?
– Нет, не знаем, – вздохнула Газуня. – Хотя, говорят, нас тоже никто не видел, пока мы Фимке не приснились. А теперь все знают о нас.
– Вам везёт.
– Может, тебе тоже надо кому-нибудь присниться? – предложил Загуля. – И мы тогда тебя увидим. И все увидят.
– Присниться? – задумался Гукол. – А вдруг кто-нибудь во сне испугается? Меня и так все боятся, а уж видимого-то и подавно.
– Да, трудно у тебя с этим, с появлением.
– Ещё как. А может, мне выбрать кого посмелее и присниться? – спросил Гукол.
– Вот-вот, приснись кому-нибудь. Мы пока ещё не смелые, – уточнила Газуня.
– А вы чего со мной заболтались-то? Вам же к пингвину.
– Так ты нас не пускаешь! – укорил его братец.
– Да уж, ладно, идите. Не буду задерживать.
– Вот спасибо.
– А куда?
– Вон туда, – показал лапой лесной обитатель,
– Ты извини, не разобрать, куда ты показываешь.
– Ах да, – спохватился невидимый лесовик. – Идите на солнце. Оно даже днём на юге. И выйдете из леса.
Близнецы посмотрели на небо – солнце на месте. Они вчера по нему уже ходили, только на север.
– Спасибо тебе, Дядя Гукол.
– До свиданья.
– До свиданья, – пошевелил кусты озорник и добавил: – Угу!
Больше его не было слышно. Видно, пошёл из заколдованного круга вытаскивать журавлика.
А почтальоны пошли прямо на солнце. Вскоре забрезжил просвет меж деревьев – лес обещал закончиться.



Глава восьмая,
в которой лесные почтальоны вновь встречаются с ручейковой речкой

Наконец близнецы пришли на край леса. Но перед ними открылась незнакомая речка. Она подступала к самым деревьям. Перепрыгнуть речку было невозможно. Но тут могли проплывать брёвнышки. На них, как и вчера, они переправились бы. Только когда брёвнышки ещё проплывут? А может, и вовсе не покажутся.
– Это наша река Кружовинка, – невесело смотрела на воду Газуня.
– Неужели Дядя Гукол над нами снова подшутил? – возмутился братец.
– Да, видно, так и хочет, чтоб мы дальше кружили.
– Придётся искать, где река ещё ручейком течёт.
– Ну, раз так, – смирилась сестрица, – идём к ручейку.
Они пошли вверх по течению. Вдоль берега стояли густые ели. Одна из них своей лапой зацепила шапочку Загули и бросила в воду.
– Моя шапочка! – воскликнул он.
– Что? – переспросила сестрица и прошла под той же веткой. Но та и с неё смахнула шапочку. – Моя шапочка!
– Их уносит теченьем! – кричал братец.
Газуня ощупала кудряшки.
– Хорошо, что Листочек на месте, – успокоилась она.
И они ринулись вдогонку шапочкам. Но корни деревьев, ветки тормозили их. Шапочки уносило теченьем. Близнецы с трудом следовали за ними. И вскоре им пришлось совсем остановиться.
– Эх, уплыли, – сказал Загуля. – Мышкины подарки. Надо было в узелок положить – не слетели бы.
– А может, их белый медведь и морж в море выловят – шапочки к ним приплывут?
– Тогда пусть носят.
– А мышка обрадуется, что полярных зверей от мороза спасает.
– Да, им там головы не надует.
Успокоившись, что шапочки попадут в хорошие лапы, они двинулись вверх по реке. Вскоре на пути заметили береговой камень. На нём кто-то сидел. Или лежал? Не то взлететь собирался, не то нырнуть. Он пощёлкивал причудливыми лапами и пел:

– Вот усы шевелятся солидные,
И глаза сверкают шаровидные.
Это я такой в речушке плаваю,
Всех приветствуя клешнёю правою.

Пр:
Хоть медведю, хоть кому
Лапку вежливо пожму.
Знает каждый червячок
И у рыбки плавничок,
Что учтивый и любезный,
И счастливый, и полезный
В речке водится рачок.

Ничего, что задом, а не передом
Я ползу родным песчаным берегом.
Прогуляюсь я немножко сушею
Песни пташек да лягух послушаю.

Полежу на камешке на солнышке,
Погляжу на ракушки на донышке.
Если что, я с честью и с отвагою
Исчезаю сразу под корягою.

Рачок был блестящий, но все же не переливался, как бронзовка. Зато он был гораздо больше её.
– Здравствуй, – подошли к нему близнецы.
– Здравствуйте. А вы кто такие? – шевелил усами незнакомец.
– Я Газуня.
– А я Загуля.
– А я Клёша, рачок. Здесь живу.
– А мы идём к пингвину, а то письмо к нему не ушло.
– Далековато будет.
– А это Кружовинка? – на всякий случай спросил Загуля.
– Да.
– Не поможешь перебраться?
– Помогу! – откликнулся рачок. – Хватайтесь за мои клешни. Нет, лучше я сам вас ухвачу и по дну перетащу. – Он соскользнул с камня в воду.
Близнецы переглянулись.
– Водичка тёпленькая, – приглашал их к себе Клёша.
– А ты не мог бы как-нибудь по-другому нас переправить, – попросила сестрица.
– А вы что, воды боитесь?
– Не то чтобы боимся, но нам лучше поверху, – объяснил братец.
– Нет, – развёл клешнями рачок, – поверху не могу. – И залез на камень своим фирменным задним ходом,
– Что же делать?
– Ладно, идём к ручью, – сказала Газуня.
– Придумал! – воскликнул рачок.
– Что?
– Там выше по течению бобры работают – плотинку строят. Они вам точно помогут.
– Спасибо тебе, Клёша. Ну мы пошли. До свиданья.
– До свиданья, – махнул им клешнёй рачок. – Если бобров нет на берегу, то они в лесу. Да вы их услышите: они громкие на работе. И зубы у них крепкие. И слова крепкие из них вылетают: они ж лесорубы.
– Найдём, – ответили близнецы и двинулись вдоль берега.



Глава девятая,
в которой Газуня и Загуля переправились через речку

Почтальоны шли вверх по реке. И вскоре услышали, как бобры пели свою лесорубную песню.

– Мы бобры добры и не кусаемся.
И артелью дружною купаемся.
А, когда на берег выбираемся,
За лесное дело принимаемся.

Ой, река, река
Два берега!
Не прожить бобрам
Без дерева!

Ой, судьба, ты, наша земноводная!
А зимой вода в реке холодная.
Всю покажем удаль и всю силушку –
И построим хатку и плотинушку.

Без пилы и даже без топорика
Всё равно работаем мы скоренько.
Пусть не носим мы штанишки ватные,
Всё равно мы лесорубы знатные!

Никогда работать нам бобрам не лень.
Ох и отдохнём же мы в воскресный день.
В шубки мы нарядимся с ондатрами
И пойдём по циркам, по театрам мы!

Бобры с песней и громкими словами ловко орудовали на берегу. Друг на друга покрикивали, но это не мешало им складно работать. Они таскали ветки и стволы к реке. Ныряли в воду и быстро строили хатку.
А близнецы поняли, что вчерашние брёвнышки – это их лап дело. Спасибо им, прислали брёвнышки, когда те были нужны.
– Не так кладёшь, Запрудыч! – кричал один бобёр. – Давай другим концом!
– Смотри лучше, Плотиныч! Кладу как надо! И твою ветку сюда бросим, – спорил другой.
Так путникам узнали их имена: Запрудыч и Плотиныч.
– Ветку дальше бросим! Здесь уж хватит!
– Не хватит – глянь, какая глубина!
Не смотря на перепалку, ветки ложились в нужные места. А споры лишь помогали работе.
– Здравствуйте, уважаемые бобры, – приветствовали их путники.
– Привет! – отозвались те.
– Мы к вам.
– Перерыв! – скомандовал Запрудыч.
Напарник на счёт отдыха не стал спорить.
– Давненько к нам никто не забредал, – поделился Плотиныч.
– Почему?
– Живём на отшибе. На краю, стало быть.
– А вы к нам с чем пожаловали?
– Я Газуня.
– А я Загуля.
– Стало быть, чудолесики?
– Угу! Нам нужно на тот берег.
– Зачем? – спросил Запрудыч.
– Пингвину письмо отнести.
– О чём письмо? – отряхнулся от щепок Плотиныч.
Бобры были охочи до разговоров.
И гости рассказали им про вчерашний день и что к пингвину поедут белый медведь и морж.
– Далеко же вам идти придётся, – сказал Запрудыч.
– Даже и не знаем куда, – вздохнул Плотиныч.
– А мы знаем: на Самый Юг.
– Нам бы на тот берег, – попросил братец.
– Ну что ж, поможем, – ответил Запрудыч. – Подымайся, Плотиныч.
– Плотинку мы, стало быть, не достроили, но вас переправим, – уверил тот.
Бобры поспешили в лес. И вскоре возвращались с длинным отёсанным стволом на плечах.
– Правей держи!
– Тут пень!
– Давай влево!
– Куда – в яму-то?!
– Не крути бревно!
– Не болтай его!
Они донесли ствол до края реки и поставили его на комель. Толкнули. Макушка полетела вниз и угодила в воду. Но бобры знали своё дело: ствол окунули, чтоб при ударе о тот берег он не треснул. Плотиныч нырнул, подплыл и затащил конец ствола на берег. Там укрепил его. Добежал до середины. И покачался, проверяя на прочность.
– Готов мосток! – доложил он. – Проходите!
И почтальоны во главе с Запрудычем перешли реку.
– Спасибо – выручили, – благодарила работников Газуня.
Братец открыл узелок, ища какое-нибудь угощенье. Попались две колючки репейника. Вчера они предназначались верблюду. Но, видно, там в пустыне Загуля их не заметил, и колючки так и остались в узелке.
– Давай бобров наградим, – сказал он сестрице.
Та живо откликнулась и взяла одну колючку. Они подошли к бобрам, и Загуля звонко произнёс:
– За строительство моста через Кружовинку вы награждаетесь медалями и орденами!
– Ура! – обрадовались бобры. – Вечером отпразднуем!
И Газуня повесила медаль Запрудычу, а братец орден – Плотинычу.
– Ура! – вновь прокричали герои и стали строить планы: – Начистим их до блеска! Ондатрам в них покажемся! Потанцуем!
А меж тем открытка в узелке звала близнецов в дорогу. Путь был открыт. И они простились со славными работниками.
– Счастливо! – прокричали бобры им вослед. И, не снимая наград, взялись за дело.
– Давай с этой стороны таскать!
– Тут тонкие!
– Зато ближе!
– Плотина протекать будет! Давай в лес!
А почтальоны уходили от берега всё дальше и дальше. И суровые голоса лесорубов остались на Кружовинке.



Глава десятая,
в которой Газуня и Загуля встречают ворона Веда

Солнце светило в глаза – и близнецы слегка щурились. Но они уверенно шли вперёд. Если солнце перед ними, значит, и Юг скоро покажется. А там они встретят пингвина.
Шли они, шли и наткнулись на камень. Гораздо больший, чем тот, на котором сидел рачок. Можно даже сказать, что это была целая скала. А на её вершине восседала чёрная птица: ещё чернее, чем певица Лизавета. Это был во;рон по прозванью Вед. Мимо него нельзя было пройти. Он магически сверлил их глазами и пел песню. Не грустную, не весёлую, а такую же, как и он сам, тёмную. И предупреждал, что их хождение за горы, за моря плохо кончится. И что назад они в свой лес не вернутся.

– Про всё известно ворону:
И что кому грядёт,
И кто в какую сторону
Напрасно вдаль бредёт.

Сидели б лучше в тереме,
Чем вольный путь держать.
С лихим врагом, со зверями
Встреч вам не избежать.

Быть может статься, скоро вам
Откроется где клад.
Но вы спросите ворона,
Вернётесь ли назад.

Вы зря надежду селите
В глуби своих сердец.
Я злых известий сеятель,
Я падших тварей жнец.

Ворон стих, а близнецы так и не сделали ни шагу.
– Ну, что? Куда двигаете, Газуня и Загуля? – усмехнулась вещая птица.
– Мы относим письмо пингвину, – начал Загуля.
– Знаю, знаю – во;рону Веду всё известно, – ухмыльнулся тот. – Поворачивайте, пока не поздно! А то не увидят вас ни Бонька с Фимкой, ни Монька с Тинькой – никто не увидит. Никогда! И не будет больше никаких чудолесиков.
Близнецам стало жутко, но не за себя, а что больше их не увидят друзья. Будут горевать и печалиться.
– А что с нами случится? – спросила ворона Газуня.
– В дороге опасности и кровожадные звери. Они только и ждут, кто бы к ним в лапы попал.
Близнецы задумались, продолжать ли путь. Вчера и позавчера у них были опасные дороги. Но со злыми волком и лисой они расправились. А сова им тоже говорила, что всё знает, а оказалось, не всё: про верблюда им напутала. Вот и ворон Вед говорит, всё знает, а может, тоже путает? И всё будет не так, как он вещает. А ведь где-то на юге живёт пингвин: его надо предупредить, чтобы никуда не уходил, а ждал белого медведя и моржа.
Близнецы подумали обо всём этом. Прочитали мысли друг друга, и Загуля ответил птице:
– Мы всё-таки дойдём до Самого Юга!
– Донесём пингвину письмо, – твёрдо заявила Газуня.
– Ну-ну, – усмехнулся ворон Вед. – Как знаете. Я предупредил.
И близнецы, хоть и не бодро, но отправились в путь.
Сначала молчали. Но, прибавив ходу, запели:

– Смелее в путь иди –
Удача впереди!
Пойдя сквозь тьму преград,
Вернёмся мы назад!



Глава одиннадцатая,
в которой Газуня и Загуля встречаются с сурком

Впереди никаких деревьев уже не было. Начиналась степь. Где-то чуть дальше находилась пустыня. Но путники сегодня шли в другую сторону. Вчера в степи они встречали хомяка. Но сейчас его было не видать – наверняка в поля ушёл.
Зато они встретили другого зверька. У него был звонкий инструмент. Но не труба, как у хомяка, не рояль, как у воронушки. С боку какого-то ящика зверёк крутил ручку. Рождалась музыка. И он пел:

– Посреди степных дорог
Круглый год живёт сурок.
Хороша моя нора,
Но вставать пришла пора.

Пр:
Восемь месяцев подряд
Все мои родные спят.
Как я это не люблю,
Но я сам не меньше сплю.
       И никак мне не понять,
       Как так можно столько спать!

Лето красное пришло –
Все запахло, зацвело.
Здравствуй, лютик! Здравствуй, мак!
Здравствуй, суслик и хомяк!

Как прекрасно, выйдя в степь,
Что-нибудь такое спеть
Про длину, про ширину –
Про родную сторону.

Как нам весело вдвоём
Покачаться с ковылём.
Солнце гладит шерсть мою.
Он поёт, и я пою.

Восемь месяцев подряд
Все мои родные спят.
Как я это не люблю,
Но я сам не меньше сплю.
         И понять я не могу,
         Как я столько спать могу.

Он закончил играть и петь. Близнецы, чуть усыплённые, встрепенулись. Поприветствовали его и назвались.
– А я сурок Стенька.
– А что это у тебя? – спросила Газуня.
– Шарманка-самозвонка. Хотите поиграть?
– Мы не умеем.
– Это просто. Вот крутите за ручку.
Близнецы покрутили ящик. Он зазвучал, и они что-то полялякали.
– Здорово! – оценила Газуня.
– А вы откуда идёте? – спросил Стенька.
– Из леса. К пингвину идём. Не знаешь, это далеко?
– Не знаю.
– Значит, далеко, – понял Загуля.
– Отсюда, точно, не видно, – уточнил шарманщик. – Зато я знаю, где живёт суслик Кимка.
– Где?
– Тут рядом – могу проводить.
– Нет, мы к пингвину.
– Жаль, а то бы вместе сходили. Кимка много всяких историй знает. А врёт так складно – заслушаешься. И сны он свои запоминает. А я проснусь – ничегошеньки не помню. Что спал, что нет: восемь месяцев – все на ветер. А суслику как-то приснились какие-то Лурик и Беша. И теперь он верит, что они на самом деле есть. А вы как думаете?
– Не знаем, – пожали плечами чудолесики. – Трудно сказать.
– Вот и я говорю, что их нет. А он рассказал, что они пошли на запад, потом на север и скоро придут в степь. Ладно, – махнул лапкой сурок, – пусть себе верит, что они есть.
– Если встретим их, то скажем, есть они или нет.
– Придумает же – Беша и Лурик, – усмехнулся сурок.
– Нам пора.
– Ой задержал я вас тут фантазиями. Пойду к суслику. Может, ему пингвин снился? До свиданья.
– До свиданья, Стенька.
Сурок завёл шарманку-самозвонку. Грянула походная музыка. И под неё он пошёл навестить суслика. А почтальоны направились на юг.



Глава двенадцатая,
в которой пеликан катается на лыжах по воде

Солнце висело высоко, указывая путникам дорогу. Звон шарманки перестал доноситься до них. Они прошли степь. Показалось какое-то озеро. Подошли к нему в надежде, что это и есть Самый Юг. Стали выглядывать пингвина и заметили какую-то птицу. Она не летала, не плавала, а стояла на лапах и не тонула. Вглядевшись, они увидели на лапах птицы дощечки, которые и носили её по волнам. Скоро они узнают, что дощечки – это лыжи, а птица – пеликан. Но пока они думали, что – пингвин. А птица скользила по озёрной глади и звонко пела:

– Для жуков и для букашек
Я конечно великан,
А для рыбок и для пташек
Я обычный пеликан.
Провожу всегда я отдых
В тишине за тростником,
А потом на лыжах водных
Я катаюсь с ветерком.

Пр:
На; небе вижу
Солнышко я.
Водные лыжи –
Песня моя!

Надо мною чайки реют,
И стрекозки тут как тут,
А фламинго розовеют:
И дорогу мне дают.
Брызги – влево, брызги вправо
Разлетаются звеня.
С побережья крики «Браво!»
Раздаются в честь меня.

В моём маленьком рассказе
Не придумано ничуть.
Без руля, без лыжной мази
Я встаю на водный путь.
Расступись, камыш, приятель!
Дайте, дайте мне лыжню!
Что мне лодка, что мне катер –
Я и ветер обгоню!

Птица подкатила к берегу. Стала снимать лыжи. Близнецы представились.
– А я пеликан Клювша.
– Как ты здорово скользишь, – сказала Газуня.
– Просто у меня отличные лыжи. Раньше были другие, но в тех я врезался в катер: борт пробил. Лыжи там и остались. Хорошо, клюв в борту не застрял.
– А мы не умеем по воде ходить, – призналась Газуня.
– Хотите, научу?
– Хотим, – сказал братец. – Только сначала по земле.
Близнецы по очереди походили на дощечках.
– Ты не знаешь, где живёт пингвин? – спросила сестрица.
– Пингвин? Сам я у него не гостил. Но он где-то за горами, за морями.
– А где эти горы и моря? – спросил Загуля.
– Пройдёте вдоль озера, потом направо. Потом всё время прямо – упрётесь в горы. За ними море. А уж там крылом подать до пингвина.
– Ну мы тогда пошли.
– Постойте, – предложил, подумав, Клювша. – Давайте я вас через горы перенесу.
– На лыжах?
– На крыльях.
– Мы согласны. Это же быстрее будет.
– Только я вас по одному смогу. Одного, а потом второго.
– Нет, мы только вместе можем, – сказала сестрица.
– Жаль, двоих не подниму.
– А узелок поднимешь? – пришла в голову идея братцу.
– Запросто, – оживился лыжник и поднял клювом их дорожный мешок.
– Мешки носить не привыкать, – тряхнул он своим подклювным мешком.
– Тогда мы в него залезем, а ты нас в нём перенесёшь.
– Ловко придумано. Лыжи тоже сложите. Я за горами на озёрах покатаюсь. – Загуля развязал узелок. – А здорово выходит! – просиял Клювша. – Я буду пеликаном с двумя мешками! Все будут говорить: «Смотрите, двухмешковый пеликан летит!»
Путники сложили лыжи и палку от узелка, и сами в него залезли. Братец изнутри затянул мешколёт. А сестрица сделала глазок, сняв со стенки одну из заплаток.
– Поехали! – скомандовал экипаж.
И пеликан, взяв разбег, поднялся в воздух. Полетел прямиком над большим озером. Впереди замаячили снежные горы. Пеликан поднялся выше и направился через их острые вершины. Оставалось только их преодолеть.
Но вдруг налетел шквальный ветер. Пригнал чёрные тучи. Вокруг засверкали молнии. Загрохотали громы. Пеликан пошёл на снижение переждать бурю. Близнецы, сидя в мешке, боялись, что в них ударит молния. И тогда сбудутся слова ворона Веда – они никогда они не вернутся назад.
Вторя их мрачным мыслям, вспыхнула молния. Загромыхал небосвод. Ветер вырвал у пеликана узелок. Птицу отбросил в одну сторону, узелок – в другую. Не напрасно близнецы боялись высоты. Внизу торчала острая скала. Они стремительно неслись на неё.



Глава тринадцатая,
в которой чудолесики идут к морям, но встречаются с горным скакуном

Встреча со скалой была неизбежно. Они непременно бы разбились. Но Загуля вовремя развязал узелок.
– Держись за края! – крикнул он сестрице.
Та ухватилась за кромку узелка. Братец толкнул её наружу. Сам прыгнул за ней, держась за края. Воздух ворвался в мешколёт и раздул его. Тот превратился в парашют. Болтаемые ветром близнецы перестали падать. Снижаясь, они не выпускали парашют из лап. Наконец приземлились. Собрав чудо-узелок, они тут же укрылись от свистящего ветра меж камней.
Ничего не оставалось, как переждать эту сумасшедшую бурю. Но вот наконец ветер стих. Рассеялись тёмные тучи. Близнецы огляделись и увидели высоченную снежную гору, которую только что еле преодолели.
– Где же наш пеликан? – смотрел на горы Загуля. – Куда же его унесло?
– А вдруг он разбился? – забеспокоилась сестрица.
– Это у нас крыльев нет, а у него-то есть: он не упадёт. Он обязательно нас найдёт. Да ещё на лыжах покатается.
– Да, – полегчало на сердце у Газуни, – нам лыжи надо беречь. Он по ним нас узнает.
Близнецы привели в порядок узелок: проверили вещи и письмо, поставили на место заплатку. Загуля привязал к нему палку, и они зашагали дальше, то есть вниз по склону.
Снега на этой высоте не было. Всюду лежали камни, большие и совсем крошечные. Попадались серого цвета, бурого, коричневого – все тёмные. Вдруг попался блестящий жёлтый камень. Газуня подобрала его. Он едва умещался в лапе и был очень тяжёлым.
– Смотри, какой красивый! – вертела она камень.
– Как ярко блестит! – отметил братец.
– Блестит, как бронзовка на солнце, только ещё ярче.
– Да, прямо, как наш карасик.
– Как серёжки у воронушки, они золотые.
– А тяжелый-то какой! – разглядывал его Загуля.
– Всё равно возьмём, – заключила Газуня.
Братец не стал спорить, развязал узелок, и она положила в него замечательную находку.
– Таких камешков должно быть здесь много, – сказала она.
Спускаясь с горы, она посматривала по сторонам. Но больше блестящие камни не попадались. Наверное, он был один тут такой: самородок.
Вдруг они услышали звон копыт. Неужели, лосёнок? Но песня была не его. Пел её горный козлик:

– Звените звонко тут и там,
Мои копытца.
Люблю я лазать по горам
И вверх стремиться.
Кто хоть однажды между скал
Бродил по тропам,
Тот видел, как я тут скакал
И резво топал.

Наверх ведут мои следы:
Я козлик горный.
Неповторимый с высоты
Обзор просторный.
И снежный барсик иногда
Сюда приходит.
Но пусть меня он никогда
Тут не находит.

Он подскочил к туристам: по крайней мере, он так думал.
– Привет! – топнул он копытом. – Я Козя. Горный козлик.
«Туристы» представились.
– Какие у тебя закрученные рога! – оценил Загуля.
– Правда, красивые?!
– Круче, чем горные скалы! – похвалила их Газуня. – Красивее, чем горные пики.
– О, вы знаете толк в красоте! – расцвёл Козя. – А вы куда?
– Вниз.
– А я наверх. Поскакали на самую макушку. Высоту вам покажу.
– Спасибо, высоту мы уже видели.
– Откуда?
– С неба, – ответила Газуня. – Нас пеликан туда поднял.
– Вот это да! – зауважал горный житель туристов. – Вы были выше, чем я!
– Да. Только пеликан после бури куда-то пропал. А так бы, он нас далеко
унёс.
– Садитесь на меня! Подброшу!
Туристы забрались на козлика и затряслись вниз по горным тропам под его песню.

– Несутся тучи-облака
К земному краю.
Винтообразные рога
Я в них вонзаю.
А на вершине ветра свист
И много снега.
И я скачу обратно вниз,
Как будто с неба!

Козлик скакал по опасным узким тропам. Не туда ступишь – и лети в пропасть. Чуть камень задень – и обвал. Но Козя, даже неся двух всадников, легко и быстро спускался и ставил все четыре копыта в надёжные места. За ним даже ни один камешек не полетел. Чудолесики крепко держались за него. И вскоре он доставил их почти к подножью горы. Здесь уже росли травы и мелкие кустарники. Проскакали по склону ещё немного. Впереди уже виднелся настоящий лес.
– Кончилась гора – тормозить пора! – потряс козлик бородой. – Ну вот, ниже я не скачу. Дальше джунгли.
Всадники сошли с быстроногого скакуна. 
– Спасибо, тебе Козя, – поблагодарил его Загуля.
– Дальше мы сами, – сказала сестрица.
– А куда дальше?
– К пингвину.
– Да, это точно дальше. Я все горы облазил, его не встречал.
– Ну мы пошли. До свиданья.
– До свиданья. Если что, на обратном пути вас через гору перекину.
– Спасибо. Но нам пеликана надо будет найти.
И туристы пошли к лесу. А горный козлик помчался в гору – только и была слышна его песня.

– Как хорошо стремиться ввысь
И посмотреть оттуда вниз!
Как хорошо бродить в горах
И с высоты воскликнуть: «Ах!
           Ах как хорошо! Ого! Бе-е-е-е!»



Глава четырнадцатая,
в которой Газуня и Загуля подходят к морю, но сначала встречают полосатого зверя

Близнецы дошли до леса. Он совсем не походил на их родные чащи и дубравы. Тут было гораздо гуще. Но они смело вошли в него. Сначала шли по тропам. Но чем дальше, тем трудней было пробираться сквозь заросли. Вот они какие джунгли! Но, чтобы увидеть Юг, их нужно было пройти.
Вдруг на них выскочил огромный полосатый зверь. Он зарычал чуть не сильнее небесного грома. Оскалил страшные зубы. И, уверившись, что добыча у него лапах, исполнил хищную песню. Он её всегда пел перед обедом.

– У меня характер жёсткий
И кроваво-красный вид:
Всюду чёрные полоски
И тигриный аппетит.

Пр:
Если я кого-то сцапаю
В зарослях передней лапою,
Не пищи, не голоси,
Зря пощады не проси!
Ведь давно известно всем,
Когда я ем – ха-ха! – я глух и нем!
        – Ха-ха-ха! Р-р-ры-ы-ы!

Антилопка, обезьянка!
Буйвол, тоже будь здоров!
Ничего для вас не жалко:
Ни когтей и ни клыков!

Зря зубов я тут не скалю.
Передайте это льву:
Встречу – я его заставлю
На лугу щипать траву.

Путники от жутких слов оцепенели. Невольно вспомнили слова ворона Веда, что не суждено им вернуться.
– Повезло сегодня тигру Рыку, – похвалил зверь себя. – Сейчас я вас съем! Ха-ха! – И, обнажив клыки, тигр двинулся на беззащитных чудолесиков.



Глава пятнадцатая,
в которой зайчик идёт на речку к бурундучку, который там ловит рыбу

А меж тем после того, как близнецы покинули полянку, Бонька, Монька, Тинька и Фимка с совочком ползали по берегу озера. Вчерашние их тут куличики кто-то сломал, или их дождём размыло. Но они сделали новые. Потом с берега побросали камешки, кто дальше. Посчитали блинчики, у кого больше. И вернулись на полянку сыграть в догонялки. Вскоре наступил обед. И мышка, белочка и карасик ушли к себе.
А Фимка пощипал заячьей капусты и подскочил к своему кустику. Подумал, что вот-вот ему захочется вздремнуть. Но, оказалось, не захочется. Тогда он поскакал на Кружовинку, где рыбачил бурундук Дёмка. Тут брызнул грибной дождь с радугой. «Вот хорошо-то, – отметил заяц. – Бурундук сказывал, в дождь лучше клюёт».
– Здравствуй, Дёмка! – прискакал он на берег.
– Привет. Садись – вместе половим.
Фимка присел рядом.
– После меня ты второй, кто рыбалку любит, – сказал бурундук. – Никто, кроме тебя, со мной не ловит.
Зайцу было приятно, что он тоже хороший рыбак.
– Много наловил? – спросил он участливо.
– Пока нисколько. Но день впереди – поймаю. Тем более, нас уже двое.
Но Фимка не собирался сидеть тут весь день. Хотел, чтобы Дёмке скорей повезло и он бы что-нибудь вытащил, или хотя бы у него поклевало.
После дождичка в воздухе резвились стрекозки, по воде топтались водомерки, солнце приветливо сияло. Вдруг Фимка на воде что-то заметил. Бурундук забросил удочку – и крючок зацепился за плывущий предмет.
– Поймал! Поймал! – ликовал рыбак.
Заяц радовался с ним. Они рассмотрели улов.
– Это шапочка Загули! – встревожился Фимка.
– Да нет! Он же вчера без шапочки был и Газуня тоже.
– Это вчера – без шапочек. А сегодня им Монька подарила. Смотри, – показал Фимка на воду, – ещё одна!
Дёмка выловил вторую шапочку.
– Чудолесики утонули! – ужаснулся Фимка.
– Может, успеем спасти и откачать? – понадеялся Дёмка. – Они где-то вверх по реке.
– Я поскачу за карасём! Пусть он с рыбами речное дно осмотрит – мы вытащим их!
Дёмка смотал удочку. Заяц, взяв шапочки, направился к озеру.
– Стой! – крикнул рыбак.
– Нашлись?
– Нет. Но может, это не их шапочки? – сказал Дёмка. – Мышка наверняка и другим такие вязала. А эти шапки каких-нибудь сомов.
Фимка хотел, чтобы это так и было.
– Тогда ты беги к карасю, – сказал он. – А я – к Моньке. Она скажет, чьи это шапочки.
– Да, она свою работу знает.
– Встретимся на полянке! – крикнул Фимка.
И они понеслись по разным тропинкам.



Глава шестнадцатая,
в которой Газуня и Загуля уходят от острых зубов

А в это время в джунглях облизывался тигр. Он надвигался на близнецов. Загуля думал, что никогда он не увидит ни сестрицы, ни пингвина, ни родного леса. Но он этого вовсе не хотел. Хотел, наоборот, всех увидеть. Он вспомнил бурундука Дёмку и его песню, что укладывала на землю любого.
– Послушай, Рыка, – очнулся Згуля, – мы тебе перед обедом песенку споём.
– Споём, – поддержала сестрица.
– После обеда попищите, – рявкнул зверь. – Ха-ха!
– Как же мы споём, если ты нас съешь, – образумливал того Загуля.
Тигр чуть задумался. Сестрица не теряла времени.
– Песня заграничная, – сказала она, – и про тебя.
– Про меня – валяйте, – разнежился тигр. – Только поживей!
Близнецам того и надо. Братец затянул, сестрица подхватила:

– Сто полосочек на спинке:
Я их с гордостью ношу.
Не нужны для лап ботинки:
Я без обуви хожу.

– Это про меня, – умилялся хищник. – Хорошая песня.
А близнецы продолжали:

– А день закончится-а-а –
Спать захочется-а-а,
И пойдёт тигрёночек полосатенький
Спа-а-а-атеньки.

И послушный тихим голосам чудолесиков тигр присел, а потом, не в силах одолеть дрёму, и прилёг. А близнецы, вспомнив сурка Стеньку, добавили снотворного:

– Восемь месяцев подряд
Все мои родные спят.
Сны смотреть я так люблю,
Потому так сладко сплю.
Спа-а-атеньки,
         Спа-а-атеньки...

Тигр закрыл глаза и рухнул головой на лапы. Колыбельная не смолкала – и грозный зверь… нет, не зарычал – захрапел. Близнецы, взяв узелок, на цыпочках покинули тигриную тропу. А вскоре побежали. Замелькали кусты и деревья. Наконец они вырвались из джунглей. Обернулись – погони не было. Они вздохнули и пошли спокойней.
– Странно, такой большой лес, – сказала Газуня, – а никого не встретили.
– Наверное, тигр всех разогнал, – предположил братец.
Они прошли на юг ещё немного, и перед ними раскинулся бескрайний водный простор.



Глава семнадцатая,
в которой чудолесики пускаются по океану

Солнце сияло почти над головами. Море уходило за горизонт. Волны тихо, но неустанно, набегали на песчаный берег.
– Судить по солнцу, за этим морем и будет Самый Юг, – сказал Загуля.
– Как же мы переправимся? – задумалась сестрица.
– Да, тут бобрам работы хватит – долго мост будут строить.
– И дерева такого не найдётся, чтоб на тот берег перекинуть.
– Может, обойдём это море? – предложил Загуля.
Но тут сестрица вспомнила про их верного спутника.
– Давай у Листочка спросим, что делать.
Братец кивнул. Газуня сняла с кудряшек Листочек. Отпустила его. И они произнесли:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!

– Чем вам помочь, друзья? – закружился Листочек.
– Мы не знаем, как перебраться через море. А нам – к пингвину.
– Вставайте на лыжи пеликана. На них доберётесь до Самого Юга.
– Спасибо тебе, Листочек.
– Как это мы не догадались, – подосадовал Загуля.
– Но пеликан хотел тут на лыжах по озёрам покататься, – вспомнила сестрица.
– Мы вернёмся – ему отдадим. А он же не зря нас научил. И у него будут лыжи, которые пингвина видели.
– Да, такие не у всякого есть, – согласилась сестрица и вдела Листочек в кудряшки.
Братец достал водные лыжи-скороходы. Встал впереди, сестрица – за ним. Оба неуклюже подобрались к берегу. И лишь лыжи коснулись воды, тут же пустились по морю.
Лыжники твёрдо стояли на ногах, ловко несясь по волнам. Их обдувал тёплый ветер. И, вспомнив Клювшу, они запели:

– На; небе вижу
Солнышко я.
Водные лыжи –
Песня моя!

Лыжи, скользите,
Радость даря.
Нас уносите
Через моря!

Но вот солнце закрыли облака. Они сверились по компасу. Нашли юг и продолжили путь. Вскоре на горизонте замаячила суша. Они обрадовались – наконец-то увидят пингвина. Судя по всему, это был остров. Лыжи примчали их к берегу и вынесли на песок.
Они, счастливые, сошли с лыж и сложили их в узелок. Проверили на месте ли письмо и направились искать пингвина. Берег поднимался. Немного прошагав, они поняли, что идут по подножью горы, вершина которой скрывалась за облаком. Они не стали на неё забираться, потому что если там кто и жил, то какой-нибудь горный козлик. Гору решили обойти, ища пингвина вдоль подножья.
Но вдруг земля вздрогнула. Послышался глухой и гулкий голос. Казалось, звук шёл из-под земли. Чудолесики услышали песню.

– Остров, словно Мальчик-с-пальчик,
Затерялся в океане.
А на острове вулканчик
Спит, как Мурзик на диване.
Всё вокруг него далёко.
Спит он крепко и глубоко.
Его лучше не будите,
А разбудите – бегите!

Дело в том, что если спит он,
Значит, хорошо воспитан.
А проснувшийся вулканчик –
Настоящий хулиганчик.
Распыхтится над волнами –
Разбросается камнями.
Пусть уж он под облаками
Спит годами, спит веками.

Океан шумит-грохочет,
Берег мочит, камень точит,
Разбудить вулканчик хочет –
Пятки лижет и щекочет.
Но пока что тих вулканчик,
Безобиден, как воланчик.
Без снотворного, без няни
Сладко спит он в океане.

Странная песня затихла. По земле опять пробежала дрожь. А гулкий голос спросил:
– Это кто сюда пожаловал?
Близнецы подумали, что это дальний родственник Дяди Гукола, такой же невидимый. Только голос был глубже и громче.
– Это мы, Газуня и Загуля. Из Чудолесья. А ты кто?
– Я вулканчик. Меня зовут Опасенгор.
– А ты Дядю Гукола знаешь? – спросил Загуля.
– Нет, никакого дяди не знаю.
– А где тут пингвин? – перешла сестрица к почтовому делу.
– На острове никого, кроме меня. Птицы – и те облетают.
– Почему?
– Боятся, что я проснусь.
– А ты разве спишь? – удивились близнецы.
– Сплю.
– И во сне разговариваешь?
– Разговариваю, но не очень.
Меж тем почва под ногами невольных робинзонов подрагивала.
– А давно ты спишь?
– Больше ста лет. Я, когда сплю, тихий. А проснусь – буйный и громкий. Такой, что сам не рад.
– А когда ты проснёшься?
– Да вот сейсмологи передали, будто бы сегодня. И корабли ко мне за тысячи миль не подходят. Так что вы поосторожней: подальше от меня.
Земля снова вздрогнула. В этот раз сильней.
– Ой, я, кажется, просыпаюсь, – прогудел Опасенгор. – Бегите быстрее! Прочь! Куда глаза глядят!
Робинзоны поняли, что заплыли не туда. И, вняв совету вулканчика, помчались к воде.
Земля вздрагивала всё чаще и чаще.
– Сейчас как проснусь! – прогудела гора.
Рассеялось облако. Вдруг из вершины вырвались камни. Потекла красная река. Близнецы мчались к воде. Камни летели за ними. Подбежав к воде, они достали лыжи. И пустились прочь от разбуженной земли. Камни градом сыпались вслед. На воде было спасенье. Но вулкан скинул всю свою вековую дрёму. Из вершины вырвались клубы дыма. В нём засверкали молнии. Лава красной рекой достигла воды. Закипел океан.
Чудолесики уносились всё дальше. Лыжи их не подводили. Но вдруг раздался ошеломляющий взрыв. Закачался кипучий океан. Волны поднялись чуть не выше горы. Понеслись готовые смести и проглотить всё на своём пути. Близнецы вспомнили слова ворона, что не всяк из похода назад вернётся. В такт их мыслям вулкан снова взорвался! Близнецы крепче прижались друг к другу. И в огне, в дыму, в пене вместе с лыжами их с огромной силой бросило вверх. Кувыркаясь, они полетели сквозь ветры и облака неизвестно куда. Но вот стали падать. Под ними всё ещё был океан. Загуля хотел раскрыть узелок-парашют. Не успел. Вздыбившаяся волна на лету схватила их. Они, как серфингисты, держались на ней. А волна, пенясь от злости, с размаху швырнула их вдаль. Они вновь закувыркались. И, изрядно пролетев, рухнули где-то на твёрдую поверхность.
Распластавшись, они лежали без сил. Но постепенно стали приходить в себя. Газуня открыла глаза. Поводила в стороны.
– Кажется, мы на острове, – еле произнесла она.
– Интересно, – очнулся братец, – Опасенгор уже тут заснул? Если нет, надо срочно пожелать ему спокойного сна.
– Да, глубокого и сладкого, – согласилась сестрица. – Эх не спели ему колыбельную.
– Сейчас споём.
Отлежавшись, они поднялись. Лыжи лежали рядом, будто тоже набирались сил. Море простиралось до горизонта. Грозной волны не было. И на здешние камни накатывали только тихие волны.



Глава восемнадцатая,
в которой путешественники встречаются с морской игуаной

– Где это мы? – огляделась Газуня. – Это не тот остров. Тут нет Опасенгора.
– Да, – осмотрелся и братец. – Место незнакомое. Теперь, пока не встретим кого, не узнаем, куда нас бросило.
– А может, тут нам удастся вручить письмо пингвину?
– Значит, будем его искать.
Близнецы сложили лыжи в узелок и пошли по берегу искать следы пингвина. Но вместо него встретили большую ящерицу. Она лежала на камнях. Грелась на солнце и загорала. Точно так их на полянке учила бронзовка. А ящерица лежала и пела:

– Я морская игуана.
Я живу у океана.
Лучше, чем любой лужок,
Мой скалистый бережок.

Гребешок мне гладит ветер.
Чудно-юдно жить на свете!
Славно ползать по камням
Без сандалек, без панам
            Игуанам нам, нам, нам!

Вот лежу себе на камне:
Греет солнышко бока мне.
Я ещё бываю где?
Ну конечно же в воде.

Пусть волна меня кидает,
Пусть акула нападает,
Я не сдамся никому:
Лапы вверх не подниму!

Сзади хвостик мой виляет –
Осьминогов умиляет.
Даже ёрш морской – и тот
Рот откроет и плывёт.

Как прекрасно окунуться,
А потом назад вернуться
И на камне продолжать
С удовольствием лежать.

Познакомились. Морскую игуану звали Агая. Она с любопытством смотрела на заморских гостей.
– А вы откуда?
– Мы из Чудолесья.
– Эко, вас откуда принесло! – удивилась Агая.
– А где мы?
– На острове.
– А вулканчика тут нет?
– Как же нет? Есть. – Близнецы перепугались. – Но он спит, – заверила Агая.
– Пусть спит подольше, – успокоился Загуля.
– Во сне вулканы красивые, – заметила сестрица.
– Да, это про них – хороши, когда спят, – сказала Агая.
– А пингвина ты не встречала?
– Встречала.
– Где он? – обрадовались близнецы. – У нас ему письмо.
И Агая повела их по береговым камням. Близнецы улыбались. Наконец-то они добрались до Самого Юга и скоро отправятся в свой лес.
С игуаной они обогнули мыс и услышали песню:

– Тот, кто видел мой портрет, –
Сзади я сплошной брюнет.
Ну а спереди – блондин,
Потому что я пингвин.

– Вон он, – показала проводница и окликнула: – Эй, Гальпас!
– Привет, Агая! – приковылял тот.
– К тебе пришли. Газуня и Загуля, чудолесики.
– Здравствуй! – улыбались те. – Мы так долго тебя искали. Тебе письмо. – Загуля протянул конверт.
– Спасибо! – Пингвин стряхнул с крыльев капли воды, чтоб не намочить бумагу. – Я люблю письма. – Он прочитал адрес. – Так это не мне.
Почтальоны опешили, чуть не упав в океан.
– Как не тебе?! Ты что, не пингвин?
– Пингвин. Но это письмо Юджину, моему старшему брату. Вот же адрес: Самый Юг. Он там и живёт. А я живу тут на острове. От меня до него целых полземли. Кстати, мне, что до Севера, что до Юга, одинаково.
– Мы посерёдке меж полюсов, – подтвердила Агая. – Тут Экватор.
– Про это морж и медведь нам не сказали, – оправдывался Загуля.
– Значит, мы только полпути прошли? – посчитала сестрица. – И нам ещё столько же? – расстроились почтальоны.
Но вдруг морская волна окатила их с ног до головы. Они испугались, что Опасенгор опять взорвался! Но до горизонта было тихо – никаких косматых волн.
– Это кит Фиркей, – успокоила всех Агая, – его проделки.
А тот из-под скалистого мыса пустил фонтанчик и ушёл под воду.
– Фиркей, выходи! Мы тебя узнали! – позвал Гальпас. И, отойдя на сухое место, встряхнул конверт и положил на камень. Сверху прижал камнем поменьше, чтоб ветерок и солнце подсушили важное письмо.
– Привет островитянам! – бурливо всплыл кит. С его плавника свисала цепь.
Такой большой рыбы чудолесики не встречали. Карасик Тинька по сравнению с китом был просто мелкой чешуйкой.
– Привет-привет! – встретила его Агая. – Ты как раз нам и нужен. Это Газуня и Загуля: чудолесики. Они издалека.
– Мы шли к пингвину, – сказал братец, – и вот здесь оказались.
– Их Опасенгор сюда забросил, – объяснила игуана.
– Да, этот вулкан чуть меня не оглушил! – ударил хвостом Фиркей.
– Им в южные моря надо, – сказал Гальпас. – К моему брату, старшему.
– Нам письмо отнести.
– Так в чём же дело? Я вас мигом доставлю.
– Только мы по дну не можем, – предупредила Газуня.
– И по одному тоже не можем, – добавил братец.
– А я вас обоих и поверх океана.
– Только зонтики возьмите, – сказала игуана. – У вас есть?
Почтальоны полезли в узелок.
– Нашёл! – достал зонтик Загуля. – Только один.
– Нам и одного хватит, – взяла Газуня у братца зонтик. Проверила – работает. – Мы готовы, – объявила она.
– Прошу на борт корабля, – пригласил их кит с почтением.
– А ты корабль пустыни? – спросила Газуня, вспомнив верблюда.
– Нет, я нормальный.
Пассажиры ступили на борт. Кит включил плавник. Намотал цепь. Показался якорь. Корабль приготовился отчалить.
Близнецы умостились посредине «палубы». Раскрыли зонтик.
Помахали островитянам и пустились по морю.
– Счастливого пути! – проводила их Агая.
– Брату привет! – крикнул Гальпас.
И кит понёсся по волнам, то и дело пуская фонтанчик и обдавая зонтик брызгами. А в дороге он «включал» свою любимую песню.

– Я люблю простор широкий
И глубокий океан,
А ещё люблю высокий
Над собой пускать фонтан.

Пр:
Фонтанчик мой серебряный,
Фонтанчик мой родной!
И в ясный день, и в ветреный
Повсюду ты со мной!

Море ждёт отважных, смелых.
Море грозно иногда.
А киту любых размеров
В море весело всегда.

Я плыву и под водою,
И под небом с тучами.
И резвлюсь по-над волною
С рыбками летучими.

Говорят, что море зыбко,
Но я вовсе не грущу.
Ты сияй, моя улыбка,
Я сейчас вот-вот пущу
        Фонтанчик мой серебряный!
        Фонтанчик мой родной!
        И в ясный день, и в ветреный
        Повсюду ты со мной!


 
Глава девятнадцатая,
в которой пингвин получает письмо

– А ты глубоко ныряешь? – спросила кита Газуня.
– Глубоко.
– А до дна достаёшь?
– Если не глубоко, то достаю.
– А что там на дне? Мы только морскую капусту знаем.
– Там много всякого. Крабы, каракатицы, морские звёзды, кораллы. Но с вами я нырять не буду.
– Да, нам лучше на мелководье.
– А откуда у тебя якорь? – поинтересовался братец.
– Представляете, – увлечённо отозвался кит, – плыву это я, плыву, фонтанчик пускаю. Вдруг вижу, корабль летит. Думаю, мираж. Протёр глаза – видение не исчезло. Значит, настоящий, думаю. Вдруг с корабля что-то падает прямо у меня перед носом – и на дно. Я за ним. Нырнул. Поймал и на плавник намотал. Вынырнул и за кораблём. Смотрю, а его нет. У дельфинов спрашиваю, где он – якорь отнести. А те говорят, этому кораблю якорь совсем ни к чему.
– Как ни к чему?! – удивились пассажиры.
– Потому что этот летучий корабль ни к одному берегу пристать не может. А чайки сказали, что капитан у них на глазах отдал приказ якорь сбросить. Вот так якорь со мной и остался.
– Хорошо, что ты его поймал, – сказал Загуля, – а то бы он утонул.
– Да, камнем на дно шёл.
Вскоре Фиркей с пассажирами прибыл в Южный океан, а затем – и на Самый Юг. К удивлению мореходов-почтальонов, Юг был таким же белым, как и Дальний Север. Они испугались, что кит всё перепутал: принёс их не туда. Но на ледяном берегу они увидели птицу, похожую на Гальпаса, только повыше ростом. Вот он его старший брат!
А тот ходил по белому льду, напевая:

– Вот какая смелая
Птица чёрно-белая:
Я ныряю между льдин,
Потому что я пингвин.

Я нырять не устаю –
Ловко рыбку достаю
Из подводных из глубин,
Потому что я пингвин.

Я хожу по снегу бос.
Мне не страшен и мороз
Минус семьдесят один,
Потому что я пингвин.

Много зим тому назад
Посещал я детский сад
Там пищал я не один:
«Пи-пи-пи-пи-пи-пингвин!»

Айсберг в тропики поплыл.
И чего он там забыл?
Тает он, как маргарин,
Потому что не пингвин!

Корабль «Фиркей» лавировал между плавающего льда.
– Вот он, кого искали, – подплыл кит к берегу и бросил якорь.
– Юджин! Привет! Мы к тебе! – закричали пассажиры, убирая зонтик. Они осторожно сошли на берег. – Наконец-то мы тебя нашли.
– Здравствуйте, – сказал пингвин. – Но я вас раньше не видел.
– Нас никто сначала не видели, – сказала Газуня.
– А теперь по белу свету многие знают, – добавил братец.
Чудолесики рассказали о себе и как перепутали младшего брата с ним.
– Мы тебе письмо доставили.
– Они так рвались к тебе, – добавил кит, – столько всего преодолели!
– Письмо от Гальпаса?
– Нет, от нас! – достала Газуня конверт и вручила его адресату.
Тот распечатал и прочитал:

                «Пингвинчик!
         Встречай белого медведя Бодю
                и моржа Модю.
                Газуня и Загуля».

Пингвин просиял.
– Ура! Едут! Вот здорово! – запрыгал он. – Я непременно их встречу!
Радовались и чудолесики. Значит, почтальоны приносят много радости. И не зря они, лесные письмоносцы, совершили такой далёкий и опасный путь.
А Юджин показал им свои просторы, белые и бесконечные. Рассказал о Южном океане, который окружал тут вечные льды и снега.
А близнецы поведали про свой Чудесный лес: какой он зелёный и что в нём живёт заяц Фимка, их друг.
– А кто такой заяц? – спросил пингвин.
Загуля достал рисунки барсука.
– Вот заяц, – показал он Фимкин портрет.
– А это кто?
– Белочка.
Близнецы рассказали про пейзажи, про натюрморты. Кит и пингвин смотрели раскрыв рты – таких красок тут не встретишь.
Гости показали все рисунки, и их взяла тоска по дому.
– Ну, нам пора.
– Красивые портреты! – отметил Юджин.
– Молодец ваш художник! – добавил Фиркей.
Загуля сложил передвижную выставку в узелок, и они стали собираться.
– Нам совсем пора.
Кит перед рейсом проверил хвост и плавники. И почтальоны с узелком и зонтиком ступили на «палубу».
– До свиданья, Юджин! – подняв якорь, отошёл от белого причала корабль.
– Счастливо оставаться! – попрощались близнецы.
– До свиданья! – помахал крылом полярник. – Я буду ждать моржа и белого медведя!
И корабль, дав звонкий фонтан, двинулся в путь. А вскоре пингвин превратился в точку, а потом и айсберги его заслонили. Путешественники уходили на север всё дальше и дальше. А Фиркей вновь завёл:

– По земле ползёт улитка,
Птичка прячется в листву.
А на мне всегда улыбка:
Я с фонтанчиком я плыву.
       Фонтанчик мой серебряный!
       Фонтанчик мой родной!..

Пассажиры плыли под зонтиком. После всего пройденного и пережитого они размышляли о жизни. И в глубоких раздумьях братец произнёс:
– А знаешь, Газуня, одна и та же песня может надоесть.
– Угу, – согласилась та, – даже если она очень хорошая.
Кит услышал это философское изречение, но не обиделся, а просто поменял пластинку и завёл:

– По волнам ударит хвост –
И коснутся брызги звёзд.
Всяк без меры удивлён,
Кто так мощен и силён!
Тонны в нём, не килограммы.
А фонтанчик – гвоздь программы.

Он ныряет глубоко.
В детстве любит молоко.
Он пловец, с волной борец,
А ещё большой певец:
Он поёт без фонограммы.
А фонтанчик – гвоздь программы

Не страшна ему зима,
Нипочём ему шторма.
Он герой и кинолент,
И сказаний, и легенд:
Про него снимают драмы.
А фонтанчик – гвоздь программы.

Он гуляет день-деньской
По пучине по морской.
И Нептун, и Посейдон
Отдают ему поклон.
Он могучий, он упрямый.
А фонтанчик – гвоздь программы.



Глава двадцатая,
в которой кит Фиркей привозит чудолесиков на берег

Фонтанный кораблик пересёк холодный Южный океан. Затем – тёплый Индийский. И благополучно достиг земли. Ничего, что пристал не к тому месту, откуда пассажиры стартовали на водных лыжах.
– Прошу! – пригласил Фиркей их на берег.
– Спасибо, – ступили те на белый песок. – Ты самый лучший корабль.
– Вы обошли много морей и океанов, – сказал тот. – Стали настоящими моряками. На память о море, я вам приготовил подарок.
Близнецы гадали, что это будет. Ракушка? Коралл? Камешек?
Но кит отцепил от плавника якорёк с цепью и бросил его к ногам чудолесиков.
– Вот возьмите, – сказал Фиркей.
– Ой! – изумились близнецы. – Огромное спасибо!
Загуля развязал узелок. И они с сестрицей опустили в него якорь. Потом пошептались.
– У нас тоже есть подарок, – сказала Газуня. – Вот тебе от нас зонтик.
– Вдруг на тебе ещё кто захочет покататься, а зонтика нет? – добавил братец.
– Спасибо! – обрадовался Фиркей. – Кто ж откажется под чудесным зонтом посидеть?! – И он сунул его подмышку.
– Счастливого плаванья! – крикнула Газуня. – До свидания!
– Скорой дороги! – пожелал им кит.
– Семь кальмаров под хвостом! – пожелал братец.
Фиркей хвостом по воде и шлёпнул. И, обдав их дружеским фонтаном, ушёл на глубину.
А близнецы, проверив узелок, тронулись в путь.
– Стойте! – услышали они. Оглянулись, ища фонтанчик. Но нет – вдоль берега к ним летел пеликан. Тот самый, двухмешковый.
– Клювша! – замахали близнецы.
– Наконец-то я вас дождался! – приземлился тот рядом.
– Хорошо, что ты нам нашёлся!
– Ну как, видели пингвина?
– Даже двух.
– Отдали письмо?
– Он уж прочитал.
– А ты куда подевался? – спросила Газуня.
– Меня куда-то в бурю грохотом отшвырнуло, – начал он. – Долго меня по воздуху мотало. Очнулся на склоне горы. Едва сообразил где. Полетел в джунгли. Там фазан видел, куда вы пошли. Я – за вами. Прилетаю, а вас нету. Чайки сказали, что вы на моих лыжах укатили. А за ними-то не угнаться. Вот я вас здесь и ждал.
– Мы только что прибыли.
– А теперь куда?
– Домой, – ответили близнецы.
– К полёту готов! – вытянувшись в струнку Клювша.
– Ты на своё озеро полетишь?
– Могу и до вашего Чудолесья, – обрадовал он близнецов. – Садитесь на меня! – Те переглянулись. Пеликан спохватился: – То есть прыгайте в узелок.
И они полезли в мешколёт. А тот расхвалился:
– А, знаете, про меня молва уже пошла. И всё из-за двух мешков. Тут цапли про меня загадки загадывают. Вот слушайте:

«Это что за мешконос
На носу мешок понёс?»

– Это ты, – отгадала Газуня. – А ещё?
– Другие загадки неинтересные.
– Ну загадай, – попросил братец.
– Ладно. Вот:

«На лыжах катается,
В катера врезается».

– Правда, про тебя, – засмеялись близнецы и доложили: – Мы готовы.
Пеликан подхватил мешок и взмыл под облака.
Они полетели над опасными джунглями. Потом через высокие горы.
Пронеслись над пеликаньим озером. Пролетели над степью. На горизонте показался Чудесный лес. Приближалась бобровая плотинка. Близнецы скомандовали на спуск. Пеликан сел приземлился на берег Кружовинки.
– Дальше мы сами, – ступила на землю Газуня.
– Вот твои лыжи, – протянул их Загуля. – Они нас очень выручили.
– Да, я долго их выбирал, – признался он. И положил лыжи в свой оставшийся мешок. – Ну я поетей, – еле произнёс он. Что означало «Я полетел». И он добавил: – До фифая.
– До свиданья, – попрощались с пеликаном близнецы.
Тот взмахнул крыльями и взлетел.
– Осторожней с катерами! – услышал он напоследок. – Не сбивай их!
Пеликан кивнул и постепенно стал превращаться в точку.
А близнецы с волнением повернулись к лесу. Заметили, что на том берегу идёт дождь.



Глава двадцать первая,
в которой встречается пара чёрно-белых грибов

Дождь был грибной. Облачко проливалось только на лес. И видно было, что капли падают на воду, ближе к тому берегу. Обычно дожди близнецы пережидали.
– Что ж, нам теперь в лес не идти? – спросила Газуня.
– Нет, – сказал братец, – дождь нас не остановит.
И они двинулись в лес. Перешли плотинку. Сейчас тут лесорубов не было. Кругом только следы их работы: стружки, пеньки, ветки.
– Наверное, бобры в дождь не работают, – предположила сестрица.
– Я думаю, они к ондатрам ушли, – сказал братец.
– Да, наверняка хвастаются наградами.
Близнецы не пошли вдоль реки, а углубились в лес. Немного прошли и услышали песню. Нет, не бобриную. Пели какие-то грибы.

– Под еловой мокрой лапкой
Рядом, где легла тропа,
Мы стоим нога со шляпкой
Два весёлые гриба.
Дождик, падай, землю радуй!
Зелена трава, расти!
Мы грибочки то что надо!
Лучше нас пойди найди!

Пр:
Есть у нас секрет простой.
Все его узнают пусть!
Ты под дождичком постой –
Будешь весел, словно груздь.
Не грусть, а – груздь!
Не грусть, а – груздь!

Сколько радости в дождинке
Для любого для гриба.
Нам так нравятся корзинки,
Мы так любим короба.
И такого не допустим:
Нас позорить на весь лес!
Если кто назвался груздем,
То скорее в кузов лезь!

Кто-то слабый от природы,
Кто-то крепок, словно дуб.
Вот у волка от погоды
Ломит кости, ноет зуб.
А про нас мы скажем смело:
Крепче всякого гвоздя
Один чёрный, другой белый –
Два весёлые груздя!

А тут и дождь прекратился.
– Привет! – помахали шляпками грибы. – Мы грузди.
– Я чёрный. Зовусь Челик.
– А я белый – Белик. А вы кто?
Чудолесики назвались.
– А что это у вас короб какой-то странный? – спросил Белик.
– Это узелок. Он с нами ходит.
– А вы куда?
– На полянку.
– Возьмите нас с собой, – попросился Челик.
– Тут же близко. Вы бы сами давно дошли.
– Понимаете, далеко ли вы идёте, близко ли, нас всё равно надо брать, – уговаривал их Белик. – Мы же грузди.
– Ну, не знаем, – пожала плечами Газуня.
– Мы всё равно залезем к вам, – сказал Челик.
– Ну, тогда залезайте, – перестал спорить братец.
Он положил перед упрямцами узелок. Раскрыл его. И грузди от души произнесли:

– Среди ёлок и пеньков
Обожаем грибников!

Они тут же нырнули в узелок и, как положено грибам, спрятались.
Загуля завязал узелок. И они с сестрицей продолжили свой путь.



Глава двадцать вторая,
в которой говорится про Тетю Воту находчивую

Пройдя ещё немного, чудолесики под ольхой кого-то увидели. Как потом выяснилось, это была Тётя Вота. Она была на них весьма похожа. Только побольше и повзрослее.
Она сидела за столом с табличкою:

                "СТОЛ НАХОДОК"

И пела свою находчивую песню:

– Если кто-то потерял чего-то –
Это вовсе не беда.
За «Столом находок» Тётя Вота
Под ольхой сидит всегда.
У неё всё время под рукою
Всякоптичее перо,
Всякзверячее да всё такое
Потерячее добро.

Пр:
Росомахи ли, тетери,
Разбирай свои потери!
Вот рога лосиные,
Перья вот гусиные.
Вот часы и зонтик чей-то,
А вот с дырочками флейта.
Зеркальце карманное,
Мыло чьё-то банное.
Приходите к Тёте Воте –
Что пропало, всё найдёте.

Растеряла белочка орешки
Посреди лесных дорог.
А вот это шляпа сыроежки,
Ну а вот бараний рог.
Потеряла ящерица хвостик.
Не найдёт лопатку крот.
А, кто ищет свой любимый гвоздик,
Пусть приходит заберёт.

Хозяйка «Стола» обрадовалась появлению близнецов – интересно, что они принесли.
– Здравствуйте, – улыбнулась им она.
Близнецы поздоровались, обступив стол. Засмотрелись на потерянные вещи: на часы, зонты, рога, пёрышки.
– Ну, что потерял, Загуля?
– Шапочку вязаную, – вспомнил он.
– И я, – ответила сестрица.
– Нет, никто не приносил.
– Мы их в речку уронили.
– Так их наверняка сушат. Я мокрое не принимаю.
– А-а.
– Высохнут – принесут. А больше ничего не теряли?
– Нет, ничего.
– Вспомните хорошенько, посмотрите на стол получше.
Газуня пригляделась и воскликнула:
– Так вот же оно, моё зеркальце! – И завертела находку в лапах. – Я его два дня искала! Весь узелок перерыла. Откуда оно у тебя?
– Утка Крякша нашла. Где не знаю. Она и принесла.
– Вот спасибо ей.
– Я полезно здесь сижу, – сказала Тётя Вота. – Если что пропадёт, приходите.
– Ладно.
– А вы сегодня откуда?
– От пингвина.
– По дороге ничего не находили?
– Нет, – уверенно ответили близнецы.
– Хотя… – братец раскрыл узелок, покопался в нём. – Вот! Находили!
И он выложил на стол груздей.
– Нет, грибы не считаются, – отказалась хозяйка «Стола». – Я их не принимаю.
– Вы чего нас вынули?! – возмутились грузди. – Разве уже полянка?
– Мы думали, вам сюда, – оправдывалась Газуня. – Мы же вас нашли.
– Нет, нам не сюда, а сюда, – показал Челик на узелок.
– У нас же как, – напомнил Белик, – назвался груздем – полезай в кузов.
– Ах да, – вспомнил Загуля их песню. – Мы и забыли.
– Но это же не кузовок, а узелок, – возразила сестрица.
Челик не растерялся и отчеканил:
– Назвался груздок – марш в узелок.
И грибы нырнули обратно в мешок.
– Ну что ж, – сказала Тётя Вота, – если больше ничего не находили, то…
– Постой, – перебила её Газуня. – Вспомнила – находили!
Она нырнула вслед груздям в узелок. И, порывшись там, достала яркий, золотой камень, который нашла в горах.
– Вот, – выложила она его со стуком. – Наверное, кто-то потерял.
Тётя Вота изрядно удивилась.
– Я даже и не знаю, чей это камень, – хмыкнула она. – И камень ли это? А какой он тяжелый! Неужель самородок?
– А какой он красивый! – сказал братец. – Это Газуня нашла.
– Я люблю всякие камешки находить, – подтвердила та.
– Принимаю вашу находку, – ответила Тётя Вота. – Он здесь будет лежать. А придёт, кто потерял, верну ему пропажу.
– А если он не узнает, что камень у тебя? – спросила Газуня.
– Узнает, – заверила Тётя Вота. – Про такое все узнаю;т. Хозяин придёт и скажет: «Это моё».
– Ну мы тогда пошли, – сказал братец. – До свиданья.
– Нам на полянку, – добавила сестрица. – А то там заждались. До свиданья.
– Счастливо. Не теряйте ничего – а то, ко мне.
Тётя Вота осталась в ожидании хозяев потеряшек. А близнецы зашагали, напевая про неё:

– Когда пойдёшь к болоту,
Не доходя пруда,
Увидишь Тётю Воту,
Любезную всегда.

Лети к ней, зимородок,
Плыви, хоть рыба-кит.
У Тёти «Стол находок»:
Она за ним сидит.

Если вы сейчас, хоть где:
Хоть над лесом, хоть в воде,
Приходите к Тёте Воте,
Что пропало, всё найдёте.
       Даже кто не слишком ходок,
       Приползай к «Столу находок»!



Глава двадцать третья,
в которой Газуня и Загуля встречаются с дятлом

Идут отважные почтальоны по лесу. И всё ближе к своей полянке. Вдруг слышат: «Тук-тук-тук!». Потом опять: «Тук-тук-тук!».
– Кто-то сигнал подаёт, – подумал Загуля.
– Может, лосёнок копытами стучит? – подумала сестрица.
– Да, куда-нибудь скачет.
Но сигнал доносился сверху. Оглядевшись, они увидели на сосне птицу. Она сидела не на ветке, а на стволе и не падала. Барабанила клювом и бодро пела:

– У сосен ли, у елей
Точёные стволы.
Деревья всех моделей
Достойны похвалы.
Родимая сторонка
Полна густых лесов.
В зелёной роще звонко
Обедать я готов.

Пр:
Пригласи меня на ствол –
Сразу ноги я на стол.
И для дятла лучше нет,
Чем на дереве обед.

В течение обедов
Я дерево лечу.
И вас я, короедов,
Надолго проучу.
По дереву то ниже,
То выше вас ловлю.
Я вас порой не вижу,
Зато всегда люблю.

Пусть гром мой во все грани
Разносится окрест.
Я славно барабаню –
Я сам себе оркестр.
Ещё телеграфистом
Зовут меня порой.
Лети под небом чистым,
Сигнал мой звуковой!

Птица, заметив путников, дала клюву передышку.
– Привет!
– Здравствуй. Славного тебе обеда. А ты кто?
– Я дятел Бойка. А вы Газуня и Загуля?
– Да.
– Куда ходили?
– К пингвину.
– И что же вас к нему понесло?
– Мы ему написали открытку. Опустили в узелок, а она не ушла. В конверт её положили, отправили, но и письмо не ушло. Пингвин его не получил – и мы решили сами отнести письмо. А то, как бы ещё он узнал, что к нему гости с Севера едут? – рассказали близнецы.
– Ой как нескладно получилось, – покачал головой дятел.
– Очень даже складно – пингвин так обрадовался!
– Да я не про то.
– А про что?
– Вам можно было бы и тут остаться.
– Нет, нельзя. К нему гости едут, а вдруг его дома не будет?
– Если б вы меня нашли, не нужно было б идти в такую даль.
– Почему не нужно? Как не идти?
– Я пингвину бы телеграмму отстучал. И он бы её получил и прочитал.
– Как бы отстучал? – удивилась Загуля.
– Вот слушайте. – И Бойка клювом заработал по дереву: – Тук-тук-тук-тук! Порядок. Это я передал галке Гале, что вы в лес вернулись.
– Пожалуйста, передай тоже самое пингвину Юджину, чтоб не волновался, – попросила Газуня.
– Какой, говорите, адрес у него?
– Самый Юг.
Дятел перелетел на другую сосну. И отстучал важное послание.
– Всё. Получил пингвин вашу телеграмму.
– А вдруг нет?
– Я свою работу знаю. В другой раз, если узелок не исправится, не будет отправлять, приходите ко мне – и никуда идти не придётся.
– Выходит, мы зря на Юг ходили? – посмотрели друг на друга близнецы.
– Да, напрасно.
– А вот и нет, – ответили они. – Столько всего повидали! Со столько со всеми встретились!
– Тогда не зря, – согласился Бойка.
Тут они вспомнили, что их ждут на полянке.
– Ну мы пойдём. А если что, сразу к тебе. До свиданья.
– До свиданья, – проводил их дятел и с песней принялся за работу.

– С высоты прекрасный вид.
И отличный аппетит.
Эй, личинки и жучки,
Выползайте на сучки!
     Тут вас птица ждёт с наружи
     И на полдник, и на ужин!



Глава двадцать четвёртая,
в которой Газуня и Загуля встречаются с росомахой

По пути оживились грузди.
– А вы что, куда-то далеко ходили? – спросил узелка Белик.
– Да, далеко – ответила сестрица.
– Расскажите, – попросил Челик.
– Ходили через степь, летели через горы, плыли по океану, – рассказал братец.
– Ну вы даёте! – ахнули грузди.
– Да, было интересно.
– Но и опасно. Но мы вернулись.
– Эх, – подосадовал Белик, – надо было вам с утра попасться.
– Да, – пожалел и Челик, – вы бы нас взяли, и мы бы тоже путешествовали.
– Ну ничего, может, у вас ещё получится.
– Хорошо бы.
– Только б опасностей поменьше.
Так за разговором они приближались к полянке. Совсем она рядом была.
Вдруг навстречу им выскочил приземистый и явно не добрый зверь.
Это была росомаха.
– А-а, Грузланя и Раздуля, – обозвала она близнецов. – Слыхала-слыхала.
– Нет, я Газуня.
– А я Загуля. А ты кто?
– Не знаете?! Я росомаха Злара! – прогремела она. И тут же зарычала песню. А своё кривляние выдавала за танец.

– Кто не знает росомаху
На болоте ли, в лесу:
Я наделаю вам страху,
Я вреда вам нанесу.

Мне и праздника не надо,
Мне б залезть к кому-то в дом.
Я, как бешеная, рада,
Когда всё ломаю в нём.

       Растопчу, всё разбросаю!
       Что не съем, то покусаю!

Зренью сделаю проверку –
Выйду к чистому пруду:
В недомерка водомерку
Камень брошу – попаду!

Ну кого там жажда мучит,
Вы на пруд держите путь.
Я всю воду взбаламучу –
Пейте жижу, пейте муть.

Я цветочкам – лепесточки,
Зайцам уши оборву!
А грибочки на пенёчке
Соплячками обзову.

Вы запомните мой норов:
Я такого натворю!
Я забью все ваши норы,
Ваши гнезда разорю!

Близнецы удивлялись, что такой зверь живёт с ними по соседству, в том же Чудесном лесу. Никакой радости от такой встречи не было.
– Хе! Хе! – усмехнулась прирождённая безобразница. – Гуляете?!
– Гуляем, – ответил Загуля. – На свою полянку идём.
– Что?! Это моя полянка! И весь лес мой!
– Приходи – поиграем, – пригласила сестрица.
– Сама знаю, куда мне идти. А кто там за спиной в засаде?
Грузди запрятались глубже: прижались друг к другу.
А близнецы оглянулись. Позади никого. Загуля догадался о чём речь.
– Это узелок, – сказал он.
– Там у нас всё для похода, – сказала Газуня.
Ветер пробежал по кронам деревьев. Близнецам показалось, мелькнула тень ворона Веда.
– Там у вас всё, говорите? – прищурилась Злара. – Это хорошо. – И, подскочив к ним, она выхватила узелок.
– Отдай! – закричали близнецы.
– Ха-ха! – дразнилась росомаха. – Теперь у вас ничего не будет! Гуляйте лесом!
И, сверкнув хвостом, она скрылась в лесу.
– Стой! – бросились за ней близнецы.
Но зверь уже исчез.
– Как же мы без узелка? – опечалилась Газуня.
– Не знаю, – ответил братец.
– Там же зеркальце.
– И якорёк.
– А Челик?
– А Белик?
– Что с ними будет?
– Не надо было их брать.
– Что мы друзьям скажем?
Близнецы совсем опечалились. Казалось, солнце потускнело, и лес потерял краски. И они, понурые, побрели на полянку.



Глава двадцать пятая,
в которой Злара заявляется на полянку

Пока чудолесики относили письмо, в лесу поднялся переполох. Заяц Фимка прибежал с реки к мышкиной норке. Принёс найденные шапочки. Монька узнала свою работу: именно эти шапочки она дарила близнецам.
– Неужели они утонули? – ахнула мышка и поспешила к ондатре Кате, узнать речные новости.
Фимка поскакал на полянку, где договорился встретиться с бурундуком Дёмкой. Тот должен принести новости. Дёмка был на полянке – только что с озера.
– Ну что, узнал у Тиньки что-нибудь? – спросил его запыхавшийся Фимка.
– Нет, Тинька о близнецах ничего не знает. Но он всех рыб поднял – они их ищут. А белочка у птиц про них спрашивает.
– Что же с близнецами случилось?
– Говорят, ёжик Кольша их встречал, – вспомнил Дёмка.
– В шапочках?
– Он только ноги видел.
– А куда ноги шли?
– Эх, не спросил, – подосадовал Дёмка. – Надо его снова найти.
– Давай ты – за ёжиком, – сказал Фимка. – А я – к реке.
Но вдруг на полянку вышла грозная росомаха.
– А, малявки! – скривилась она. – Всё прыгаете! – Злара не терпела, когда где-то было что-то доброе и весёлое. Она приходила туда и всё портила, такая завистливая и вредная. Вот и до солнечной полянки добралась.
Заяц поджал уши, бурундук притих. Они знали, что с ней шутки плохи. Но Фимка заметил у неё узелок.
– Это тебе Загуля подарил? – робко спросил он.
– Вот ещё! – ухмыльнулась та. – Была нужда спрашивать.
Фимка и Дёмка всё поняли, но не верили в свои догадки.
– А ну отдавай! – осмелел заяц. – Это узелок чудолесиков!
– Что?! – не ждал отпора зверь.
– Что ты с ними сделала? – крикнул на неё бурундук, сжимая в лапе удочку.
– Что хочу, то и делаю! – огрызнулась та.
– Это ты куличики на озере рассыпала?
– А грибочки ты затоптала?
– Я, – улыбалась Злара, будто её хвалили.
– У крота пирамидку сломала!
– У барсука краски перемешала! Холсты заляпала!
– Я, – подскочила к Фимкиному кустику росомаха и рывком сломала пучок веток. – Ха-ха!
Заяц ахнул: ведь она так могла и с близнецами разделаться.
– Где чудолесики? – закричал он. – Что ты с ними сделала?
Но злодейка решила покончить с дерзкими зверьками.
– Да я вас на куски растерзаю! – надвинулась она на них.
Те, вздрогнув, попятились. Разбойница оскалилась. Бурундук крепче вцепился в удочку. В страхе метнулся к сосне. Взлетел по стволу. И там задрожал на ветке. А заяц, поджав уши, отступал, забыв, что мог убежать. Росомаха нацелила на него когти.
Бурундук трясся. Его удочка была со спиннингом. От тряски спиннинг стал разматываться. Крючок опустился до земли и зацепился за хвост росомахи. Бурундук на ветке, потеряв чувства, бредил, что поймал большую рыбину. Стал её вытаскивать, крутя спиннинг. Рыба оказалась тяжелой. А рыбак тянул и тянул её. Росомаха внизу завертелась, не поняв, что происходит.
– Ага! Попалась! – кричал Дёмка, не открывая глаз. – От меня не уйдёшь! – И откуда сила взялась?! Росомаху он оторвал от земли. И, крутя спиннинг, поднял её почти до ветки, на которой трясся.
– Что?! Кто?! – вопила пойманная «рыба». – Отпустите! – болталась вниз головой Злара. – А-а-а!
Фимка увидел это – и заячья душа из пяток вернулась на место.
Меж тем на полянку узнать о чудолесиках прибежал ёж Кольша. Ничего не поняв и не заметив, встал под сосну.
– Дёмка! – крикнул Фимка.
– А? Что? – открыл глаза удачливый рыбак. Но, увидев росомаший хвост, отпустил катушку спиннинга. И Злара полетела вниз. Кольша на земле свернулся в клубок. И на его острые иглы рухнула росомаха.
– А-а-а! – завопила она. – Ы-ы-ы! – зарыдала, вырвав удочку.
– А ну отдай удочку! – спрыгнул с сосны бурундук.
– Отдай мои иголки! – грозил ей ёж.
– Где чудолесики? – крикнул Фимка.
Росомаха бросилась в лес. Все трое – за ней. Злара, драпая, нырнула меж стволов берёз. Удочка встала поперёк них. И пойманная на крючок зверюга взвыла. Ей казалось, что полчища ежей, зайцев, бурундуков рвут её хвост. Она со всей силы дёрнулась и сорвалась с крючка.
– А-а-а! – понеслась она по лесу.
Дёмка подбежал к свой удочке. Закрутил спиннинг. На крючке висел кусок хвоста разбойницы. А за стволами берёз лежал узелок – бросила, лишь бы её за хвост не драли. Теперь уж точно она не заявится на полянку. И не будет красть ни радость, ни веселье, ни дружбу.
Тут с новостями появились Монька, Бонька и Тинька.
– Никто сегодня не тонул, – сказал карась.
А мышка сообщила:
– Ондатра Катя сказала, что близнецы на бобровой плотинке были.
– А галке Гале дятел Бойка передал, что они в лес вернулись, – обрадовала всех белочка.
– Где же они? – не могла успокоиться полянка.



Глава двадцать шестая,
в которой полянка снова становится звонкой и весёлой

После встречи с росомахой чудолесики невесело шли к полянке. Увидели её просвет. Ворон Вед ошибся, что они не вернутся из своего похода. Им бы радоваться. Но без узелка они были как в воду опущенные. С полянки неслись знакомые голоса. Близнецы вышли на неё. И тут же их все заметили.
– Нашлись! – бросился к ним Фимка.
– Что ж вы так долго?! – с укором и радостью подскочила к ним Бонька.
Остальные подбежали, загомонив:
– Куда вы пропали? Отнесли письмо? Тут же росомаха! Что так долго ходили?
– Нет, мы шли очень быстро, – ответили почтальоны. – А летели и плыли ещё быстрей. Просто пингвин далеко живёт.
– Хорошо, что вы вернулись!
– Вот ваш узелок, – отдал Дёмка его Загуле.
– Вот спасибо! – обрадовались близнецы. – А то тут у нас всё. Это росомаха у нас утащила.
– Да, она не любит, когда у кого-то что-то есть, а у неё нет, – сказала мышка.
– А где росомаха? – огляделся Загуля.
– Её Кольша прогнал, – похвалил бурундук ёжика.
А тот ответил:
– Это Дёмка на удочку росомаху поймал и хвост ей оторвал.
– Как же она теперь без хвоста? – изумилась Газуня.
– Я отнесу хвост Тёте Воте, – сказала белочка. – Нам он тут ни к чему.
Загуля раскрыл любимый узелок.
– Тут у нас ещё грибы, – сказал он.
– Как вы там, грузди? – окликнула их сестрица.
Из узелка показались трясущиеся шляпки.
– Росомаха ушла? – озирался Белик.
– Ушла – больше не придёт.
– Ну и опасно у вас тут! – высунулся Челик.
– Вы же с нами хотели, – напомнил им Загуля.
– Хотели – перепотели, – передёрнулся Белик. – Мы уж где-нибудь в лесочке.
– Да, под кусточками постоим, – сказал Челик.
Грузди выскочили из узелка и, как ошпаренные, понеслись в лес.
Полянка удивлённо смотрела вслед.
– Это грузди, – пояснил Загуля. – К нам попросились.
– К нам всегда пожалуйста, – сказал Фимка. – Пусть заходят.
– Отойдут – заглянут, – с пониманием произнёс Тинька.
– Да, они весёлые, – открыла всем их секрет Газуня, – грустить не любят.
Подошла мышка Монька.
– Вот ваши шапочки, – протянула она своё вязанье.
– Где вы их нашли?
– В речке поймали, – сказал бурундук.
– Мы думали, вы утонули, – признался заяц.
– Нет, мы по плотине переправились, – объяснила Газуня.
Братец посмотрел на шапочки и сказал:
– Мы их лучше в узелок положим.
– А, холодно будет, их наденем, – добавила сестрица.
– Да, зимой тут морозы затрещат, – сказал мышка.
Загуля завязал узелок. 
Все уже успокоились от переживаний. Бонька, чтоб забыть о росомахе, понесла её хвост в «Стол находок».
А погода стояла прекрасная.
– Вы обещали поиграть, когда вернётесь, – напомнил Фимка чудолесикам.
– Да, – кивнули те. – Мы так сюда торопились.
– Давайте в догонялки, – отложил удочку бурундук.
Но тут в воздухе раздалось жужжание. Все подняли головы и увидели бронзовку Броню. А та летела, напевая:

– Красная малинка,
Розовая свинка,
Белая кувшинка,
Синяя вода.
Но скажу вам пылко,
Лучше всех картинка –
Бронзовая спинка
Моя да-да!

Она приземлилась на ромашку.
– Я мазь достала! – восторженно объявила она. – Для загара. Очень помогает.
– Да, – глянув на серую шубку, вспомнил заяц. – Мы же хотели позагорать с утра!
Полянка живо согласилась, потому что Броня неотразимо пускала солнечные зайчики. Может, и у них так получится.
И по команде бронзовки все легли на брюшки. Бурундук положил удочку рядом. Карасик лёг на правый бочок. Он переливался не хуже бронзовки, но лёг за компанию.
Всем было приятно, когда их мазала Броня. Вернулась от Тёти Воты белочка – тоже растянулась. Наконец все были намазаны.
Загорающие стали ждать перемен.
– Когда заблестите, перевернётесь на спину – я вам брюшки намажу, – назидательно сказала Броня.
– А когда же мы заблестим? – спросил ёжик.
– Ещё рано. Вы можете закрыть глаза, – наставляла бронзовка.
Но вдруг раздался истошный вопль.
– А-а-а!
Полянка вздрогнула. Все завертелись – откуда опасность?
– А-а-а! – задымился карасик.
Друзья его схватили и помчались к озеру.
– А-а-а! – голосил тот.
– Здорово, – кружила бронзовка над бегущей толпой, – я же говорила, мазь поможет.
На берегу спасатели с разгона бросили карася в воду. Тот зашипел, испаряя воду вокруг себя. Но, охлаждаясь, перестал вопить. Вскоре золотая рыбка в родной стихии пришла в себя.

– Как водичка хороша!
Отдыхай, моя душа!

 – произнёс он тихо плескаясь.
Видя, что опасность миновала, вся команда последовала за карасиком. После солнечных ванн всегда тянет на водяные. Бронзовка, тоже плюхнулась на мелководье. Мазь у неё всё равно уже кончилась.
Друзья ныряли, брызгались, плескаться.
Вдоволь накупавшись, все вышли на берег. Отряхнулись, обсохли. Оглядели друг друга. Ни к кому, кроме Тиньки, загар не пристал.
Возвратились, довольные, на полянку. Завели большой хоровод. И озорно запели:

– Мышка хвостиком виляет,
Белка шишечкой хрустит,
Зайчик по лесу гуляет,
В небе бронзовка блестит!

Вдруг белочка подпрыгнула, будто наступила на Кольшу.
– Я поняла, почему ваша открытка на Юг не ушла!
– Почему? – замерли близнецы.
– Вы же имя не написали! Адрес должен быть точный. Как звать пингвина?
– Юджин, – ответили те. – Но мы и не знали. Белый медведь и морж не сказали, как его зовут.
– Эх, досадно! А с именем бы и письмо быстро ушло. И не нужно было б никуда ходить.
– А ещё, – знающе сказала Газуня, – можно было бы к дятлу на «Телеграф» сходить.
– Но мы всё же дошли до Юга и вернулись, – сказал братец, вспомнив неправильные слова ворона Веда.
И чудолесики рассказали про своё почтовое похождение за моря, за горы, за острова, за озёра. А все слушали, восхищались и завидовали. Нет, не зря они пустились так далеко. И каждому в мечтах хотелось бы поделать такой нелёгкий, но интересный и полный опасностей и приключений путь.


Какой был прекрасный день! Несмотря ни на что, друзья вновь были вместе. А завтра день обещал быть ещё интересней. Ведь все собирались пойти на концерт знаменитой певицы Лизаветы Чернокрылой. А значит, Чудолесье ещё удивит всех и своими героями, и их новыми приключениями.

По округе чудеса
Тут и там встречаются.
Про волшебные леса
Сказки не кончаются.

И, какой бы ни был лес,
Хвойный или лиственный,
Всё равно там где-то есть
Уголок таинственный.

И, душой поняв слова
Песни, птицей сложенной,
Зачерпните волшебства
На тропе нехоженой.


  Конец третьей книги

(Продолжение следует)







                Книга четвёртая

                Культурный поход
                Газуни и Загули


Действующие лица (4):
 
Заяц – Фимка
Белочка – Бонька (рыжелочка)
Мышка – Монька
Карась – Тинька
Бронзовка – Броня
Листочек (осиновый листок)
Чудолесики:
       Газуня
       Загуля
Куница – Куня
Муравей – Муря
Улитка – Лидия
Стрекоза – Эльза
Косиножка – Жася
Сыроежка – Роза
Слизнячок – Зося
Одуванчик – Ваня
Кузнечик – Тёма
Шмелёк – Гудя
Павлиноглазка – Пава
Божья коровка – Крапа
Жук-пожарник – Паша
Короед – Коря
Колорадский жук – Джони
Жуки-вертячки:
       1-й – Зигзачок
       2-й – Виражок
Водомерка – Влада
Конский волос – Влас
Поползень – Лазик
Щитник (лесной клоп) – Щитя
Утюжок – Чуг
Тётя Мыла – лесная прачка
Дядя Меля – мельник
Паучок – Нитя
 



Глава первая,
в которой Газуня и Загуля собираются на концерт и встречаются с куницей

Днём в Чудолесье на полянке царило веселье. Там собрались близнецы Газуня и Загуля, зайчик Фимка, мышка Монька, белочка Бонька. Они играли, прыгали и пели. Обычно с ними резвился и карасик Тинька. Но сегодня объявлен концерт вороны Лизаветы, певицы с чудесным голосом. И он начищал до блеска свой костюм. Ведь он на концерте будет конферансье.
Вся полянка знала о представлении и тоже собиралась пойти.
– Встречаемся на концерте! – наигралась белочка и ускакала по ёлкам прихорашиваться.
Мышка тоже побежала к себе в норку. А Фимка побежал в лесной уголок, где росла заячья капуста. А Газуня и Загуля, которых называли «чудолесики», решили просто прогуляться.
Сестрица поправила осиновый Листочек в кудряшках. Братец взял узелок, привязанный к палке, и они пошли по лесу. Войдя в лесные кущи, они увидели ягоды на кустах. Это была спелая красная малина – устоять невозможно.
– Вкусно! – восклицали они, уплетая ягоды за обе щёки.
Поев малины, Загуля положил пару горстей в узелок: про запас.
Они с сестрицей вышли из малинника. Прошли ещё чуть-чуть. Набрели на другие ягоды. То была черника. Они оба тут же поклевали её с кустарничков.
Видимо, сегодня ягодный день, думали они. И точно: дальше им попалась красная ягода на ножке, растущая среди травы. Это была костяника. Загуля не стал наклоняться: мешало пухлое малиново-черничное брюшко. А Газуня бойко закидывала костянику в рот.
Тут они услышали чей-то голос. Это была лесная куница. Она весело пела:

– Бегать, прыгать по лесу полезно.
Вот и я на дерево полезла.
Сзади хвостик вьётся, будто змейка,
И на мне отличная шубейка.
 
Пр:    У берёзки береста,
          А кора у дуба.
          А куница не проста:
          У куницы шуба.
              Шуба, шуба-дуба! Шуба, шуба-дуба!
 
Пёрышки поглажу я тетёрке,
Загляну в нору к соседке норке.
Записную книжку полистаю –
Позвоню бобру и горностаю.
 
И, собравшись вечером за чаем,
Время как летит, не замечаем.
Настроенье льётся, как из лейки.
И у всех отличные шубейки!

Чудолесики познакомились с юрким зверьком. Куницу звали Куня.
– Пошли с нами, – позвала её Газуня.
– А вы куда?
– На концерт. Сегодня Лизавета Чернокрылая поёт.
– Обязательно пойду, только шубку приведу в порядок.
– А там надо будет шубки снимать?
– Нет, там гардероба не будет. Бобры только сцену сделают.
– Да, бобры хорошо работают.
– А на вас тоже отличные шубейки: и жёлтая, и коричневая! – отметила куница. – Где достали?
– Обросли, – просто ответили близнецы. – Давно в них ходим.
– А когда вы линяете?
– Не знаем. Мы ещё не линяли.
– А я уже линяла. А вы слышали, в лесу какой-то волк объявился? Страшней, чем волк Серж.
– Нет, не слышали.
– Если это правда, то он может концерт сорвать.
– Мы уже с волками встречались: знаем, как их прогнать.
– Ну я побежала готовиться, – блеснула шубкой куница. – До встречи на концерте.
– До встречи!
Куня скрылась за деревьями. А Газуня поправила Листочек в причёске, и они с братцем пошли гулять дальше.



Глава вторая,
в которой на пеньке остаётся только узелок и слышится голос муравья

После встречи с куницей чудолесики оказались на небольшой опушке. Это был Дикий Пятачок. Но вовсе никто тут не был диким и злым. Здесь росли луговые травы. Звери их не топтали, а обходя по краю и любуясь разнотравьем и разноцветьем. Но и без зверей тут было полно других лесных обитателей, только все они были маленькие.
Посреди Пятачка стоял пенёк. На него частенько, как на сцену, прилетали птицы попеть песни. Но близнецы думали, что они попади на простую опушку. Ступили на пенёк и запели:

– Путь-дорога далека
От пенька и до пенька.
У вороны будет пенье –
Мы идём на выступленье.
         Не боимся мы волков,
        Ловко прыгаем с пеньков.

Они засмеялись, собираясь спрыгнуть со «сцены».
Но вдруг солнце и небеса закружились. Всё вокруг стало вырастать. А, когда всё стихло, наступила кромешная тьма. Их накрыло каким-то огромным ковром. Они выбрались из-под него. Увидели солнце. Ковёр оказался вовсе не чёрный, а зелёный. Сами они стали маленькими, пенёк – большущей площадкой, а опушка – бескрайним полем, за которым поднимались гигантские деревья.
– Что случилось? – не понял Загуля.
– А где мой Листочек? – забеспокоилась сестрица.
Братец осмотрел её. Огляделся. Листочка нигде не было: даже под ковром. Тут Газуня всё поняла – ковёр, который их накрыл, и был Листочком.
– Он с нами везде ходил. Я его носила, а теперь нам его не поднять, – горевала она.
– А я теперь узелок не подниму, – посмотрел он на огромный свой дорожный мешок.
– Надо у Листочка спросить, что произошло, – догадалась сестрица, – он всё видел. – И они проговорили:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!

Листик поднялся в воздух и закружился.
– Чем помочь вам, друзья?
– Мы стали меньше тебя. Не знаешь почему?
– Знаю. Сегодня в лесу чудес больше, чем обычно. Наверное, вас кто-то превратил в маленьких.
– А как нам стать большими?
– Сначала надо узнать, кто вас заколдовал.
– А где это узнать?
– Вспомните, что вы сегодня делали, кого встречали, – сказал Листочек и, покружившись, приземлился возле пенька.
– Кого же мы сегодня встречали? – задумался Загуля.
– Фимку, Боньку, Моньку… – перебирала сестрица.
– Куньку! – вспомнил Загуля.
– Да!
– И что же она с нами сделала?
– Спела нам песенку – и мы стали маленькими.
Братец, подумав, предложил:
– Надо её попросить, чтоб другую песню спела. И мы большими станем.
– Правильно! – обрадовалась сестрица.
Но как быть с Листочком? Они не собирались его бросать.
Тут чудолесики услышали чью-то песню. Может, снова куница, понадеялись они. Но это была не Куня.

– Если выйти за калитку
И пойти в зелёный лес,
Можно встретить пирамидку –
Это домик мой и есть.
      Ах какой душистый ельник!
      Тут из россыпи хвои
      Дружно строят муравейник
      Удалые муравьи.
 
Пр:     Чувствуя в носу
           Запах упоительный,
           Я иголочку несу,
           Материал строительный.
 
Если будет вам иголку
В стоге сена не найти,
Приходите к нам под ёлку –
Тут иголок пруд пруди.
      Я силёнкой не обижен:
      Даром, что ли, муравей.
      А хвоиночку увижу –
      Становлюсь ещё сильней.
 
Вот на ёлку заберусь я
И на ствол облокочусь:
Тут сучки, как будто брусья:
Я на каждом поверчусь.
     Пока солнышко не село,
     Я уверенно возьму
     И на землю прыгну смело,
     И хвоинку подниму.
 
Я, как зайчик, не петляю,
Я, как мышка, не пищу.
Я хвоинку поднимаю
И домой её тащу.

Это пел муравей.
– Ой какие вы крошколесики! – удивился он.
Близнецам нечего было возразить. Они ему назвались.
– А я Муря, – сказал муравей.
– Куда это мы попали?
– Вы на Диком Пятачке. Тут цветы полевые и луговые.
– Да, много цветов.
– А что вы такие маленькие?
– Не знаем. А ты чего такой большой?
– Я всегда такой.
– Мы Листочек поднять не можем. А нам надо куницу найти. А потом на концерт воронушки пойдём.
– А чего не сразу на концерт?
– Куница Куня нас большими сделает. Вот только наш Листочек – как же он тут один?
– Почему один – мы его к себе отнесём и муравейник накроем, – сказал Муря. – Я только свистну нашим – вся ватага прибежит.
– Хорошо. А на обратном пути мы его заберём.
Муравей свистнул. Прибежала его команда. Взяли Листочек и понесли к муравейнику. Теперь можно было искать куницу. А вот узелок пришлось оставить на пне.
– А я понёс иголочку к дому, – попрощался Муря с крошколесиками.



Глава третья,
в которой улитка Лидия оказывается большой, но чудолесиков это не удивляет

Близнецы слезли с пенька и привычно зашагали в обратный путь. Но поняли – далеко не уйдут и до куницы не доберутся. К тому же, она шубку за это время в порядок приведёт, потом зайдёт за кем-нибудь – гоняйся за ней! Куницы по концертам одни не ходят.
Близнецы пробирались сквозь траву и услышали песенку. Но пел не расторопный муравей, а неповоротливая улитка.

– Каждый чем-то очень занят:
И пчела, и мотылёк.
И улитка выползает –
И ползёт не чуя ног.
    Если ты кататься любишь,
    То и домик свой люби.
    Тише едешь – дальше будешь.
    Разойдись! Би-би! Би-би!
 
Пр:     Кто там на дорожке –
           Берегите ножки.
           А, жукашки и букашки,
           Не сыграть ли нам в пятнашки?

Я ползу, а на лужайке
Колокольчики звенят.
А по небу, словно чайки,
Одуванчики летят.
       Вот грибочек возле кочки
       Вырос, как дорожный знак.
       А на этом на грибочке
       Ждёт меня дружок слизняк.
 
Ты скачи, кузнечик, прытко!
Дождевой червяк, тянись!
Но, когда ползёт улитка, –
Би-би-би! – поберегись!
      Еду-еду – следу нету.
      А, закончится денёк,
      Обязательно заеду
      К светлячку на огонёк.

Улитка, такая большая, ползла по стебельку травы.
Познакомились. Её звали Лидия.
– А вы куда? – спросила она.
– Куницу ищем. А потом на концерт.
– И я на концерт. Ещё на прошлой неделе выехала.
– А мы сегодня вышли. Но не знаем, успеем ли, – сказала Газуня.
– Выходит, и нам на прошлой неделе надо было выходить, – осознал положение братец.
– Поедемте вместе, – предложила Лидия.
– Нет, ты езжай одна, а мы куницу найдём. А то нас друзья такими не узнают.
И, попрощавшись с улиткой, близнецы двинулись дальше. Через травы пробираться было нелегко: Дикий Пятачок стал густым лесом. Но они упорно шли к кунице Куне по своим следам.



Глава четвёртая,
в которой стрекоза Эльза исполняет лирический романс

Немного прошагав среди трав, крошколесики услышали песню. А певица пела ещё медленней улитки и почему-то грустней.

– По весне со стрекозою
Что творится, не понять:
Над полянкою лесною
Мне так хочется летать.
      Вот ведь в жизни как бывает:
      Только лишь наступит май –
      Всё в груди моей пылает.
      Жук-пожарник, прилетай.
 
Пр:       Где же ты, пожарник-жук?
             Ты стрекозке лучший друг.
             Прилетай ко мне скорей
             И водой меня полей.
         Хоть до вечера с утра
         Поливай, как из ведра.
         Мне нужны, как никогда,
         Жук-пожарник и вода.
 
Прилетай в любое время –
И водицы не жалей:
И побрызгай мне на темя,
И на крылышки полей.
       Каждый день в томленьи прожит.
       Прилетай хоть погостить.
       Только жук-пожарник может
       Жаркий пламень погасить.

Стрекоза не сразу заметила путников. И не потому, что они были маленькими, а потому, что была в своих печальных думах.
– Здравствуй, стрекоза, – окликнули они её.
– Здравствуйте. Я Эльза печальная до нельзя – так меня называют.
Путники представились.
– А нас крошколесиками называют, – сказала сестрица.
– Приходи на концерт, – ободряя, пригласил её Загуля.
– Нет, не пойду, – ответила та. – Разве что с жуком-пожарником. Только где-то он?
– Он, может, тебя ищет, – попыталась успокоить её Газуня.
– А может, пожар тушит, – предположил братец.
– Если мы его встретим, про твою печаль расскажем.
– Спасибо. А что вы такие маленькие?
– Мы только сегодня такие, а так, большие.
Близнецы не стали расстраивать стрекозу своей историей.
– Ну мы пошли. До свидания. Нам к кунице.
– До свидания, – проговорила печальница и затянула свой жестокий романс:

– Где же ты, пожарник жук?
Ты стрекозки лучший друг…



Глава пятая,
в которой косиножка Жася исчезает неуловимо

Близнецы пошли дальше и встретили длинноногую косиножку. Та носилась меж цветов и трав как угорелая. И они услышали её песню.

– Мои ноги как ходули –
Не поспеете за мной.
Я лечу быстрее пули
По дорожке луговой.
     Если где-то вдруг кому-то
     Я прошлась по голове,
     Не ругайте меня люто –
     Я хотела по траве.
 
Пр:    И кого ты не спроси –
          Я не клещ, не мошка,
          А известная коси-,
          Коси-, косиножка!
 
Ах как нравятся мне гонки
По ухабам на ветру.
И не надо мне зелёнки –
Я коленки не сотру.
      Я бежала стометровку –
      Обогнала всех вокруг,
      Даже божью коровку,
      А клопа на целый круг.
 
Я могу ногами двигать
Сразу всеми по дуге.
А могу стоять и прыгать
На любой одной ноге.
     Хорошо душистым летом
     В стоге сена ночевать,
     А, глаза открыв с рассветом,
     Сразу бегать начинать.

Познакомились. Косиножку звали Жася.
– Пойдёмте вместе на концерт, – позвала она. – Сегодня ворона поёт.
– Лучше куницу пойдём искать, – предложил Загуля. – А потом на концерт.
– Пошли! – кивнула Жася и пошла впереди. Она ловко перебирала ногами. Шла размашисто. И ей будто бы всё равно было куда идти.
Крошколесики, как ни старались, не поспевали за ней. А Жася вскоре исчезла за листвой травы – унеслась. Так они и расстались с этой быстрой длинноножкой.
– Ну вот, – сказал Загуля, – ускакала, как настоящий лось. Теперь нам, кроме Куньки, ещё и Жаську искать.
– Нам бы не забыть Листочек взять на концерт, – сказала сестрица.
Сквозь заросли они пробирались дальше, но совсем лилипутскими шажками.
– Ку-ня! – на всякий случай позвали они. Хотя их крик получился тише воды и глуше травы.



Глава шестая, 
в которой слизнячок Зося украшает сыроежку Розу

Крошколесики шли к месту, где встретили куницу.  И наткнулись на большой красивый гриб. Это была сыроежка. И она запела самую модную песню:

– Лишь я появилась с утра в лесу,
Сразу нарядилась во всю красу.
Ножка моя стройная белая:
Шляпку по фигуре надела я.
 
             Шляпку, а не платочек, –
             Вот какой я грибочек.
            
И теперь стою я фасонисто.
А кругом красивые всё места.
Лапка надо мною сосновая.
Шляпка моя круглая новая.
 
Ручеёк, звеня, к реченьке течёт.
После дождичка солнышко печёт.
Разгуляйся, сила природная!
Шляпка моя самая модная.
 
В небесах синички да чижики,
А в лесах лисички да рыжики.
С голой пяткой, с голой колешкою
Называюсь я сыроежкою.
 
         Вот какой я грибочек:
         Шляпка, а не платочек.

Путники поздоровались. Познакомились. Сыроежку звали Роза.
– Куда вы идёте? – спросила она.
– Куница тут не пробегала? Её ищем.
– Пробегала. А смотрите, какая у меня шляпка.
– Красивая, – ответила Газуня и поправила в прическе Листочек.
– Нам бы куницу, – напомнил братец.
Но разговор пришлось отложить. Потому что из шляпки Розы стали вырастать настоящие рога. Но не лосинные. Они были точь-в-точь, как у улитки Лидии. А рожки эти выпучил тут слизняк.

– Как русалка на утёсе,
На грибочке я сижу.
Это видно каждой мосе,
Ясно каждому ежу.
      Муравьи большой оравой
      Домик строят до небес.
      А я тоже парень бравый:
      На грибочек я залез.
 
Про себя я вам замечу:
Я в лесу не новичок.
Кто такой? А я отвечу:
Я блестящий слизнячок.
      Хоть родился не в сорочке,
      Но не стану я брюзжать.
      Как прекрасно на грибочке
      И под брёвнышком лежать.
 
Если по полю пойдёте,
Загляните под лопух –
Слизнячка вы там найдёте,
А быть может, даже двух.
      Вдаль куда-то поезд мчится –
      Дым валится из трубы.
      А куда мне торопиться?
      Разве ж только по грибы.

Вслед за рожками выкатил и весь певец.
– Привет всем! – посмотрел он вниз.
– Это слизняк Зося, – представила сыроежка своего соседа.
– Приходи сегодня на концерт воронушки, – пригласила сыроежку Газуня.
– Хорошо, приду. Только со слизнячком. – Зося был украшением её шляпки, и она пояснила: – А то он один не успеет.
– Ну мы пошли догонять куницу. До свиданья.
– Вас подвезти? – для порядка спросил Зося.
Но близнецы не стали лишать Розу её украшения:
– Спасибо, мы сами, – ответили ему.
– До свидания, – проводили их слизняк и сыроежка.
И крошколесики побрели дальше.



Глава седьмая,
в которой Газуня и Загуля становятся парашютистами

Они пробирались сквозь травяные заросли и были уверены, что куница их случайно сделала маленькими: совсем не хотела, а так получилось. Интересно, узнает ли она сейчас их? И разглядит ли вообще?
Путь сквозь травы был труден. А тут ещё огромный упавший сук перегородил дорогу. Чтобы его преодолеть, они залезли на лист какого-то цветка. А тот обрадовался и поведал о себе песней:

– Не ложитесь на диванчик,
А спешите на лужок.
Я, весёлый одуванчик,
Запускаю там пушок.
      Я и жёлтый, я и белый –
      Мне всё сразу по плечу –
      Я зелёный, я и смелый,
      Я стою, и я лечу.
 
Пр:      Лети, мой парашютик, –
            Пусть будет путь далёк!
            Приветик, тебе, лютик!
            Салютик, василёк!
 
Надо мной жужжали пчёлы,
И кузнечик стрекотал.
А медведю пятки голы
Я листочком щекотал.
       С незабудкой и с ромашкой
       Я люблю пасти коров.
       А душистой белой кашке
       Я запас на зиму дров.
 
Я по дну реки не лазал,
Я на облачко глядел.
А шмеля пыльцой измазал –
Тот довольный полетел.
      У кого в желудке пусто –
      Напою вас молочком.
      А, покажется не вкусно,
      Закусите червячком.

Разлётного одуванчика звали Ваней. После знакомства он сразу предложил:
– Хотите с парашютом прыгнуть? Милости прошу.
– Нет, мы хотим куницу найти.
– Залезайте на меня – посмотрим, где она.
Близнецы по цветоножке вскарабкались на жёлтый цветок. Но оттуда куницу не увидели.
– А зачем она вам? Тут так хорошо – никуда ходить не надо.
– Мы сейчас маленькие, – стали объяснять путники. – Нас никто не узнает. Нам на концерт надо. Листочек на муравейнике. Куница нас расколдует – и мы станем большими.
– А кто вас заколдовал?
– Она.
– Куница? Ха-ха! Нашли колдунью! – усмехнулся цветочек. – Она, кроме шубы и своей норы, ничего не знает. А я везде летал – всё знаю.
– Отчего же мы маленькими стали?
– Надо подумать, – почесал цветочек голову. И из неё выпали и полетели три волосинки-парашютика. – Так, – рассуждал Ваня, – а может, вы что-нибудь съели?
Близнецы посмотрели друг на друга. С утра они ко многим ягодам приложились.
– Малины случайно не ели? – спросил Ваня.
– Ели.
– Да вы что! – ужаснулся тот, теряя парашютики. – Ведь сегодня до полудня нельзя малину есть.
– Отравишься? – испугался Загуля.
– Нет, жив будешь, но маленьким станешь. На то она и называется ма-ли-на.
– Ах вот оно что, – поняла причину Газуня, – вот как мы уменьшились.
– Да, – подтвердил одуванчик, – из-за неё, из-за малины.
– Как же нам быть?
– Я знаю! – обрадовался Загуля. – Надо найти ягоду большину или великину и съесть их.
– А где они растут? – спросила сестрица.
– Да, нет! – огорчил их Ваня. – Большина и великина у нас не водятся.
– А где их искать? В горах? На острове? Мы и туда доберёмся.
– Не знаю, где они растут. Боюсь, что нигде. Их, поди, ботаники ещё не вывели.
– Что же делать?
– Вспомнил! – стукнул себя по лбу Ваня, тут же отправив в полёт десяток волосинок. – Как гласит лесное предание, чтобы стать снова большим, надо повстречать Белого Кузнечика. Только вам нужно успеть до полудня. Потом не расколдуешься – и вы так и останетесь маленькими.
– И нас друзья не узнают, – опечалилась Газуня.
– И мы на концерт не успеем, – добавил братец.
– Спешите – пока солнце не так высоко.
– Где же нам искать Белого Кузнечика?
Одуванчик пожал плечами.
– Его ещё никто не видел. Но, говорят, однажды какой-то медведь поел малины – и маленьким стал. А большим не успел. Искал-искал Кузнечика, да так и не нашёл.
– И что медведь теперь такой же, как мы?
– Нет, побольше. Он теперь хомячком заделался.
– Да, мы встречали таких, – вспомнил Загуля степного хомяка Буньку, которого вчера встречали.
– Поспешите! Возьмите мои парашюты и летите к Белому Кузнечику. Так быстрее будет.
Не мешкая близнецы выдернули из Ваниной шевелюры по волосинке. Тот даже не вскрикнул. И, ухватившись каждый за свой парашютик, близнецы полетели. Они поднялись сперва над Ваней, а потом и над Диким Пятачком. Смотрели – но нигде тут Белого Кузнечика не было. А был тут только белый одуванчик.
Вот так крошколесики Газуня и Загуля превратились ещё и в чудолётиков.



Глава восьмая,
в которой кузнечик Тёма поменял расцветку

Меж тем утром в Чудолесьи произошло ещё одно событие. В природе каждый день что-нибудь да случается. Так вот лесной художник, барсук Валик, писал очередную картину маслом. И ему, держа хвоинку, позировал муравей Тимур. Работа называлась «Портрет муравья героя».
Художник всегда искал почётных и уважаемых жителей леса, а потом их рисовал. Муравей Тимур как раз ему подходил. Вчера тот больше всех натаскал иголок в муравейник. И в награду ему дали отгул. Сейчас лапки у муравья уже затекли. Позировать оказалось трудней, чем строить дом. Но он мужественно преодолевал трудности. Наконец барсук объявил перерыв. Тимур вздохнул, выпрямился и понёс хвоинку к муравейнику. Сказал, разомнётся – и назад.
А художник зашёл в сырой бор обдумать новую картину. Он хотел написать «Стрекозу на папоротнике».
А в это же время по лесу скакал кузнечик. Но не белый, а обыкновенный зелёный. Звали его Тёма. Он прыгал и без оглядки пел песенку:

– Над полями, над лесами,
Солнце красное, вставай
И кузнечика с усами
На полянку вызывай.
     Я усы свои разглажу,
     Я росой ополоснусь,
     Красно солнышко уважу,
     И на травке появлюсь.
 
Пр:        Все говорят кузнечику:
              «Тебе, мол, делать нечего».
              А я на то отвечу вам,
              Что я скачу, скачу!
          Скачу с утра до вечера.
          Скачу, скачу, скачу,
          А присяду – стрекочу!
                Стр-р-р-р-р!!!
 
Предо мной лежит полянка,
Как душистый каравай.
Слева кочка, справа ямка,
Посредине иван-чай.
       Всем на травке места хватит:
       И жуку, и муравью.
       Шмель летит, улитка катит,
       А я песенку пою.

Летая вверх-вниз, Тёма и не заметил, как прискакал в мастерскую барсука. Подлетел и приземлился. Но не на траву, а… в банку с краской. А краска была красной. Он едва выбрался.
– Как это меня угораздило? – оглядел он себя «красивого». – Не иначе, тут барсучья мастерская. А меня теперь никто не узнает.
Но покрашенный скакун недолго был растерян. Он не стал дожидаться художника. Тот бы наверняка отчистил его едким растворителем. Но растворитель так щиплется, что и обожжёт. И Тёма поскакал в Чистую Заводь, где была прачечная Тёти Мылы. Она отстирывала всех, кто бы чем ни запачкался.
Кузнечик упрыгал, а в мастерскую вернулись и художник, и герой муравей. Заняли свои места. Барсук хотел закончить картину до концерта воронушки. Он любил Лизаветины мотивы.
А Тёма скакал в прачечную, хотя коленки его были направлены в обратную сторону. Хозяйство Тёти Мылы было на реке Кружовинке вниз от бобровой плотины. Кузнечик Тёма в прачечной ещё не бывал, но был уверен, что быстро доскачет.



Глава девятая,
в которой шмель Гудя готовит сладкие запасы

С лесного лужка ветер поднял чудолётиков и понёс над лесом. Они увидели и озеро, и свою полянку. Но туда им сейчас не надо было. Вскоре они оказались над широким полем. Их воздушные аппараты спустились почти к земле. И тут навстречу им встретился шмель Гудя. Он летел с цветка на цветок и грузно гудел:

– Стоит на тонкой ноженьке,
Качаясь, василёк.
А я такой хорошенький
Сижу на нём, шмелёк.
      Вот жук ползёт рогатенький
      И чёрный, как сапог.
      А я такой мохнатенький
      В полосочку шмелёк.
 
Вон червячок холодненький
На землю прямо лёг.
А я такой молоденький
И толстенький шмелёк.
      Кузнечик вон усатенький
      По травушке прыг-скок.
      А я такой пузатенький
      В полосочку шмелёк.
 
Гляжу я на стрекозочку –
Легка, как мотылёк.
А я такой в полосочку
Пузатенький шмелёк.
      Роса на ясной зореньке
      Вся превратилась в пар.
      А я такой весёленький
      С цветочков пью нектар.
 
Улитка по дороженьке
Залётная ползёт.
А я такой хорошенький
Тут собираю мёд.
      Кабанчик – будьте-натеньки –
      Промчал, как паровоз.
      А я такой мохнатенький
      Нектар домой понёс.

Близнецы зависли рядом со сборщиком пыльцы и нектара. Познакомились. Спросили, не видел ли Белого Кузнечика.
– Нет, – ответил Гудя, – я видел только цветочки. Тороплюсь мёду заготовить, пока светло. Да и на концерт хочу слетать.
– Да, мы тоже. Только нам надо большими стать, а то наша полянка расстроится.
– Кузнечика я не встречал, но встречал зоркую бабочку, павлиноглазку Паву. А она, глазастая, всё видит – кузнечик не проскочит, – подсказал им Гудя и полетел к себе в норку.
– Спасибо, – крикнули ему парашютисты и полетели искать бабочку. Жаль, не успели спросить, где она сидит. И пришлось им лететь, всюду её выглядывая.



Глава десятая,
в которой павлиноглазка Пава замечает чудолесиков первая

Ветер был не сильный. В самый раз для парашютистов. Близнецы выискивали сверху, кто бы на них зорко смотрел снизу.
– Пава! – кричали они.
А та их давно заметила, только не знала, что они – к ней. А, когда поняла, вылетела, напевая. Песенка её была очень душевной.

– Вот майский жук прилетел –
И всё вокруг посветлело.
Он на меня посмотрел –
Я на него посмотрела.
 
 Пр:     Я бабочка павлиний глаз.
            Я с высоты гляжу на вас.
            И, на цветке когда сижу,
            Я всё равно на вас гляжу
                И глазками моргаю:
               «Хлоп! Хлоп! Хлоп! Хлоп!»
 
Рядом кузнечик присел –
И всё в округе запело.
Он на меня посмотрел –
Я на него посмотрела.
 
Вот червячок разомлел:
Видно, погоды влиянье.
Он на меня посмотрел.
Я на него ноль вниманья.
 
– Здравствуй, Пава! Как хорошо, что мы тебя встретили.
– Здравствуйте. Я же вчера вас большими видела. Заболели?
– Это всё из-за малины, – сказала Газуня. 
Все опустились на ромашку.
– Мы ищем Белого Кузнечика, чтобы стать большими. На концерт пойти. И зайчик чтоб не расстраивался.
– Трудное это дело – сыскать Белого Кузнечика. Но я видела Красного. Он по полю куда-то поскакал. Может быть, он знает, где Белый.
– Конечно знает, – уверенно сказал Загуля. – Кузнечики друг про друга лучше знают, чем мы.
– Ну мы полетели, – стартовала сестрица.
– Если я его увижу, скажу, чтоб наверх смотрел вас искал.
И, попрощавшись, чудолётики взмыли ввысь. Высматривали везде кузнечиков: и белого, и красного. А зелёного в траве всё равно не видно.
– А пролечу-ка я ещё раз над червячком, – сказала, проводив их, Пава и пропела:
 
– Вот червячок разомлел.
Вдруг что-то в нём шевельнулось.
Он на меня посмотрел –
И всё во мне встрепенулось!



Глава одиннадцатая,
в которой божья коровка крапа считает свои точки

Чудолётики с воздуха искали красные пятна на зелёном поле. Красные гвоздику, клевер, мак они пропускали. Вдруг на пути на белой кашке замигал красный огонёк. Наверняка Кузнечик. Они начали спускаться. Но огоньком оказалась божья коровка. На ней ещё чёрные точки были. Парашютистов она встретила песенкой:

– В небе, как обновка,
Солнышко сияет.
Божья коровка
По небу летает.
 
        Пр:  Про меня, что я – корова,
                Выдумка всё чистая.
                Впрочем, я всегда здорова
                И, к тому ж, пятнистая:
     Тут, тут, тут, тут, тут, тут и тут! – показала она пятнышки.
 
– Божья коровка
Превосходный лётчик:
Приземлилась ловко
Прямо на цветочек.
 
Сяду на травинку
Проползу чуточек.
Покажу вам спинку,
А на ней – семь точек.

– Здравствуй, огонёк, – сказали парашютисты.
– Здравствуйте. Меня зовут Крапа.
Близнецы назвались.
– Так ты, в самом деле, коровка? – спросила Газуня
– Да, только не молочная, а цветочная.
– Мы подумали, что ты – кузнечик, – признался братец.
– Так он же зелёный.
– Нам, вообще-то, Белый нужен. Но его никто не видел.
– А вот красный, как ты, подошёл бы – где-то тут скачет.
– А он с точечками?
– Не знаем.
– Даже если в полосочку, – твёрдо сказал Загуля, – мы всё равно его ищем.
– У нас не бывает полосатых: ни кузнечиков, ни жуков. Разве что заморские какие.
– Ну мы полетели. А то солнце не ждёт: взойдёт в зенит – и мы такими и останемся. Мы ведь малины поели.
– Да, торопитесь. Кузнечик тоже не засиживается.
Распрощавшись с коровкой, чудолётики понеслись дальше.



Глава двенадцатая,
в которой жук-огнеборец говорит о пожарной безопасности

Посреди поля стояла тонкая берёзка. Потоком воздуха парашюты понесло на неё. Запахло дымом. Близнецы закашлялись. На берёзке увидели кого-то красного. «Ну вот же он, Кузнечик! – обрадовались близнецы. – Он сейчас расскажет, где Белого найти». Но песня незнакомца была явно не кузнечная.

– Где же ты, моя стрекозка?
Я давно к тебе спешу.
И на листике берёзки
Я письмо тебе пишу.
      А в письме всего две строчки
      И четыре запятых.
      А в конце письма три точки,
      Ты легко увидишь их.
 
А три точки означают,
Что я встречи жду с тобой.
На ветру меня качает:
Почерк, стало быть, кривой.
      Но зато лечу я прямо:
      Не страшна мне ни гроза,
      Ни бушующее пламя!
      Где ж ты, где ж ты, стрекоза?
 
Пр:       На пожарника-жука
             Налетела грусть-тоска.
             Где же ты, стрекозка, где?
             На какой на высоте?
      Я смотрю на небеса –
      Я ищу твои глаза.

– Здравствуй, кхе-кхе! – кашляли парашютисты.
– Здравствуйте, – ответил жук.
Близнецы назвались, а Загуля для верности спросил:
– Ты, правда, не кузнечик?
– Правда. Я жук-пожарник. Зовут Паша.
– Какая досада.
– А кузнечика не видел?
– Нет.
– А мы стрекозку видели.
– Эльзу? – не поверил своим ушам жук.
– Да, она как раз тебя ждёт. На Диком Пятачке. А где ты был?
– Пожар тушил – горело тут.
– А отчего?
– Сюда прилетал какой-то жук. Сел на берёзку. А внизу была сухая трава. Жук забыл свои крылья прозрачные сложить. И вот так он нарушил пожарную безопасность.
– Как нарушил?
– У всех жуков каждое крыло увеличительное. От него и загорелось.
– Увеличительное?! – воскликнул Загуля. – Ой как здорово!
А Газуня подхватила:
– А может, твоё крыло и нас увеличит – и мы большими станем?
– И нам кузнечика искать не надо.
– Не получится. Моё крыло может вас большими только показать, а сделать никак.
– Ой как жаль! Кхе-кхе!
– А что крыло того жука увеличило, что пожар случился? Кхе-кхе!
– Было так, – восстановил историю пожарник. – Тот жук сидел на листке. А солнечный свет падал ему на крыло. Проходил сквозь крыло – и все лучи света собирались в одной точке. Точка эта оказалась под берёзкой на сухой траве. Там стало горячо – трава и вспыхнула. Вот что бывает, если не соблюдать пожарную безопасность. А тот жук, наверное, испугался и улетел. Теперь и не узнать, кто это был.
– Да, – отметил Загуля, – в мире много разных жуков.
– А я увидел дым в поле – и сразу сюда. И всё потушил. – Огнеборец показал на огнетушитель, вздохнув: – Хорошо, огонь на берёзу не перекинулся.
Близнецы внимательно выслушали страшную пожарную историю. А Газуня спросила:
– А у Эльзы тоже крылья увеличительные?
– Нет. У неё восхитительные: красивые и блестящие.
Чудолётики с ним согласились. Они уже перестали кашлять: широкое поле совсем проветрилось.
– Ну теперь здесь всё в порядке, – заверил пожарник. – Я полечу к Эльзе на Дикий Пятачок.
– Мы тоже полетим. До свиданья.
– До свиданья.
Проводив отважного огнеборца, близнецы взяли парашютики, расправили их и полетели на поиски кузнечиков.



Глава тринадцатая,
в который короед Коря грозит чудолётикам

Парашютики подняли близнецов над полем. Берёзка осталась позади. Они тщательно выискивали красные пятна в траве.
Вдруг ветер переменился и понёс их обратно к лесу. Не вслед пожарнику, а чуть в сторону. Они подлетели к лесу, и их затянуло в лапы густой ели. И парашютисты врезались в её ствол. Но сумели удержаться на еловой коре. Парашютики куда-то улетели. Тут было высоко. По чешуйкам и уступам коры они стали спускаться вниз. Им теперь снова придётся идти пешком. Спускаясь, они помогали друг другу. Вдруг чудо-альпинисты услышали песню. Осмотрелись – никого. Подумали, что поёт само дерево. Но это пел коварный жук короед, таившийся где-то под корой.

– Если ёлка подрастает,
Я скажу вам про неё:
«Разрешите вам представить:
Это дерево – моё».
      По стволу шагаю чинно.
      Высоко, как на горе.
      Тут я способом жучиным
      Сделал дырочку в коре.
 
Пр:       А усов у меня одна пара.
             Сам я типичный брюнет.
             А зовут меня все кара-кара-,
             Кара-, коро-ед!
 
Ах какое тут раздолье –
Столько всюду красоты!
В каждой дырочке застолье,
А на столиках цветы!
      Никакая тут заноза
      Короеду не страшна.
      Ой ты, гладкая берёза!
      Ой, шершавая сосна!
 
Мучим я одним вопросом,
Остальное – ерунда,
Чтобы пташка с длинным носом
Не совалась бы сюда.
      Много ль надо короеду?
      Чтоб ему всегда везло:
      Чтоб кора была к обеду,
      И чтоб дерево росло.

Жук вылез из-под коры.
– А с чего это вы на моём дереве? – возмутился он.
– Мы летели... А тут ветер… – оправдывались чудолётики. – У нас мало времени.
– Я вам сейчас устрою последний час! – пригрозил жук.
– Ты что, нас съесть хочешь? – испугалась Газуня.
– Съесть? Вот ещё! У меня тут еды навалом. Сколько хочу, столько ем. А вы – кыш отсюда!
– Мы Красного Кузнечика искали…
– Не хватало здесь ещё и кузнечиков. Прочь на землю! А не то скину! – злился жук, надвигаясь на путников. – Вы навсегда запомните меня, короеда Корю!
С такой высоты немудрено было разбиться. А коварный Коря разминал лапы. И никак было не спастись. Разве что прыгнуть – а жив ли останешься? Ещё пара его шагов – и близнецы полетят вниз.



Глава четырнадцатая,
в которой полянка начинает искать Газуню и Загулю

Меж тем заяц Фимка обегал всю лесную округу.
– Близнецов нигде нет, – встретил он мышку и белочку.
– Как сквозь землю провалились, – сказала Бонька.
– Нет, их под землёй нет, – заверила Монька.
– А под водой?
– И под водой их нет: я бегала на озеро.
– Тинька сказал?
– Нет, окунь Кулька.
– А где карась?
– Его, наверное, волк напугал, который тут объявился, – предположила мышка, – Тинька, поди, в тину и забился.
– А может, он с рыбалки не вернулся?
– Он опытный – с любой рыбалки вернётся. Страшно другое. Говорят, в озере Бешеный Лещ объявился – на всех бросается. Так что вы поосторожней у воды.
– Где же близнецы? – беспокоился Фимка.
– Я слыхала, их на деревьях видели, – сказала Бонька.
– Они же лазать не умеют!
– А вдруг научились?
– Куница Куня их видела, – сказала Монька. – Они звали её на концерт.
– Нам никакого концерта без них не надо.
– Может, они заблудились?
– Где тут заблудишься? Полянка, ручеёк, озеро – вот и весь лес.
– Не скажи. А Медвежий Угол, а Бурелом-Непролаз, а Буковый Пень, а Переползяк-Лесан! – нагнали жути друзья.
– Идём их искать, – прервал разговор Фимка.
Все снова разбрелась по лесу, крича «А-у!».
А меж тем в лесу, в самом деле, свирепствовал какой-то волк.



Глава пятнадцатая,
в которой короед Коря спускается на парашютах с ёлки

Короед Коря готов был разделаться с близнецами. Приготовился к броску. Но перед ним внезапно выступила смолка. И с разгона в неё влип вредный жук. Приклеился. Теперь уж больше он никому не угрожал.
– Спасибо тебе, деревце, – вздохнули близнецы. – Ты нас спасла, смолка.
Опасность миновала. Теперь близнецы могли спокойно спускаться вниз.
– Помогите! – кричал короед, увязнув четырьмя лапами в смолке, а двумя задними отчаянно цепляясь за ствол.
Спасённые остановились. Переглянулись. И всё же вернулись выручить этого жука. Подобравшись, стали тянуть его за свободные лапы. Тащить было тяжело и опасно – самим бы не свалиться.
Тянут-потянут, вытянули жука.
После пребывания в смолке, у того пропали гнев и злость. И, отводя глаза, он спросил:
– Вам вниз надо?
– Вниз, – ответили близнецы.
– Идёмте – проведу.
Близнецы на страх и риск последовали за жуком. Тот повёл их в свои лабиринты под корой, ведущие во все стороны. Тут была сплошная темнота, но близнецы уже не боялись её.
– А вы что кузнечика спрашивали? – поинтересовался Коря.
– Ищем его.
– Видел я Красного. Ещё посмеялся, что это за крашеный конь прыгает. Крикнул: «Куда скачешь, красавец?» А он мне: «В прачечную!» – и поскакал к реке.
– В прачечную мы ещё не летали.
– А зачем он вам?
– Если мы Белого Кузнечика не встретим до полудня, то маленькими и останемся. А нам на концерт надо, – объяснила Газуня. – И Фимка нас не разглядит.
– А если и разглядит, то только через увеличительное стекло, – добавил братец. – А Красный Кузнечик знает, где Белый.
– Но вы не успеете за ним до полудня, – сказал Коря. – Не догоните – у него ноги длинные, а у вас короткие.
Все трое по ходам спустились на землю.
– А вы как ко мне попали?
– На одуванчиках. Они куда-то улетели.
Короед обратным путём поднялся на ёлку. Нашёл их парашютики. Спустился на них вниз и отдал близнецам.
– Хорошо, что у вас клювов нет. Так бы, я с вами не разговаривал. Дуйте быстрее в прачечную к Тёте Мыле. Она на реке ниже плотины живёт.
Близнецы попрощались с Корей. И на парашютиках от леса через поле полетели к реке. Ветерок был попутный.



Глава шестнадцатая,
в которой заморский жук тоскует по своей земле

Река Кружовинка серебрилась извилистой лентой. Отдаляясь от леса, несясь над полем, чудолётики уже не вглядывались в траву. Но всё же кто-то полосатый привлёк их внимание. А коровка Крапа им говорила, что никого полосатых тут нет. А тот, кого тут нет, может рассказать о таких же, как он, которых не бывает. А Белого Кузнечика, говорят, тоже не бывает.
Близнецы остановились что-нибудь про кого-нибудь узнать.
Полосатым оказался жук. От него они услышали щемящую, печальную песню.

– Мне так надо, мне так надо
Возвратиться в Колорадо.
Как сюда я занесён?
Может, это страшный сон?

На листочке я качаюсь –
Сутки круглые печалюсь.
Как попал я, не смекну,
В чужедальнюю страну?

Тут суровая природа:
По полгода непогода.
И такое всё вокруг,
Что не всякий стерпит жук.

– Здравствуй, – сказали они.
– Здравствуйте, – квёло повёл головой жук.
– Я Газуня.
– А я Загуля. Мы в лесу живём.
– А я Джони, колорадский жук. Раньше я за горами, за морями жил на своей земле. А теперь вот здесь пропадаю в полях бескрайних.
Верно коровка Крапа говорила, если – полосатый, значит, заморский.
– Зато, посмотри, – подбодрила Джони Газуня, – тут таких жуков больше нет. Ты один такой в полоску. И поле тут широкое.
– Оставайся, – уговаривал его братец. – Не тоскуй и не печалься.
– Нет. Я так хочу обратно! Весь извёлся по родной земле – мочи больше нет.
– Понимаем, – вздохнули близнецы, потому что в дальних краях их всегда тянуло обратно.
– А знаете, какие там мы песни поём? – оживился Джони. И, представляя свои родные края, он грянул, приплясывая:

– Жучок так весело поёт,
И всякая букашка рада,
Когда в стране она живёт
С названьем звонким «Колорадо»!
 
Коза пасётся на лугу,
Лохматый козлик с нею рядом.
А я похвастаться могу,
Что я родился в Колорадо.
 
Кричит петух: «Кукареку!» –
Ему в курятнике отрада.
А колорадскому жуку
Всего милее в Колорадо!
 
Сидит ворона на сосне:
И микрофона ей не надо.
Она поёт и сладко мне,
Что я родился в Колорадо!
 
Кудахчут куры без конца.
А по утрам стоит прохлада.
Цыплёнок вышел из яйца,
А я родился в Колорадо.
 
А я по полюшку пойду!
А где моя большая ложка?
Я всё равно тебя найду,
Моя любимая картошка!

Близнецы поняли, как ему было хорошо и вольготно в родном краю.
– Я так хочу вернуться домой, – опять затосковал Джони. – Если бы не здешняя картошка, совсем бы пропал. А так, что мне здесь делать? Чего я тут забыл?
– Ну не расстраивайся. Может, кто-нибудь поедет в Колорадо – тебя захватит, – поддержала жука Газуня.
– А может, ты приживёшься? – сказал братец.
– Не знаю. Может, и приживусь. Смотря, как погода.
– Погода у нас хорошая.
– А я вот в дождь попал.
– Дождь проходит, – обнадёживал жука Загуля.
– И тоска пройдёт, – добавила сестрица.
– Когда же она пройдёт? Я весь измаялся. Я буду искать своё Колорадо. Я найду его.
– И мы тоже найдём Белого Кузнечика, – отозвался Загуля.
– Ты хоть одного тут кузнечика видел? – спросила жука сестрица.
– Нет, ни разу: ни тут, ни дома.
– Эх, жалко, – сокрушалась Газуня. – Так бы, мы и к тебе за Кузнечиком слетали и тебя бы взяли. Но нам пора.
Близнецы простились с пропащим жуком. Раскрыли одуванчиковые парашютики и понеслись к реке.
Меж тем полдень приближался, неудержимо летя им навстречу.



Глава семнадцатая,
в которой жуки-вертячки не могут перестать вертеться

От места встречи с заморским жуком река находилась совсем рядом. Близнецы не успели разогнаться, как нужно было останавливаться. Но они не смогли затормозить. Ветерок споткнулся. И, проскочив берег, они закружились над водой.
Парашютисты дёргались и загребали лапами воздух, пытаясь вернуться на берег. Но кружились, как на карусели. А под ними на воде вертелись серебряные катерки. Это были жуки-вертячки. От их жуковорота и образовался воздуховорот: в него и попали чудолётики.
Жуки были похожи на блестящие семечки: будто бы их обронил тут какой-нибудь подсолнух. И, пуская круги по воде, они голосили заводную песню:

– Мы не боимся качки,
Пусть волны высоки!
А мы жуки-вертячки –
Плавучие жуки.
     В словах неописуем
     Пейзаж вокруг реки.
     Мы на воде рисуем
     И дуги, и круги.

Пр:      А над нами чайки реют,
            Пух роняют тополя.
            Мы вертимся быстрее, быстрее, быстрее,
            Мы вертимся быстрее, чем Земля!

На дне, смотрите сами,
Там сом зарылся в ил
С огромными усами:
Вертеться нету сил.
      А юный головастик,
      Но с лапками уже,
      Поплыл, погрёб и – здрасьте –
      Упал на вираже.

А вот, как на картине,
Довольна и сыта
Сидит лягушка в тине –
Глаза туда-сюда.
      А раки для согрева
      На солнышке лежат.
      Направо и налево
      Глазами шевелят.

Пр:      А лягушка зеленеет,
            И стрекочет стрекоза.
            Мы вертимся быстрее, быстрее, быстрее,
            Мы вертимся быстрее, чем глаза!

На синих на озёрах,
На зелени пруда
За нами вся в узорах
Зеркальная вода.
      Мы можем быстро сгинуть
      С поверхности воды.
      Но из воды нас вынуть –
      Напрасные труды!

Чудолётики, зависая над ними, боялись упасть. Нет, вода их уже не пугала, но можно ведь было утонуть. И, как ни стремились они к берегу, но опустились и сели на воду. Парашютики намокли. Их понесло течение. Теперь на них уже нельзя было летать. Близнецы забарахтались. Но тут же им на помощь пришли вертячки.
Чудолётики забрались на спины двух жучков. И, выписывая узоры, они помчались к берегу. Спасённые сошли с этих блестящих катерков на песок. Отдышались. Познакомились со спасателями.
– Вы куда летели? – спросил вертячка по имени Зигзачок.
– За Красным Кузнечиком, – ответил Загуля.
– А чего в воду упали? – удивился Виражок. – Кузнечика тут нет.
– Перелёт, – объяснила сестрица.
– И куда вы теперь?
– Нам надо к Тёте Мыле.
– Отвезите нас к ней. Она тут на реке.
– Знаем-знаем, – заголосили жучки, – на Чистой Заводи. Садитесь.
И жуки снова подставили спины. Близнецы сели. Те рванули с места. Включили скорость, но завертелись на одном месте. И, досадуя, вновь причалили к берегу.
– Ничего не получается, – повинился Зигзачок.
– Как ни держим прямо, всё равно заворачиваем, – объяснил Виражок.
– Без водомерки не обойтись. Вам она нужна. Отвезёт вас к Тёте Мыле.
– Ну, хоть водомерка, – сказала Газуня.
– А где она? – спросил братец.
– Водоме-рка-а! – закружились жуки на воде.
– Водоме-рка-а! – закричали и близнецы с берега.


Меж тем, пока тут на берегу выкликали водомерку, где-то своим путём к Тёте Мыле прыгал Красный Кузнечик. Он не знал точно, где она живёт, и скакал наугад. И путь его был беспорядочен и извилист. А это означало, что чудолесики его могли не найти.
А время шло. И всё меньше шансов у них оставалось обрести свой старый облик. Если бы про это знал кузнечик Тёма, он бы конечно поскакал им навстречу.



Глава восемнадцатая,
в которой водомерка Влада едет быстро и прямо

Водомерка услышала, что её кличут, и помчалась зов. Но с разгона проскочила мимо, мелькнув метеором перед вертячками и близнецами. Только слышна была её песня.

– Всюду жёлтые кубышки –
Речка словно в огоньках.
Я качу без передышки
По воде, как на коньках.
      Там, где омут серебрится,
      И на звонких на прудах,
      Как прекрасно прокатиться
      На шести лихих ногах!

Пр:      Глубоко ли мелко –
            Всюду и везде
            Скачет водомерка
            По во-де.

Вот по дну ползёт ручейник,
Вот ныряют плавунцы.
Вдоль по речке, как кочевник,
Я скачу во все концы.
      Надо мною мошки вьются,
      И стрекочет стрекоза.
      Чтобы в берег не воткнуться,
      Я включаю тормоза.

Подо мною небо сине:
Словно зеркало река.
Смело ножками босыми
Я ныряю в облака.
       Ах как солнышко лучится –
       В пору щурится глазам.
       И легка, как будто птица,
       Я скольжу по небесам.

– Вон она! – загомонили вертячки.
– Стой! Мы здесь! – кричали с берега. – Водомерка!
Водяная скоробежка развернулась и, тормознув у берега, обдала брызгами близнецов.
– Что тут у вас? – спросила она вертячек. – Опять буксуете?
– Буксуем, – признался Зигзачок. – К Тёте Мыле никак не доехать.
– Это чудолесики, – показал на близнецов Виражок.
– Привет! А я Влада. Так вот вы какие, Газуня и Загуля.
– Нет, мы не такие, – помотала головой сестрица. – Мы большие.
– Нам срочно надо в прачечную, – торопился Загуля.
– Да вы, вроде, не грязные.
– Они только что из воды, – объяснил Виражок, – чистые.
– Им Кузнечик нужен, – сказал Зигзачок. – Не Белый так Красный.
– А то мы такими и останемся, – вздохнул Загуля. – А зайчик нас будет искать.
Вдруг воздух заискрился – и всех окутало зеленоватое облачко. Рассеялось. И все оторопели.
– А что это вы такие чёрные стали? – изумился Зигзачёк.
– От переживаний, – предположил Виражок.
– Не знаем отчего, – пытались отряхнуться близнецы, но «сажа» не слетала.
– А вы чернику, случайно, не ели? – спросила водомерка.
– Ели.
Насекомые так и ахнули.
– Разве вы не знаете, – закатила глаза Влада, – кто сегодня поест черники, тот чёрным станет? До полудня её есть нельзя.
– Мы недавно в лесу – не знали.
Вот так крошколесики превратились ещё и в чернолесиков. Сейчас они ещё больше стали походить друг на друга, особенно цветом.
– Что же нам делать? – упали они духом. – Мы и маленькие, а теперь ещё и чёрные.
– Как угольки, – подтвердила водомерка.
– Срочно к Кузнечикам! – гнал их Виражок.
– К Тёте Мыле! – запаниковал Зигзачок.
– Садитесь! – подставила спину Влада.
Близнецы запрыгнули на водяного скакуна.
– Счастливо добраться! – пожелали жуки и вновь завертелись.
А чернолесики помчались по реке: без задержки и всё время прямо, не то что на жуках.
Мелькали камыши, рогоз, осока. На излучинах приходилось крепко держаться. Когда попадались заросли кувшинок, водомерке приходилось прыгать с листа на лист. Мчалась по чистой воде дальше.
– Стоп! – тормознула Влада – всадники чуть не слетели в воду. А та причалила к берегу.
– Дальше нельзя. Тут Тихий Омут. Здесь живёт конский волос по имени Влас.
– А как же нам к Тёте Мыле?
– Там за омутом, чуть дальше, будет Чистая Заводь. Сейчас по берегу пойдёте, а то Влас на дно вас утащит.
– Он что, такой опасный?
– Да. Тех, кто в воде плавает, он сразу к себе утаскивает. Съедает, а остатки в ил закапывает. А, кого на берегу увидит, свивает хвост петлёй и бросает. Петля на жертве затягивается – и он её в воду тащит. И так он с каждым может разделаться.
– Да, страшный этот Влас, – передёрнулись близнецы.
– Так что держитесь подальше от воды: поднимайтесь на берег.
Чернолесики всё выслушали и попрощались с водомеркой.



Глава девятнадцатая,
в которой слухи о свирепом волке подтверждаются

Они поднялись по склону и пошли вдоль берега. Светило солнышко – живи да радуйся. Но близнецы были настороже. Солнце могло опередить их до полудня. Берег был высокий, и они шли, не опасаясь Власа. Теперь лишь стоило пройти Тихий Омут – и они уже у Тёти Мылы.
Но вдруг из-за кустов на них кто-то как выскочит! Как зарычит! Заскалится! Это был серый волк. Вот о чей свирепости ходила лесная молва.
– Ага! Попались! – сверкал он зубами. – Я сейчас вас съем! Р-р-р-ры!
Добыча была у него в лапах. Никуда не уйдёт. И он, довольный хорошей охотой, запел свою волчью разбойничью песню.

– С ёлок нервно падали иголки,
Поднималась бледная луна.
На полянку выходили волки
И несли с собою кабана.

Ветер по-над лесом пробежался
И умчался в страхе на простор.
И медведь к волкам не приближался,
Опасаясь к ним попасть на стол.

Комары не грызли их нисколько:
Дым чадил от жаркого костра.
И на волчьих ягодах настойка
В кружки разливалась до утра.

Из песни близнецы поняли – этот волк съел кабана Прохора*. И свинка
Хаврошка никогда его больше не дождётся. Не доскакал кабанчик до неё, бедняга. А волк наступал на близнецов, крутя облезлым хвостом, и ухмылялся:

– На гитарах тискались аккорды,
И струну порвали не одну.
Волки, вверх вытягивая морды,
Выли хриплым хором на луну.

Сладкие минуты протекали.
Филин звонко ухал на сосне.
Волки с удовольствием икали,
С полным брюхом лёжа на спине.

Звёзды уж маячить перестали,
И луна скатилась кувырком.
Зубы скаля, волки чинно встали
И пошли за новым кабаном.

Да, это был тот самый волк. Про него куница и говорила, что он объявился – и весь лес в страхе дрожит.
– Вкусный будет у меня обед! – пускал слюнки зверь.
Нет, это был не Серж: того волка близнецы бы узнали. Но этот на него очень походил. Наверное, его близнец, подумалось им. Или его друг, но ещё более злой. И поймал он их, чтоб отомстить за дружка своего Сержа.
У близнецов ничего не было, чем отбиться, даже узелка, чтоб кинуться.
Не сговариваясь, они бросились бежать. И, спасаясь, покатились по склону берега. Нырнули под куст осоки. Застыли – нет ли погони. Нет. Тихо. Ни рычания, ни клацанья зубов.

*) Про кабана Прохора и свинку Хаврошу рассказано в книге «Путешествие Газуни и Загули».



Глава двадцатая,
в которой Тихий Омут становится Ужасно-Гиблым

Близнецы отдышались, пришли в себя после встречи с зубастым зверем и вспомнили про кузнечиков и Тётю Мылу. Они решили волку в пасть не попадать и пошли по берегу. Пробирались сквозь острую осоку. Река была спокойна. Может, водомерка придумала про конского волоса – и всё это сказки для глупых и несмышлёных? И вовсе никого тут и нет. Хорошо бы так и оказалось.
Но вдруг раздался грозный голос. Это был он – хозяин Тихого Омута. Он воинственно запел:

– Загляни в любую волость,
Окажись незнамо где,
И повсюду конский волос
Извивается в воде.
Если кто пошёл на речку,
Прыгнул в синюю волну...
Выбирай сперва местечко –
Не кричи потом «Тону!».

Нет, не бойтесь щучьих пастей
И ни раковых клешней,
Конский волос, он, опасней,
Он ужасней, он страшней!
Если кто-то захлебнётся,
Будь то лось или блоха,
Конский волос улыбнётся
И промолвит: «Ха-ха-ха!».
 
Кто посмел зайти по шейку
В тихом омуте реки,
Тот пропал ни за копейку,
Хоть не плавал за буйки.
Водяной подарит плавки,
А русалка – пару ласт.
Конский волос, брат пиявки,
Ни козявки вам не даст.
 
Он коварный так и вьётся
Всем, кто плавает, грозя.
Он безжалостно вопьётся –
И спастись никак нельзя.
Если твой затихнул голос,
Стало мокро и темно,
Это значит, конский волос
Утащил тебя на дно.

Жуткая песня отзвучала. Но мурашки не прекращали бегать. Показалась голова грозы водоёма. Коварный Влас ухмылялся – никто не уходил из его коварных лап.
Близнецы не стали ждать такой участи и рванули по берегу. Бежали. Вдруг Загуля встал как вкопанный. Сестрица уткнулась в него. У ног извивалась верёвка с петлёй. Ловушка Власа! Вступишь – петля стянется. Загуля отломал рогозину. Ткнул в середину петли. Она схватила рогозину и скользнула в омут.
– Бежим скорей! – крикнул он.
Близнецы понеслись вперёд. Но Влас не дремал. Над ними засвистел его аркан. Они едва уворачивались.
– От меня не уйдёте! – бросал Влас свой безразмерный хвост.
По берегу не скрыться.
– Давай наверх! – толкал сестрицу Загуля.
– Всё равно схвачу! Я никого ещё не упускал!
Петля раз за разом, чуть не касаясь их, падала рядом. Подкашивая траву. Близнецы, петляя, карабкались по склону. Добрались до верха. Отбежали подальше. И понеслись вдоль реки. Тихий Омут остался позади.
– Фу-у! Ушли! – упали они без сил. Тяжело дыша, смотрели в чистое небо. Опасность миновала.



Глава двадцать первая,
в которой близнецы узнают, что Белый Кузнечик нужен не только им

Растянувшись на земле, близнецы набирались сил. Вокруг зеленела трава, покачивались цветочки, светило солнце.
– Солнце! – вскочили они.
– Оно же скоро будет в зените!
– А мы черничные и малиновые!
– Скорей за Кузнечиком!
Чернолесики двинулись в Чистую Заводь. Но не сделали и трёх шагов, как…
– Ага, попались! – зарычал старый и серый знакомый. – Я знал, что вы вернётесь. – На этот раз не уйдёте! – И волк отрезал им путь к водоёму.
– Ты опять нас хочешь съесть? – набралась смелости Газуня.
– Да! И косточек не оставлю! – наступал волчище-клычище. – Косточки я больше всего люблю! Больше мяса! Ха-ха! – волк поднял лапу и обнажил когти. – Я уже пол Чудолесья съел! И весь лес проглочу! И вы мне по вкусу! Р-р-ры!
Загуля, хоть и был напуган, но смог различить, что волк такой же величины, как и они. Значит, они с сестрицей снова стали большими?! После побега Власа! Может, им нужно было увидеть Чёрного Конского Волоса, а не Белого Кузнечика? Он захотел убедиться, что они стали большими. Но мысли перепутались.
– Волк, а почему ты такой маленький? – спросил он.
Волчара взорвался рыком, глаза налились кровью, когти взрыли землю. Но через миг зверь вдруг завыл. И жалко разрыдался, обхватив голову.
– И-и-и! – хныкал он горючими слезами.
– Что с тобой? – испугалась Газуня.
– Да не волк я, – ответил тот. – А приходится пугать тут всех. И-и-и!
– А кто же ты? – удивился братец.
– Жук я простой. И-и-и! Лесной. Вот кто.
– И кабанчика ты не ел?
– И не думал даже. Доскачет он до своей Хаврошки.
Жук всхлипнул и поведал путникам свою страшную историю.
– Поел я сегодня волчьих ягод.
– Да ты что?! Их же нельзя есть!
– Я не верил раньше. Думал, сказки всё это. Ягоды невкусные были, и я их малиной заел. И-и-и! А потом я в одночасье я волком стал. И-и-и! Бегал по лесу всех пугал. Мне это нравилось – все тебя боятся. Я и песню про кабана сочинил для верности. И-и-и! А потом вдруг я маленьким стал: всё из-за малины. Вот и вы меня не боитесь. А раньше я жуком хорошим был. И-и-и!
– А каким жуком?
Тот перестал рыдать.
– Сейчас вспомню, – напряг он память. – И-и-и! Я забыл, какой я жук, – снова захлюпал маленький волк. – Из-за ягод и память пропала. И сам я весь пропадаю!
– Тебе срочно нужен Белый Кузнечик, – докторским тоном сказала Газуня. – Он тебя вылечит.
– А где его взять-то?
– Пошли с нами, – позвал Загуля. – Мы тоже его ищем.
– Ой возьмите меня! – обрадовался жук-волк.
– Мы к Тёте Мыле. Там сейчас Красный Кузнечик: он скажет, где Белый.
– Иди за нами. Не отставай.
И все трое гуськом двинулись к Тёте Мыле.



Глава двадцать вторая,
в которой поползень Лазик рассказывает свою историю

Шли они, шли. А солнце неумолимо двигалось в зенит. Вдруг навстречу им вылетела птичка, но какая-то странная. Была она похожа на мотылька, потому что клюва у неё не было. Она села на жёлтый цветок купальницы.
– Здравствуйте, – сказала она. – Вы куда?
– Здравствуй, – ответили путники. – Мы к Тёте Мыле.
Стали знакомиться. И тут птичка прикрыла отсутствующий клюв.
– Я поползень Лазик, – сказала она.
Близнецы назвались.
– А этот волк меня не съест? – кивнула птичка на серого.
– Да какой я волк, – успокоил тот её. – Так, одна видимость. Жук я.
– А что с твоим клювом случилось? – побеспокоилась Газуня.
И поползень рассказал свою печальную историю.
– Полетел я на болотце и поклевал прошлогодней клюквы. Она кислая оказалась. И я потом заел её сладкой малиной.
– Вот и я тоже! – закусил губу жук-волк.
– А потом вдруг налету у меня клюв отвалился. Это от клюквы. Дальше и того хуже. Сел на берёзу – и маленьким стал.
– Это от малины, – сказал жук-волк.
– Тебе срочно нужен Белый Кузнечик, – тоном Газуни сказал жук-волк.
– Полетели с нами к Тёте Мыле. Там Кузнечик.
– Полетели!
– Не отставай, – сказал Загуля.
– Но и не улетай далеко, – предупредила сестрица. – Встретим Кузнечика – и такими, как раньше, станем.
Все четверо двинулись в Чистую Заводь. А Лазик, птичка-мотылёк, по пути признался:
– Когда я настоящим поползнем был, то на Дикий Пятачок летал. Садился там на пенёк и пел.
– Мы тоже там пели, – вздохнул Загуля. – Там наш узелок остался.
– Спой, пожалуйста, свою песню, – попросила сестрица. – Что ты там пел?
И поползень-мотылёк, порхая, зазвенел:

– В чащах или средь болот,
Только рассветает,
Весь честной лесной народ
Сразу оживает.
Тут медведя и лося
Встретишь на тропинке.
И роса блестит, вися
В тонкой паутинке.

В рощах, как заведено,
Унывать негоже.
Тут грибов полным-полно
Да и ягод тоже.
Клоп лесной имеет щит,
Майский жук – пузатый.
И совсем не лыком шит
Поползень крылатый.

Соловей поёт в саду,   
Где алеют розы.
Ну а я не упаду
Со ствола берёзы.
Пробегусь то вверх, то вниз:
Мне и лифт не нужен.
А вокруг, лишь оглянись,
То обед, то ужин.

Пр:
Я на стволах люблю
                сидеть и петь:
Рожденный ползать
                может полететь.
И мои песни
                вовсе не пусты:
Летать рождённый
                может поползти!

Звонкая и мудрая песня прибавляла путникам прыти. Они бодро шли. Но солнце на небе поднималось всё выше и выше.


            
Глава двадцать третья,
в которой чудолесики встречают чугунного помощника Тёти Тамы

Наконец четверо путников добрались до Чистой Заводи. Она лежала чуть в стороне от главного русла Кружовинки. И Чистой заводь звалась потому, что после стирки и бельё чистое было, и вода оставалась прозрачной. Просто прачка Тётя Мыла применяла порошок из особых трав.
Сейчас тут везде висели и сушились разные шубы и прочая одежда. Но самой хозяйки не было. Никакого кузнечика тоже. А уж скоро полдень. Он пробьёт – и близнецы останутся маленькими, поползень-мотылёк клевать не сможет, а жук-волк будет всех пугать. А что ему ещё останется делать?
Чернолесики досадовали, что ели ягоды – надо было им подосиновик или сыроежку съесть. Стали бы грибами-красавцами.
– Где же тут все? – бегал по прачечной Загуля. – Ау!
Раздался какой-то стук. По прачечной забегали солнечные зайчики. Ура – Тётя Мыла. Но это был лишь её подручный – утюжок Чуг. Это с его теплотой после стирки и сушки она гладила бельё. А он вместо приветствия запел свою песню:

– Не прыжок и не шажок
Совершает утюжок:
Не скачу я, как лошадка, –
Позади меня всё гладко.

Пр:      Дело в том, что утюжок –
            Не с капустой пирожок,
            Не солёный огурец,
            А калёный молодец!

Чтобы всё вокруг не сжечь,
Мне нельзя ни встать, ни лечь.
Ну а встретиться водица –
Пошипит да испарится.
      Я не кукла, я не мяч –
      От меня ручонки прячь!
      Лучше в кубики играйте,
      А ко мне не приставайте!
Сам себя я опишу:
Я рубашек не ношу.
Хоть я голенький, не так ли,
Мне не холодно ни капли.
      Это кто, как на коне,
      На моей сидит спине?
      Это вам не закорючка,
      А моя родная ручка.

– Где твоя Тётя? – взял в оборот утюга Загуля.
– Ушла за травами.
– А кузнечик сюда прискакивал?
– Зелёный?
– Красный.
– Но лучше – Белый, – уточнила Газуня.
– Он мне клюв вернёт, – крикнула птичка-мотылёк.
– А я жуком стану, – отозвался жук-волк.
– Нет, Белый не прискакивал.
– А зелёный?
– А зелёному сюда ни к чему, – сказал утюг. – Он росой ополаскивается – и всегда чистый. А вот шубки ваши постирать надо, а то они грязные.
– Они в чернике.
– Тётя Мыла и чернику отстирает. Вижу, за этим и пришли.
– Нет, нам нужен Белый Кузнечик.
– Мы шли, а тут малина… – Газуня вновь рассказала их историю.
– А я думал, вы маленькие всегда. А больше вы ничего не ели?
– Я ничего.
– А я костяники, – вспомнила Газуня.
– Костяники?! – похолодел утюг – толпы мурашек забегали по нему. – Сегодня же до полудня нельзя! Окостенеешь!
Все пришедшие ахнули.
– А что нужно, чтоб не окостенеть? – спросила Газуня.
– Нужно встретить Белого Кузнечика.
– Опять Белого.
– Нам он уже три раза нужен. Где он?
– Кабы знать. Может, его нигде и нет.
Все застыли в молчании.



Глава двадцать четвёртая,
в которой Тётя Мыла готова всех гостей помыть

К счастью, чугунное молчание в прачечной нарушил голос хозяйки. Тётя Мыла возвращалась с поля с травами и напевала свою банно-прачечную песню.

– Кто такая Тётя Мыла?
Тётя Мыла это я.
У меня сегодня было
Много разного зверья.
      Друг за другом приходили –
      Знают, где меня искать, –
      И одежду приносили
      Оставляли постирать.

Прискакал и зайчик серый.
С горки мчался кувырком:
Уши целы, ноги целы,
Но испачкался кругом.
     Зайка пусть не унывает,
     Оставляет шубку мне.
     Тётя Мыла постирает –
     Будет чистым он вполне.

А медведь щипал малину:
Насладился, а потом
Почесал об ёлку спину,
Но испачкался кругом.
     Мишка пусть не унывает,
     Смело может шубку снять.
     Тётя Мыла постирает –
      Мишка будет в чистом спать.

И такое приключиться
Может с каждым, верь не верь.
Может пятнами покрыться
Каждый благородный зверь.
     Пусть никто не унывает.
     Стоит только попросить,
     Тётя Мыла постирает –
     В чистом будете ходить.

– Здравствуйте, – улыбнулась она гостям, приняв их за букашек.
– Здравствуй, – приветствовала её мелкая компания.
– Это Газуня и Загуля, – представил Чуг чернолесиков. – Они ищут Белого Кузнечика. А солнце уже высоко. Они так и останутся букашками. Зайчик расстроится. А им на концерт пора. Надо Красного найти.
– А мы с ними, – сказали поползень-мотылёк и жук-волк.
– Отстирать-то я всех вас отстираю, а вот большими только Белый Кузнечик сделает, – посочувствовала им Тётя Мыла.
– Я знаю, что делать! – не дал расстроиться гостям утюг.
– Что?
– Нужно Красного Кузнечика в банку с белой краской окунуть – он и будет Белым.
– Только где он, Красный?
– Он же сюда скакал.
– Я всё время здесь, – сказал Чуг, – но его не видел.
– Значит, мы его обогнали, – понадеялась Газуня, – и он ещё в пути.
– Сколько же нам его ждать? – заходил туда-сюда жук-волк.
Все повесили головы. Было слышно, как шумит река и шепчутся камыши. А солнце по своей небесной лестнице всё поднималось и поднималось.



Глава двадцать пятая,
в которой кузнечик Тёма прискакал на мельницу, а не в прачечную

Покрашенный Тёма скакал вдоль реки к Тёте Мыле. Доскакал до крутого поворота. Кружовинка тут петляла, обходя небольшую рощицу. Он решил не делать круг и махнул прямо через неё. Проскакал и вновь оказался у реки. В этом месте она стала шуметь громче. Это Тётя Мыла полощет бельё, думал он и помчался ещё быстрей.
Но, куда он прискакал, была совсем не прачечная, а шумная мельница. Тут хозяйство вёл Дяди Меля. В этот час работа кипела. Жернова растирали зерно, и полученную муку мельник ссыпал в мешки. Славно трудясь, он пел свою песню.

– Кругом поля раздольные,
Зелёные луга,
Берёзки белоствольные
И синяя река:
    Туманом ли оденется,
    Течёт и вдаль зовёт.
    А над рекою мельница
    Стоит не уплывёт.

За перелеском слышатся
Пастушии рожки.
А над овражком высятся
Душистые стожки.
    Кому река – попутчица,
    Кому наоборот.
    А мельница всё крутится,
    Стоит не уплывёт.

Но кузнечик Тёма не видел мельника, а из-за грохота жерновов не слышал песни. Он заскочил в двери мельницы, думая, что это прачечная.
– Тётя Мыла! – позвал он. – Постирай меня!
Но в ответ, кроме шума водяного колеса и скрипа механизмов, ничего не услышал.



Глава двадцать шестая,
в которой всех выручает муравьиные ультрастук и масло

В это время в Чистой Заводи все были растеряны, и никто не знал, что делать.
– Поднимись, мотылёк, посмотри, не видно ли Красного Кузнечика, – подсказала Тётя Тама.
Тот взлетел высоко, насколько мог. Внизу все ждали от него новостей.
– Нет, не видно никакого кузнечика, – приземлился он.
Все нахмурились, не в пример погоде. И всё смотрели на чистое небо и яркое солнце – сколько там осталось до его зенита.
И тут вдруг близнецы увидели летящий к ним осиновый листок. Они узнали его. Это был их Листочек. Он не мог просто так лежать на муравейнике, куда его отнесли муравьи. Чувствовал, что друзей нужно спасать. Листочек позвал мурашей, сказав, что ему нужно к близнецам. Мураши наварили муравьиного масла. Приделали к черешку Листочка две коробочки со мхом кукушкин лён – получились топливные баки. Заправили коробочки маслом. Муравей Муря сел на Листочек. Включил зажигание. И листолётик взмыл в воздух. Они облетели весь лес, всё поле. Опросили всех, кто их видел. И лишь на реке в Заводи Листочек заметил своих друзей. И, хоть они были маленькие и чёрненькие, он их ни с кем не спутал.
– Вот вы где! – обрадовался муравей Муря. – Мы вас везде ищем!
– Листочек! – обрадовались близнецы. – Как ты здесь?
– Прилетел. А что с вами? – волновался он. – Куницу не найти? Мы её сверху видели.
– Нет, нам не куница теперь нужна, а Белый Кузнечик, – сказал Загуля.
– Мы на мельнице заметили Красного, – сказал Листочек, – а Белого нет.
– Скорей за ним! – крикнул Загуля. – За Красным!
И чернолесики, а с ними жук-волк и птичка-мотылёк залезли на Листочек.
– Нет, пассажиров только двоих возьму, – предупредил командир Муря.
– Я выдержу, – заверил Листочек. – Полетели!
– Масла не хватит, – показал Муря на баки.
Значит, двое полетят, а другие двое не увидят Кузнечика.
Но Загуля, подумав, выложил свой план:
– Мы с сестрицей Красного Кузнечика найдём – он скажет, где Белый. Белого найдём – станем большими. И вам, – пообещал он жуку и птичке, – Белого Кузнечика на Листочке пришлём.
– Хорошо, подождём, – кивнули те. – Вдруг он и сам сюда прискачет?
– Стойте! – загорячился Чуг. – Я придумал! Нужно позвать художника барсука. Вы найдёте Красного Кузнечика. А барсук обольёт его белой краской – тот и будет Белый. Все его увидят – и в себя превратятся.
– Верно! – воскликнул Муря.
Но остальные глянули на солнце. Полдень вот-вот пробьёт.
– Я не успею к барсуку до полудня, – сказал поползень-мотылёк, – не те крылья.
– Никто не успеет, – вздохнул жук-волк, – кроме Листочка.
– Но тогда он не успеет на мельницу к Кузнечику, – грустно вздохнула Газуня.
Все задумались. Но тут Муря спрыгнул с Листочка.
– Я сейчас, – сказал он. Глубоко вдохнул и ударил себя лапами в брюшко. Раздался ультрастук, который никто не слышал. Это Муря применил азбуку Муравейзе. В эфир полетели незримые точки-тире. Их никто в Заводи не уловил. Но сигнал поймал где-то другой муравей. В свою очередь, передал третьему муравью. А тот – дальше. Так сигнал прилетел к героическому Тимуру, который позировал барсуку Валику.
Получив сообщение, он бросил позировать.
– Ты срочно нужен, – сказал он барсуку. – Мчи в Чистую Заводь.
– Зачем? – не понял тот.
– Покрасишь белым кузнечика. Иначе, чудолесики пропадут!
Барсук бросил кисточки и палитру. Схватил банку белил и помчался к реке.
Тимур азбукой Муравейзе отбил в ответ, что краска уже в пути.
– Всё, – поймал ультрастук Муря, – ждите барсука. А, как на Листочке доставим сюда Красного Кузнечика, барсук его пусть в белила плюхает.
– Пусть! – закивали жук-волк и поползень-мотылёк.
– Но мы тогда можем не летать, если ты Красного сюда примчишь, – сказал Загуля.
– Да, – согласилась сестрица, – а то мы на мельнице будем, а Кузнечик – тут.
– Маслобаки же троих пассажиров не потянут.
– И кто-то из нас на мельнице так в себя и не превратится.
– Это я не учёл, – признался Муря.
Все опять понурились. Но всё разрешил Листочек.
– Сердце мне подсказывает, что вы со мной должны лететь, – сказал он чудолесикам.
Те переглянулись. Они не могли не довериться своему верному другу. Ведь он знал больше, чем они.
– Летим! – горячо отозвались они.
– Все на борт! – ободрился командир Муря.
Близнецы запрыгнули на Листочек.
– Вперёд! – нажал на газ Муря.
– Скорее на мельницу! – провожала их Заводь.
А времени до «солнца в зените» оставалось всё меньше и меньше.



Глава двадцать седьмая,
в которой листочек летит на мельницу, а Газуня чуть не срывается вниз

Зелёный лайнер с близнецами под управлением муравья мчался к мельнице.
Солнце поднималось всё выше и выше. И вот-вот деревья станут отбрасывать самую короткую тень.
Вдруг Газуню закачало. Она перестала держаться за Листочек – и едва не свалилась за борт.
– Что с тобой? – поймал её братец.
Но та не отвечала.
– Отзовись! – затряс он её.
Сестрица повалилась на него, как подрубленное деревце.
– Газуня! – прокричал он.
Муравей повернулся – и всё понял. Догадался и Загуля.
– Скорей, Листочек! – крикнул он. – Газуня окостенела! Всё из-за ягод! Не надо было эту костянику есть!
Маленькими остаться – куда ни шло, чёрненькими – да пожалуйста. Но закостенеть!
Муря добавил скорости.
– Эх, масло на исходе, – посмотрел на баки лётчик.
А тени деревьев становились всё короче и короче.



Глава двадцать восьмая,
в которой на мельнице творятся чудеса

Меж тем кузнечик Тёма заскочил внутрь мельницы, думая, что это прачечная. Но тут он увидел самого хозяина.
– А где Тётя Мыла? – удивился он.
– Она здесь не работает, – ответил мельник.
– А кто работает?
– Я, Дядя Меля.
– А я Тёма, – понурившись, ответил кузнечик.
– А что ты так раскраснелся? – удивился мельник. – Прыгал много?
– И прыгал, и скакал – и вот в краске измазался.
– Да, тебе к Тёте Мыле точно надо. Она тебя снова зелёным сделает.
– Вот-вот, я к ней всё утро скачу.
– Прачечная вверх по реке: два поворота отсюда. Я там свои халаты стираю.
– Ну тогда я поскакал.
– Лёгкого пара, – пожелал ему мельник. – А я пойду проверю уровень воды. – И он вышел к реке через заднюю дверь.
А Тёма попрыгал к двери, в которую только что вошёл.
А в это время, которое ускользало и таяло, к мельнице подлетал листолётик с окостеневшей пассажиркой на борту. Братец уже смирился, что они останутся крошечными и чёрными, как угольки, но лишь бы Газуня вышла из окостенения.
– Скорей, Листочек! – торопился он его.
Но вокруг мельницы Кузнечика не было. Значит, он внутри. Муря увидел дверной проём. Загуля крепко держал сестрицу.
Тёма, скача к той же двери прыгнул в неё… И в него врезался воздушный корабль. Столкновение! Катастрофа! Все с Листочка закувыркались вниз. К счастью, упали мягко: прямо в мешок с мукой. Это мельник его не закрыл, готовясь пополнить.
Муря быстро пришёл в себя. Рядом с ним лежали чьи-то длинные усы. Он узнал их.
– Тёма! – удивился Муря. – Так это ты Красный Кузнечик?
– Был красный. А ещё раньше – зелёный. А теперь – вот.
Загуля, очухавшись от паденья, затряс сестрицу:
– Газуня! Белый Кузнечик!
И только он это сказал, как, поднялся столб мучной пыли. Замелькали искорки. Загуля вывалился из мешка. Вслед за ним – сестрица. И, – о, чудо! – они оба снова стали большими и разноцветными слегка с белым налётом. Радуясь, они кинулись обниматься.
– Ура! – запрыгал муравей, утопая в муке рядом с Листочком. – Снялось лесное заклятие!
– Спасибо тебе, Тёма, – сказал Загуля. – Ты нас спас.
– Ты настоящий волшебник, – похвалила кузнечика ожившая Газуня.
Меж тем Дядя Меля возвращался с реки, напевая:

– И жаворонки звонкие
Под небом голосят.
И камыши высокие
Под ветром шелестят.
     Плывёт по речке утица,
     По небу – облака.
     А мельница всё крутится –
     И мелется мука.

Мельник с удивлением встретил гостей.
– Здравствуйте, Газуня и Загуля. Давно вы здесь?
– Нет, только что. Мы кузнечика ловили.
– Поймали?
– Поймали, – ответил белый Тёма.
– А вы куда сейчас? – спросил всю компанию мельник.
– К Тёте Мыле, – сказал Загуля. – Там ещё жук-волк и поползень-мотылёк.
– А потом на концерт воронушки. Она всех приглашала, – разговорилась сестрица.
– Я люблю Лизавету Чернокрылую слушать, – ответил Дядя Меля. – Хорошо поёт.
Окон тут не было – всё равно бы в муке были. А в дверь пробивалось солнце, напоминая о полудне.
– Скорей в Чистую Заводь! – торопился Загуля. – Тёма, ты там нужен! Садись на Листочек. Тебя Муря отнесёт.
– Эх, маслобаки испортились, – подосадовал муравей. – Мукой забились. Теперь не полетаешь.
Мотор был испорчен. Листочек не мог отнести Тёму в Заводь. А там ждали жук-волк и птичка-мотылёк.
Загуля сгрёб кузнечика. Сестрица подхватила муравья и Листочек. Вдевать в кудряшки она его не стала – помоет у Тёти Мылы. Но первое дело – спасти птичку и жука.
– В лесу встретите Дядю Прушу* – пусть приходит за мукой, – попросил Дядя Меля.
– Передадим! – простились с ним наскоро близнецы. И, обгоняя солнце, помчались к Заводи.

*) Дядя Пруша – лесной повар. О нём подробно в первой книге «Приключение Газуни и Загули»


               
Глава двадцать девятая,
в которой кузнечик Тёма боится волка и мотылька, но потом их спасает, а чудолесики чуть не забыли про узелок

Близнецы бежали, а покрывавшая их мука под ветром слетела. Загуля плотней сомкнул ладони, чтоб мука не слетала с Тёмы. Примчавшись к Заводи, он тут же выпустил его.
– Как он запачкался! – покачала головой Тётя Мыла.
– Скачи к ним, Тёма! – показал Загуля на бесклювую птичку и мелкого волка.
– Нет!!! – завопил тот, увидев невиданных зверей, – и повернул к мельнице.
Загуля схватил его и дрожащего поднёс к ним.
– Не хочу! – вырывался Тёма. – Не надо!
– Вот он Белый Кузнечик! – воскликнула птичка-мотылёк и жук-волк. – Ура!
Воздух тут же вокруг них заискрился. И у всех на глазах мотылёк стал поползнем. Ощупал себя – клюв на месте! А жук вмиг сбросил с себя волчью шкуру и стал… Кем же он стал?
– Так ты, оказывается, не жук?! – покосился на него поползень.
– Нет, не жук я, – признался бывший волк. – Из-за ягод совсем забыл, кем был.
– А кто же ты? – спросил его Муря.
– Я – клоп щитник, самый настоящий, лесной.
– Вот так номер! – захлопала глазами Тётя Мыла. – Клоп.
– Клоп крылами хлоп! – весело отозвался Чуг.
Все глядели и привыкали к новому обличью серого волка.
– А зовут меня Щитя, – вспомнил тот. И, не скрывая радости, голосисто запел:

– Я песню вам спою о том,   
Как славно быть лесным клопом!
Ползи по листьям, не спеши, 
И свежим воздухом дыши.

Пр:
И тайгу, и тропики
Населяют клопики.
И среди медвежьих троп
Повстречается вам клоп!

Комар с копьём летит-пищит,         
А я ношу надёжный щит:
Блестит он на моей спине –
И ничего не страшно мне!

Хоть я в полёте не жужжу,
Но со стрекозками дружу.
И как ценитель красоты
Люблю я ягоды-цветы.

Шуршит листва под ветерком.
Как хорошо на свете быть клопом.
Я так со всеми встрече рад,
Что испускаю аромат!

Щитя закончил петь, весь излучая счастье.
– Как хорошо, что я снова клоп!
– Только аромат не пускай, – предупредил его поползень.
– Ладно, не буду, – сдерживался тот.
– Как здорово, что всё обошлось! – запрыгал утюг Чуг. – Снялись заклятья.
– До полудня успели, – посмотрела на солнце Тётя Мыла. – Даже ещё время осталось.
– Хочу помыться! – взмолился кузнечик. – Муку и краску смыть надо.
– Сейчас воды приготовлю, – пообещал Тётя Мыла.
А Газуня с муравьём и Листочком сбегала к реке. Муравей окунулся, смыл муку – и снова стал чистеньким. Газуня сполоснула Листочек – и он снова красиво сидел в её кудряшках. И они втроём вернулись назад.
Муря посмотрел на Листочек. Вспомнил, что маслобаков, даже испорченных, нет и сказал:
– Ну и хорошо, что всё хорошо закончилось. Вы уж теперь тут без меня. А я пошёл к своим дом строить.
– Приходи на концерт Лизаветы.
– Мы всем муравейником на ёлку залезем – оттуда посмотрим.
– До встречи!
Все попрощались с муравьём.
– Ну как, готово? – прыгал кузнечик вокруг кадушки с водой.
– Сейчас порошка лесного брошу – и будет готово, – сказала Тётя Мыла.
– Скорей бы уж! Так почесаться хочется.
Все ждали нового волшебства – когда Тёма станет зелёным.
– А где наш узелок? – спохватилась Газуня.
– Мы же его на пеньке оставили! – ахнул братец.
Близнецы заволновались.
– Ну вот, готово! – Тётя Мыла взяла белого кузнечика и занесла его над водою.
– Стой! – крикнул Загуля. – Не делай этого!
Тётя Мыла чуть не выронила Тёму в кадушку. Поставила его на место.
– Почему? – возмутился кузнечик. – Я хочу мыться!
– Ты нас извини, но мы узелок в лесу оставили.
– Так вы же его заберёте, – не поняла Тётя Мыла.
– Я накормил узелок малиной, – сказал Загуля, – положил в него пару горстей! Он, наверное, тоже стал маленьким. А там у нас всё. Теперь из него ни взять ничего будет, ни – положить.
– Потерпи, Тёма, – попросила сестрица. – Мы принесём узелок. Он тебя увидит – и станет большим.
– Раз так, побуду ещё Белым, – согласился кузнечик.
– Вот спасибо.
– Но вы не успеете! – взглянул клоп Щитя на солнце. – Пока дойдёте до Дикого Пятачка, и полдень будет.
– Я слетаю – принесу, – пришёл на выручку поползень Лазик. – Я же знаю тот пенёк: на нём по утрам пою.
– Только скорей! – попросили близнецы.
Птица вспорхнула и понеслась на Дикий Пятачок со скоростью солнечных лучей.
Все остались ждать, вспоминая свои приключения. А Тётя Мыла взяла ведро и спустилась за водой к реке.



Глава тридцатая,
в которой бронзовка Броня нападает на след чудолесиков, но след внезапно исчезает

Бронзовка Броня летала по лесу и, случайно залетев на Дикий Пятачок, увидела на пне узелок чудолесиков. Она их покричала – не откликаются. Покружилась вокруг и с тревогой полетела на полянку сказать, что узелок есть, а близнецов нет.
Как раз на полпути ей встретились зайчик, белочка и мышка. Они тоже волновались за пропавши близнецов. Бронзовку Броню огни хорошо знали: вчера на полянке она их учила правильно загорать.
– Фимка! – беспокоилась та. – Я нашла Загулин узелок!
– Где? – обрадовался он.
– На Диком Пятачке. Но самих близнецов нет.
– Скорей туда! – скомандовал заяц, но не так громко, чтоб не услышал объявившийся тут свирепый волк.
Все четверо поспешили к Дикому Пятачку.
А в это время из чистой Заводи на этот самый пятачок прилетел поползень Лазик. Он приземлился на край пенька. Потому что на его середине лежал ничем невредимый большой узелок.
«На предметы малина не действует, – подумал поползень, – не уменьшила узелок. Ну и хорошо».
Он обскакал мешок. И палка была на месте. И, успокоившись, Лазик собрался лететь обратно. Расправил крылья и…
Вдруг пенёк заискрился. Лазик зажмурился. Протёр глаза. Что?! Мешок исчез! Он пригляделся. Увидел годовые кольца. А меж ними лежал крошечный узелок на соломинке. Лазик знал, что делать – за тем и прилетел. Ему бы подождать чуть-чуть, и он встретил бы поисковую команду. Но солнце не собиралось ждать. Поползень схватил в клюв узелок-горошину и понёсся к реке.

Меж тем сразу после его отлёта отряд Фимки пришёл на Дикий Пятачок. И, хоть звери обходят это место, чтоб не затоптать, сейчас отряд ступил на него по серьёзной причине.
– Вот здесь, – показала бронзовка на пенёк.
– Где же узелок? – вглядывался Фимка.
– Странно, – удивилась Броня, – был здесь.
– Может, ты на другом пеньке его видела? – спросила белочка Бонька.
– Нет, кажется, на этом, – растерялась бронзовка.
– Неужели, его кто-то взял? – насторожилась мышка Монька, думая про волка.
– А может, близнецы просто вернулись, взяли узелок и ушли? – понадеялась Броня.
– Скорей! Нам нужно их найти. Если они здесь были, недалеко ушли.
И все четверо двинулись в лес искать близнецов. Только шли они тихо, чтобы не услышал свирепый волк. Ведь он мог таиться за любым деревом.

 

Глава тридцать первая,
в которой поползень Лазик приносит узелок, Тётя Мыла становится рыболовом, а кузнечик Тёма не спешит из Чистой Заводи

Тётя Мыла зачерпнула воды в реке воды и вернулась. Поставила ведро рядом с кадушкой.
– Смотрите – рыбка, – воскликнул Чуг.
Все глянули в ведро. Там кто-то плавал, так и норовя выброситься на сушу.
– Это щука! – покосился на рыбку клоп.
– А может, колюшка? – смотрела на неё Газуня.
– Скорей всего налим, – подумал братец.
Рыбка хватала воздух ртом, будто пыталась что-то сказать.
– Это лещ, – распознала её Тётя Мыла. Вынула из воды, надёжно держа в лапах.
Но тут из леса прилетел поползень – и всем стало не до рыбки.
Тётя Мыла бросила леща обратно в ведро.
Птица приземлилась с крошечным мешком в клюве. Положила его на землю. Загуля узнал свой узелок. А маленький! Но сейчас он обратно в большой превратится, лишь увидит Белого Кузнечика.
– А где Тёма? – оглянулась Газуня.
Но кругом висели и сушились постиранные шубы.
Всполошившись, все закричали:
– Тёма! Ты где? Скорей сюда!
– Не хватало ещё, чтоб он пропал! – переживал братец.
– Тут я! – прискакал Тёма. Но весь мохнатый, как медведь. И вовсе не белый! Все так и ахнули. Не видать больше чудолесикам своего дорожного мешка, так и останется он крошечным.
– Куда ты пропал?! И в таком виде?
– Я тут примерил шубку мохнатой гусеницы, – улыбался Тёма. – Хотел узнать, как ей так ползается, не жарко ли.
– Снимай шубу! – надвинулись на него близнецы.
Клоп Щитя не стал ждать. И, как фокусник, скинул с Тёмы чужое облаченье. И вот он, Белый Кузнечик! Узелок его увидел. Вокруг него заискрились звёздочки. И он снова стал большим.
Близнецы запрыгали, хлопая в ладоши. Остальные радовались вместе с ними.
Но вдруг в Чистой Заводи раздался взрыв.
Что это?
Водяная бомба?!
Это из ведра у кадушки ударил фонтан. Леща вынесло вместе с водой. И он упал на траву.
– Наконец-то! – воскликнул лещ. – Наконец-то я снова стал карасём.
Все глянули на рыбку.
– Тинька?!
– Это ты?!
– Фу-у! – выдохнул счастливый карась. – Как хорошо, что я увидел Белого Кузнечика.
– Так ты не лещ? – удивилась Тётя Мыла.
– Нет, ни колюшка, ни налим, ни щука.
– Ты как здесь? – спросил Загуля.
И многострадальный карась рассказал свою страшную историю.
– Я сегодня готовился к концерту Лизаветы. Я же с ней договорился, что буду конферансье. Она мне доверила объявлять её песни. Сижу это я в озере – костюм начищаю. Вижу, наверху что-то плавает. Дай, думаю, посмотрю. Всплыл. Гляжу – лесной орешек. Не иначе, думаю, белочка угостила. А от подарков отказываться нельзя. И я разгрыз его. И съел. Скорлупки уплыли. А я к себе ушёл готовиться. Костюм начищаю. Вдруг всё вокруг забурлило! Тина замутилась! Пузыри пошли! А, когда всё стихло, сам я себя не узнал. От карася ни чешуйки не осталось – лещом стал.
– Но ты же ягод не ел, – сказал поползень.
– Ягод-то не ел, а орех, который съел, вырос на лесном орешнике, на лещине. Так я лещом и обернулся. Уж потом я вспомнил про запретный день на ягоды-орехи и про Белого Кузнечика.
– Ты правильно вспомнил, – сказал ему Тёма.
– У кого ни спрошу, где Белый Кузнечик, – продолжил рассказ Тинька, – все от меня шарахаются. Так меня бешеным лещом и прозвали. Ну, я и сбежал из озера на реку. Тут мне попались вертячки и водомерка. Подсказали, мол, дуй в Чистую Заводь, там Кузнечик. Я – сюда. А тут – в ведро. Тётя Мыла молодец! Опытный рыбак – меня поймала.
– Нет, она опытная прачка! – поправил его Чуг.
– Спасибо, утюжок, – ответила тому Тётя Мыла.
– А как ты через Тихий Омут пробрался? Там же страшный конский волос!
– Видно, он бешеных лещей сам боится – не показался мне.
– А мы от ягод пострадали, – сказал Загуля.
– А я – от краски и от муки, – напомнил о себе кузнечик. – Тётя Мыла, скорее помой меня!
– Скоро не получится, – ответила та. – Опять нужно воду и очищающий раствор приготовить. Этот перестоял.
– Хорошо, что все обратно превратились, – оглядела всех Газуня.
– Все, кроме меня, – буркнул Тёма.
– Ну, потерпи, – утешал каждый своего спасителя.
– Ладно, – сказал кузнечик, – Тётя Мыла со мной справится, а вас, поди, в лесу заждались. А у меня ноги длинные – быстрей вас доскачу. И на концерт первый приду.
Все согласились с его длинными ногами.
Распрощались с хозяйкой Заводи, с её помощником Чугом и отправились в лес. Поползень и клоп полетели. Карась нырнул в Кружовинку, пообещав по берегу обойти Тихий Омут. А чудолесики пошли пешком. Они взглянули на небо. Сейчас, когда они снова стали большими, а другие превратились в себя, солнце будто замедлило свой ход. Даже до зенита не докатилось – и полуденный ещё час не пробил.



Глава тридцать вторая,
в которой Газуня и Загуля встречают паучка Нитю, а кузнечик Тёма рано помылся

Оставив Чистую Заводь, близнецы, не зная, что их ищет вся полянка, спокойно возвращались в лес. Их мысли уже были о предстоящем концерте.
Сначала они шли вдоль берега реки, просто вспоминая пережитое.
– Хорошо, что мы снова, какие были.
– Да, и Фимка не будет расстраиваться.
– А, правда, хорошо Дядя Меля поёт?
– Да, и Тётя Мыла тоже.
Так они шли и разговаривали о новых веяниях в музыке. Повернули в поле. Осталось его пройти – и они в лесу. Но тут они увидели странного незнакомца. Он шёл им навстречу. Весь трясся и горестно пел:

– Посреди лесных дорожек
На меня напала грусть.
Я, несчастный восьминожек,
Весь от холода трясусь.

Развести бы мне костёрчик,
Вскипятить бы молочка:
От мороза так и корчит
Молодого паучка.

Я почти что каждой жилкой
Ледяной фигуркой стал.
Мне бы в баньку да с парилкой,
Да чтоб веник похлестал.

Мне б погреть на печке спинку,
Мне б горячего чайку…
Не сплету я паутинку
Больше на своём веку.

Близнецы подошли к нему.
– Что с тобой? – спросил Загуля.
Тот остановился, не переставая дрожать. И с перебоями рассказал свою страшную историю.
– Меня зовут Нитя. Я бедный несчастный паучок. Иду я и замерзаю на ходу. Сегодня я плёл паутинку на дереве. Вдруг вижу – внизу янтарные огоньки. Я спустился. Огоньками оказалась морошка. Ну, я одну ягодку съел. И обратно поднялся. Плету дальше. Вдруг всё вокруг меня как закружится! Паутинка моя на клочки разлетелась. А сам я рухнул в морошку. И сразу тут холодом пахнуло. Меня начало трясти-колотить. Я пополз к Тёте Таме, нашему доктору. Но по пути вспомнил, что она не поможет. Сегодня, оказывается, нельзя до полудня морошку есть – заморозишься. И спасти от неё может только Белый Кузнечик. Но солнце уже высоко. Я его уже не увижу. Не успею. Так и замёрзну среди лета. Он вновь затянул:

– Мне б оттаять хоть немножко:
Я совсем закоченел.
Ой ты, ягода морошка,
И зачем тебя я съел?

Близнецы глянули на небо. Солнце ещё не дошло до зенита. Но, как только на него посмотрели, оно сразу прибавило ходу. В ушах затикали часы.
– Успеем! – крикнул Загуля.
Он скинул узелок. Схватил паука. И бросился к Чистой Заводи.
– Скорей к Тёте Мыле!
Подхватив узелок, чуть отставая, сестрица помчалась вслед.
Паучок холодил лапы и, трясясь, норовил выскользнуть.
А Тётя Мыла уже приготовила воду и очищающий раствор для Тёмы.
– Ну вот, сейчас окунёшься, – сказал ему Чуг.
– Я готов, – обрадовался белый Тёма.
Тетя Мыла взяла его и занесла над кадушкой.
– Стой! – закричал прибежавший Загуля.
От крика прачка вздрогнула. И не удержала кузнечика. И тот плюхнулся в кадушку, уйдя под воду.
– Тёма! Выпрыгивай! – не смолкал Загуля.
Но было поздно. Кузнечик, блаженствуя, показался из воды. И предстал перед всеми совершенно зелёным. Зеленее, чем трава или тина. Белая мука, и красная краска с него сошли бесследно.
– Как хорошо, – расплывался он в удовольствии. – Какой я чистый.
– Не успели, – разжал Загуля лапы, опуская холодного паучка на землю.
– Что случилось? – испугалась Тётя Мыла.
– Это Нитя, – подоспела сестрица. – Он морошки поел – и она его морозит.
– Тёму срочно на мельницу! – загорячился Чуг. – Пусть в муке изваляется!
– Я поскачу! – включился Тёма, чтоб спасти паучка.
– Не доскачешь, – глянул на небо Загуля, – солнце почти в зените.
Паучок дрожал и на глазах покрывался инеем. Ноги его стали не ноги, а кривые сосульки. Его бы тут не согрела ни одна из шуб: ни гусеничная, ни медвежья. Вот какая сильная ягода морошка – сильней любой минусовой температуры!
Тётя Мыла, не в силах смотреть на это, схватила Нитю и бросила в кадушку с горячей водой. Тот погрузился в глубину.
– Сейчас отойдёт, – сказала она. Паучок на радость всем всплыл. – Ну вот, вроде согрелся, – улыбалась прачка.
Нитя забавно похлопал ресницами. Но не успел улыбнуться, как ресницы превратились в острые белые иголки. Кадушка затрещала. Вода покрылась льдом. Все ужаснулись.
Паучок был закован ледяными объятиями. Торчала только его голова, от которой паутинкой отходили трещины по ледяному панцирю.
И все содрогнулись, представив, что бы с ними стало, если б они поели морошки. Сильная ягода! И вода её горячая не берёт!
– Нужно ломик достать, – не сдавался Загуля. – Лёд разобьём – и отколем паучка.
– Прощайте, друзья! – прокричал Нитя. – Не поминайте лихом!
– Держись, паучок! – кричал кузнечик, с края кадушки. – Это я виноват – рано помылся.
– Это я виновата, – сожалела Тётя Тама, – рано тебя, Тёма, в воду бросила. Был бы ещё белый.
Было ясно, паучок теперь так и останется ледяной скульптурой.
– Прощайте! – простонал он. – Про-ща… – оборвался крик паучка.
И ледяные трещины вкруг него затянулись. Солнце было на высоте и палило изо всех сил. Но и оно не могло растопить морошковый лёд. Оставалось каких-то три песчинки времени, как солнце займёт свою самую высокую точку. И все часы пробьют паучку двенадцать прощальных раз. Прощай, Нитя.
Вдруг средь ясного неба хлынул дождь. Да не простой, а молочный. И лил он как из ведра! И прямо на кузнечика.
Тут все увидели барсука Валика.
– Я не опоздал? – спросил художник.
Это он в последний миг окатил белилами Тёму. Тот снова побелел. Стеклянный взгляд паучка коснулся Белого Кузнечика. Лёд в кадушке потемнел. Стал таять. И вскоре в кадушке заплескалась вода.
Паучок ожил и, ещё не верящий в своё спасение, подгребал к берегу.
– Фу-у! – вздохнул он, выползая на стенку кадушки. – Я чуть не замёрз.
Больше морошки ни в жисть не поем.
– Ура! – закричали все. – Спасибо, Валик. Ты вовремя.
– Слава великому художнику! – обтекал белилами Тёма.
Все песчинки времени просыпались. Солнце встало в зенит. И все цветочные часы, салютуя Чистой Заводи, пробили полдень.
Паучок по паутинке спустился на землю.
– Помойте меня! – соскребал с себя краску Тёма. – Валик, я – твоя лучшая картина, – сказал он художнику.
– Жаль, тебя в галерею не поставишь, – ответил тот.
Тётя Мыла взяла Тёму и окунула его в специальную бочку. И он, побулькав, поплескавшись, снова принял свой родной цвет.
– Готов огурчик! – выпустила прачка Тёму на траву.
– Как хорошо! – растянулся тот в блаженстве.
– Ты сегодня в два раза чище, – сказала она ему.
– Да, две ванны принял, – добавил Чуг.
– И один душ, – напомнил про белила художник.
– Чистота – это жизнь, – проговорил довольный Тёма.
Все были рады, что паучок согрелся, а кузнечик позеленел. Большое дело сделано.
– Ну мы пошли, – забросил за спину узелок Загуля.
Сестрица посмотрелась в утюжок и поправила Листочек.
– Пора на концерт, – сказала она.
– Я вас обгоню, – пообещал Тёма, – обсохну только.
У барсука Валика в мастерской отдыхал от позирования муравей Тимур. 
– Побегу «Портрет героя» дописывать, – сказал он и с банкой из-под белил помчался к лесу.
– Нитя, пошли с нами, – позвал паучка Загуля.
– Нет, мне нужно побыть одному. Развеяться. Подумать о жизни. О ягодах.
– А мне пора бельё гладить, – сказал утюг. – Счастливо всем!
– До встречи на концерте, – попрощалась и Тётя Мыла.
– До встречи, – ответили ей близнецы.
И счастливые они направились в лес.



Глава тридцать третья,
в которой Газуня и Загуля встречаются с друзьями и возвращаются на полянку, но по пути узнают новости про концерт

Чудолесики прошли вдоль реки, потом через поле и вошли в Чудолесье.
– Ау! – услышали они. Но крики были какие-то тихие.
– Кто-то заблудился, – подумал Загуля.
– И голос потерял, – добавила сестрица.
– Ау! – громко ответили они.
И тут из-за ёлок к ним спешно вышел поисковый отряд – заяц, белочка, мышка и бронзовка.
– Наконец-то мы вас нашли! – обрадовались они. – Только тихо!
– А что?
– В лесу волк свирепствует.
– Не бойтесь, – успокоила их Газуня. – Это не волк, а лесной клоп Щитя. Просто, он поел волчьей ягоды. А сейчас вылечился.
Все вздохнули и заговорили в полный голос.
– А куда вы пропали? – спросил заяц.
– Мы малины поели – вот нас и не видно было.
– Сначала куницу искали.
– А потом полетели на одуванчике.
– Потом по воде побежали в Чистую Заводь.
– А потом я окостенела.
– Ого! – с волнением слушали друзья.
– А паучок замёрз от морошки.
– Бонька, а ты сегодня орехов не ела? – спросила Газуня.
– Нет, только шишки лущила, – ответила белочка.
– А вот Тинька съел орех лещины, – сказал братец.
– И стал бешеным лещом.
– Но сейчас всё в порядке – он уж, поди, в озере.
– Белый Кузнечик всех спас.
– Тогда пойдёмте на концерт, – позвала их мышка.
– Бобры такую сцену отгрохали, – сообщила новость белочка. – Так и хочется танцевать.
– И кружиться, и петь! – добавила бронзовка.
– Пойдёмте, – двинулись друзья по лесу.
Они шли и всё говорили и говорили, выплёскивая радость встречи.
– Интересно будет на конферансье посмотреть.
– Наш Тинька с блеском отработает.
– Надо будет программку взять.
– А по заявкам она поёт?
Но вопрос остался без ответа. Навстречу им вылетел поползень Лазик.
– Беда! – задышал он с тревогой. – Концерт вороны отменяется!
– Как?! – ахнули все.
– Если из-за волка, то его больше нет. Ты же сам знаешь, это клоп, – напомнила Газуня.
– Не из-за волка.
– Из-за конского волоса? – спросил братец.
– Нет, у Лизаветы то ли голос пропал, то ли слух. А рояль расстроился.
– Да, без голоса ничего не споёшь, – согласилась мышка.
– Хорошо бы, она никаких ягод сегодня не поела, – понадеялась белочка.
– Полечу по лесу расскажу, что концерта не будет, – сказал Лазик. – А то муравьи уже всю ёлку облепили – места заранее занимают.
– Я тоже лес облечу, – отозвалась бронзовка, – скажу, чтоб зря не приходили.
Броня и Лазик улетели. Остальные, по обыкновению, побрели к полянке, но как-то невесело.
– Как же не будет концерта? – нарушил молчание Загуля.
– У неё такие песни хорошие, – сокрушалась сестрица, – мы на репетиции были – слышали.
Чудолесики посмотрели друг на друга и поняли – ворону нужно выручать.
– Вы пока сходите на озеро, – сказала Газуня, – узнайте, как там Тинька.
– Знает ли, что концерта не будет? – добавил братец.
– Хорошо, найдём карасика, – заверил Фимка. – А вы?
– Мы к Лизавете, – сказала Газуня, – узнаем, что с ней.
– А потом вернёмся на полянку, – пообещал братец.
Заяц, белочка и мышка пошли к озеру.
А близнецы направились к несчастной певице.
– Если у неё рояль простудился, то Тётю Таму вызовем, – сказал Загуля.
– Да, – согласилась сестрица, – и Лизавету она посмотрит.
Тропинку к ней они помнили и надеялись на скорую встречу.
Солнце, хоть и повернуло на закат, но катилось не так быстро, как до полудня. Близнецы были уверены, что Лизавета выздоровеет. Они найдут, как выручить знаменитую певицу. И концерт её обязательно состоится.

Будут облака кружиться,
Реки синие бурлить.
Будет снег на лес ложиться,
И дожди грибные лить.

Будут травы подниматься,
Птицы трелями звенеть,
Сосны с елями качаться,
А медведь зимой храпеть.

Не застынет без движенья
Солнце в небе навесу.
Значит, снова приключенья
Ожидаются в лесу.


      Конец четвёртой книги

      (Продолжение следует)











               Книга пятая

                Тихая охота
            Газуни и Загули


Действующие лица (5):
 
Заяц – Фимка
Белочка – Бонька
Мышка – Монька
Карась – Тинька
Бронзовка – Броня
Листочек (осиновый листок)
Чудолесики:
       Газуня
       Загуля
Ворона – Лизавета
Горностай – Гарсик
Удод  – Влад
Грибы прежние:
       Чёрный груздь – Челик
       Белый груздь – Белик


         На поле:
Бабочка лимонница – Лима
Стрекоза-Лугоза – Лельза
Камень – Валуня

      Обитатели Грибнолесья:
Летучая мышь – Люша
Ученики Лизаветы:
      Щегол – Селифан
      Ополовник – Филимон
      Пухляк – Пахом
Хорёк – Хоря
Соня – Софя
Дядя Сборя – взрослый чудолесик
Тётя Поля – взрослый чудополик

              Грибы новые:
1. Маслёнок  – Масля
2. Подберёзовик – Ратимир
3. Рыжик-Влюбленыжик – Женя
4. Опята:
дежурный опёнок – Опя
5. Мухомор – Мухря
6. Бледная поганка – Ганя
7. Волнушка – Нюша
8. Белый гриб боровик  – Боря   
9. Лисички
10. Моховик – Мохша
11. Сморчок – Сморя
12.   В эпизоде:
      Лисичка Лина

     Лесные знакомые груздей:
Гриб Застывик
Гриб Аукан
Рогатый Гриб
Летучий Гриб
Плавучий Гриб
Красный Слизняк
Стрекоза-Дереза – Стрельза
Перекатин-Полян

 

Глава первая,
в которой друзья карасика Тиньки идут узнать, вернулся ли он в озеро

Полдень в Чудолесьи не так давно пробил. Солнце сеяло свои лучи на птиц и зверей, на жуков и травы, на пеньки и деревья. А на лесном озере волны бесшумно пускали блики. Зарядил ласковый грибной дождик. Он добавил игры на озере. И своими каплями только радовал всех вокруг.
С утра карась Тинька поел ореха лещины и превратился в леща. И сейчас его лесные друзья: заяц Фимка, мышка Монька, белочка Бонька пришли на берег узнать, всё ли с ним в порядке.
– Тинька! Ты где?
– Я здесь! – показалась золотистая рыбка.
– Это ты был лещом?
– Был. Но теперь я выздоровел – снова карась! Потому что я видел Белого Кузнечика* в Чистой Заводи.
И он весело пропел:

– Дождик, сейся, дождик, лей –
Будет озеро полней!
Выйди, солнышко, лучась!
Хорошо, что я карась!

– Мы рады, что ты цел и невредим, – сказал Фимка.
– Вы знаете, скоро выступление Лизаветы Чернокрылой, – объявил Тинька.
Друзья на это чуть помолчали. О концерте воронушки Лизаветы было объявлено накануне. Весь лес знал об этом. Но …
– Мы совсем не хотели тебя огорчать, – поделилась новостью мышка, – но её концерт отменили.
– Как?! – захлебнулся Тинька.
– Она голос потеряла, – объяснила белочка.
– И рояль расстроился, – добавил заяц.
– Жаль. А я собрался вести концерт. По программке весь её репертуар изучил. Я так хотел быть конферансье. Теперь когда ещё придётся?
– Может, ещё не всё потеряно? – понадеялась мышка.
– К вороне Газуня и Загуля пошли. Узнают, как её выручить.
– Если концерт наладится, – заключил заяц, – весь лес про то узнает. Мы на полянку пойдём подождём их. Они, наверное, уже вернулись от вороны.
– Да, – добавила мышка, – обещали не задерживаться.



Глава вторая,
в которой чудолесики встречают весёлого горностая Гарсика

Близнецы, Газуня и Загуля, которых ещё называли «чудолесики», шли к вороне Лизавете. С ней что-то случилось. И близнецы переживали за неё. Ведь они были на её репетиции и слышали, как она хорошо поёт. И они хотели, чтоб её песни услышал весь лес.
Шли невесёлые. А тут навстречу им неслась бодрая песня. Если – бодрая, то это пела не ворона.

– На небе красна солнышка восход
Встречает птичья стая.
А если кто в дремучий лес пойдёт,
Увидит горностая.
Я по лесу, как ракета,
Поперёк ношусь и вдоль.
Нынче ягодное лето –
Костяника, гоноболь.

Опята дружно выросли на пне,
Пошли к лисичкам в гости.
А сзади, будто родинка, на мне
Чернеет пышный хвостик.
Я встречался с белкой рыжей,
Мы ходили на пикник.
На берёзке чижик-пыжик,
А под ёлкой боровик.
 
Пр:
Эх, жизнь лесная
У горностая!
Готовь посуду –
Еда повсюду!

– Здравствуй, горностайчик, – приветствовали его близнецы.
– Привет! Меня зовут Гарсик. А вы Газуня и Загуля?
– Да. Ты слышал, Лизавета захандрила?
– Слышал – поползень Лазик весь лес облетел, сообщил, что концерта не будет. Очень печальная история.
– А ты что так весел?
– Меня куница на чай позвала.
– Куница Куня?
– Ага.
– Говорит, раз концерта не будет, посидим почаёвничаем. Только попросила для пирога принести моховика и лисичек. Иначе, говорит, не приходи. Бобры тоже к ней собирались – водяных орехов принесут. А я уже вот лисичек набрал, – показал он туесок.
– А мы лисичек ещё не находили.
– А я нашёл. А вот моховика ещё поискать придётся. Весь лес облазил – нету. Наверное, в другой лес нужно бежать. Но успею – время ещё есть.
– А мы к Лизавете, – сказал Загуля, – узнать, что с ней.
– Если удастся ей помочь, – добавила сестрица, – может, она хоть завтра выступит.
– Завтра, вроде бы, сцена занята, – вспомнил горностай, – кто-то выступает: кажется, утки.
– Но мы что-нибудь придумаем, – пообещал Загуля.
– Может, ещё с куницей на концерт придёте, – понадеялась сестрица.
– Тогда мы на концерт с пирогом придём.
– Тогда ищи моховика.
– Ну я побежал.
Чудолесики пошли к Лизавете. А Гарсик на бегу запел:

– Куницы, ласки, норки и хорьки,
Хорош в земле копаться!               
А я лежу на бережку реки –
Айда, со мной купаться!       
А, когда зима настанет,
Льдом покроется река,
То моя шубейка станет,
Как у зайца-беляка.

Эх, жизнь лесная
У горностая!
Зимой и летом
Различным цветом!



Глава третья,
в которой чудолесики навещают знаменитую певицу ворону Лизавету

Близнецы подходили к светёлке вороны. Возле кустов, воспетых художником барсуком, как обычно, стоял рояль. А рядом сидела печальная птица-певица.
– Здравствуй, Лиза, – тихо окликнули ворону чудолесики.
Певица посмотрела на них и грустно произнесла:
– Ку-ку!
– Что с тобой? – спросили гости.
– Почему концерта не будет?
– Весь лес на тебя собирается.
– Ах дорогие мои поклонники, – начала ворона свою страшную историю. – Сегодня я с утра распевалась. Как обычно, за роялем пела гаммы. Сделала перерыв. Совсем недалеко отошла и поклевала…
– Клюквы? Костяники?
– Нет, пощипала я мха безобидного. Он зовётся «кукушкин лён». Всего-то две коробочки* съела. Вот теперь вместо песен и кукую. Поздно я вспомнила, что его сегодня нельзя есть было.
– Что же делать? – задумалась Газуня. – Может, Тётя Тама поможет?
– Нет, помог бы Белый Кузнечик*. Но уже поздно – полдень пробил. А Кузнечик только до полудня мог бы вылечить меня.

*) У мха кукушкин лён споры находятся в коробочках.
*) Про Белого Кузнечика и про запретную еду подробно в предыдущей книге «Культурный поход Газуни и Загули».


– Как же тебе голос вернуть?
– Ку-ку, – только и ответила ворона. – Я уже и ягоду вороний глаз поела. Ку-ку. Не помогает.
Близнецы крепко заволновались. Загуля глянул на сестрицу. В её кудряшках зеленел осиновый Листочек, который в трудную минуту помогал и давал им советы.
– Давай у Листочка спросим, что делать, – сказал Загуля.
Сестрица взяла из кудряшек Листочек, и они заговорили:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!
 
Листочек закружился в воздухе.
– Чем вам помочь, друзья?
– Листочек, ты не знаешь, как побороть кукушкин лён. А то ворона все песни забыла.
И Листочек промолвил:

– От кукушкиного льна есть лекарство.
Но его нужно принести из Третьего Царства.

Сообщив это, Листочек плавно опустился на траву.
Газуня подняла его и снова вставила в прическу.
– Ну вот, – обрадовал Загуля ворону, – тебе нужно слетать в Третье Царство.
– Нет, – ответила опустошённо певица, – я уж никуда теперь ни слетаю. Ни схожу, ни сплаваю. Ни в Третье Царство, ни в Тридесятое. Да и где там оно?
«И, правда, где оно? – подумали близнецы».
– Пойдём на полянку к нашим, – сказала Газуня. – заяц Фимка скажет, где это. Он со своими ногами наверняка все царства обскакал.
– Мы принесём тебе лекарство, – пообещал братец певице. – Тебе бобры такую сцену отгрохали. Ты должна выступить.
– И рояль будет петь-звенеть как новенький, – добавила сестрица.
Белый рояль, хоть и не клевал кукушкин лён, но всё равно был очень расстроен. На нём вразброс лежали какие-то бумажные листы. Это были афишки. В них указывалось, кто и в какие дни в лесу выступает.
– Мы быстренько сходим в Третье Царство, – заверил Загуля. – И обратно к тебе.
– Можно, парочку афиш возьмём? – попросила Газуня.
– Берите. Они мне больше не нужны, – повесила голову Лизавета.
И чудолесики, не прощаясь, отправились на звонкую полянку.
– Время ещё есть, – сказал братец. – Найдём лекарство – и Тинька концерт проведёт.
– Третье Царство где-то недалеко должно быть, – прикидывала сестрица.
– Да, сначала Первое, потом Второе и сразу Третье. Только бы узнать, в какую оно сторону.



Глава четвёртая,
в которой становится известно, что до Третьего Царства всего-то – оглянуться да руку протянуть

Близнецы прошли немного и вдруг увидели старых знакомых. Это были грузди: чёрный и белый, Челик и Белик*. Вчера чудолесики нашли их в лесу, и те попросили отнести их на полянку. Но по пути напала злая росомаха и отобрала узелок. Грузди, оставаясь в нём, так перепугались! Что когда всё обошлось, они из узелка выскочили и убежали в лес. И вот сегодня они снова объявились.
– Привет, – махнули они шляпками.
– Привет, грузди, – обрадовались им близнецы. – Как вы себя чувствуете?
– Вчера не очень, – признался Белик.
– А сегодня мы опять бодрые и весёлые, – улыбался Челик.
– Ну, вот и хорошо, – сказал Загуля. – Лес он всех в порядок приводит.
– Да, тут свежий воздух, птички поют. А вы тоже гуляете?
– Мы идём искать Третье Царство.
– Третье царство?! – оживились грузди. – Ха-ха! Ищете?
– Да, ищем.
– Никуда вам ходить не надо! – сказал Белик.
– Третье Царство прямо здесь! – открыл им секрет Челик.
– Где? – огляделись чудолесики.
И грибы со знанием дела объяснили.
– Первое Царство, – начал Белик, – это Царство зверей, птиц и прочей живности.
– Второе – Царство деревьев и цветочков разных, – продолжил Челик.
– Ну а третье – это наше. Царство грибов! – в один голос грянули грузди.
– Ой хорошо, никуда ни плыть, ни лететь не надо! – радовалась Газуня.
– Мы вам всё про грибы расскажем, – расхвастались грузди. – Спросите нас что-нибудь.
– Скажите, как ворону вылечить от кукованья?
– Мы всё знаем про грибы, – признался Белик, – но про ворон не всё.

*) Как появились грузди Челик и Белик написано в книге «Большое путешествие, или Почтовое похождение Газуни и Загули».


– А есть ли гриб Вороний Голос?
– Не слыхали. Но зато есть Летучий Гриб, – поведал Челик.
– Может, он голос восстановит – и ворона расправит крылья?
– Навряд ли. Он водится в Грибнолесье.
– Где?
– Ну, это далеко отсюда. И вообще Летучий Гриб без крыльев, но с одной мохнатой лапой. И, хоть она одна, как положено грибам, зато когтистых пальцев целых пять. Вырастает он на дереве. Сидит и ждёт там добычу. А, когда кто-то проходит, он налетает и хватает его. К себе в гнездо уносит. И не сразу ест добычу, а высушивает. Вокруг его дупла много сушёных птиц и зверей развешено. Глянешь – подумаешь, что это чучела его охраняют. Но нет – это заначки. А, когда он их съедает, новых засушивает.
– Нет, такой гриб вороне не подойдёт, – передёрнулась Газуня. – Не вылечит.
– А с Летучим Грибом можно как-то справиться? – спросил братец.
– Чтоб спастись, нужно его окатить водой. Он тогда всё бросает, замирает и расти начинает. И тут нужно успеть убежать, – закончил Челик. – Мы всё про грибы знаем.
– А вот, какой гриб вороне нужен, – сказал Белик, – главный грибник вам скажет. Это наш Дядя Сборя. У него есть «Древняя Грибная Книга» с картинками.
– А где он живёт? – заторопила грибов Газуня.
– В лесу, – огляделись грузди. А Белик сказал:
– Вот если бы вы нас с собой взяли, мы бы показали.
– А вы не забоитесь? Мы же вас вчера брали.
– Не забоимся – Третье Царство наше. Мы в нём, как карась в воде.
– Ну что ж, – раскрыл Загуля узелок, – проводники нам нужны.
– Да, мы лучшие проводники!
 И сестрица произнесла заклинание:
– Назвался груздем – полезай в кузов!
И грибы тут же занырнули в узелок.
Загуля завязал его и забросил за плечо.
– Ведите нас к Дяде Сборе, – попросил он.
– Ой, – растерялись грузди. – Мы гуляли по лесу и заблудились. Сейчас не скажем, как к нему пройти.
– После вчерашнего немудрено всё забыть, – посочувствовала им сестрица. – Росомаха и нас напугала.
– Вчера мы многое пережили, – пожаловались грибы. – Но, где Дядя Сборя живёт, вам любой гриб скажет – только найдите.
– Идём к сыроежке, – решил Загуля. – Она на Диком Пятачке*. У неё и спросим.

*) Про сыроежку на Диком Пятачке подробно в книге «Культурный поход Газуни и Загули».



Глава пятая,
в которой чудолесики встречают блестящего гриба с лоснящейся шляпкой

Лес ласково шумел, трава шуршала под ногами. Светило солнце. Прошагав немного, чудолесики услышали грибную песню. То что надо! Но пела не сыроежка, а какой-то незнакомый гриб. Но всё равно он тоже мог знать адрес Дяди Сбори.

– Утречком прекрасным
Гриб родился с маслом
Посреди сосёнок:
Звать меня маслёнок.

Я нигде не лазал,
Шляпку всю измазал –
Просто загляденье,
Всем на объеденье.

Я стою, сияю,            
Шляпку не снимаю.
Как меня увидишь –
Пальчики оближешь.

Тучки разлетелись –
Зяблики согрелись.
Бабочки порхают,
Жабы отдыхают.   

Пр:
Если кто собрался на прогулку,
Положи меня на хлеб на булку.
И со мною, знаю наперёд,
Самым вкусным станет бутерброд!

Гриб спел песенку. Стали знакомиться.
– Я маслёнок Масля.
Близнецы назвались.
– Не скажешь, как Дядю Сборю найти? – спросил Загуля.
– Скажу. Через малинник шагов сто ваших.
– Знаем малинник.
– А зачем вы к нему?
– Узнать, что вороне петь поможет. А то концерта не будет.
– Слыхал я про концерт. А если на завтра перенести?
Газуня вспомнила афишу.
– Завтра «Балет уток мандаринок», – сказала она.
– Так пусть они сегодня выступят, а ворона завтра.
– Балет ещё не прибыл. Труппа на гастролях. Они сегодня в Дальнолесьи. А если завтра уток отменить, они обидятся и больше не прилетят.
– Да, – задумался маслёнок. – А пусть ворона послезавтра выступит.
– Послезавтра спектакль «Лемминги в тундре». Они же и показывают.
– А послепослезавтра?
– Лекция «Про чувства». Читает жук-скарабей.
– Про какие чувства? – спросил Масля.
– Сейчас посмотрим, – полез в узелок Загуля. Достал афишку и прочитал: – «Про зрение и про слух».
– Да, – вздохнул гриб, – так и забудут нашу певунью – со зрением и со слухом.
– Ну мы пошли, – попрощались с Маслей близнецы. – Дядю Сборю нужно ещё застать, а то, вдруг он за грибами пошёл?
– Застанете – он обычно по утрам грибы собирает.
Попрощались. И маслёнок вновь блистательно запел:

– Эх, друзья-подружки:
Грузди, говорушки!
Вам признаюсь честно:
Как в лесу чудесно!



Глава шестая,
в которой подберёзовик Ратимир рассказывает о берёзках

Чудолесики дошли до знакомого малинника. Но, памятуя, что вчера от ягод маленькими стали, на всякий случай, есть не стали. Прошли ещё шагов сто. Огляделись. Место, вроде, обжитое. Кто-то здесь хозяйствовал. Но никого близко не было.
– Странно, – сказала Газуня, – мы же пришли, куда маслёнок показал.
– Может, он ошибся? – подумал братец.
– Что же делать?
Но Загуля развязал узелок и скомандовал:

– Кто не хмурится всю жизнь,
В роще звонкой покажись!

Из узелка выпрыгнули грузди.
– Посмотрите, здесь ли Дядя Сборя живёт.
Грибы огляделись.
– Точно это место.
– Тут грибами пахнет.
– А где же Дядя Сборя?
– Придётся к сыроежке идти, чтоб узнать, – сказал Белик.
– Ничего, найдём грибника, – подбодрил всех Челик. – Из леса он не уходит.
Загуля засобирался. А Челик отчеканил:

– Дождь, со шляпки пыль смывай –
Груздь в корзинку полезай!

– Ну, не в корзинку, так в мешок, – добавил Белик.
И два гриба друг за другом скрылись в узелке.
Загуля завязал его и забросил за плечо. Близнецы пошли к сыроежке. Но далеко не ушли. Услышали чей-то голос. Кто-то с песней под берёзой маршировал.

– С высоты из атмосферы
Дождик льёт как из ведра.
Я стою со шляпкой серой
Под берёзкою с утра.
Разноцветная полоска
В небе выгнулась дугой.
Ты шуми, моя берёзка,   
А я рядышком с тобой!

Квохчут куры, блеют козы,
Шмель над клевером гудит.
А у белой у берёзы
Подберёзовик стоит.
Цапля ходит по болоту,
Скачет в поле коростель.
Птицу видно по полёту,
А меня по бересте.

Ать-два, правой! Ать-два, левой!
Хоть полсвета обойдёшь,
Всё равно берёзки белой
Лучше в мире не найдёшь!

Это пел гриб, любивший своё дерево и весь свой лес.
– Здравствуй, – подошли к нему близнецы.
– Здравия желаю!
– Я Газуня.
– А я Загуля.
– А я подберёзовик. По прозванью Ратимир, а по званию грибнерал. Очень высокое звание: командирское. Впрочем, можете звать меня просто Ратим.
– А кем ты командуешь? – спросил Загуля.
– Комарами и червяками. Говорю им: «Марш отсюда!» – и они меня слушаются.
– А ты не знаешь, тут ли Дядя Сборя живёт?
– До вчерашнего дня тут располагался. А, как грибы пошли, тесновато ему стало, и он передислоцировался.
– Что? – переспросили близнецы.
– Перебрался.
– Куда?
– Вон туда, – показал гриб. – Там кусты смородины. Пройдёте их и его встретите. А вы к нему по чьему повеленью?
– Нам не по веленью, а ворону к пенью вернуть.
– А то заболела – выступать не может.
– Да, дошла до меня эта печальная депеша. Я Лизавету хорошо знаю. Это она меня «Ратим – берёзки побратим» назвала. Бывало, сядет надо мной и запоёт:

«Если ты печалью дышишь,
И душа твоя грустит,
Всё пройдёт, когда услышишь,
Как берёзка шелестит.

Про кудрявую берёзку
Спето песен через край.
И на дальних перекрёстках
Ты о ней не забывай».

– Мы такой песни ещё не слышали.
– Нужно срочно Лизавету вылечить – пусть эту песню все услышат.
– Ну мы пошли, – сказал Загуля.
– А ягоду смородину тут можно есть? – спросила сестрица.
– Нельзя.
– А в кого превратишься? – насторожился братец.
– Ни в кого – просто ягоды ещё зелёные.
– Что ж, подождём, пока созреют.
– Скоро уж, – пообещал Ратимир.
Близнецы попрощались с грибнералом. А тот продолжил маршировать:

– Про себя скажу я гордо,
Хорошо в лесу густом!
На земле стою я твёрдо –
Грудь и шляпа колесом.
Вот медведь бежит за пчёлкой –
Хочет пасечником стать.
Ах как славно и почётно
Под берёзкой вырастать!

Раз! Два! Три! Четыре! С песней
Выходи меня искать!
Ах как славно и чудесно
Под берёзкой вырастать!



Глава седьмая,
в которой Дядя Сборя узнаёт из книги, что нужно искать для вороны

Чудолесики шли к главному грибнику и рассуждали о природе.
– Интересно, – спросила Газуня, – а Третье Царство оно большое?
– Наверняка больше, чем наш лес, – ответил братец.
– Да-да! Оно большое! – крикнул из узелка Белик.
– Где грибы – там и Царство, – уточнил Челик.
– Мы ведь везде растём – и нас повсюду много.
– А есть ещё Плавучий Гриб, – поведал Белик. – Он на рыбу охотится. И растёт ножкой вверх. Сам плавает на шляпке, но без вёсел. Ножка у него не прямая, а как рыболовный крючок. Плывёт он, скажем, по озеру, и если какая рыба зазевалась, он переворачивается и за жабры её крюком. Подгребает к берегу и там её съедает. Но вам он не грозит.
– Надо будет карасику сказать, чтоб осторожней по озеру плавал, – сказала Газуня.
– Да, – согласился братец. – А то он такой любопытный.
Так за разговорами, минуя кусты смородины, путники пришли к Дяде Сборе. К счастью, застали. На подходе слышалась его песня.

– Прекрасно возле моря
Улечься без забот.
Но утром Дядя Сборя
С корзинкой в лес идёт.

Тут искрами салюта
Рассыпана роса.
И с каждою минутой
Синеют небеса.

Валежник, как соломка,
Ломается-хрустит.
Щебечут птицы звонко,
И солнышко блестит.

Полянка ли, лощинка,
Берёзка ли, сосна –
И вот уже корзинка
Грибов полным-полна.

Близнецы поздоровались с грибником.
– А, Газуня и Загуля! – заметил их тот. – Здравствуйте. Рад вас видеть.
– Мы пришли узнать, как ворону в музыку вернуть. А то она только кукует.
– Она мха кукушкин лён поклевала.
– Да, дела, – вздохнул Дядя Сборя, – многая растительность в лесу опасная. – Он пошёл к своей кладовке, проговорив:

– Мох лесной кукушкин лён
Чародейством наделён:
Съешь – и в каждом уголку
Будешь петь одно ку-ку.
         Даже мысли прочь гони:
         Пить росу со мха ни-ни!

– Вот-вот, – подтвердил Загуля.
– Сейчас посмотрю, что ей поможет.
Дядя Сборя раскрыл «Древнюю Грибную Книгу», нашёл нужную страницу.
– «Ото мха кукушкин лён, – зачитал он, – поможет свежий гриб…»
– Свежий? – переспросили близнецы.
– «…поможет свежий гриб моховик, – дочитал Дядя Сборя».
– Ура! Мы пойдём и найдём моховика.
– А зачем вам куда-то ходить? У меня все грибы есть.
И он пошёл к своей полной корзинке.
– Успеем вороне голос вернуть, – просияла Газуня.
– И концерт будет, – радовался братец.
Возвратился Дядя Сборя растерянный.
– Вы знаете, моховика нет.
– А где же он?
– Неужели я его потерял? Или пропустил? – заходил по углам грибник. Заглянул в котелок, где варился суп. Вернулся к старой книге. Вновь стал листать.
– Нашёл! – воскликнул грибник.
– Моховик?
– Нет. – Он взглянул на календарь и ответил: – Сегодня моховик в Чудолесье не растёт. Нужно идти в Грибнолесье.
– А где это?
– Если сейчас туда пойдёте, засветло вернётесь. Вам нужно выйти из леса и перейти поле. К реке Кружовинке не ходите. А за полем сразу и начинается Грибнолесье.
– Дай нам, пожалуйста, бутылку с водой, – попросил Загуля.
– Зачем вам?
– На всякий случай, – вспомнила сестрица про Летучий Гриб, которого надо облить, если тот нападёт.
Дядя Сборя сходил в кладовку. Принёс, но не бутылку, а флягу. В поход она была в самый раз.
– Спасибо, – положил Загуля её в узелок.
– Ну мы пойдём, – сказала сестрица.
 – Счастливого пути и полных корзинок! – пожелал Дядя Сборя. – Вас ждёт великая тихая охота.
– Какая охота?
– За грибами. Грибнолесье большое. Где моховик прячется, поди, узнай.
– Мы вернёмся, – пообещали близнецы. И с нехитрым багажом они вышли от Дяди Сбори. – До свиданья!
– Доброй охоты! – помахал он им вослед.



Глава восьмая,
в которой Газуня и Загуля встречают волнушку Нюшу

Тихие охотники направились прямиком из леса.
– Грибнолесье, видно, самое главное место для грибов, – подумала Газуня.
– Да, там, наверное, и грибной царь на троне сидит – в шляпе, а не в короне.
– Да-да! – отозвался из узелка Челик. – Это изумительное место. Каких грибов там только нет!
– А ещё есть в лесах Гриб Аукан, – начал Белик просвещать близнецов.
– Какой?
– Аукан. Он очень коварный. Его не видно, а только слышно. Если кто по лесу идёт, он сзади начинает аукать. Грибник оборачивается. Никого не видит, но в ответ аукает. Гриб опять кричит, но с другого места. Грибник начинает вертеться и кричать. Кричит, пока не охрипнет. А голова у него закруживается – и он без сознания падает. Хорошо, если его найдут и откачают. А вот, как спастись от него, мы не знаем. Ещё никто в себя не приходил после встречи с ним.
– Да, – согласились путники, – очень опасный гриб. Страшнее, чем Летучий.
Близнецы прошли молча, готовясь к опасным встречам в таинственном лесу. Но тут они услышали грибную мелодию. Кто же её выводил? Точно не моховик, ведь он сегодня в Чудолесье не рос.

– Словно в тёплые волны морские,
В зелену окунаюсь траву
И, как лодка без вёсел, без киля,
По безбрежному лесу плыву.
В головном полосатом уборе,
Как в тельняшке, что в розовый цвет,
Вся сама я волнуюсь, как море,
И покоя душевного нет.

Звени, соловушка-пичужка,
Я буду слушать при луне.
Ведь я же всё ж таки волнушка,
И всё волнуется во мне!

Простодушный колючий, как ёжик,
Под ольхой вырастает лопух.
Но лопух волноваться не может,
Как бывает у нас, у волнух.
Подорожник колышется слабо,
Хоть ползи по нему саранча.
Хладнокровны и рыба, и жаба.
Отчего же я так горяча?!

Звени, соловушка-пичужка,
Мне песней душу береди.
Ведь я же все ж таки волнушка,
И всё горит в моей груди!

– Здравствуй, волнушка.
– Здравствуйте. Меня зовут Нюша.
Близнецы назвались. Рассказали, куда идут.
– Да, – сказала Нюша, – я моховика тоже сегодня не слышала. Видно, он и, в самом деле, в Грибнолесье.
Близнецы простились с Нюшей и пошли дальше. А та вновь заволновалась:

– Сыроежки, лисички, горькушки,
Вы спешите к закату уснуть.
А у вашей у близкой подружки
От волненья вздымается грудь.
Чёрный груздь написал мне записку,
Мной опята любуются с пня,
Мухомор подарил мне ириску,
Но лишь к рыжику тянет меня!

Звени, соловушка-пичужка,
И песней сердце мне волнуй.
Ведь я же всё ж таки волнушка,
А не какой-нибудь валуй!



Глава девятая,
в которой бабочка лимонница поёт о дружбе с махаоном

– А ещё есть Красный Слизняк, – предупредил Челик. – В Грибнолесьи может встретиться. Он огромный – больше нас! И сидит на дереве, весь ствол обхватив. Бывает и три раза вкруг ствола обернётся. И, когда увидит кого-нибудь на тропинке, разматывается и бросается на него. И когтём своим сражает.
– У него тоже когтистые лапы? – спросила Газуня.
– Нет, у него коготь всего один, но вместо зуба. Сидя на суку, он прячет этот коготь в пасти. А, как вонзит в кого остриё, то птичка или зверёк чувств лишаются. И Слизняк добычу свою на дерево подтягивает и там на суку обедает.
– А можно от него спастись как-то? – поёжился Загуля.
– От одного, может, и можно, а от целой стаи нет – догонят. Но против них есть заклинание.
– Какое?
– Эх, я забыл, – сказал Белик.
– И я забыл, – признался Челик, – оно очень трудное.
– Вы уж вспомните, – попросила Газуня.
Близнецы с опаской оглядывали деревья. Но останавливаться не собирались. Наконец вышли из леса. Впереди лежало поле. По нему они не раз хаживали. А сегодня даже летали на одуванчиках в поисках Белого Кузнечика*. Но это было до полудня. А сейчас им нужно было просто перейти этот цветочно-травный простор. Они шли, вспомнив жуков, которых тут встречали: колорадского, жука-пожарника, вертячек на речке.
Тут они увидели бабочку. Такую яркую, что в глазах кисло. Она порхала и весело пело.

– Как прекрасно в полдень летний
Оказаться всех заметней.
Посреди лугов, посреди полей
Я на свете краше и всех милей.
А на чашечке цветочной
Ароматной, яркой, сочной
Можно из пыльцы колобки лепить,
Можно и нектар хоботочком пить.

Хоть направо, хоть налево
Я лечу, как королева.
А кругом стрекозки, кругом жуки
Тоже, как и я, на подъём легки.
Полечу по бездорожью
Навещу коровку божью
И кузнечику передам привет.
Лучше на земле места просто нет!

Пр:
Я бабочка лимонница,
Красавица и модница.
От ваших глаз не спрячется
Моё златое платьице!

Бабочка села на цветок душицы.
– Здравствуйте, – сказала она. – Меня зовут Лима.
– Здравствуй, – ответили близнецы.
– Мне про вас подружка Пава рассказывала.
– Бабочка павлиний глаз? – переспросила Газуня.
– Да, сказала, что вы маленькими были, как я.
– Это было до полудня. А сейчас мы идём в Грибнолесье.
– За грибами?
– Нет, только за одним, – ответил Загуля.
– За моховиком, – уточнила сестрица. – Вороне нужно голос вернуть.
– А то концерта не будет. А завтра утки мандаринки выступают.
– А я вот не была в Грибнолесье. А то бы знала, где моховик растёт.
– Но мы найдём его, хоть и весь лес обойдём.
– Счастливо отыскать! – сказала лимонница и, помахав им крыльями, вновь закружилась над цветами.
Близнецы простились с ней и тронулись в путь. А легкокрылая Лима, вспорхнув с цветка, запела:

– А над полем над зелёным
Я встречалась с махаоном.
Ручеёк, звеня, к речке утекал.
Махаончик крылышками махал.
Мы играли с ним в пятнашки,
Приземлялись на ромашки,
Поднимались весело к небесам.
Солнышко в ответ улыбалось нам.

Я бабочка лимонница,
Лужайница, садовница.
От ваших глаз не спрячется
Моё златое платьице!



Глава десятая,
в которой Газуня и Загуля задерживаются у Тёти Поли, постигая рукоделье

Чудолесики шли через поле. А из узелка их просвещали грузди: рассказывали с чем они могут столкнуться в лесах.
– А ещё есть Гриб Застывик, – начал Белик. – Он может встретиться на любой тропинке.
– От него подальше, – продолжил Челик. – Мы сами боимся.
– Он с виду обыкновенный. Маскируется хоть под сыроежку, хоть под волнушку – под любого гриба.
– Да хоть под нас, груздей.
– Под вас? – удивились чудолесики.
– Нет-нет! – спохватились те. – Мы настоящие – белый и чёрный!
– Мы вам верим.
– А, кто Застывика съедает, – объяснил Белик, – замирает и окаменевает. А потом рассыпается и разлетается без ветра.
– Против него есть только одно средство. Угадать, что это он и есть. Иначе, никак. А угадать даже мы не сможем, – добавил Челик.
– А Дядя Сборя? – спросил Загуля.
– Тот угадал бы, – уважительно произнёс Белик.
Близнецы прошли немного в тишине. А над полем летела песня. И пела её полевая волшебница Тётя Поля:

– Если кто пойдёт по полю,
Повстречает Тётю Полю.
Залетайте, голубки, –
Научу плести венки.

Пр:
Колокольчик, василёк
Я возьму за стебелёк
И с ромашкой белою
Я веночек сделаю.

Он и ярок, и приметен,
И душист, и разноцветен.
Были цветики в траве,
А теперь – на голове.

И лучатся озорные
Все цветочки луговые.
Одуванчик и вьюнок
Сами просятся в венок.

Полевая кудесница была наряжена в луговое одеянье  – в сарафан из листьев и стеблей. А на голове у неё красовался обруч из полевых цветов.
– Здравствуй, Тётя Поля.
– Здравствуйте, – как старым знакомым ответила та.
– Мы идём в Грибнолесье. За моховиком. Для Лизаветы.
– А что ты тут красивое делаешь?
– Веночки плету.
– Я тоже хочу веночек, – загорелась Газуня, хотя и осиновый Листочек на ней был ярким украшением.
– Сделай и мне, Тётя Поля, – попросил братец.
– Давайте я вас научу.
Волшебница нарвала цветов. Разложила и показала, как прилаживать и скреплять их друг с дружкой.
Сделав два веночка, она надела их на каждого чудолесика.
– Нам очень нравится! – глянули те друг на друга. – Цветы светятся, будто краски художника, даже красивее!
– А если эти веночки ещё кому понравятся? – спросил Загуля.
– Если кому понравятся веночки, и тот попросит их, можете отдать. Ничего страшного не случится. Или сплетите им новые. Если, конечно, вы не в пустыне и не в море будете.
– Может, и будем, – вспомнили близнецы вчерашний поход по морям. Тут они спохватились, что нужно ворону выручать.
– Ну мы пошли, – заторопились они. – По грибы. Пока не стемнело.
Хотя до сумерек было ещё далеко.
Тётя Поля с улыбкой проводила их. И, попрощавшись с ней, они двинулись в путь и запели цветочно-полевую песенку:

– Мы по травушке идём –
Столько цветиков кругом!
Столько бабочек вокруг –
Ах какой прекрасный луг!

Распускаются цветы
И горят до темноты –
Хоть весь день ходи, хоть стой,
Наслаждайся красотой!



Глава одиннадцатая,
в которой встречается стрекоза Лельза

Расставшись с полевой волшебницей, близнецы шли в Грибнолесье.
– Да, – вздохнул Челик. – Трудно искать зелёный гриб в зелёной траве.
– Особенно когда его там нет, – добавил Белик.
– А моховик зелёный? – спросила Газуня.
– Нет, – ответил Белик. – Хотя что-то такое в нём есть. Но всё равно это не про моховика сказано.
– Тогда он от нас не спрячется, – заверил братец.
Вскоре показался заветный лес. Деревья приближались и на глазах становились всё выше и выше. Вокруг волновалась трава, но не от переживаний, как волнушка Нюша, а от лёгкого ветра. Полевые цветики радовали взор. На лоне красочной природы путники услышали луговую песенку.

– Длинное-предлинное
Брюшко стрекозиное.
Преогромные глаза –
Вот какая стрекоза!

Ах какая красота!
Я сную туда-сюда:
Над полянкой я люблю
Сделать мертвую петлю.

Тут так много воздуха,
Словно в парке отдыха.
На ромашку сяду я –
Стану, словно статуя.

Пр:     А что в жизни самое главное?
           Это летание плавное,
           Это летание и зависание,
           И стрекотание!

Весьма зажигательной была песня.
– Здравствуй, стрекоза, – приветствовали путники певицу.
– Привет! – отозвалась та.
Близнецы рассказали о себе и спросили встречную-четырёхкрылечную:
– А ты знаешь стрекозу Эльзу?
– Да, она в лесу живёт, – сказала бойкая красавица. – С жуком-пожарником дружит. А я стрекоза-лугоза. Меня зовут Лельза бойкая до нельзя.
– А, выходит, Эльза – стрекоза-лесоза? – спросил Загуля.
– Можно и так назвать, – согласилась та.
– Мы идём за моховиком в Грибнолесье.
– Вы почти пришли. Жаль, моховик в поле не растёт. Так бы, тут искали. А я на него садилась бы.
– И мха тут тоже нет, – заметила Газуня.
– Говорят, моховика трудно найти, – сообщила им Лельза.
– Мы без него всё равно не уйдём, – твёрдо сказал Загуля.
– И у вороны концерт будет. А то она сейчас кукует.
– Так это она, а не кукушка?
– Ну да.
– А я-то, глупая, по ней года считала – сколько мне осталось!
– И сколько?
– Ку-ку – всего-то год! – показала одну лапку Лельза. – Хорошо, что это было неправильное гадание.
– Найдём гриба – она снова запоёт.
Стрекоза вовсе не хотела слышать «ку-ку» по одному разу.
– Вам срочно в Грибнолесье! – погнала она путников с поля.
– Ну мы пойдём, – ответили тихие охотники.
И, простившись со стрекозой, пошли к лесу.
– Хорошо, что здесь только Лельза летает, – сказала Газуня, – а не Летучий Гриб.
– И лимонница Лима порхает, – добавил братец.
На пути росли ивовые кусты. А за ними уже вставала стена деревьев. Они бодрей зашагали и запели:

– Здравствуй, лес грибной густой!
Нам объятия раскрой –
И в тебе наверняка
Мы найдём моховика!



Глава двенадцатая,
в которой опята на пеньке стоят на страже своего леса

Близнецы вошли в Грибнолесье. Оно было обыкновенное. Природа ничем не отличалась от их Чудесного леса. Те же деревья, такие же кусты, тот же шум и шелест листвы.
– А ещё бродит по лесам страшный Сикор-Грибоглот, – начал из мешка Челик. – Он живьём глотает грибы: все подряд. От этого он увеличивается. Разбухает и вырастает.
– Мы его жуть как боимся, – вздрогнул Белик. – Он нас может съесть.
– А что вам бояться, – удивился Загуля, – вы и растёте, чтоб с вами пироги делали да супы варили.
– Пироги и супы не страшные, а вкусные. А вот ужасный Сикор, если все грибы проглотит, станет таким огромным! А, когда с грибами покончит, за деревья примется. Потому что деревья – наши лучшие друзья. Мы друг без друга не растём. Так что Сикор-Грибоглот может весь лес проглотить. А потом и за другой примется.
– А как мы узнаем его при встрече? – забеспокоились путники. – Какой он из себя?
– Это такой червяк шестиногий с ядовитым шипом на спине. Но мы его пока не встречали. А победишь его, если только перевернёшь его вверх ногами. Опрокинутый он перестаёт шевелиться и сознание теряет.
– Ещё можно у него шип отломать, – добавил Белик, – он тогда в дождевого червяка превращается – тут его птички и склёвывают.
Близнецы огляделись, нет ли тут червяка шестилапого.
Но всё же не за ним они пришли. И, не отвлекаясь, начали тихую охоту за моховиком.
– Хорошо, что только один гриб нужно найти, – сказала Газуня.
– Да, это быстрее, чем десять. Нашёл один – и больше искать не надо.
– Мы моховика найдём и назад вернёмся. А, представляешь, десять грибов нужно десять дней искать.
– Да, в день по одному, – посчитал Загуля.
Они шли, рассуждая о количестве грибов и течении дней. И вдруг им встретился целый десяток грибов. Но не среди травы, а на пеньке. Это были опята. Они душевно и бойко пели:

– Когда заходишь в лес, всегда готовься к чуду.
Тут тихо спят ночные мотыльки.
И ландыши, и земляничный цвет повсюду.
Но обрати вниманье на пеньки.

Стоят деревья, лапками друг друга гладят.
Уносит ветер вдаль вороний крик.
И в муравейнике жильцы друг с другом ладят,
И зяблики на ветках чик-чирик.

Грибы везде: под ёлкой или под осинкой
То белые, то красные стоят,
То в крапинку блестят обманчивой картинкой.
Но посмотрите лучше на опят!

– Приветствуем вас, бличники! – воскликнули опята.
– Мы близнецы, – смутились путники.
– Видим, что похожи. Совсем как мы друг на друга. Мы вас по старинке так назвали. Бличник – это кто по грибы ходит.
– Ну ладно, – кивнули близнецы, хотя охотниками им быть больше нравилось.
– Откуда путь держите?
– Из Чудолесья.
– Чудолесики, что ли?
– Да, я Газуня.
– А я Загуля.
– Зачем пожаловали?
– За моховиком.
– Нам он – срочно, а то ворона не запоёт, – объяснила Газуня.
– Ну мы пойдём, – сказал братец.
– Отгадайте загадку, – остановил их первый опёнок.
– Только за правильный ответ в лес войдёте, – предупредил второй.
А третий загадал:

– Десять, двадцать, тридцать штук
На пенёчке встали в круг!

– Что это? Кто это? – затараторили грибочки. – Не отгадаете – не пропустим.
– А не про вас ли это сказано? – почесал голову Загуля.
– Это вы – опята! – ответила сестрица.
– Верно! – обрадовался пенёк. И хором добавил:

– Слева друг и справа друг –
Вот какой весёлый круг!

– Проходите в наш лес! Если отгадали, значит, вы настоящие грибники. И удача ждёт вас!
– Спасибо! – ответили близнецы.
А пенёк загалдел:
– Моховик для вас – сегодня только у нас!
– Спешите, пока солнце не село!
– По лесу идите смело!
– Тропинка завьётся – моховик найдётся!
– Ну мы пошли! – попрощались близнецы и зашагали по Грибнолесью. А следом неслась опёночья песня:

– Где круги, как на воде? На пеньке!
Отдохнуть садятся где? На пеньке!
Пирожков поесть хотят? На пеньке!
Где вы встретите опят? На пеньке!
        От зари и до заката
        Пляшут весело опята!
            Ай, най-най-най-най-най-на!



Глава тринадцатая,
в которой близнецы встречают хорька Хорю

Близнецы углубились в лес. Надо понимать, стали они сейчас грибнолесиками. Прошли немного, рыская по земле глазами. Никаких грибов не видать. Вдруг они услышали чьё-то ауканье.
– Ау!
Крик раздавался позади. Близнецы обернулись – никого. Но откликнулись:
– Ау!
– Ау! – снова раздалось позади.
Близнецы снова ответили. Крики повторялись. Близнецы завертелись. Стал садиться голос, голова пошла кругом. Наконец они поняли, что кричит Аукан. Даже не один, потому что голоса были разные. И, сколько их тут, неизвестно.
– Нужно головы держать, чтоб не отвалились, – сказал Загуля.
– Другдружкину или свою? – крутилась сестрица.
– Давай свою. Если у кого упадёт, другой подхватит и на плечи поставит.
Вдруг с плеч Загули что-то покатилось. Нет, не голова, а...
– Ой! Ой! – вскрикнули ауканы. – Ох! Ох! – застонали они.
Близнецы глянули на упавший узелок – стоны шли оттуда.
Загуля приник к нему.
– Ау! – крикнул он.
– Ау! Это мы грузди! Это мы!
– Фу-у! – отпустил головы близнецы.
– Вы что пугаете?! – возмутилась Газуня. – Ауканами притворяетесь!
– Ой, мы и забыли про этого гриба, – извинялись грузди. – Больше не будем.
– Мы просто хотели спросить, где мы, – сказал Челик.
– В Грибнолесьи.
– А покажите нам его! – запрыгал в мешке Белик.
Как ни спешили грибники, Загуля исполнил просьбу. Раскрыл свою ношу. Грузди тут же выскочили.
– Как красиво! Неповторимо! – умилялись грибы. – Обворожительно!
Дав им насладиться и надышаться красотой, Загуля скомандовал:

– Груздем назвался –
В кузовке оказался!

И грибы по очереди запрыгнули в узелок.
Близнецы двинулись дальше. Заглядывали за кочки, за кусты. Вдруг услышали, кто-то навстречу бежит. Вот кто скажет, где моховик растёт. А неизвестный напевал:

– Жеребёнок: «Цок-цок-цок!»
Журавли: «Курлы-курлы!»
А в лесу живёт хорёк – зверёк,
Весь достойный похвалы.

«Динь-динь-динь!» – звенит звонок.
«Чик-чирик!» – поют щеглы.
А в лесу живёт хорёк – зверёк,
Весь достойный похвалы.

«Жур-жур!» – плещет ручеёк.
«Вжик-вжик!» – зубки у пилы.
А в лесу живёт хорёк – зверёк,
Весь достойный похвалы.

Пр:
По деревьям прыгает ласка,
К высоте привычная.
А у хорька на мордочке маска
Очень симпатичная.

– Меня зовут Хоря, – сказал зверёк.
– А мы из Чудолесья, – ответили близнецы и назвались.
– Ой, – удивился тот, – сегодня народ оттуда так и прёт!
– Потому что тут грибов больше всего, – ответил Загуля.
– Что правда, то правда.
– А много народу пришло?
– Народу-то? – растопырил пальцы зверёк. – Пока один, – загнул он мизинец.
– А кого ты встретил?
– Горностая.
– А, это Грасик, – догадалась Газуня. – Мы его видели в Чудолесьи.
– Он лисичек набрал, а сюда – за моховиком, – объяснил братец.
– Ну вот, он найдёт – и вам искать не надо.
– Нужно его поймать! – заволновалась сестрица.
– Зачем его ловить? – испугался Хоря. – Вы же тихие охотники!
– Нужно у него попросить моховика, если он нашёл.
– У него только лисички были, – напомнил Хоря.
– Тогда нужно его опередить, – сказал Загуля, – а то он моховика найдёт, убежит к кунице, и они там пирог с ним съедят.
– Идём скорее! – заторопилась сестрица.
– Бежим! – решил братец.
Простившись с хорьком, они понеслись по лесу.
– Под ноги смотрите! – крикнул им Хоря.
Но его уже не слышали.



Глава четырнадцатая,
в которой просыпается летучая ночница рассказывает свой сон

Близнецы бежали, чтоб обогнать горностая или хотя бы настичь его. Мелькали сосны, ели, берёзы, осины.
– Что э-то нас так тря-сёт? – удивился Челик.
– Аж шляп-ки па-да-ют, – добавил Белик.
– Это мы бежим, – ответил Загуля, – моховика ищем.
– Вот чу-до-ле-си-ки! – усмехнулся Челик.
– Ос-та-но-ви-тесь! – прокричал Белик.
Близнецы остановились. Может, грузди почуяли моховика? Но те стали их вразумлять.
– Кто ж на бегу грибы ищет?!
– Надо шагом, а не галопом.
– Ой, ведь верно, – образумились близнецы. – Теперь тихо пойдём. Но нам нужно горностая обогнать.
– Если он бегает, то ничего не найдёт, – успокоил их Белик.
– Хорошо бы, – понадеялись грибники. – Или пусть другого гриба найдёт.
– А вы знаете, – сказал Челик, – что есть такой Рогатый Гриб.
– Да, – подтвердил Белик. – У него две ноги и пять острых рогов.
– Он, когда маленький, на тропинку выходит и перед путником становится. Но незаметно, словно у него не рога, а листья травы. Грибник наступает – и прокалывает лапу, даже через сапог. Рана не заживает и в лес ходить не даёт.
– А, когда Рогатый Гриб вырастает, – продолжил Челик, – он запрыгивает на ствол дерева. А оттуда прыгает, рогами в жертву вонзается и с ног валит. А потом убегает и снова травой прикидывается. А на жертве – пять ран от рогов.
– А какие у него слабые места? – смотрела под ноги Газуня.
– Слабых нет. Но если один рог его обломать или откусить, другие рога скручиваются и отпадают. И сам он скукоживается и трухой становится.
– А добрые грибы есть в лесах? – спросил Загуля.
– Конечно! Мухомор, к примеру.
– Или бледная поганка.
– Их только есть нельзя, а так, они добрые.
– И моховик тоже добрый.
– Где же он тут может расти? – оглядывалась Газуня.
– А покажите нам ещё раз лес. Мы скажем, пропустили вы моховика или нет.
Братец развязал узелок. Грузди выскочили на траву.
– Потрясающе! Восхитительно! Феерично! – будто летали в облаках грузди.
– Мы пропустили моховика или нет? – вернула их на землю Газуня.
– Кажется, не нет, – очнулись те. – Но точно не знаем. Надо весь лес обойти.
Загуля загнал их в узелок, и охота продолжилась.
Вдруг над ними кто-то пронёсся, бросая чёрную тень. Ещё раз и ещё. Близнецы лишь успевали пригибаться.
– Летучий Гриб! – зарывались в узелок грузди. – Спасайся, кто может!
Близнецы уклонялись от чудовища. Когтистая лапа так и мелькала над их головами. Им вовсе не хотелось висеть чучелами перед дуплом Летучего Гриба.
– Водой его! – донеслось из узелка. – Скорей!
От воды злодей свалится, будет стоять и расти, а они успеют убежать. Загуля кинулся в узелок за флягой. Но тут «летучий гриб» запел:

– Если стихнут птичьи голоса,
Если сядет солнце за леса,
В небе, по такому случаю,
Мышку встретите летучую.

Вылетает мышка из дупла:
И бодра она, и весела.
Эх, полны подъёмной силушки
Перепончатые крылушки!

И не надо меня в бок толкать,
Я не буду в ясный день летать.   
А наступит ночка тёмная –
Стану я неугомонная.

Я как ласточка, как самолёт –
Сердце так и просится в полёт.
Хорошо в полёте на душе
У летучих, стало быть, мышей.

Мне навстречу комары летят,
Накормить меня собой хотят.
А я лучшей доли не ищу –
Никого из них не пропущу.

Спев свои ночные куплеты, летучая мышь ухватилась за ветку ракиты и повисла вниз головой.
«Нет, это и не Сикор-Грибоглот, если вверх тормашками висит, – вздохнули близнецы».
– Здравствуй, мышка, – поздоровались они.
– Добрый день. Меня зовут Люша.
Близнецы представились:
– Мы из Чудолесья. По грибы пришли.
– Тут много грибов, – согласилась мышь. – Кого-нибудь нашли?
– Опят, – похвалился Загуля.
– Целую кучу, – добавила сестрица.
– Повезло.
– А ты моховика не видела?
– Нет.
– А горностая?
– Нет, никого не видела. Я спала сейчас. И сон мне приснился, будто на меня напал…
– Красный Слизняк?
– Нет, Рогатый Гриб – бррр! – передёрнулась мышь.
– Мы бы сами от такого проснулись – бррр!
– Но, я вижу, тут тихо-спокойно – полечу досыпать.
– Спокойного сна, – пожелали ей грибники.
Люша взмахнула крылами и исчезла средь листвы. Доносилась лишь её ночная песня.

– Ах какая б ночка ни была,
Расправляю я свои крыла:
И от мошек я не откажусь,
А наступит утро – спать ложусь.



Глава пятнадцатая,
в которой встречаются три молодых певца: щегол, ополовник и пухляк

Мышь Люша улетела досыпать. Загуля завязал узелок, и они с сестрицей продолжили поиски заветного гриба.
– Мы ничего не нашли, – посчитала сестрица, – потому что друг за другом ходим. Ты меня находишь, а я – тебя.
– Да, – согласился Загуля. – Тогда я в стороне пойду.
– Но чтоб я тебя видела, – предупредила сестрица.
Они разошлись на расстояние взгляда. А из мешка, дали о себе знать грузди.
– Говорят, есть в лесах страшная Стрекоза. Она тоже любит грибы.
– Эльза, что ли? – удивился Загуля. – Какая же она страшная?
– Она восхитительная, – сказала сестрица, – и обворожительная. И с жуком-пожарником дружит.
– Нет, не Эльза и не Лельза, – начал рассказ Челик. – А Стрельза страшная до нельзя!
– Да, – подхватил Белик. – Это ужасная Стрекоза-Дереза! Она вся лохматая. На рога всех сажает – и в своё логово на дерево уносит.
– А как же она забирается? – спросил Загуля. – Как медведь или как поползень?
– У неё огромные крылья. Целых четыре! Она, если не затопчет, хватает добычу копытами – и там у себя за столом съедает.
– А можно ей как-нибудь не попадаться?
– Даже если не хочешь попадаться, всё равно попадёшься. И никто не знает, как остаться целым при встрече с ней, потому что никто от неё не возвращался.
– Может, её подоить надо? – пришло в голову Газуне.
– Ну кто же стрекоз доит?! – усмехнулся Белик.
– А может, её попасти на полянке? – предложил Загуля. – Пусть она попрыгает.
– Ну кто же стрекоз пасёт?! – вразумил их Челик. – Она летает, где хочет.
Прошли молча, рыща глазами, по деревьям. Вдруг услышали звонкие голоса. С ветвей клёна пели три добрые пташки.

– Там мухи в полёт отправляются,
Там ползает длинный червяк.
Отлично в жучках разбираются
Щегол, ополовник, пухляк.

Открыв свои звонкие клювики,
В какой бы ни были глуши,
Все трое поют не для публики,      
А так, для себя, для души.

Московка летит в жёлтой маечке
Послушать их дивную трель,
А следом зарянка и гаичка,
Лазоревка и свиристель.

Близнецы приветствовали птичек. Те откликнулись.
– Привет! Меня звать Селифан, – назвался щегол.
– А меня – Филимон, – сказал ополовник.
– А я Пахом, – помахал крылом пухляк.
– Хорошая у вас песня, – оценила Газуня.
– Спасибо. Недавно сочинили – репетируем.
– И голоса у вас звонкие, – отметил братец.
– Мы ученики Лизаветы Чернокрылой.
– У неё сегодня концерт должен быть, – сказала сестрица.
– Обязательно прилетим.
– Но она заболела.
– Тогда навестим её.
– Ей нужен моховик – от него она вылечится. Мы его ищем.
– Ой найдите скорей!
– А вы не поможете? А то мы уж пол леса обошли.
– Мы бы с радостью, но в грибах не разбираемся.
– Только в нотах и в жучках.
– Вдруг не того гриба учителю принесём.
– Да, не знаешь гриб – не бери, – согласилась Газуня.
– А горностая вы не видели? – спросил братец.
– В горностаях разбираемся, но его не видели.
Близнецы погоревали, что певцы совсем не грибники.
– Ну мы пошли, – попрощались они.
– Скорей бы моховик вам попался! – пожелали им птицы. И продолжили репетицию.

– Цветочки вокруг распускаются:
Кувшинка, ромашка и мак.
В родную природу влюбляются
Щегол, ополовник, пухляк.

Пора разлетаться, смеркается,
Уж красен закат, словно рак.
А завтра опять повстречаются
Щегол, ополовник, пухляк.



Глава шестнадцатая,
в которой слышится голос сони Софи, умиротворяющий и в сон вгоняющий

Близнецы шли по лесу. И моховик им не давал покоя, и горностай.
– А вы правильно сказали, – похвалил их Белик, – не знаешь гриб – не бери.
– Да, но мы многих не знаем, – созналась Газуня.
– А знаете, что про нас, грибов, говорят? – подхватил тему Челик. – Умный в гору не пойдёт, умный в чаще гриб найдёт.
– А ещё говорят, – добавил Белик, – готовь грибы летом, а зимой корзину.
– Грибов не набрал – зимой пропал.
– Век живи – ешь грибы!
И грузди наперебой стали сыпать мудростями и поговорками.
– По шляпке встречают, по вкусу провожают.
– Там и лад, и красота, где грибные есть места.
– Рыба икру мечет, а гриб хандру лечит.
– Спозаранку в лес пойдёшь – больше всех грибов найдёшь.
Близнецы с интересом набирались лесной премудрости. Но тут в шум леса вкрался чей-то голос. Путники прислушались. А по лесу плыла тихая и сладкозвучная песня.

– Ой ты, ночка темная,
Ой, дневное время!
Я, как муха сонная,   
Сонная всё время.
Вот прольются дождики,
Зайчик шубку сменит –
И меня никтошеньки
Разбудить не смеет.

Сладкие нашепчет сны
Золотая осень.
Буду спать я до весны
Месяцев так восемь.
Кто-то млеет от конфет –
Делает заначки.
А по мне так лучше нет
Долгой зимней спячки.

И Михайлович Потап
Глазоньки закроет,
Но меня медвежий храп
Даже затронет.
Ах к чемушеньки таить
Истину простую:
Очень даже может быть,
И весну просплю я.

Это была маленькая соня.
– Здравствуй, повелительница сна, – уважительно окликнул её Загуля.
– Здравствуйте. Меня зовут Софя.
Близнецы назвались.
– А Летучий Гриб тебе не снился? – спросила Газуня.
– А – Рогатый? – поспешил с вопросом братец.
– Нет. Мне снилось, что кто-то в лес пошёл моховика искать. Но не помню кто.
– Это мы пошли, – признались близнецы.
– Вы? – поглядела на них соня. – Нет, кто-то другой. Нужно вспомнить.
– А ты где обычно спишь?
– Прямо здесь.
– А мы в шалашике.
– Вспомнила! – оживилась Софя. – Горностай за моховиком пошёл.
– Да, он тоже его ищет.
– Нам нужно его обогнать.
– Да куда вам спешить, мне же это приснилось?
– А приснилось ли, что горностай нашёл моховика?
– Не помню.
– Ну мы пойдём. Догоним – спросим.
Близнецы попрощались с соней и пошли дальше. А им вслед затихала сладкая песня:

– Мне читать не надо, нет!
На ночь глядя сказки.
Я и так в любой момент
Закрываю глазки.
Брось, кукушка, куковать,
Чиж, не пой, трезвоня.
Всё равно я буду спать,
Потому что соня.

А грузди в узелке снова стали делиться мудрыми изречениями. 
– Все дороги ведут в лес.
– Долго спать – грибов не видать.
– Как это верно, – подметила Газуня. – Вот и соня моховика не видела.
– Зато видела горностая, – напомнил братец. – Надо его догнать.
И снова близнецы ускорились. А грузди продолжили их вразумлять.
– В лесу грибов беле, чем цветов на поле, – добавил Белик.
– А в поле вообще страшно, – что-то вспомнил Челик. – Страшней чем в лесу!
– И чем же? – удивился Загуля.
– Там же в поле водится Перекатин-Полян!
– Да, ему лучше не попадаться.
– А кто это? – спросила сестрица.
– Это такой шар из сучков и сухой травы, – стал описывать Челик. – Он катается по полю и на пути всё подминает и всасывает. И, кто в него попадает, засыхает сучком или прутиком. А шар всё больше становится.
– А что же мы его на поле не видели? – удивилась Газуня.
– Закатился куда-нибудь. А может, сохнет после дождичка. Он, мокрый, неповоротливый.
– А если в нём окажешься, как выбраться? – спросил братец.
– Не выбраться. Только если возьмёшь… – замямлил Белик. – Нужно против него… спасёшься, когда… – И гриб на полуслове замолк.
– Это его соня усыпила, – усмехнулся Челик. – Слабак белый против Софиных песен – дрёма одолела. То ли дело чёрный груздь.
– А что нужно против Перекатина?
– Нужно это… Расста-а-а-а-вить… размотать… броси-и-ить… – недоговорил чёрный груздь и тоже затих.
– Заснули, – поняла Газуня.
– Умаялись в дороге, – заключил братец.
Грибнолесики побрели дальше, внимательно смотря под ноги и окрест.
Тихая охота продолжалась. Тропинок тут лежало множество. И неизвестно, куда они приводят и где кончаются.



Глава семнадцатая,
в которой попадается добрый гриб мухомор

Солнце мерно, но неуклонно пошло на запад. И, как ни проси время задержаться, вечер всё равно наступит. Если неправильно вести тихую охоту, то останешься без трофеев. А с приходом сумерек на грибы вообще запрещено охотиться. Потому что всё равно ничего не найдёшь. А близнецы то быстро шагали, то неспешно прочёсывали каждую травинку.
Грузди крепко спали. Но не дремало Грибнолесье. И вскоре – ну наконец-то – охотники услышали песню, которую пел явно добрый гриб. Но, увидев его, подумали, что это божья коровка, только с белыми, а не с чёрными пятнами.

– В лесу, как полагается,
Куда ни бросишь взор,
Повсюду попадается
Красавец мухомор.
Ну что же тут не ясного?
Я тут и там расту.
Меня такого красного
Увидишь за версту.

Пр:
Солнышко сияет
Выше гор.
Песни распевает
Мухомор!

Червяк в земле копается,
А выползет из нор,
Ему в глаза бросается
Красавец мухомор.
То хвощ, то мох, то папоротник,
То солнышко, то дождь,
Но шляпку в белых крапинках
В лесу всегда найдёшь.               

С берёзкой клён соседствует,
Щебечет птичий хор.
А снизу всех приветствует
Красавец мухомор.         
Поганки улыбаются:
Вокруг меня кружат.
А мухи разлетаются –
И больше не жужжат.

Мимо путников пронеслась стайка испуганных мух. А вслед им нёсся свист и боевой клич:
– Улю-лю-лю-лю-лю!
Но близнецов он не испугал. Они подошли к свистуну и улюлюшнику.
– Здравствуй, добрый гриб.
– Привет! – ответил тот. – Меня зовут Мухря. Я мухомор.
Близнецы назвались.
– А нам бы моховика, – сказала Газуня.
– Да здесь он где-то. Я к нему за мхом вчера ходил. Надёргал немного. Посадил тут – ночью спать мягче.
– Где ты надёргал?
– Но вам мох не нужен. У вас, гляжу, и так шубки пушистые. На них тоже мягко спать.
– Нам не мох, а моховик нужен.
– Вы правильно идёте. Туда как раз горностай проскочил. Нёсся, будто за ним двое волков гонятся.
Близнецы посмотрели друг на друга. Нет, они волчьих ягод не ели и не превращались в волков.
– Это мы гнались за ним, – сказал Загуля.
– А моховик он не нёс? – спросила сестрица.
– Не заметил – он быстрее мух пролетел.
– Надо его догнать, – заспешили грибнолесики. – Ну мы пошли.
– Поторопитесь! У горностаев надолго завода хватает!
Мухря проводил близнецов и вновь грянул:

– Кабан визжит и хрюкает,
Несясь во весь опор.
Ему вослед аукает
Красавец мухомор.
Вот шишки ель развесила,
Кабан умчался прочь.
А мухомору весело
В лесу и день, и ночь!



Глава восемнадцатая,
в которой встречается бледная, но добрая поганка по имени Ганя

– Гарсик! – прокричали близнецы. – Ау!
Тот не отзывался. И следов его никаких.
Но всё же сквозь лесное безмолвие им кто-то откликнулся.
Так и есть, очередной добрый. А гриб напевал:

– То воронушка, то галочка
Пролетают надо мной.
А я бледная поганочка
В тишине стою лесной.

Юбка да шляпка – наряд не велик.
А, кто меня слопает, тот не грибник.

Сторона моя замшелая:
Ни проехать, ни пройти.
Можно сесть бруснику спелую,
А со мною не шути.
 
Моя ножка не куриная:
Как осинка, я стройна,
И легка, как балерина я,
И сладка, как белена.
 
– Здравствуй, добрая поганочка.
– Здравствуйте, – ответила та. – Меня зовут Ганя.
– А меня Гузаня, то есть Газуня.
– А меня Зугаля, то есть Загуля, – запутались близнецы.
– Кого набрали? – поинтересовалась Ганя.
– Никого. Грузди спят: они из Чудолесья. А нам моховик нужен.
– И только?
– Да.
– А вы знаете, – предупредила Ганя, – моховика есть можно, а меня нет.
– Знаем – моховик хорош с чаем в пироге, – сообщил Загуля.
– Но сегодня его есть нельзя, – предупредила сестрица.
– Это ещё почему?! – заревновала поганка. – Ядом, что ли, напитался?
– Нет, он должен ворону вылечить. А если мы его съедим, она петь не сможет.
– А горностай тут не пробегал?
– Пробегал. Туда помчался.
– С моховиком?
– Нет – жёлтые шляпки в туеске.
– Ну мы – за ним, – попрощались с доброй поганкой путники.
А та, помахав им шляпкой, вновь запела:
 
– Заявляю вам открыто я,
Нас поганок не едят.
Этим я и знаменитая,
Что во мне таится яд.

Юбка да шляпка – и весь гардероб.
А, кто меня слопает, тот сразу...



Глава девятнадцатая,
в которой наконец-то попадается добрый и нужный моховик

После встречи с поганкой поднялось настроение. Они обязательно моховика найдут. И никто их не опередит.
Грибнолесики шли глубже в лес. И что-то они необычное почувствовали. Что-то в лесу незримо кружило. Вместо травы всё чаще попадался мох. И близнецы услышали ещё одну лесную песню. Её пел гриб и, кажется, тот, что был так необходим.

– Вьются змейками тропинки,
Жмутся к сосенкам впритык.
А на мшистой на перинке
Вырастает моховик.
Голося, болото хвалят
Жабы и тетерева.
День прекрасен, когда валят
За грибами кузова.

С неба катятся дождинки,
Рассыпаясь, как горох,
На листочки, на тропинки,
На травинки и на мох.
Белка щёлкает орешки,
В чаще слышится ку-ку.
Заходите, сыроежки,
Под сосну к моховику!

Гнётся тонкая рябинка,
Смотрят жёлуди с дубов.
В саду ягода-малинка,
А в лесу полно грибов.
В шляпе я такой солидный,
И нога моя крепка.
И другим грибам не стыдно
Брать пример с моховика.

Пр:
Земляника зреет
И блестит росой.
Свежий ветер веет.
Здравствуй, лес густой!
Солнцем озарённый
Я стою, как штык,
Под сосной зелёной,
Славный моховик!

Удача была на стороне чудолесиков.
– Здравствуй, моховик! – просияли они.
– Привет! Меня зовут Мохша, – представился тот.
– А мы тебя ищем! Мы из Чудолесья.
Братец скинул узелок, и они рассказали о себе и о концерте.
– Тебя у нас в лесу сегодня нет – и мы сюда пришли.
– Ты вороне нужен весь, как грибам зелёный лес.
– Я? – удивился Мохша. – Но в лесу столько грибов!
– Много-то много, да не всяк подмога, – сказала сестрица, будто ей подсказывали из узелка грузди.
– Если что помочь, так это любой гриб сможет. А тут грибов изобилие!
– Знаем, – согласился Загуля, – и Летучие, и Рогатые, и мухоморы, и поганки.
– Но ворона съела, не что-нибудь, а мох кукушкин лён. И голос потеряла, – объяснила сестрица.
– Да, – согласился гриб, – это лишь я исправлю, больше никто.
– Спасибо, что быстро нашёлся, – радовалась Газуня. – Мы сейчас с тобой в Чудолесье. И о концерте объявим.
– Ой, – оживился гриб, – и я хочу Лизавету послушать. Я тоже пойду на концерт.
– Нет, ты не сможешь пойти, – погасил его мечту братец. – Ты только ку-ку от неё услышишь.
– Ах да, – понурился гриб, но тут же повеселел: – Нас же и берут, чтоб к столу подать! А вы завтра приходите за мной – я снова выросту!
– Спасибо. Но может, завтра тебя ещё кто захочет найти?
– Пускай ищут. Вы нашли – и они найдут.
Гриба пора было брать.
– Мы уж теперь нигде не будем останавливаться, – сказала Газуня.
– Из леса через поле и прямиком к вороне, – наметил путь братец.
– А как же горностайчик? – вспомнила сестрица. – Он же моховика так и будет искать.
– Мы за ним не угонимся, – рассудил Загуля. – А, как стемнеет, он охоту прекратит. И придёт на чай к кунице. Он же лисичек набрал.
– А ты не видел горностая? – спросила Мохшу сестрица.
– Нет, не видел, – напряг он память, – но голос, кажется, слышал. Но какой-то жалобный. Нет, это был не он – горностай же бойкий и задорный. А голос был несчастный и обречённый.
– Ну мы пошли, – сказала Газуня.
– Назвался моховиком, познакомься с узелком, – проговорил братец и потянулся к узелку развязать.
Моховик присел на корточки и, отпружинив, полетел в лапы Газуни. Та его поймала и собралась положить к груздям.
Вдруг по лесу прокатился страшный рёв. Засвистел ветер. Заскрипели деревья и просветы в их кронах затянулись.



Глава двадцатая,
в которой на тихих охотников совершилось нападение

Солнце скрылось от взоров. В лесу воцарился мрак. А из него проявился неслыханный и невиданный зверь.
– Кто хозяйничает в Грибнолесье вместо меня?! – пророкотал зверь.
Загуля оцепенел. Сестрица выронила моховик. У чудища сверкали два рога, стучали четыре копыта, хлопало столько же крыльев. Зверь спустился сверху. В нём путники узнали Стрекозу-Дерезу. Точь-в-точь, как описывали грузди. И чудовище для устрашения запело.

– В чаще, роще ли, в бору
Я любого задеру.
И не стану разбирать,
Кого буду задирать.

Я всем путникам гроза –
Даром, что ли, Дереза?
Кто мне встретится в лесу,
В своё логово снесу!

И никто не убежит
От рогов и от копыт
Ни за кочку, ни за ель,
Коль во мне проснётся зверь.

От меня не уйдёшь
И не спрячешься!
А ко мне попадёшь –
Ох наплачешься!
      Хоть роняй за слезою слезу,
      Но не тронут они Дерезу.

Перестав петь, страшилище набросилось на грибников:
– Я хозяйка леса Стрельза! Как вы посмели срывать моховика?! – захрипела она в злости.
– Нам нужно… – начала Газуня.
– Я вас не отпущу! – перебила злодейка. – За вами давно слежу! Я сама хотела полакомиться грибом. Кабы его не тронули, я на вас бы ещё посмотрела. А так, спасибо за обед, за которым я вас же и съем. Ха-ха!
– Мы охотились, – оправдывался братец.
– Вы нарушили мой покой! – вспылила Стрельза.
– Мы же тихо.
– Гуляли по лесу! Ходили росу сбивали! За всё про всё вас ждёт расплата!
Дереза шевельнула рогами, как жук усами, и подхватила ими онемевшего моховика. Передними копытами сгребла Газуню, задними – Загулю с узелком. Взмахнула крылами и полетела в проём меж ёлок, где росло огромное дерево. Оно стояло на толстых корнях, под которыми пройдёшь не нагибаясь. На дереве было логово зверя – огромное дупло, на входе которого ветви сплетались то ли в терем, то ли в шатёр. И не скажешь, что там поселился какой-то злодей.
Залетев в свой домище, Стрельза бросила близнецов на пол, а моховика на стол, который вырастал из того же великан-дерева. Стрельза водрузилась на кресло с украшениями в виде грибов и насекомых. И казалось, что на троне сидит царица леса, а значит, и всего Грибного Царства.
На столе стоял чугунок, накрытый крышкой.
– Сейчас жаркое съем, – показала на него злодейка, – и за вас примусь. – Но, подумав, заявила: – Нет, лучше с вас начну.
Глухо топая копытами, Стрельза разинула пасть. Потянулась к близнецам. Первой наметила Газуню. Но что-то злодейке мешало расправиться с добычей. Что-то не пускало.
Она застыла и с лязгом захлопнула пасть.
– Что же мне не даёт тебя слопать? – хмыкнула Стрельза. – Не пойму, что за сила тут объявилась. Так и отталкивает меня. Ужель тут есть кто могучее меня?!
Она огляделась и с прищуром спросила:
– А что это у вас на головах?
– Веночки, – вспомнила Газуня.
Грибнолесики как-то забыли, что носят Тёти-Полины подарки. Цветочные обручи на них сидели как влитые и не спадали, даже попадая под ветви деревьев.
– Так вот оно что, – нахмурилась Стрельза. – На вас охранные кольца. Скажите спасибо, встретили Тётю Полю, будь она не ладна. Это она мне весь пир тут испортила! – Дереза скрежетнула зубами. – Всё равно вас не отпущу. У меня останетесь!
– Нам нужно моховика вороне отнести, – сказал Загуля. – У неё концерт. А то она кукует.
– Вы здесь куковать будете!
– Нас друзья ждут, – взывала к чувствам сестрица.
– Ваши друзья с вами! Ха-ха! – И Дереза копытом сбросила крышку с чугунка.
О, ужас! – из чугунка появилась знакомая и ласковая мордочка. Это был…
– Гарсик! Ты как здесь?
– Ах, – всхлипнул горностайчик, – охотился я на моховика. Уже всё Грибнолесье оббежал. И только я на след гриба напал, как на меня набросилась Дереза.
– Да, всё так и было, – похвалила та горностая Стрельза за правдивый рассказ. – Ты хотел пирога с грибом, – ухмыльнулась она, – теперь сам пирогом будешь. Ха-ха!
Она захлопнула крышкой горшок, вновь упрятав зверька.
– Я вас всех троих сваляю в тесте – запеку вместе! – пригрозила она по привычке.
– Мы тебя спасём, Гарсик! – пообещала Газуня.
Злодейка расхохоталась. Дерево заходило ходуном.
Близнецы вспомнили слова груздей, что от Стрекозы-Дерезы никто не возвращался. Тут было просторно и загадочно, но им вовсе не хотелось попасть ей в услужение или на съедение.
– Время обеда уже пробило! – отсмеялась Стрельза и глянула на чугунок. Но запах венков манил сильнее, чем какой-то там зверёк.
«Сначала я съем охранные кольца, – решила она, – а потом и их самих. А гриба всегда успею».
Аромат цветов разжигал аппетит. Слюнки бежали – Стрельза едва успевала их глотать. Цветы разливали в ней чуждую ей доброту.
– Ладно, я вас отпущу, – сказала она, – только отдайте свои веночки.
– Мы подумаем, – помедлил Загуля.
Близнецы меж собой зашептались. Если они отдадут венки, их самих никто больше охранять не станет. И тогда Дереза вслед за венками их спокойно съест. Отдавать или нет?
– Вспомнил! – прошептал Загуля. – Нам же Тётя Поля говорила: «Если кому понравятся веночки, и тот попросит их, можете отдать. Ничего страшного не случится».
Сестрица кивнула.
– Уважаемая Стрекоза-Дереза, – выступила она, – отдавай нам гриба моховика. А мы тебе – веночки.
– Забирайте! – устала ждать Стрельза и бросила им гриба. Загуля едва подхватил его. И сестрица передала Дерезе свой венок.
– Идёмте скорей отсюда! – лепетал моховик.
– А второй венок?! – оскалилась гроза Грибнолесья.
– Ты знаешь, – намекнула ей Газуня, – горностая сегодня куница на чай пригласила.
– Ладно, – сбросила злодейка крышку с чугунка. – Эй, ты! Выметайся!
Гарсик пулей выскочил из заточенья и прижался к своим спасителям.
– А что ты не всё отдала? – покосилась Дереза на Газуню.
– Листочек не отдам, – поправила сестрица верного друга в кудряшках.
– Да я тебя вместе с ним проглочу!
– Не получишь Листочка! – подтвердил братец.
– Ладно, – остыла Дереза. – В следующий раз не пощажу! Вас проводить?! Ждёте моего копыта? Ну! Не мешайте пировать!
– За мной! – скомандовал Гарсик, улепётывая. И вслед за ним грибнолесики слезли с толстого дерева.
А из логова доносилось смачное чавканье.
– Сегодня один веночек съем, – решала Стрельза, – завтра – другой.
А близнецы, оказавшись на земле, сунули в узелок моховика и, чуть не обгоняя Гарсика, понеслись от гиблого места.
– Вкуснотища для брюхотища! – долетало до них. – И второй венок съем, не то засохнет. И догоню беглецов.
Запах цветочков дурманил. А съев их Дереза совсем разомлела.
Но грибники не искушали судьбу. Бежали и бежали. Лишь изрядно отдалившись, они встали отдышаться. Здесь среди травы горностай нашёл свой оброненный туесок и сложил в него просыпанных лисичек.
– Гарсик, возьми моховичка к лисичкам, – сказал Загуля и потянулся к узелку за грибом. – Отнесёшь Лизавете – ты быстрее нас бегаешь.
– Не могу, – признался Гарсик. – У меня лапы трясутся. – В туеске прыгали лисички, норовя выскочить за борт. – Боюсь, моховик вывалится по дороге. Я лучше опят с пенька соберу для пирога. Их, как и лисичек, много – хоть что-нибудь да принесу. А там с куницей за чайком, может, успокоюсь.
Горностай наскоро попрощался и помчался прочь. Было ясно, Гарсик у Дерезы натерпелся всякой жути-мажути.
Газуня глянула сквозь кроны на солнце.
– Ну, ничего, время ещё есть, – сказала она.
– Да, успеем к Лизавете, – закинул братец узелок за плечи.
И грибнолесики поспешили из леса вслед горностаю. Но в этот раз они не пытались его обогнать.



Глава двадцать первая,
в которой на пути лежит сосновый бор с белым грибом боровиком

Близнецы, хоть и шли из Грибнолесья прямо, всё же сбились с пути и попали в просторный сосновый бор. Кругом стояли корабельные сосны.
– Как красиво! – восхитилась Газуня. – Изумительно! Неповторимо!
– Давай груздям покажем природу, – предложил братец. – Им так тут понравилось.
– Эй, Белик! Челик!
– Выходите посмотреть на лес!
Но в ответ ни звука.
– Спят они, – подал голос моховик.
– Да, соня Софя их крепко усыпила.
– Жаль, не добудимся.
А тут грибники услышали боровую песню. Её пел белый гриб. Да так славно, будто был учеником Лизаветы. Он-то и есть настоящий царь грибов, решили близнецы, а не какая-то там Стерельза-Дерельза.

– Под листиком жуку и пауку
От дождичка всегда укрыться надо.
А белому грибу боровику
Под дождичком стоять одна отрада.

Пр:
Ёлки-палки – скрип да скрип!
Что за чудо белый гриб!
Пейте дождик и росу –
Хорошо в родном лесу!

Конечно солнце выглянет опять
И бросит на меня свой лучик меткий.
Как много и лисичек и опят,
А белый гриб на свете самый крепкий.

Выходят на работу муравьи,
Трезвонит соловей, певец искусный,
И рыжики вокруг и валуи,
А белый гриб на свете самый вкусный.

Пасутся возле дуба кабаны,         
И ёж по лесу катится колючий.
С какой не посмотрите стороны,
А белый гриб на свете самый лучший!

– Здравствуй, боровик, – сказали близнецы.
– Приветствую вас, почтенные грибники! Меня зовут Боря.
Близнецы назвались.
– Мы из Чудолесья.
– Много трофеев за плечами?
– Пара груздей да моховик, – сказала Газуня.
– Я здесь! – откликнулся Мохша.
– Что так мало собрали? – удивился Боря.
– Попадались мухомор и бледная поганка, но их нельзя брать. А опята на страже леса стоят.
– Я в мешок бы забрался, да в ваш лес подался. Но если хорошо поискать, я и в Чудолесьи расту.
– Мы к вороне идём – ей только моховик нужен.
– А тебя мы тут оставим, над всеми поставим.
– Потому что царству нельзя без царя.
– Умеете ублажить, – расплылся в улыбке гриб.
– Нам пора. Где тут выход из бора?
– Вон там.
И близнецы попрощались с боровиком.
– Счастливого возвращенья! – поправил тот шляпку, словно корону.
А на краю бора Газуня сказала:
– Сюда бы художника барсука, он бы такую картину нарисовал!
– И назвал бы «Боровик в трёх соснах», – добавил братец.
Они шли. а до них долетала песня царя грибов.

– Пусть мёдом объедается медведь.
Комар за ним охотится гнусавый.
С какой бы стороны ни посмотреть,
А белый гриб на свете самый-самый!



Глава двадцать вторая,
в которой рыжик рассказывает, какой он сильно влюблён

Пройдя сосновый бор, близнецы вошли в смешанный лес. Тропинка петляла меж кочек и деревьев. И тут среди травы они услышали совсем другую песню. Пел её добрый рыжий гриб. Он тосковал по далёкой розовой шляпке.

– Шелестит листва густая,
Хвойный запах там и тут.
Я в лесочке вырастаю,
Меня рыжиком зовут.
Зайчик, ушки на макушке,
Ест капусту не спеша.               
Как тоскует по волнушке
Моя рыжая душа!
 
У неё такая шляпка,
А на шляпке бахрома.
На неё дождинки ка;п-кап –
Я почти схожу с ума.
Мышки, серые норушки,
По траве бегут шурша.
Как тоскует по волнушке
Моя рыжая душа!

– Здравствуй, рыжик! – поспешили познакомиться близнецы.
– Меня зовут Женя.
Близнецы назвались. А Газуня сразу сообщила:
– Мы видели волнушку Нюшу, по ком ты так вздыхаешь.
– Неужели? Где?
– У нас в Чудолесье.
– Ой возьмите меня с собой. Отнесите к волнушке.
– Вообще-то, мы за моховиком приходили, – рассудил Загуля.
– Я здесь, – подал голос Мохша.
– И мы его уже взяли.
– А как же волнушка? – забеспокоилась Газуня.
– А может, она сама к рыжику придёт? – ответил братец. – Она сама к нему тянется.
– А вдруг она на мухомора наткнётся или вообще на Аукана?
Загуле этого никак не хотелось.
– Возьмём рыжика, – согласился он и развязал свою ношу. – Зовёшься рыжик, полезай в узелыжек.
Влюбленыжик обрадовался и не мешкая заскочил в распахнутый мешок.
Загуля завязал его и забросил за плечо. И они двинулись из леса. Им уже нельзя было останавливаться. Впрочем, и солнцу на небосклоне тоже.
Моховик в мешке горячо встретил рыжика. Его сильно тронула песня: просто за душу взяла.
– Волнушка услышит – не устоит, – сказал рыжику Мохша. – Спой, пожалуйста, ещё раз. Я люблю лирику.
И, по многочисленным заявкам моховика, Влюбленыжик запел:

– Весь, разлукой утомлённый,
К ней спешу я со всех ног.
А она в траве зелёной
Словно розовый цветок.
Слышу кваканье лягушки,
Слышу шёпот камыша.
Как тоскует по волнушке
Моя рыжая душа!



Глава двадцать третья,
в которой встречается боязливый гриб

Рыжик Женя допел свой романс. А лес заметно поредел и кое-где показались просветы. Вдруг путники услышали ещё одного гриба. Это и значило, что места здесь, в самом деле, грибные. Но близнецы не собирались останавливаться. Пусть бы песня и была интересная, но, как говорится, в следующий раз. И всё-таки они остановились, потому что гриб был с диковинной шляпкой. У нормальных грибов – гладкие, а у этого – со складками, будто шляпку намочили, высушили, а погладить забыли.
– Сейчас бы для его шляпки утюжок подошёл, – вспомнила Газуня утюга Чуга* из Чистой Заводи.
– Да, – подтвердил братец. – Наша Тётя Мыла* его враз бы разгладила.
Близнецы засмотрелись на неказистого певца. А тот пел:

– Шапки снега сбросят на; земь сосны-ели –
Зажурчат ручьи и зазвенят капели.
Я, как ласточка с лазурной вышины,
Извещу о наступлении весны.

Мать-и-мачеха весенними деньками
Золотыми загорится огоньками.
Пусть в избе поёт за печкою сверчок,
А в лесу растёт за кочкою сморчок.

Дружат зяблики с душистыми садами,
Ну а я дружу со всякими грибами.         
Лето грянет – и по мхам, и по борам
Мы устроим настоящий тарарам.

Пр:
Ничего, что я с горчинкой,
И с морщинкой колпачок.
Вырос рядышком с тропинкой,
И зовут меня сморчок.

Познакомились. Рассказали кто откуда.
– А я сморчок Сморя, – представился гриб.
– А мы уже из леса выходим. Моховика несём.
– Возьмите меня в Чудолесье, – запросился гриб.
– Мы рыжика взяли, ему – к волнушке, – объяснила Газуня. – А тебе к кому?
Братец тоже отговаривал:
– Тут в Грибнолесьи так упоительно и восхитительно! А вороне ты всё равно не поможешь.

*) Подробно про утюга Чуга, Тётю Мылу и Чистую Заводь в книге «Культурный поход Газуни и Загули».


– Я не для вороны – я для себя, – упрашивал гриб и зашептал: – Тут водится ужасная Стрекоза-Дереза. Я её боюсь. У меня от страха даже шляпка сморщилась. Чем больше трясусь, тем больше морщится. А у вас в лесу Стрельзы нет. Меня куда-нибудь поглубже в Чудолесье занесите.
– А мы тебе веночек сплетём, – нашлась Газуня, – и Стрельза тебя не тронет,
– На поле за цветами сходим, тебе венок сделаем, – сказал братец. – Вернёмся – на тебя наденем.
– Вы не вернётесь, – опечалился гриб. – Вы же к вороне спешите.
– Верно, спешим.
– Ну что ж, – отступил Загуля, – придётся взять тебя с собой.
Сморчок засиял – даже морщинки разгладились.
– А веночек я по дороге сплету, – пообещала Газуня. – Ты в нём в лесу красоваться будешь.
Братец раскрыл узелок и скомандовал:
– Кто сморчок, полезай в узелчок!
Упрашивать Сморю не нужно было. В один прыжок он оказался в мешке. Теперь там уже было целых пять трофеев – пять грибов. Загуля закинул узелок за плечи. И они с сестрицей зашагали из Грибнолесья.



Глава двадцать четвёртая,
в которой грибнолесики пленяет стражник леса, хотя сначала они его не замечают

У края леса путники подошли к опёночному пеньку. Сейчас он был совершенно пуст.
– А куда опята ускакали? – забеспокоилась Газуня. – Неужто, их Дереза сгребла?
– Так их же Гарсик для пирога собрал, – догадался братец.
– Ах да, – вспомнила сестрица. – Весёлое будет чаепитие у куницы с ними.
– Ничего, завтра снова тут опята появятся. Будут грибников встречать.
И тихие охотники двинули в широкое поле.
– Стоять! – приказал строгий голос. – Назад!
Близнецы осмотрелись – никого.
– Это я – Опя, – раздалось из-за пенька. – Я тут.
Близнецы обошли пенёк и увидели первого опёнка, что встретил их при входе сюда. Теперь они узнали его имя.
– Вас же всех Гарсик собрал, – удивился Загуля. – А почему ты остался?
– Может, ты невкусный? – спросила сестрица.
– Как же не вкусный?! Просто я дежурный. Я за пенёк спрятался – меня Гарсик и не заметил. Вот стою на страже леса. И вас не выпущу.
– Нам же к вороне. Лечебный гриб несём.
– Не отгадаете – не выйдете. Ну-ка, скажите, что это?

Среди сосен и берёз
Круглый стол к земле прирос.
Хоть ни скатерти на нём,
Он опятам – лучший дом.

– Это ваш пенёк! – догадались близнецы.
– Правильно! Вы настоящие грибники. Недаром моховика нашли, – захвалил путников грибочек. – Проходите – путь свободен!
– До свиданья, Опя! – попрощались близнецы.
– Грибнолесье ждёт вас опять, собирать нас опят! – крикнул им тот.
И настоящие грибники вышли из леса.



Глава двадцать пятая,
в которой на пути лежит вековой, а то и тьмулетний* камень

Ступив на широкое поле, близнецы зашагали по тропинке, которую не на пути сюда. А меж тем грибы в мешке разговаривали о своём, о лесном. Моховик похвалил рыжика:
– Хорошо ты спел, Женя. Я тебе за это тоже спою. Только не романс, а частушки.
И Мохша завёл озорные куплеты.

– Если вдруг, нарушив тишь,
Ты на дереве висишь,
То совсем не чепуха,
Если рядом нету мха.

И совсем наоборот,
Если мох кругом растёт.
Досчитай скорей до трёх –
И смелее падай в мох!

Так близнецы шагали, а тропинка постепенно ширилась и становилась чуть ли не дорогой. Впереди они услышали чей-то приглушённый голос. Кто-то протяжно пел про свою нелёгкую судьбу.

*) Тьмулетний – очень древний.

– Я тяжёлый серый камень.
Я от ветра не дрожу:
На боку своём веками
Неприкаянный лежу.
 
Я как будто Мальчик-с-пальчик –
Меня трудно отыскать.
Я мечтаю, словно зайчик,
По просторам поскакать.
 
Мне на месте не лежится,
Но и с места не взлететь.
Я мечтаю, словно птица,
Мир широкий посмотреть.
 
Моё сердце, как журавлик,
К небу рвётся из груди.
Я мечтаю, как кораблик,
Вокруг света обойти.
 
И мечта моя не сгинет,
Буду спорить я с судьбой.
Может, кто-нибудь поднимет
И возьмёт меня с собой.

Камень был большой, не перепрыгнешь. Близнецов тронула его песня про жизнь. Они почти весь свет обошли, а он даже поля не обошёл.
– Здравствуй, камень – сказали они.
– Здравствуйте, – ответил полевой домосед. – Меня зовут Валуня.
Близнецы назвались.
– Возьмите меня с собой, а то я столько тут лежу скучаю.
Путники переглянулись. И, хоть это и не гриб, который необходим в Чудолесьи. И тяжёл он, и не в один обхват, они решили взять его с собой.
– Но мы сегодня далеко не пойдём, – извинился Загуля. – Может, завтра.
– Сегодня только на концерт, – уточнила сестрица.
– А кто выступает? – оживился камень.
– Лизавета.
– Я знаю её. Бывало, сядет на меня, споёт что-нибудь душевное. Хорошо бы ещё раз её услышать, – размечтался Валуня.
– Назвался камнем… – начал Загуля, но осёкся – на камни грибное заклинание не действует. – Давай мы тебя в узелок положим. А после концерта нашу полянку покажем. Будешь там с нами играть.
Камню очень хотелось в весёлую компанию. От радостных ожиданий ему стало легче. И вся тяжесть с него куда-то сошла. Чудолесики в четыре лапы обхватили встречного-поперечного, подняли его и стали укладывать. Он едва влезал в мешок, но место в нём и ему нашлось.
– Только осторожно там! – наказала ему Газуня. – Грибов не задави.
– Я тихо к стеночке прижмусь, – пообещал Валуня.
Загуля забросил узелок за плечи. И они с сестрицей зашагали дальше. Сейчас искать никого не нужно было, так что поле они собирались быстро пройти. Но Газуня вспомнила про своё обещание. Подобрала пять цветочков: одуванчик, василёк, ромашку, лютик, колокольчик. И на ходу стала плести веночек для Смори: чтоб ему, трусишке, не снилась никакая Дереза.
– Красивый получится, – представила она и запела:

– Я веночек смастерю
И грибочку подарю.
Будет шляпка расцветать,
Мотыльки – над ней летать.

На цветную акварель
Сядет пчёлка, сядет шмель.
Удивится каждый взгляд,
Что за гриб цветёт, как сад!



Глава двадцать шестая,
в которой на путников налетает полевое чудовище

Газуня попросила остановиться. Братец развязал узелок. Она позвала сморчка и надела на него пятицветковый веночек от нападения Стрекозы-Дерезы. Грибочек посмелел и повеселел. И близнецы бодрей зашагали в Чудесный лес.
Но вдруг среди поля налетел вихрь. Травы пригнулись к земле. На поле появился огромный шар, сбитый из веток, сучков, сухих трав. Их было столько, что птицы из них могли свить тысячи гнёзд. Шар крутанулся и двинулся на путников. Загромыхал, устрашая:

– Я Перекатин-Полян!
Я ношусь, как ураган!
Как по полю покачу,
Кого встречу, проглочу!

В ширину и в высоту
С каждым часом я расту.
И, как будто снежный ком,
Подминаю всё кругом.

Будь ты пеш, будь на коне,
Ты всегда по вкусу мне!
И никто не укротит
Мой бездонный аппетит.

На дороге, кто мне попадётся,
Не увидит ни луны, ни солнца!
Для меня будет вкусным обед –
А кого-то простынет и след!

Перекатин-Полян налетел на близнецов и подмял их под себя. Проглотил и покатил дальше. Они и двинуться не успели. А теперь завертелись в нём колесом.
– Газуня, держись! – крикнул братец.
– Держусь! – откликнулась та.
Хотя никуда выпасть они не могли. Уж если кого шар хватал, ни за что не отпускал.
У чудолесиков закружились головы. Если они не выберутся, им предстоит вечно крутиться по полю в этих высохших прутьях и траве.
– Давай – в узелок! – крикнул Загуля.
Они быстро залезли внутрь мешка. Здесь не качало. Головы их остановились.
– Куда это мы попали? – спросил Мохша.
– Нас проглотил Перекатин-Полян, – посерьёзнел Загуля.
– Моя волнушка! – опечалился рыжик.
– Я боюсь! – всхлипнул сморчок.
Газуня посмотрела на Валуню и виновато произнесла:
– Ну вот, хотели тебе мир показать, а сами здесь оказались. Не сдержали мы обещанья.
Камень у стеночки молча переживал происходящее. А моховик воскликнул:
– Давайте Ветра попросим, чтоб он стих! Перекатин-Полян без него не катается.
– Верно! – подхватил рыжик.
– Я боюсь! – задрожал сморчок.
– Кто-нибудь знает ветряное заклинанье? – спросил Мохша.
– Я знаю, – откликнулся Валуня. – Мы с Ветром в поле часто разговаривали. – И он произнёс:

– Ветер, Ветер ты силён,
Ты в полях волнуешь лён!

– Какой лён? Кукушкин? – переспросили близнецы.
– Синий, – шикнул на них Мохша. – Не перебивайте!

– Ты на поле властелин –
Пусть замрёт Перекатин!   

Могучий шар, сделав небольшой круг, остановился.
– Скорей выходите! – суетился моховик.
– Мы в узелке останемся, – поторопил близнецов рыжик. – Только не забудьте нас.
– Я боюсь! – трясся сморчок.
Загуля высунулся из мешка. Сквозь траву и прутья он ничего не видел. Полез наугад. Но тут шар качнулся и вновь покатился. Загуля спешно убрался в узелок.
– Ничего не получается, – возвратился он ни с чем.
– Да, – подосадовал камень, – Ветер не может стоять на месте.
Гнетущая тишина воцарилась в узелке.
Вдруг Загуля вспомнил, что грузди говорили, как одолеть Перекатина. Говорили, да на полуслове заснули.
– Нужно груздей будить! Они спасут нас!
Все затрясли Белика и Челика. Но те сладко посапывали.
– Нужно их водой! – сказала Газуня.
Братец отыскал Дяди-Сборину флягу, открыл и плеснул водой на груздей. Те едва пошевелились.
– Вставайте! Поднимайтесь! – тормошил их Загуля.
– Вкусный гриб лучше новых двух, – бредил во сне Белик.
Оба груздя бормотали свои премудрости. Загуля плеснул ещё.
– С грибами жить – век не тужить, – не открывал глаз Челик.
– Не помогает, – отчаялся братец.
– Нужно крикнуть об опасности, – подсказал рыжик.
– Спасайся, кто может! – прокричала им Газуня.
– Не так.
– Пожар! – крикнул Загуля.
– Нет.
– Червяки, – подсказал моховик.
– Червяки! – заорал узелок. – Ползут!
– Я их боюсь! – сжался сморчок.
– Что?! Где червяки? – бросились из мешка грузди.
– Стойте! – крикнул моховик. – Я их прогнал.
– Тогда мы – спать.
– Нас Перекатин проглотил! – открыл им глаза Мохша.
– Нас! – заметались грузди. – Во цвете дней! Во цвете лета! Теперь нам вечно в поле кататься! Прощай, родимый лес! Лучше б не просыпались!
– Вы и так Стрельзу проспали, – успокоил их Загуля.
– Стрельзу?! Мы у неё были?! А теперь в Перекатине! Судьба нас не щадит!
– Крепитесь, грибы, – подбодрил их рыжик. – Выберемся – меня волнушка ждёт.
– Я боюсь! – ещё больше сморщился Сморя.
– Вы не досказали, как сразить Перекатина, – напомнил Загуля груздям.
Газуня протянула им фляжку.
– Ах да, – сделали те по глотку. И Челик стал объяснять:
– Если ты оказался в Перекатине, нужно крюк на верёвке бросить. Крюк за землю зацепится, а ещё лучше за дерево. Тебя вытащит из Перекатина, а он рассыплется на сучки и ветки.
– Верёвку найдём, крюк поищем, – сказал Загуля.
– Но бросить его сможет только богатырь, – уточнил камень.
– А где ж его взять? – спросила сестрица.
– Среди нас таких нету, – огляделся Загуля.
– Ты должен им стать, – сказал ему камень.
– Хорошо, я стану богатырём! – не стал раздумывать он, иначе, Лизавета песен не споёт, волнушка рыжика не увидит, а камень мир не посмотрит. И все тут будут кататься, пока в сухие щепки не превратятся.
– Скорей кидай крюк! – торопил его Белик.
– Распотрошим злодея! – вторил ему Челик.
– Но у нас нет крюка, – развела лапами Газуня.
Все смолкли и, подобно поганке Гане, побледнели.
– Верёвка есть, – удручённо произнёс братец, – а крюка нет.



Глава двадцать седьмая,
в которой друзья чудолесиков пытаются найти их следы

Меж тем заяц, мышка и белочка после встречи с карасиком на озере вернулись на полянку. Они надеялись увидеть чудолесиков. Те обещали вернуться и рассказать о Лизавете. Но пока их на месте не было. Друзья, подождав их, заволновались. Ведь до вороньей светёлки было недалеко, а они ещё не пришли.
Полянка больше не могла ждать, и все пошли к вороне. Пришли. Та была совсем расстроена. Путано им рассказала о Третьем Царстве. Но друзья быстро поняли, что дело касается грибов. Уточнили, куда близнецы пошли, и двинулись по их следу. По пути они услышали песню маслёнка.

– Кружит надо мною
Облачко с водою.
Лейся, дождик, звонко
Прямо на маслёнка!

– Масля, – спросил его Фимка, – не встречал Газуню и Загулю?
– Как же?! Встречал! Их сегодня каждый гриб видел.
– Куда они пошли?
– К Дяде Сборе.
И друзья поспешили к именитому грибнику. Через некоторое время они его услышали.

– Я за грибами летом
Хожу всегда с рассветом.
Куда ни брошу взгляд,
Грибы кругом стоят.

Расспросили Дядю Сборю про Третье Царство. Узнали про чудо-моховик.
– Может, мы сами этот гриб найдём, – сказал Фимка, – и близнецам никуда ходить не надо?
– В Чудолесьи моховика не найти, – ответил знаток грибов. – Только если сушёного. А свежий сегодня лишь в Грибнолесьи. Туда близнецы и пошли.
– Мы их нагоним и вместе пойдём, – сказала белочка.
– Давно они ушли – вряд ли догоните. Теперь они уж по Грибному Лесу бродят.
– Там же можно заблудиться! – испугалась мышка.
– Их надо найти, – решился Фимка. – К тому же, чем больше грибников, тем моховику трудней спрятаться.
Простившись с Дядей Сборей, друзья поспешили к близнецам. На пути им встретился горностай Гарсик с туеском. В нём приплясывали опята и лисички.
– Не видел ли ты чудолесиков? – спросили его.
– Видел, – протрясся Гарсик, – Они в Грибнолесьи. Но уже обратно идут. А я спешу к кунице. Несу грибы для пирога, – показал он туесок.
– Привет, полянка! – прыгали лисички.
– Привет-привет, – ответили друзья.
– Мы – к чаю! – крикнули опята.
– Ну я поскакал, – вздрогнул горностай и двинулся к кунице.
А Фимка рассудил:
– Если близнецы ещё в Грибнолесьи, нужно их идти искать. По первому разу, оттуда, трудно выбраться. Вдруг они опёночьи загадки не отгадают?
– Опят же всех горностай собрал.
– Там на пеньке всегда дежурный стоит. Пост не бросает.
– Идём, – согласились белочка и мышка.



Глава двадцать восьмая,               
в которой полевое чудовище в честном поединке терпит сокрушительное поражение

Меж тем в узелке томились пленники полевого злодея.
– Я всегда опасался Стрельзы, – горевал Сморя, – а пропаду от Перекатина.
– Держись, сморчок, вылезем, – сказал ему Валуня и предложил: – Обмотайте меня верёвкой и бросьте вместо крюка.
– Здорово придумал! – повеселел моховик.
– Здорово-то здорово, – хмурился Челик, – только ты не зацепишься.
– Будешь прыгать, как мячик, – добавил Белик. – Бум-бум – того и гляди, сам развалишься.
– Да, – вздохнул камень, – раскалываться мне нельзя.
Повисла тишина.
– Вспомнил! – воскликнул Загуля. – Нам вчера кит Фиркей* якорь подарил, когда мы по морям ходили.
– Да, – вспомнила и сестрица, – якорь-то на цепочке.
Братец порылся в дальнем уголке и нашёл якорь.
– Держитесь! – скомандовал он экипажу.
Все ухватились за звенья цепи. В каждом горела надежда на спасенье.
Первый раз бросил якорь Загуля. Но не зацепился тот ни за что. И вытащил братец якорь с одною пылью дорожной.
Второй раз закинул он якорь. Но вытащил его с травой полевою.
Все крепко держались за цепь.
В третий раз закинул Загуля якорь. Раздался глухой удар. Якорь глубоко сцепился с землёй. Цепь натянулась. Всех тряхнуло. И весь экипаж, висевший гроздью на цепи, вывалился на поле. А потрошённый Перекатин-Полян, не сбавляя скорости, катился и таял с каждым оборотом. За ним тянулась дорожка из веток, сучков и сухой травы.
– Фу-у! – выдохнули грибы и камень. – Спаслись!
– А где Газуня? – огляделся братец.
А та не удержалась за цепь, и остатки Поляна протащили её дальше. Все перепугались. Но, к счастью, она уже вскочила на ноги. И, отряхиваясь, к ним подбежала.
– Ну вот, теперь все свободны! – вздохнул Загуля.
А рассыпанные по полю прутья и ветки на глазах стали превращаться в труху. А на их месте запищали птенцы чибисов, перепёлок, жаворонков и прочих птиц. В разные стороны поскакали лягушки. Их всех ещё недавно проглотил полевой злодей. А к птенцам подлетали счастливые родители и уводили их прочь.
– Ура! – прокричали грибы. – Мы победили!
– Хорошо, что всё хорошо кончилось, – проговорил камень.

– Назвались вкусными грибами,
В узелок ныряйте сами!

– созвал Загуля своих спутников.
И грибы схватили Валуню и забросили его в дорожный мешок. А за ним и сами нырнули. Загуля сложил якорь в узелок. Газуня пересчитала грибов, все ли на месте. И братец завязал узелок, закинул за плечи, и все они двинулись в Чудолесье.
– А кто это кит Фиркей? – спросил Белик. – Его подарок очень помог.
– Он такой большой плавает и фонтанчик пускает, – описал его Загуля.
– А под его фонтанчиком растут грибы? – поинтересовался Челик.
– Нет, мы не видели, – ответила сестрица.
– А если и растут, – добавил братец, – их могли чайки собрать.
До леса было рукой подать, то есть лапой или шляпой.
Птицы благодарно кружились над путниками.
А в узелке моховик зазвенел частушками.

– Если будете в лесу,
Зарубите на носу,
Жизнь ужасней червяков,
Если рядом нету мхов.

Мох, как воздух и вода,
Нужен каждому всегда.
Сделай выдох, сделай вдох
И ныряй свободно в мох.

*) Подробно о ките Фиркее и якоре в книге «Большое путешествие, или почтовое похождение Газуни и Загули».


               
Глава двадцать девятая,
в которой по возвращении в Чудесный лес грибников встречает хохлатая птица

Близнецы пересекли поле и наконец вошли в Чудолесье.
– Стойте! – крикнул Влюбленыжик. – Дальше я сам. Выпустите меня. Я цветочков волнушке нарву.
Близнецы выпустили рыжика Женю. И он, как подобает грибу, тут же затерялся среди травы. Выдавала его лишь волнующая всех песня.

– От дождя тепло и сыро.
И соловушка поёт.
Ах волнушка так красива,
Словно солнышка восход.   
Всем раздолье на опушке
От ежа до мураша.
Как тоскует по волнушке
Моя рыжая душа!

– Невозможно слушать, – проговорил чувствительный моховик.
– А меня поглубже в лес отнесите, – подал голос сморчок. – Подальше от Стрельзы.
– Хорошо, отнесём, – пообещал Загуля, завязывая узелок.
Близнецы двинулись вперёд. Прошагали с дюжину шагов. Захотелось самим что-нибудь спеть. Не тут-то было. Их кто-то опередил. Песня звучала не из-под дерева, как водится у грибов, а из густой листвы.

– Возвратился я в родимый уголок,
Это было раннею весною.
У меня такой красивый хохолок.
Полетаем по лесу со мною.

Пр:
В любую погоду,
Где ветки да сучки,
В угоду удоду
Встречаются жучки.

На берёзках белых серьги да листва,
А на ёлках шишки да иголки.
Как стемнеет, в чаще ухает сова,
И поют за речкой перепёлки.

Мне в лесу густом и праздник и уют.
Я любому дереву приятель.
Вот опять меня в компанию зовут
Певчий дрозд да барабанщик дятел.

Это был удод – хохлатая и разноцветная птица.
– Здравствуйте, – сказал он. – Меня зовут Влад.
Близнецы приветствовали его и назвались.
– Как ты хорошо поёшь! – сказала Газуня.
– Спасибо. Но Лизавета поёт лучше.
– Мы ей как раз лекарство несём для голоса.
– Моховика?
– Да! – откликнулся Мохша, довольный, что о нём все говорят. – Она меня съесть должна!
– Нам бы только донести его.
– Уже близко.
– И ты, Влад, прилетай на концерт.
– Непременно буду.
И, попрощавшись с ним, путники пошли глубже в лес, всё ближе и ближе к музыкальной светёлке. А из мешка неслась частушка.

– Просто счастье, милый друг,
Если мшаники вокруг:
Если ты на землю грох,
То тебя спасёт лишь мох!



Глава тридцатая,
в которой встречаются ещё одни, растущие гурьбой, весёлые грибочки

Отрадный шум зелёного леса сопровождал близнецов. Каждое деревце приветливо кивало. Тихая охота удалась: столько грибов они встретили. На душе было легко. Так и хотелось петь. И, будто слыша их порыв, откликнулись грибы. Но не из узелка, а из травы. Хороводили лисички, звонкие и яркие, ну совсем как золотые серёжки Лизаветы.

– Мы собираем росы
И дождик пьём косой.
Мы заплетаем косы
И славимся красой.
Танцует у тропинки
Наш звонкий хоровод.
Кто в лес пошёл с корзинкой,
Лисичек наберёт.

Нас червяки и слизни
Обходят стороной.
А, значит, больше жизни         
В сторонушке родной!   
Тут лоси и медведи
Валежником хрустят.
А рыжики-соседи,
Веснушками блестят.

    Лисички-сестрички: у каждой коса
    И каждая рыжая, будто лиса.
    И солнышко в небе, и дождик прошёл,
    И пташки чирикают. Как хорошо!

– Здравствуйте, лисички!
– Привет-привет! – загалдели те.
– Вас же горностай с утра собрал! Сбежали?
– Мы после дождичка опять выросли!
– А Гарсик нашёл моховика? – спросила лисичка Лина.
– Не успел. Его Дереза чуть не съела.
– Какой ужас! – зашелестели шляпки.
– Но он ещё там опят набрал и вернулся в наш лес.
– Молодец! Ушёл от чудовища! Удалой зверёк!
– А мы моховика вороне несём.
– Я здесь! – откликнулся герой дня.
– Значит, будет концерт?
– Вот донесём – обязательно будет. Приходите.
– Придём всем хороводом.
– Ну мы пошли, – заторопился Загуля. – А то Лизавете ещё распеться нужно.
– И нарядиться, – добавила сестрица.
– До встречи!
И вослед путникам вновь полетела песенка.

– Не пляшем мы без песен,
Не ходим мы поврозь.
Мы ленточки повесим
На веточках берёз.
Нас трудно не заметить,
Ещё трудней не взять.      
Напрасно дует ветер –
С нас шляпок не сорвать.
 
    Лисички-сестрички: у каждой коса
    И каждая рыжая, будто лиса.
    И рыжее солнышко, как колесо
    Над лесом вращается! Как колёсё!

– игриво прошепелявил хоровод.



Глава тридцать первая,
в которой встречается прожорливый лесной злодей и чуть всех не проглатывает

Чудолесики вышли на небольшую прогалину. Газуня решила глянуть в зеркальце и поправить Листочек. Братец раскрыл узелок. Но лишь он это сделал, как со свистом налетел какой-то вихрь. Кто-то схватил узелок и отпрыгнул от них шагов на десять и довольный проделкой устрашающе запел:

– Я закрою солнце тучей,
Оборву и птиц полёт,
Я ужасный и могучий,
Беспощадный Грибоглот.
У меня с когтями лапы.
Я ползу грибы искать:
Ни одной ноги, ни шляпы
Я не стану пропускать.

Поделюсь своим секретом:
Я за что люблю грибы –
То, что начисто в них нету
Ни костей, ни скорлупы.
Я и млею, я и таю,
Коль грибы стоят кругом:
Я какой-нибудь хватаю
И глотаю целиком.

Заглушайте, птички, трели!
Я сначала съем грибы,
А потом возьмусь за ели,
За берёзы и дубы.
От ужасного Сикора
Смолкнут птичьи голоса:
И во мне исчезнут скоро
Все зелёные леса!

Ухмыляясь, он сунул в мешок когтистую лапу. Вынул первого гриба. Чудолесики оторопели.
– О, беленький груздочек, – повертел того злодей, – полезай ко мне в роточек!
Хотя роточек его был настоящей пастью.
Затем он взялся за Челика.
– О, чёрненький груздок, съем тебя в один глоток! – заглотил он гриба.
Близнецы поняли – перед ними самый настоящий Сикор-Грибоглот.
А злодей опять сунул когти в мешок.
– Кто тут у нас прячется? – шарил он и достал бояку Сморю. – Это ты, сморчок мелюзговый, – усмехнулся злодей. – Не будь я Грибоглот, и не посмотрел бы на тебя. Шлёпнул бы лапой – и вдребезги! Уж так и быть, и тебя скушаю.
Он сорвал со сморчка охранный веночек и отбросил его. Лепестки разлетелись – и не стало веночка.
– Грибочек, ха, ты мне на один зубочек. А у меня их тысячи! – осклабился злодей и закинул сморчка в бездонную свою глотку.
Эх, боялся сморчок Дерезы, ушёл от Поляна, а достался Сикору.
А злодей вот-вот достанет моховика. Проглотит – и ворона будет весь век куковать. Да что ворона! Не остановишь Сикора – съест все грибы. А потом – и весь лес по деревцу.
– Хорошо, рыжика выгрузили, – пробормотал Загуля.
– Может, они спасутся с волнушкой, – понадеялась сестрица.
– О чём шепчетесь?! – просверлил их взглядом Сикор.
– Приятного аппетита, – притворно дрожа ответили близнецы.
– Да! Никто не убавит моего аппетита! Что у нас после сопливочного сморчка? О, крепыш-моховик! Откуда? Его в лесу не найти было. Да вы удачливые грибники. Но я ещё удачливей!
Загуля вспомнил слова груздей, как с ним справиться. Главное – перевернуть Грибоглота вверх ногами, тогда он силу потеряет и больше не поднимется.
А из узелка будто говорил Валуня: «Придётся тебе богатырём стать».
И Загуля решился. Он встал на лапы, вверх тормашками. И смело пошёл на Сикора. Посмотрел на того – всё получилось – тот был перевернутым, а значит, он вот-вот потеряет силу: застынет.
– Я цирк люблю, – глядел Сикор на потешного акробата.
Загуля вниз головой подбирался к нему. А тот поднёс к пасти драгоценного моховика. Сейчас гриб полетит внутрь чудовища!
Но передние лапы Загули, непривыкшие к ходьбе, подкосились. И с криком «ой-ё-ёй» он рухнул на Сикора и чуть не задел ядовитый шип. Откатился на траву. А Сикор вдруг застыл, как статуя. Лапы не шевелились. Пасть с тысячью зубов так и не сомкнулась.
Газуня замерла от такого зрелища. Братец быстро поднялся. Сикор вдруг стал темнеть и каменеть. По нему пошли трещины. И он весь осыпался, превратившись в кучу песка. А из этой кучи стали выпрыгивать горькушки, свинушки, говорушки и прочие грибы. Стряхивая песок, они уносились в лес как можно дальше от этого места.
Появились из кучи песка и грузди.
– Молодец, Загуля! – радовался Челик. – Победил самого Грибоглота!
– Хвала тебе и слава! – вторил Белик. – Ты спас Грибное Царство!
– И весь лес, – добавил Мохша, – с птицами и зверями!
Загуля чувствовал себя героем, но как-то не в полную меру. Впрочем, ужасного Грибоглота вверх ногами перевернул он.
– А где сморчок? – оглядывался он.
– Поди, сбежал в лес наш бояка да под кочку забился.
– Нет, – сказала Газуня, – он отсюда не выбегал. – Я всех видела: и поганок, и мухоморов. А его не нет.
Все посмотрели на кучку песка, собираясь найти в ней бедного сморчка. Вдруг песок сам зашевелился. Куча стала подниматься вверх. Вознеслась над прогалиной. Потом над лесом. А там в вышине песок заискрился и без ветра развеялся. Видение угасло. Вот так следы Сикора-Грибоглота исчезли навсегда.
Прогалинка так и ахнула. Все поняли, что злодей проглотил не простого сморчка, а волшебного. Сморчок, что в пути всего боялся, одолел Сикора-Грибоглота точно, как описывали грузди. Злодей съел сморчка – застыл, окаменел и рассыпался. Поднялся, а потом без ветра развеялся. 
– Так это же Сморя нас всех спас! – воскликнул моховик.
– Выходит, сморчок и был Гриб Застывик! – удивился Белик.
– Да, это от него Грибоглот окаменел и развалился, – подтвердил Челик.
– А ещё тихоней прикидывался, – проворчал камень. – Меня, векового камня, какой-то сморчок годовалый провёл. Позор! Как же я сразу не догадался. Ведь сморчки только по весне растут.
– Сморя себя не пожалел – и лес сохранил, – сказала Газуня.
– Да, – произнёс Загуля. – он и есть настоящий герой.
– Спас Третье Царство! – возгордились грузди своим попутчиком.
– И – Второе, и – Первое, – добавил Загуля.
Меж тем день был в разгаре, хотя солнце и катилось вниз. Ветерок тихо пробегал по лесу.
– Мне ж к вороне надо! – вспомнил Мохша.
Моховик и грузди не стали церемониться и мигом оказались в узелке. Загуля подхватил его, и путники двинулись к Лизаветиной светёлке. Оставалось совсем немного. А грузди защеголяли своими поговорками.
– Кто грибов не искал, время зря упускал.
– Прошёл по лесу наспех, нашёл грибов курам на смех.
– Червяков нет – и прекрасен бел свет.
Вдруг Белик воскликнул:
– Я вспомнил заклинание!
– Какое? – спросил Загуля.
– Против Красного Слизняка!
– И я вспомнил! – откликнулся Челик. И грузди вдвоём произнесли:

– Под бугром грибов гурьба,
У грибов кругом гульба.

Близнецы и моховик повторили, чтоб выучить. Потом повторили все вместе. И дальше пошли, заучивая «Под бугром».



Глава тридцать вторая,
в которой лекарство благотворно действует на знаменитую певицу

В лесу следует озираться по сторонам. На пути и без Сикора-Грибоглота может кто угодно встретиться. И неизвестно, чем всё закончится. И близнецы шли и всё повторяли «Под бугром». Если кто сбивался, подсказывали друг другу.
Вдруг перед ними вырос высокий раскидистый куст. А с его ветвей смотрели – о, ужас! – Красные Слизняки, готовые на них наброситься. Чудолесики замерли. Куда бежать? Назад или врассыпную? Или прошмыгнуть незамеченными?
– Почему стоим? – донеслось из узелка.
– На нас напали Красные Слизняки, – тихо произнёс Загуля.
– Целая стая, – добавила сестрица.
Грузди глянули сквозь просвет мешка.
– Спасайтесь! – вскричали они. – А-а! – Но приглядевшись, они вздохнули: – Нет, это не слизняки. Это куст калины. А красные – это грозди ягод.
Близнецы успокоились.
– А вы повторяли заклинание? – спросил их Белик.
– Повторяли.
– Значит, вы их заговорили: слизняков в ягоды превратили.
– Вы молодцы – заклинание выучили, – сказал Валуня. – А мне оно никак не даётся.
– А ягоды калины можно есть? – спросил Загуля.
– На любителя, – ответил моховик.
Они решили не пробовать «слизняков» и прошли дальше.
– Под бугром грибов гурьба… – повторял по пути камень.
А грузди перешли на премудрости:
– Тише ходишь – больше находишь.
– Нечего надеть – шляпа в самый раз.
Наконец все добрались до музыкальной светёлки. Вошли через главный вход.
– Лизавета! – окликнула Газуня певицу. – Это мы.
Ворона понуро повела взором и безвольно кивнула.
– Мы тебе лекарство принесли, – снял узелок Загуля.
Та посмотрела сквозь гостей, не ожидая, что её что-то обрадует.
– От кукушкиного льна гриб моховик поможет. Мы тебе его принесли.
– Я здесь! – откликнулся чудо-гриб.
– Свежий! – подтвердили грузди.
Загуля развязал узелок. Сестрица достала гриба.
– Тебе нужно его съесть.
– Да! – подбодрил певицу моховик.
Ворона посмотрела на лекарство, не решаясь его принять.
Но Мохша молодецки крикнул:
– Эх, леса родные – места грибные! – Он снял шляпу и, сломав об колено, протянул вороне. – На то и растём возле ели, чтоб нас с удовольствием ели!
Тут уж ворона не устояла – поднесла к клюву половинку шляпки и краешек откусила. Глотнула и тут же просияла. Глаза заблестели. Она веселей начала принимать лекарство. Ещё кусочек, ещё. Ей становилось лучше и лучше. А, съев за шляпкой всю ножку, расправила крылья и с волнением произнесла:
– Кар-р!
– Ура! – запрыгали в узелке грузди. – Подействовало!
– Кар-р! – подтвердила Лизавета.
– Ура! – подхватили близнецы. – Прощай «ку-ку»!
– Да здравствуют грибочки! Пеньки, бугры и кочки! – прокричали грузди.
Лизавета настроилась и пропела гамму.
– Я снова могу петь! – воспряла певица.
– Хорошо, что голос вернулся, – порадовался камень. – Я тебя ещё послушаю.
– Ой! – спохватилась Лизавета. – Надо же о концерте объявить.
– Не волнуйся, найдём бронзовку и поползня – они весь лес облетят.
– А я порепетирую – вспомню программу.
Она оперлась о рояль-самогуд. Тот сыграл стройную мелодию.
– Рояль в порядке, – улыбнулась Газуня, – больше не расстраивается.
– Мы пошли давать объявленье, – заспешил братец.
– Не забудьте конферансье позвать.
– Найдём карасика! – пообещали близнецы.
И с хорошей вестью они отправились на полянку.



Глава тридцать третья,
в которой солнечная полянка встречается почти в полном составе

После встречи с горностаем Фимка, Монька и Бонька двинулись из леса на поле. По пути встретили подберёзовика Ратимира. Тот подтвердил, что близнецы пошли в Грибнолесье. И друзья, выбежав из леса, понеслись по полю. А их догоняла или неслась им на встречу заводная песня.

– Если будет очень жарко
На просторах лесопарка,
То у божьей у коровки
Попрошу я газировки.

А кузнечика увижу –
Подлечу к нему поближе.
И о том, о сём, о прочем
Сядем вместе пострекочем.

А что в жизни самое важное?
Это летанье форсажное.
Это летание, это летание
И стрекотание!

Это пела стрекоза-лугоза.
– Здравствуй, Лельза! – пропыхтела бегущая команда.
– Привет лесной компании!
– Не видала ли ты чудолесиков?
– Ну как же, и за моховиком они шли, я их встретила, и возвращались, я их видела. Они уже в Чудолесьи. Вы могли разминуться.
Стрекоза взмыла над полем, потом над лесом и, сделав разведку, опустилась на клевер.
– Они сейчас на звонкую полянку идут.
– Спасибо, Лельза! Мы к ним!
Поисковый отряд развернулся. Помчались коротким путём. Через поле, через лес. И наконец они настигли чудолесиков и радостно загалдели.
– Куда вы опять пропали?!
– Второй раз за сегодня!
– Мы в Грибнолесье ходили, – признался Загуля.
– Там же страшно одним, – передёрнулась мышка.
– Лесов бояться – грибов не видать, – крикнули из узелка грузди.
– Это Белик и Челик, – пояснила Газуня.
– Они нам помогали, – добавил братец.
– Да, мы моховика принесли – и ворона его съела.
– Вылечилась? – спросила белочка.
– Снова поёт.
– Значит, концерт будет?! – порадовался заяц.
– Будет – мы с этой новостью и шли к вам.
– Хорошо, что с вами ничего не случилось!
– Да, и Красные Слизняки нам не помешали, – отметили грузди.
– Таких не бывает, – отмахнулись друзья.
– Мы тоже думали, не бывает, – ответил Загуля. – А на нас Грибоглот как нападёт! – И он рассказал про опасную встречу с Сикором.
– Но сморчок всех спас, хоть сам пропал, – закончила рассказ сестрица.
Друзья поняли – кроме чудолесиков, никто бы не выручил ворону.
– А Красного Слизняка нечего бояться, – сказал камень. – Нужно только повторить, – и он чётко без запинки произнёс:

– Под бугром грибов гурьба
У грибов кругом гульба.

– Он этого заклинания боится, – подтвердил братец, – и в ягоды калины превращается.
– Будем знать, – зашептали друзья заклинание.
– Нужно объявить о концерте! – напомнила Газуня.
– Я найду бронзовку Броню, – заскакала Бонька.
– А я поползня Лазика, – подхватила Монька. – Они облетят весь лес и о концерте объявят.
– А я на озеро, – собрался Фимка, – обрадую карася. С утра костюм начищал, а узнал, концерта не будет, потускнел весь.
– Только бы его Плавучий Гриб не выловил! – обеспокоился Загуля.
– На рыбалке наш карась, мотыля хватал не разь! – крикнул на бегу Фимка. – Он от любого крючка уйдёт!
– А мы к сцене пойдём, – решили близнецы, – может, вороне чем помочь надо.



Глава тридцать четвёртая,
в которой описывается, как хорошо прошёл долгожданный концерт

Приближалось долгожданное культурное событие. Лесной народ потянулся к сцене. Значит, бронзовка и поползень облетели все уголки. Пришли к своей сцене и бобры с ондатрами, и горностай с куницей. Муравьи забрались на высокую ель и расселись на её лапах. Звери заняли места в партере на траве. Птицы – на балконе на деревьях. Близнецы умостили камня Валуню в первом ряду. На него сели грузди Белик и Челик. Забрались на камень счастливые рыжик Женя и волнушка Нюша.
И вот в блестящем костюме на сцену вышел карась Тинька, объявив:
– Мы начинаем наш концерт под названием

                «Песни Чудолессья»!

Сегодня вы услышите нашу любимую певицу Лизавету Чернокрылую.
Зрители захлопали, а конферансье продолжил:
– Как у всякого мастера у неё много учеников. Они разбросаны по лесам, полям и весям. И сейчас выступит молодой коллектив «Звонкие ветви»!
Артисты, кружась, вылетели из-за кулис. Близнецы узнали птичек.
А Тинька их представил:
– В составе вокального трио:
Щегол Селифан – тенор,
Ополовник Филимон – баритон,
Пухляк Пахом – бас.
Они исполнят песню «С кустарничков». Встречайте!
На сцену вышли птички в бабочках. Нет, не в лимонницах или павлиноглазках, а в настоящих, чёрных концертных. Селифан крылом коснулся рояля-самогуда. Полилась музыка – и зазвучали стройные голоса.

– С кустарничков лес начинается:
Ольшаник, потом березняк.
На ветке три друга встречаются:
Щегол, ополовник, пухляк.

Погода стоит заглядение –
Ни слякоть, ни дождь, ни сквозняк.
И чистят своё оперение
Щегол, ополовник, пухляк.

Проделав свои путешествия
За речку, за лес, за овраг,
Друг другу расскажут известия
Щегол, ополовник, пухляк.

Близнецы помнили эту песню и подпевали им. Песня стихла – и грянула овация. За учеников вороне совсем не было стыдно.
– Скоро у них тоже будет свой концерт, – проводил Тинька птичек. – Пожелаем им удачи на музыкальном поприще!
Певцы поклонились и улетели за кулисы.
– А сейчас выступает Лизавета Чернокрылая!
Лес взорвался аплодисментами. Лизавета вышла в красивом наряде, блестящих украшениях и золотых серёжках. Конферансье объявил первую песню:

                – «Сидела я на кроне».

Зал затих. Зазвучала музыка. Над лесом полилась песня.
После этого номера именитая ворона спела «Если ты печалью дышишь», «По-над лесом возле горушки» и другие.
Если куда с гастролями прилетит Лизавета, поспешите её услышать.
А сейчас в Чудесном лесу зрители вместе с ней улыбались, грустили и пританцовывали. Она исполнила песни по заявкам. Но подошёл последний номер. И Тинька объявил шуточную песню, произнеся:

                – «Прекрасная ворона».

И Лизавета запела:

– Я прекрасная ворона:
Кувыркаюсь на лету.
Посреди лесного звона
Меня слышно за версту.

Пр:
        «Пи-пи-пи-пи-пи!» – пищит комар,
        Ну а я пою: «Кар-кар!»
       «Фиу-фиу!» – ветер мчится вдаль.
       «Трам-пам-пам!» – звенит рояль.

Попугаи и павлины,
Прячьте крылья и хвосты!
Не найдёшь и половины
В вас вороньей красоты.
 
Звонко прыткие лихие
На лугу средь бела дня
Скачут кони вороные:
И зовутся в честь меня!

Поднимайся выше тучи
И на землю погляди:
Ну нигде такой певучей
Птицы просто не найти!
 
Шквал аплодисментов. Крики «Браво! Бис!». На сцену полетели цветы. Певица низко поклонилась и произнесла:
– А сейчас я приглашаю на сцену своих друзей, без которых не состоялась бы наша встреча. Это чудолесики Газуня и Загуля. И я хочу с ними спеть «Песню о дружбе».
Для близнецов это было неожиданно. Но петь они любили и с радостью побежали на сцену. Если кто-то их тут видел впервые, то мог спокойно различить: Загуля был с узелком, а Газуня – с Листочком.
Клавиши рояля пустились в пляс. Лизавета вступила, а близнецы подхватили:

– Если ты среди друзей,
И дорога веселей,
И шагается легко,
И до звёзд недалеко.

Если друг твой попадёт
В безнадёжный переплёт,
Прочь сомнения гони –
Руку другу протяни!

На сцену выбежали Фимка, Бонька и Монька. Тинька вышел из роли конферансье и слился с певцами. А затем на сцену посыпались все желающие: звери, птицы, насекомые, грибы.

– Хоть в пустыне, хоть в горах,
Хоть ходи на головах,
Но, случится с кем беда,
Дружба выручит всегда!

Пр:
Чтоб сложилась дружба,
Улыбаться нужно.
Это знают все вокруг,
Дружба – это друг плюс друг!

Песню пел весь лес. И «Дружба» уносилась вдаль по земным просторам. Было много цветов и восторженных глаз. Зрители долго не расходились, делясь впечатлениями. Но стало смеркаться – все разбрелись по своим уголкам. Кто на деревце, кто в озеро, кто в шалашики. А грузди – снова в узелок. Близнецы отнесли Валуню на звонкую полянку. Там его поставили с краешку. Он был весьма доволен своим первым культурным походом. За этот день он многое повидал.


Вот так и закончилась сказочная история. Где главными героями были тихие охотники Газуня и Загуля. Но они ещё будут бродить по лесам и лугам, по дальним берегам и странам. И может быть, на поворотах или на перекрёстках дорог кому-нибудь повезёт с ними встретиться.

То круты, а то пологи
Вдаль уносятся дороги.
За закатом вновь рассвет.
И конца дорогам нет.

И без всяких промедлений
Время дальше будет течь
С обещаньем приключений
И чудес, и новых встреч.      


           Конец пятой книги

        (Продолжение следует)








                Книга шестая
             
                Каменное похищение
                Газуни и Загули


  Действующие лица (6):

     Чудолесики:
Газуня
Загуля

     Обитатели леса:
Заяц – Фимка
Белочка – Бонька
Мышка – Монька
Карасик – Тинька
Чёрный груздь – Челик
Белый груздь – Белик
Кузнечик – Тёма
Камень – Валуня, он же Алатырь

        Новые персонажи:
Верблюдка – Люда
Ласка – Лаша
Куколка махаона – Махаоша, или Моша
Куколка апполона – Апполоша, или Поша
Сойка – Зойка
Бурозубка – Буря
Зонтик пёстрый, гриб – Пёстрик
Рыжик-Тыжик – Тыжа
Зубрик – Зубря, или Зубрушка
Суслик – Сусля
Пятнистый олень – Олег
Окунь – Коня
Выхухоль – Оля
Шитик, куколка бабочки ручейника – Шитя
Уж – Ужик,
            он же Змей Драконыч – Вова
Водяной ослик – Иша
Золотая форель – Фарфара, или Фаря
Рысь – Раиса
Росянка – Росанна
Муравьиный лев – Лёня
Саранча, стая саранчи
Бабочка крапивница – Крася
Зарянка – Рузя
Уховёртка – Верька, Веря

        Волшебники и колдуны:
Уютик
Водпандра
Яхомпырь
Серый Саранчидок

         Местность:
Чудолесье
Чудополье
Заовражье
Темнолесье
Чистополье
Река Верника
Скользкие Холмы
Остров Колдован
Водопад
Кривой Овраг, или Блуждающий Овраг
Топкое Болото
Змеегорье




             ***

Синий лес многоголос:
Соловьи в листве берёз,
И по листьям многолики
Пляшут солнечные блики.

Тут по веткам скачет рысь,
Тут следы волков и лис.
И медведь по бурелому
Тут бредёт по-деловому.

И в дремучей стороне
Сказкам место есть вполне.
Тут за каждою сосною
Встретишь чудище лесное.

По-хозяйски широки
В чаще лешего шаги.
Он идёт и в каплю силы
Тормошит стволы осины.

А, где марево болот,
Там кикимор хоровод,
Там в прожорливые топи
Навсегда уходят тропы.

    (Из древнего сказания)




                Часть первая
                Ливень грозовой


Глава первая,
в которой полянка веселится по утру

На звонкой полянке снова стали собираться лесные друзья. Зайчик Фимка уже был здесь. Прискакала по веткам сосен белочка Бонька. Вылезла из норки мышка Монька. После сладких снов они пока ещё не во что не сыграли. Пришли чудолесики, лесные близнецы Газуня и Загуля. У братца был походный узелок, привязанный к палке: с которым он нигде не расставался. У сестрицы на гоолве из кудельки выглядывал их друг Осиновый Листочек, что помогал и в трудные минуты. На полянке не хватало только карасика Тиньки. Тот обычно позже появлялся.
На краю полянки ближе к лесу лежал большой камень Валуня. Ночью он никуда не уходил. Появился он тут со вчерашнего дня. Чудолесики его принесли с большого поля, когда ходили в Грибнолесье: уж больно камень хотел мир посмотреть. А то он на одном месте веками лежал. Но вчера с чудолесиками он славно по лесу да по полю помотался. И со всем лесом посмотрел концерт певицы воронушки Лизаветы. И вот тут на весёлой полянке камень Валуня пока остановился.
А сейчас друзья вспомнили Лизавету и спели из её репертуара:

– Под небесной синевой
Лес любимый и родной.
Вырастайте сосны, клёны:
Поднимайте к небу кроны.

Дуб, листвою шелести,
Ель, иголками блести.
Пусть горят над вами звёзды,
Пусть свивают птицы гнёзда!

Спев песню, Бонька предложила:
– Давайте в «Белку на дереве» сыграем!
Монька возразила:
– Только в неё и играем! Лучше – в «Мышку на мышином горошке».
Они заспорили. А Фимка не стал предлагать в «Зайчика на траве» играть. Что-то спорить ему не хотелось.
Тут Загуля глянул на Валуню, который скучал в сторонке, и предложил:
– Давайте сыграем в «Ящерку на камне».
Мышка и белочка прервали спор и сразу согласились. И полянка, не сговариваясь, побежала к камню. Все пятеро на него залезли, вообразив себя ящерками. Камень заулыбался, что и его в игру взяли.
– А как же мы будем прыгать по камням, если Валуня тут один?
Все сошли на траву. Камень расстроился. Но Загуля его успокоил:
– Ничего, где ещё найдём камни, сюда принесём – будешь с компанией.
Все согласились с ним.
А Фимка нашёлся, как всех расшевелить:
– А не сыграть ли нам в чехарду?
– Ну конечно! – воскликнули мышка с белочкой.
Чудолесики, хоть и не знали такой игры, но быстро выучили правила. Полянка запрыгала друг через дружку.
Вдруг прибегает – нет – врывается на полянку карасик Тинька.
– Не спокойно у нас в озере! – ошарашил он всех. – Слух по рекам да по озёрам пошёл, что Алатырь пропал. Кто-то его с места утащил.
Никто не понял о чём речь. И каждый переспросил:
– Какой Колотырь?
– Носатырь?
– Глинопыль?
– Дуплодырь?
– Правдобыль?
– Да нет же, – вразумил их карасик, повторив по слогам: – А-ла-тырь! Это камень такой.
– А-а-а, – протянули все, повторяя сложное имя. – А что за камень? Не слыхали про такой.
– Он очень важный, – продолжил карасик. – Он на Распутье лежал. А всё для чего?
– Для чего?
– А вот для чего. На нём были надписи, кому куда идти. «Налево пойдёшь, направо пойдёшь, прямо пойдёшь…» и всякое такое. И он предназначался для богатырей. Те подъезжали к нему и выбирали, куда идти. А теперь не знают куда. Вот и носятся бестолку – силушку зря растрачивают. А если окажется, кто-то камень утащил, тому грозит смертельная опасность.
– Какая опасность? – перебила белочка.
– Не знаю. Ну, там утонет или сквозь землю провалится, или вообще превратится в Трескодрына*. Ну, что-то в этом роде.
– Постойте, – прервала рыбку Газуня. – Нам Валуня вчера что-то про богатырей говорил.
– Да, – согласился Загуля.
– Вот-вот! – послышались голоса из узелка. В узелке сидели грузди – чёрный и белый, два друга Челик и Белик. Они там жили уже третий день. Гулять выходили. А вчера в узелке ходили в Грибнолесье. И сейчас Челик напомнил Загуле:
– Тебя же Валуня вчера богатырём и назвал.
– Ты же победил Перекатин-Поляна**, – добавил Белик.
– Назваться-то богатырём можно, только надо ещё им быть, – ответил Загуля. – А я просто чудолесик.
– Нужно у Валуни всё выспросить, он про богатырей больше знает, – предложила Газуня.
Все посмотрели на новичка на полянке. Камень как будто ничего не слышал. То ли птичек высматривал, то ли надулся, что с ним не поиграли, то ли вообще уснул. Но никаких признаков жизни не подавал.
Фимка подскочил к камню. Все последовали за ним.
– Валуня, – спросил заяц, – ты слышал что-нибудь про богатырский камень?
Но ответа не последовало.
– Обиделся, наверное, – сказала мышка Монька.
– Мы ещё поиграем с тобой, – пообещала белочка.
Но продолжало висеть каменное безмолвие.
– Ну что он? – из узелка спросили грузди.
– Как воды в рот набрал, – кивнул на камень карасик.
– А что ты, Тинька, говорил, на камне было написано? – спросил Загуля.
– «Пойдёшь направо, налево, прямо…» и всякое такое.
– Надо Валуню осмотреть, – предложила сестрица. – Вдруг на нём какие знаки есть?
Все стали ползать по камню. Вглядывались в каждую его пядь.
– Нет, ничего не написано.
– Никаких значков.

*) Трескодррын – неизвестно кто.
**) Про злодея Перекатин-Поляна написано в книге «Тихая охота Газуни и Загули».


– И у меня ничего.
– Везде чисто.
– Подождём, когда он очнётся, – заключила сестрица.
– Да чего ждать-то? Мы с ним вчера весь день в узелке были, – сказал Челик, – ничего на нём не заметили.
– Не Алатырь это, – подтвердил Белик, – обыкновенный валун. Хотел побродить по свету, другие места посмотреть.
Все успокоились, оставив Валуню. Но всё же были озадачены.
– Нужно в лесу узнать о пропаже камня, – предложил Челик.
– Хорошо бы его ещё найти, – добавил Белик, – а то богатыри никого из беды не выручат.
– Поскачу что-нибудь разузнаю, – откликнулась белочка.
– И я сбегаю, – собралась мышка в другую сторону.
– А я на озеро, – сказал карасик, – узнаю, не тонул ли Алатырь, а то вытаскивать надо будет.
Так бы, полянка и разбежалась по уголкам.
– Постойте! – что-то задумал Загуля. – Мы ещё дно у камня не посмотрели.
Тут земля вздрогнула. Полянка затряслась. Это очнулся Валуня.
Все взглянули на камень. И потянулись к нему с подозрением. Зашли с одной стороны. Поддели его лапами. Пыхтели, кряхтели, толкали – ничего не получалось.
Вроде и мышка здесь была, а не помогло.
– Выпустите нас! – раздалось из узелка. – Мы знаем, где у Валуни слабые места. Мы поможем!
Загуля выпустил грибов на траву. Челик зашёл слева от всех, Белик – справа. Команда вновь взялась за камень. Грибы упёрлись шляпками.
– Раз! Два! Взяли! – скомандовали грузди.
Не устоял Валуня против грибов. «Крепкие ребята, – подумал он про них. – Богатыри!» И стал поддаваться.
– Ещё немного!
– Ещё чуток!
– Пошёл, пошёл!
– Не отпускать!
И вот наконец камень был перевёрнут. Под ним сверкнули дождевые червячки. Но тут же, вильнув хвостом, смылись в своё подземелье.
– Ура! – кричали грузди. – Наша взяла!
– Фу-у! – отдувались остальные, опускаясь на землю. И удивились, как это с такой громадиной чудолесики бегали по лесам, по долам. Но, видно, камень сам знал, когда быть пушиночным, а когда – тяжёлошным. И без груздей в этот раз никак бы не обошлось.



Глава вторая,
в которой камень Валуня во всём признаётся

Полянка чуть отдышалась. Все потихоньку поднялись и стали осматривать дно камня.
– Смотрите! – воскликнула мышка. – Какие-то значки!
– И тут! И здесь! Вот ещё! – загалдели остальные.
Валуня лежал на боку с каменным выражением лица.
А чудолесики стали разбирать знаки.
– «Направо пойдёшь...» – прочитала Газуня.
Валуня вовсе потупил взор.
– «Налево пойдёшь… Прямо пойдёшь…» – прочитал и братец.
– Так это он и есть Алатырь! – воскликнул карасик. – Это он пропал! Его все ищут!
Валуня был разоблачён. Дальше отпираться было бесполезно. Камень стыдливо заворочался.
– Ладно, сознаюсь, – проговорил он неохотно. – Я тот самый Алатырь и есть. Хотя имя Валуня мне тоже нравится.
– Так ты нас обманул?! – обиделась на него Газуня.
– А мы тебе поверили, – вздохнул братец.
– Я думал, никого не обманываю. Ведь во времена богатырей моё поле Чудопольем называли. Давно забыли – богатырей уж столько веков не было. Вот я и подумал, что сам уже ни к чему. Богатыри перевелись – с меня толку как с козла молока. И решил я стать Валуней. А когда вас в поле увидел, то и завалился набок, чтоб вы надписи не увидели. И захотел я по свету побродить. Спасибо, взяли меня с собой.
– Выходит, не надо было брать, – укорила и себя, и камень Газуня.
– Выходит, что так, – повинился камень. – Хорошо, что богатыри снова появились. И я им позарез нужен.
– Только как они тебя тут найдут в такой глуши?
– Я тут уже к полянке прирос, с местом сроднился.
– Что же делать? – задумалась полянка.
– Может, пусть лежит? – предложил Челик.
– Нам с ним весело и надёжно будет, – добавил Белик. – А везде стрелки повесим, что здесь Алатырь.
Решение повисло в воздухе.
– Нужно у Листочка спросить, – решил Загуля.
Сестрица взяла из причёски листик, пустила его по воздуху. И они с братцем заговорили:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!

Тот закружился над полянкой.
– Чем вам помочь, друзья? – спросил он.
– Листочек, – заговорили чудолесики, – ты высоко сидел, далеко глядел. Скажи, что нам делать с нашим камнем? Его богатыри ищут. Может, оставить тут?
– Вам нужно отнести Алатырь на место. Иначе, конный ли пеший, его здесь найдёт и отсюда дорогу неверную возьмёт.
– И тогда богатыри не спасут никого, – добавил Фимка, – и ни к кому не придут на помощь.
– Спасибо тебе, Листочек, – сказали близнецы.
И тот, покружившись, приземлился на траву. Газуня его подобрала и вставила обратно в кудельку. А братец обратился к камню:
– Хоть ты нам тут и нужен, придётся тебя на место нести.
– Правильно! – загудела полянка. – На место!
Камень молча согласился.
– Ну мы пойдём, – сказала Газуня.
Полянка вздохнула: опять они в дорогу.
– Мы быстро, – отозвался Загуля. – Одна лапа здесь другая там.
– Мы помним, где он лежал, – подхватила сестрица. – А вернёмся, опять с вами тут играть будем.
– Только помогите камень в мешок положить.
Предстояла снова нелёгкая работа. Все обступили Валуню-Алатыря.
– Раз! Два! Взяли! – скомандовали грузди.
В этот раз камень был полегче. И его аккуратно погрузили в узелок.
– Порядок! – выдохнули грибы и вытерли пот под шляпами и подмышками.
Узелок оставался открытым.
– Теперь вы полезайте, – кивнул Загуля могучим груздям.
Но грибы-богатыри замекали-забекали. Стали друг за друга прятаться.
– С нами разве не пойдёте? – удивилась Газуня.
А грибы вспомнили вчерашний поход, как встречались им Красные Слизняки, Грибоглот, Перекатин-Полян, Летучий Гриб, Стрекоза-Дерёза и прочие злодеи.
– Нет, – отказались грузди. – Мы сегодня в лесу останемся.
– Да и вам легче, – нашёлся Белик.
– Мы очень тяжёлые, – добавил Челик.
– Ну как хотите, – завязал узелок Загуля.
– Мы скоро вернёмся, – пообещала сестрица.
Братец по обыкновению закинул узелок за плечи.
– Не поминайте лихом! – прокричал из узелка Алатырь.
– До свиданья! – кричали ему.
– Ты украшал полянку!
– На тебя бабочки садились!
– Не падай в грязь лицом!
– Верно послужить на Распутье!
Так лесные жители проводили бывшего Валуню.
– До свиданья, друзья! – попрощался со всеми тот.
– Ждите нас! – крикнули близнецы. – Мы ненадолго!
И полянка помахала им лапами, шляпами и плавниками.
– Надеюсь, они нигде не утонут, – сказала белочка.
– И не провалятся, – добавила мышка.
– И не заблудятся, – уверил всех заяц.
– И в Трескодрына* не превратятся, – глядел им вслед карасик.



Глава третья,
в которой встречается верблюдка

Близнецы пошли по вчерашней дороге. Прошли немного и тут на глаза попалась невиданная стрекозка. Она перелетала с листочка на листочек, как-то неспешно. Они раньше встречали стрекоз: и лесную, и полевую. Те очень быстро летали. А эта была другая, совсем неспешная. Путники следили за ней. А стрекозка пела про то, что она вовсе и не стрекозка.

– Задержитесь на минутку,
Посмотрите на верблюдку:
Брюшко, лапки, голова,
А на крыльях кружева.

У меня такая шейка:
Извивается, как змейка.
Я такая, миль пардон,
Лишь одна на миллион.

Пр:
Верблюдка – не утка:
Летает не спеша.
Верблюдка-малютка
Собою хороша.
На рябине ли, на клёне
Я сижу, как на балконе.
И внимаю в тишине
Серенады при луне.

У меня мечты простые:
Чтоб леса росли густые,
Чтоб звенели ручейки
И порхали мотыльки.
И скажу не по секрету,
Что в краю далёком где-то
Средь песков живёт верблюд:
В честь меня его зовут.

Легкокрылая села на лист рябины.
– Здравствуй, Верблюдка!
– Привет!
– А мы встречали, кого в честь тебя назвали.
– Где?
– В пустыне.
– Да, он там живёт. Но я там не была, жаль, не видела.
– Он на тебя похож.
– Только у него два горба.
– А шея точь-в-точь, как у тебя.
– Верблюда Караким* зовут. А тебя как?
– Меня Люда.
– А я Загуля.
– А я Газуня.
– Я люблю на листочках сидеть.
– А верблюд любит колючки.
– А вы куда?
– Мы относим камень Алатырь на старое место. А то его уже ищут.
– А-а, слыхала. Такая пропажа! Подумать только. Веками лежал и вдруг исчез. И как раз тогда, когда понадобился.
– Вот-вот. Нужно, чтоб всё на своём месте было.
– Ну мы пошли.
– Торопитесь! – пожелала им нестрекозка.
Попрощавшись, близнецы двинулись дальше. А верблюдка полетела по лесу и снова запела:

– Я лечу неторопливо.
Всем приветик! Всем счастливо:
И цветам, и облакам,
И стрекозкам, и жукам!
Среди поля, среди леса
Я порхаю, как принцесса.
Это может означать,
Принца можно повстречать.

*) Про верблюда Каракима подробно в книгах «Приключение Газуни и Загули» и «Путешествие Газуни и Загули».



Глава четвёртая,
в которой встречается юркий зверёк, за которым не угнаться, хоть тот и не убегал   

Близнецы уверенно шли на Чудесное поле. Но, заглядевшись на верблюдку, сбились с тропинки. Решили больше не останавливаться, кто бы ни встретился.
Тут послышался чей-то голос. Они не оглядывались, не озирались. Но на пути увидели крошечного зверька. И вот что зверёк пел:

– По тропинкам, по оврагам,
По пенькам и по корягам,
По деревьям, по кустам
Я мелькаю там и сям.

Влево-вправо, прямо-криво
То сосна, то ель, то ива.
Вяз и ясень, дуб и клён
Будет лаской покорён.

Ласка – попрыгушка,
Ласка – земленырка,
Ласка – просто душка.
И в дупле квартирка.

Сторона моя родная,
Я скачу как заводная
По лесам и по полям
Да по ласковым делам.

Короед, лишь заведётся,
Сразу дятлом тормознётся.
А у ласки круглый год
Не кончается завод.

Летом в лёгкой бурой шубке
Не сижу я ни минутки.
Чтоб зимой не брал озноб,
Я сменю свой гардероб.

Стану я белее мела
И морозы встречу смело.
По тропинке, что в снегу,
В белой шубке побегу.

Ласка – какая грация и пляска.
Ласка – бусиноглазка-древолазка.
Ласка – зимою, словно белоснежка.
Ласка – четырёхлапка-скоробежка.
         И мном-ном-ном-ном-номно-многоежка.

– Здравствуй, ласка, – приветствовали её путники.
– А, Газуня и Загуля, – встретила их та. – Меня зовут Лаша. Рада вас видеть. А то все тут говорят про чудолесиков, а я ещё не видела. Думала, вас нет.
– А мы на полянке всё время.
– Но, бывает, отлучаемся.
– А сейчас куда?
– Алатырь на место несём.
– Так это вы его с места сдвинули?
– Угу, но поняли – так делать не надо.
– Да я сам напросился, – защитил близнецов из узелка камень.
– Это он? – спросила ласка.
– Он самый.
– Вместе делов натворили, вместе и расхлёбывать, – признался Загуля.
– Ну мы пошли, – добавила сестрица. – А то вокруг всё может нарушиться.
– Счастливо донести.
– До свиданья.
– Стойте!
Близнецы остановились.
– А вы не слышали, какие-то странности стали происходить.
– Да, – ответил Загуля, – странно, что грузди с нами не пошли.
– Да нет. Какие-то голоса стали раздаваться. Загадочные. Я слушаю и не пойму откуда.
Все прислушались. С какого-то дерева доносился тихий голос.
– Слышите?
– Угу.
Путники заметили невысокое дупло.
– Но там никто не живёт, – уверила ласка.
– А кто же скулит?
– Не знаю. Я одна боюсь смотреть.
Загуля уже не боялся высоты и, оставив узелок, полез на дерево. Ласка за ним. У дупла они замерли. Там кто-то взывал о помощи.

– Я несчастный аполлон,
В куколку вновь превращён.
Суждено мне век страдать:
Бабочкой опять не стать.

– Ой вовсе не страшный, – заглянула ласка в дупло.
– Нужно его отсюда вытащить. А то он тут застрял.
Ласка аккуратно взяла в пасть страдальца и спустилась вниз. Вслед за ней сошёл и Загуля.
– Кто это? – взяла в лапы какой-то стручок сестрица.
А стручок тут заговорил и рассказал свою историю.
– Я бабочка аполлон. Зовут меня Поша. Мы дружили с павлиноглазкой Павой. Летали вместе с ней по полям, по лугам. А Чёрной Гусенице стало завидно. И, когда я сел на листик, не заметив её, она заколдовала меня обратно в куколку. Да ещё приговаривала: «Бабочкой станешь, когда камень домой вернётся». И ещё что-то пробурчала.
– Про камень – это она про меня, – узнал себя Алатырь.
– А потом меня закружило, завертело, – продолжил Поша. – Всё потемнело – и я потерял сознание. А очнулся тут в заброшенном дупле.
– Значит, тебя с собой надо взять, – сказала Газуня Аполлоше. – А то пропадёшь.
– Ты что любишь в куклы играть? – поинтересовалась ласка у неё.
– Очень люблю.
– Я тоже, – улыбнулась Лаша.
– Жалко, сейчас некогда.
– А пока придётся в куколки нашему камню играть, – заключил Загуля.
– Дожил я до седых песчинок, – усмехнулся над собой Алатырь. – Вместо богатырей куколки.
– Ничего, мы тебя на место поставим, и Поша улетит. А к тебе богатыри придут.
– Ладно, – согласился камень. – В компании веселей.
– Только не раздави там его, – побеспокоилась ласка.
– Хорошо, – потеснился Алатырь.
Загуля забросил за плечи узелок. Газуня поправила Листочек. И они двинулись в путь.
– До свиданья, Лаша.
– До встречи! – ответила та и юркнула в лес. Но песня её была хорошо слышна.

– В ясный день и ночью чёрной
Не найдёшь меня проворней.
То купаюсь я в росе,
То катаюсь на лосе.

Вовсе не пустяк напрасный,
Что меня прозвали лаской.
Ласку я люблю дарить,
А ещё – коров доить.

        Ласка – озорнушка.
        Солнце светит ярко.
        Ласка в деревушках –
       Лучшая доярка!



Глава пятая,
в которой чудолесики встречают птицу-желудёвщицу

Близнецы шли дальше. Но уже дважды сбились с пути. Видимо, и дорога нарушилась сегодня. Ища правильный путь, они взяли вправо. Вокруг всё также качались деревья, пружиня ветками, когда их заденешь. Пели птицы. И путники увидели одну из них: такую красивую и такую певучую. И вот что она пела.

– Скрылась в норке землеройка.
Ёжик вышел по грибы.
А в лесу летает сойка
И садится на дубы,
Потому что меж ветвей
Сколько хочешь желудей.
И аллею, и дубраву
Я лелею и ращу:
Приходи, кому по нраву,
Желудями угощу.
Греет душу, красит лес
На дубах деликатес.

Пр:
Как лампочки на проводе,
В полях или в лесах
Висят гирляндой жёлуди
И зреют на дубах.
       Повсюду их столько,
       Что счастлива сойка!

Я и жабе, и лягушке
«Брек-ке-ке» проговорю.
А на солнечной опушке
Кабану спою «хрю-хрю».   
И меня за этот труд
Пересмешницей зовут.
На ветку сядет соечка,
«Хрю-хрю» споёт она.
Не отличишь нисколечко
Меня от кабана.

Певунья остановилась, присев на ветку ели.
– Здравствуй, птичка.
– Привет. А я вас знаю. Меня зовут Зоя, или Зойка. Я вас видела – вы к бобрам ходили.
– Было такое, – признался Загуля.
– Это позавчера, – подтвердила сестрица.
– А давай желудями поменяемся, – братец скинул узелок.
– Давай! – кивнула сойка и юркнула за ближайший пенёк. Там у неё была кладовка. Возвратилась, держа в клюве кучу дубовых орешков.
– Вот это тебе, – протянул ей Загуля горстку желудей.
– А вот тебе, – освободила клюв птица. – Я тут все дубы знаю. Дай-ка посмотрю, откуда эти.
Птица стала перебирать их клювом. Принюхалась.
– Эти с дуба возле озера, – заключила она.
– Да, оттуда, – подивилась Газуня чутью птицы. – А как ты догадалась?
– Они тиной пахнут.
– Да, – подтвердил братец, – карась Тинька там разгуляется, ударит хвостом – и тина по деревьям летит.
– А вы куда собрались?
– Нужно Алатырь на место поставить.
– А ещё у нас… – хотела Газуня сказать про несчастного Пошу.
Но сойка вдруг подскочила.
– Ой что вы мне тут подсунули!
Птица указала на жёлудь, который был неправильным.
– А, это, – посмотрела Газуня, – это куколка.
– Чуть не потеряли тебя, Поша, – жёлудем прикинулся, – укорил того Загуля.
– Пропадать так с желудями! – махнул на себя тот. – Даже сойке я не нужен.
– Его заколдовала Чёрная Гусеница.
– За что?
– За то, что с павлиноглазкой встречался.
– А-а, – протянула птица, – небось, позавидовала.
– Но мы камень отнесём – Поша снова бабочкой станет и встретится с павлиноглазкой.
Загуля положил Аполлошу в узелок и попросил:
– Если тебя пересмешницей зовут, научи, как ты дразнишься.
– У тебя здорово получается, – похвалила её сестрица.
– О, это легко. Повторяйте. Хрю-хрю! Чирик-чирик! Р-р-р-р!
Близнецы похрюкали, почирикали и порычали. Покаркали, постучали дятлом. Даже поцвиркали и пожужжали.
– Ну вот, теперь и вы можете пересмешничать.
– Ага! – остались довольные чудолесики.
– Бе-бе! – добавил Аполлоша.
– Пи-пи-пи! – по-мышиному пропищал… да-да, Алатырь.
Заслышав его, Загуля засобирался.
– Ну мы хрю-хрю, то есть пошли, – поправился он.
– Ква-ква! – добавила сестрица – и все рассмеялись.
Загуля взял узелок, и они двинулись в путь.
– До свиданья! – помахала им сойка Зойка. – Если что, зовите меня:

«Сойка Зойка,
Птичка бойка,
День ли, ночь,
Прилетай помочь».

И добавила:
– Чем смогу – помогу.
– Спасибо! – ответили ей, удаляясь, камненосцы.
А птица-бойка подобрала обменянные жёлуди, спрятала за пеньком и, взлетев над лесом, запела:

– Кабанчик, послушай,
Вот жёлудь – покушай.
Даже ночью я смогу   
Крикнуть филину «угу,
Хрю-хрю, ква-ква,
Бе-бе, кря-кря»
Как люблю дразниться я!
А дубы – судьба моя.

Как лампочки на проводе,
В полях или в лесах
Висят и зреют жёлуди,
Сверкают на дубах.
       Повсюду их столько,
       Что счастлива сойка!
             А шляпки я не ем
                Совсем.



Глава шестая,
в которой чудолесики встречают землеройку бурозубку

Газуня и Загуля продолжали путь по лесу. Уже не слышно было сойки с ветвей. Зато они услышали кого-то другого из-под земли. Но песня была тоже бойкая. Пела её маленькая бурозубка.

– Расцветает незабудка,
Пахнет поле васильком.
И вдыхает бурозубка
Запах чудный хоботком.
Я, вообще-то, землеройка
И люблю, когда вокруг
Колокольчиками звонко
Оглашён цветистый луг.

Пр:
Говорят, что я медведя укусила,
И в зубах моих
                застряла волосина.
Были зубки белые,
Все остались целые.
Но не прошло минутки –
И побурели зубки!
       И пабу-пабу побурели зубки!

На ветвях сидит голубка
И воркует с голубком.
А на травке бурозубка
Ищет встречи с червяком.
Зря зовут меня обжорой,
Хоть я днём и ночью ем.
Слон, он, толстый и тяжёлый,
А я крошечка совсем.

– Здравствуй, бурозубка.
– Привет! Меня зовут Буря.
Чудолесики насторожились, потому что представили океанские шторма и ураганы, в какие они уже попадали.
– Только я на море не бушую, – успокоила их Буря. – В основном, под землёй копаю. И зубами я бурая. – Она оттянула верхнюю губу. – Вот – видно?
Зубы были бурые. Путники успокоились, что шторма не будет. И назвались.
– Мы камень несём, – сказал Загуля.
– Нет, я не камнеежка, я землеройка. Камни не грызу. А вы грызёте?
– Нет. Если грызём, то жёлуди.
– А камень нужно на место. А то его вчера взяли, и что-то в мире нарушилось.
– Да-да, – перешла на шёпот Буря. – Странные вещи стали твориться. Тут чей-то голос иногда раздаётся, такой жуткий!
– Где?
– Там из-под берёзы. Кто-то стонет, будто нектара прокисшего поел. Идёмте покажу. А то я одна боюсь.
Стали подбираться к берёзе. Чем ближе, тем жальче звучал чей-то голос. Подкрались. Заглянули за корень. Отогнули траву и, – о, ужас! – что они услышали.

– Я несчастный махаон
В куколку вновь превращён.
Суждено мне век страдать:
Бабочкой опять не стать.

Это была куколка. Но не аполлона, а махаона.
– Ты кто такой? – осмелела бурозубка перед крошкой.
Газуня взяла куколку на лапы. И та рассказала свою страшную историю.
– Я бабочка махаон. Зовут Моша. Мы дружили с бабочкой лимонницей. Её Лима звать. И летали вместе с ней по лугам и полям. А Чёрной Гусенице стало завидно. И, когда я сел на листик, не заметив её, она заколдовала меня обратно в куколку. Да ещё приговаривала: «Бабочкой станешь, когда камень домой вернётся». И ещё что-то пробурчала.
– Это про Алатырь, – объяснила Газуня землеройке.
– Про кого же иначе, – подтвердил в узелке камень.
– А потом меня закружило, завертело. Всё потемнело. Я потерял сознание. А очнулся тут под корнем берёзы.
– Как я рад тебя слышать, – откликнулся аполлон. – И я от Гусеницы пострадал. На мне такое же заклятье.
– Это ты, Поша?! Ах как я не рад, что нас превратили в куколок.
– Ничего, камень отнесём – и вы полетите, – пообещала Газуня.
– Но Гусеница наколдовала не только про камень, – печально произнёс Моша. – Я ещё должен спасти льва из кровожадных когтей. Ещё мне нужно, осла на себе покатать. И ещё – чтоб гора пришла ко мне.
– Вспомнил, – откликнулся Поша, – мне ещё нужно золотую рыбку поймать и цветок папоротника найти.
– Ну и крепкие заклятья, – отозвался Алатырь. – Видать, сильная колдунья Чёрная Гусеница.
– Камень-то мы точно отнесём на место. А вот с остальным… – задумался Загуля.
– Нам никогда не стать бабочками! – запричитал Поша.
Газуня положила куколку в узелок.
– Ну, здравствуй, друг, – встретил того Моша. – Давай к нам. – И друзья по несчастью по-братски обнялись.
– Что-нибудь придумаем, – пообещала Газуня. – Мы вас и таких на полянку к себе отнесём. Будете куколками – мы в вас играть будем. У нас дружная полянка.
– Прощай, павлиноглазка! Прощай, лимонница! – раздались рыдания в ответ.
– А мы позовём и Паву, и Лиму к вам.
Те ещё сильней залились:
– Да нужны мы и-и-им!
– От меня даже сойка отворачивается, не то что бабочка.
– А бабочки нас увидят, смеяться начнут.
– Надо идти, – сказал Загуля, – нечего слёзы лить. Нужно Алатырь отнести. С камня всё начинается.
– Да, сегодня с него дорога наша началась, – вспомнила сестрица.
Камень как участник своего похищения виновато промолчал.
– Хорошей дороги вам, – попрощалась землеройка.
– До свиданья, Буря! – простились путники.
Загуля закинул за плечо узелок, и они пошли дальше.
А землеройка сразу скрылась: или в траве, или в норке. Но слышна была её песенка.

– Птенчик в тонкую скорлупку
Не вернётся никогда.
Ну а в норку бурозубка
Возвратится без труда.
Там уютно и надёжно,
Хоть сплошная темнота:
В норке мышку встретить можно
И душевного крота.



Глава седьмая,
в которой пошёл дождик, но до этого раскрылся зонтик

Отважные камненосцы шли на выход из леса. Но с дорогой что-то случилось. Стали попадаться незнакомые места. Вот и сейчас встретили гриба, какого даже в Грибнолесье не видели. Это был зонтик. В общем-то, все грибы как зонтики, но этот был настоящий. Он весело напевал:

– Если дождь идёт стеной,
Зонтик сразу нараспашку.
Он укроет под собой
Мотылька, зверька и пташку.
Всем известно, что вода
Не жалея камень точит.
Что касается зонта,
Сверху лишь его намочит.

Пр:
Зонтик – это волшебство,
Он для всех важней всего
И в жару, и в дождь, и в град.
Зонтик – это просто клад.

Если зонт перевернуть
И поднять на ручке парус,
Можно в нём пуститься в путь,
Быстрых рек не опасаясь.
И, отчалив от земли,
Хоть байдарки и пироги,
Хоть большие корабли,
Зонт обгонит по дороге.

Если где-то в облаках
Парашют у вас заело,
Не кричите страшно «ах»,
А раскройте зонтик смело –
Никакая высота
Не тряхнёт вас за поджилки
И при помощи зонта
Приземлитесь, как пушинки.

Зонтик – это красота!
И куда же без зонта?
Зонтик всем необходим:
В дождик будешь с ним сухим.

– Здравствуй, зонтик, – приветствовали гриба путники и сказали, кто они.
– Привет. А меня зовут Пёстрик.
– Какой ты большой, – удивилась Газуня.
– Это что. Я ещё больше бываю. А вы больше бываете?
– Мы уже пятый день тут. Вчера маленькими были, а большими ещё нет, – ответил Загуля.
– Ничего, ещё будете.
– У нас камень есть, – сказала сестрица, – вот он большой.
– Ой а покажите, а то тут нет камней.
Загуля развязал узелок.
– Вот он – камень, – показал братец.
– Привет, Пёстрик, – вымучил улыбку камень.
– Так вот ты где, Алатырь! – удивился гриб. – Тебя же ищут!
– Знаю, вот на место идём, – объяснялся тот, – на Распутье.
– Мы вчера его принесли, а теперь – обратно, – рассказал Загуля. – А то из-за него всё не так.
– То-то я смотрю, в лесу какие-то странные…
– Что – голоса?
– Нет.
Близнецы вздохнули. А гриб продолжил:
– Вот дождя не было, а я вырос – странно.
– А мы тоже большими бываем, – подали голос куколки.
– А что это за камешки? – удивился зонтик.
– Мы не камни!
– Мы – аполлон и махаон.
– Моша и Поша, – уточнила Газуня.
– Вот отнесём камень, – важно сказал аполлон, – и большими бабочками станем.
– А где это место? – заинтересовался Пёстрик.
– Я там стоял, – ответил камень.
– А возьмите меня с собой, – попросил гриб Загулю, – я хочу посмотреть на Распутье.
Чудолесики задумались. Им нравился такой лесной обитатель.
– Понимаешь, тебе лучше остаться, – рассудила сестрица.
– А я бы вам пригодился, – не сдавался гриб. – Вдруг дождь пойдёт?
Все посмотрели на небо. Оно было чистое. Светило солнце. Позавчера у чудолесиков был настоящий зонтик. Но, будучи на океане, они с китом Фиркеем* обменялись подарками. Кит подарил им морской якорь, а они ему – зонтик. И сейчас о новом зонтике стоило подумать. 
– Дождик мы пережидаем, – сказал Загуля.
– Даже грибной, – подтвердила сестрица.
– Ну нет – так нет, – опечалился зонтик. – Желаю гладких тропинок.
Загуля собрал узелок и закинул его за плечо.
– Ну мы пошли.
– До свиданья! – крикнул зонтик и, ободрясь, запел свою песню.

– Как-никак я тоже зонт,
Хоть под небом не летаю,
Не плыву за горизонт,
А на травке вырастаю.
Зонтик – это пёстрый гриб,
Дождевой водой разбужен.
И напомню, что для рыб
Зонтик очень-очень нужен.

Зонтики, а не столбы,
Самолучшие грибы.
На полянке мы растём:
Всех укроем под дождём!

Чудолесики бодро зашагали и, как им казалось, вперёд. Прошли немного. Вдруг небо потемнело. Солнце скрылось. Дунул ветер. Налетели тучи.
Засверкали молнии. Ливанул дождина.
– Нужно переждать, – закричали куколки. – Мы боимся грозы.

*) Про кита Фиркея подробно в книге «Большое путешествие, или Почтовое похождение Газуни и Загули».


– Я вспомнил, – прокричал Моша, – примета есть такая: зонтик берёшь – дождя не будет!
– Эх, надо было брать? – признал ошибку Загуля.
– Что ж ты раньше не сказал, – укорил друга Поша.
Что делать? Под деревья вставать нельзя, как учил их Листочек, – это не грибной дождь.
– Скорей ко мне! Сюда!
Мокрые путники оглянулись. Их звал Пёстрик. Он широко распахнулся. И под ним было самое место для укрытия.
– Под деревом стоять нельзя, – сказала Газуня, – а под грибом можно.
И они побежали к зонтику под широченную шляпу.
– Вот спасибо, Пёстрик. Сейчас переждём и дальше пойдём.
– Какие страшные молнии! – вздрагивал Поша.
– Не бойтесь. На мне особые чешуйки: молнии отражают, – ответил гриб. Чем и привёл всех в спокойствие.



Глава восьмая,
в которой чудолесики пережидают грозу, но никак не переждут

Над лесом всё ещё нависали густые тучи. Вокруг от дождя было непроглядно. Чудолесики сидели под грибом. Делать было нечего.
– Давайте истории страшные рассказывать, – сказал Моша. – Хотя страшней, чем про нас, пожалуй, нет таких.
– А про Стрекозу-Дерезу знаете? – спросила Газуня.
– Знаем.
– А про Красного Слизняка? – вспомнил братец.
– И эту знаем, – кисло протянули куколки.
– А про Уховёртку слышали? – ввернул Поша.
– Нет, – потрогала Газуня уши, не свёрнуты ли.
– Такой в природе не бывает, – прощупал голову Загуля.
– Ещё как бывает!
– Каждый мотылёк про неё знает.
– Потому мы, бабочки, на землю и не садимся. А если садимся, то ни гу-гу.
– А почему мы про неё не знаем?
– Ещё узнаете. Она забирается в ухо и свертывает его в трубочку, а уж что дальше делает, так ещё страшней, – перешёл на шёпот аполлон.
– Про неё даже песня есть. – Махаон переглянулся с другом, и они запели, перекрывая шум дождя и грохот неба.

– Кто столкнётся с Уховёрткой,
Сцапан будет хваткой мёртвой.
И скажу на этот счёт,
Что с ушей она начнёт.

А, кто вырваться захочет,
Всех копытами затопчет.
Передумает топтать –
Будет пятки щекотать.

Уховёртка из засады
Налетает без пощады.
Кому жизнь не дорога,
Всех посадит на рога.

Если кто не понимает,
Лапы с хрустом поломает –
Будешь на земле лежать
Без надежды убежать.

Кто столкнётся с Уховёрткой,
Будет век у тех короткий.
Изо всех зубов подряд
У неё струится яд.

Бывшие бабочки закончили пение. Даже зонтику стало жутко. Он бы упал от страха, если б под шляпкой никто не стоял.
– Постараемся ей не попасться, – сказал Загуля.
– И вас донесём до места, – пообещала сестрица.
– Только обходите Кривой Овраг, – предостерёг их Моша.
– А если его увидите, назад поворачивайте, – добавил Поша.
– Что ещё за Овраг?
Куколки наперебой стали рассказывать.
– Это такая обрывистая яма.
– Кто в Овраг попадает, там и остаётся, и никогда не выбирается.
– Даже если на помощь позовёшь, никто не услышит.
– У него ещё склон осыпается.
– Никакому зверю не выскочить.
– Даже птице не вылететь, не то что бабочке.
И куколки пропели:

– Не ходи в Овраг Кривой –
Не воротишься домой.
В нём исчезнешь навсегда –
Не останется следа.
        Попадёшь в него – и кряк!
        Вот какой Кривой Овраг.

Жутковато было такое слышать.
А дождь всё не кончался. Просвета в небесах не было. Уж сколько они под зонтиком просидели, потеряли времени счёт.
– Пожалуй, мы пойдём, – сказал Загуля, – нужно Алатырь как можно скорее отнести, а то всё нарушилось.
– Куда ж вы по дождю-то? – забеспокоился Пёстрик.
– Придётся тебя взять, – догадалась сестрица.
– Очень рад, как птичке сад! – закачался тот.
– А ты точно Пёстрик? – засомневался Загуля. – А то вчера Валуню взяли, а он оказался не тем, за кого себя выдал.
Камень в узелке виновато промолчал.
– Пёстрик я! Пёстрик настоящий! – убеждал всех гриб.
– Придётся поверить, – согласился Загуля.
– Я его понесу, – вызвалась сестрица. – Он же ещё и молнии отводит.
Она взяла зонтик за ручку, то есть гриб за ножку и подняла над собой и братцем. А тот забросил узелок за плечи, и они побрели дальше: от дерева к дереву на выход из леса. Подвернулась широкая тропинка. И они зашагали быстрее, обходя глубокие лужи, а по мелким шлёпая.
– А что-нибудь повеселее из историй знаете? – спросил Пёстрик у куколок.
– Да мы, бабочки, вообще весёлые и солнечные!
– И крылья любим распускать, как парус, – сказал махаон. – Давайте я вам свою любимую песню спою.
Он запел. И ни дробь дождя, ни небесная канонада не помешали ему. Все заслушались, представляя себе прекрасный летний день.

– Солнце красное сверкает,
И синеет небосклон.
А над полем пролетает
Легкокрылый махаон.
Я лечу, касаясь неба,
Подо мной цветёт земля,
И кружу, белее снега,
Словно парус корабля.

Волны клевера бушуют,
А меж них ныряет шмель.
Мотылёк плывёт без шума:
Не боится сесть на мель.
Я вдыхаю на просторе
Незабудки аромат.
А мне поле словно море,
Да и сам я как фрегат.

Стрекоза крылом блеснула:
У неё прекрасный вид.
А полёвка как акула,
Ну а крот как будто кит.
Что за чудная поляна!
Ни к чему тут сеть и трал,
Вам докажет это рьяно
В чёрной форме адмирал.

Адмирал, прошу учесть,
Бабочка такая есть:
Потому ему все здесь
Отдают при встрече честь.

Пропев эти строки, Моша зычно, как на параде, пророкотал за адмирала:

«Бабочки и стрекозки!
Жуки и муравьи! Ручейники и плавунцы!
Поздравляю вас с хорошей погодой!
– Ура-а! Ура-а! Ура-а!»

– Ну какая ж тут хорошая погода?! – вставил Поша. – Уж промолчал бы.
– Из песни слов не выкинешь, – ответил певец. – Адмиралу перечить но-но!
И махаон продолжил песню. А всем так и представлялась солнечная лужайка.

– Червячки ползут устало:
Заморила сон-трава.
Тут деревья будто скалы,
А пеньки как острова.
И в кустах, и на лужайке
Целый воз метаморфоз.            
А капустницы как чайки,
Ну а я как альбатрос!

Море волнуется раз!
Поле волнуется пять!
Как махаончик
                любит летать!

Было легко идти под бодрую песню, не смотря на гром и молнии. Близнецы уверенно шагали.
Вдруг тропинка оборвалась.
Но путники узнали об этом слишком поздно. Потому что бодрым шагом они кувырнулись вниз головой. Покатились по склону какой-то ямы. Газуня – в одну сторону, зонтик – в другую. Загуля – влево, узелок – вправо. Но все оказались на самом дне. Интересно, кто здесь выкопал такую яму?



Глава девятая,
в которой путники идут на огонёк

– Газуня, ты где? – крикнул братец.
– Я здесь! – отозвалась та.
– И я здесь, – откликнулся Пёстрик.
Сестрица нашла зонтик. Братец подобрал узелок.
– Нас опять завертело! – ужаснулись заколдованные бабочки. – Где мы?
– Кажется, мы в овраге, – осмотрелся Загуля.
– В Кривом?! – испугались куколки. – Что с нами будет?!
– В обыкновенном овраге, – сказала Газуня, – но точно не разобрать.
– Попробуем выбраться, – озадачился братец.
Они перешагнули ручей, что рождался от воды, стекавшей со склонов, и пошли вперёд и вверх. Глубина оврага была в десять раз больше их роста. Где б они ни карабкались, стена осыпалась. Зацепиться не за что. Наконец попался участок, поросший травой и лопухами. И они, перехватываясь за листы, за стебли, помогая друг другу, наконец выбрались из ловушки.
– Мы наверху, – объявил Загуля.
– Фу-у! – вздохнули куколки. – Значит, это не Кривой Овраг.
– Тропинку размыло, – объяснила сестрица.
– Не мудрено, – подтвердил зонтик, – такой ливень.
Братец ощупал узелок, на месте ли камень.
– Да здесь я, – отозвался Алатырь.
Загуля пересчитал по пальцам всех: камень, куколки, зонтик и они двое. Кажется, все в сборе. Они нашли прорезанную оврагом тропинку и двинулись дальше.
Светлее не становилось. Дождь не утихал.
– Долго ещё? – не терпелось стать бабочкой махаону.
– Скоро выйдем – и поле начнётся, – ответил Загуля.
Но лес не кончался и не кончался.
– А я тоже петь люблю, – сказал Поша. – У нас, у каждой бабочки, своя песня есть.
В промозглости и беспросветности было отрадно услышать голос аполлона:
– Заводи, – поддержал его дружок.
И тот поведал романтическую историю.

– Под листвой сороконожки,
И кузнечики вокруг.
И улитка тянет рожки
Посмотреть на дивный луг.
По пруду бежит морщинка,
Водомерка – ей вдогон.
И над лугом, как пушинка,
Пролетает аполлон.

Пр:
И на лету я не таю
Мечту заветную свою!
Я мечтаю всякий раз
Повстречать Павлиний Глаз.
        Неотразимый аполлон
        Павлиноглазкой покорён.

Тучка синяя промчится:
Дождик я переживу.
И поднявшись, будто птица,
Над полянкой поплыву.
Мне и без одеколона               
Хорошо благоухать.
И красивше аполлона
Бабочки не отыскать.

Ах как славно покружиться
Над полянкой с ветерком!
И в полёте подружиться
С красным в пятнышках жуком.
Расцветай, мой луг зелёный.
Поднимайся ввысь, пыльца.
Все глядят на аполлона,
На красавца-молодца!

Под эту идиллию, под солнечную песню, вновь стало легче идти. Но то ли тропинка кончилась, то ли с неё свернули – в общем, пришлось идти наугад. Вышли на прогалинку. И вдруг сквозь стену дождя заметили огонёк. Не сговариваясь, направились туда. Они радовались, что хоть кто-то сейчас подскажет выход их леса.
– Осторожней, – сказал Поша. – Есть такая примета: огонёк в лесу – это к неизвестности.
– Вдруг там живёт Чёрный Светляк?! – предупредил Моша. – У него огонёк специально для приманки. Каждый думает, там светло и сухо. А он, если кто близко подходит, как дыхнёт и в головешку чёрную превращает. А потом другой головой он холодом как дыхнёт – и головешка становится ледяной. И оттаять невозможно.
– А третей головой он смеётся и светится, – добавил Поша.
– Наверное, он там кого-то уже поймал, – смотрел сквозь узелок Моша.
– Тёмных светляков не бывает, – не верила Газуня.
– Осторожней! – предостерёг Поша. – Вам ещё камень относить.
– А вдруг это цветок папоротника светится? – предположи Алатырь.
– Тогда нам к нему! – сменили настрой куколки. – Мы увидим его! Идём на огонёк!
Чудолесики на страх риск пошли на свет.
Подобрались поближе. Нет, к досаде куколок, это был не цветок.
На прогалинке стояла приземистая избушка. Из крыши торчали большие птичьи лапки: не то глухариные, не то соечьи. А из трубы шёл чёрный дым.
– Видите, – указал на клубы Поша, – Светляк уже кого-то закоптил на огне.
– Сейчас морозить будет, – подбавил страху дружок.
Чудолесики прильнули к горящему окну. За стеклом кто-то ходил, шуровал и звенел всякой посудой. Путники затаились. Изнутри доносилась песня. Пел неведомый хозяин избушки.

– Солнце светит за окном.
Кто-то просится в мой дом.
Хочешь – верь или не верь:
Чудеса стучатся в дверь.

Я затейливый Уютик.
Я искусно мастерю.
У меня волшебный прутик:
Чудеса я им творю.

Чудеса лишь в дом войдут –
Будет праздник и уют.
Будет сказок торжество,
Будет песен волшебство.

Если прутиком взмахну,
Всё вокруг переверну.
Рядом просто так не стой,
Чудеса твори со мной.

Это был Дядя Уютик, а вовсе не Чёрный Светляк. Загуля постучал в окно. Хозяин подошёл, вгляделся и куда-то ушёл.
– Кажется добрый, – произнёс Пёстрик.
– Посмотрим, – не теряли бдительности куколки.
А дождик по зонту всё барабанил и барабанил.



                Часть вторая
                В неведомом Заовражье


Глава десятая,
в которой Газуня и Загуля узнают, что они в чужом лесу

Путники стояли возле избушки. Наконец за углом скрипнула дверь.
– Проходите сюда, – услышали они.
Близнецы обогнули угол и увидели хозяина. Он выглядел, как взрослый чудолесик. И сам был лоскутной мешковине, будто в народном костюме лесовиков.
– Нашли время для прогулок, – ласково проворчал он. – Заходите скорее.
Газуня свернула зонтик, братец снял узелок. Вошли в избушку. Здесь было красиво и уютно. Столик, печка, лавки, занавески. Чугунки, кочерёжка, ухват. Стопка дров.
– Милости прошу, гости непогожие. Я Дядя Уютик. И кто ж это в такую хлябь по гостям ходит?
– Я Газуня.
Она развернула зонтик, положила у печи.
– К мазанке не ставь, – испугался зонтик, – высохну.
Газуня перенесла его в уголок.
– А я Загуля. Мы не гостить, а только узнать...
– Потом вопросы, потом. Сначала согрейтесь, обсохните, отдохните.
Хозяин усадил путников за стол. И из пузатого чайника заструился по чашкам чай. А печенье с узорами, варенье из желудей и прочая снедь – всё это возникало само собой, наполняя вазочки.
Путники не стесняясь подкреплялись.
– Мы очень жёлуди любим, – налёг на угощенья Загуля.
– Варенья вкусней не пробовали, – причмокивала сестрица.
– А печенья вкусней не едали, – добавил братец.
Уютик быстро наколдовал банку варенья и пакет печенья.
– Вот вам в дорогу.
– Спасибо. – Загуля раскрыл узелок, сложил туда гостинцы.
– А вот ещё я вам покажу. – И кудесник достал с полки особенный жёлудь. Снял с него шляпку и дал её Газуне. Потом разделил жёлудь пополам. Одна половинка оказалась пустой – это была крышка, а вторая – чем-то занята.
– Это беседочная штуковина. Сюда можно говорить. – И он провёл сеанс связи: – Я Уютик. Как слышишь, Газуня?
– Я Газуня, – ответила та в шляпку жёлудя. – Слышу хорошо. Беседую с Уютиком.
– Вот так просто он и работает.
Волшебник собрал обратно жёлудь.
– Это тоже вам, – вручил он его Загуле, – в дороге понадобится. Без него не доберётесь до цели.
– Ух ты! Беседочный жёлудь! – повертел подарок Загуля и положил его в узелок. Спросил Мошу и Пошу: – А вы за стол пойдёте?
– Куколки не пьют, – важно ответили те.
– Это бабочки, – пояснила Газуня. – Чёрная Гусеница заколдовала.
– Ничего – расколдуем.
– Ура! – запрыгали куколки.
А Уютик, накормив и обогрев гостей, стал расспрашивать.
– Откуда вы тут? Что-то я вас раньше не видел.
– Мы близнецы. В лесу живём, просто здесь ещё не были.
– А в каком лесу?
– В Чудолесье.
– В Чудолесье?! – вскинул брови Уютик.
– И мы хотели спросить, как выйти к Чудополью.
– Вы находитесь в Заовражье, – посерьёзнел хозяин и нажал на какую-то кнопку. На висящем белом полотне у стены зажглась картина. – Вот карта Заовражья, – показал он. – Мы вот здесь в Темнолесье. А карты Чудолесья у меня нет. Его никто не видел, но все тут слышали о нём. А как вы ко мне попали?
– Мы из ямы выбрались и вышли на прогалинку. А тут огонёк. Избушка твоя.
– Всё понятно, вы упали в Блуждающий Овраг, его ещё Кривым называют. Он то появляется, то исчезает, раскрывается и затягивается. Вы в него и угодили. А выбрались прямо в Темнолесье. Я такого ливня, какой сегодня, не помню. Так поливает, вот овраг и открылся. А вы куда шли, ведь не ко мне же?
– Мы относим камень, – показал на узелок Загуля. – А то вчера взяли с поля. Думали – Валуня, а оказалось – Алатырь.
– Алатырь?! – поперхнулся хозяин. – А я думал, что его нет. И всё это сказки. Ан нет. Я должен его увидеть.
Загуля, поднапрягшись, выложил из узелка камень на стол.
– «Налево… направо… прямо пойдёшь…» – прочитал волшебник. – Это без сомненья он, Алатырь. Ведь он же – всему основа: на нём всё стоит. То-то всё вокруг нарушилось, природа заворчала. Многие этот камень ищут. А нашли вы.
– Его нужно на место, а то богатыри никого не спасут – и переведутся.
– Но, слышал я, Алатырь говорить способен, – глянул на камень Уютик.
– Да о чём говорить, – отвёл тот глаза. – На место мне нужно, на Распутье.
Понимая важность дела, Уютик показал на карте:
– Вот Темнолесье. Потом будет Чистополье. Вот река Верника. А к ней прилегает Овраг, который вам и нужен. Где бы он ни блуждал, а вода с него в Вернику стекает. Только через него вы назад вернётесь. Выход из Заовражья через Овраг.
– А где он?
– Сами найдёте, иначе, не выберетесь.
А Газуня огляделась и спросила:
– Дядя Уютик, а чьи это ножки у тебя на крыше?
– А, на крыше. Это не ножки, а сачки.
– Бабочек ловят! – испугались куколки.
– Нет, эти рогатки ловят сигналы.
– А-а, – успокоились Моша и Поша.
– Ну мы пошли, – сказал Загуля, вернув камень в узелок.
– Стойте! – закричали куколки. – Уютик, расколдуй нас!
– Ах да! Простите, позабыл. – Хозяин достал с верхней полки толстую книгу. Смахнул с неё пыль, опустил на стол. – Давайте их сюда. – Приказал положить куколок рядом с книгой. Зажёг свечу. Она затеплилась синим пламенем. Уютик открыл книгу.
«Глава триста восемьдесят пять, – прочитал он. – Как расколдовать куколок в бабочек».
– Это про нас, – подмигнул дружку Моша. Сердца их забились от волненья.
«Чтобы заколдованные куколки превратились в бабочек, им нужно выполнить семь условий:

Первое: Залезть на гору, которая к ним придёт.
Второе: Разогнать тучу.
Третье: Прокатить на себе осла».

Улыбки и радость, по мере чтения, уходили с лиц чудолесиков, тем более, куколок. Уютик продолжал:

«Четвёртое: Собрать разбитое яйцо в целое.
Пятое: Встретить золотую рыбку.
Шестое: Поставить на место камень.
Седьмое: Увидеть цветок папоротника».

– А Белого Кузнечика им не надо встретить? – спросила Газуня.
– Нет. Тут не написано.
– Жалко, а то мы бы его показали куколкам, – вспомнил братец, как кузнечик Тёма вчера окунулся в белила и вывалялся в муке.
– Зато мы покажем вам золотую рыбку, – подбодрила куколок Газуня, – это наш карасик.
– Я не смогу расколдовать куколок, – признался кудесник. – Очень сильное заклятье. Либо должно случиться всё, что здесь писано, либо надо упросить Чёрную Гусеницу снять заклятие.
– Мы никогда не станем бабочками!
– Нам не увидеть цветок папоротника!
– Его и не бывает, а если бывает, он ночью цветёт. А ночью мы спим.
– Всё это сказки про цветок! И где эта гусеница?!
– Ничего, мы вам как-нибудь поможем, – пообещала Газуня.
– Ничем вы не поможете. Нам и до тучи не достать, не то что разогнать, – рыдали куколки хоть зонтик подставляй.
– Каплями дождя горю не поможешь, – сказал Пёстрик.
Гости снова засобирались.
– Ну мы пошли. – Газуня положила куколок в узелок.
Уютик глянул в окно.
– Вот и дождь перестал, – обрадовал он их.
Но зонтик кисло вздохнул, ведь он для дождя и родился.
– Постойте, – взял из угла веник голик хозяин. – Вот вам в дорогу. – И он вынул из веника три прутика. – Они волшебные. Один прутик – одно желанье. Произнесите:

«Прутик, выручай,
Желанье исполняй!»

И просите, что хотите. Но лишь необходимое. Зря не ворожите.
– Угу. – Загуля сложил букетик прутиков в узелок.
Сестрица подошла к зеркалу поправить Листочек. Посмотрелась.
– Листочек пропал, – едва произнесла она.
Загуля зашарил глазами по полу, по углам, под столом.
– Вы без листочка пришли, – огорчил гостей Уютик.
– Бежим скорее назад, – кинулась Газуня из избы. – Он в Овраге. Там я его потеряла.
– Назад дороги нет, – остановил её у двери кудесник.
– Значит, нужно скорее вперёд, – сказал Загуля. – Мы найдём и Овраг, и наш Листочек. Спасибо тебе, Дядя Уютик.
– Коня проси, – подсказал камень. – На нём быстрее доберёшься.
– Нам нужен конь, – сказал Загуля, хоть и не знал, кто это.
– Если что нужно, – ответил Уютик, – у вас три прутика.
– Пёстрик, – сказала Газуня, – ты очень пригодился и ещё пригодишься.
– Но полезай в кузовок, то есть в узелок, – позвал того братец.
И тот подстегнул себя, ныряя в узелок:

– Выглянуло солнышко –
И я в мешок на донышко!

– Счастливого пути!
– До свиданья! – попрощались с ним чудолесики.
Загуля завязал узелок, и они вышли на прогалинку.



Глава одиннадцатая,
где чудолесики встречают в чужом лесу местного гриба

Погода в Заовражье наладилась.
Путники окинули взором избу Уютика и увидели над дверью кривую железку.
– Подкова! – воскликнул Поша.
– А что это? – спросила Газуня.
– Есть примета, – отозвался Моша, – нашёл подкову – на счастье. Это каждый мотылёк знает.
– Может, нам и повезёт, раз мы её нашли, – понадеялся Поша.
Чудолесики ещё раз огляделись. Вспомнили, откуда пришли, и двинулись в другую сторону. С прогалины шагнули в лес и, немного пройдя, повстречали местного гриба. Он был знакомый и в то же время другой. Это был рыжик, но не Влюбленыжик, что из Грибнолесья. Но он тоже пел:

– Хорошая погода –
Гуляй, гуляй!
И, солнце, с небосвода
Сияй, сияй!
На ветке, Чижик-Пыжик,
Свисти, свисти!
Грибочек Рыжик-Тыжик,
Расти, расти!

Пр: 
Ежик коротко пострижен,
Одуванчик – наголо.
Ну а я родился рыжим:
Как мне крупно повезло!

Бегунчик-ручеёчик,
Журчи, журчи!
Кузнечик-молоточек,
Скачи, скачи!
Страничками из книжек,
Листва, блести!
Грибочек Рыжик-Тыжик,
Расти, расти!

В коричневой футболке
Бобёр плывёт.
А белочка на ёлке
В дупле живёт.
У мышек коротышек
Овёс в чести.
Грибочек Рыжик-Тыжик,
Расти, расти!

– Здравствуй, гриб, – сказали путники. Загуля открыл узелок, чтоб состоялась грибная встреча.
– Привет туристам! Меня зовут Тыжа.
– Привет! – откликнулся зонтик. – Я Пёстрик,
Чудолесики тоже назвались.
– Отгадайте загадку, – предложил им гриб.
– Ты что в лес не пустишь, не отгадаем? – испугалась Газуня.
– Я просто так загадываю.
– Тогда давай.
– Без штанов, но в шляпе, – спросил он.
– Жёлудь, – сказал Загуля. – Он со шляпкой и совсем голый.
– Да, – удивился ответу Рыжик. – Я, вообще-то, гриба загадал. Но жёлудь – тоже правильно. А вы откуда?
– Отгадаешь?
– Из Камнегорья. Из Синетравья. Из Уткоперья. 
– Из Чудолесья, – сверкнул шляпой Пёстрик.
– Даже не слыхал о таком.
– У нас там Рыжик-Влюбленыжик живёт, – поведала ему Газуня.
– Привет ему из Тенолесья!
– А у тебя с ним одна грибница? – спросил Моша с надеждой.
– Да, посмотри! – подхватил идею Поша. – Может, мы по ней назад вернёмся?
– Сейчас гляну. – Рыжик закрыл глаза и отрешился от мира, произнеся:

– Рыжик на земле родится –
Велика его грибница.

Ушёл в себя. Потом – в Подземье. И своим тайным глазом по нитям грибницы стал обходить все грибы, с кем связан. Вернулся и открыл глаза.
– Нет, – сказал он, – у нас только Рыжик-Мотыжик, Рыжик-Чекрыжик, Рыжик-Подстрижек. У Влюбленыжика, видать, другая грибница.
– Вот досада! – расстроились куколки.
– Мы в свой лес идём, – сказал Загуля грибу.
– Нам к реке нужно. А потом – к Оврагу, – сказал Пёстрик.
Рыжик покачал шляпкой:
– До реки от Темнолесья недалёко, а вот по нему три дня вам топать.
– Так нам надо спешить! – всплеснула лапами Газуня.
Загуля собрал узелок, и, попрощавшись, они шагнули в глубокий Тёмный лес.
– Счастливо! – крикнул им Тыжа и запел свою песню:

– У кабана из носа
Торчат клыки,
У зайчика раскосо
Блестят глазки.
У мишек, у топтыжек,
Нога в шерсти.
Грибочек Рыжик-Тыжик,
Расти, расти!



Глава двенадцатая,
в которой чудолесики скачут на коне по Темнолесью

Расставшись с местным рыжиком, путники зашагали во всю прыть. Но, как бы ни спешили, лес не кончался.
– Три дня идти, – вслух подумал Загуля.
– А ещё день не кончился. И заблудиться недолго.
– Без коня не обойтись, – напомнил из узелка камень.
Загуля вспомнил напутствие Уютика на счёт прутика. Посмотрел на Газуню. Та согласилась потратить одно волшебство, лишь бы скорей Листик найти. Братец достал прутик, взмахнул им и произнёс:

– Прутик, выручай,
Желанье исполняй!
Хочу, чтобы конь нас вынес из леса.

Ничего не завертелось. Ничего не поменялось. Чудолесики огляделись.
– Не тем концом прутик держишь, – заметила сестрица.
– А-а. – Загуля перевернул волшебную веточку и повторил заклинание.
Опять тишина. Ничего не произошло. Ни коня, ни прутика: исчез. Неужели обманул волшебник.
– Ты ещё должен свистнуть, – раскрыл богатырский секрет камень.
– А как?
– Чему тебя сойка Зойка учила?
– Ах да, – оживился Загуля и засвистел, чуть не по-соловьему. – Фью-фью-фьюить!
– Потише нельзя! – заворчали куколки. – Оглохнем во цвете дней!
Но тут же земля задрожала. Деревья затряслись. Видно, конь и правда богатырский скакал.
А тот летел им навстречу и что-то пел. Но, на поверку, конь был не из лошадиного племени, а из зубриного.

– По травам, по дубравам да по кущам,
По чащам да по рощам, да по пущам
Идёт, бежит извилистой тропой
Под пенье пташек зубрик молодой.

Пр:
Я зубрик шерстяной!                Молодой!
С рогатой головой!                Удалой!
Решительный, внушительный
Имею внешний вид
И пару пар копыт.
И пару-пару-пару-
      пару пару пар копыт!

Перед путниками выросла целая гора, заслонив и лес, и солнце.
– Тут и кони не такие, – отметил камень, глядя на зубрика, – с ухватом на голове.
– Как думаешь, – толкнул Моша друга, – зубрик сойдёт за гору, которая к нам пришла?
– Сойдёт, сойдёт! – живо отозвался друг.
– Значит, мы одно условие выполнили!
– Да! Но нам ещё разбитое яйцо собирать и тучу разгонять.
А чудолесики смотрели на «коня». Такой шерсти любой медведь позавидует, а бороде – всякий козлик.
Познакомились, поздоровались.
– Меня зовут Зубря, – сказал лесной скакун.
– Нам нужно из Темнолесья выйти, – объяснил Загуля.
– Отнеси нас, – попросила сестрица.
– Запросто, – завилял хвостом зубрик. – Только вот в какую сторону, что-то я позабыл.
– Напои коня, – выдал богатырское правило Алатырь.
Загуля достал фляжку, протянул «коню». Зубрик всё выдул.
– Вспомнил! – обрадовался он. – Садитесь!
По передней ноге, цепляясь за бороду и шерсть, путники забрались на широкую и могучую спину.
– Готовы! – крикнули чудолесики.
– Вперёд! – топнул копытом «конь».
Встал на дыбы, развернулся и, промычав дорожный клич, пустился в лес. «Коняга» сразу запел:

– И день за днём пусть весело проходит,
Пусть каждым утром солнышко восходит.
Я смахиваю с травушки росу   
И мокрою бородушкой трясу.

Я Зубрик шерстяной               
С кудрявой бородой…      

Пусть дождик льёт из тёмно-синих тучек,
На мне непромокаемый тулупчик.
Не зря слыву я тёртым калачом –
В тулупчике зима мне нипочём.

Я Зубрик шерстяной
С холмистою, с могучею спиной!               

Они скакали быстрей ветра. Спина зубрика была удобная. Можно было походить и даже в пятнашки поиграть. Только они этого не делали.
– Зубря, а тебе тулупчик ёжик сшил? – спросила Загуля.
– Нет, это мой, – не останавливался «конь». – Некоторые – в рубашке, а я в тулупчике родился.
– Тебе он очень идёт, – оценила Газуня.
– Да, в самый раз.
Всадники озирались вокруг, изредка уворачиваясь от веток. Тёмный лес был похож на Чудолесье. Даже странно, что это не он.
И вот наконец показался край леса.
– Тпр-р-ру! – тормознул Зубря. – Приехали! Остановка «Чистополье»!
– А дальше? – спросила Газуня.
– Дальше – заклинание кончилось. Да и лесной я зверь. А тут поле.
Чудолесики слезли с любезного «коня».
– Вон там река Верника, – показал мохнатый скакун. – Дойдёте. Счастливо!
– До свидания, зубрушка!
И тот скрылся в Темнолесье, но ещё доносилась его песня.

– И, хоть не зайчик я и не пушинка,
И между ёлок прыгаю не шибко.
Зато спокойно, если захочу,
И на спине медведя прокачу.

Я Зубрик шерстяной,   
Два метра высотой,   
Решительный, внушительный!
И если захочу,
Медведя прока-прока...
Медведя лежебоку,
Медведя, словно белку,
Медведя, словно зайца,
Медведя, как котёнка, прокачу!



Глава тринадцатая,
в которой чудолесики встречают ещё одну землеройку

Перед путниками расстилалось бескрайнее поле, уходящее вдаль. Оно едва заметно шло вниз. Значит, где-то там протекала Верника. Путники пошли туда прямиком. На пути попадалось множество разных следов.
– Разбежались куда-то звери, – показал на следы Загуля.
– А может, это ночные звери, – объяснила сестрица.
Светило солнце. И, хоть оно не жарило, не иссушало, но Газуне захотелось пить. Братец полез было за фляжкой, но…
– Мы же Зубрика напоили, – сказал он.
– Ах да, – вспомнила сестрица. – Значит, на реке попьём.
Прошли ещё немного, и захотелось пить Загуле. Он заметил, что после грозы вода скопилась в следах невиданных зверей.
– Давай попьём, – сказал братец.
– Давай, – согласилась сестрица.
Они склонились над водой.
– Вы что! – закричали куколки. – Если попьёшь из следа зверя, то тем и станешь.
Но чудолесики не послушались, иначе, мучимые жаждой они не дошли бы до реки.
– Может, это неправильная примета, – понадеялся Загуля и набрал воды во фляжку.
– Вам нужно камень отнести! – прокричали куколки. – Скорей, а то превратитесь!
Напившись водицы, близнецы бодро зашагали дальше. И запели:

– Солнышко над головой.
Мы идём, шурша травой.
Вдаль несутся облака,
И, звеня, бежит река!

Близнецы шли, прихлёбывая из фляжки. А впереди кто-то появился из травы. Он, видно, хорошо размял свой голос и пел целую песню.

– Говорят, что суслик прост,
Что имеет мелкий рост.
Но, хоть рожь и высока,
Доберусь до колоска.

Любят серые пушки
И вершки, и корешки.
Ветра в поле не ищи –
В норку зёрнышки тащи.

На сосёнке из дупла
Белка в гости позвала.
Ну и почему бы мне
В гости не сходить к родне?

Я полез на ствол сосны,
Но свалился, как с луны.
А очнулся возле пня:
Белочка спасла меня.

Под весёлым ветерком
Травы гнутся все кругом,
Я ж люблю стоять столбом
И мечтать о том, о сём.

Ищут многие секрет,
Как оставить в мире след.
Тайну я могу открыть:
Нужно просто норки рыть.

Ерунда, что суслик прост,
Что имеет гладкий мозг.
А под землю загляни –
Там извилины одни.

А по осени, друзья,
Поступайте все как я:
Норки нам затем нужны,
Чтоб мы спали до весны.
          Дыр-дыр-дыр-дыр-дыр!

– Здравствуй, суслик!
– Привет степнякам!
– Мы из Чудолесья. – сказали путники и представились.
– А меня зовут Сусля. А вы куда?
– На Вернику, а по ней – к Оврагу. А там – в свой лес. И камень поставим.
– Да-а, поле перейти, не ручей перепрыгнуть, – произнёс Сусля. – Это кажется, что Верника близко, а ещё пошагать придётся. Торопитесь!
– Ну мы пошли, – собрался в путь Загуля.
Но не успели они попрощаться.
– Ой-ёй! – завопил суслик. – Ой-ёй!
Путники перепугались за зверька.
– Что с тобой, Сусля?
– Что это на вас?! – удивлялся тот.
Чудолесики переглянулись. Они оба покрылись пятнами. На жёлтом кудрявом мехе Газуни выступили коричневые, а на коричневом мехе братца – жёлтые.
– Что за пятна? Где мы испачкались?
– А вы ничего не пили по дороге? – спросил суслик.
– Пили из ямок. Из чьих-то следов.
– Ах! Сдаётся мне, вы попили из оленьего копытца. Он же пятнистый.
– Мы же говорили, не пейте! – прокричали куколки.
– Эх, не остановил я вас, – вздохнул камень.
– Теперь мы что – олени? – удивился Загуля.
– Да вроде нет, – осмотрелась сестрица.
– Да-а, от пятен избавиться – не норку выкопать, – сказал суслик. – Вам нужен пятносмыватель.
– А где его взять?
– У меня его нет. Но он есть у моей знакомой выхухоли. Она на реке живёт. Её Оля зовут. Вам нужно к ней. Не то в оленей превратитесь и навсегда в Заовражье останетесь. Впрочем, здесь хорошо и солнечно. Это только сегодня гроза страшная была. Оставайтесь, а?
Близнецы замотали головами. Им срочно был нужен пятносмыватель. Иначе, камень на место не поставят. А тогда ни Чудолесья, ни Темнолесья, ни Чистополья – ничего не будет.
– Ну мы пошли! – сказал Загуля.
– Удачи!
Простившись, путники побежали в сторону реки.
А суслик, проводив их, занялся своими норками.

– А весна придёт, едва
Закачается трава,
В норку мне заглянет мышь:
«Суслик ты весну проспишь!»

Я из норки покажусь,
И с ромашкой обнимусь.
Нет причины для тоски:
Зреют в поле колоски!



Глава четырнадцатая
в которой путники встречают пятнистого, как они, зверя

Как бы чудолесики ни спешили, а река не приближалась. Они не останавливались. Уж и запыхались. Тут увидели – какой-то зверь скакал им навстречу. В отличие от зубрика, рога его не загибались, а ветвились.
– Это олень, – подсказал им камень.
Интересно, подумали они, кто в этого оленя превратился.
А тот скакал, оглашая поле песней.

– На зелёном на просторе
Без тропинок, без дорог
Пробегает, с ветром споря,
Быстроногий оленёк:
И ветвистые рога,   
И пятнистые бока.
Над землёй олень летит –
Только звон из-под копыт.

Пр:
А я олень пятнистый
Скачу быстрей коня.
И ветру в поле чистом
Не обогнать меня!
                Не обогнать!

У меня есть благородный
Брат по имени Марал.
Он перед преградой водной
Никогда не замирал.
И с братишкой бок о бок
Сотни рек я пересёк.
И по солнечным горам
С ним я бегал по утрам.         

Закончив петь, скакун остановился перед путниками.
– Приветствую вас олени! Меня зовут Олег, – протрубил он и осёкся. – А где вы копыта потеряли? А рога? Или вы ещё оленята?
– Мы не оленята. Мы из Чудолесья.
– Расскажите про свой край.
Близнецы назвались и волнующе рассказали:
– Мы шли и не переступили твоего копытца. Воды из него попили. И пятнами пошли.
– А мы их предупреждали, – отозвались куколки.
– Это с нами, – сказал Загуля, – бывшие бабочки.
– Ещё с нами зонтик, – добавила сестрица. – А камень нужно отнести.
– А пятносмыватель у выхухоли.
– Отнеси нас к реке. Нам по ней назад нужно.
– Ну и в переплёт вы попали! – подивился Олег.
– Будь нашим конём, – попросил его братец.
– Садитесь – выручу!
Олень склонил передние колени. И путники на него забрались. Тот поднялся и вихрем помчался к реке. И только ветер обдувал пятнистый мех всадников.

– В тундре был я не однажды,
Где полгода длится день,
Ищет ягель там отважный
Брат мой, Северный Олень.
Я братишку навещал –
Мхом меня он угощал.
Где б копытом ни звенел,
Я полезней мха не ел.

Приближалась река. Ещё несколько прыжков – и вот они на берегу.
– Приехали! – остановился у воды олень. – Остановка «Верника».
– Спасибо тебе, Олег! – спрыгнули на берег всадники.
– Из реки сколь угодно пейте, – приник олень губами к водоёму.
Близнецы тоже испили водицы.
– А почему речку так назвали? – спросил Загуля.
– А вон гляньте – по берегам кустарнички. Это ягода верника – в честь неё и названа.
Близнецы оглядели берега – те были усыпаны белым цветом.
– А где ягоды? – спросила сестрица.
– Сейчас верника цветёт, ягоды позже пойдут.
– Жаль, так бы попробовали.
– Ну, дальше вы сами, – не стоялось на месте быстроногому. – А я поскакал. Счастливо!
– Счастливо! – проводили чудолесики ещё одного «коня».
А тот уже мчался, распевая:

– А захочется водицы
Из копытца вам испить,
Попрошу моё копытце
Дружно всем переступить.   
Вот в колодце – это да,
Там прозрачная вода.
И вкуснее нет питья,
Чем из звонкого ручья.



Глава пятнадцатая,
в которой попадается первая рыбка

Река была и синяя, и серебряная. Чудолесики склонились над водой, вглядываясь в веснушчатые отраженья. Потом осмотрели берег, нет ли тут выхухоли или Оврага. Но ни того, ни другого. А, чтоб их найти, нужен был водный транспорт.
Газуня вспомнила. что три дня назад они сплавлялись на плоту из брёвнышек.
– Нужно подождать, когда брёвнышки поплывут, – сказала она. – Плот свяжем.
– Мы-то можем подождать, – ответил братец. – А вот Овраг нет.
– Спустите меня на воду! – напомнил о себе гриб зонтик. – Я перевернусь – вот вам и лодочка. Сядете в меня и поплывёте.
– Точно! – обрадовались крапчатые близнецы.
Достали из узелка Пёстрика и опустили его на тихую волну. Тот закачался. Никаких палок и шестов поблизости не было. Загуля отвязал от узелка палку, превратив её в шест. Сам он стал капитаном, а сестрица – главным помощником.
Экипаж пересчитался и зашёл на борт. Капитан оттолкнулся от берега. Но зонтик завертелся как волчок. И не сразу Загуля приноровился и подчинил себе непростое судёнышко.
– Когда мы плыли вниз по Кружовинке, – подсказала сестрица, – никаких оврагов не было, а было только море.
– Значит, пойдём вверх, – решил братец и отчалил от остановки.
Он ловко орудовал шестом. А тот, будто вырастая, доставал до дна при любой глубине.
– Нам же ещё выхухоль нужна, – считала на себе пятна Газуня.
– Да, – озадачился братец и остановил кораблик. – Вдруг она внизу по реке?
Но тут кто-то бойко заплескался. Мореходы огляделись. Кто-то исполнял речную песню. Это был волнистый окунь.

– Тяжела земная тяга,
Но для нас для окуней,
Как и рыбкам всем на благо,
Тяга водная сильней.
Ах реченька искристая –
Песчаный бережок,
В тебя влюблён неистово
Волнистый окушок.

Пр:
Окунь – рыбка славная!
Это правда явная.
И, сказать не побоюсь,
Окунь – рыбка главная!

На рыбалке в виде блюда
Подавались червячки.
Я их лопал, врать не буду,
И выплёвывал крючки.
Ах, реченька, весной вокруг
Ручьи к тебе спешат
И радуют сомов и щук,
Мальков и лягушат!

– Здравствуй, рыбка! Здравствуй, волнистая!
– Привет, моряки! Привет, пятнистые!
Познакомились. Окуня звали Коня.
– Нам пятносмыватель нужен, – признался Загуля. – А то мы оленями станем – и камень не отнесём.
– И Листочек не найдём, – добавила сестрица. – Пятносмыватель у выхухоли. Не знаешь, где она?
– Как не знать! Она вверх по теченью. Поднимайтесь – непременно встретите.
Хорошо, что они так и собирались идти.
– Жаль, что ты не золотая рыбка, – раздалось из трюма-узелка. – Нам так она нужна.
Окунь открыл рот – вдруг там пойманные рыбки?
– Это наши юнги, – объяснил капитан. – Настоящие куколки бабочек.
– А-а, – успокоился Коня. – Палубу драить будут? Им тоже выхухоль нужна?
– Нет, нам нужен цветок папоротника! – ответили юнги из «трюма».
– Цветка такого не встречал, – ответил окунь. – Здесь лишь белые лилии да жёлтые кубышки. А по берегу вон – верника цветёт.
– Ну мы пошли, – принял командный вид капитан.
– Полный вперёд! – скомандовал зонтик.
– До свиданья, Коня! – попрощался экипаж.
– Семь головастиков под килем! – крикнул тот. – Держитесь левой стороны! Выхухоль на этом берегу!
И капитан со знанием дела заработал шестом. А окунь вновь забулькал-заплескался, восхваляя свою Вернику.

– У меня тут под водою
Величавый царский вид:
И короной золотою
На спине плавник блестит.
Ах, реченька с притоками!
А над волной легки
С прихлопами, с притопами
Танцуют мотыльки.

И, недаром говорят,
Я напомнить буду рад,
Кто в воду окунётся,
Тот «окунем» зовётся.
Ах, реченька глубокая,
Светла и широка!
Река, скажу, без окуня –
Ну просто не река!



Глава шестнадцатая,
в которой мореходы встречают хорошую знакомую суслика

Корабль шёл вверх по реке. Экипаж осматривал берега.
– Надо бы корабль как-то назвать, – мудро подсказал камень.
«Трюм» тут же откликнулся.
– «Лима»! – крикнул Моша.
– «Пава»! – перекричал его Поша.
Все поняли – куколки не могут позабыть своих подруг.
Но капитан сказал:
– Назовём корабль просто – «Пёстрый».
Главный помощник одобрительно кивнул. Остальные не стали возражать.
– Спасибо, – ответил зонтик. – Это почётно, когда в честь тебя корабли называют. Я не подведу.
«Пёстрый» шёл мимо кувшинок, мимо водяного ореха, мимо осоки. С палубы зорко смотрели и вперёд, и по сторонам. Наконец с берега услышали песню. Ура! – это была она, выхухоль. Близнецы успокоились, что не превратятся в оленей. Пятносмыватель их спасёт – и они доставят камень на Распутье.

– Я сижу на берегу –
В речке рыбка ни гу-гу,
И пиявки на меня
            глядят опасливо.
Если вы хотите знать,
Меня выхухолью звать,
Я люблю свой водоём
           и этим счастлива!

Пр:
Я – вых, я – ух, я – ух, я – оль!
Ныряю в воду синюю.
И поперёк, и в глубь, и вдоль
По речке я курсирую.

А настанут холода –
Будет снег и много льда,
Косолапого в берлоге
                не разбудите.
Но, как хатка для бобра,
Мне тепла моя нора.
Заплывай на огонёк –
Гостями будете.

– Оля! – закричали чудолесики. – Мы здесь! Мы к тебе!
– Привет вам, мореходы! – ответила та. – Какая у вас красивая форма – тельняшки в горошек.
– Мы от суслика.
– Ну как он там? Нашёл смысл жизни?
– Да, нашёл – нужно норки рыть.
– Я верила в него, – восхитилась выхухоль. – Он мудрый.
– Да, он молодец – подсказал про пятносмыватель.
– А то мы в оленей превратимся.
– Он правильно вас ко мне направил. Сейчас принесу этот очиститель.
И выхухоль Оля нырнула в воду. Дом у неё был на берегу, но вход – под водой.
А капитан, чтоб не сносило кораблик, из узелка бросил якорь, который позавчера им подарил кит Фиркей.
– Ну вот, от пятен избавимся – и оленями не станем, – рассуждали чудолесики. – И Листочек найдём, и камень отнесём.
Наконец из воды показалась голова Оли. Но глаза её были выпучены, как у окуня.
– Вероломство! – едва не захлебнулась она. – Пятносмывателя нет! Он похищен!
– Как?! – глянули близнецы на свой горошек: его стало ещё больше.
– Кто похитил? – вскричал узелок. – Где он?
Из-за пропажи чудо-микстуры выходило, что все они останутся здесь навсегда. То есть до момента, как мир совсем обрушится.
Несчастная Оля, выбравшись на берег, рассказала:
– Я думала это всё слухи и враки. Но, видно, и впрямь Змеиная Гора дрогнула. Это Змей Драконыч о двенадцати головах проснулся. Спал тысячу лет, а тут глаза открыл. Вышел на солнышко – и весь веснушками покрылся. Над ним куры и мухи стали смеяться. Я даже дразнилку слышала:

«С веснушками дракон,
От кур тебе поклон».

И вот ещё:

«Змей с веснушками
Подружился с мушками».

А какой уважающий себя змей такое выдержит? А при дюжине голов в двенадцать раз обидней. И Змей опять в пещере спрятался. Все успокоились вокруг. А выходит, он затаился. Выбрал момент, когда меня дома нет, прилетел сюда и спёр пятносмыватель. Чтоб от веснушек избавиться.
– А как он, огромный, к тебе залез? – удивилась Газуня.
– В потолке дырку сделал – только сейчас увидела. Видно, прогрыз одной из своих голов.
– Скорей к нему! – прокричали куколки. – Пока он весь пузырёк не выпил!
– Где его пещера? – спросил Загуля.
– Вверх по реке. А за излучиной и будет Змеегорье. Сойдёте с корабля – и к горе.
– Поднять якоря! – прокричал Пёстрик и дал грибной гудок. – У-у!
– Ну мы пошли, – поднял якорь капитан.
– Ишь, змей – веснушки ему не нравятся! – проворчал главный помощник.
– Мы ему голову намылим! Все двенадцать! – точили кулаки куколки.
– Будьте осторожны с драконом, – предупредила Оля. – Он и огнём дышит, и водой струит.
– До свиданья! – отчалил кораблик, преодолевая, хоть и тихое, но теченье.
А выхухоль поспешила по делам, запев для настроенья:

– Ничего, что с ноготок
Мой чудесный хоботок.
Мне так нравится
           подводное гуляние.
И не попадёт вода
В нос и в уши никогда:
И от радости
           спирается дыхание.

Пусть даже ночка настаёт
Темна, глаза хоть выколи,
Но выхухоль гулять идёт,
На то мы все и выхухоли!



Глава семнадцатая,
в которой экипажу встречается ходячий дворец со змеем

Отважный «Пёстрый» шёл вверх по течению. И лишь река повернула, показалась макушка горы.
Загуля прибавил ходу. И, приближаясь к берегу Змеегорья, они услышали чей-то голос. Вроде бы это змей, а вроде и не он.
Корабль шёл осторожно. А зверь напевал:

– Не широкий, не высокий
Без окошек, без крылец
Между тиной и осокой
Ходит каменный дворец.
На экскурсию спешите:
Плёс не только для питья.
Ждёт вас тут дворцовый житель:
Познакомьтесь – это я.

Шитик, шитик – кто такой?
Ну конечно волк морской.
Ну, а если быть точней,
Я почти подводный змей.

К удивлению лягушек
И на зависть всем клопам,
Из песчинок и ракушек
Я дворец построил сам.
Я ни в лужу, ни в канаву
Не ныряю никогда,               
Потому что мне по нраву
Только чистая вода.

Кто стоит на берегу,
Повторить тому могу,
Хоть все воды пронырнёшь,
Лучше змея не найдёшь.

По неглубокому дну ползала какая-то кроха. Певец был даже меньше куколок.
– Здравствуй, Змей Драконыч, – приветствовал его корабль.
– Речное почтенье морякам!
Чудолесики доверились незнакомцу – рассказали о себе и о своей пятнистой участи.
– А я шитик Шитя. Речной змей. Посмотрите на мой дворец. Построен из лучших песчинок.
– Это ты разорил дом выхухоли? – набросились на него куколки. – Ты увёл пятносмыватель?
– Нет, у меня здесь чисто. Пятносмыватель ни к чему.
– Значит, нужно идти к горе, – посовещался экипаж. – Извини, мы тебя со злодеем спутали.
– Во даёте! Неужто в Чудолесьи шитиков нет?
– Мы пока не встречали.
– О, я, значит, первый! – порадовался Шитя и добавил:

– Всюду первым быть стремись –
покоряй и глубь, и высь!

– Да, – посмотрел Загуля на гору, – будем покорять.
Они не стали на реке оставлять корабль-зонтик. Положили в узелок и направились к горе.
Медлить было нельзя. Если они в оленей превратятся, противоядие будет бесполезно. Хорошо бы, Змей ещё не перевёл бы его на себя.
– Мы вернёмся! – крикнули шитику пятнистые.
– Мы этому змею! – пригрозили горе куколки.
Шитик запел снова, но путники не услышали. Потому что куколки заглушили его, грянув свою боевую песню.

– Мы Змея не боимся!
С Драконычем сразимся!
И за его коварство
Лишим его лекарства!



Глава восемнадцатая,
в которой чудолесная полянка беспокоится за своих друзей

Когда чудолесики покинули полянку, чтобы поставить камень на место, над лесом разразилась гроза. Но полянку она не затронула: молнии просверкали зарницами в стороне. Но как раз там, куда двинулись чудолесики. А над полянкой прошёл просто ливень. Все лесные жители прятались от него. Все, кроме грибов, конечно.
Но вот небо разъяснилось. Засияло солнце. Чудолесье высохло и зазвенело. Пробил полдень. Прошло ещё какое-то время. Ещё и ещё. Наступил час возвращения близнецов. Друзья поискали, поспрашивали их по лесу – следов не было. Они вновь собрались на полянке. В это время они обычно играли и веселились. Но сейчас не отдыхалось и не пелось.
– Что-то долго нет чудолесиков, – сказал заяц Фимка.
– Уж не случилось ли чего? – побеспокоилась мышка Монька.
– Опять они пропали, – огорчилась белочка Бонька, – в лесу их никто не видел.
– И где они плавают, то есть ходят? – волновался карасик Тинька, от волненья даже пятнами пошёл.
Все стали решать, что делать.
– Их уже в два раза дольше нет, как должны прийти.
– В Чудополье Алатыря ещё нет.
– Значит, они не дошли до поля, а в лесу бродят.
– Заблудились, может?
– Немудрено – такая гроза. Любого с пути собьёт.
– А вдруг они в Кривой Овраг попали?
– А где он, этот Овраг?
– Он может появиться, где угодно. И так же без следа затянуться. А, кто в него попал, там остаётся.
– Чудолесики погибнут, если в него попадут?!
– Нет, просто мы их больше никогда не увидим. И никто их не увидит.
– Но Кривой Овраг тут никому не попадался. Одни только слухи про него. У нас все овраги простые с ручейками.
– А вдруг их на Топкое Болото занесло? Оно любого проглотит. Если Алатырь станет тяжёлым, он может в трясину утянуть. Близнецы ведь его не могут бросить. Вдруг сейчас помощи ждут в болоте?
– На болоте мы ещё не искали.
– Бежим туда! – позвал всех Фимка.
Топкое Болото находилось за озером. И друзья поспешили туда на поиски чудолесиков.



Глава девятнадцатая,
в которой герои встречаются со Змей Драконычем

– Коварному дракону
Дадим мы по закону:
От пяток и до ушек
Наляпаем веснушек!

– так по пути к змеиному логову пели куколки. А пятнистые путники шли не оглядываясь. И вдруг они стали поскальзываться. Вставали и снова шлёпались. Так повторилось из раза в раз. И они поняли, что так не дойдут до горы.
Оказалось, не так-то просто взять дракона. Гору окружали холмы. Да не простые, а скользкие.
– Это всё гадкий Дракон подстроил, – чихвостили куколки змея. – Навалил холмы – загородил проход!
Да, холмы были непреодолимы.
– Что же делать? – ощупывали путники головы, не набухли ли у них рожки.
– А давайте на зонтике поскользим, как по воде, – предложил Поша.
Раскрыли зонтик, опустили на скользкую поверхность. Сели – но лишь на месте закрутились: и палка-шест не помогла.
– А давайте якорем цепляться и за цепь подтягиваться, – предложил Моша.
Достали якорь. Бросали-бросали – не цеплялся.
Пригорюнились путники. Но Скользкие Холмы им напомнили барханы в пустыне, куда они ходили к верблюду.
– Может, холмы песком посыплем? – предложила Газуня.
– Да! – подхватил братец. – Сделаем дорожку и по ней пойдём. Только за песком долго к реке бегать.
– Я вам песка отсыплю, – пришёл на помощь Алатырь. – Все скалы, камни, песок в моей власти. – Он проговорил:

– Узелок ли, туесок –
Собирайся в нём, песок!

И тут же узелок наполнился песком. А сверху сидели куколки и Пёстрик.
Загуля вручил сестрице палку-шест. Сам взял узелок и горстями пошёл сеять перед собой песок. По нему стало легко и быстро шагаться.
– Только нас не рассыпай, – попросили куколки и запели:

– Чешуйчатый вредитель
Спёр пятновыводитель.
За это он получит
Ещё веснушек кучу!

Дорога из оранжевого песка привела пятнистый отряд к подножью горы. Здесь росла трава, и можно было идти, не поскальзываясь. Песок как раз тут и закончился. А насыпанная дорога позади исчезла как и не бывало.
Загуля привязал мешок к палке и забросил за спину. Чудолесики стали обходить и обследовать гору. Наконец заметили вход в пещеру. Подкрались.
– Кто тут Змей Драконыч?! – прокричали куколки. – Выходи!
– Тише вы! – осадил их Пёстрик. – Он тысячу лет спал – за это время как оголодал!
Из пещеры раздалось шипенье. Моша и Поша притихли. А шипенье переросло в пенье.
Надо сказать, что жил тут змей из племени ужей. С этим лжедраконом и предстояло всем встретиться. Путники его ещё опасались. Но хозяин пещеры не собирался давать отпор.

– Не считаю я конфузом,
Что родился голопузым.
Так живу я не тужу,
Как положено ужу.
Я прохожих удивляю
Тем, что хвостиком виляю.
И особенно горжусь
Тем, что в узел завяжусь.
А, придёт старушка Осень,
Спать идти меня попросит.
И суровою зимой
Сплю я в норке земляной.
А, когда перезимую,
Шкурку старую сниму я.
Если шкурку поменял,
Это значит, полинял.
Хоть я в небе не летаю
И ногами не болтаю,
Но тому всегда везёт,
Кто по травушке ползёт.
И, хотя в пути-дороге
Я встречал зверушек многих,
Никого не задавил,
Никого не отравил.

Пр:
Я полезная змея,
Это твёрдо знаю я,
Пусть меня среди зверей
Все зовут Ползучий Змей.

Появился сам хозяин пещеры.
– Заходите, путники упрямые, – пригласил он. – Меня зовут Вова.
Гости осмелели. Познакомились. Пещерка у Вовы была неглубокая и уютная, хоть и были тут одни голые стены. Но солнце сюда заглядывало. А Змей был – ха-ха! – всего с одной головой. Куколкам с таким и биться-то не хотелось.
– А правда, у тебя веснушки были? – спросили они. – Признавайся!
– Были. Хорошо, вы меня с ними не видели.
– Значит, это ты у выхухоли отнял микстуру?
– Ну да. Я был весь в горошках. И в розовых, и в белых, и в жёлтых. Горному змею такое совсем не к лицу. Все надо мной смеялись. И, я вам скажу, пятна хуже блох. Пришлось тайком взять пузырёк, чтоб никто не видел, даже Оля.
– У неё дома дыра в потолке, – укорила его Газуня.
– Сползаю – заделаю, – пообещал змей.
– Осталось что в пузырьке?! – крикнули куколки.
– Да, вот осталось, – спокойно показал тот.
Все вздохнули.
– Нам тоже нужно пятна вывести, – сказал Загуля.
– А то мы в оленей превратимся, – объяснила сестрица.
Ужик Вова протянул пятносмыватель. И те аккуратно себя им помазали. А для верности и выпили противоядия. И – о, чудо! – пятна растаяли. Газуня вновь стала жёлтого цвета, а братец – коричневого.
– Ура! – обрадовалась пещера.
Загуля огляделся и заметил на стене пещерки рисунки.
– А что это за значки? – спросил он хозяина.
– Не знаю, – ответил тот без интереса. – Я, как поселился, они тут были.
– Такие же значки есть и на печенье от Уютика, – заметила Газуня.
Братец достал печенюшку, протянул Вове.
– Вот угощайся.
– Да, похожие значки, – кивнул ужик и по-змеиному проглотил угощенье. – Хорош-ш-шо! – закатил он от удовольствия глаза.
Гости засобирались.
– Нам срочно на Вернику, потом – к Оврагу, – сказала Газуня.
– А там – в Чудолесье, и – на поле, – добавил братец. Завязал узелок. И гости вышли из пещеры. – Ужик, а ты с холмов не соскальзываешь?
Тот решил проводить гостей.
– Тут тропинка есть и быстрая, и не скользкая. Прямо к реке ведёт. За мной!
Вова проворно заскользил по земле. И, найдя едва заметную тропинку, повёл за собой путников. И по дороге он был рад спеть им ещё.

– Я ползу и не лягаюсь:
Как могу, передвигаюсь.
В беге уступлю коню,
Но лягушек догоню.
И к тому же конь до дрожи,
Под хвостом не любит вожжи.
Но не попадёт вожжа
Никогда под хвост ужа.
Скромно, лёжа на тропе,
Я добавлю о себе:
Змейку, что не жалит,
Всякий уважает:
Я неподражаемый
Ужик уважаемый!

Вскоре они оказались на берегу. Змеиная Гора высилась позади.
– Спасибо, Вова! – прокричал узелок.
– До свиданья, ужик, – прощались чудолесики.
– Счастливого пути! – пожелал им змей. И двинулся не к горе, а по берегу вниз по реке. – Спо;лзаю к Оле. Пузырёк верну и потолок заделаю.
– Привет выхухоли! Мы спасены! – попрощались куколки.
Чудолесики подошли к Вернике и спустили пёстрый кораблик на воду.



Глава двадцатая,
в которой мореходы встретили водное чудище

Капитан Загуля в новой форме, то есть в старой шубке, оттолкнулся шестом от берега. Едва отошли. И тут услышали голос шитика.

– Я ползу куда угодно,
Русло речки бороня.
Можно с лодкою подводной
Спутать запросто меня.
Время – сказочный затейник:
Мчит быстрее плавунца.
Значит, бабочка-ручейник
Скоро выйдет из дворца.

Экипаж вглядывался, где там Шитя по дну ползает. Но напрасно.
– Смотрите, – воскликнул Пёстрик, – бабочка порхает!
– Вы вернулись! – ответила им бабочка. – Я рад, что дракон вас не слопал.
– Да он безвредный, – пояснила Газуня.
– А это ты, что ли, Шитя?
– Пока вы в горный поход ходили, – ответил тот, – я и куколкой побывал, и вот бабочкой стал, ручейником.
– Везуха! А мы? – страдали Моша и Поша. – Так и останемся куколками!
– А где твой дворец? – спросил капитан.
– Рассыпался красавец. Он же из песка был. Но мне сейчас не до него. Я полечу к своим. Мы сегодня над рекой собираемся.
И шитик, то есть ручейник куда-то размашисто упорхал.
Кораблик поплыл дальше. Берега становились всё выше и каменистей, а верники на них – всё меньше и меньше. Вот уже берега поднялись на высоту деревьев. Русло реки стало сужаться. Теченье ускорилось. Приходилось сильнее работать шестом. Доносился шум бурлящей воды. Моряки завернули за скалу – и перед ним открылся настоящий водопад. Кораблик приблизился к нему. Стали решать, как его преодолеть.
– Кто такие? – раздался грозный голос.
За занавесью падающих струй на уступе скалы сидело хвостатое чудище.
– Мы из Чудесного леса, отозвались близнецы и назвались.
– Не видала, да слыхала. А я Водопандра могучая. Куда плывёте?
– Мы камень везём Алатырь. Нам его на место нужно.
– Камнем сами на дно пойдёте! А Алатырь мой будет! Я с ним в тысячу раз сильней буду. А все, кто ищет его, ко мне прискачут. И тут уж будут мне прислуживать. А, откажутся, всё равно тут утонут. Ха-ха-ха!
И она запела:

– Шум воды мне тешит слух
И противны все, кто сух.
Лейся с грохотом, вода.
Я сильна как никогда!

Знайте заповедь мою:
Я проходу не даю.
Вам не смочь и не суметь
Водопад преодолеть.

Я властительница вод!
Пусть вода кругом ревёт!
Тут на бурной на реке
Вы в смертельном тупике.

Вас я брызгами обдам –
И конец наступит вам.
Вот спасибо, капитан,
Что корабль завёл в капкан.

К Водопандре попадёшь –
Гибель верную найдёшь.
Кто-то шёл в далёкий путь,
А придётся утонуть.

До команды стало доходить, что все они тут пропадут ни за каплю воды. Как выбраться? Водопад не одолеть – слишком высок. По обе стороны скалы. А плыть назад значило уходить от Оврага. Нужно было только вперёд.
– Тётя Водопандра, – попросила Газуня, – пропусти нас, пожалуйста, а то куколки бабочками не станут.
– Куклы-козявки на корм пиявкам пойдут! Покружитесь тут – и на дно пойдёте! – ухмыльнулась злодейка. – От меня ещё никто не уходил. А водопад, покуда я жива, не пройдёте. А жива я, пока вода льётся. А она будет литься всегда.
– Как же быть? – огляделся Загуля. – Уходить некуда.
– Но у нас же есть прутик! – вспомнила сестрица.
– Верно! – обрадовался Загуля.
Водопандра плавно перемещалась с утёса на утёс, повиливая хвостом и блестя чешуёй.
– Что там шепчетесь?! – обрызгала водой экипаж Водопандра. А могла бы сбить струёй и потопить кораблик.
– Хотим ухи поесть, – ляпнул Пёстрик.
– Удочки достаём, – подхватил идею Загуля.
– Ну-ну! – усмехнулась та, увидев прутик. – На такую удочку сома ловите. Не забудьте червяков на крючки насадить.
Команде было не до подначек злодейки.
– Нужно, чтоб водопад прекратился, – прошептала Газуня, – и Водопандра исчезнет.
– Тогда и вода исчезнет. И мы останемся на дне пропасти! – испугались куколки. – Во цвете дней! На взлёте судьбы!
– Нужно сравнять уровни воды – и водопад исчезнет, – проговорил братец. Он вспомнил, как бобры делали плотинку. Там тоже был водопад, только меньше. А, когда бобры перекрывали реку внизу, вода поднималась и выравнивалась с верхним уровнем. – Жаль, здесь нет бобров и деревьев, чтобы плотину построить, – огорчился Загуля.
– Зато есть прутик и камни вокруг! – подсказала сестрица.
– Точно! – понял Загуля, что делать.
Он махнул прутиком, как будто забросил удочку. Водопандра ничего не заподозрила. А юный волшебник заговорил:

– Прутик, выручай,
Желанье исполняй!
Пусть большие камни упадут со скалы
и перекроют русло Верники.

И в тот же миг огромные береговые скалы с обеих сторон с грохотом поползли вниз и перекрыли реку.
– Получилось! – обрадовалась сестрица.
– Что?! – заметалась Водопандра. – Что вы делаете?! Безобразники! Я здесь хозяйка! Мой водопад! Вы не пройдёте!
Но вода поднималась, и Водопандра стала уменьшаться. Сначала она превратилась в рыбку, похожую на краснопёрку. Потом – в тритончика, затем – в головастика, и наконец – в икринку. И, когда нижний уровень реки сравнялся с верхним, крики её прекратились. Водное чудище исчезло.
– Ура! – прокричали куколки.
– Полный вперёд! – скомандовал Пёстрик.
Мореходы загребали лапами. Шест почему-то не доставал до дна. Но всё же они выбрались из глубокой ловушки на мелководье. «Пёстрый» уходил дальше и дальше. Отплыв на большое расстояние, команда услышала, как позади снова ожил и зашумел водопад, и там поднялась водяная пыль. Но теперь вода падала со скинутых прутиком скал: водопад переместился ниже по теченью.
– Я вам покажу! – ожила Водопандра. – Я вас догоню! Не уйдёте! Ишь, чудолесики нашлись! Обманщики! Пираты! Разбойники!
Но крики были совершенно напрасны и не опасны. Мореходы продолжили плаванье, уходя за излучину. А на берегах снова появилась верника. Они воспряли духом и запели морскую песню.

– Кораблик, не печалься,
Мы всё пройдём с тобой.
И на волнах качайся,
И прогуди трубой!

Заделать мы сумеем
Пробоину в борту.
Мы всё преодолеем
На лодке, на плоту!

Пр:
Ты плыви, кораблик наш,
По волнам меж берегов.
Не отступит экипаж,
Хоть и будет путь суров.



Глава двадцать первая,
в которой встречается золотая рыбка

Все с корабля смотрели по обе стороны, не выходит ли какой овраг на реку. Ничего похожего не попадалось. Всё говорило за то, что нужно плыть к истоку реки. Близнецы иногда менялись местами. Сестрица тоже научилась управлять кораблём и брала шест в лапы.
Вдруг из-под воды они услышали бульканье и пение, переходящее в мелодичный свист. Нет, то был не волнистый окунь. Распевала быстрохвостая форель.

– Под водою плавают
                колюшки, караси.
Как им хорошо, расскажут,
                только попроси.
Для миноги гладкой,
                для колючего ерша
Жизнь в воде в любое время
                тоже хороша.

        Ах реки, озера и даже моря!
        Я всюду плыву, чешуёю горя.
        Хоть в толще воды не видна моя цель,
        Не сядет на мель золотая форель!

И для красноперок,
                для сазанов и лещей
Здесь полно полезных,
               удивительных вещей.
Даже если утки
             по поверхности плывут,
В воду обязательно
                носы свои суют.

Форель выпрыгивала из воды, сверкая чешуёй.
– Ура! Золотая рыбка! Нам она попалась! Мы её увидели! – вскричали куколки. У них теперь оставалось меньше заданий, чтоб снова стать бабочками.
Экипаж остановился узнать у неё фарватер и спросить про Овраг.
– Меня зовут Фарфара, – сказала рыба, – или просто Фаря.
Путники рассказали о себе.
– Камень на место везём, – сказал Загуля.
– Листочек найти надо, – добавила сестрица. – Ты проплывала, не видела какой-нибудь овраг?
– Нет, не видела, всю Вернику исплавала. Может, он в самом начале? Там мелководье – я туда не забиралась. Там лишь колюшка пройдёт, да водяной ослик проползёт.
– Какой ослик? – встрепенулись куколки. – Он нам нужен!
– Водяной.
– Такие разве бывают?
– Ослики в горах живут и где жарко.
– Разве вы не знаете, как тут ослик появился? – удивилась рыбка.
– Не знаем – расскажи.
И Фарфара поведала древнюю легенду.
– Когда-то давно жили четыре ослика, неразлучные друзья. И вот они решили поплавать. Пришли к реке. А в то время жил злой колдун. Когда ослики нырнули в воду, он закрутил их в водоворот. И превратил четырёх друзей в одного ослика. Уменьшил его в миллион раз. Восемь ушей превратил в длинные усы. А про ноги не стал колдовать – и их осталось шестнадцать. И из водоворота выбрался ослик, совсем крохотный. И стал он в воде жить.
– Нам бы его не пропустить, – сказал Поша.
– Хорошо, ослик маленький, – добавил Моша. – У нас сил хватит поднять его.
– Ну я поплыла, – ударила хвостом золотая рыбка. – Счастливо!
Загуля оттолкнулся шестом ото дна.
– До свиданья! – попрощались моряки. – Осторожней – не попадись Водопандре!
– Я легко по водопадам прыгаю! – отозвалась форель. Забулькала свою песню и помчалась вниз по реке к далёким озёрам и морям.

Ты беги и не кончайся,
                быстрая река!
Лучше дома нет для рака
                и для судака.
А медведи, лисы, лоси,
           волки, – всей толпой
Приходите к речке,
        хоть когда, на водопой!



Глава двадцать вторая,
в которой моряки становятся островитянами

Верника текла навстречу мореходам. Солнце купалось в её волнах. Всё было спокойно. Но постепенно берега стали отдаляться друг от друга. Река становилась широкой. А ведь должно быть наоборот. Впереди замаячил третий берег.
– Земля! – прокричали куколки.
– Это остров, – определил Пёстрик.
– Нужно его обойти, – сказал капитан.
– А может, это не остров, – засомневался камень, – а здесь две реки сходятся.
– Мы должны пополнить запасы, – напомнил Пёстрик. – Это правило мореходов.
Капитан Загуля взял курс на неизвестный берег. С его самой высокой точки можно увидеть, остров это или большая земля. А если здесь две реки соединяются, то какая из них Верника?
Сошли на берег. Пёстрика взяли с собой. И совсем не вразвалочку моряки двинулись наверх. Пока ничего не попадалось, чтобы годилось в запасы.
Зашли наверх. Огляделись – Верника впереди вновь соединялась. Значит, это остров. Тут наверху стоял живописный лесок в несколько деревьев. Среди них выделялся кряжистый дуб. Можно было пополнить запасы.
– Желудей наберём, – сказал Загуля.
– Да, – кивнула сестрица, – и сразу в путь.
Загуля хотел забраться на дуб, но под ним было много упавших желудей. Он раскрыл узелок. И, бросив в него несколько штук, заметил:
– Вот где раздолье для сойки Зойки. Она любитель желудей.
– Смотри! – показала сестрица наверх.
Меж ветвей не так высоко на цепи висел какой-то ящик. Он сверкал также, как и золотая форель.
Загуля палкой от узелка ухватил цепь и снял таинственный предмет.
– Интересно, что там? – заплясала от любопытства Газуня.
Всем не терпелось заглянуть внутрь.
– Ого! – радовались куколки. – Сундучок! Там сокровища!
Но как открыть? Ключа не было. Чудолесики повертели, постучали, поковыряли. Сундук не открывался.
– Берём с собой и уходим! – посоветовали куколки. – Потом откроем!
Так бы и сделали. Но Газуня заметила на сундуке, где обычно бывает замок, какой-то знак.
– Такой же знак, как на печенье, что Уютик дал! – распознал братец. – И такой же, как в драконовой пещере.
Он достал печенюшку и приложил к сундуку сличить знаки. Вдруг…
– Тс-рых! – вздрогнул сундук и засверкал лучами.
Крышка со звоном откинулась.
И на дне сундука все увидели яйцо. Оно было довольно большое.
– Ну-у, – скисли куколки. – Мы-то думали… А тут никаких сокровищ.
Загуля взял «несокровище», а сестрица спросила:
– Интересно, что за птица это яйцо оставила?
– Может, кукушка подбросила? – пожал плечами братец.
Вдруг налетел ветер. Дуб зашевелился. Ветки закачались. Одна из них задела яйцо. Загуля не удержал – и оно полетело на дно сундука. Все ахнули. Находка разобьётся! Но нет. Яйцо покатилось по дну кругами. Остановилось. И всё же раздался треск. Паутинка трещин пошла по всему яйцу. Через мгновенье скорлупки разлетелись. Вырвался клубок дыма. А из него кто-то появился и ступил на траву.
– Вот спасибо! – заговорил он. – Освободили меня из тысячелетнего плена. Теперь мир в моих руках! – И он запел, ухмыляясь и торжествуя:

– Я коварный, всемогущий,
Никого не берегущий.
Колдовство и чародейство
Всё потрачу на злодейство!

Белый свет весь будет мой!
А, кто против, жизнь долой!

Я века во тьме томился:
Силой тёмною налился.
Будут всем теперь напасти
От моей безмерной власти!

Все ко мне без промедленья
Приходите в услуженье.
Как положено злодею,
Я всем миром завладею!

Он осклабился и произнёс:
– И начну я с вас! Будете мне прислуживать, а нет – в сундуке запру. Знайте, что вы попали на остров Колдован. И встретили всемогущего Яхомпыря. Я всё могу! Ну и кто же вы, мои спасители?
Близнецы назвались. А про камень промолчали, вдруг Яхомпырь, как и Водопандра, за ним охотится?
– Откуда?
– Мы из Чудолесья.
– Так вот где рождаются герои! – грохотал от радости колдун.
И, хоть он ещё ничего злого не совершил, им не хотелось с таким дружить.
– Всё в моей власти! Не только остров Колдован мой, но и весь мир.
Мореходы поняли – нужно спасаться. Бежать с острова!
– Ну что, будете моими слугами? Иначе, я вас… – припугнул он их.
А куколки смотрели на разбитое яйцо. Им нужно было его склеить, чтобы вновь стать бабочками. Решали, как это провернуть. Даже из мешка в сундук прыгнуть хотели.
– Я всемогущий! – напомнил о себе Яхомпырь.
И тут у куколок мелькнула мысль. Они стали тянуть время.
– Дядя Яхомпырь, – начал Поша, – прежде, чем тебе в услуженье поступить, мы должны увидеть твоё могущество.
– Что?! – глянул тот на узелок.
– Это куколки, – сказала Газуня.
– Собери, пожалуйста, – вступил Моша, – из скорлупок яйцо. И тогда мы поймём, что ты всё можешь.
– И мы к твоим услугам, – добавил Поша.
– Мы давно мечтали о таком властителе и повелителе как ты, – поклонился злодею Моша.
– Ха-ха-ха! – гремел тот. – Нет ничего проще. Я повелеваю всеми предметами и ветрами, деревьями и зверями. Вы это увидите! – расхвалился Яхомпырь.
Чудолесики прикрывали узелок, чтоб Алатырь остался незамеченным.
– Покажи скорее своё могущество! – просили куколки. – Хотим к тебе в услуженье! Мы станем бабочками!
– Изменники! – бросил им Пёстрик.
– Вы думаете, я буду складывать скорлупку к скорлупке. Ха-ха! Это для слабоумных. Я властитель не только Пространства, но и Времени. Я поверну Время вспять! И вы увидите яйцо, каким его нашли пять минут назад.
Злой островитянин махнул костлявыми лапами и произнёс:
– Крох-чух-бух! Крох-Бух-Чух! Бух-крох-дух!
В тот же миг возник клубок дыма. И стал обволакивать колдуна.
– Ой! Что это?! – завопил он. – Нет! Не хочу! Нет!
Но было поздно. Дым поглотил его и вместе с ним затянулся в сундук, сжавшись до размеров груши. Рассыпанные скорлупки подлетели и облепили его. Получилось яйцо. Новенькое, без единой трещинки.
– Ну что, убедились?! – донеслось из яйца. – Я всё могу! А теперь разбивайте яйцо!
Медлить было нельзя.
– Убедились! – крикнул в ответ Загуля.
Он не сробел – и тут же захлопнул крышку. Приложил печенюшку обратной стороной к замку. Раздалось: «Тс-рых!». Замок защёлкнулся. Загуля подёргал – крышка не поддавалась.
– Фу-у! – вздохнули все.
– Разбивайте яйцо! – неслось из сундука.
– Бежим отсюда! – позвала сестрица.
– К реке! – скомандовал зонтик.
– Мы станем бабочками! Яйцо собрали! – крикнули куколки.
Загуля проглотил ключ-печенюшку, чтоб никто не нашёл её здесь. Поддел за цепь сундук. Поднял на палке. И повесил обратно на ветку. Всё это время оттуда несся жуткий гул.
– Бежим! – Загуля затянул узелок, и они с сестрицей помчались через остров вниз. Тут склон был крутой. Беглецы на задах съехали прямо к воде. Развернули зонтик. Попрыгали в него и оттолкнулись от берега.
И, лишь когда остров Колдован скрылся из виду, капитан вздохнул и стал править спокойнее.
– Простите, братцы-куколки, – промолвил Пёстрик, – я о вас плохо подумал.
– Да что там. Главное, все спаслись, – ответили герои-коротышки. – Мы ещё не такое можем! Попадись нам кто!
И, не сдерживая победных чувств, куколки грянули свою походную:

– Пусть чайки над волнами
Кружат за часом час.
Ни штили, ни цунами
Не остановят нас!

Шторма и водопады
Хотят нас завернуть.
Но нас пугать не надо –
И мы продолжим путь!

Маршрутами крутыми
Весь мир мы обошли –
Недаром нас морскими
Волками нарекли!

      Смелей в поход иди –
      Удача впереди!
      Тем, кто глядит вперёд,
      Удача так и прёт!



Глава двадцать третья,
в которой куколки превращаются в водолазов

Верника снова стал сужаться. Берега сходились теснее. Небо отражалось в реке. И, глядя на его отраженье, казалось, что до дна, как до неба. Но река становилась всё мельче и мельче.
– Оврага так и не встретили, – досадовал Загуля.
– И речка, кажется, скоро кончится, – смотрела вперёд сестрица.
– Я уже днищем по дну скребу, – предупредил Пёстрик. – Как бы на мель не сесть.
Вдруг до них донёсся чей-то голос. Куколки навострили уши, потому что… потому что это был голос водяного ослика! Они даже не прокричали «ура», чтоб его не спугнуть.
А тот напевал свою ослиную песенку. У него было не только шестнадцать ног, о чём говорила форель, но и два голоса. Ослик спрашивал, и сам себе отвечал.

– Ослик, ослик водяной,
Уши скрылись под волной?
– Я отвечу вам точней,
Нет у ослика ушей.

– Ослик, ослик водяной,
Хвостик скрылся под волной?
– Тина плавает густа.
Нет у ослика хвоста.

– Ослик, ослик водяной,
Все копыта под волной?
– Я плыву, как рыба-кит,
Нет у ослика копыт.

– Ослик, ослик водяной,
Значит, ножки ни одной?
– Кто сказать такое мог?
У меня шестнадцать ног!

Кораблик остановился. Экипаж вглядывался в воду. Трудно было, но всё же они заметили подводника.
– Ослик! Ослик! – кричали куколки, готовые нырнуть на дно.
Тот всплыл.
Моряки поведали, кто они и откуда.
– Меня зовут Иша, – ответил тот. – Я тут живу.
– А я Поша.
– А я Моша.
– Ты оврагов тут не видел? – спросил Загуля.
– Нет.
– Если мы Кривой Овраг не найдём, то здесь и останемся, – объяснила сестрица.
– Река там начинается, – показал ослик вперёд. – А что дальше, я не знаю.
– Иша! Лови нас! – крикнули куколки.
Загуля развязал узелок.
– Вы что, на дно пойдёте? – спросил он.
– Да! Ослика катать!
Камень заметил, что куколки исхудали в дороге и стали очень лёгкими.
– Вот возьмите, – дал он юным водолазам два камешка, – а то без них не утонете.
Те взяли по штучке. И капитан бултыхнул отважных куколок в воду. Те камнем пошли на дно. Но было слышно, что там происходит.
– Садись на меня, Иша, – подставил спину Моша.
Ослик взобрался на него всеми шестнадцатью ногами. И Моша, не отпуская камня, покатал на себе ослика: и рысью, и галопом, и прыжками через водоросли. Потом поменялись – и резвым конём был Поша. Поменялись ещё раз и ещё раз.
– Не укачало? – побеспокоился Поша за всадника.
– Мы – ослики-вынослики! Я сам люблю галопом скакать.
Загуля с борта подал знак на подъём.
– Нам пора, – с сожаленьем сказал Моша.
– Счастливо полетать! – пожелал Иша «коням».
Оставив камешки на дне, те всплыли. И после водолазных скачек, счастливые, закачались на поверхности. А Пёстрик спросил Ишу.
– А правда, что злой колдун, четырёх горных ослов в тебя превратил? – спросил Пёстрик.
– Нет, это неправильная легенда, – усмехнулся тот.
– А какая правильная?
– Легенда гласит так. – И он начал рассказ: – Когда-то давно жила добрая волшебница. Мой далёкий предок, водяной ослик, захотел по земле поскакать. Волшебница согласилась исполнить его желанье. Но что-то у неё не задалось. Простудилась, говорят. Она наколдовала, чтоб он скакал. Но из него вдруг получилось сразу четыре ослика. И они стали бегать по травке. Но зимой холодно стало, и они в тёплые края ускакали. А потом размножились. И там живут. А к рекам только на водопой ходят.
– Ах вот как, – произнесли все, выслушав рассказ.
Чудолесики выловили водолазов и положили их в трюм-узелок.
– Нам пора, – попрощался с легендарным осликом экипаж «Пёстрика». – До свиданья.
– Счастливо вернуться домой! – пожелал всем Иша и под солнечными бликами водной ряби потерялся из виду. Но была слышна его песенка.

– Ослик, ослик, как дела?
Ты кричишь «иа-иа»?
– На дворе стоит июль.
Лучше крикну я «буль-буль».

– Ослик, ослик, на спине
Прокати, как на коне.
– В акваланги нарядись –
И на ослика садись.

Как на речку выйдете,
Под водой увидите
Не жучка, не паучка,
А речного ишачка –
        Благородного рачка.



Глава двадцать четвёртая,
в которой кораблик делает последнюю остановку

По всей Вернике мореходы не встретили ни одного оврага. Видно, река питалась подземными ручьями. Кустарничков верники по берегам становилось всё меньше и меньше. А сама река – всё уже и уже. И, в конце концов, кораблик сел на мель. Тут река совсем превратилась в ручей.
– Стоп машина! – скомандовал зонтик. – Сойти на берег!
На берегу Газуня сложила кораблик, и тот нырнул в узелок, проговорив:

– Начался ручеёк –
Зонтик – в узелок.

Оба бережка были песчаные. Мореходы по суше пошли вверх по ручью. Он становился всё уже и уже, а берега – всё выше и выше. Дошли до места, где ручеёк струился из грунта с двухметровой высоты. Путники забрались выше. Берега ещё не сошлись, и они надеялись, что ручеёк ещё покажется. Прошли дальше, но ручеёк нигде не выглядывал. А сухие берега стали ещё выше. Тут, осмотревшись, они узнали это место. Это сюда они скатились в страшную грозу, идя из Чудолесья.
– Это же Кривой Овраг! – воскликнула Газуня.
– Да, и те же лопухи по склонам, – подтвердил Загуля.
– Листочек! – стала звать Газуня. – Где ты?
Братец напомнил, что надо сделать. И они с сестрицей вместе произнесли:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной,
Как перед травой!

Вертя головами, прочёсывали траву. Вдруг позади услышали:
– Чем вам помочь, друзья!
– Листочек! – кинулась к нему Газуня. – Как хорошо, что ты нашёлся!
– Я знал, что вы меня найдёте. Я рад вас снова видеть.
– И мы очень рады! – смотрел Загуля на потеряшку.
– Торопитесь – скоро Овраг затянется, – сказал Листочек.
Действительно, края Оврага приближались друг к другу. Медлить было нельзя. Нужно забраться на правый край, где было Чудолесье. Но, как и прежде, склон осыпался.
– Скорей наверх! – кричали куколки.
Лопухи и прочие травы сошли вниз. А по сыпучему склону не забраться. Газуня вдела Листочек в причёску и побежала вперёд, откуда расходились края оврага. Братец закинул за плечо узелок, но тот с палки сорвался. Из узелка выпали куколки. Где они? Хорошо, он нашёл их по их ужасным крикам. Подобрал и бросил их в узелок. Но палка пропала из виду. Время уходило. Он схватил узелок и кинулся вслед сестрице. Они неслись вверх по ложбине. Края оврага сужались, грозя в любую секунду сомкнуться и проглотить их.
– Скорее! – вопили куколки. – Он затягивается!
Наконец-то начало Оврага. Здесь сходились его края. Загуля бросил наверх узелок. Тот плюхнулся на траву, раскрывшись. Земля заходила ходуном. Загуля подсадил сестрицу и вытолкнул наверх. Полез за ней. Но скользили и вязли ноги. Газуня протянула лапу. Он не мог дотянуться. Пригодилась бы палка от узелка. Где там она? Братец увяз по колено. И всё уходил и уходил в землю. Овраг затягивался. Загуля был уже в земле по пояс. Сестрица оцепенела от ужаса.
Но тут Пёстрик из узелка бросил в Овраг якорь. Загуля ухватился за него. Стал подтягиваться по цепи и тащить себя из земли. Сестрица очнулась и кинулась к зонтику на помощь. Тянули цепь изо всех сил. Загуля, подтягиваясь, вытащил из земли ноги. Газуня и Пёстрик рванули цепь и вырвали братца на поверхность. И тут же края Оврага сомкнулись, как смыкаются волны после упавшего в воду камня. Кривой Овраг исчез. Загуля без сил растянулся рядом с якорем. Рухнули на траву измождённые Газуня и Пёстрик.
– Успели! – радовались куколки, а с ними и камень.
– Привал! – еле пошевелил губами Загуля.
И узелок дал отважным чудолесикам передохнуть.
– Чуть не проглотил нас! – ужаснулся Поша.
– Больше в этот Овраг не пойдём! – вторил Моша. – Глотает не предупреждая.
Близнецы и зонтик немного полежали, смотря в чистое небо. Отдышались. И сели на траве, вытянув ноги.
– Спасибо тебе, Пёстрик, – поблагодарил того Загуля.
– Без тебя бы мы не вернулись, – добавила сестрица.
– Богатырь! – произнёс камень.
– Хорошо, что якорь под ногой оказался, – ответил Пёстрик. И, чтоб его не захваливали, напомнил: – Нам же надо тебя отнести. А то Овраг вдруг опять появится?
– Да-да, вдруг появится, – согласились куколки.
Все оглядели местность. Вокруг деревья, мхи, трава, валежник. Это их родное Чудолесье. Никаких следов от оврага. Но куда-нибудь снова провалиться никому не хотелось.
– Пора идти, – сказал Загуля.
Зонтик вернулся в узелок. Загуля нашёл подходящую палку. Приладил к ней узелок и закинул его за плечи. Сестрица поправила Листочек. Они сверились по солнцу, определили, где Заовражье, и двинулись в другую сторону.



                Часть третья

                Возвращение в Чудолесье


Глава двадцать пятая,
в которой они встретили пятнистого зверя

Простившись с Заовражьем, близнецы шли по Чудолесью. Теперь им нужно было выйти на поле и отнести камень Алатырь на место. Казалось, сейчас они шли правильно. Но и в родном лесу можно заблудиться. Что и случилось с ними в очередной раз. Только останавливаться они вовсе не думали.
Вдруг на кряжистой сосне они увидели пятнистого зверя. Обрадовались, думая, что это олень. Да и вообще, пятнистые звери, должны быть добрые: они такие милые. Но этот зверь был совсем не такой, а даже злой. И, пошевеливая усами и ушами, на острие которых пушились кисточки, он запел страшную лесную песню. Это была рысь.

– Лес и мрачен и дремуч:
В нём темно без чёрных туч.
В этой дальней глухомани
Скрыто всё в седом тумане.
Хмарь болотная кругом.
То овраг, то бурелом.
Ни для сердца, ни для взгляда
Нет просвета, нет прогляда.

Всюду мох да пни с трухой,
Скрип сосны да ветра вой.
В этой чаще непролазной
Час последний свой отпразднуй!
Прочь убраться не берись,
Оглядись – увидишь рысь.
Ствол царапает когтями
Да впивается зрачками.

И ни дичь, и ни зверьё
Не уходят от неё.
И ни бегство, и ни прятки
Не спасут от мёртвой хватки.
Не отпустит тебя лес,
Коли в глушь его залез.
И намеренье пустое –
Видеть небо над собою.

Если ты в глуши,
Дальше не спеши.
Меж коряг и пней
Стой да цепеней.
Вешай нос и взгляд:
Нет пути назад.
И не скажешь «брысь»,
Коли встретишь рысь.

Узелок онемел. Близнецы молчали. Зверь не шутил.
– Кто сюда пожаловал? – вкрадчиво проговорила рысь с ветки сосны.
– Я Загуля.
– А я Газуня.
– А меня звать Раиса, – сверкнула клыками лесная кошка. – Я рысь. Говорю это, чтоб знали, кто вас задерёт и съест да по одному.
Путники, охваченные жутью, даже не вспомнили про волшебный прутик.
– Мне приходится охотиться, лазая по деревьям. – А вы сами ко мне пришли. Ну-ну. Откуда? – блеснула она острыми когтями.
– Мы из Чудолесья.
– Чудолесье здесь, а я про вас не слышала.
– Мы здесь затретий день и ещё один день, – сбивчиво ответила Газуня.
– Мы камень относим на место, – сказал братец.
– Что за камень?
– Алатырь.
– Так это вы с Алатырём дружите?! – подивилась рысь.
– Да, он тут, – кивнул на узелок Загуля.
– Слыхала я про чью-то дерзкую проделку, что кто-то его спрятал, – сменила тон Раиса. – Так это ваших лап дело?
– Угу, наших.
– Я сам напросился, – подал голос камень.
Рысь вопрошающе глянула на узелок.
– Это он, Алатырь, – объяснил Загуля.
– Хм, – оценила удачу и силу близнецов рысь. – Не каждый этот камень отыщет. Многие пытались, да судьба их быльём поросла. Значит, это из-за вас природа всюду гневается.
– Да, сегодня мы в такую грозу попали! – подтвердил Загуля.
Рысь знала, если камню на месте не стоять, то и Чудолесье обрушится, и Чудополье, и весь белый свет.
– Быть мне вашим другом, – сказала она. – Сослужу я вам верную службу. Вы должны поставить Алатырь на место. И как можно скорее. – Раиса в один прыжок оказалась на земле. – Садитесь. Вас на край леса доставлю.
Тех не нужно было упрашивать. За сегодня они стали опытными всадниками. В один миг они оказались на лесном звере.
– Держитесь!
Близнецы думали, что помчатся по тропинке. Но рысь в один прыжок вернулась на ветку и понеслась с дерева на дерево.
– Быстрее, чем белочка, скачет, – заметил Загуля.
– Быстрей, чем ласка, – вторила ему сестрица.
Ветки свистели над ними. От них они сильней прижимались к рыси, к тому же так меньше трясло. По пути Газуня заговорила с Раисой.
– А мы тоже пятнистые были. Но смыли пятна.
– А хочешь, мы и тебе пятна выведем? – спросил братец.
Рысь даже остановилась, чтоб не сорваться от услышанного. «Да, – подумала она, – наивные вершат великие дела». Но промолчала, а вслух произнесла:
– Лучше я пятнистой останусь.
Она прыгнула на следующую сосну и продолжила путь сквозь ветви. Наконец всадники увидели просвет в лесу. И кошка-верхолаз соскочила на землю.
– Всё, – сказала она, – дальше вы сами. Вот оно Чудополье.
– Спасибо, – слезли с пятнистого коня близнецы.
– Счастливо добраться до Распутья! – пожелала рысь. – Поспешите!
И, забравшись по стволу на ближайшее дерево, она исчезла за листвой.
– До свиданья, Раиса! – крикнули ей камненосцы.
Газуня поправила Листочек, братец закинул узелок, и они ступили на Чудополье. Где-то здесь вчера они подобрали камень.



Глава двадцать шестая,
в которой чудолесики идут по Чудополью и встречают хищное болотце
               
                Муравьиный лев суров,
                Яростный муравьелов.
                У злодея есть коронка –
                Это ловчая воронка:
                Угодил в неё мурашка –
                Ни за грош пропал,
                бедняжка.

Расставшись с рысью Раисой, близнецы шли по знакомому полю. И на просторе запели:

– Полюшко широкое,
Небо синеокое.
Беги вперёд, дорожка,
Осталось нам немножко.

Куколки вчера тут летали бабочками и, вспомнив молодость, тоже запели.

– Солнышко блестящее,
Песенка бодрящая.
Идти мы не устанем –
И камешек доставим.

Потом подхватили зонтик и камень.

– Вы цветите, лютики!
Вы плещитесь, прудики!
Тропочки и стёжки мы
Одолеем ножками.

Впереди лежал пятачок с густой травой. Когда-то это был прудик, но со временем он зарос. Образовалось болотце. Оно было не топкое, и по нему любой мог спокойно пройти. Так и сделали путники, чтоб не сворачивать.
Но тут они услышали чей-то голос. Пела незнакомая местная трава. Называлась она росянка.

– И синичка, и овсянка
Ловит мошек на лету,
А за кочкою росянка
Не взлетает в высоту.
У судьбы такая прихоть,
Что на солнечном лугу
Я за мухой лихо прыгать,
Извините, не могу.

Зелёные леса,
Лазурные озёра,
На мне блестит роса.
И нету в том позора,
Что я тиха,
          что я – ха-ха! –
Ем мошек без разбора!

Я скрывать от вас не буду,
Мураши и мотыльки,
Вы мне – лакомое блюдо,
Вот такие пироги.
Светлячки, коль попадёте
Мне на капельки росы,
То навеки пропадёте
За какие-то часы.
Я хи;щна и матёра!
Я тихая обжора!

Пропев, она обратилась к путникам:
– Здравствуйте, молодцы добрые! Девицы красные!
– Здравствуй, росянка, – ответили чудолесики и назвались.
– Меня зовут Росанна. Я сейчас вас съем, – зашевелила болотная жуть своими ворсинками.
– Мы не хотим, чтобы ты нас ела. Нам нужно идти.
– Тогда отдайте, что у вас в кузовке.
– Камень не отдадим!
– На что мне ваш камень – мне-то, беззубой. Я мешок насквозь вижу!
– Не отдавайте нас! – прокричали Поша и Моша. – Она нас хочет съесть.
– И куколок не отдадим! – отрезали путники. – И гриба не получишь!
– Тогда отгадайте загадку – и валяйте отсюда!

Прозрачные горошки
Покрыли все дорожки,
Покрыли все тропинки,
Листочки и травинки.

Едва хищница произнесла, раздался ответ.
– Это роса! Роса! – кричали куколки. Они торопились, лишь бы скорее убраться с гиблого места.
– Это роса, – повторили близнецы.
– Ладно, проходите, – хитрила Росанна. – Да поживее! Чтобы духу вашего не было!
Путники с облегчением тронулись дальше. Но не дошли и до края болотца, как услышали жалобный стон. Зазвучала печальная песня. И пел её беззащитный муравьиный лев.

– Где вы светлые полянки?
Муравьиный лев поник:
Я крылом прилип к росянке –
Жизнь моя летит в тупик.
Был я молод, был горячий –
Муравьёв всегда ловил.
А сегодня всё иначе –
Сам в засаду угодил.

Мне не видеть небосвода:
Сила львиная слаба.
Вот такая вот невзгода,
Вот такая вот судьба.
Раньше ловко я в песочке
Волчьи ямки ковырял,
А сейчас на мокрой кочке
Грозный облик потерял.

Хоть не в брюшке у лягушки,
Крепких пут я не порву:
От росянкиной ловушки
Не уйти вовеки льву.
Помню, как-то среди луга
Я верблюдку повстречал.
Без неё мне стало туго:
Ветерок её умчал.

Голос мой всё тише, тише.
А верблюдки краше нет.
Если кто меня услышит,
Передайте ей привет.
Мне не видеть небосвода:
Сила львиная слаба.
Вот такая средь болота
Муральвиная судьба.

Путники остановились. Вернулись. О, ужас! В лапах росянки томился несчастный лев. Он завяз в липких каплях. Росанна им зубы заговаривала, чтоб не заметили её добычу и дальше прошли.
– Ах вот ты какая! – укорила бессердечную траву Газуня.
– Обманщица! – бросил ей братец. – Льва схватила и съесть хочешь. Не бывать этому!
Чудолесики кинулись выручать бедное насекомое. Загуля раздвигал клейкие ворсинки, а сестрица вызволяла несчастного крылатого льва.
– Полегче! – ворчала хищница.
Наконец лев был освобождён.
– Ура! – прокричали куколки. – Мы росянку победили – льва спасли! Ещё одно условие выполнили! Бабочками станем!
Муравьиный лев без сил упал на землю, раскинув четыре крылышка. Чуть полежав, стал вытираться о траву, стирая капли липучей-приставучей росы.
– Спасибо вам, друзья!
– Э-э! – проворчала Росанна. – Спасли львёныша-заморыша. Не видела я вас и видеть не желаю, – злилась росянка. Отвернулась и больше не разговаривала.
– Как тебя зовут? – спросила льва Газуня.
– Меня зовут Лёня. Летел я к верблюдке Люде. Захотел попить и вот сел на неё, – показал он на Росанну. – Больше здесь не буду останавливаться.
– Мы встречали Верблюдку. Она в лесу была.
Лев пошевелил крылышками, потёр лапку о лапку.
– Ну тогда я полечу скорее к ней, – оживился он. И, проверив работу крыльев, он поднялся над землёй. – Спасибо вам, друзья. До свидания.
– До свиданья! – крикнули путники льву. Тот взмыл под облака, повыше от коварного болотца.
Чудолесики с горечью посмотрели на росянку.
– Ромашка никогда так не делает, – сказала ей Газуня. Поправила Листочек в кудряшках. И, они с братцем двинулись дальше.
– Много вы понимаете, – проворчала им вслед росянка и запела:

– Носик – с клёна, жёлудь с дуба,
Как созреет, так летит.
У росянки нет ни зуба,
Но зато есть аппетит.
И без всяческой поправки
Я судьбу благодарю:
И стрекозки, и козявки,
Я вас всех переварю!



Глава двадцать седьмая,
в которой муравьиный лев вернулся

Близнецы шли по полю. Светило солнышко, колыхались полевые травы, пестрели цветы. Ничто не вызывало тревоги. За полем маячил край Грибнолесья. Где-то тут на поле поблизости они забрали такой важный камень. А тот, смотря сквозь мешок, тоже искал былинное своё Распутье. Вдруг их кто-то окликнул. Голос показался знакомым. Ну да – муравьиный лев. Что это он возвратился?
– Беда! Беда! – прокричал он тяжело дыша.
– Что?! Росянка напала?! – забеспокоились куколки.
– Хуже!
Путники стали слушать его рассказ.
– Поднялся я повыше от болотца и хотел к лесу полететь. Глянул – а за горизонтом тучи собираются.
– Опять гроза? – спросил зонтик. – Я вас прикрою.
– Страшнее! Ещё вчера поползли слухи о каком-то Сером Саранчидоке. Он собирает войско саранчи, чтоб запустить её на поле. И на все деревья и кусты, чтоб ничего живого не осталось. Я думал, это просто слухи. А сейчас из-под облаков увидел, как сгущается тьма и растекается по горизонту. Это всё потому, что нарушилось что-то.
– Туча наш Листочек съест, – забеспокоилась Газуня.
– Нужно скорей камень на место, – заторопился братец.
– Скорей! – подгоняли их Моша и Поша. – Тогда всё в порядок придёт – и никакая саранча не налетит. Не дадим ей тут челюсти свои распускать!
– А если мы ещё не найдём Распутье, а туча уже налетит, – озадачился Загуля. – Нужно остановить Саранчидока.
– Сначала узнайте его планы, – посоветовал Пёстрик.
– Да как их узнаешь? – загоревали куколки. – Саранча на чужом, на саранчином своём языке говорит.
– А кто это саранча? – спросила Газуня.
– Это почти кузнечики, но большие и хищные.
– Так может, кузнечик Тёма знает их язык? Он всё у них и выведает.
Не сговариваясь, все закричали:
– Тёма! Тёма!
Долго ждать не пришлось. Тот, скача по полю, сразу откликнулся:

– Кузнечик попрыгун
Душой и сердцем юн.
Слыву я стрекачом:
Барьеры нипочём!
      Скачу туда-сюда,
      И сам я хоть куда!

Кузнечик подлетел к путникам.
– Привет чудолесной компании! У вас тут, вижу, шумно и весело.
– Тёма, ты нам нужен! – сменил ему настрой Загуля.
– Ты знаешь саранчиный язык?
– Ну да, он у них стрекотательный.
– Будешь разведчиком.
Тёма навострил уши, не понимая, что от него требуют.
– Саранча что-то задумала, – спешно объяснял Загуля. – Скорей всего она налетит. Нужно её планы узнать, чтоб защитить наше поле и лес. Иначе, она всё съест!
– Что я должен делать? – огляделся разведчик.
– Ты должен внедриться в её полки и узнать, что они готовят.
– У меня коленка побаливает, – заволновался тот. Но, оглядев красивое поле, которое может исчезнуть, ответил: – Я готов. Где саранча?
– За рекой, за Кружовинкой и за горизонтом. Отсюда не видно.
– Хорошо, до завтра доскачу.
– Нужно сейчас!
– При всей прыти не смогу, – потёр коленку Тёма: она у него была в зелёнке.
Все поутихли. И как будто слышали гуд саранчиной тучи, Загуля посмотрел на узелок.
– Я придумал, – развязал он свою ношу и сказал Тёме: – Тебя нужно забросить в штаб саранчи в желудёвой кабинке.
Он достал жёлудь, подарок Уютика. Снял с жёлудя шляпку. Разделил его на две половинки. 
– Ты в него залезешь, – объяснял Загуля Тёме, – вот в эту половинку. А говорить будешь вот сюда. А мы через шляпку здесь будем слушать. Передашь нам все подробности.
– К полёту готов! – запрыгнул кузнечик в чудо-жёлудь. – Запускайте!
А как запускать? Все задумались. Далеко не кинешь. План срывался. Саранча вот-вот нападёт и поест всё вокруг.
– Я знаю, кто выручит! – воскликнула Газуня. – Сойка туда долетит и сбросит жёлудь.
– Точно! – обрадовался братец. – Она его уронит незаметно.
– Никто и не подумает, что она – шпионский самолёт, – догадался Пёстрик. – Сойки всегда жёлуди роняют.
– Зовите! – прокричали куколки.
Близнецы повернулись к Чудолесью и проговорили:

– Сойка Зойка,
Птица бойка!
День ли, ночь,
Прилетай помочь!

Со стороны леса показалась птица. Она примчалась и села перед близнецами.
– Вот я вам желудей принесла, – сказала она, освободив клюв. – А вы камень отнесли?
– Зойка, – озадачили её близнецы, – закинь кузнечика в штаб Саранчи в жёлуде. Он узнает их планы. Саранча за горизонтом. Вот-вот налетит. Всё поест. А мы ещё камень на место не поставили.
– Конечно заброшу, – посмотрела птица на Тёму.
– Нужно позывные придумать, – подсказал зонтик.
– Твой позывной – «Лютик», – сказала кузнечику Газуня, держа шляпку жёлудя.
– «Лютик» к полёту готов! – отчеканил Тёма.
– А мы будем «Васильком», – сказал Загуля и закрыл Тёму второй половинкой жёлудя.
– Для отвода глаз я ещё штук пять желудей возьму. – Сойка уместила в клюв капсулу с Тёмой и ещё горстку желудей. Проговорила: – Хму-хмы! – И с ценным грузом стартовала далеко за Кружовинку.
Все проводили птицу, неотрывно смотря ей вслед.



Глава двадцать восьмая,
в которой кузнечик Тёма выполняет ответственное задание

Самолёт по имени Зойка скрылся из виду. Птица летела так быстро, что через короткое время вернулась обратно. Никто даже не успел от неба взгляд отвести.
– Я его забросила, – доложила сойка.
Команда прильнула к шляпке жёлудя.
А далеко за рекой капсула с Тёмой упала прямо в логово саранчи. Войско готовилось к бою и в честь этого пировало, глотая траву копнами и стогами.
А на поле до «Василька» из шляпки беседочного жёлудя неслась разбойничья песня.

– Мы проглоты и обжоры,
Мы обгложем все просторы:
И цветущие луга,
И у речек берега.
В клевер зубы мы вонзаем,
Заедаем иван-чаем.
И, как будто мясники,
Мы кромсаем тростники.

Са-ран-ча
Налетает стрекоча!
И ско-рей
Всё съедает до корней!

В нас будить не надо зверя,
Мы и так страшнее змея.
На лужайке посидим –
И всю зелень поедим.
Аппетит наш не убудет:
Всё смолотим так, что будет
Негде бабочке присесть,
Негде зайчику поесть.

Мы не сеем, не сажаем,
Мы поля опустошаем.
Нету тли для нас родней:      
С нею мы вдвойне сильней.
Эй, приятель долгоносик,
Где тебя по полю носит?
Обнажай свои клыки
И вливайся к нам в полки!

Все поняли – дело брякс-трякс. Всему живому грозила гибель. Встреча с полками саранчи предстоит быть ужасной.
– При таком раскладе неизвестно, кто страшнее, Уховёртка или Саранчидок, – пригорюнился Моша.
– Они оба хороши! – мрачно ответил Поша.
– «Василёк»! Как слышишь? – шептал Тёма из капсулы.
– «Лютик»! Плохо саранчу слышно.
– Сейчас поближе подойду.
И жёлудь с «Лютиком» покатился к штабу. Остановился. Замер. Сквозь глазок разведчик увидел, как из землянки появился сам предводитель.
– Приветствуем тебя, Саранчидок! – кричала вокруг саранча. – Да здравствует серый цвет!
– Как слышно, «Василёк»? – передал Тёма из кабинки.
– Хорошо слышно! – ответило поле.
Саранчидок был властным злодеем. Что говорил своим подданным, то они и делали. Он долго её выращивал. Чтоб завладеть миром, он обучал каждую саранчидочину боевому пожиранию. Сейчас саранча ела листву и траву, но он мог ей приказать съесть что угодно.
– Тёмно-зелёные мои слуги! – начал он. – Вы верно мне преданны?
– Да! – кричала саранча.
– Сегодня мы совершим нападенье!
– Да!
– Мы налетим на заречное поле!
– Мы голодны!
Что означало «всё пожрём!»
– Мы выжжем зелёные луга! – вдохновлял воинов Саранчидок. – Будет гарь! Будут пыль и дым! Я люблю всё серое!
– Да! – послышалось в ответ.
– А отдельный особый отряд, – распорядился главарь, – будет грызть не траву, не стволы деревьев, а камни! Все, какие на поле попадутся! Большая награда ждёт тех, кто искрошит в пыль Алатыря. Не будет камня, не появится богатырь, что возьмётся сразиться со мной!
– Да, наш повелитель! – засверкал отряд стальными зубами. – Сгрызём камень!
– Я полечу с вами! Где мой зелёный скакун?
Кузнечик Тёма чуть не выскочил из жёлудя и не сорвал всю операцию. Потому что зелёным скакуном был он и думал, что кличут его. Но он вовремя сдержался. Меж тем попрыгать хотелось – коленки затекли.
А к Саранчидоку подскакал огромный конь-саранчилин.
– На взлёт! – запрыгнул на него злодей.
И отряды злобных поедателей расправили крылья.
– Вперёд! В небо! На поле! – крикнул предводитель.
– Вперёд! – поднялась саранча, закрывая собою горизонт. Вновь грянул их злодейский марш.

– Из гвоздики, из осоки –
Изо всех мы выпьем соки.
Лопухи и клевера,
Вы пойдёте на ура!
Нету выше наслажденья,
Чем сгубить все насажденья.
Будь то ясень, будь то клён –
Будет нами оголён.

Где мы сделаем стоянки,
Станут лысыми полянки.
А без лютиков, без роз
Пчёлки вымокнут от слёз.
И стога, и сеновалы
Перемелят наши жвалы.
Изо всех злодейских сил
Уничтожим хлорофилл!

– «Василёк», они нападают! – передавал кузнечик.
– Слышим, «Лютик», – ответил Загуля.
Но никакой защиты полям и лугам от саранчи не было.
– Давайте стену построим, – предложил Моша, – и они не пройдут.
– Изгрызут стену, – сказала сойка, – у них особый отряд.
– Давайте саранчу водой поливать, – откликнулся Поша.
– Ни озера, ни реки на них не хватит, – уверил Пёстрик.
Меж тем голодная туча неотвратимо двигалась на них. Нужно было спасать и траву, и камень, и поле, и лес.
– У нас же прутик есть! – вспомнила Газуня.
– Прутик! – кинулся к узелку братец. Достал волшебную веточку. Но что загадать?
А беспросветная тьма уже подступала к самому солнцу.
– Придумал! – воскликнул Загуля. – Постой тут с узелком, – сказал он сестрице. – Я сейчас! – И он кинулся к болотцу.
Команда осталась на месте, ещё не поняв его задумку. А тяжёлая туча уже подступала к самому солнцу.
Загуля мчался к болотцу, а ему на встречу летела росянкина песня.

– Слух мне тешит пенье жабье.
А раскроется мой лист –
Стихнет пчёлкино жужжанье,
Комариный смолкнет писк.
Расцветай на поле, щавель!
Я себя не обделю:
К концу лета, обещаю,
Всех буках переловлю!

– Росанна, хочешь есть? – окликнул он её.
– Ути, глупенький. С какого дерева свалился?
– Ага, с дуба, – пропустил он мимо её насмешку.
– Ума не набрался! Я коня проглочу! Мне сколь подавай – всё мало! С комарами перебои! Я голодна как зверь!
– Вот и хорошо! – сказал Загуля и махнул прутиком.
А саранча уже закрыла солнце и ждала команды, чтобы спикировать.
Загуля произнёс заклинание:

– Прутик, выручай,
Желанье исполняй!
Пусть росянка станет огромной до неба и пообедает.
А, закончится саранча, обратно станет такой же.

И лишь прозвучали эти слова, из болотца над полем стало расти и подниматься гигантское дерево в больших каплях росы. В поисках добычи оно раскинуло свои мощные хищные ворсинки. Это была всё та же Росанна.
– В атаку! – скомандовал Саранчидок.
И чёрная туча саранчи с разгону напоролась на росянку-великаншу. Началась неслыханная воздушная битва. Саранче некуда было свернуть. Ни спуститься, ни подняться. Кто отступал, ворсинки выстреливали и хватали их. Липкие щупальца растягивались на всё поле, не давая уйти саранче. Наконец росянка схватила самого предводителя. И, смакуя, проглотила его вместе с зелёным его скакуном. Исчез злодей в её утробе без следа. Войско пало духом. Бойцы перестали вырываться из ворсин. И липкие капли затянули и поглотили последнего вояку Серого Саранчидока. Росанна только облизывалась, чавкала и охала от удовольствия.
Небо стало чистым и солнечным. А Росанна стала уменьшаться и вновь обрела свой прежний вид, стоя на болотце как ни в чём не бывало.
– Вот спасибо тебе! – проговорила она Загуле. – Потешил, побаловал. И-ик! Царский был обед. Ошибалась я, назвав тебя глупцом. Мне этого пира надолго хватит. На комаров и смотреть не хочется. И-ик!
– Ты знатная охотница, травина болотная, – отвесил ей похвалу Загуля. – Просто жуть!
– О, да, – благоухала та, – я болотница с ранних лет и охотница равных нет!



Глава двадцать девятая,
в которой камень возвращается на место

Славно позаботившийся о росянке братец вернулся к своим. Все его славно встретили.
– Молодец, Загуля! Победил Саранчидока!
– Да это всё росянка, – отмахнулся тот.
– Мы б не догадались, как поле и камень спасти, – оценили его смекалку куколки. Они переглянулись. – Ура! – дошло до них. – Мы тучу разогнали! Тучу саранчи! Мы станем бабочками!
– «Лютик», «Лютик»! – тормошила шапочку жёлудя Газуня. – Как слышно, приём?
– «Василёк»! Слышу хорошо!
– Мы победили! – закричали куколки, чтоб слышал Тёма. – Тучу разогнали!
– Ура! – отозвался тот. – Победа!
– К тебе сойка сейчас прилетит, – обрадовал его муравьиный лев.
– Хорошо. А то я тут затёк.
И сойка Зойка понеслась за разведчиком.
Там за рекой, за горизонтом она отыскала разведочный жёлудь.
– «Лютик», ты здесь? – спросила для верности.
– Здесь, – ответил агент Тёма.
– Хорошо справился с заданием.
– Ага, – проскрипел из кабинки разведчик. – Тесновато здесь.
– Терпи, кузнечик, – кузнецом будешь.
– Уж скорей бы.
Взяв его в клюв, сойка. полетела обратно. Прибыв на место, положила на землю волшебную капсулу. Загуля откупорил её.
– Вытащите меня! – запросился оттуда Тёма.
– Качай его! Слава герою разведчику! – закричали куколки.
Кузнечика выковыряли. И под крики «ура» закачали. А потом он стал разминать коленки. Чудолесики оказали ему помощь, взявшись за каждую ногу. Тёма поскрипел суставами. Полегчало – и он встал на ноги.
– Ну я полетела, – сказала сойка Зойка. – Если что, зовите.
– Постой! – задержал её Загуля.
Газуня достала горсть желудей:
– Вот тебе гостинцы.
– Да у меня этих желудей! – попыталась отказаться птица.
– Это не простые, – произнесла сестрица, – а из Заовражья. С острова Колдован.
Птица клюв открыла от удивленья. От такого не откажешься. И она с почтением подобрала заовражные жёлуди.
– Хмы-хмы! – махнула крылом сойка с полным клювом.
– Хрю-хрю! Ква-ква! – попрощались с ней чудолесики.
– До свиданья! – помахали ей остальные.
– И я тоже полечу, – расправил крылья муравьиный лев. – Обрадую верблюдку.
– Спасибо, Лёня, – крикнули ему куколки. – Вовремя предупредил.
– Без тебя бы пропали, – попрощался со львом Пёстрик.
– До встречи!
Проводив крылатых друзей, Загуля, приладил шляпку к беседочному жёлудю и положил его в узелок.
– А вы что с камнем-то ходите? – глянул в узелок Тёма.
– Да вот относим на место, – объяснила Газуня.
– Вчера взяли, думали, Валуня, оказался Алатырь.
– И тут такое началось! – откликнулись куколки. – Даже, вон, Серый Саранчидок объявился.
– А теперь мы ищем, где Алатырь лежал, – сказал Загуля.
– А я знаю, – сообщил разведчик, – вон там его место!
– Где? – переспросили путники.
– Берите его – я проведу. Я всё поле обскакал – каждая травинка знакома. А тут смотрю, камня нет. Ну, думаю, привиделось. Оказывается, вы взяли. Пошли скорее! – прострекотал герой.
Загуля собрал узелок. И они поспешили за кузнечиком.
– Здесь, – показал он. – Вот оно, былинное Распутье!
– А что это от него три дороги идут? – спросил Пёстрик.
– Так задумано, – таинственно ответил Алатырь.
Чудолесики подошли. Пригляделись. Место даже травой не поросло. Стали доставать камень. Тёма и Пёстрик помогали. Вытащили. Установили, как и положено Алатырю. Так, чтобы любой мог прочитать: «Налево… Направо… Прямо пойдёшь…». И чтоб каждый мог выбрать свою дорогу. И уж теперь-то богатыри не переведутся. Прискачут на Распутье. И если где беда, придут на помощь.
– Ну вот, ты и мир посмотрел, – сказала камню Газуня.
– Посмотрел, – согласился Алатырь. – Спасибо вам.
– Теперь снова службу добрую нести будешь, – уважительно произнёс Пёстрик.
– Нам тебя будет не хватать, – зашмыгали носами куколки. – Если б мы были бабочками, прилетали бы к тебе.
– До свиданья, – попрощался Загуля с сердечным и душевным попутчиком. – Жди богатырей!
– Ну а я буду заскакивать к тебе, – сказал Тёма.
– Не поминайте лихом, друзья! – попрощался Алатырь.
Кузнечик Тёма всем помахал лапкой.
– Береги коленки! – крикнули куколки.
– Ну вот, и увидел я Распутье, – сказал Пёстрик. – Теперь можно и в лес. – И он забрался в узелок.
Все были в сборе.
Загуля забросил узелок за плечо, и они с сестрицей двинулись к лесу. В последний раз обернулись, помахали камню и зашагали быстрей. Камень и раньше не тяготил, но всё же сейчас они шли налегке: сделали большое дело – сбросили с плеч. Да к тому же в лесу их ждала звонкая полянка, к которой ноги сами несли.



Глава тридцатая,
где чудолесики встречают бабочку крапивницу

Лес уже был недалеко. Близнецы к нему приближались. Светило солнышко.
– Жарковато что-то, – издалека начала сестрица.
– Из копытцев пить не будем, – твёрдо сказал братец.
– Солнышко печёт.
– Скоро в лес войдём, там тень кругом.
– Пожалуй, я зонтиком прикроюсь. – Вот чего пожелала сестрица.
Они остановились, и Газуня достала Пёстрика. Тот был рад послужить по своему назначению.

– Солнышко раскаляется –
Зонтик раскрывается!

– вынырнул гриб из мешка.
И чудолесики пошли дальше: Загуля – с узелком, сестрица – под зонтиком.
А в узелке, ощущая свою безысходность, меж собой запричитали.
– Мы никогда не станем бабочками!
– А может, станем. Мы ведь и змея водяного повстречали. И гора к нам приходила. И золотую рыбку встретили.
– И тучу разогнали.
– И осла покатали на себе.
– Подкову на счастье нашли.
– Этого в условии не было.
– Ах да. Зато камень на место поставили.
– Яйцо собрали.
– Да мы просто молодцы! – бравировал Поша.
– Вообще парни хоть куда! – расхвастался Моша.
– Мы должны бабочками стать! Без нас цветы многое потеряют!
Тут зонтик им напомнил:
– Вам ещё нужно цветок папоротника найти.
Те опять поникли.
– Мы никогда не станем бабочками! Папоротник цветёт только ночью!
– Он вообще не цветёт – цветка никто не видел!
– Теперь только к Чёрной Гусенице на поклон.
– Да где ж её взять-то?!
– Придётся век куколками коротать.
– Прощай, молодость!
– Прощай, лимонница!
– Прощай, павлиноглазка!
Загуля попытался их утешить:
– Если мы Гусеницу встретим, то к вам её пригоним.
Вдруг зазвенела чья-то песенка. Куколки прислушались. Пела бабочка. Не Лима ли? Не Пава ли? Нет, крапивница. Куколки вздохнули – не хотели показываться им в таком виде.
А бабочка пела:

– Ветер облачко развеял,
Красно солнышко открыл.
Розовеет в поле клевер,
Одуванчик сердцу мил.
Веселей беги, тропинка,
К речке, к озеру, к пруду.
Лучше травки, чем крапивка,
На лужке я не найду.

Пр:
Бабочка крапивница
В поле не кручинится.
Любит лето красное
Бабочка прекрасная!

Колокольчик-балаболка
Заливается-звенит.
В поле бродит перепёлка         
Да и чибис не сидит.
Серебристые дорожки
Протянули паучки.
На мышином на горошке
Мышки лопают стручки.

Листья остры у осоки,
И нежны у василька.
Лопухи листом широки,
А крапивка высока.
Утром росы высыхают –
Поле пышное в цвету.
Всюду бабочки порхают,
Умножая красоту.

– Здравствуйте, – улыбнулась бабочка. – Меня зовут Крася.
Крылышки её переливались, играя приятной пёстрой окраской. Но не успели близнецы поздороваться с красавицей, как куколки завопили.
– Мы тебя узнали!
– Ты – Чёрная Гусеница!
– Держите её! Уйдёт! Это она нас заколдовала!
– Ловите! Пока не уползла! Ведьма!
Чудолесики опешили. Гусениц вокруг не было. Загуля развязал узелок глянуть, что с куколками.
Но Пёстрик подсказал тем:
– Если это Гусеница, срочно просите, чтоб вас расколдовала.
Куколки вмиг переключились.
– Расколдуй нас, Крася! Мы уже всё сделали. И яйцо собрали. И тучу разогнали. Остался только папоротник. Сними с нас заклятье! Нас подруги ждут. Мы хотим лета-а-ать!
– О чём это вы? – захлопала ресницами крапивница. – Вы меня с кем-то путаете.
– Я вспомнил! – не отступал Моша. – Это случилось на крапиве!
– И я вспомнил! – подхватил Поша. – И что меня туда понесло? Теперь на крапиву нектаром не заманишь!
– Ведь это ты вчера на крапиве сидела!
– Не отпирайся!
– Да, я была гусеницей. Ползала по крапиве. Потом стала куколкой, а теперь – бабочкой.
– А какой ты гусеницей была?
– Чёрной, – промолвила красавица и ахнула: – Неужели это была я?!
– Ты, а кто же?!
– Не увиливай! Расколдовывай нас!
– Какой ужас! – прошептала бабочка. – Что я с вами сделала?!
Тут все поняли – никакая она не колдунья. А если ею и была, то напрочь потеряла все способности.
– Если бы вчера, – терялась Крася, – то, может быть… Но вчера, видно, что-то нарушилось. А так, я никого не заколдовываю.
Чудолесики поняли – это они приложили лапу к её чародейству. Стронули камень – вот и пошло всё кувырком. Вот и крапивница была злой колдуньей.
– Я ни в чём не виновата, – пролепетала бабочка и, чуть не плача, полетела. Её, безвольную, уносил ветерок. И она даже ничего не запела!
Все остались в полной тишине.
Но чему быть, того не миновать. Куколки окончательно осознали свою участь. Смирились.
– Эх, жизнь моя травинка! – оборвал молчанье Моша.
– Эх, жизнь моя пылинка! – махнул на себя Поша.
– Жизнь моя пыльца!
– Скорлупка от яйца!
– Будем жить и веселиться! Нас же не съел Чёрный Светляк!
– И Уховёртка не проглотила!
– Будем на полянке куклами!
– Все крылья – в гости к нам!
Они разошлись – не остановишь.
– Мы не лыком шиты, а шёлком сбиты!
– На зубре катались!
– Водопандру обошли!
– Ослов на плечах носили!
Куколок было не остановить.
– Мы подковы гнули!
– Чёрного Светляка загасили!
– Уховёртку в узел завязали!
– Пусть кто сунется!
Но тут из-за горизонта кто-то показался.
– Саранча летит! – вскрикнул Моша.
– Целая туча! – прижался к нему Поша. 
Все посмотрели на небо. Кто-то летел прямо на них.
– Так это ж утки мандаринки, – догадался Пёстрик.
Косяк птиц пронёсся над путниками и, покружившись над лесом, пошёл на снижение.
– Да, – вспомнил Загуля, – мандаринки на гастроли прилетели.
– Балет покажут, – уточнила сестрица.
– Пойдёте на выступленье? – спросил Пёстрик.
– С друзьями сходим, хоть это и поздно вечером.
– Эх, а мы думали саранча, – сожалел Моша, – расправились бы с ней!
– Она б у нас узнала, как усы распускать! – грозил ей Поша.
Чудолесики и зонтик успокоились, что куколки воспряли. Даже носы стали задирать.
Сияло солнце. Загуля собрал узелок, закинул за плечи, и они зашагали дальше. Перед ними вставал их родной Чудесный лес. Полянка была лапой подать.



Глава тридцать первая,
в которой близнецы возвращаются в Чудолесье

Зашли в лес. Деревья всюду отбрасывали тень. Тут было прохладней, чем на поле. Путники остановились. Предстояло важное дело.
Газуня поставила свой зонтик на землю и проговорила:
– Пёстрик, ты очень красивый и сильный.
– Без тебя бы мы назад не вернулись, – сказал Загуля.
– И камень на место не поставили бы.
– Ты в дороге очень пригождаешься.
– Да ну что вы, – поскромничал Пёстрик. – Мы все грибы такие.
– Были б мы бабочками были, в дождь бы под шляпку к тебе прилетали, – проговорили куколки. – До свиданья, Пёстрик!
– Спасибо, дальше я сам. Счастливо!
– А найдёшь свой уголок? – на всякий случай, спросила Газуня.
– Это Алатырь должен стоять на своём месте, а мне в лесу везде место.
– До свиданья! – попрощались чудолесики и двинулись к полянке.
Прошли, любуясь родными деревьями и кустами. Слушали шорох травы и шелест листвы. «Какой хороший наш лес. Такой красивый и отрадный, – окидывали они взором округу». И, вторя их мыслям, запела какая-то птичка. Это была зарянка. Она пела, и близнецы её хорошо понимали.

– Там, где роща спозаранку
Вся в туманной пелене,
Вы услышите зарянку
На раскидистой сосне.
Там росою серебрится
Изумрудная листва,
И глубоким сном забыться
Собирается сова.

Пр:
Красно солнце просыпается
И лучами рассыпается,
И зарянке за минутку
Рыжим цветом красит грудку.

Ветерок неторопливый
По дубраве молодой
Побежал шептаться с ивой,
Что склонилась над водой.
За каймою камышовой
По озёрной глади вод
Кружит солнцем освещённый
Лебединый хоровод.

Птичка пела – и было тепло и спокойно на душе. Значит, всё приходит в порядок.
– Здравствуй, зарянка, – проговорили чудолесики.
– Здравствуйте. Я про вас уже знаю. Вы Газуня и Загуля.
– А тебя как звать?
– А меня Рузя.
– Ты хорошо поёшь.
– Я вчера была на концерте воронушки Лизаветы. Она очень хорошо поёт. Только у неё голос низкий, а у меня – высокий.
– А щегол, ополовник и пухляк тоже славно поют, – добавил Загуля.
– Да, мы с ними уже договорились квартетом спеть.
– Приглашайте! – Попросила сестрица.
– Обязательно, – пообещала Рузя.
– Мы тоже послушаем, – проговорил узелок. – Песни – это жизнь. Живи да пой!
– Кто с вами?
– Куколки Моша и Поша. Мы с ними Алатырь относили.
– Хорошо, что отнесли, – сказала зарянка, – а то утром такой дождь лил – казалось, не кончится. Наверное, из-за камня.
– Теперь он на месте. Ну мы пошли. До свидания, Рузя!
Путники простились со славной птичкой и зашагали к полянке. А та, проводив их, вновь запела:

– От росы на листьях скоро
Испаряются следы.
И скрываются от взора
Блики утренней звезды.
И туманная завеса
Белой пеной не висит,
А над озером и лесом
Песня звонкая летит.



Глава тридцать вторая,
предпоследняя,
в которой ужасы не перестают встречаться и просто одолевают

Расставшись с зарянкой, близнецы стали узнавать свои тропы. По ним определили, что скоро их полянка.
– Ну вот, почти пришли, – сказал Загуля.
– Как там наши друзья? – заволновалась сестрица. – Во что играют? Не обгорел ли на солнышке карасик?
– Вот они удивятся, увидев, что у нас в узелке.
– Пусть удивляются! – отозвался Моша.
– Мы им такое расскажем! – подхватил Поша.
– И вареньем от Уютика угостим, – сказал Загуля.
– И печеньем, – добавила сестрица.
Вдруг откуда-то из травы полилась песенка. Значит, её пел какой-то жучок или червячок. Песенка была светлая и разноцветная.

– В поле бережно сорву
Я ромашку белую.
Опустившись на траву,
Я секретик сделаю:
Цветик в ямку посажу,
Словно в землю зёрнышко.
Ну а сверху положу
Я кусочек стёклышка.

Секретики чудесные,
Лишь только мне известные:
В них прячу то, что нравится.
Кто ищет – зря старается.   
Но я себя не удержу
И всем на клады укажу:
Из цветиков букетики –
Вот здесь мои секретики.

– Здравствуй, жучок! Здравствуй, червячок! – приветствовали путники певца.
Загуля положил узелок, надеясь на интересное знакомство. А куколки с подозрением смотрели сквозь мешковину.
– Здравствуйте! – улыбнулся неизвестный. – А вы кто?
– Я Загуля.
– А я Газуня.
– На полянку идём. А ты кто?
– А я уховёртка.
Лучше б она промолчала.
– А-а-а!!! – завопил и задёргался узелок. – А-а-а!!!
Куколки заметались по узелку.
– Уховёртка! Страшная! Выпустите нас! Развяжите! Она нас съест! В узел завяжет! Уши свернёт! А-а-а!
– Что это там у вас? – удивилась уховёртка.
– Это куколки Моша и Поша. Они тебя боятся.
– А что боятся?
– Ты ядовитая.
– Ха, – усмехнулась та, – это всё слухи да сказки. Тут у нас и змеи-то не всякие ядовитые.
Куколки затихли.
– Обманывает, – прошептал Моша другу.
– Тихоней прикидывается, – кивнул Поша.
– Мы камень относили, – поведал Загуля. – Назад идём. А тебя как зовут?
– Зовут Верька.
– А что тут делаешь?
– Играю.
– Заманивает, – шепнул Моша.
– Неужели поддадутся? – кусал губы Поша
– А можно с тобой? – попросилась Газуня.
– Как же нам спасти их? – готовил план Моша.
– Они слишком доверчивы, – досадовал Поша.
– Давайте поиграем, – повела уховёртка за собой путников.
– Во что? – спросил Загуля.
– В секретики. У меня кое-что в земле спрятано.
– Там череп и кости! – похолодел Моша.
– Пропадут близнецы ни за щепотку пыльцы! – ужаснулся Поша.
– Покажи нам как играть, – попросила Газуня.
– Смотрите – вот так.
– Надо их срочно уводить, – глядел в дырочку Поша, – пока они ещё живы!
А Верька отогнула траву. Расчистила землю. Там заблестело стёклышко. А под ним красовался цветок.
– Ух ты! – восхитились гости. – Одуванчик!
– А это что? – показала новую ямку Верька.
– Это лютик! – узнала Газуня. – Такой позывной у кузнечика был.
– А вот василёк.
– Василёк – наш позывной, – объяснил Загуля.
А узелок не переживал.
– Саранчидока разбили, а от уховёртки погибнут, – ужаснулся Поша, – так бесславно.
Верька повела гостей дальше.
– Это клевер, – показала она секретик. – Это колокольчик. Это гвоздичка. А вот цветки крапивы.
– Фу-у! – поморщились куколки, вспомнив Чёрную Гусеницу.
– Это иван-чай, – продолжила уховёртка. – Тут душица.
Гостям понравилась игра. И все цветочки под стеклышками им были знакомы.
– Это иван-да-марья, – продолжила экскурсию уховёртка. – Вот вьюнок.
– Сейчас она на них набросится! – прошуршало в узелке.
– Ой, а давайте тайнички куколкам покажем, – предложила Газуня. – Пусть с нами поиграют.
– Зовите, – ответила уховёртка.
Узелок содрогнулся. Куколки сжались, зажмурились.
– Вот он наш последний час! – терял сознание Моша.
– Чудолесиков не спасли, и сами погибнем! – падал в обморок Поша.
Газуня достала их из узелка. Загуля взял Пошу, у сестрицы остался Моша. Оцепеневшие куколки молчали.
– Это кувшинка, – показала Верька, – и с ней венерин башмачок. А вот камешки разноцветные.
– У меня такие же есть, – сказала Газуня, – блестящие.
– А это что за цветок? – спросил Загуля. – Я такого не видел.
– И я не видела, – пригляделась сестрица.
– А, это, – залюбовалась уховёртка. – Это цветок папоротника.
Что тут началось!
Лапы чудолесиков дрогнули.
Куколки очнулись. Распахнули глаза. И покатились с лап близнецов.
– А-а-а! – верещали они, падая на землю.
Что это – радость или ужас? Ну конечно же СЧАСТЬЕ! Такое ОГРОМНОЕ!
Куколки, не коснувшись земли, завертелись. Заискрились. И вмиг превратились в бабочек. Поша – в аполлона, Моша – в махаона.
Остальные застыли в изумлении.
– Цветок папоротника! – кричали бабочки. Кружились и обнимались. А, увидав уховёртку, спикировали. Обняли её, так что она чуть не треснула. Подняли её и снова приземлили. Снова взлетели. И всё повторяли:
– Папоротник! Наш цветок! Не зря подкову нашли! На счастье! Верная примета!
Теперь объяснилось буйство их сердец. Ведь с них снялось последнее заклятие Гусеницы. И сняла его страшная, ужасная…
– Спасибо, уховёртка! – кричали бывшие куколки.
Но та всё ещё ничего не понимала.
– Им нужно было увидеть сказочный цветок, чтобы стать бабочками, – объяснил Загуля. – И ты им помогла.
– Смотри, как счастливы, благодаря тебе, – сказала Газуня.
Верька стала понимать, в чём её заслуга.
Бабочки опустились на траву.
– Ты нас спасла!
– Где ты нашла цветок?
– Сегодня ночью, – ответила та, – что-то не спалось: сон нарушился. Ползу это я, ползу. Вдруг вижу, папоротник расцвёл. Ну, я и сорвала цветочек. Теперь он здесь.
– Ты лучше всех: и – светлячков, и – червячков, и – ромашек пучков! Мы полетели!
Они неудержимо поднялись над лесом, разливаясь на два голоса:

– Настоящий аполлон!
– Настоящий махаон!
– И в полётах закалён!
– И по усики влюблён!

– Привет Паве! Привет Лиме! – крикнули им вслед чудолесики. А Вере сказали: – «Секретики» – самая лучшая игра.
– Рада, что понравилось. Вот возьмите коробочку, тут стёклышки.
– Спасибо. Научим полянку тайнички делать.
– Ну мы пошли, – сказал братец, приводя в порядок узелок.
– До свиданья! – сказала Верька. – Я к вам тоже приду.
– В любое время ждём! – попрощались путники и двинулись на полянку.
А уховёртка на тайном месте вновь запела:

– Отыщу я василёк,
Положу с гвоздикою.
Будет в травке уголок
Тайною великою.
Как мечтаю отыскать
Я цветочек аленький.
Он, волшебный, мог бы стать
Моей тайной маленькой.

Не отыскал никто ещё
Нигде мои сокровища.
Но, кто упорно роется,
Тем тайны все откроются.



Глава тридцать третья,
в которой полянка встречает Газуню и Загулю

Яркое впечатление уносили с собой чудолесики от уховёртки. Но и встреча с полянкой их волновала не меньше. И уж совсем она была рядом.
На пути им попался старый-престарый пенёк.
– Надо бы его полить, – сказала Газуня. – Может, расцветёт.
– У нас же вода есть. – Братец достал фляжку с водой из копытца оленя. Там едва булькало. Он полил пенёк, вопрошая: – Может, он оленем станет?
– Угу, – улыбнулась сестрица. – Посмотрим – придём.
– Жаль, из копытца зубрика не набрали. Зубрик бы у нас бегал.
Воды было на донышке, и вряд ли бы она превратила пенёк в быстроного зверя.
Путники двинулись дальше. И наконец они вышли на свою полянку. Они надеялись встретить друзей. Но было пусто.
– А-у! – прокричали близнецы.
Никто не отзывался. Они осмотрелись. Полянка была та же, но закралось сомнение. Они подошли к месту, где утром лежал Алатырь. Трава должна быть примята, но она была такой же, как везде. «А вдруг это та же полянка, – думали они, – но в Темнолесье? И они вовсе не вернулись домой, а кружат по Заовражью. И вот набрели на похожую полянку».
– А давай у Листочка спросим, – сказала Газуня. – Он сразу поймёт, дома он или нет. А, где – он, там и – мы.
– Давай! – кивнул братец.
Сестрица вынула листочек из кудряшек, и они заговорили:

– Листочек, Листочек!
Встань передо мной
Как перед травой!

Листочек покружился и проговорил:
– Чем вам помочь, друзья?
– Листочек, скажи, это Чудолесье или Заовражье?
Тот поднялся над лесом. Осмотрелся и спустился.
– Это наш Чудесный лес, – ответил он. – И моя осинка здесь, и полянка эта – ваша.
– Ура! – запрыгали чудолесики.
– Ура! – услышали они позади себя. – Вы вернулись!
На полянку выбежали Фимка, Бонька, Монька и Тинька.
Загуля бросился к ним. Газуня ещё осталась на месте: она бережно взяла Листочек и вдела себе в кудряшки.
– Как мы рады вас видеть! – подбежала она к друзьям.
– Где вы были так долго? – спросил Фимка.
– Мы весь лес облазили, – сказала мышка Монька.
– И всё озеро, – добавил карасик Тинька.
– Везде вас ищем, – добавила белочка Бонька.
– Спасибо, прыжелочка, – оговорился Загуля. – Мы к Вам спешили.
– Ой, – запрыгала та, что её так назвали. – Я и рыжая, и прыгучая.
– Отнесли камень? – спросил Тинька. – А то озеро обмелело.
– На месте Алатырь, – сказал Загуля.
– Стоит как новенький, – добавила сестрица.
– Значит, и в озеро вода вернулась, – вздохнул карасик.
– Тинька так переживал за вас, что пятнами пошёл, – сказала мышка.
– Всё озеро от него шарахается, – добавила белочка.
– За щуку принимают, – сознался Тинька.
– И где же вас носило? – снова спросил Фимка.
– Мы через Темнолесье шли.
– Я же говорила, в Кривой Овраг попали, – протараторила мышка.
И близнецы рассказали про дождь, про Чистополье, про речку Вернику и Скользкие Холмы. И долго длился их рассказ. Они угостили полянку желудёвым вареньем и печеньем от Дяди Уютика. Сказали, что знаки на печенье – это ключи к сундуку. И если их съесть, то нечем будет открыть сундук Яхомпыря – и тот не появится. Съели всё до крошки. Но больше всего друзей поразило не то, что Змей не имел двенадцати голов, и не то, что форель свистела, а что у водяного ослика было два голоса.
А Газуня, глянув на Тиньку, вспомнила:
– У нас же пятносмыватель есть!
– Ой смойте пятна скорей! – запрыгал карасик.
Братец достал волшебный пузырёк от выхухоли. Сестрица помазала карасика – и тут же его чешуя чисто заблестела.
– Ура! – расправил он плавники. – Теперь в озере от меня не будут в тину зарываться! – И он радостно затанцевал:

– Поедешь на север,
Вернёшься на юг –
И вновь тебе встретится
Озера круг!

«Починив» рыбку, близнецы позвали всех играть. Но не в «Ящерку на камне». Камней они не принесли – вдруг опять какой-нибудь чудесный? Загуля достал диковинный жёлудь. Снял с него шляпку. Разделил его надвое. И все стали играть в «Разведчика Тёму». Прятались за деревья и разговаривали. Карасик даже нырял в ручеёк и оттуда булькал свой позывной – «Одуванчик».
Потом близнецы повели всех к пеньку, который только что полили. Из него уже выросло деревце с ветвями точно, как у оленя рога.
– Я бы не хотела оленем стать, – призналась Монька. – И пятнистой тоже. Вот если б веснушки у меня были.
Она, как все мышки, ради красоты любила рисковать. Загуля открыл фляжку. Перевернул её. На горлышке набухла последняя капля. Загуля дунул на неё в сторону мышки. Полетели невидимые брызги – и щёки мышки пошли веснушками. Сестрица дала ей зеркальце, та посмотрелась и засияла от счастья – мечты сбылись.
Все вернулись на полянку. Газуня достала коробочку со стёклышками. И показала, как играть в секретики. А, накопавшись ямок и наползавшись по траве, все снова стали прыгать и хороводить.
Прилетели сюда Моша и Поша. Захватили знакомых показать им отважных своих спасителей. Над полянкой завертелась метель из бабочек, стрекозок, жуков и букашек. Кружились муравьиный лев с верблюдкой, махаон с лимонницей и аполлон с павлиноглазкой. А бабочка крапивница танцевала с самим адмиралом.
Пришли и утки мандаринки. Но нет, они не танцевали – у них же сегодня вечером балет. Они из кустов, как зрители с лучших мест, смотрели на счастливую полянку и улыбались, как же хорошо в этом славном лесу.
Но недолго крепились мандаринки – ноги и крылья их сами вынесли из кустов. И первым на полянку выскочил их балетмейстер.

Вот и вся сказочная история. И пора прощаться с героями Чудолесья и других неведомых земель. Но может, однажды, бродя по белому свету, где-нибудь на нехоженых тропах вам доведётся с ними повстречаться.

Будут звёзды и рассветы
Помогать вперёд идти.
А недобрые приметы
Не сумеют сбить с пути.

И долины, и озёра,
И волшебные леса
Повстречают очень скоро
Все, кто верит в чудеса.

До свиданья, звери и птицы!
До свидания, сказочный край!
Но к тебе он опять возвратится,
Только ты мечтать не забывай!






















                Оглавление


                Книга первая

              Приключение Газуни и Загули

Действующие лица (1)

Глава первая,
в которой зайчик Фимка встречается с белочкой Бонькой
 
Глава вторая,
в которой из норки появляется мышка и бежит на полянку

Глава третья,
в которой белочка и мышка зовут на полянку карасика

Глава четвёртая,
в которой появляются Газуня и Загуля и разговаривают с лягушками

Глава пятая,
в которой ёжик Кольша дарит Газуне и Загуле иголочки, а Дядя Пруша угощает их пирожками, пельменями и компотом

Глава шестая,
в которой Газуня и Загуля слышат грустную песню Листочка

Глава седьмая,
в которой дождевые червячки выходят на прогулку

Глава восьмая,
в которой Газуня и Загуля неожиданно знакомятся с подосиновиком

Глава девятая,
в которой Газуня и Загуля идут к сове, но сначала заходят к Тёте Таме

Глава десятая,
в которой мудрая сова не понимает Газуню и Загулю и направляет их к верблюду

Глава одиннадцатая,
в которой Газуня и Загуля рассказывают медведю, где живёт Тётя Тама

Глава двенадцатая,
в которой верблюд растолковывает далёким гостям, откуда они появились

Глава тринадцатая,
в которой близнецы встречаются с грозным волком, и Тётя Тама его вылечивает

Глава четырнадцатая,
в которой Монька и Бонька знакомятся с Газуней и Загулей, которые идут по старым местам

Глава пятнадцатая,
в которой зайчик Фимка просыпается и встречает друзей: и старых, и новых



                Книга вторая

                Путешествие Газуни и Загули

Действующие лица (2)

Глава первая,
в которой близнецы Газуня и Загуля собираются отнести верблюду еловую ветку

Глава вторая,
в которой близнецы встречаются с майским жуком Жухом

Глава третья,
в которой чудолесики встречаются с полосатым зверьком

Глава четвёртая,
в которой Газуня и Загуля на пруду встречают тритончика.

Глава пятая,
в которой пошёл дождь – и встретился новый гриб

Глава шестая,
в которой барсучок хочет нарисовать портрет путешественников, но те не привыкли сидеть на месте

Глава седьмая,
в которой из-под земли появляется крот Ройка

Глава восьмая,
в которой Газуня и Загуля упали в незнакомую траву

Глава девятая,
в которой перед чудолесиками появляется широкая река

Глава десятая,
в которой брёвнышки становятся неуправляемыми

Глава одиннадцатая,
в которой заяц просыпается и зовёт на помощь

Глава двенадцатая,
в которой Газуня и Загуля оказались на снежной земле. Модя и Бодя

Глава тринадцатая,
в которой чудолесики впервые прибывают на остров, где много-много птиц

Глава четырнадцатая,
в которой близнецы многое узнают про Север

Глава пятнадцатая,
в которой в небе произошла пересадка

Глава шестнадцатая,
в которой воздушные путники встречаются с пушистым небожителем

Глава семнадцатая,
в которой чудолесики наконец-то кормят верблюда колючками

Глава восемнадцатая,
в которой Газуня и Загуля встречают толстощёкого трубача

Глава девятнадцатая,
в которой компас подводит путников

Глава двадцатая,
где Газуня и Загуля переправляются через реку

Глава двадцать первая,
в которой Газуня и Загуля направляют ящерку к пруду

Глава двадцать вторая,
в которой близнецы спасаются от коварной лисы

Глава двадцать третья,
в которой Газуня и Загуля встречаются с Фимкой


               Книга третья

Большое путешествие, или Почтовое похождение Газуни и Загули

Действующие лица (3)

Глава первая,
в которой солнечная полянка гуляет

Глава вторая,
в которой Газуня и Загуля встречают лосёнка Росю

Глава третья,
в которой близнецы встречаются с цаплей Таней

Глава четвёртая,
в которой Загуля узнает место, где барсучок рисовал его любимую картину

Глава пятая,
в которой близнецы встречают журавлика Женю

Глава шестая,
в которой близнецы возвращаются и встречают жаб

Глава седьмая,
в которой Газуня и Загуля сделали крюк

Глава восьмая,
в которой лесные почтальоны вновь встречаются с ручейковой речкой

Глава девятая,
в которой Газуня и Загуля переправились через речку

Глава десятая,
в которой Газуня и Загуля встречают ворона Веда

Глава одиннадцатая,
в которой Газуня и Загуля встречаются с сурком

Глава двенадцатая,
в которой пеликан катается на лыжах по воде

Глава тринадцатая,
в которой чудолесики идут к морям, но встречаются с горным скакуном

Глава четырнадцатая,
в которой Газуня и Загуля подходят к морю, но сначала встречают полосатого зверя

Глава пятнадцатая,
в которой зайчик идёт на речку к бурундучку, который там ловит рыбу

Глава шестнадцатая,
в которой Газуня и Загуля уходят от острых зубов

Глава семнадцатая,
в которой чудолесики пускаются по океану

Глава восемнадцатая,
в которой путешественники встречаются с морской игуаной

Глава девятнадцатая,
в которой пингвин получает письмо

Глава двадцатая,
в которой кит Фиркей привозит чудолесиков на берег

Глава двадцать первая,
в которой встречается пара чёрно-белых грибов

Глава двадцать вторая,
в которой говорится про Тетю Воту находчивую

Глава двадцать третья,
в которой Газуня и Загуля встречаются с дятлом

Глава двадцать четвёртая,
в которой Газуня и Загуля встречаются с росомахой

Глава двадцать пятая,
в которой Злара заявляется на полянку

Глава двадцать шестая,
в которой полянка снова становится звонкой и весёлой


                Книга четвёртая

             Культурный поход Газуни и Загули

Действующие лица (4)

Глава первая,
в которой Газуня и Загуля собираются на концерт и встречаются с куницей

Глава вторая,
в которой на пеньке остаётся только узелок и слышится голос муравья

Глава третья,
в которой улитка Лидия оказывается большой, но чудолесиков это не удивляет

Глава четвёртая,
в которой стрекоза Эльза исполняет лирический романс

Глава пятая,
в которой косиножка Жася исчезает неуловимо

Глава шестая, 
в которой слизнячок Зося украшает сыроежку Розу

Глава седьмая,
в которой Газуня и Загуля становятся парашютистами

Глава восьмая,
в которой кузнечик Тёма поменял расцветку

Глава девятая,
в которой шмель Гудя готовит сладкие запасы

Глава десятая,
в которой павлиноглазка Пава замечает чудолесиков первая
 
Глава одиннадцатая,
в которой божья коровка крапа считает свои точки

Глава двенадцатая,
в которой жук-огнеборец говорит о пожарной безопасности

Глава тринадцатая,
в который короед Коря грозит чудолётикам

Глава четырнадцатая,
в которой полянка начинает искать Газуню и Загулю

Глава пятнадцатая,
в которой короед Коря спускается на парашютах с ёлки

Глава шестнадцатая,
в которой заморский жук тоскует по своей земле

Глава семнадцатая,
в которой жуки-вертячки не могут перестать вертеться

Глава восемнадцатая,
в которой водомерка Влада едет быстро и прямо

Глава девятнадцатая,
в которой слухи о свирепом волке подтверждаются

Глава двадцатая,
в которой Тихий Омут становится Ужасно-Гиблым

Глава двадцать первая,
в которой близнецы узнают, что Белый Кузнечик нужен не только им

Глава двадцать вторая,
в которой поползень Лазик рассказывает свою историю

Глава двадцать третья,
в которой чудолесики встречают чугунного помощника Тёти Тамы

Глава двадцать четвёртая,
в которой Тётя Мыла готова всех гостей помыть

Глава двадцать пятая,
в которой кузнечик Тёма прискакал на мельницу, а не в прачечную

Глава двадцать шестая,
в которой всех выручает муравьиные ультрастук и масло

Глава двадцать седьмая,
в которой листочек летит на мельницу, а Газуня чуть не срывается вниз

Глава двадцать восьмая,
в которой на мельнице творятся чудеса

Глава двадцать девятая,
в которой кузнечик Тёма боится волка и мотылька, но потом их спасает, а чудолесики чуть не забыли про узелок

Глава тридцатая,
в которой бронзовка Броня нападает на след чудолесиков, но след внезапно исчезает

Глава тридцать первая,
в которой поползень Лазик приносит узелок, Тётя Мыла становится рыболовом, а кузнечик Тёма не спешит из Чистой Заводи

Глава тридцать вторая,
в которой Газуня и Загуля встречают паучка Нитю, а кузнечик Тёма рано помылся

Глава тридцать третья,
в которой Газуня и Загуля встречаются с друзьями и возвращаются на полянку, но по пути узнают новости про концерт


                Книга пятая

          Тихая охота Газуни и Загули

Действующие лица (5)

Глава первая,
в которой друзья карасика Тиньки идут узнать, вернулся ли он в озеро

Глава вторая,
в которой чудолесики встречают весёлого горностая Гарсика

Глава третья,
в которой чудолесики навещают знаменитую певицу ворону Лизавету

Глава четвёртая,
в которой становится известно, что до Третьего Царства всего-то – оглянуться да руку протянуть

Глава пятая,
в которой чудолесики встречают блестящего гриба с лоснящейся шляпкой

Глава шестая,
в которой подберёзовик Ратимир рассказывает о берёзках

Глава седьмая,
в которой Дядя Сборя узнаёт из книги, что нужно искать для вороны

Глава восьмая,
в которой Газуня и Загуля встречают волнушку Нюшу

Глава девятая,
в которой бабочка лимонница поёт о дружбе с махаоном

Глава десятая,
в которой Газуня и Загуля задерживаются у Тёти Поли, постигая рукоделье

Глава одиннадцатая,
в которой встречается стрекоза Лельза

Глава двенадцатая,
в которой опята на пеньке стоят на страже своего леса

Глава тринадцатая,
в которой близнецы встречают хорька Хорю

Глава четырнадцатая,
в которой просыпается летучая ночница рассказывает свой сон

Глава пятнадцатая,
в которой встречаются три молодых певца: щегол, ополовник и пухляк

Глава шестнадцатая,
в которой слышится голос сони Софи, умиротворяющий и в сон вгоняющий

Глава семнадцатая,
в которой попадается добрый гриб мухомор

Глава восемнадцатая,
в которой встречается бледная, но добрая поганка по имени Ганя

Глава девятнадцатая,
в которой наконец-то попадается добрый и нужный моховик

Глава двадцатая,
в которой на тихих охотников совершилось нападение

Глава двадцать первая,
в которой на пути лежит сосновый бор с белым грибом боровиком

Глава двадцать вторая,
в которой рыжик рассказывает, как он сильно влюблён

Глава двадцать третья,
в которой встречается боязливый гриб

Глава двадцать четвёртая,
в которой грибнолесики пленяет стражник леса, хотя сначала они его не замечают

Глава двадцать пятая,
в которой на пути лежит вековой, а то и тьмулетний камень

Глава двадцать шестая,
в которой на путников налетает полевое чудовище

Глава двадцать седьмая,
в которой друзья чудолесиков пытаются найти их следы

Глава двадцать восьмая,               
в которой полевое чудовище в честном поединке терпит сокрушительное поражение

Глава двадцать девятая,
в которой по возвращении в Чудесный лес грибников встречает хохлатая птица

Глава тридцатая,
в которой встречаются ещё одни, растущие гурьбой, весёлые грибочки

Глава тридцать первая,
в которой встречается прожорливый лесной злодей и чуть всех не проглатывает

Глава тридцать вторая,
в которой лекарство благотворно действует на знаменитую певицу

Глава тридцать третья,
в которой солнечная полянка встречается почти в полном составе

Глава тридцать четвёртая,
в которой описывается, как хорошо прошёл долгожданный концерт


                Книга шестая
             
        Каменное похищение Газуни и Загули

Действующие лица (6)

Из древнего сказания

                Часть первая

                Ливень грозовой

Глава первая,
в которой полянка веселится по утру

Глава вторая,
в которой камень Валуня во всём признаётся

Глава третья,
в которой встречается верблюдка

Глава четвёртая,
в которой встречается юркий зверёк, за которым не угнаться, хоть тот и не убегал   

Глава пятая,
в которой чудолесики встречают птицу-желудёвщицу

Глава шестая,
в которой чудолесики встречают землеройку бурозубку

Глава седьмая,
в которой пошёл дождик, но до этого раскрылся зонтик

Глава восьмая,
в которой чудолесики пережидают грозу, но никак не переждут

Глава девятая,
в которой путники идут на огонёк


                Часть вторая
               
               В неведомом Заовражье

Глава десятая,
в которой Газуня и Загуля узнают, что они в чужом лесу

Глава одиннадцатая,
где чудолесики встречают в чужом лесу местного гриба

Глава двенадцатая,
в которой чудолесики скачут на коне по Темнолесью

Глава тринадцатая,
в которой чудолесики встречают ещё одну землеройку

Глава четырнадцатая
в которой путники встречают пятнистого, как они, зверя

Глава пятнадцатая,
в которой попадается первая рыбка

Глава шестнадцатая,
в которой мореходы встречают хорошую знакомую суслика

Глава семнадцатая,
в которой экипажу встречается ходячий дворец со змеем

Глава восемнадцатая,
в которой чудолесная полянка беспокоится за своих друзей

Глава девятнадцатая,
в которой герои встречаются со Змей Драконычем

Глава двадцатая,
в которой мореходы встретили водное чудище

Глава двадцать первая,
в которой встречается золотая рыбка

Глава двадцать вторая,
в которой моряки становятся островитянами

Глава двадцать третья,
в которой куколки превращаются в водолазов

Глава двадцать четвёртая,
в которой кораблик делает последнюю остановку

               
                Часть третья

                Возвращение в Чудолесье

Глава двадцать пятая,
в которой они встретили пятнистого зверя

Глава двадцать шестая,
в которой чудолесики идут по Чудополью и встречают хищное болотце

Глава двадцать седьмая,
в которой муравьиный лев вернулся

Глава двадцать восьмая,
в которой кузнечик Тёма выполняет ответственное задание

Глава двадцать девятая,
в которой камень возвращается на место

Глава тридцатая,
где чудолесики встречают бабочку крапивницу

Глава тридцать первая,
в которой близнецы возвращаются в Чудолесье

Глава тридцать вторая,
предпоследняя,
в которой ужасы не перестают встречаться и просто одолевают

Глава тридцать третья,
в которой полянка встречает Газуню и Загулю

Оглавление